Текст книги "Хвост Уробороса (С дождём приходят перемены - II) (СИ)"

Автор книги: Игорь Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

За спиной что-то брякнуло, и я, обернувшись, увидел свёрток из грубой ткани. Ни дверей, ни окон, ни даже бойниц в комнате не было, значит за нами кто-то наблюдал. Два шага от тела Морри, вот и свёрток. Развернув ткань, я увидел большой ком корпии, рулон холстины для бинтования и свёрнутый в подобие коробочки большой лист какого-то дерева. В нём нашлась дурно пахнущая мазь. Не раз побывав в мастерской своего друга некроса, я знал, что так пахнет лекарство, помогающее заживлять раны на теле. Живём! Но не мог не проворчать для порядка:

– Благодетели вы наши!

В душе поселилась холодная тревога. Пока накладывал мазь и бинтовал рану Морри, ещё как-то терпимо было. А вот когда уселся у неожиданно тёплой стены камеры, ощутил внутри стужу сродни той, что бывает в глубоких пещерах. Что-то не так, что-то очень не так… Словно часть меня где-то потерялась и рвётся обратно, чтобы стать целым. Неужели Он где-то рядом? Но почему тогда так плохо? В глазах стало всё расплываться. Взгляд зацепил размытый силуэт золотоволосого. И в животе словно затеплился огонёк. Я смотрел на парня, а видел совсем другого человека. Что-то подсказывало, упрямо наводило на мысль, на убеждённость – Ему грозит смертельная опасность. А я не могу быть рядом, не могу помочь. Огонь в груди обрёл тяжесть скалы и впился в тело шипами ледяной обречённости. Выдержи, Сфинкс, только выдержи. От моего рыка струйки пыли потекли по каменным стенам. Но даже моя Суть, моё второе я, чёрный крылатый зверь, не мог ничего поделать. Оставалось только ждать.

Комментарий к 4. Логайн.

Ну и? Где комментарии?

========== 5. Джеллах ==========

Солнечный храм в сердце болот Вечных Лесов Охаланны на острове Хальбин.

Не знаю, сколько тащил меня магическими путами странный тип. Но в итоге мы куда-то пришли, а он замотал мои невидящие глаза тряпкой. Интересно, зачем? Затем обладатель красивого голоса дал мне выпить какой-то сладкий настой, после чего всё тело охватило тепло. И оно стало усиливаться, будто меня всё ближе подносили к открытому огню. Сначала ситуация вызвала лишь смех. Но уже через пару минут, на волнах жара, пришёл страх. А если меня на самом деле сейчас сожгут? Хоть и говорил этот тип о лечении, но мир не без добрых существ.

Наверное, мои опасения как-то отразились на лице. Всё тот же голос прошептал прямо в ухо, обдав ветерком:

– Не бойся. Я лишь хочу вернуть тебе то, что ты потерял.

И на меня набросилось огненная боль. Доля секунды растянулась на годы. От моего крика что-то рядом с грохотом упало на камни. Боль отступила практически мгновенно. Довольным тоном голос продолжил:

– Вот и всё, слуга сестёр-судеб. Их воля больше не властна над тобой, Вопрошающий.

Я с нарастающим удивлением ощутил, что ко мне вернулись кисти рук. Пошевелив пальцами, я засмеялся и потянулся к повязке. Почему-то она стала мешать. На что прохладные руки спасителя отреагировали твёрдым запретом. Да таким сильным, что я не смог противостоять давлению чужих пальцев. Голос же добавил:

– Потерпи. Не всё сразу.

– Кто ты? – не удержался я от вопроса. Хотя на самом деле мне было всё равно. Что-то не давало покоя. И оно было не здесь. Не со мной. Сердце в груди билось резко, быстро, как у долго бежавшего по пескам кочевника. Оно что-то шептало. Сердце… В голове лопнул болезненный нарыв. Мальчишка! Я судорожно дёрнулся, а холодные руки странного существа ещё сильнее прижали меня к… постели?! Нет! Этого не будет! Никогда!

Голос насмешливо прошептал в ухо:

– Ты мой. И никуда не денешься. Даже не трепыхайся, пустынный лев.

