Текст книги "Клановое проклятие"

Автор книги: Игорь Ковальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

Несмотря на беременность, Моргана чувствовала себя прекрасно. Она слегка поправилась, но даже это изменение не повлияло на ее привлекательность. Наоборот, фигура ее стала мягче, женственнее, и взгляды мужчин на улице убеждали ее – она все еще хороша. С другой стороны, это открытие ее не слишком-то радовало. Взгляды посторонних мужчин по сей день были для нее чем-то вроде неприятной щекотки, если не переходили границ вежливости, и подобием болезненной оплеухи, если казались чересчур настойчивыми.

Потому молодая женщина избегала появляться на улице без сопровождения. В качестве сопровождающего ей годилась даже падчерица, Эмита, дочь Тайарны Эмит из Блюстителей Закона, «продукт» генетической программы. Эмита была девушка рослая, в отца, невозмутимая и, кстати, обучалась в воинской школе, неплохо для своих лет владела оружием. Красивой ее назвал бы разве что самый беспристрастный судья, и то с натяжкой, возможно, именно потому мачеха и чувствовала себя рядом с ней уверенно и спокойно.

Обычно Эмита без возражений соглашалась сопровождать Моргану хоть к врачу, хоть в магазин – отношения у них были очень сердечные, пусть и не такие теплые, как могли бы быть, если учесть, что долгое время девочка даже не догадывалась, что родилась у другой женщины, называла жену отца мамой. Но на этот раз в нужный момент ее не оказалось дома. Майден и Дэннат тоже где-то бродили, Мэлокайн позвонил утром и сообщил, что задержится на пару дней (а ведь только вчера появился, и после такого долгого отсутствия). Моргана неуверенно посмотрела на дверь, потом на холодильник, но его пустые полки смотрели на нее с таким укором…

Решившись, она быстро оделась и вышла на улицу. Живот у нее был еще не настолько велик, чтобы доставлять чрезмерные неудобства, и под широкой верхней одеждой оставался незаметным. Но шла молодая женщина медленно, осторожно. Она внимательно поглядывала по сторонам и лишь у витрины детского магазина задержалась, с интересом разглядывая милые маленькие вещицы, расставленные на длинных полочках.

– Привет, – произнес незнакомый женский голос, и, обернувшись, Моргана увидела стройную девушку с высокой белокурой прической, в сером платье с узким лифом, на высоких каблуках-шпильках и с тревожными быстрыми глазами. – Ты меня не помнишь?

– Нет, – смущенно ответила молодая женщина. Она лихорадочно копалась в памяти – собеседница казалась ей смутно знакомой.

Белокурая девушка сдержанно улыбнулась тонкими губами. Улыбнулась с усилием.

– Реневера, – подсказала она.

– Рена! – ахнула Моргана. Ей было стыдно. – Конечно. Как же это… Как же это я забыла…

– Бывает, – Реневера смотрела на родственницу испытующе и с какой-то странной тревогой. – Ты идешь в этот магазин?

– Нет, я хотела заглянуть в продуктовый.

– Давай я с тобой. Помогу подобрать продукты… – девушка окинула Моргану оценивающим взглядом, и та невольно покраснела. – Неужели больше некому сходить в магазин?

– Все заняты.

– Ты могла бы заказать набор продуктов по телефону или Интернету. Ладно, идем, я хоть помогу тебе донести покупки.

Моргана благодарно кивнула.

Они медленно шли по улочке, где на тротуаре через каждые три метра росли ширококронные деревья, накрывающие своей тенью и асфальт, и нижние этажи шестиэтажных домов с эркерами и фальшивыми колоннами. Пользуясь случаем, супруга Мэлокайна дышала чистым воздухом и нисколько не торопилась добежать до магазина. Она совершала моцион. Реневера тоже не спешила, и несколько минут она вдумчиво молчала. Потом все-таки поинтересовалась.

– Как дела у Руина? Я слышала, он женился.

– Давно уже, лет двадцать назад.

– У него все хорошо?

– Вроде бы да.

– Он счастлив?

