Текст книги "Хвост Уробороса (С дождём приходят перемены - II) (СИ)"

Автор книги: Игорь Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== 1. Джеллах Ад’Дин. ==========

Один из скрытых храмов Вечных Лесов Охаланны на острове Хальбин, год спустя после встречи с Логайном.

Порыв ветра невидимым парусником прошёлся по верхушкам древесных крон вокруг храма. Я понял это по шуму листвы. За год научился отличать малейшие оттенки этого шелеста, стал отличать порыв слабого ветра от тягучего сквозного веяния сырого южного бриза. Чем ещё мог заниматься пленник в моём положении? Только слушать окружающий мир. Эти реплики ветерка, рычание крепких налетающих порывов ветра, далёкий плеск болотной воды где-то внизу, у подножия каменного строения, на вершине которого меня приковали к столбам, скрип древесных стволов, стон древних камней в кладке Храма, трели птиц, крики далёких зверей, победные хищные и жалобные жертвенные… Вечный Лес Охаланны. Он жил, когда нас не было, и будет жить, когда нас не станет. Ни меня, ни Князя, ни моего мальчика. От этой мысли я закаменел. Мой мантикор, мой Логайн. Как же ничтожно и мерзко я поступил с тобой в ту ночь. Нет мне прощения, малыш. Простишь ли ты меня? Настанет ли то мгновение, когда я смогу припасть к твоим ногам и вымолить прощение? Дашь ли ты мне шанс ощутить сладость твоих жёстких терпких губ, способных стать мягче кожи младенца, которого целует мать? Смилуйся надо мной, богиня! Одари своей улыбкой, верни силу и способность видеть…

Раз он пришёл, до полнолуния осталось дня два-три. Прохладный ветерок скользнул по моей обнажённой коже. В ту ночь, когда Князь забрал меня из песков, они притащили меня сюда, на вершину какого-то строения в сердце болот Охаланны, ароматы которых я не забуду никогда. Потом я осознал, что у меня отняли не только силу и зрение. Богиня наказала самым жестоким образом. Она отняла у меня саму Суть – я больше не мог стать самим собой, тем величественным Зверем, который когда-то шагал по пескам Ла’Джанна и творил судьбу. И вот уже год я борюсь с искушением. Равнодушный холодный голос моего мучителя раздался откуда-то слева от меня:

– Прошу тебя, Джеллах, одумайся. Ведь ты столько веков уже прожил под этой луной. Неужели ты готов проститься с годами и с жизнью?

Я не проронил в ответ ни слова. Владыка же продолжил после секундной тишины:

– Чего тебе стоит позвать своё Сердце? Я даже готов дать тебе крохи былой мощи, которой ты так беспечно лишился год назад. Ты призовёшь своего мальчика, а я просто посмотрю на него. И решу, что с вами обоими делать.

Я лишь напрягся, вновь пробуя на прочность цепи, и усмехнулся. Я, Ир-Сафинкс Джеллах Ад’Дин, Старший Сфинкс, Лев Судьбы, Великий Знающий, да чтобы уступил какому-то вечному князьку, пусть и старейшему созданию этому мира? Да, нет на свете человека, эльфа или Перевёртыша, могущего сказать, что видел детство Вечного Князя. Но и моё, Сфинкса, предназначение не самое юное в полотне судеб. Пусть я живу на свете всего тысячу лет. Но эти десять веков стоят всех тысяч лет существования Кагарвеласа. Неужели старый эльф действительно рассчитывает, что Сфинкс поведётся на участливые речи пленителя?

Князь словно прочитал мои мысли и сказал кому-то рядом с нами:

– Покажите ему.

Сначала раздался шелест раздвигаемого пространства. Похоже, некто, к кому обратился Кагарвелас, разрезал силой воздух, открывая малый портал в некое хранилище. То, что оттуда достали, я никогда не видел, но силу его ощутил, как и год назад. Как и каждый раз, когда Владыка приходил ко мне. Он сказал:

– Вот ты всё молчишь. А я ведь действительно могу вернуть тебе Суть. Силы это тебе, конечно, не вернёт, но даже дышать станет легче, правда? Что скажешь? Ты чувствуешь, что у меня в руке. Это размыкатель твоей Сути. Если я его активирую, ты сможешь стать самим собой, тем зверем, гордым и красивым, что величественно смотрел на пески Великой Пустыни Ла’Джанна под солнцем и луной этого мира. Просто согласись призвать своё Сердце.