В ярости я забился, но тщетно. Холодный металл охватил не только мои запястья и щиколотки, но и поясницу, и шею. Даже дышать стало трудно. Эта беспомощность, она завораживала. И словно стирала в душе какие-то грани. Так вот как чувствовал себя мой мальчик в ту ночь. Беспомощным и слабым, игрушкой в моих руках. Прямо как я сейчас – лишь былинка во власти этого странного, неведомого и надменного создания. Этот некто присел на постель рядом со мной и положил холодную ладонь мне на живот со словами:

– Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты ведь хочешь знать, кто я такой? Родители назвали меня Диармайд, что значит дорогой сердцу. Случилось это тысячи лет назад. Тогда эльфы ещё были одним добрым народом холмов и лесов. Не было на свете ни высоких, ни ледяных, ни ночных, ни лунных, ни прочих эльфов. Когда же я был мальчишкой каких-то пяти сотен лет от роду, случилась война между сторонниками правящего короля Альберона и сподвижниками его жены Титании. Солнечный Король разбил армию Лунной Королевы. Остатки её войска были растерзаны, часть отданы в рабство альберанитам, которые объявили себя высшими эльфами, часть ушла во льды, ещё часть затаились к пещерах, в ночных чащах, отдались кровавым ритуалам в надежде отомстить. И потомков рабов стали называть лунными эльфами, лунари, потому что они видели небо только под луной, когда у них была возможность смотреть вверх. Ушедшие во льды стали ледяными эльфами, или же айсинами, их кровь остыла навеки. Те, что скрылись в недрах, потемнели от горя и злобы, их глаза стали кроваво-красными, а женщины – владычицами жизней в их племенах. Ты слышал о дроу? Да, это просто обиженные плачущие дети. Опасные дети, страшные.

Я содрогнулся, а ладонь существа стала медленно поглаживать мой пресс, то поднимаясь к границе груди, то опускаясь к пределу волос в паху. При этом нечто холодное в сердце не давало мне ощутить ни грана приязни к тому, что происходило. А хозяин наглой ладони тем временем продолжал:

– Самые храбрые дети, не испугавшиеся и ищущие мщения, обратились к силам ночи. И обрели мощь мастеров крови. За что заплатили душами и стали рабами жажды. Они до сих пор рыщут по ночам в поисках тех, кого могут выпить досуха. Ты их знаешь, это носферти, лорды-кровососы.

– И зачем ты обо всём этом говоришь? – спросил я хриплым голосом. Пить хотелось неимоверно.

– Я уже назвал тебе своё имя. Диармайд. А род мой древнее этих пирамид. Фланналиэн, – холодно ответил невидимый собеседник.

– Подожди, – опешил я. – Но так зовут владыку леса!

– О, да! Кагарвелас Фланналиэн, мой старший брат, послушный сын Альберина и Титании. Ублюдок, поднявший руку на мать, – в голосе владельца замершей ладони хрустнул лёд ярости. – А слышал ли ты имя Вакараниаль Призрачный?

– Так зовут брата владыки, – начал я отвечать и осёкся. – То есть, ты…

– О, нет, нет, – в голосе заискрились смешинки. – Не дай богиня! Нет, это мой младший братишка, ныне покойный.

– Покойный? – я дёрнулся.

– Уж покойнее не бывает. Когда ты бросил его давным-давно в лесу подыхать, я был рядом и всё видел, – таинственный собеседник вздохнул, а я похолодел. Если этот Диармайд помогает Владыке, мне конец. Кажется, я начинал понимать, что же происходит вокруг. А средний сын Альберина насмешливо продолжил:

– Однако, ты молодец, Сфинкс. Не всякий решился бы оскопить брата владыки высших эльфов, пусть и за дело. Не ёрзай, я всё знаю.

