Текст книги "Игра. Первый от человечества (СИ)"

Автор книги: Игорь Даждев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– И это еще не все. Мы решили разделиться на две группы, одна пойдет на север вторая на юг. Одна группа моя, вторая ваша.

– Дайте угадаю, со мной никто кроме меня не пойдет?

Наверное, они заготовили, какую-то речь, или жутко важную причину – почему именно так, но я несколько обломал им игру.

– Никто не согласился. – Слышу такой приятный, и такой безжалостный голосок рыжей молнии.

– Кто-нибудь слежку за особняком вырубил?

– Я как-раз, поэтому в подвал и побежала.

– Ваша группа куда пойдет? – Снова говорит химик. – Мы можем бросить монетку.

От учтивости в его голосе меня передергивает – внутри. Внешне я остаюсь спокоен.

– Я пойду на север. – Моё лицо ничего не выражает, кроме усталости. – Как говорил один мой знакомый арестант: Это последней басятский подгон вашей хате. Как услышите выстрелы, выждете десять минут и прорывайтесь. Они будут, не сомневайтесь. Секретов за забором прибавилось. Скрываться им незачем, будут стрелять без глушителей.

Я разворачиваюсь, спускаюсь по лестнице. По дороге к северному выходу обыскиваю несколько трупов – взял про запас еще два пистолета, и два десятка обойм.

Я прислоняюсь спиной к стенке, справа от северного выхода. Нет, так дела не делаются. Горечь и обида тянут меня к земле – в таком состоянии могу наделать ошибок.

Я все прекрасно понимаю. Вот буквально все. На душе от этого понимания легче не становится. Я со всех сторон смотрю на ситуацию. В конце концов, я и так собирался один прорываться. Какой черт меня дернул спасать этих... И все ради того чтоб получить плевок в лицо. Аккуратный, тактичный, обыгранный и оговорённый – но все же плевок.

– Да черт с ними. Ха... да и вообще, я на их месте, тоже не согласился бы идти со мной.

После этих слов горечи на душе поубавилось. Еще через минуту она совсем прошла. Я собираюсь сделать первый шаг на пути долгого прорыва на волю. У меня не получается. Передо мной появляется рыжая «молния» Машенька.

Прорыв.

Маленький кулачек рыжей бестии уперается мне в грудь. Я непроизвольно остановился на полушаге.

– Охранники ушли с вышек. Нас взорвут. – Выдаёт она скороговоркой.

– Я обезвредил заряд.

Она от такого заявления впадает в ступор. На её лице ярко читается вопрос: «Какой такой заряд?».

– Но может прилететь авиация. Или будут бомбить из далека...

На её лице отражается понимание.

– Нужно прорываться. Или надеяться на чудо, – которое нас по счастливой случайности не распылит на атомы. Сообщи своей группе. Решайте быстро. Времени мало.

Я стартую в сторону забора. От рыжей бестии остаётся только смазанная тень. Все теперь каждый сам по себе. Они сделали мне одолжение, сообщив об ушедших охранниках. Я сделал им – обезвредив заряд – хоть и спасал, по большому счету, свою шкуру. Мы квиты.

По дороге к забору закидываю в рот последние два гвоздя. Все принятые моим телом пули, желудок уже переварил. Я добираюсь до забора – перепрыгиваю его. Бегу дальше. Быстро пересекаю расчищенную десятиметровую полосу. Пропадаю в лесу.

За спиной слышится артиллерийская канонада. Особняк равняют с землёй. Надеюсь, те сволочи неблагодарные успели спастись.

Пять минут бега – начинаются выстрелы. Я еще не могу двигаться как та рыжая бестия. По-моему у неё больше шансов выжить, чем у любого выжившего в особняке. Выстрелы проходят над головой.

Еще через минуту я понимаю – меня загоняют. Все пули свистят с правой стороны. Но, это рассчитано на обыкновенных людей – они бы инстинктивно забирали левее от выстрелов. Мне все равно – бегу по прямой.

Еще, примерно, через пять минут бега попадаю в засаду. Шквал пуль рвёт моё тело с разных сторон. Две очереди летят сверху. А это мысль.