– Я тебе… – мой голос показался мне хриплым рокотом над вершиной храма, – уже говорил тысячу раз, Кагарвелас. Он не придёт.

– Да, да, – согласился невидимый эльф. – Ты говорил. Ты совершил ошибку и попытался овладеть Сердцем против его воли. Но мы оба знаем, что Предназначение не обманешь. Как бы он к тебе в тот миг не отнёсся, потом в его душе затлел огонёк единения с тобой. Да, ты показал себя во всей красе, старый друг. Но волю богов не отменить. И твоё Сердце тоскует без тебя. Он услышит твой зов и придёт. Только позови.

– Нет, – ответил я. – Ты задумал что-то плохое. И теперь явно намерен мстить мне через тех, кто мне дорог. Я не отдам в твои руки несчастного слабого мальчишку.

– Ты всегда считал меня ублюдком, Джеллах, – печально сказал Владыка. – И это огорчает меня. И радует. Ведь ты прав. Но ты не узнаешь, что у меня на уме. Пока не узнаешь. До того часа, когда твой мальчик попадёт в мои руки. Я дал тебе год на раздумья. Он истёк. Раз ты не хочешь призвать его добровольно, у меня не остаётся выбора. В ближайшее полнолуние, то есть через две ночи, я приду к тебе снова. И ты призовёшь его.

– Нет, – я позволил себе лёгкую улыбку.

– Призовёшь, – уверенно сказал эльф. – Не голосом. Своей смертью. Твоя душа не потерпит святотатства. И придёт ко мне. И да смилуется над вами обоими богиня судеб. Молись, Джеллах. Молись Мааране-Смерти, чтобы она пришла к тебе раньше меня.

Шаги трёх эльфов подсказали мне, что визитёры удалились. Затем раздалось хоть и знакомое, но по-прежнему странное шипение, затем грубый шелест чего-то по камням, плеск воды далеко внизу… И наступила временная тишина. Вновь раздались лёгкие шаги. Это пришли храмовые служки – гасить факелы. Князь убыл, можно поберечь имущество. Слепому свет не нужен. Вот и окончательная тишина. Мир людей отступил от мира природы. Конечно, здесь не моя родная пустыня, но ничуть не менее древний и всеобъемлющий Лес с его страхами, тайнами, сказками и легендами.

Значит, вот как ты решил, старый враг? Притащить сюда малыша ценой моей жизни? Что же тебе такого в Логайне? Что ты скрываешь, Владыка? Что задумал? Я глухо застонал, но затем выпрямился и ещё раз напрягся, безуспешно пробуя цепи на прочность, как делал весь год. Мне бы толику прежней силы. И эти камни застонали бы от горя. Как жаль, что не могу припасть к драгоценным рукам своего сумасшедшего мальчишки, сорокалетнего бродяги с обликом беспечного юнца. Что не могу вымолить у него прощения. За год я понял, что неправильно поступил, подло и непростительно. А теперь Владыка, терпеливо ждавший целый год, твёрдо намерен приманить мантикора к себе. И сотворить нечто ужасное. Этого нельзя допустить. Я должен освободиться. Должен спасти его. Иначе незачем жить. А ещё надо узнать, зачем Владыке всё это? Чего он хочет добиться? Это месть? Разве это всего лишь простая месть? Кагарвелас тогда сказал, что красноволосый Вакараниэль выжил, и ждёт встречи. Но за год так и не появился. Князь солгал? В бессильной злобе я забился меж столбов, но жгучие цепи из лунного металла и не подумали сдаваться. Лишь кожа на запястьях вновь затрещала, сползая с плоти в бессильной попытке выскользнуть из оков. Луна… Как же я тебя ненавижу.

Комментарий к 1. Джеллах Ад’Дин.

Итак, начали))) Выкладка будет не частая – раз в три-четыре дня. Так что не серчайте, а лучше поделитесь мнениями о продолжении, которого все так ждали. Хочу комментов.

========== 2. Логайн Фоальгор. ==========

Городок Ваэльс, край болот Охаланны на острове-государстве Хальбин.