Его ладонь тяжёлым грузом легла на грудь. Стало трудно дышать. А память услужливо подкинула картинку того утра. Ослепительно красивый обнажённый эльф с длинными красными волосами лежит на лежаке, обитом белоснежной замшей. У его ног три мёртвых мальчика-человека. А в руке его прозрачный бокал, полный крови, нацеженной у несчастных рабов. Вакараниаль поднимает кубок в приветственном салюте со словами: «Дорогой! Я так рад, что ты пришёл!» Я же стою в дверях его покоев и с недоумением смотрю на тела. Дети однозначно мертвы. Они истерзаны, кое-где кожа висит лоскутами, не говоря уж про ужас на лицах и следы плотского насилия в причинных местах. Так же их аккуратно оскопили. Ужас охватывает меня от пяток до кончиков ушей. Три года я общался с братом Владыки, но только сейчас понял, с каким монстром связался. В ту минуту за меня думала ярость. Хоть и холодная, но всё-таки бездумная. Сколько раз мне говорили, что он не такой, каким кажется? Сколько раз пытались показать последствия его веселья в кварталах рабов? Но моя слепота лишь надменно отмахивалась от голосов и образов. Слишком уж горяч и искусен в постели Красноволосый. Но сейчас словно вуаль сдёрнули с моего сознания. Навсегда запомню непонимание в глазах этого эльфа. А потом боль и ужас. Да, я увёз его в глубины леса, в его восточную часть, там без объяснений избил, оскопил, прибил за руки к стволу огромного дерева, положил к его ногам тела мальчишек и ушёл. Насовсем. Из леса. С этого пугающего острова, полного тайн, туманов, боли, похоти и безумия.

– Ты ведь его предал, Сфинкс, – доверительно прошептал эльф мне практически в губы. – Он так и не понял, за что ты его так… наказал. Даже когда я его добивал, он так ничего и не понял.

Сердце на несколько мгновений остановилось. Тяжёлый липкий страх пополз ознобом по телу. А через секунду пришло понимание. Я всегда был такой вот, надменный, злой, пустосердечный. Да, я наказал тварь, но без попытки вразумить. Потом жил с пустотой в душе. Встретив же предначертанное Сердце, поступил с ним так же бездушно, как с врагом. Словно наказал, а потом решил почему-то, что мальчишка ответит привязанностью, а может и любовью. Типа так было обещано Судьбой. Какая же я тварь. Вспомнились прикосновения к коже моего мантикора. Гладкая, упругая, слегка бархатистая там, где росла почти невесомая шёрстка – на предплечьях и голенях. И такая отзывчивая, несмотря на моё скотство. Как ты там, мой мальчик? Где ты? Больше ни одна сволочь не сможет причинить тебе вред. Я не позволю. Дай только обнять тебя и прижаться к твоему теплу.

Рука Даирмайда уверенно скользнула к моему мужскому естеству, пальцы сомкнулись на вялом стволе, а голос объявил:

– Теперь ты мой. Я чувствую нашу связь, пустынник. Это сама Судьба свела нас. Я пришёл за тобой в тот храм по зову сил. И должен овладеть тобой.

Что-то, похожее на давно позабытую панику, заставило начать извиваться, чтобы хоть как-то помешать настойчивому насильнику. Но все усилия пропали втуне. Стройное, сильное обнажённое тело грубо взгромоздилось сверху. Да, меньше меня, но это не означало, что он не справится с прикованным. Холодные жёсткие губы впились мне в рот, а потом… Тело на мне содрогнулось, словно от боли, эльф вскрикнул и отпрянул, а потом я услышал стук упавшего на пол тела. Воцарившаяся тишина напугала, и я громко спросил:

– Кто здесь?!

Но ответа не получил. Лишь порыв ветерка коснулся щеки. Затем кандалы на моих конечностях, поясе и шее сами собой распались. Я тут же уселся на постели. И с некоторым страхом потянулся к повязке.

Комментарий к 5. Джеллах

Пишем, пишем. Без комментариев как без пряника!

========== 6. Логайн ==========

Столичный Храм Охаланны.

Створки огромных деревянных дверей медленно распахнулись, впуская нас в огромное помещение. Когда глаза немного привыкли к яркому свету от магических полусфер на стенах и потолке, я с интересом осмотрелся. Стены дивного оттенка молодой луговой травы, пол выложен настоящим малахитом. Потолок словно соткан из зелёных же веток. В дальнем конце залы высился трон на пьедестале из семи низеньких широких ступенек. И на этом троне сидел удивительно красивый эльф с донельзя надменным холодным лицом. Его изумрудные глаза уставились сначала на меня, а затем скользнули к Морриагану. Я же, не присматриваясь к страже, которая везде одинаково истуканистая, уставился на существо, лежащее на цепи у подножия трона. Сердце словно взбесилось.