Я прекрасно понимаю, что у нас складывается патовая ситуация. Они не могут меня убить. Я не могу от них убежать. А вот ускакать по верхушкам деревьев...

Я быстренько забираюсь на дерево, с которого по мне лупят очередями.

Энергия в организме плещется и переливается через край. Я не доползаю до обидчика. Мне надоела кровь. Достаточно. Я насмотрелся на неё в особняке.

Не долезая до автоматчика двух метров, я прыгаю на соседнее дерево. Хватаюсь за удобно торчащую ветку. Группирую тело для следующего толчка. Прыжок. Я на следующем дереве. Еще прыжок.

Лес вокруг особняка смешанный – хватает и хвойных и лиственных деревьев. Расположены они на разном расстоянии друг от друга. Забравшись на деревья, я схожу с прямого курса. Теперь моё движение хаотично.

Загонщики не привыкли бегать за жертвой, скачущей по деревьям. Но профессионалами они оставались прекрасными.

Меня гонят час. К пулевым выстрелам прибавляется гул лопастей – по моему следу пустили авиацию. Четыре раза вертолет разряжал кассеты неуправляемых ракет. Они взрывались то справа, то слева от меня. Я их не видел, только слышал. Всегда на безопасном расстоянии. Хаотическое передвижение приносит свои плоды.

Через час звук вертушки пропадает. Этот звук как Дамоклов меч звучал в моих ушах. Я не знаю, как моё тело отреагирует на взрыв. Пули делают аккуратные дырочки – боюсь, это меня и спасает. Но если мне оторвет руку или ногу... Я не знаю. Таких экспериментов я над собой не проводил.

Еще через пятнадцать минут прыганья по деревьям я натыкаюсь на поляну. Сворачиваю вправо. Продолжаю прыгать. Поляна приличных размеров. Еще через пятнадцать минут я на другой стороне. По дороге вредная сухая ветка воткнулась мне в глаз. Я не стал её вытаскивать. Одного глаза хватает.

Еще десять минут прыжков. В полете я еле изворачиваюсь от второй такой же ветки. Решаю остановиться и сделать пятиминутный отдых. Я не замираю на месте – я просто перехожу на прогулочный шаг. Вытаскиваю ветку из глазного отверстия. Иду, стараясь не издавать громких звуков.

Все мои чувства обострены – так всегда случается с любым человеком, за которым ведется охота. Приятный бонус от инстинкта сохранения. Краем уха я слышу разговор.

– На хрена нас сюда позвали?

Говорит молодой, мужской голос.

– Заключенных ловят, оцепляют весь район. Там жутко опасный рецидивист или их целая куча. Командир особо не распространялся. По-моему он и сам не знает толком.

Отвечает ему такой же мужской голос, но тембр ниже.

– Тут ни одной зоны в округе нет. Откуда сбежали?

– Может смертники? Или подопытные «кролики»? Ну, те, которые сели на пожизненное. А уж бункеров по родине настроено дай бог. Вот там и пришивают им третью ногу. Таких стоит опасаться. Если такой пошел на побег, то ему действительно терять нечего. Не зря приказали палить по любому шевелящемуся кусту.

Как раз в этот момент, откуда то слева раздаются выстрелы. Я понял, что если хоть как-то себя выдам, то сюда слетится вся эта долбанная гвардия охотников и все начнётся снова.

Аккуратным шагом я отхожу от этих ребят. Солдатики – молодые и ни в чем не виновные, им родина в лице командира приказала так поступать. Я не хочу их убивать.

Через пять минут натыкаюсь на еще один секрет, который вообще никак не прячется. Обхожу его по широкой дуге, никак не выдавая своего присутствия. Еще пять минут ходьбы, и опять слушаю, что там они сделают, когда служба закончится. Чего съедят в первую очередь, чего выпьют, к кому в гости завалятся, кому в трусы залезут.

Я прохожу еще четыре таких поста. Не доходя до пятого, нахожу удобное местечко для прохода. Не теряюсь – сразу пользуюсь выпавшим шансом. Прохожу тихо. Никто меня не замечает.

Еще пятнадцать минут тихой ходьбы и перехожу на бег. Дальше служивых я уже не встречаю.