Я вздрогнул и словно очнулся. Растерянно осмотрелся и слегка запаниковал. Что же это такое? Мои странные выпадения из реальности стали случаться всё чаще. Сознание словно куда-то уплывало в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас я всего лишь присел перевести дух перед важной встречей. И провалился в неведомую тьму. Словно заснул. Я встал с деревянного табурета, оперся руками на шершавый стол и медленно выдохнул, стараясь вернуть покой смущенной душе. Сердце в груди так и норовило выпрыгнуть. Ну, бред же. Тряхнув головой, ухватился за мысль о Сфинксе. Всё началось после встречи с этим ублюдком. Сначала редко, раз в неделю. Первый провал моего сознания случился прямо в бассейне, где я плескался в полуденную жару. Прекрасно помню дядьку-некроса, его зомбятину-слугу, полуденное пекло. И то, что чуть не утонул. Хорошо, слуге вода не страшна. Он меня спокойно вытащил и позвал хозяина. И слава всем богам, что дядька просто откачал мою тушку, а не стал пробовать на мне свои некромантовские штуки. Бррррр.

Потом были поиски. Моя душа не могла успокоиться, тосковала по белобрысому пустынному козлу, влекла к нему. Вот только Сфинкса нигде не было. Я даже добрался до его оазиса в надежде, что ослепший тип там зализывает раненое самолюбие. Но в его обители царили запустение и тишина. Как же я выл в тоске, бессильно катаясь по песку. Это видела только Луна. А потом я отправился туда, где мы встретились. И я нашёл ниточку к нему. На песке следов, конечно, уже не нашлось. Но осталась веточка странного растения, какого и близко не росло в пустыне и рядом. Только я собирался поискать знатока трав и деревьев, как отец приказал мне отправляться вместе с ним к восточным горам для поисков логова малых скалистых виверн. Видите ли, их яйца можно продать какому-то радже на юге пустыни, который чего-то там мутит с собственным бессмертием, которое пытается обрести через бредовые обряды. Я не мог ослушаться отца. Поскольку почитаю его всем сердцем. Путешествие на восток и обратно заняло у нас почти девять месяцев. Потом ещё месяц ушёл на визит к радже и войну с ним. Он сначала честь по чести заплатил нам за яйца, а потом вдруг решил, что нас можно прирезать и забрать деньги обратно. В общем, ничего нового. Мы с отцом и его людьми в итоге укоротили раджу на голову, благословили его более вменяемого сына на царство в их раджестане, да и убыли в родную уже Фарантеллу, столицу Афалы.

А сейчас, почти месяц спустя, после встреч с алхимиками, я оказался в Ваэльсе, этом грязном городке Хальбина на окраине болотистых лесов Охаланны, вотчины эльфов. Та веточка оказалась родом отсюда. По-хорошему, надо бы валить в Лэрдон, чтобы вновь попасть в стены Лэрд-Пойнта, где меня ждала дальнейшая учёба. Право арьергарда уже закончилось. Если я не появлюсь там ещё с пару недель, отчислят. И папаня тогда устроит мне такую взбучку, что Луна в небе покраснеет от ужаса. Я поёжился. Но даже тени сомнения не испытал, подумав о школе полководцев. Найти Сфинкса важнее стократ. И плевать на всё. В груди словно шевельнулась ледяная змея. Почему-то стало очень тоскливо. Что-то пугающее закралось в душу. Словно я не успеваю.

Взгляд упал на две парные статуэтки, стоящие на столе. Серебряный единорог, бьющийся в когтистых объятиях золотого грифона. Нефритовый сфинкс с золотыми глазами попирал львиными лапами чёрно-мраморного мантикора, распростёршегося на спине. Моя добыча, ставшая отправной точкой сумасшествия. С них началась история моего падения. Джеллах… Что ты со мной сделал? Почему не отпускаешь? С каждым днём ты мне нужнее и нужнее. При этих мыслях внизу живота потянуло, естество напряглось так, что стало больно. Пришлось расстегнуть ремень на штанах и приспустить их, освобождая вставший колом член. Кожа под рубашкой покрылась мурашками. Как наяву я почувствовал сильные прикосновения грубых рук. И дыхание этого несносного эгоиста. Ладонь сама собой обхватила фаллос. Несколько размашистых движений, и словно обожгло, воткнуло горячий стержень в член, заставляя громко застонать и упасть на колени. Нет, это настоящее безумие. Сбросив напряжение, я привёл себя в порядок, а сперму просто растёр сапогом по полу. Пусть прислуга оттирает. Прояснившимся взглядом уставился на статуэтки. Они явно часть чего-то большего. Эти небольшие крепления заметил ещё тогда, когда удирал от капитана «Шкодливой сирены». Я тряхнул головой ещё раз. Хватит об этом. Надо искать моего Сфинкса, а не думать, что с этими статуэтками не так. Прибил бы этого гада, а потом затискал. Кожа вновь загорелась, но я усилием воли погасил волну вожделения. Перевёл дыхание и невесело усмехнулся своему отражению в настенном зеркале. Вообще странная гостиница. Вроде бы провинциальная, а такой уровень. Зеркала, хорошее бельё, отменное питание. Словно не на краю болот у джинна на рогах, а в столице.