До боли знакомый здоровенный крылатый лев лениво посмотрел мне в глаза жёлтым взглядом сытого хищника и уронил голову на вытянутые лапы. Крылья, похожие на панцирь, дрогнули, меняя положение на теле, которое казалось чудесным ожившим куском искрящейся соли. Грива тысячами косичек шевельнулась, словно водоросли на речном камне. И в моём сердце проклюнулась нестерпимая боль. Не узнаёт. Он меня не узнаёт. Ему всё равно, есть я на свете или нет. И это после тех речей год назад… Стоп, только не опять левые обиды. Тем более где его лицо? Это точно не Джеллах. Не успел я так подумать, как стража тычками копий в спины затолкала нас с златовлаской в тронный зал. Двери захлопнулись. А Владыка Охаланны небрежно кинул на лапы Сфинкса противно-зелёного оттенка кристалл. Зверь нервно хлопнул хвостом по полу и скинул с себя камень. Тот со стуком откатился прочь на метр и застыл. А Князь облокотился на подлокотник трона и сказал:

– Подойдите, воришки.

Чего? Я опешил. Так они тут считают нас обычными грабителями? Даже как-то легче стало. Вот уж не думал, что так обернётся. Раздражённый голос баронета всё испортил:

– Морриаган Фиц’Алтиган никогда не воровал, не ворует и не будет этого делать.

– Тогда поведай мне, третий сын доброго барона Дункана, что ты делаешь в моём лесу, куда нельзя ступать ноге человека, только если он не раб, – распевно спросил Владыка.

– Дабы не сотрясать воздух пустыми словами, говорю тебе, Владыка Вечных Лесов Охаланны, князь Кагарвелас Фланналиэн Рэйнаранид: род Фиц’Алтиганов никогда не склонял голову перед твоим троном и не сделает этого впредь. Делай то, что считаешь должным. Либо дай мне в руки меч и позволь отстоять свою честь, – золотоволосый даже подался вперёд, пока произносил столь пламенную речь. Владыка с некоторым уважением покивал, поджав губы, и сказал:

– Что ж, слова, достойные своего рода, срываются с твоих губ, баронет. Но понимаешь ли ты, что сейчас полностью в моей власти сделать с тобой что угодно? О какой чести ты говоришь? Если захочу, то отдам тебя своим гвардейцам на потеху. Ты ведь примешь дорогого гостя, Урнак?

Один из лесных огров, наверняка самый мускулистый и высокий среди стражи, спокойно проревел в ответ на вопрос князя:

– С нашим удовольствием, владыка. Он согреет наши постели прохладными ночами.

Морри засопел, желваки на его лице заиграли, а потом парень застыл изваянием. Явно не нашёлся, что ответить. А едва ли не древнейшее существо этого мира лениво встало с трона и сказало:

– Наверное, я так и поступлю, а потом отправлю тебя к отцу, когда твоё тело ослабнет и будет разработано настолько, что сможет принимать в себя сразу трёх моих слуг. Так и будет.

Я во все глаза смотрел на Морриагана. Ну, отвечай же, не терпи. Он же тебя просто испытывает. Но парень лишь гордо молчал. Владыка понимающе улыбнулся и сел обратно со словами:

– Что ж, это судьба. И ты от неё никуда не денешься.

Вся эта идиотская ситуация вдруг напомнила мне что-то из прошлого. И тут пришло озарение. Да это же я! Так же вот лелеял гордость вместо того, чтобы говорить, огрызаться, выяснять, сопротивляться и всё-таки добиться нормальных ответов. Когда Сфинкс с такой же вот ленцой укатал меня в песок, я гордо ушёл. И вот уже год ищу его, надеясь всё-таки ещё раз посмотреть в его глаза. Что я там увижу? Не знаю. Но мне хватит даже простого взгляда. Чтобы понимать, что с ним всё в порядке. И пусть он останется тем же скотом, что и был. Я ведь не обязан быть с ним и терпеть унижение. Достаточно просто ЗНАТЬ, что он есть, что всё в порядке, что небо не рухнуло. Да, именно так. Если забыть о тех минутах боли, то в остальном от воспоминаний стонет всё тело. А теперь и душа.

– Ладно, баронет, я подумаю, – нарушил повисшую тишину Владыка и посмотрел на меня: – А вот ты меня интересуешь куда больше.