Голос Реневеры показался Моргане напряженным. Молодая женщина покосилась на спутницу с удивлением.

– Если бы нет, наверное, он бы уже расстался с женой.

– Его супругу зовут Катрина?

– Да.

– Она красивая?

У Рены была тоска в глазах. Моргана смутно вспомнила, что у ее брата была связь с этой родственницей, когда он еще и не догадывался, что это – родственница. Почему не сложились их отношения, сестра Руина не знала, тот период остался в ее памяти, как обрывки образов, которые никак не складывались в цельную картину. Очень смутно Моргана помнила, что, кажется, была беременна и родила, а может, и не родила, и вовсе не вынашивала никакого ребенка. Она старалась не концентрироваться на своих воспоминаниях и довольствовалась ощущением, что события того времени для нее не так уж важны.

Молодая женщина не знала, что подобное отношение к тем событиям – результат усилий отличного специалиста по психиатрии. Он счел, что проще заставить пациентку забыть, чем пытаться изменить ее мотивации. И та не пыталась хоть как-то противодействовать врачу. Пожалуй, она воспринимала с облегчением этот необычный провал в памяти, потому что, строго-то говоря, самое главное все-таки запомнила – на уровне простых фактов.

О связи Руина и Реневеры она узнала задним числом, когда этих двоих, казалось, уже ничего не связывало. Моргана пребывала в полном неведении, почему они разошлись, и никогда об этом не спрашивала. Ей казалось, что расстались они по-доброму, взаимно решив, что не подходят друг другу.

А вот сейчас на нее смотрит девушка, и взгляд ее, вне всяких сомнений, – взгляд влюбленной. Она все еще любит Руина.

Это пробудило в молодой женщине обычное женское любопытство.

– Красива ли Катрина? – переспросила она. – Мне сложно судить. Ведь я не мужчина и не мой брат. Но живут они хорошо.

– Правда? Мне казалось, что с Руином без труда сможет ужиться лишь очень покладистая девушка, – Рена помолчала. – Ты не расскажешь мне, как ведут себя женщины в твоем родном Провале?

Моргана смутилась – ей не слишком приятно было вспоминать – но, поколебавшись, все-таки не стала отказываться. Она объяснила, что положение женщины в Провале по большому счету определяется ее личными средствами и положением. Знатная и богатая дама, сочетавшись браком с равным или чуть менее обеспеченным мужчиной, может рассчитывать и на уважение, и на сравнительную свободу. За нее всегда вступится семья, если, конечно, речь не идет об измене. Впрочем, знатные вдовы, управляющие хозяйством, имеют наложников и любовников, обладают властью.

– Но все равно остаются в подчинении у мужчин, – закончила Реневера. – Замужняя женщина – всегда собственность супруга, верно?

– До определенной степени, – возразила Моргана. – Жизнь семьи определяет множество законов и традиций, имеющих силу правила. Муж обязан делать для жены и детей все, на что он способен по своему положению и богатству: содержать, оберегать, уделять внимание…

– Но суть остается прежней.

– Пожалуй, да.

– И Руин именно так привык строить свои отношения с женщинами, я угадала?

– Не то чтобы… В чем-то конечно. Он привык распоряжаться, быть главным. Он привык, что женщин надо оберегать.

– И указывать им, как поступать.

– Я бы не сказала.

– Но как же он ладит с Катриной? Она никогда с ним не спорит?

– Почему же… Иногда они ссорятся. По мелочам, конечно.

– Я слышала, она из рода Айнар. Они славятся строгостью своих нравов. Наверное, потому супруги и не спорят всерьез, – Реневера упорно смотрела себе под ноги. Она казалась смущенной.

Моргана лихорадочно пыталась сообразить, что тут можно сказать. Из расспросов нетрудно было догадаться, что Руин и Рена расстались потому, что их не устроили друг в друге те черты характера, которые казались непривычными и неправильными. Можно очень любить мужчину, но если не понимаешь или не принимаешь его требований, совместная жизнь не удастся. Только во взгляде родственницы по клану все еще жила любовь. Может, она жалеет, что тогда не приспособилась?