Опять залезаю на деревья. Вспоминаю – чего так не хватало в какофонии звуков погони. Собачьего лая не хватало. Если сейчас нет собак, то это не значит, что они не появятся.

Весёлые «попрыгушки» продолжаются до вечера. Когда солнце заходит, я забиваюсь под завалившееся дерево. Мне нужен сон – хотя бы пару часиков. Физическая усталость меня не волнует – вместо кончившихся гвоздей, я закидываю в рот, найденные по дороге камушки. Благо в лесу их долго искать не надо.

Моральная усталость – вот мой бич здесь и сейчас. Я морально готовился к чистке – но она оказалась слишком кровавой. Слишком много крови и трупов для одного дня.

В небольшом кубрике рядом с кабинет ответственного, за все секретные объекты, сидит невысокий плюгавенький человек. Серая личность увидишь на улице лицо такого человека и сразу забудешь. Обыкновенная залысина на голове, выцветшие глаза. Серый костюм. Серые стены, серого кубрика.

Этот человек всегда представляется разными именами, и всегда помнит – какому человеку какое имя сказал. В этом тщедушном теле спрятан гениальный мозг. Не зря его назначили главным ответственным за все секретные объекты. Именно он забирает конверты, которые заносит в пустой кабинет секретарь. Именно он отдал приказ о зачистке.

Сейчас этот человек сидит с задумчивым лицом. Семь дней прошло с момента зачистки особняка. Еще два дня чистили свидетелей – охрану, чистильщиков и тех, кто гонялся за убежавшими.

Операция завалена. Четверым удалось сбежать. Только эти четверо, и он знает о наличие Сигнала. Для остального мира это секрет. Он, как и те четверо понимает – такую информацию нельзя оглашать. Какому бы благородному человеку её не доверили – он очень быстро превратится в чудовище.

Те четверо и стали такими чудовищами, а если не стали, то скоро обязательно станут. Есть у чудовищ, в человеческом теле, одна полезная черта – они не любят делиться своими секретами. И они очень любят тешить своё самолюбие – на это и расчет. Рано или поздно они вылезут на поверхность, остаётся только  дождаться.

Серый человек смотрит на свою ладонь, которую он порезал полчаса назад. От шрама почти не осталось следа – он постепенно рассасывается.

– Я обязательно дождусь, теперь, это на много легче сделать.

Первое время шел в одном направлении – долго шел. Месяц или два. Я никуда не торопился. Особняк зачистили в конце июля. Сейчас примерно конец сентября. Я потерял счет времени.

Частенько попадались дороги. Я ловил подходящий момент, и пересекал их незамеченным. Я держался подальше от людей. У меня это получилось. Ни один человек меня не увидел.

Как только я слышал голоса туристов или грибников неподалеку, сразу уходил от них. Последние четыре дня я их не слышу. Дорог также не попадается на моём пути. Даже грунтовок. Я встречаю только звериные тропы.

По-моему я нашел прекрасное место для жилья. Людей тут не встретишь – иного и желать не стоит. Мне комфортно – ничто не помешает расшифровывать Сигнал. Ни за кого не нужно отвечать и волноваться.

Так прошло несколько лет.

Три года я жил в берлоге, или четыре, а может пять. Я перестал обращать внимание на время. Зимние морозы, или летняя жара – мне все равно. Я могу месяцами лежать не шевелясь. На организме это никак не отражается, он работает как вечный двигатель.

Питанием я не заморачивался. Мне важна плотность материалов – камни. древесина. Мой желудок переваривает всё.

Первое время страдал из-за отсутствия одежды. Изрешеченные пулями лохмотья не тянули на название – верхняя одежда. Выход нашелся в Сигнале.

Там очень много информации о владении собственным телом. Тренинги, упражнения для мозга и психики. Чем больше я применял эти знания на собственном организме, тем больше познавал хитросплетения, законы и возможности собственного тела.

Регенерация – то, что мне открылось первым. Сосредоточившись на этой части Сигнала, я открыл для себя не только выживание, но и изменения. Мой рост теперь плавает плюс-минус десять сантиметров. Цвет кожи, цвет глаз, волос – все это, тоже я могу изменить в течение часа. С лицом вообще проще всего. Форма ушей, профиль носа, размах губ – нынче для меня не проблема.

