Текст книги "Автобаза"

Автор книги: Игорь Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Это касается Артура Величко, – нажал Хорошилов.

Ему назначили на 18.00.

Хорошилов не стал вызывать шофера и, хотя водителем был неважным, сам сел за руль и отправился в аэропорт Шереметьево. В кармане лежали паспорт на чужое имя и открытая виза в Штаты. В случае неудачи он хотел, перед тем как навсегда исчезнуть, встретиться с дочерью. Жена Давно была ему безразлична...

...Первый испуг прошел, и теперь Артур жалел, что дал слабину и написал заявление. Бумага осталась на столе Глотова, а может, уже в сейфе находится. Жена принимала душ и напевала какую-то арию. Несмотря на виски и наркоту, голос еще был. Она удивлялась: за неделю уже второй раз Артур был с ней нежен. Многие женщины такие припадки нежности воспринимают как хороший признак, как возвращение нормальных семейных отношений. И ошибаются...

– Посмотри на ночном столике, – бросил Артур жене, отправляясь в ванную.

Она обнаружила там два билета на "Золушку" в театр антрепризы.

Отец вошел без стука и стремительно:

– Где этот раздолбай?

– В чем дело?

– Я спрашиваю: где этот сучок корявый?

Дочь обидчиво отвернулась, но отец уже рванул дверь ванной – было заперто изнутри.

– Ты что натворил, стервец? Почему меня разыскивает Хорошилов?

Величко сделал вид, что из-за шума льющейся воды не слышит тестя, хотя испугался изрядно.

– Ты хоть понимаешь, что у меня перевыборы на носу?!

Не дождавшись ответа, тесть махнул рукой и направился к выходу.

– А мы в театр идем... На "Золушку"... – раздался за спиной голос дочери.

– Лучше бы ты пошла в женскую консультацию... Ведь он даже воровать не умеет, не то что дитя заделать.

Дочь пошла пятнами.

– Я постараюсь, папа, – кротко пообещала она.

Отец поехал в Думу.

Величко уловил тишину и вышел из убежища:

– Милая, ты собирайся, а мне надо съездить в одно место. Посоветоваться. Не волнуйся, все будет хорошо.

И вторая машина, поскромнее, вскоре вылетела за ворота загородного дома.

Глава 43

РАЗБОРКА В КИЕВЕ

Пока Мария Игнатьевна с соседкой причащались из заварочных чайников, пока Борис Евгеньевич мчался в аэропорт Шереметьево, а Артур Величко ехал за советом к неизвестному пока консультанту, Ласточка, ведомая Димоном, приближалась к Киеву.

– Слушай, что-то мне не хочется на улицу Флоренции. Накладные на товар – у того человечка. Мы даже толком не знаем, что будем разгружать. А если пылесосы? – со значением произнес Климов.

Артеменко угрюмо молчал. А что тут можно сказать? Вдруг конечный пункт доставки порошка действительно Киев? Тут важно правильно оценить обстановку. Столица Украины – не морской порт. В Москве обычно сбрасывали только часть груза. День отдыха – и Калининград. Крупнейший российский порт на Балтике. Оттуда прямой путь в Европу и далее...

Артеменко неплохо разбирался в людях. Величко казался ему слабаком. Не тот характер. Слизняк. На мелкую гадость способен, но чтобы в одиночку провернуть такую операцию... Никогда.

Дмитрий не учел, что в борьбе за выживание и маленькая собачонка порой кусается. Примерно то же произошло с Величко. Всю жизнь ждал удобного момента и он настал, когда его пригласили в дом будущего тестя. Вновь открывшимися возможностями нового положения Артур просто не мог не воспользоваться.

– Думаешь, Глотов? – спросил Генка.

– Ничего я не думаю.

Ольга лежала за занавеской с закрытыми глазами и слушала. Ей было приказано выяснить

пункты погрузки и выгрузки. Надо срочно связаться с Розиным: если водители пойдут под выгрузку здесь, группа сопровождения может оказаться не готовой к такому развитию событий. Ей тоже пришло в голову, что Киев не может являться главной перевалочной базой.

– Давай проедем, а? Сразу в Белую Церковь. Сдадим девчонку родне и подумаем хорошенько. Чего дитя впутывать... Соплячка...