А в зеркале было на что посмотреть. Обычно я парень хоть куда. Гибкое тело восемнадцатилетнего парнишки, которого сравнивают с песчаной змейкой. Чёрные волосы, чёрные глаза, алые губы, бронзовый загар. Сейчас же бледный худой тип, почти пацан, одетый в грубые одежды Хальбина, да ещё и в рыжей куртке непонятного вида. В неопрятных штанах и видавших виды сапогах. Классический бодяга, изголодавшийся и больной на вид. Да уж, доканал ты меня, Сфинкса. Надо тебя найти хотя бы в целях собственного самосохранения. Я сгрёб со стола статуэтки, скинул их в котомку, а её саму закинул на спину, просунув руки в лямки. Левая ладонь привычно коснулась рукояти меча в ножнах на поясе. Пора выдвигаться. Подошло время встречи с проводником, согласившимся доставить меня до того района болот, где растёт то самое растение. А уж там я сам разберусь. Не первый год странствую. Закрыв комнату на ключ, я прошёл по коридору второго этажа, спустился по лестнице в зал, где за столами ужинали люди и нелюди, и взглядом нашёл хозяина. Хоть на дворе во всю начиналась ночь, задерживаться в городке я не собирался. Двинемся в путь сразу.

Отдав ключ подбежавшему управляющему, я окинул взглядом зал, выискивая типа, согласившегося пойти на болота в любое время дня и ночи. Взгляд зацепился за лохматого стриженого эльфа, облачённого в добротную походную одежду опытного траппера. Он сидел за столом и также осматривал зал. Наши взгляды встретились. И я пошёл к нему. Нетипичный эльф с улыбкой сказал:

– Привет. Надумал?

– Я же сразу сказал, что не отступлюсь, – ответил ему, а сам ощутил какое-то беспокойство. Словно что-то было не так на грани сознания. Эльф покивал и сказал:

– Зови меня Лорангазас, или Лори. Когда пойдём?

– Прямо сейчас.

– Хорошо, дай минутку, – эльф кривовато усмехнулся, а затем мне на плечо опустилась чья-то рука, и до омерзения знакомый голос прошипел:

– Значит, это не ошибка. Ты посмел вернуться на Хальбин, песчаное отродье.

Опа-па… Я даже слегка расслабился. Чутьё не обмануло. Эрик Ранкфорринсон, виконт Южного Ваэльса и прочая-прочая собственной наглой и препакостной персоной. Я протянул, глядя в глаза эльфу:

– Какие люди, я даже прослезился.

Что-то в моём взгляде Лори не понравилсь. Возможно, обещание последующего тяжёлого разговора? Не мог же Эрик сам узнать, что я сейчас здесь. Да, мы с этим ублюдком, любителем насилия во всех проявлениях, уверенного в собственной неуязвимости и непогрешимости, сильно не поняли друг друга в бытность мою в стенах Лэрд-Пойнта.

Рядом брякнул стул, и старый знакомец, наконец, показался в моём поле зрения, усевшись на стул. Светловолосый крепыш с квадратным лицом и таким же мозгом добродушно спросил:

– Чего же ты вернулся? В тот раз трусливо убежал, а теперь решил, что всё забыто?

– Ого, – удивился я. – Ты действительно решил, что я тогда убежал от тебя? Вот это самомнение.

– Ещё и ерепенишься, – оскалился Эрик.

– Вообще-то я уезжал по семейным делам, но тебе отчитываться не обязан, – я с улыбкой облокотился на стол. – Слышал, месяц назад прибили раджу Виджая Шикарнари, Непобедимого Льва Санджиры? Мы с папаней его и уговорили.

– Ага, ага, – покивал Эрик. – Думаешь, если трепаться наловчился, я так сразу и поверю в эти сказки? Где вы с папашей, а где раджа! Ты же сын портовой шлюхи и алкаша!

