Текст книги "Сеньорита"

Автор книги: Игорь Берег

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Сеньорита Берег И.,

«Военные приключения»® является зарегистрированным товарным знаком, владельцем которого выступает ООО «Издательство «Вече».

Согласно действующему законодательству без согласования с издательством использование данного товарного знака третьими лицами категорически запрещается.

Составитель серии В. И. Пищенко

© Берег И., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

ГЛАВА 1

«Ишачок» сильно клюнул носом.

– «Муха», ты что делаешь?! – заорал Денис, рвя ручку на себя.

Бросил взгляд направо и понял, что все, амба. В плоскости были такие дыры, что самолет лететь дальше просто не мог, крыло почти отвалилось. Еще и внезапно задымил мотор, закашлял. Значит, и ему досталось.

– Прости, родная.

Он никогда этого не делал. Но раз приперло…

Попытался расстегнуть привязные ремни. Оба-на! А ни фига. Земля крутнулась еще раз. Да давай же! Он дернул снова, теперь уже изо всех сил. Сработало, замок открылся. И он вывалился из кабины неизвестно куда, почти сразу же потянув скобу парашюта.

Ну, были у него три обязательных прыжка, знал, что это такое – прощальный толчок инструктора в спину, восторг после открытия купола, долгое висение на стропах и довольно жесткое приземление на полусогнутые ноги.

Но в этот раз было совсем по-другому. Визг воздуха, резкий рывок и спустя буквально несколько секунд удар, треск веток, свой крик. И темнота…

* * *

– Эй, ты живой?

Так хорошо было лежать на мягкой траве, ни о чем не думая, просто наслаждаться покоем. Вот только этот голос… Как же он мешал…

– В себя приходи! Да быстрее, быстрее!

Он приоткрыл глаза. Чистое голубое небо, в котором он только что летал на своей верной «мухе». Что-то потом случилось плохое. Но вот что именно?

Перед глазами появилось лицо. Пока еще размытое, непонятное. Он постарался сфокусировать зрение. Ага, женщина, нет, скорее – девушка с пышными рыжими волосами. И глаза, кажется, голубые. Точно, так и есть.

Незнакомка дотронулась до его лица и опять поторопила:

– Давай, быстрее приходи в себя!

– Отстань… – только и смог он прошелестеть пересохшими губами.

– Дурак! – разозлилась она. – Тут скоро фалангисты будут!

Фалангисты? Черт побери, он в Испании! Тогда почему понимает ее? Он же испанского языка почти не знает?

– Ты кто?

– Олга! И хочу тебе помочь! Приходи в себя и вставай!

– Какая еще Олга? Нет такого имени…

– Хрен с тобой, имени нет, а я есть! И если мы сейчас отсюда не уберемся, не будет ни тебя, ни меня! Не говоря уже об именах!

О, это уже по-нашему! Так она на русском говорит, а не на испанском? Интересненько…

– Помоги подняться.

Девушка ухватила его за шиворот комбинезона, напряглась, потащила вверх. Он оперся сначала на одну руку, потом на другую, сел, согнул ноги в коленях. Так, с ногами ничего страшного, а он-то думал, что переломал их, так неудачно приземлившись. Похоже, попал прямо на дерево, раскидистый такой дуб. Вон и парашют в ветках застрял. Удачно, выходит, приземлился. Высота была мизерной, купол только успел раскрыться. А он, значит, просвистел сквозь ветки и на последнем метре брякнулся о землю. Вот почему сознание и потерял.

Теперь надо встать, попробовать, не повредил ли позвоночник…

– Помогай!

Она тянула его за руки, а он поднатужился и… встал! Постоял, немного качаясь, потом утвердился на ногах, подвигал корпусом. Тело немного гудело, но это скоро пройдет.

– Нужно сдернуть парашют.

Вдвоем они вцепились в привязную систему и стропы, подергали, подергали – и получилось! Купол съехал вниз, застыл горкой белого шелка.

– Сматываем!

Кое-как скомкали все это хозяйство в компактный тючок.

Денис посмотрел на Олгу.

– И что теперь?

Она тревожно оглядывалась по сторонам, к чему-то прислушиваясь.

– А теперь побежали! У меня есть мотор. Успеем добраться – нас не поймают!

Ха, бежать! Тут еле ноги переставляешь, они все время подломиться норовят. Но кое-как, ковыляя, он следовал за девушкой, шустро спускавшейся с холма.

Ничего так у нее была машинка. Длинная открытая «Испано-Сюиза» черного цвета. На такой впору генералам ездить. Не советским, разумеется.

Олга уже прыгнула за руль. Мотор, похоже, не выключала.

– Давай-давай! – торопила она.

И он старался, как мог. Получалось плоховато, но все же удалось сбросить парашют на заднее сиденье, а самому с кряхтением и стонами уместиться на переднем, рядом с девушкой. Странная Олга тут же рванула с места, одновременно выкручивая руль. Автомобиль развернулся и запылил по дороге все быстрее и быстрее.

Девушка откинула с лица густую рыжую прядь, закрывшую ей глаза, посмотрела на спасенного летчика, улыбнулась и сказала уже спокойным тоном:

– Ну, теперь точно не найдут.

– Уверена? – скептически поджал губы пилот.