После слов Климова Ольга даже завертелась на лежаке.

– Мальчики, если вы обо мне, то я в Белую Церковь и не собиралась.

– Как?

– А вот так. Вы ж моего дядьку знаете. Ни за что в Москву не отпустил бы. А я в актрисы хочу. Так что делайте свои дела – и в Москву, в Москву, в Москву... Помните, как у Чехова?

Как у Чехова, ни тот, ни другой не то что не помнили – не знали никогда. "Крепче за баранку держись, шофер!" – это знали хорошо.

– Ты что же, сбежала, что ли, а мы пособники? – опешил Генка. – Видал я таких актрис. Они сейчас за гроши на Ленинградке собой торгуют. А тоже ехали счастья искать.

– Вы злой и гадкий человек!..

– Ну тогда можно маляром или озеленителем. Актриса... – фыркнул Дмитрий.

– Но вас-то с дядькой я обошла.

Машина, словно лошадь на знакомую дорогу, свернула на улицу Флоренции. Вот и престижная многоэтажка.

– Ладно, я пошел, -сказал Дима.

– Почему ты?

– Ты актрису охраняй. Я вижу, вы спелись.

– Нет уж. Потянем на спичках.

– Тогда лучше монетка. Артеменко достал монету:

– "Орел" – иду я, "решка" – ты. Согласен?

– Предчувствие у меня нехорошее, – вздохнул Гена. – Сон приснился.

– В приметы не верю.

– Честно. Помнишь узбеков? Всю ночь потом та девочка снилась. Мы с тобой в медном чане, а у нее глаза грустные-грустные, будто знала уже, что завтра ночью придет майор...

– Чепуха...

Бросили монетку. Выпал "орел", и Димон направился к подъезду.

– Слушай, дай закурить? – попросила девушка.

– Нечего. Горло посадишь. Курящих в актрисы не берут, – буркнул Гена, подозревая, что Димка его обхитрил.

И точно: Артеменко на подобный случай имел монету с двумя "орлами". Он миновал консьержа и поднялся на лифте.

– Что за сон? – поинтересовалась Ольга.

– Это давнее... – Генке было тревожно и не хотелось разговаривать.

Вот и квартира. Ему предъявили накладные на получение партии пылесосов. Сопротивляться или бежать не имело смысла. Кроме знакомого по первому заезду в Киев мужика в квартире находились еще четверо.

– Пылесосы так пылесосы...

Артеменко "под конвоем" пятерки направился к лифтам. Их было два: грузовой и пассажирский. Пассажирский больше четверых не брал. Если бы подошел он, компании пришлось бы разделиться, и тогда появился бы шанс... Хозяин квартиры тщедушен и немолод, а с двумя другими Дмитрий вполне справится. Но везение случается редко – подошел грузовой. В него вошли все.

Увидев "конвой", сопровождающий напарника, Генка скривился. Понял, какая заваривается каша. Ночью они перегрузили "товар" из пылесосов в бак для запасного топлива. Забили почти полностью, а это более ста килограммов. Была надежда, что предъявят накладные на другой товар. Там был неучтенный. При погрузке к пятнадцати тоннам сверх накладной догрузили еще три. Но Генку предчувствие не обмануло.

– А ну быстро на лежак – и замри! – приказал Климов.

Ольга юркнула на лежак и задернула шторку, однако тщедушный хозяин квартиры и получатель груза оказался осторожен и любопытен, заглянул на спальное место.

– Это кто?

– Подруга... – подмигнул Генка. – Ночи прохладные, сам понимаешь.

– Высади, потом подберем.

– Я те высажу, я те сейчас глаза выцарапаю!.. Сначала пятьсот баксов давай, как договаривались, – возмутилась Ольга.

Климов развел руками.

Тщедушный смирился.

Маленькая кавалькада из трех машин, в центре которой двигался трейлер, направлялась к мосту через Днепр.

– Никогда так не ездил. Прямо президентский кортеж, – Генка незаметно толкнул напарника.

Димка поправил зеркало и увидел старых знакомых на иномарке, от которых избавились в харчевне. Это было кстати.

– Редкая птица долетит до середины Днепра. Это правда или врут? – спросил Генка тщедушного, отвлекая внимание.

– Не знаю. Не летал...