Я осилил молниеносное передвижение. Пришлось наращивать толстую кожу. Ожоги от такого движения портили всю картину. Хоть их и не было видно под толстым слоем шерсти, но ощущения оставались. Прыгнул на десять метров, и переднюю часть тела как в кипяток окунули.

Волосяной покров меня выручил. С возможностями моего организма, можно со спокойной душой гулять в минус восемьдесят – голым. Но ходить по лесу в чем мать родила – не комфортно. Я отрастил себе плотный волосяной покров – в нём уютнее, чем вообще без одежды. Хотя и с ней я не до конца расстался. Набедренная повязка на мне была одета.

Получилось при забавно. Если бы какой-нибудь сумасшедший искал в этом участке леса снежного человека, – он бы его нашел. Не факт, что я бы после такого, отпустил его живым – но нашел бы точно. Слава богу, такие чудики тут не водится.

Сигнал потихонечку открывал свои секреты.

В 1993 я решаю покинуть лес и выйти к людям. Остро становиться вопрос с одеждой. Придется выходить на кривую дорожку.

В одно прекрасное утро я покинул свою берлогу. Я неплохо научился бегать по лесу. Слух, зрение, нюх – теперь им может позавидовать любой хищник.

Бегу на юг. На вторые сутки встречаю первого человека. Охотник. Такого не разденешь, не убив предварительно. Я его пропускаю. Бегу дальше.

Мне нужны туристы. У этих в закромах не только еда и палатки, но и сменная одежда должна быть. Особенно у тех, кто уходит в лес не на одну ночь, а на неделю.

Еще через два дня мне улыбается удача. Пять палаток стоят кругом – это я увидел, прибежав на весёлый смех, недавно проснувшихся людей. Сейчас раннее утро, лето – на часах должно быть пять или шесть часов.

План в моей голове рождается мгновенно. Убивать нет никакой необходимости. Напугать – это с лёгкостью. Я ухожу подальше от стоянки любителей свежего лесного воздуха.

Мой план прост – наращу массу, шесть сменю на медвежью. Я понимаю – в сто процентного медведя мне не превратится. Мой расчет на страх – он дорисует необходимые черты медведя.

Пару часов пришлось потратить на преображение тела. Рядом с местом, где я преображался, был ручей. Он образовал небольшую лужицу. Когда дело было сделано, я взглянул на себя в отражении воды – ни разу не похож. Но делать нечего. Настал момент действовать – я сделал все, на что способен.

Я снимаю набедренную повязку и отправляюсь в сторону туристов.

Весёлая компания. Поровну – девушек и парней. Радио напевает незатейливый мотивчик. Все эти люди имели пару, и спали они только половину ночи.

Утренние, ни о чем не значащие разговоры. Редкие взрывы смеха. Все люди молодые, самому старшему скоро исполнится двадцать пять. На лицах каждого блуждает улыбка. Беззаботность – её можно испытывать в детстве, или в лесу. Город – он далеко. Также далеко и проблемы связанные с ним.

– УУУУАААААУУУУУ...

Все замолчали. Повернули головы в сторону непонятного звука. Улыбки пропали с лиц. Испуга на них не было – читался только сосредоточенный интерес.

Небольшое деревце начинает трястись. Затем раздаётся хруст.

– РРРРРРРРРР...

Затишье на несколько секунд. Приближающийся хруст сухих веток. Приглушенное рычание непонятного зверя.

Рядом стоявшее дерево начинает трястись. Все стоят на ногах – они готовы бежать. Но не бегут – ждут чего-то. Дождались.

Из-за кустов выскакивает непонятное существо, на четырёх лапах. Зубы оскалены – торчат в разные стороны. Глаза не рассмотреть из-за большого количества шерсти. Существо смотрит на них – они смотрят на существо. Лица перепуганные, но никто не бежит.

Существо становится на задние лапы, раздвигает передние лапы в стороны.

– ГГГРРРАААААУУУВВВВВ...

Падает на четыре лапы и начинает бежать в сторону толпы. Молодежь срывается с места. Мгновение, и их нет на поляне.

Вроде все прошло нормально. Туристы разбежались. Нужно быстренько посмотреть, что у них там в палатках.