Он махнул рукой, подавая кому-то знак. И к трону подошёл юный прислужник-человек с разносом в руках. Медное плоское блюдо несло на себе мои статуэтки. Поднеся их к эльфу, раб преклонил колени и склонил голову, но разнос даже приподнял повыше. Владыка взял статуэтки в руки, поразглядывал их, вновь посмотрел мне в глаза и сказал:

– Это ведь твоё, перевёртыш?

– Если и так, то что? – спросил я, нагловато улыбаясь.

Кагарвелас вздохнул и проговорил почти сквозь зубы:

– Опять мне попались девственники. Телом, и главное – мозгами. Что-то люди совсем обмельчали. Девственные тушки, пустые чувства, бессмысленные трепыхания…

Морриаган на это просто и дерзко плюнул на пол. Я же не смог удержаться от ответной реплики:

– И трепливые чудики на высоких табуретках.

– Тихо, – голос эльфа наполнился холодом. – Не гневи судьбу, парень. Ты ведь тот мантикор, что так запал в душу одного ублюдочного сфинкса? Я прав?

– Где он? – громко спросил я, делая шаг к трону. Звонко тренькнула тетива, и у моих ног в камень впилась тонкая стрела, перекрывая дорогу.

– Ты же его видишь, – эльф махнул рукой в сторону крылатого льва у подножия трона.

– Это не он, – мои губы скривились в усмешке.

– Так даже, значит, – Владыка хмыкнул. – Ты прав, это лишь его половина. Неразумная львиная половина, его Истинная форма, в которой он на самом деле лишь тварь звериная. Ты ведь знаешь эту его особенность?

– Знаю, – тихо ответил я, всматриваясь в морду белого льва.

– Другая его часть тоже здесь, но к нему тебе ещё рано, – сказал Кагарвелас.

– Ты действительно думаешь, что вправе тут что-то решать? – с издёвкой произнёс я.

– Спасибо, что принёс их мне, – неожиданно сказал Владыка, поставил статуэтки обратно на разнос и отослал раба, после чего добавил: – А вам пора. Увести их. И чтобы как я приказал было!

Огр, облачённый в полный доспех и со здоровенным изогнутым мечом в лапах, подошёл к нам, а за ним подтянулись три эльфа в неизменно зелёной одежде и с луками. Нас с Морри вывели из залы, а потом разделили. Парня повели куда-то туда, откуда нас привели раньше, а вот меня, подталкивая руками, проконвоировали через несколько этажей и арочных коридоров в хорошо освещённые покои, оставленные очень даже недурно и дорого. Низкий столик, уставленный вазами с фруктами, там же бутылка чего-то явно алкогольного и пара бокалов. Зеркальная стена, а напротив неё – огромная кровать, больше похожая на брачное ложе, или место для разного рода игр. Чего-то у меня нехорошие предчувствия. Скрип двери за спиной заставил меня чуть ли не подпрыгнуть. Знакомый голос с ленцой произнёс:

– Ты так рад тому, что я пришёл, мантик?

Я обернулся и попятился. В комнату вошёл никто иной, как сам Владыка Кагарвелас. Высокий сильный эльф с усмешкой посмотрел на меня и стал снимать зелёную рубаху со словами:

– Да ты не бойся. Я всего лишь хочу понять, что в тебе такого есть, что наш Джеллах сходит по тебе с ума.

Змеи ненависти поползли по животу и груди. Опять. Да что же им всем неймётся-то! Допятившись до края кровати, я быстро дошёл до столика и схватил за горлышко бутылку, после чего неожиданно тонким голосом сказал:

– Не подходи!

Эльф стянул с себя рубаху и с интересом уставился на меня. После чего сказал:

– Ты штаны-то сними, а то порвём ещё, у тебя же других нет. Чего так испугался?

Он шагнул ко мне, расстёгивая пояс зелёных штанов. Я резким движением ударил бутылкой по ребру столешницы. Громкий звон, почти хлопок, и запах вина дали понять, что в моей руке появилось оружие. Князь холодно нахмурился, одним движением скинул штаны, оставшись полностью обнажённым, и замер, расставив ноги и уперев руки в бока со словами:

– Какой ты бойкий. Смотри, смотри, что тебя ждёт. Уверяю, я буду ласков.