– Так ты ж не птица. Или птица?

Доехали до бульвара Шевченко, свернули, еще раз свернули, выехали на какой-то проспект и погнали к новостройкам. За ними находилась промышленная зона: заводики, склады, заброшенные с советских времен стройплощадки.

– Туго вам без Союза. Землю расковыряли, а ничего путного не построили.

– У нас в Латвии все построили, – отозвался тщедушный.

– Что же ты, латыш, здесь делаешь?

– Коммерция.

– А я слышал, где хохол прошел, там латышу делать нечего, – вступил в разговор Артеменко.

Оба, не сговариваясь, решили вывести тщедушного из равновесия. Когда человек нервничает, то совершает ошибки.

Въехали на территорию какого-то брошенного предприятия. Подогнали Ласточку к дверям склада, и началась разгрузка. Как только сняли первую коробку, тут же отнесли в конторку. Проверяют – догадались водители и переглянулись. Надо было что-то делать. Но у кабины с обеих сторон дежурили два "бычка".

– Огоньку не найдется? Газ кончился, -обратился к своему стражу Артеменко.

Тот нехотя поднялся с ящика и протянул зажигалку. Прикуривая, Артеменко исподлобья наблюдал, как по территории движется иномарка. Маленькая заминка у ворот – убирали охрану, – и вот она уже рядом с трейлером. Из конторки появился "конвой" во главе с тщедушным.

Артеменко резко ударил дверью "бычка". Тщедушный истерически заорал, призывая охрану. Началась беспорядочная пальба по трейлеру и по чужой иномарке. Тамбовские оказались проворнее. Один, второй, третий бандюк, харкая кровью, повалились на цементный пол. Из иномарки потребовали убрать трейлер, но Генка с Димоном и сами поняли: надо уносить ноги.

Ласточка с незакрытым задним бортом рванула к воротам. Чем кончилась заваруха на заводе, водители так и не узнали. Они остановились на пустыре, зашнуровали тент и подались на трассу. Примерно через полчаса Генка наконец членораздельно произнес: "М-да-а-а, дела..."

Глава 44

РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО

Артур выехал за ворота и по ровной двухрядке двинул в Москву. Старшая сестра его жены – а он направлялся именно к ней – жила на Кутузовском в престижном доме с высокими потолками и горельефами на фасаде. Еще с дороги позвонил по сотовому, обрадовался, застав ее дома, и напросился в гости. Зоя, так звали старшую, согласилась.

Ее откровенно заинтересовал приезд Артура. В семье поговаривали, что живут они с Женей не ахти как, но с ее полоумной сестрицей мог ужиться, наверное, только такой же полоумный. Несколько лет назад, когда отец решал вопрос с замужеством дочерей, она сразу догадалась, для чего устраивается этот вечер на даче. Просто отдыхать сюда никто не приезжал. Отец стремился использовать дачные пикники в деловых целях. Конечно, был стол, конечно, была стрельба по мишеням в заказнике, но главное – разговоры...

Ее обидел выбор Артура. Она сознавала, что не красавица, но не хуже многих. Она бы целиком посвятила себя мужу, вылепила бы, образовала, сделав так, что окружающие завидовали бы ему. Говорили, будто Величко кого-то спас во время штурма Белого дома. Что ж, значит, не трус, решила она. Со временем Зоя даже простила Артуру его выбор. Сестре – нет.

Сначала хотела принять бывшего потенциального жениха по полной программе, потом поняла – ни к чему. Пусть будет все как есть. Человек может неверно истолковать такой прием. Вернее, как раз верно, а этого она боялась больше всего – оказаться вновь отвергнутой. Сколько корила себя за острый язычок, резкость суждений, даже если они были близки к истине. Только теперь, когда в непосредственной близости маячила цифра – тридцать пять лет, поняла почему до сих пор ни один жених не пустил в сторону лягушки свою стрелу, стала в компаниях сдержанней. Но тридцать пять есть тридцать пять и приходилось думать только о браке по расчету.

И вдруг этот звонок.

Зоя сразу отправила прислугу из дома. Сделала легкий макияж. Но осталась в легком зеленом кимоно. Ей идет зеленое. К приходу гостя она была вполне готова.