Прекрасный план накрылся медным тазом. Одежду то я нашел, но она была не фонтан. Сменные трусы, майки, носки, женские лифчики. Мне это не подойдет. Приступаю ко второй части плана.

Начинаю лёгкий разгром. Порвать немного палатки. Раскидать вещи. Пожевать и выплюнуть еду. Что-то перевернуть. Нагадить бы, было идеально, но мой организм уже давно ничего не выдаёт – все идет в топку.

Я покидаю поляну не солоно хлебавши. Решаю далеко не отходить. Немного наследил в одном направлении и по деревьям вернулся назад – нужно узнать, как прошло моё выступление из первых уст.

Через час на поляну вышли трое парней. Все вооруженные палками. Начали медленно приближаться к устроенному мной разгрому. Частенько оглядывались. Не приближались к кустам где мог бы спрятаться зверь такого размера как я. Один даже по моим следам прошелся. Затем он скрылся в том направлении, откуда пришла троица.

Еще через полчаса пришли уже все. Я сижу тихо на дереве. Шерсть отдаёт зеленью, да и крона меня прекрасно скрывает.

– Да это был медведь.

Я не рассмотрел, кто это говорит.

– Нет. На медведей я насмотрелся, у меня батя охотник.

Говорит тот парень, который шел по моему следу.

– Он точно ушел? – слышится милый женский голосок.

– Да, но место все равно меняем. Может вернуться. – Отвечает сын охотника.

– А может это мутант был? – Берёт слово паренёк в очках.

– Да он на снежного человека похож. – Поддакивает ему девушка, тоже в очках.

Они идут под ручку. Девушка всем видом показывает, что ни за что не отпустит своего кавалера.

– Так девчонки, вы пока что постойте тут, а мы внимательней посмотрим, что он там с нашими вещами сделал.

Стайка девиц остаётся одна. Парни уходят на подробное расследование и подсчет убытков. Я сижу ровно над ним. Мой слух позволяет расслышать, о чем они там шепчутся.

– Девоньки, а у него это между ног прям как у мужика. Ну, то есть как у человека.

– Я тоже успела рассмотреть.

– И я...

– Я ничего не видела, я туда не смотрела. А вам девочки, с перепугу пенисы мерещатся. – Ставит в похабном разговоре точку, девушка в очках.

Я посмотрел на свою промежность. Черт. Конфуз получился. Над изменение этого места, я как то не задумывался.

Дальше слушать перешептывание стало не интересно. Я прыгнул на соседнее дерево. Затем на следующее. Я удалялся от молодых туристов.

Мало того, что не нашел одежды, еще и освистали моё представление. Мутант, снежный человек, точно не медведь – я делаю вывод, что к вопросу добычи одежды, нужно заходит с другой стороны.

 Мне нужен город, или селение какое-нибудь.

Неделю скакал по деревьям. Моя цель человеческие поселения, или хотябы одиноко стоящий дом – жилой. Я надеялся хотя бы найти одежду, которая сушится после стирки. Но дело приняло другой оборот.

В один прекрасный момент лес кончился, начались поля, некоторые из низ были засеяны. Я крался по лесополосе – по невычищенной лесополосе. Этот факт удивил – обычно их всегда чистят. Может до этой еще очередь не дошла? Хоть и вселяет сомнения тот факт, что не чистят её уже не первый год.

Забравшись в очередной раз на вершину дерева, с целью разведать обстановку – я увидел крыши домов. Спустился на землю. Не торопясь направился в сторону строений. Я услышал музыку. Странную музыку – пели о воровской романтике. Очень оригенально. Я по старинке забрался на дерево – получилось незаметно. Хотя мог и не стараться – отдыхающая компания не обратила бы внимания даже на взрыв.

Во дворе стояли две машины. Все стёкла полностью тонированы. Двери у одной открыты – из неё доносится музыка, которая посоперничает по громкости с движущимся поездом.

Это край садового участка. Забравшись на верхушку дерева, мене открылся вид на дачный поселок. Тут раздобыть одежду будет легче.

Разговор доносится из-за забора. Я вижу новенький, недавно построенный, двухэтажный дом. Шифер на крыше совсем без следов старения.