– О, какие девочки, – неожиданно прозвучал мужской голос. Прозвучал совсем рядом, и, обернувшись, испуганная Моргана увидела незнакомого парня, сперва показавшегося ей совсем молодым. Он слегка пошатывался, будто пьяный.

– Иди отсюда, – брезгливо бросила Реневера.

Не обращая на нее внимания, парень шагнул, и в замешательстве супруга ликвидатора поняла, что направляется он к ней. А еще – что он не пьян. С незнакомцем творилось что-то непонятное, странное и страшное. Взгляд его почему-то показался молодой женщине знакомым и оттого особенно пугающим, но в чем дело, она не успела понять. В сходных ситуациях она действовала одинаково. И теперь попятилась, не сводя глаз с его лица, но и не пытаясь по-настоящему избежать встречи – страх спеленал ее.

– Иди со мной, девочка, – приказал парень.

Моргана вдруг поняла, что перед ней не юнец. Это был бессмертный, а бессмертные старели незаметно. И в сто, и в пятьсот, и в пять тысяч лет они выглядели на двадцать-двадцать пять смертных лет. Определить возраст на глаз не мог даже бессмертный и даже у своего собрата. Лишь патриархи несли на себе печать прожитых лет, но о том, сколько столетий они уже проводили, страшно было подумать. Здесь приоритеты полов выступали еще яснее, потому что матриарху Оре Хранительнице Дайн, несмотря на ее возраст, весьма солидный, никто не дал бы больше тридцати. Здесь играло пусть небольшую, но все-таки значимую роль желание бессмертного – он выглядел на столько лет, на сколько хотел выглядеть.

Молодая женщина отскочила назад, но беременность сделала ее неловкой. Миг – и парень сцапал ее за руку, потянул на себя. Реневеру, которая попыталась вмешаться, отшвырнул к стене, да с такой легкостью, что девушка буквально упорхнула в сторону. Она, как оказалось, была прекрасно тренирована, успела сгруппироваться и, хоть изрядно приложилась плечом, мгновенно вскочила.

– Оставь ее! Она же беременна! – закричала Рена. В миг опасности именно этот довод показался ей важным, хотя, поразмыслив, она бы, конечно, догадалась, что парню, напавшему на улице на двух женщин, плевать, в каком там они состоянии.

– Молчать, – он вытянул к ней руку, от резкого движения манжета рубашки задралась чуть ли не к локтю, и на запястье под лучами солнца, пробивающегося сквозь листву, засиял изумрудно-золотой браслет. В то же мгновение, как на него упал свет, украшение вдруг зашевелилось, над загорелой кожей в мелких волосках поднялась плоская змеиная голова.

Реневера застыла на месте. Она прекрасно знала, что это такое. Подобные живые украшения носили все представители клана Блюстителей Закона, достигшие совершеннолетия – двадцати одного года. Эти змейки представляли собой весьма сложный артефакт с ограниченной волей и могли, пожалуй, считаться самым совершенным оружием. Более стремительные, чем нападающая кобра, они мгновенно атаковали того, кого указал им хозяин, либо кто сам нападает на него, и в миг укуса впрыскивали в кровь сильнейшее средство. Это могло быть снотворное, парализующее, или убийственный яд – все зависело от обстоятельств и желаний владельца.

Спорить с законником, на запястье которого зашевелился артефакт, было бессмысленно. Даже у архимагов почти не оставалось надежды отбиться – змейка проникала сквозь любую защиту.

– Не двигайся, – бросил парень Реневере, хотя она и так не решалась шевельнуться. – До тебя дойдет очередь. А ты, красавица, раздевайся.

Моргана лихорадочно замотала головой. Она испуганно оглядывалась, но все прохожие торопились обойти Блюстителя Закона по широкой дуге. Мимо изредка мчались машины, но и те, кто ехал в них, конечно, не обратит на происходящее никакого внимания.

– Что, помочь? – поинтересовался парень.