– Извини, Артур, что по-домашнему встречаю, но мы ведь родственники. Можно по-свойски. Чай, кофе? Или выпьешь?

– Ничего не надо, кроме кофе. Я за рулем.

– Это ничего. Всегда найдется кто-нибудь, отвезет...

– Тогда немного коньяку в кофе, – согласился Артур.

Кухня по-американски имела прямое сообщение с гостиной, так что, пока Зоя готовила кофе, они продолжили разговор.

– Рассказывай...

– Не знаю, с чего начать... Я сделал ошибку.

– Все ошибаются.

– Я сделал ошибку – женился не на той женщине.

Зоя чуть не расплескала коньяк. О, как сладко заныла душа. Она своего добилась. Хотелось слушать еще и еще, но пора было и удивиться:

– Да? А на свадьбе ты выглядел вполне счастливым.

– Я думал, передо мной откроются грандиозные перспективы, может быть, даже политическая карьера, но твой отец предпочел другие рекомендации и других доверенных лиц.

– Это так, – согласилась Зоя, ей было непонятно, куда он клонит.

– В результате я оказался на вшивой автобазе руководителем среднего звена. Ты знаешь, что я принципиально не брал денег у тестя. Значит, пришлось вертеться. У меня в офшоре за эти несколько лет образовалась энная сумма. Вполне приличная. Не буду вдаваться в детали, но то, что наваривал я, – крохи по сравнению с тем, что имел твой папа. А на чем делаются крупные состояния?

– Спиртное, табак, нефтепродукты...

– У нас не было бензовозов.

– Цветные металлы?

– Громоздко и хлопотно.

– Остается одно...

– Вот именно. Я не люблю твою сестру. И никогда не любил, признаться. По-моему, и ты ее не жалуешь. Да и с отцом не сошлась. Подозреваю, что только мать была тебе близким человеком, но и ее жизнь – не сахар.

– Чего ты от меня хочешь?

– Нейтрализуй отца, займи чем-нибудь, увези. Мне нужно тридцать шесть часов. Я хочу продать последнюю партию сам. Третьим лицам. Это очень большие деньги. Но о сделке могут узнать. Тридцать шесть часов. Всего. И мы с тобой уедем в любую страну. Сменим биографии, а они пусть, как пауки в банке, грызут друга.

– Есть только один путь отвлечь отца – снова посадить Женьку на иглу. С ней обязательно что-нибудь случится.

Такого жесткого, даже жестокого подхода Артур не ожидал. Такова была женская ненависть. Причем младшая сестра ни о чем не догадывалась. Семейка еще та.

– От меня она не возьмет ни грамма. Последнее время приходилось маскироваться. Играть в любовь. Я ее даже раза три трахнул, и, похоже, она поверила, решила завязать.

Зоя размышляла.

– Знаешь, налей-ка "Метаксы"... Прислугу ты, надеюсь, отпустила? – Артур расслабленно откинулся в кресле.

Зоя кивнула и пошла за коньяком, потом уселась рядом на диван, и он сразу понял, что под кимоно ничего нет. Спустя десять минут они закрепили свой договор в постели. Страсти было много...

Глава 45

АГОНИЯ

Питерцы приехали на вокзал в количестве шести человек, плюс два водителя для отгона машин. Кроме непосредственного руководителя здесь были Костя-пыточник и Гриша-маленький. Все, как договорились на похоронах Голикова. Команда заняла три купе в спальном вагоне. Никто не побежал в ресторан, никто не прихватил с собой, как это делают некоторые граждане. У них была твердая установка: пока дело не сделано – ни капли. У старшого спросили, какой намечается расклад, ибо перед отъездом не сообщили. Конспирация и дисциплина соблюдались неукоснительно.

– Там посмотрим... -немногословно откликнулся он и напомнил: – Меньше знаешь – лучше спишь. Давайте-ка спать, завтра тяжелый день.

В команде, спящей в ночном экспрессе, собрались шестеро разных людей. Но имелось одно сходство – все они были преступники.

Борис Евгеньевич Хорошилов лег поздно. Работал. Сегодня с полудня он отдал распоряжение всем подразделениям провести оценку имущества. Денежные активы ему были хорошо известны. Примерно представлял и стоимость каждого предприятия, будь то пляж с кафешками и шашлычными или салон в японском стиле для разного рода увеселений.