Вот тут меня взяло зло. Эта свинья смеет мою семью склонять? И я прошипел, глядя в его поросячьи глазки:

– Сегодня, в день двадцатый месяца мая года тысяча семьсот девятнадцатого, говорю тебе, шавка эльфийская. Поперхнёшься ты словами своими, что вывалил сейчас дерьмом в сторону моей семьи.

Эрик стремительно побледнел. Как и любой житель Хальбина и стран за Холодным Проливом, он не любил намёков на то, что все они лишь рабы остроухих ублюдков, живущих на туманном острове Хальбин, родине Высоких Лордов. Он вскочил, с грохотом опрокинув стул, и ухватился за рукоять меча. Где-то рядом взвизгнул металл – несколько клинков покинули ножны. Я лишь презрительно улыбнулся и медленно встал, говоря:

– Так ты ещё и не один пришёл. Так и думал. Один на один ты слабак.

Всё-таки Эрик обычный человек двадцати лет от роду. Он отлично среагировал на подначку. И выхватил-таки меч. Короткий замах, а затем резкий удар металла о металл. Я в недоумении остановился, хотя уже начал движение в сторону, одновременно извлекая клинок. Меч Эрика встретил препятствие в виде синеватой стали чьего-то клинка. И взгляды всех присутствующих упёрлись в результат столкновения. Металл Эрикового меча был основательно прорублен странно-голубым лезвием. Волшебный клинок за рукоять держала рука в золотой металлической перчатке. Я невольно перевёл взгляд на владельца дорогой брони. И застыл. Этот парень, облачённый в золотые доспехи с изумительной гравировкой, обладал внешностью аггела. Его золотые волосы, утончённое лицо и глаза цвета солнечного мёда создавали образ светила на земле. Пухловатые губы моего спасителя разомкнулись и обжигающе-холодный голос спокойно поинтересовался:

– Ты уверен в своём решении, младший сын графа Ваэльсского, Эрик Ранкфорринсон?

Мой недруг стал похож на спелое яблоко – покраснел и местами пожелтел. Но так и не выдавил из себя ни слова. Он молча вложил свой покалеченный меч обратно в ножны, махнул рукой тем, кто собирался меня порешить, а потом сказал мне очень хриплым голосом:

– Ещё встретимся.

Я же лишь кивнул, силясь поймать странную мысль, только что мелькнувшую в голове. Этот золотой парень чем-то напомнил мне льва и в то же время – грозного орла… Грифон?!

Комментарий к 2. Логайн Фоальгор.

Комментируем, комментируем))) Отклика хочу!

========== 3. Джеллах. ==========

Один из скрытых храмов Вечных Лесов Охаланны на острове Хальбин.

Кандалы на запястьях пекут кожу. Ветер по-прежнему утюжит кроны деревьев вокруг храма. И влажные касания тумана холодят кожу. Ничего нового. Даже шагов храмовых служек не слышу уже сутки. Цепи не отпускают, но я не стану висеть на них безвольной куклой. И пусть оторву себе руки, но спасу моё Сердце. Рвусь с привязи, сухожилия тянутся, связки трещат, но разве это всё боль? Ничто она перед тем огнём, что жжёт изнутри. Ничто она перед тем странным жгучим пламенем, что приходит вместе с размыкателем. Моё Естество, мой Зверь, Великий Сфинкс, заперт в небытии. Владыка ошибся, жестоко и привычно. Никто не в курсе, что сейчас, в человеческом облике, я лишь явление Сути. Человек – моя морфа. А истинный облик – зверь. И если сейчас оторву себе руки, то потом, поменяв Суть на Естество, верну их себе. Вот если перевёртыша искалечить в истинном облике, то уже никакая Суть не поможет исцелить.

Новый рывок, и жёсткая боль пронзила плечи. Тут же чьи-то прохладные ладони успокаивающе коснулись моего лба. Я зарычал от бессилия. На что знакомый голос, который я не слышал уже год, нежно прошептал с бесконечной нежностью:

– Тшшшш… Дитя моё, успокойся. Прошу тебя.

– Богиня! – мой голос сорвался в крик. – Моя богиня! Молю тебя!

– Тихо, котёнок, – голос Ллайяны, Старшей Богини Судеб, пикой проник в голову. – Твоё наказание тяжёлое, я знаю. Но наказал-то ты себя сам, дитя. Разве так можно с собой? Даже он, твой мальчик, простил тебя, и ищет по миру. Когда же ты сам отпустишь себя? Хватит уже наказывать себя за глупость. Её надо просто исправить.