Я прислушался к разговорам.

– Прокурор сломался. Сказал дать ему пять косых долларов. Я дал, и все теперь я не убивал ту влюблённую парочку, – голос переходит на официальный тон, – по версии следствия подозреваемый, в момент совершения преступления, находился в другом конце города.

Следует взрыв хохота. У меня в голове взрыв не понимания – прокурор взял взятку?! В долларах?! В СССР?! Что за ересь... они, что ли сюжет будущей фантастической книги обсуждают?

– Эх, что-то промежность чешется. Этой суке хоть восемнадцать есть?

– А ты че разборчивым стал?

Очередной взрыв хохота.

– Те две дуры не в счет. Акселератки чтоб их.

Я вижу как один мужчина встаёт из-за стола. Направляется в дом. Я спускаюсь на землю. Подбираюсь ближе. Забор без единой дырочки – рассмотреть, что-либо не могу. Я захожу с другой стороны здания. Перепрыгиваю через забор. Все время осматриваюсь – чтоб меня не заметили посторонние, и хозяева дома.

Приметил кусты рядом с отдельно стоящим срубом. Видимо тут баня.

Я занял удобное место – как раз вижу мужика идущего в дом. Его дружки остались около мангала.

Дом большой. Окна новые. Что происходит внутри, и сколько там человек сказать не могу. Я присмотрелся к людям.

Идущий мужчина одет в джинсы и кожаную куртку. Лицо бывшего арестанта. Из, расстёгнутой на груди, рубашки видна часть татуировки. Его дружки чем-то похожи на него – кроме одного. Этот был одет в костюм, на лице интеллигентные очки. Он сидит за столом, читает этикетку бутылки с алкоголем. Но разговорами он от остальных не отличается.

Мужчина поднимается по ступенькам, заходит в дом. Я понимаю, что он пошел к какой-то женщине, или девушке – может произойти изнасилование. Но судить рано. Нужно посмотреть – что в доме. Я незаметно ухожу в закуток между домом и забором.

Моя цель – открытые окна. Так я попаду в дом. Искать долго не приходится – второе окно открыто. Я забираюсь в дом. Пока забирался, был готов к действию – я не знал, куда ведет это окно и есть ли там кто-нибудь.

Комната пуста. Запакованная новая мебель – еще никто не потрудился её распаковать, собрать и расставить. Наглухо запакованные ящики с непонятно чем – видимо этот дом еще и как склад используется.

Я перехожу из комнаты в комнату. Того мужчины нигде не видно. Я слышу звук гремящих ключей, на втором этаже. Затем легкий скрип открывающийся двери. Когда дверь открылась, по моим ушам резанул тихий, почти детский плач.

– Привет солнышко. – Голос мужчины ласков, но в каждом звуке слышится лицемерие.

Слух у меня хороший. Я прекрасно слышу, что происходит на втором этаже.

– Твой папаша еще не переписал на нас свою фирму. Это печально. Я уверен, и тебя это печалит. Тебе же тут не нравится?

Ответа не следует.

– Я знаю, как поднять тебе настроение. Еще не одна баба не уходила от меня недовольной.

Я слышу звук расстёгивания железной молнии. Короткой молнии. Он снимает штаны – как молния вспыхивает в моей голове. Я быстро стартую на второй этаж. Сразу нахожу открытую дверь. Неслышно захожу в комнату.

Мужчина уже снял штаны. Куртка валяется на кресле. Это спальня. Тут хозяин дома распаковал мебель и обустроил все по высшему разряду. Мужчина идет к роскошной кровати.

Там лежит девушка. Лица не разобрать из-за синяков и опухлостей. Одежда на ней порвана – видимо сопротивлялась. Руки и ноги связаны. Она лежит в позе эмбриона – шепчет одними губами: «Это сон, это мне снится, я проснусь, и все будет хорошо». Она не смотрит на своего будущего насильника.

Я не жду дальнейшего развития событий. Быстро приближаюсь к мужику, беру его правой рукой за шею сзади. Ладони у меня большие, пальцев как раз хватает на то чтоб обхватить шею даже перекачанному бодибилдеру. Поворачиваю его к себе лицом. Смотрю ему в глаза.