Ему предстояло за два дня распродать все – он опасался, что в Москве пронюхают и раздерут нажитое им на куски. Теперь он точно знал – дело швах, интуиция его никогда не подводила.

В среде ему подобных умели считать деньги и просчитывать ситуации – иначе не выживешь. Смерть Саши Голикова, больше известного по прозвищу Гадзила, спутала все карты. Выходит, либо за ним следили, либо за Гадзилой. Не нравилось и поведение Глотова. Не так прост мужик оказался. Выжидать более не имело смысла. Видно, придется уходить на покой.

Промаявшись до утра без сна, встал с тяжелой головой. Выпил кофе. И, не мешкая более, направился в одну из конкурирующих фирм, чтобы договориться о продаже своей.

...Питерцы, наоборот, встали бодрые. Они были готовы действовать. Москва встретила их музыкой и многолюдьем и совершенным безразличием. Собственно, так происходит с городом и отдельным человеком, особенно если город – мегаполис. Ему нет дела до отдельной особи. Хочешь – любуйся на архитектуру, жуй мороженое, глазей на хорошеньких женщин, хочешь – убей. В последнем случае неповоротливое тело монстра начинало слабо шевелить своими службами, постепенно набирая обороты. Преступления заезжих киллеров раскрываются еще реже, чем своих собственных.

Они, не торгуясь, взяли пару машин и погнали в гостиницу "Турист". Это был неприметный отель, некогда обслуживающий приглашенных на ВДНХ колхозников и полунищих командировочных. Иногда из-за близости студии там размещали актеров. Теперь в гостинице сделали евроремонт, и условия стали не в пример лучше. В номерах установили джакузи, поставили городские телефоны и импортные телевизоры. При желании можно было заказать компьютер. А так как там не селились иностранцы и не останавливались боссы отечественного бизнеса, то "Турист" не привлекал внимания ФСБ, а ментов бандиты не боялись.

Наскоро распаковавшись, собрались в люксе старшого для получения инструкций. Задание было четкое: через бюро обслуживания взять напрокат три авто и отправиться по объектам Хорошилова – разведать обстановку. Одну машину старшой направил непосредственно в резиденцию Хорошилова в Серебряном Бору.

Связь держали по мобильникам, купленным тут же в лавке. Первая пара выехала на известный в столице пляж, выкупленный в свое время за гроши у московского правительства. Новый хозяин почистил и укрепил берега, затем привезли песок с карьеров, устроили лодочную станцию и установили тенты. Не забыли и об увеселительных заведениях: бильярдная, гриль-бар, открытое и закрытое кафе, шашлычная, тир и прочее... Жители близлежащего спального района с удовольствием отдыхали здесь – и затраты давно окупились, пляж приносил доход.

Гриша-маленький вошел в закрытое кафе. Поскольку дверь была не заперта, оказался свидетелем занятного разговора хозяина с каким-то проверяющим.

– Я не понимаю, кому нужна эта гонка, тем более что вся документация на фирме есть. Да, у меня бельгийская плита, французская мойка, немецкий бар, мебель из Каширы, общая площадь четыреста метров, это с выносными столиками, штат – восемнадцать человек, без кухни, но включая уборщиков и охрану. Но ведь это известно. Кому понадобилось все пересчитывать? Не утащу же я плиту к себе на дачу?

– Хозяину понадобилось.

– Я с квартальным отчетом был у него две недели назад...

– Это не нашего ума дело.

– Мы что, "крышу" меняем?

И тут они заметили единственного посетителя.

– Вам что нужно, молодой человек? До обеда переучет.

– Мне бы стаканчик сока.

– Маша, подай! А вы идите на улицу. Дождя нет...

Похожая ситуация повторилась и в летнем кафе. Только там в роли ответчика оказалась женщина:

– Идите смотрите, вот вам расходные книги, остальное – перед вами, а если кто-то считает, что я тут за счет заведения бутербродами с икрой обжираюсь и соки до икоты пью, то это клевета.

– Не кипятитесь. Мне это тоже неприятно.

– Что ж тут приятного? Пашешь в жару, а какой-то крючок на фирме, который здесь ни разу не был, затеял инвентаризацию. Смотрите: десять столов, сорок стульев, стойка барная... Все перед вами, а я пошла.