– Прости меня, богиня! – её слова я пропускаю мимо ушей. Ведь она здесь, и мне надо выпросить у неё снисхождение. Чтобы отменила кару, позволила встретиться с Сердцем. Разве я совершил такой уж большой грех? Неужели так трудно понять?! – Богиня, верни мне силу! Я снова найду его!

– И опять потеряешь, – с грустью сказала богиня, водя пальцами по моей груди. – Ты всё так же надменен и горд. Жаль. Ты не готов простить себя. Ты слеп не только глазами, но и душой. Лишь Сердце твоё видит истину. Но и его ты не готов принять. Но знай, Джеллах, твоё Сердце неспокойно, оно мечется, стонет и плачет в разлуке с тобой. Мальчик ищет тебя. И он в опасности. Неужели ты в гордыне своей позволишь ему погибнуть? Как же ты будешь потом жить с таким грузом на душе? Я боюсь за тебя. Очень боюсь.

– Так освободи меня! – я разозлился, а в груди загорелся пожар гнева. Гнева на мир, на себя, на мальчишку, на богиню… На мир – за его равнодушие к бедам тех, кто живёт в его лоне. На себя – за бессилие и беспомощность. На Сердце – за то, что сбежал и не приходит. На богиню – за горькие слова и наказание. На смерть – за то, что не приходит.

– Дай мне силу! Верни зрение! Я хочу увидеть тебя!

– Как же ты слеп, – с тоской проговорила Ллайяна. – Как же ты ещё мал и неразумен, котёнок. Прощай.

– Стой! Подожди! Помоги мне! – я забился в цепях. – Он погибнет без меня!

– Ошибаешься, – сказала богиня. – Он сильнее, чем ты. Он знает, чего хочет. И готов принять свою плату. Готов принять свою правду. И твою правду. Тебе надо просто простить себя за то, что ты сделал.

– Не могу, – простонал я. – Я был так жесток с ним, я так жалок, мне нет прощения…

– Твоя гордыня безмерна, – прошептала богиня. – Прощай.

Вокруг воцарилась тишина лесной ночи. Я же вдруг осознал, что всё. Всё. Богиня отказалась от меня. Но почему? Что я делаю не так? Какая гордыня? О чём она вообще? Да и не важно. Мой малыш в опасности. Он меня ищет. А найдёт Владыку. И этот напыщенный вечный эльф сделает с ним что-то ужасное. От таких мыслей во мне поднялась плотная волна гнева. И страха за Сердце. Которое может остановиться. Я этого не переживу!

Вложив все силы человеческого тела в дикий рывок, я услышал, как заскрежетали цепи, а потом к этому страшному звуку добавился другой – ещё более ужасный – так рвётся тело, когда его разрывают конями или привязав к согнутым молодым деревцам. И неожиданная свобода бросила моё тело на колени. Я с удивлением ощутил, как пылают болью кисти рук. Но это страдание несло в себе освобождение! И я рассмеялся. Громко, почти истерично. Вот, значит, как. Надо всего лишь переступить через себя, через боль – и ты обретёшь свободу. Получишь шанс на исправление ошибки, на новую жизнь. А я целый год боялся причинить себе боль, всё время себя останавливал от рывка. Какой же я слабый и никчемный… Прости, малыш. Я исправлюсь. Обязательно. Но сначала спасу тебя от бессмертной твари, что приковала меня здесь так надолго. Теперь я отсюда уйду. И ни одно мерзкое создание не остановит меня. Попытавшись встать с колен, я невольно оперся руками о камни. И закричал от боли. Собственные чувства обманули меня мгновения назад – огнём пылали не кисти рук, а их культи. И когда лохмотья оторванных конечностей вжались в камни, пришла Боль. Заставив себя замолчать, я всё-таки встал на ноги. Колени дрожали, но не подламывались, уже хорошо.

А потом пришёл холод. Я уже слышал торопливые шаги храмовой стражи, далёкие крики, стук копий. И вдруг – тишина. И почти стужа. Здесь, в Вечном Лесу. Какая-то новая напасть. И лёгкая поступь её коснулась моего слуха почти сразу после того, как умолкла стража. Затем к шагам добавилась лёгкая напевная мелодия, которую выводил голос больше мужской, чем женский, но всё-таки почти по-детски чистый, хрустальный и летящий ввысь. Этот голос пел по-эльфийски. Но я понимал, о чём говорилось в песенке.