Молодая женщина с надеждой всматривалась в его лицо – ведь он представитель закона, он должен понять, что действует неправильно – но видела она лишь затуманенные, почти ничего не выражающие глаза. В них не было даже похоти, казалось, молодой человек просто не понимает, что он делает.

Он шагнул к ней, и в этот момент отступившая за пределы его поля зрения Реневера вдруг изо всех сил врезала ему по затылку своей сумочкой. И тут же отскочила. Сделавшая было бросок колдовская змейка с тревожным шипением втянулась обратно под манжету – видимо, побоялась оставлять хозяина. Неизвестно, что такого увесистого было в сумочке у Рены, но законник полетел лицом вниз, под ноги Моргане, которая в испуге отскочила к самой стене дома, чувствуя противную слабость в ногах.

Обе женщины едва ли заметили, что у самого тротуара вдруг затормозила роскошная машина с тонированными стеклами, зато они заметили, как из нее выскочил седоватый мужчина в дорогом ладном костюме и с длинным простеньким жезлом, напоминающим короткий посох. К тому моменту законник уже успел подняться и, оставив Моргану, более беспомощную, как он решил, напал на Реневеру. Двигался он очень быстро, и девушка не успела отскочить. Ее Блюститель Закона схватил за руку не просто так. В его движениях чувствовалась выучка, и через мгновение девушка уже лежала на земле в неудобной позе, скрипя зубами от боли.

А вслед за тем на законника напал седоголовый незнакомец. Его атаку, впрочем, видела лишь Моргана, но и она почти ничего не разобрала. Длинный жезл в его руке вдруг завертелся в воздухе, да с такой скоростью, что рассекаемый воздух не засвистел, а буквально заревел вокруг него. Когда и куда последовали удары, молодая женщина тоже не разобрала, но через пару мгновений законник уже лежал лицом вниз, а змейка, вытянувшаяся в струнку на бедре своего владельца, зачарованно смотрела на кончик жезла. Седоголовый незнакомец напряженно и очень медленно приближался к ней, и, когда до вытянутой плоской головки остался лишь сантиметр, резко ткнул своим коротким посохом прямо в нее.

На тротуар упало безжизненное изумрудно-золотое украшение.

– Она не опасна, но ее лучше не трогать, – доброжелательно улыбаясь, сказал мужчина, глядя на Реневеру, взгляд которой (она вскочила с земли мгновенно, как только ослабла хватка) был, как зачарованный, прикован к вещице.

В ответ девушка пробормотала что-то неразборчивое. Вежливо кивнув ей, незнакомец повернулся к Моргане.

Она удивилась, обнаружив перед собой прекрасно одетого и очень респектабельного на вид немолодого бессмертного. Он был сед, одно это уже свидетельствовало об очень долгом жизненном сроке. Несмотря на стремительную и, должно быть, трудную схватку, строгий костюм мужчины нисколько не пострадал, и даже галстук по-прежнему аккуратно лежал между шелковистыми лацканами пиджака. Теперь молодая женщина видела, что за спиной незнакомца стоят два рослых телохранителя, и вид у крепышей одновременно хмурый и смущенный.

– Вы не пострадали? – вежливо спросил мужчина в костюме. Жезл из его руки перекочевал в руку одного из телохранителей.

– Нет, спасибо, – выдавила Моргана.

– Почему вы за нас заступились? – вмешалась Рена. – Ведь это могло быть обычное задержание.

– Как выглядит обычное задержание, я прекрасно знаю. Молодой человек явно вышел за пределы своих полномочий.

– Спасибо…

– Не стоит, – голос незнакомца звучал до странности равнодушно, словно благодарность спасенных для него ровно ничего не значила. – Законникам следовало бы лучше держать в руках свою молодежь.

– Но вы, кажется, убили его, – проговорила Моргана, делая осторожный шажок к распростертому на тротуаре телу. Не больше – она догадывалась, что в подобных случаях к законникам лучше не приближаться.

– Возможно, – в голосе звучало все то же равнодушие. – Молодой человек был слишком опасен.

– Теперь у вас будут неприятности с Блюстителями Закона.