Он пытается что-то говорить – голоса не слышно. Я перекрыл доступ кислорода. Он машет конечностями, наносит мне удары, руками и ногами. Мне все равно. С каждым взмахом удары все слабее. Он задыхается – я жду, когда он издохнет. Его хватает на пару минут.

Я беру в левую руку его голову и с лёгкостью проворачиваю на сто восемьдесят градусов. Контроль нужен всегда – эта тварь могла очнуться. Я аккуратно кладу его тело на пол. Поднимаю голову – встречаюсь взглядом с притихшей девушкой.

Личину, я не менял. Я все еще в теле «недомедведя». Но теперь по всему телу проплешины. Я начал обратную трансформацию в человека пару дней назад, но на ходу это процесс долгий. Тут нужно предельное сосредоточение. Так что теперь я еще ужаснее чем был.

Она может испугаться, и закричать. Тогда прибегут дружки этой твари. Может начаться стрельба. Мне все равно, а вот её могут зацепить.

– Это сон. Тебе все это снится. Ты скоро проснешься, и все исчезнет.

Девушка не смело кивнула. Эмоций на её лице разобрать не возможно, из-за припухлостей. Она положила голову на подушку. Скорее всего, закрыла глаза. Из-за синяков не понятно – открыты у неё глаза или нет. Сейчас она создаёт впечатление спящего человека.

Я вышел из комнаты. Тихо прикрыл дверь. Дружки жертвы были не против такого поступка своего друга – значит и им жить не зачем. Я спустился вниз. Замер перед дверью. Как же мне не нравится убивать. Но эти твари заслужили то, что с ними сейчас произойдет.

Я налетаю как буря – ни слов, не предисловий – ничего. Только действия. Три оглушающих удара по головам. Перевёрнутый стол и стулья. Опрокинутый мангал. Затем три свернутые шеи.

Одежда есть, остаётся только снять её с этих трупов. Но какая бы на мне одежда не была, на люди показываться в этом теле – верх идиотизма. Я ухожу в дом. Затем возвращаюсь – затаскиваю трупы в дом. Складываю их в отдельном помещении.

Возвращаюсь во двор – навожу порядок, тушу угли из опрокинутого мангала. Теперь можно. Захожу в дом – спускаюсь в подвал. Погружаюсь в себя. Пару часов я меняю свое тело. Сначала принял прежний вид старика. После, внимательно подумав, опять ушел в медитацию. Через час я помолодел и полностью сменил облик.

Возвращаюсь в реальный мир. Музыка продолжает играть. Я вышел во двор, уже в теле двадцатипятилетнего мужчины. Выключил музыку. Вернулся назад. Я раздел очкарика. На нем была самая нормальная одежда – старый добрый строгий костюм. Я по человеческой одежде даже немного соскучился. Приятно почувствовать прежний комфорт, после нескольких лет беганья голышом.

В доме был телевизор. Я включил его. Дождался информационной программы. Я начал смотреть и ловить каждое слово. С каждым сказанным словом во мне обретали силы смешанные чувства. Горечь в душе вопит вместе с радостью. Непонимание молча смотрит вдаль, вместе с чувством вновь открывшихся горизонтов. Нет ни злости, ни торжества. Все как-то непонятно. Слишком долго я не выходит в большой мир.

Новости уже кончились, а я еще полчаса сижу с квадратными глазами – с трудом, перевариваю услышанное и увиденное.

Ну что ж, будем теперь жить в демократической стране. Обалдеть. Свободный рынок. Алкоголик при власти. Криминальные сводки заставляют охреневать. СССР посыпался. В головах у людей руины, и без всякой войны.

С другой стороны – нет худа, без добра. Если бы все еще существовал СССР – легализироваться и скрываться, было бы намного сложнее. Пришлось бы принимать форуму другого человека. Симулировать потерю памяти. Жить его жизнью. А так...

Если смотреть с этого угла, то мне даже немного повезло. Но рано радоваться. Мне нужно больше подробностей. Нужно ехать в город – там пообщаться с людьми. Остаётся решить один вопрос – что делать с девушкой.

Признаться меня озадачил этот вопрос – я действительно не знаю, что с ней делать. Займусь пока другими делами. Мня, ждет ревизия добра усопших тварей. Я не собираюсь брезговать не чем.