В шикарном массажном салоне, куда пошел Костя-пыточник, тоже шла инвентаризация. Но салон продолжал работать. Костя залег на стол, желая тоже совместить полезное с приятным. Такое случалось не часто. Отдав себя в опытные руки массажиста, он некоторое время жмурился и помалкивал. Но недолго.

– А что тут у вас происходит? Ходят два мужика. В тренажерный центр зашли, треники пересчитали, к маникюршам, в парную... Нюхают везде. Так всех посетителей распугают. Один все на видик снимает... По телевизору светиться не хочу. Жена со свету сживет. Я ж на работе в данный момент, -вдохновенно врал Костя.

– Сам не пойму. Мы здесь тоже пайщики-акционеры, но нам никто ничего толком не объясняет. Если это просто проверка состояния обслуживания, прислали бы подставного. Он бы нарочито капризничал, нарываясь на грубость. Но у наших нервы крепкие – никто места лишиться не хочет.

– Может, налоговая?

– Нет. С налоговой у хозяина отношения налажены.

– Ты где тянул?

– Видно? Уже и наколки свел. Специалисты тут высокого класса. Хочешь, устрою?

– Это – память, а память не сотрешь. Похоже, браток, с молотка вас пустили. Ждите нового хозяина...

Когда съехались у старшого и сверили данные, картина предстала в полном объеме. Несомненно, готовилась распродажа. Однако о банкротстве не могло быть речи – все предприятия рентабельны.

– Может, по другим прошвырнемся? Время еще есть, – вставил Валек, ему хотелось выделиться.

Старшой недовольно глянул на молодого:

– Думаю, там то же самое. Сворачивается, гадина, втихаря.

Старшой сам ездил к загородной резиденции. Терпеливо ждал, когда машина Хорошилова выйдет из гаража, и последовал за ней. Хорошилов приехал в центр, к офисному зданию, где располагалось несколько фирм. Среди них одна – "Комфорт и досуг" – бывшие конкуренты Хорошилова. Значит, продавать собирается и мотать.

Старшой сообщил в Питер результаты проверки. На том конце провода помолчали.

– Будем мочить? – не выдержал паузы старшой.

– Конечно. Но сначала вытряхни его – узнай номера счетов и все такое. Не мне тебя учить...

– Сделаю днем. Охрана не так бдительна, да и он себя в безопасности чувствует.

Так был подписан приговор.

Закатное солнце щадило прохожих. Жара спадала. Целый день работавшие на улицах Москвы поливалки ушли на короткий отдых в отстойники и парки. Скоро начнется ночная жизнь столицы. Закрутится рулетка, театры и концертные залы распрощаются со своими зрителями, а бандюки выйдут "на работу"...

Глава 46

СЕСТРЫ

После отъезда Артура Зоя не стала терять времени. На этот раз макияж потребовал больших усилий, но выражение удовольствия на лице скрыть не удалось.

Она приветливо кивнула охраннику, чем несказанно того удивила, села в машину и поехала на квартиру Величко.

Зоя никогда не бывала на квартире сестры. Семейные торжества и праздники отмечались всегда у отца, а редкие приглашения от младшей сестры она игнорировала, объясняя отказ разными причинами. Именно поэтому вид небольшой, но изящно обставленной прихожей произвел на нее ошеломляющее впечатление все-таки это была квартира наркоманки. По крайней мере, никак не ожидала найти здесь уютное гнездышко.

Сестры расцеловались.

– Зойка, как чудесно, что ты наконец появилась у меня! – искренне обрадовалась младшая.

– Совестно стало, да и шла мимо. Думаю, время есть. Почему не заскочить?

– И правильно, и правильно. Я ведь у тебя тоже не бывала. То твои дела, то мои загулы, но теперь с этим покончено. Мы ведь будем ходить в гости друг к другу? Сестры все-таки...

– Конечно, милая.

– Чай? Кофе? У меня есть выпечка из "Праги". Или чего покрепче?

– Коньяку на донышке.

Сестры расположились в большой комнате, оборудованной под гостиную. По стенам были развешаны головы животных.

– Артур разве охотник? – спросила Зоя. – Вот уж не знала...