– У меня? – удивился мужчина. – Ну-ну, посмотрим… А сейчас я довезу вас обеих до дому.

– Нет, не надо, спасибо, – принялась было отнекиваться Моргана, но незнакомец решительно распахнул перед нею дверцу машины.

– Я забыл представиться, – сказал он. – Оттон Всевластный.

– Патриарх Всевластных? – ахнула Реневера. В ее голосе прозвучали и удивление, и испуг.

– Не надо меня бояться, – коротко возразил Оттон. – О нас рассказывают очень много всякой ерунды.

Моргана и сама не заметила, как оказалась в машине. Рядом с ней села и Реневера. Оттон, прогнавший телохранителей на сиденья напротив (в машине было три ряда сидений, причем два задних были развернуты друг к другу), вынул из бара три бокала и налил бледно-золотистого вина. Предложил женщинам. Реневера вцепилась в бокал, как в руку помощи, пригубила и Моргана. Она пила спиртное без опасений, поскольку знала наверняка, что носит ребенка-Мортимера.

Машина тронула с места очень плавно, и в этот миг молодая женщина вспомнила о магазине.

– Я же собиралась за продуктами! – воскликнула она.

– Не надо беспокоиться, – невозмутимо ответил Оттон. – Заедем в магазин, – и отдал приказ шоферу. – Кстати, мадам, что такого спрятано у вас в сумочке, что она способна сбить с ног даже Блюстителя Закона? – обратился он к Реневере.

Та в недоумении пожала плечами и открыла сумочку. Вытащила косметичку, взвесила ее на ладони, потом извлекла гребень и зеркальце. Порылась среди прочих предметов женского обихода и со смущенной улыбкой вынула небольшую бутылочку лосьона, совсем миниатюрный флакончик жидкости для снятия лака и почти такой же – самого лака. Продемонстрировала, положила обратно. Показала и створчатую, в форме раковины, перламутровую коробку с тенями, и маленькую баночку крема, и нечто, напоминающее игрушечную пробирку с аккуратной крышечкой, внутри которой содержалось несколько капель духов.

– Больше ничего особенного нет. Всякие мелочи.

– Ничему больше не удивляюсь, – патриарх покачал головой. Вид у него был добродушный, как у сытого, выспавшегося медведя. – Таким набором, наверное, можно и убить. Преклоняюсь перед женской, поистине убийственной красотой.

Он наклонил голову и галантно поцеловал Реневере руку. Девушка приняла этот знак внимания как должное, с невозмутимостью, достойной светской дамы, хотя сказанное прозвучало двусмысленно. За Реневеру покраснела Моргана. Впрочем, она краснела по поводу и без повода.

В продуктовый магазин патриарх одного из самых сильных кланов Центра зашел вслед за обеими женщинами и терпеливо ждал, пока они отберут все необходимое. Потом отвез к самому дому сперва Реневеру, а вслед за тем и Моргану. У жены ликвидатора сперва замерло сердце, когда она поняла, что сейчас останется в машине одна с тремя мужчинами, но скоро страх испарился. Оттон не делал никаких поползновений, и даже выражение лица у него было самое сдержанное. Но беседовал он с ней с интересом, расспрашивал о жизни и на осторожный намек по поводу беременности (а его она почитала универсальным способом отбить у противоположного пола интерес к себе) ответил сочувственным кивком.

Он предложил подвести ее еще к какому-нибудь магазину, чтобы молодая женщина могла затовариться всеми необходимыми вещами и больше не выходить из дому. Поколебавшись, Моргана согласилась, и они остановились еще у одного расцвеченного вывесками супермаркета – из числа тех, где в одном грандиозном помещении, на нескольких этажах, продается абсолютно все, что только можно себе представить. Она набрала покупок на всю семью, Оттон таскал сумки в машину, а рядом с ним двумя серыми изваяниями молча торчали его телохранители. Разок Моргана даже фыркнула – такой дурацкой ей показалась эта картина.