Мой взгляд скользнул по великолепному телу и остановился на весьма длинном и толстом агрегате ушастого ублюдка. Уже настоящий страх прокрался в сердце – эта плоть прямо на глазах стала увеличиваться. Порвёт же пискнуло что-то в животе. А потом я с криком кинулся на него, замахнувшись импровизированным оружием. Но что толку. Владыка был выше и сильнее. Он просто перехватил меня, закружил, отобрав «розочку» и швырнул на постель. А через мгновение оказался на мне. Одна его рука уверенно обездвижила обе мои где-то за моей же головой, а вторая грубо рванула пояс моих штанов. Раздался треск, и последняя моя одежда позорно сдалась натиску, стянутая чужой рукой в район колен. Горячая ладонь уверенно добралась до моего члена с яйцами… И тут меня прорвало. С дикими криками я стал отбиваться, да так, что князя снесло в какой-то миг с кровати. Он с рыком вернулся, вновь пытаясь овладеть ситуацией. Я с ожесточением, понимая своё бессилие, впился зубами в его плечо и сдавил так, что в рот брызнула кровь. Владыка охнул, и в моей голове вновь полыхнуло белое пламя, а затем забрала в себя темнота.

Новое пробуждение было хуже первого. Дико болела голова. Я лежал на всё той же постели, совсем голый, но теперь укрытый шёлковым покрывалом. Рядом с самым невозмутимым видом сидел обнажённый князь и грыз яблоко. Увидев, что я очнулся, высший эльф криво усмехнулся и сказал:

– Ну ты и дикий. Я поражён.

Мой взгляд упал на то место, куда я его кусал – ни следа. Поняв, что я ищу, Владыка снизошёл до объяснения:

– Маг я или не маг? Что там какой-то грызун.

Он встал и подался ко мне, я аж вжался в перину. Он лишь покачал головой из стороны в сторону и сказал:

– Не дёргайся, мальчик. Сейчас ты будешь просто спать.

Я уже хотел сказать ему, что не смогу заснуть, когда пальцы его правой руки коснулись моего лба. Последнее, что я услышал, было сказано им уже как сквозь толщу воды:

– Такую дерзость нельзя не уважать. Но мы ещё поговорим с тобой, человечек.

Комментарий к 6. Логайн

А подайте комменту? Ну, пазязя…

========== 7. Диармайд Фланналиэн ==========

Один из скрытых храмов Вечных Лесов Охаланны на острове Хальбин.

Заросшие мхами гигантские ступени пирамиды казались в ночи чёрными облаками, по которым можно спуститься в ад, сокрытый белёсой туманной дымкой. Как и тысячи раз до этого, я стоял на верхней жертвенной площадке и молча смотрел то на эти ступени, то на Луну в почти чёрном небе. Почему, ну вот почему всё так? Когда я ощутил Зов, то решил, что сошёл с ума. Когда-то точно так же простился с жизнью мой добрый отец. Мать наслала на него проклятие Истинной Судьбы. И он отправился искать свою суть, своё второе Я. Мы, братья Фланналиэн, урождённые Рэйнараниды, остались без отца, как до того без матери, решившей, что власть важнее детей. И мой старший брат Кагарвелас в отчаянии пришёл к ней, Великой Титании, Кровавой Королеве эльфов, стал умолять остановить вновь начавшуюся после исчезновения отца убийственную войну. Как наследник Альберина, он надеялся достучаться до женщины. Как сын, он пытался докричаться до матери. А она лишь посмеялась над ним и приказала слугам вышвырнуть Кагарвеласа из Белой Пирамиды в Сердце Охаланны.

Но мой старший братец не так прост. Он не дал себя унизить. И при всех ударил мать по лицу, после чего сказал, что настанет день, когда воссияет Радуга Четырёх, и в то же мгновение он придёт к ней, чтобы выказать сыновье почтение – зажечь её погребальный костёр. Королева не стерпела таких слов и изгнала Кагарвеласа. Вот так сын победителя в Войне Супругов стал Изгоем в глазах собственной матери. Альбераниты не простили ему такого падения. Предатели, все до единого.

Отщепенцы так же отвернулись от нового Короля Охаланны. Лунари, новое племя лесных рабов, мечтали вонзить ему нож в спину. Айсины из своих льдов лишь молча отводили взгляды. Дроу во тьме нового дома признали женщин Старшими в своих домах и не простили Королю пощёчины. А носферату лишь смеялись и пили кровь всех, кто рисковал привлечь их смертоносное внимание. Своим нигилизмом, бледностью и тесной дружбой со Смертью они так поразили Вакараниэля, что мой младший брат захотел стать одним из них. Но он не хотел им подчиняться, стать низшим в семье кровососов. И начал пить кровь рабов-людей. При этом рассудок его становился всё прозрачнее с каждым веком.