– Когда-то увлекался. Сейчас не вырваться. Работа. И я доставляла массу хлопот.

Она так трогательно брала вину на себя, что это могло растрогать кого угодно, но только не Зою.

– А хочешь, я тебе квартиру покажу? – засветилась Женя.

– Ох, не надо, избавь. Это пошло.

– Да, да... -согласилась Женя.

Повисла пауза. Сестрам говорить было не о чем.

– Почему ты так на птицу смотришь? – спросила младшая, заметив, что Зоя рассматривает сову.

– Птица в доме – к несчастью.

– Когда влетает с улицы или о стекло бьется. А эта – старинная. Стояла в Английском клубе. Сова – символ мудрости и терпения. Может, мимо нее Пушкин проходил, когда в Москве бывал.

– Это не сова, это филин. Совсем другой символ.

– Ты меня расстраиваешь.

Погоди, еще не так расстроишься, мелькнуло у старшей. Она решила более не тянуть и приступить к цели своего визита.

– У тебя как с мужем? – спросила она.

– В каком смысле?

– И в том, и в другом.

– Еще недавно все было плохо-плохо, просто ужасно. Ты понимаешь, о чем я? Но внезапно он изменился. Стал щедрее, добрее, внимательнее. И я подумала: чего искать? Уже под тридцать накатывает. Начала искать у мужа положительные черты. Раньше считала, по расчету меня взял, вот и мучила. А дней десять назад чуть ли не при охраннике взял. На следующий раз, наоборот, нежен был, как летний грибной дождик. Каждый раз по-иному...

– И давно это у вас?

– С месяц, а секс дней десять.

Старшую захлестнула зависть и злоба.

– Вот что, милая, соврала я тебе. Я не по пути, а специально к тебе зашла. Хоть мы и не очень дружны, но все-таки сестры. Должна предупредить. По расчету все совершалось несколько лет назад. По расчету... Примерно десять-одиннадцать дней назад сидела я в шикарном бутике. Ждала, когда другие туфли принесут. Смотрю, входит твой Артур под ручку с известной манекенщицей. Шаль ей подарил к платью. А сегодня в ресторанчике "Интим" вижу их опять вдвоем. Садятся в уголке, так делают, когда светиться не хотят, и воркуют, как голубки. Таких совпадений не бывает, милочка...

Зоя посмотрела на окостеневшее лицо сестры и поняла – попала в яблочко. Дольше оставаться здесь не имело смысла. Обманутая женщина способна на все, вплоть до убийства. Но Зоя знала: Женька – размазня. Она, скорее, с собой что-нибудь сделает, чем с другим.

– Ладно. Я, пожалуй, пойду.

И ничего в ответ – ни вопросов, ни рыданий. Застывший комок горя.

Хлопнула дверь, и в квартире повисла тишина. Только бой напольных часов напомнил о времени, Женя очнулась, взяла телефонную трубку и набрала номер:

– Стасик, приезжай немедленно, ты мне нужен. Захвати все необходимое. Я свою машинку для ширялова выбросила на днях, как дура. Все будет оплачено. Ты меня знаешь...

Глава 47

РАЗРЯДКА

Когда минует опасность, людьми, ее пережившими, овладевают разные чувства. Одни облегченно вздыхают, другие становятся апатичными, третьи – излишне возбужденными, ощущается полное моральное опустошение. Рассказывают, что на фронте, после тяжелого боя, когда батарея еще продолжала стрелять в сторону убегающего противника, молодой лейтенантик (только из училища) повалился у раскинутых сошников и уснул "как убитый". Его таковым и посчитали до тех пор, пока канонада окончательно не стихла. Тогда солдаты орудия услышали молодецкий храп. В небе пели жаворонки, а над донской степью разносился храп.

У троих сидевших в кабине возникло общее чувство веселья. Они хохотали, как дети в цирке. Хохотали – и не могли остановиться. Ласточку тоже дергало и мотало, потому что правая нога Гуна то соскальзывала с педали газа, то вдавливала ее в пол. Рулил он почти вслепую из-за застилавших глаза слез. Наконец, чудом разглядев съезд, свернул к лесопосадке.