– После такого шопинга необходимо подкрепиться, – сказал, усаживаясь в машину, патриарх. – Не доставите ли вы мне удовольствие пообедать со мной в каком-нибудь ресторанчике?

– Нет-нет, – решительно отказалась молодая женщина.

– Поблизости, недолго…

– Нет-нет-нет. Мне нужно домой.

– Вы опасаетесь, что домочадцы будут волноваться?

– Возможно.

– Но им же можно позвонить…

– Нет-нет.

К облегчению вновь занервничавшей Морганы Оттон не стал более настаивать и приказал шоферу ехать в тот район, где Мэлокайн двадцать лет назад купил домик. С тех пор небольшое строение немного обросло пристройками, да и то сказать, чтобы разместить все, необходимое троим детям, нужно много места, к тому же каждый из ребят имеет полное право на собственную комнату. К счастью, пристройки не слишком уродовали внешний вид домика, к тому же их скрывала густая зелень посаженных вокруг деревьев, а зимой ненадолго задрапировывал снег.

Моргана очень любила свой домик. Ей даже нравилось, что он так невелик, хотя, казалось бы, принцессе впору настаивать на просторных покоях, состоящих из множества комнат. Девушка была совершенно счастлива в браке с любимым мужчиной, и ей просто не пришло бы в голову желать чего-то иного. Она даже изумлялась, что всего-то сорок лет назад (а это совсем немного для бессмертного, если подумать) ей казалось, что счастье и вовсе невозможно, что семья – это не для нее, и лучше бы ей уйти в монастырь.

Она довольно рассеянно слушала Оттона, который рассказывал ей о собственных детях. Патриарх клана Всевластных за свою долгую жизнь был женат более пяти десятков раз и опыт, конечно, имел немалый. Далеко не все браки заканчивались рождением детей, а из тех, что родились, выжили лишь трое (Моргана с сочувствием покивала, услышав, что за три тысячи лет ее собеседник похоронил сорок одного своего ребенка), но тем не менее Оттон мог считаться очень опытным отцом.

Наконец, роскошная машина остановилась у ворот дома ликвидатора и его супруги. Выбираясь из автомобиля и следя за тем, как телохранители патриарха выгружают из багажника сумки с покупками (должно быть, все-таки терпение заканчивается даже у патриархов), молодая женщина пока не замечала ничего особенного. И даже когда к ней подскочил Мэлокайн с непривычно каменным лицом, первое, о чем она подумала: «Не приревновал бы»…

– Где ты была? – выдохнул он, хватая жену за плечи. – С тобой все в порядке?

– У вашей супруги вышло небольшое недоразумение с представителем клана Блюстителей Закона, – объяснил, обходя машину, невозмутимый Оттон. – Я вмешался и решил, раз уж так получилось, довезти вашу супругу до дома.

– Долго ты отсутствовала? – нервно спросил Мэл.

Молодая женщина припомнила, что ушла из дома целых два часа назад, и смущенно опустила глаза. Но муж и не собирался упрекать ее за долгое отсутствие. Он повернулся к Оттону.

– Спасибо вам за помощь. Что за недоразумение-то?

– Ну, скажем так… На вашу супругу напали…

– Блюститель Закона? – переспросил Мэл. – А вы уверены, что это был именно законник?

– Абсолютно.

– И что же ему было нужно?

– Да как вам сказать, – Оттон покрутил на пальце кольцо с гербом своего рода. Вид у него был скучающий, будто он беседовал о самом пустячном деле… Ну, к примеру, о саженцах кипариса для своего парка. – Похоже, молодой человек слегка… как бы это помягче… слегка выродился, вот и все.

– Выродился?

– Ну да. Видимо, он пытался изнасиловать вашу супругу.

– Вот ублю… – ликвидатор с усилием сдержался.

– Да я вас прекрасно понимаю. Пожалуйста, не стесняйтесь.

– Что вы с ним сделали?

– Убил, конечно. Что еще-то? – Оттон даже слегка удивился.

– У вас будут неприятности.

– Вам не надо волноваться. Если они и будут, то это моя проблема.

– Они, возможно, будут еще и у моей жены. А это уже мое дело.