Когда юный Джеллах из Пустыни появился в доме Кагарвеласа, мы трое уже были в большой ссоре. Вакараниэль получил прозвище Призрачный за привычку появляться в городах людей и сеять там панику, а потом растворяться в ночи. Король жестоко вымещал злость на мать в пытках над пленниками Центрального Храма Вечного Леса. А я… Мне уже напророчили, что однажды в Лес придёт тот, чьё дыхание позволит мне спокойно спать. Тот, кто даст мне радость и улыбку. Тот, кто возьмёт у меня страхи и холодные мысли. Сама Луна рассказала мне о нём. Но Джеллах не был этим предначертанным. Не чувствовалось в нём ничего. И я с лёгким сердцем даже не стал приближаться к родному дому. А потом Сфинкс и Вакараниэль сошлись намного теснее, чем позволяли законы гостеприимства. Но когда такое смущало эльфов? Так и мы лишь улыбались. Три года. Улыбались. И судьба отомстила нам з-а эту слабость. Джеллах по какой-то причине совершил настоящее зло. Он оскопил принца и оставил привязанным к дереву в Лесу. Когда я нашёл его там, поддавшись родственному зову, он плакал и смеялся. Что привело меня в ужас. Как мы с Кагарвеласом могли не уследить? Наш младшенький сошёл с ума. Он то бился и кричал, прося прощения у тех, кого убил и у Джеллаха. То рычал и сыпал чёрными проклятиями, обещая найти кого-то и покарать самой лютой смертью. Увидев меня, брат словно окаменел, а потом начал рассказывать мне, как снимал кожу с человеческого ребёнка. Но что мне люди? Видя тщетность попытки вывести меня из себя, младший со смехом поведал историю о двух девочках-эльфийках. Я помнил их, весёлые светлые девочки – Айлинэ и Тэйлисэ. Когда они пропали, все во дворцах Правящего Дома ходили расстроенными не один год. И мой брат рассказал, как поймал их в ловушку, и как наказал за веселье в глазах. Этого я уже стерпеть не мог. Когда обнял его за шею, Вакараниэль с доброй улыбкой спросил: «Братик, почему я привязан? Это такая игра?» – я заплакал и вонзил свой кинжал ему в сердце. Мой бедный малыш, как же тебе было плохо последние годы твоей жизни. Ты так и не понял, что с тобой случилось. Зато понял я. Это существо, которое сегодня попалось мне в руки, тогда просто в злобе своей сделало больно ничего не понимающему ребёнку. И сбежало в свою Пустыню. Кагарвелас узнал, кто нанёс последний удар, и обвинил меня в измене. Так я окончательно ушёл в сердце Охаланны. И провёл здесь уже сотни и сотни лет в ожидании Наречённого.

И вот я почувствовал… что-то. Как будто теплом повеяло из глубины Леса. В тот миг я так же стоял на вершине пирамиды и слушал Лес. Ветер принёс мне запах, от которого закружилась голова. Кто-то оказался рядом с Лесом. Но пока не вошёл в него, и не был мне доступен. Зато ветерки нашептали о госте старшего брата. О существе, прикованном на вершине одной из пирамид. О Сфинксе. С помощью зелёного кристалла Кагарвелас совершил обряд, от которого у меня в жилах застыла кровь. Месть Короля эльфов за убитого брата даже мне показалась чрезмерной. Сначала он заставлял несчастного перекидываться из Сути в Истинный облик и обратно. День за днём, раз за разом. У пустынника не было сил сопротивляться власти Замыкателя. У него вообще не было ни капли волшебных сил. Словно пустыня стал его дух. Что тому было причиной, мне узнать не довелось. Но наказание дурню досталось очень жестокое. Потому что настал день, и Кагарвелас заставил Сфинкса…

От воспоминаний меня отвлёк порыв сырого ветра. Он чуть не закружил меня, напоминая, что вокруг опасно. Но мысли ещё какое-то время метались вокруг недавних событий. Почувствовав прикосновение Его духа, я в тот день словно сошёл с ума. Чуть не покинул Лес в поисках источника манящей Силы. Но Богиня миловала. А то, подозреваю, дни мои уже кончились бы с помощью людской ненависти. Эти маложивущие, конечно, подчиняются нам, но стоит чуть ослабить контроль, норовят высказать свое мнение о тысячелетнем рабстве сталью в тело. Главное, чтобы без свидетелей. А там поди докажи. Никакая магия не поможет. Любой мало-мальски опытный волшебник любой фантом изобразит и докажет, что драконы не вымерли.