– Одной ногой в могиле я,

где ты, терновый мой цветок;

убог я без тебя, мой друг,

и однорук, и одноок. (1)

Вроде бы и тон лёгкий, даже игривый, и голос весёлый, а вот холодом повеяло от песни. Я поморщился. Шаги неведомого поэта зашелестели по камням где-то рядом. Вот они за спиной, а вот уже спереди. Всё стихло. И легкомысленный голос спросил:

– Тот ли ты, кого я ищу?

– А кого ты ищешь, неведомый? – спросил я, ощущая в теле давно позабытую лёгкость. Хоть и не стало рук, но стали расти крылья. Никак иначе не объяснить то ощущение свободы, что проникло в меня.

– Почему ты так нужен мне, скажи? – поинтересовался невидимый собеседник. – Нет, не говори. Я просто знаю, что моя судьба как-то связана с тобой. Думаю, нам надо поговорить.

– Ну так говори, – сказал я.

– Не здесь, да и раны твои надо залечить, – беспечно сказал этот некто. – Да поможет мне Луна в этом, идём, южанин.

– Прочь! – одного упоминания ночной хозяйки хватило, чтобы взбесить меня.

– Что такое? – удивился собеседник. – Ты не любишь Луну?

Я промолчал. А странный тип сказал уже откуда-то из-за моей спины:

– Не переживай. Просто идём со мной.

Что-то мягкое, как шёлк, и прочное, как паутина дюнных тарантулов, ухватило меня за тело, приподняло и повлекло куда-то. Только ветерок побежал навстречу. А невидимый поэт сказал прерывисто, словно на бегу:

– Я заберу тебя в самое Сердце этого Леса, пустынник. И мы поговорим. Всё будет хорошо.

Опять оковы. Я сцепил зубы в попытке успокоиться. Посмотрим, что будет дальше. Посмотрим. Да, конечно. Тьма вокруг насмешливо ощерилась пустотой в мои слепые глаза. Посмотрим.

(1) «На смерть жены», Миредах О’Дали, бард XIII века, кельтика.

Комментарий к 3. Джеллах.

Оставь комментарий, всяк сюда попавший!

========== 4. Логайн. ==========

Один из скрытых храмов Вечных Лесов Охаланны на острове Хальбин – столичный Храм Охаланны.

Толстый слой водорослей под ногами хоть и колыхался, но прочно держал меня над бездонной топью. Одна мысль о том, что под ногами, за не таким уж и прочным слоем гниющей травы кроется гиблая топь, заставляла ступать с утроенной осторожностью. А вот мой самозваный проводник, парень в увесистых золотых доспехах, пёр по болоту как по дворцовой зале. И это нервировало похлеще болотных страхов. Несколько часов назад, ещё в таверне того маленького городка, я послал весёлым маршрутом сдавшего меня врагам эльфа, а потом поговорил с этим вот жлобом, прости богиня.

Оказалось, зовут его Морриаган Фиц’Алтиган, он третий сын богатого «оцепленного» барона с берегов Мартиморы, что лежит южнее всех этих болот, а ещё он таскается по Хальбину в поисках приключений, способных принести парню денег и славы. Деньги нужны, по словам Морри, для того, чтобы услаждать желудок, а слава – для утех части тела пониже зарослей на лобке. Не, не, не – не мои слова. Это он так выразился… И похвастался, что и там у него всё золотистое. Да ещё и показать предложил. О страна, о нравы! Спросите, какой такой «оцепленный» барон? Здесь, на Хальбине, баронов два вида. Первые – военные, которым сюзерен подарил надел без права наследования. Вторые – наследственные бароны, чья избранность видна по особой кованой цепи на шее в торжественные моменты.

Пока я мысленно трепал кости спутнику, успел пару раз угодить то одной ногой, то другой в прогалины среди травы. На моё третье ругательство Морри жизнерадостно прошипел:

– А ну ты, тихо там! Не дай бог тварь какая услышит… Тут тебе не в твоей пустыне.