– Совершенно с вами согласен, – патриарх клана Всевластных посмотрел на Моргану долгим, хоть и довольно сдержанным взглядом. – Я подумаю, что тут можно придумать… Однако, судя по вашему виду, случилось еще что-то неприятное. Я прав?

– Да… Так…. – Мэлокайн посмотрел на супругу. – Мы сейчас едем в метрополию. Тебе нужны какие-нибудь вещи, без которых ты не сможешь обойтись? Я сейчас принесу.

– В метрополии у меня есть другие, – ответила она, слегка испуганная. – Что случилось?

– Я тебе потом объясню. Садись в мою машину, я сейчас.

Уже усевшись в слегка побитый, не новый автомобиль Мэла, Моргана видела, как ее муж несколько минут оживленно о чем-то говорил с Оттоном Всевластным, потом пожал ему руку (тут стало заметно, что патриарх почти на полголовы ниже своего собеседника) и, подойдя, быстро забрался на переднее сиденье. Посмотрел на Моргану.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Хорошо, – она робко улыбнулась. – Ты не сердишься?

– На что?

– На меня.

– На тебя? Бог с тобой, солнышко мое, на что мне сердиться?

– Так расскажи же мне, что случилось.

– Я расскажу. – Мэл завел машину, и та буквально сорвалась с места. Она летела к ближайшему порталу. – Я все тебе расскажу, как только мы доберемся до метрополии, ладно?

Молодая женщина лишь кивнула.

Метрополия хоть и находилась в другом городе – на окраине столицы – но благодаря стационарным порталам оказалась всего в пятнадцати минутах езды от дома Мэлокайна и Морганы. Всю дорогу до метрополии ликвидатор молчал, а жена, боясь помешать ему вести машину, лишь напряженно следила за знаками и светофорами – вдруг муж что-нибудь пропустит. Прожив в Асгердане сорок лет, она наконец-то выучилась водить машину и даже иногда водила ее, но только не в интересном положении. Ей казалось, что она подвергает опасности жизнь ребенка даже в тот момент, когда просто садится за руль.

У подъезда метрополии Мэл плавно затормозил, помог жене выбраться из машины с заднего сиденья и целеустремленно повел ее за собой.

– Кто-то напал на наш дом, – объяснил он, не останавливаясь. – Я перепугался, что с тобой что-то случилось, но, к счастью, тебя не было дома. Перерыли весь дом.

– Грабители? – ахнула молодая женщина, едва поспевая за длинноногим супругом.

– Вряд ли. Не тронули ни денег, ни бытовой техники, ни ценностей. Разбросали все бумаги, взломали сейф, но оттуда вообще ничего не пропало. Боюсь, это связано с нашим недавним путешествием.

– Имеешь в виду тебя и Руина?

– Естественно. – Мэлокайн выглядел до крайности озабоченным. Он огляделся.

Огляделась и Моргана, изумленная, почему это муж привел ее в медицинское крыло. Метрополия была снабжена самым лучшим медицинским оборудованием, и здесь можно было не только сделать нужную хирургическую операцию или принять роды – рядом, в специальном отделении, стояли четыре огромных глыбы реанимационных блоков, а следующее помещение было буквально до потолка нашпиговано любой аппаратурой, которая могла пригодиться для проведения всевозможных анализов.

Появился и врач, бессмертный маг в белоснежном халате и с недоумевающим выражением на лице. Но ликвидатор и не думал ничего ему объяснять. Он строго взглянул на жену. Она уже чувствовала, что Мэл скрывает от нее какую-то важную новость, и он прекрасно понимал, что она это ощущает. А потому почел за лучшее рассказать ей все, но сперва принять все необходимые меры предосторожности. Когда врач попытался уйти, Мэлокайн удержал его за рукав и объяснил Моргане:

– Случилось кое-что такое, что тебе будет очень трудно перенести.

– Что же это? – простонала перепуганная молодая женщина, неосознанно хватаясь за живот. Маг-медик насторожился и слегка подался к ней.

– Погиб Руин.