Вчера же ночью эта Сила так заворожила, что я понял – Он близко. Отправившись в сторону источника, я с удивлением нашёл место заключения Сфинкса. И тянуло, похоже, к нему. Мне это не понравилось. Если наречённый – этот пустынник, то почему я не почувствовал это в те годы, когда он побывал у нас в первый раз? Всё это было очень странно. Пока я думал рядом с ним, Сфинкс окончательно сдурел и рванулся из цепей с такой яростью, что умудрился оторвать себе кисти рук, за которые был прикован к столбам. Это меня шокировало. Питать к нему добрые чувства причин не было, но не оставлять же истекать кровью? Прикоснувшись к нему, я ощутил нечто странное – словно невесомое прикосновение того, кто так давно мнился мне во снах. От осознания этого я словно обезумел. Потащил парня в свой дом, лечил, что-то ему говорил, а сам горел жаждой вгрызться в него, достичь источника этого тепла и согреться в нём, наплевав на красоту лунной вуали на моей душе. Да, я, лунари Диармайд Фланналиэн, личный раб Его Королевского Величества Кагарвеласа Рэйнаранида, сына Альберина, моего старшего брата, – был готов предать ту, что давала мне силы жить последние тысячи лет. С крошашим разум помутнением в голове я полез на Сфинкса. И мои покои наполнились призрачным белым светом. Словно молот ударил по груди, отшвыривая прочь от постели и от пленника. Я только и смог, что вскрикнуть. А потом, напуганный происшествием, выскользнул из комнаты, оставив пустынника в одиночестве.

И сейчас, стоя на вершине своей пирамиды, я ощущал непередаваемый стыд, смешанный с яростью на самого себя. Я так жаждал обрести нечто дорогое, что ослеп от этого желания. И едва не совершил глупость. Едва не взял того, кто призван давать. Это порвало бы саму его Суть, исторгло бы его Истинность прочь от парня. Поняв, о чём думаю, я холодно усмехнулся. Нашёл, о чём переживать. Поздновато, всё уже сделано. А потому остаётся только пожалеть этого надменного перевёртыша, у которого сначала отняли его силу провидения судьбы, затем отобрали нечто, что могло сделать его ещё могущественнее и в то же время беспомощнее, а потом совершили самое ужасное – лишили возможности посмотреть в глаза самому себе. Для таких перевёртышей, как Сфинкс, это подобно визиту Марааны-Смерти, Упокоительницы Надежд и Ломательницы Утех, как говорят у них в пустыне.

Странно было чувствовать себя одновременно печальным от едва не совершённой ошибки и счастливым от того, что тот, кого я так ждал, рядом. Настолько близко, что сердце заходилось в бешеном стуке. Он здесь, в Лесу, на Болоте. Он совсем рядом. Мой благодарный взгляд упал на Луну. Я прошептал:

– Спасибо, сестра тоскливых новей! Спасибо тебе, что остановила. Теперь я знаю. Судьбой начертано мне принимать, а не давать. И мой даритель уже совсем близко. Скоро мы с ним увидимся.

Мысли вернулись к Сфинксу. Откуда на нём метка моего Наречённого? Он ведь уже год, как попал в наш Лес. А тот, кого я жду, лишь сейчас оказался под сводами Охаланны. Неужели они где-то встретились в прошлом? И что их теперь связывает? Глухая злоба заклокотала в груди, заставляя тело меняться. Чувствовать свою Истинную форму… Как же хорошо! Ветерок прокатился по короткой шерсти. Мышцы. Налитые силой, жили своей жизнью, заставляя двигаться. Камни под ногами заскрежетали так, что даже несколько искр брызнули в стороны. Да, какое же это удовольствие – расправить крылья!