Вывалились прямо на траву. Едва уняв приступ смеха, Ольга пыталась выразить словами обуявшие ее чувства. Не получалось. Тогда она поцеловала парней – сначала Климова, потом Артеменко. Второй поцелуй не был похож на первый. Он длился и длился... Климову стало неловко, сначала он отвернулся, потом лег на спину. Над ним простиралось необъятное небо – такое видел только в детстве, и почему-то сразу вспомнилось время, когда мать называла его Крольчонком. Ему почему-то стало жаль себя.

– Пойду осмотрю Ласточку, – сказал он, стараясь не глядеть в их сторону.

Зашел за фуру. Сорвал горькую травинку. Черт поймет этих баб: всю дорогу с ним любезничала, а с напарником воевала. Оказалось, это от чувств. Почему-то вспомнилась автобаза, татарская девушка Зарема, откликающаяся на русское имя Варвара.

– Ну ты че, осмотрелся? – возник рядом Дима.

– Не жениться ли мне, Артеменко? – неожиданно для самого себя произнес Гун.

– Зарема, наверное, не одну подушку промочила, – догадливо ответил напарник. -Левый борт осмотрел. Шесть дырок. Пойдем на правый.

В правом не нашлось ни одной.

– Стреляли снизу. Значит, выходные легли по крыше.

– Ничего, заштопаем.

Решили звонить Глотову. Трубку взяла Мария Игнатьевна. После ресторана диспетчер наконец вспомнила о просьбе Величко не заезжать к заказчику в Киеве. И вот теперь звонок ильичевских. Дальнобойщики требовали соединить их с Глотовым.

– Его сейчас нет, где-то на территории, а вот Величко рядом, через стену.

Но водители требовали именно Глотова. Мария Игнатьевна вызвала директора по трансляции и, пока тот спешил в диспетчерскую, поинтересовалась, все ли у них в порядке.

– Глотова давай, Маша, у нас аккумуляторы садятся.

– Вы извините меня, старую, во время прошлого сеанса забыла передать: Величко просил в Киев не заезжать, заказ аннулирован.

– Ничего, Маша, мы разобрались сами.

Вот и славно, подумала диспетчер, хорошо, что все обошлось. В диспетчерскую, обливаясь потом, поднялся Глотов. Мария Игнатьевна не слышала, что сообщали дальнобойщики, но видела, что лицо директора сделалось красным. Мария Игнатьевна налила стакан воды. Глотов, держа трубку у уха, выпил залпом.

– Все понял. С грузом на автобазе не появляйтесь. У Кольцевой на Можайке заправку знаете? Вот там на стоянке и ждите. Ну, Бог в помощь, ребята.

Глотов пошел к себе. У дверей офиса сшивался Величко.

– Знаете, Василий Степанович, я решил заявление забрать, – начал он и запнулся, увидев тяжелый взгляд директора. – Что-то случилось с грузом?

Оба знали, о каком маршруте речь.

– Ты под суд пойдешь, мальчик-попрыгунчик, – стараясь сдержать ярость, сказал Глотов.

– Хорошилов будет очень недоволен. Так впервые прозвучала фамилия Бориса Евгеньевича, и оба знали, кто протежировал Величко.

– А может быть, кое-кто и повыше... – с угрозой в голосе произнес Артур, но не договорил: тяжелый кулак бывшего шоферюги, несмотря на возраст обладателя, сработал по-боксерски – только искры из глаз...

Глотов молча ушел в офис. Набрал телефон Хорошилова:

– Ваш протеже зарвался. В Киеве моим ребятам устроили тепленький прием.

– Не понимаю, о чем вы...

– Все вы прекрасно понимаете. Когда орудуют бандюки с большой дороги, это понятно. Груз отнимут, а то и жизнь. Но когда в центре города люди Величко стреляют по ним из пулемета... Надеюсь, вы прочитали дискету? Левые две-три тонны – это я понимаю. Вы сами приказали Не вмешиваться, пусть делает свой маленький бизнес. Но это уже не маленький бизнес. Что погрузили в Ильичевске?

– Ни сном ни духом...

– Бросьте, я не первый день на свете живу. Даже из-за очень большой партии пылесосов, утюгов и кофемолок городские на такое дело не пошли бы. Нужны складские помещения, реализация, документы, а все это требует времени. Городские пойдут на мокруху только за товар, который очень быстро сбывается... Хапнул – и на Майорке.