Я прохожусь по всем карманам. Документы, ключи, кошельки, барсетки и оружие – это мои трофеи. Обыскиваю автомобили. Там тоже много всяких мелочей. Сумка девушки тоже находится тут. В ней, её документы. Теперь хоть понятно где она живёт. Остаётся дом.

Я уже определился, на какой машине поеду. Черная девятка, из которой играла музыка. Я собираюсь загрузить её под завязку добром, которое найду в доме – свободный рынок как не как. Хозяин этой машины – продуманный человек. Он заранее поднял зад машины на высоту – видимо частенько в ней грузы возит.

Намного позже я узнал, что это мода такая. Но здесь и сейчас мне показалось это весьма практичным. Вторая машина была на нормальных рессорах.

Я захожу в дом. Поднимаюсь на второй этаж. Девушка спит – я понимаю это по размеренному и спокойному дыханию. Вот и хорошо. Я начинаю обыскивать сумки и ящики.

Несколько цинков с патронами. Два ящика с пистолетами, один с автоматами. Ящик с гранатами. Около десятка сумок с разными шмотками, – от нижнего белья до зимней верхней одежды. Чертова уйма жевательных резинок. Бытовая техника. Почти весь подвал забит ящиками с алкоголем и сигаретами.

Поношенный костюмчик сменил на новый. Чистый и выглаженный, я спускаюсь в подвал – там стоит сейф. Один из ключей, на связке хозяина, прекрасно подходит к нему – дополнительной защиты в нем не было.

Опять оружие, но теперь станинное. Несколько старинных икон – это меня удивило больше всего. Мужские золотые цацки – перстни, часы, цепи толщиною в палец. Ну и, конечно же деньги, в основном доллары.

В доме я нахожу приличную спортивную сумку. Перегружаю все из сейфа. Затем сходил за еще одной. Сейф почти пуст – я оставил только оружие и иконы. Я понимаю что ценность у них велика, но и того что я взял мне достаточно. Если окажется мало – ну что ж – это прекрасный повод поупражняться в влиянии на людей.

Я переношу две сумки в машину. Затем возвращаюсь в дом. Поднимаюсь на второй этаж. Бужу девушку.

– Просыпайся. – Я говорю тихим голосом, чтоб не напугать её.

Девушка открывает глаза. В двух маленьких щелочках виднеются зрачки. Разбитые губы растягиваются в улыбке.

– Ты прекрасен.

Я оторопел от её слов.

– Спасибо.

Улыбка резко пропадает с её губ, она подносит руку к губам. Видимо боль от ран на губах дала о себе знать. Руки и ноги у неё уже развязаны.

– Пора домой. Ты где живёшь?

– Улица 40 лет ВЛКСМ, 72.

– Ага, понятно. Сейчас мы поедем домой.

Я беру её на руки. Она не сопротивляется, наоборот прильнула ко мне как к единственному защитнику. Я несу её аккуратно – неизвестно что еще повредили ей те твари. Да и силы у меня теперь немерено. Разогнавшись, я могу проломать всем телом бетонную стену, без каких либо последствий для организма.

Я сажаю её на переднее сиденье. Она с большой неохотой отцепляется от меня. Сам сажусь на место водителя. Права у меня есть, точнее были. С ГАИ могут возникнуть проблемы в случае остановки. Решаю в дальнейшем путешествовать на поезде – так будет лучше.

У меня два пункта назначения – дом девушки и вокзал.

К первому прибыли быстро. Девушка, видя мои затруднения – в этом небольшом городишке я вообще не ориентировался – подсказывала мне дорогу. Слова ей давались с трудом – после каждой фразы она шипела от боли в губах. Как прощальный подарок, она мне объясняет как добраться до вокзала.

Этот прощальный подарок был весьма кстати. По пути к вокзалу я встретил два поста ГАИ. На первом мне помахали рукой, поприветствовали. Я признаться обалдел от такого жеста. Люди в погонах приветствуют бандита. Кто был за рулём, они не могли знать – все стекла полностью тонированы. Я не растерялся и посигналил в ответ. Когда на втором посту ГАИ мне посигналили – я был уж не так удивлён.