Его манера разговаривать так же меня поразила. После сцены с Эриком я ждал, что золотистый воин и дальше будет изъясняться высоким слогом местных аристократов. Не тут-то было. Парень оказался простым, как полено. И понятным, правда, тоже. За парой кружек пива мы обговорили наши интересы. И он вызвался проводить меня сквозь болота на Тропу Эльфов вместо Лори. И вот теперь мы уже три часа тащились по болотистому лесу куда-то в туманную ночь. Лишь тусклые отблески на золотых доспехах Морриагана да редкие стайки светляков освещали нам путь.

Я уже хотел высказать проводнику всё, что думаю о его родне, породившей такого вот ухаря, когда Морри резко остановился и вскинул руку в привычном военном жесте предостережения. Всю мою расслабленность как ветром сдуло. И тогда я услышал то, что не понравилось новому товарищу. Размеренный плеск раздавался со всех сторон. Словно нас кто-то медленно окружал. Баронет медленно выдохнул и даже почти весело сказал, повернувшись ко мне лицом:

– До тропы всего ничего осталось, друг. Раз тут бродят трупаки, то и неглубоко уже. Они не тонут.

– Трупаки? – я сглотнул, с опаской прислушавшись к плеску воды.

– Ага, они, родимые, – Морри сплюнул под ноги. – Ну чего, доставай свою ковырялку, что у тебя вместо меча. Щас кости крошить будем. Их обычно десятка два бродит в одном месте. А других стай далеко вокруг не будет. Проверено.

– Проверявшие хоть живы остались? – осторожно спросил я, а сам мысленно обратился к Сфинксу: «Вот найду тебя и всё выскажу за свои мучения!»

В темноте леса появились зеленоватые огоньки, где-то парные, где-то и одинокие. А потом до нас доплыл вязкий то ли стон, то ли вой. Кажется, нас учуяли. И сейчас придут грызть… Мне сразу захотелось домой, в родные пески, где сухо и трупы, если и ходят, то только на привязи у некросов. Но делать нечего. Марать о ходячую падаль свои чёрные кинжалы не буду, решил я. И извлёк из ножен тот меч, что прикупил уже здесь, на острове. Обычный добротный клинок, какими орудует королевская пехота.

Плеск раздался уже совсем близко, а затем Морриаган плавно выхватил свой синеватый меч из золотых ножен и, не останавливая руку, словно перетёк в сторону на пару метров. В темноте что-то чвакнуло и шумно упало в воду. Довольный голос воина разбавил напряжение:

– А ты ж какой покладистый! Раз, и утоп брёвнышком.

Когда ко мне протянулась воняющая гнилью рука мертвяка, я брезгливо отступил на шаг и мстительно срубил ему то, что когда-то было головой. Не называть же так черепушку, полную вязкой жижи, тянущейся из глазниц по дырявым щекам? Фу, мерзость-то какая!

Через полчаса стая мертвяков благополучно улеглась на дно болота, а мы выбрались-таки на землю. Когда-то здесь явно была мостовая из шестиугольных тёсаных камней. Ковыряя носком сапога такой камень от мха, краем глаза я заметил какое-то тёмное движение, вскрикнул Морри, и всё стихло. Медленно я повернулся и застыл – шевелиться расхотелось. На меня смотрели два тускло-зелёных глаза с вертикальными зрачками. Всё бы ничего, но размером они были под стать огромной змеиной голове, в пасти которой безвольной куклой висел мой позолоченный проводник. Тварь держала его тело за руку, угодившую меж челюстей. На голове существа стоял эльф в одеждах непонятного тёмного цвета. Да, самый обыкновенный ушастый лесовик, вооружённый луком размером с себя. И стрела смотрела мне точно промеж глаз. Опять мелькнуло что-то тёмное сбоку, а потом в голове полыхнули звёзды.

Очнулся я в каменной комнате, очень похожей на маленькую казематную камеру. Хорошо, хоть сухо было. И с потолка лился неяркий зеленоватый свет, из-за которого воин, валявшийся рядом на камнях без памяти очень уж походил на труп. Кто-то старательно избавил нас обоих от доспехов, оружия и амуниции, оставив разве что штаны. Правую сторону лица саднило, и я пощупал горящее место. Пальцы окрасились кровью. Значит, нас поймали совсем недавно. Это уже что-то. Морриаган застонал. Я перебрался к нему, чтобы осмотреть. Парню досталось намного хуже, чем мне. На моей голове лишь след от удара, а вот его пожевала та гигантская змея. Кожа на левом плече, где руку жевали челюсти, висела лохмотьями, а возле шеи зияла акуратная дыра от клыка. Надеюсь, без яда обошлось.