У Морганы округлились глаза. Она глубоко и порывисто вдохнула и беззвучно рухнула в обморок прямо на подставленные руки мужа. Из соседнего гинекологического отделения уже бежали два мага-врача.

Известие о том, что на очередном заседании Совета Патриархов будет разбираться вопрос о разрешении на территории Асгердана полигамных браков, взбудоражило весь Центр. Проект закона (в том виде, в каком он появился в прессе) обсуждали на работе и дома, в пивных за кружечкой «Крепкого» и в парках. Обсуждали с жаром, обсуждали все, даже смертные, хотя в конечном итоге решать этот вопрос должны были патриархи. Разумеется, мужчин больше всего интересовало, каковы границы полигамии, которую хотят им предложить, а если проще – будет ли им предоставлено особое право заключать второй и третий браки, или их жены тоже смогут им кого-нибудь навязать.

Тот же вопрос интересовал и патриархов. С жаром в голосе Мустансир Эшен Шема – смуглый горбоносый красавец с черными как смоль волосами и тонкой ниточкой шрама через всю левую щеку до подбородка – предлагал патриархам вообразить, как будет выглядеть семья, где двое или трое мужчин будут делить одну женщину. «Это же противно природе!» – твердил он. Ему вторил Шатадана, глава Дома с не менее глубокими корнями многоженства, чем у Эшен Шема.

Но конституция говорила однозначно: мужчины и женщины равны в своих правах. А значит, если и может быть введена полигамия, то лишь обоюдная.

Боргиан Ормейн Даро, присутствовавший на Совете как представитель своего отца, упорно молчал и лишь слегка улыбался. Он казался рассеянным, на самом же деле обегал взглядом патриархов, пытаясь понять, кто из них может оказать сопротивление второму витку Программы Генетического преобразования, кто способен выступить в оппозиции к законникам или примкнуть к оппозиции. Время от времени он поглядывал на Мэрлота Мортимера, но тот не вызывал никаких подозрений – он увлеченно слушал тех, кто высказывал свое мнение, и иногда деликатно фыркал в кулак.

Загадочно молчал и Одзэро, который, несмотря на темный, почти смоляной оттенок кожи, чересчур крупный нос и полные губы пользовался феноменальным успехом у женщин всех оттенков кожи. На него смотрели с особенным интересом, потому что всем, как это обычно водится, было доподлинно известно, что до принятия закона о семье он жил в некоем подобии брака по очереди со всеми своими дочерьми, почти всеми внучками и некоторыми правнучками. Правда, с тех пор ничего подозрительного за ним не водилось, но большинство патриархов были почему-то уверены, что стоит только принять обсуждаемый сегодня закон, как Одзэро тут же обзаведется огромным гаремом. «Голов» эдак на пятьсот…

Но как раз темнокожий патриарх все время молчал и, когда его призвали высказаться, резонно заметил, что ничто не должно ущемлять права уже имеющихся супругов. Потому, разумеется, второй, третий и последующие браки должны заключаться с согласия всех членов семьи, исключая, возможно, только детей. К тому же какой может быть вторичный брак у того, кто и первую-то жену с рожденными ею детьми не способен толком содержать.

– Но у женщины тоже есть право на труд, – возразил кто-то.

– Право, но не обязанность. Не жен, так детей нужно содержать достойно.

– По конституции низкий уровень дохода – не препятствие для того, чтобы иметь детей.

– Точно, – усмехнулся Мэрлот. Но продолжать не стал.

– Мне кажется, ни к чему вводить имущественную планку для желающих вступить в повторный брак, – высказался глава Дома Аркады, один из девяти. Клан этот именовался «кланом девяти патриархов» (хотя среди них было три матриарха), но место в Совете имел только одно, и там уж главы клана сами разбирались, кому на этот раз отправляться «законотворчествовать». – Если брак возможно заключить лишь с согласия всех других супругов, то, если они решат, что доход семьи недостаточен, просто не дадут согласия. А если согласятся, так… Все взрослые, совершеннолетние люди, имеют право брать на себя любую ответственность.