– Процентов на восемьдесят. До поместья тут пять километров. Ну, придут проверять, даже обыск могут сделать. Но мы тебя так упрячем, что ни одна собака не найдет.

– Мы?

– Мой отец и я. Тебя как зовут-то, сбитый?

Он хотел обидеться на «сбитого», но потом подумал, что она права, его действительно сбили, и просто представился боевым псевдонимом:

– Мануэль.

– Да иди ты! – удивилась девушка. У нее даже руки дрогнули, и машина слегка вильнула. – Ты что, испанец? А почему по-русски так здорово чешешь?

Ну что ей было ответить? Что в целях конспирации всем советским добровольцам присваивались испанские имена? Хотя все и так знали, что это – военные из Советского Союза.

И он просто промолчал.

В голосе Олги звучало разочарование:

– А я-то думала, соотечественника спасаю.

– И какая разница? – поинтересовался Мануэль-Денис.

– В сущности, почти никакой. Но спасти советского было бы гораздо романтичнее. И папеньке бы очередной раз фитиля вставила.

– Это каким же образом?

– Не любит он все советское. Ненависти нет, но относится очень скептически.

– И с какой же радости? – заинтересовался советский пилот. Очень ему такое «папенькино» отношение не понравилось.

– Да имение наше все вспоминает под Рязанью. Насколько я помню – богатое было имение. Я маленькая еще была, когда бежать пришлось. И Россию ему жалко.

– Так он, выходит, из «белых»? – с неприязнью спросил Денис.

– Не-ет, папенька не воевал! – рассмеялась Олга. – Просто почувствовал, куда все катится, махнул рукой, перевел капиталы за границу, собрал семью, пожитки и уехал. Как раз перед началом войны.

– Гражданской?

– Почему? Мировой. Сначала во Францию, а потом сюда перебрался. Но, видишь, теперь и тут покоя нет. Честно говоря, фалангисты не очень достают. Правда, иногда наезжают, какие-то предложения делают.

– Соглашается?

– Ни в какую! Заявил, что он к политике никакого отношения иметь не хочет. Есть виноградники, есть оливы – ему этого хватит. Пока удавалось отбиваться…

Все равно Денису активно не нравился Олгин папенька. Ишь, барин! Хорошо устроился… Вокруг война, мировая революция на носу, а он сидит в своем поместье и в ус не дует. Где-то Денис слышал фразу: «Если ты не интересуешься политикой, то она вскоре заинтересуется тобой». Ее и выдал девушке.

Та беспечно рассмеялась.

– Полная ерунда! Мы живем, никого не трогая, и нас никто не тронет! Кому нужен престарелый граф и его баламутистая дочь?

– Так ты, выходит, графиня? – подивился Денис.

– Выходит, так, – легко согласилась она. – Что из этого? – И неожиданно спросила: – Так как тебя в действительности зовут, Мануэль? Нос у тебя не очень на испанский похож.

– Нос, как нос, – пробурчал пилот. – Ну, Денисом кличут. – И ехидно добавил: – И что из этого?

– Ничего. Красивое имя, благородное. Так героя Отечественной войны звали. Денис Давыдов. Слышал о таком?

– Читал, – буркнул разоблаченный Мануэль. – Он еще партизаном был.

– Так вот папенька его дальний потомок. Ему понравится, что я русского Дениса спасла.

– Очень мне нужно твоему папеньке нравиться, – ядовитым тоном сказал Денис.

– Зря ты так, – вздохнула Олга. – Познакомишься – увидишь, что он милейший человек.

– Ладно, познакомимся, – согласился пилот. – Все равно пока деваться некуда. Но долго я у вас не задержусь! Мне к своим надо…

– Это уж как получится, – не стала спорить девушка. – Но мы что-нибудь придумаем, как тебя переправить. Что у тебя с испанским?

– Плоховато, – сознался Денис. – Я совсем недавно прибыл. И бой этот у меня был только пятым.

– Сбил кого-нибудь?

– Один «юнкерс».

– А твой самолет как назывался?

– «И-16», «ишачок». По-вашему – «моска».

– Значит, или «буррито», или «муха», – перевела она.

– Нет, «ишачком» только мы называли. Ваши – «моска». А «И-15» – «чато», «курносый».

– И кто тебя подбил?

Денис задумался. Все произошло слишком быстро. Потерял своего ведущего, второго ведомого, лопух, немного растерялся, а потом… Мелькнула тень, самолет затрясло от попаданий, а дальше – прыжок, удар и земля.

– По-моему, «Хейнкель», но я не успел рассмотреть.

– Значит, немец, – авторитетно заявила Олга.

– Вероятнее всего, – согласился Денис.

Они тем временем въехали на холм, и она показала вперед:

– Вот и наша финка.

– Не понял, при чем тут нож?

– Да не нож, дурачок! – рассмеялась она. – «Финка» по-испански – поместье. Наше называется «Рязан».

– Послушай, что вы все выкидываете мягкий знак из слов? Ты ведь тоже не Олга, а нормальная Ольга. И поместье это ваше наверняка называется просто Рязань…

– Ну, тут за границей так принято. Вон, водочный производитель из Смирнова превратился в «Smirnoff». Не знаю, почему так происходит. Но ты действительно можешь называть меня Ольгой.

– Или Олей, – добавил он, разглядывая ее вьющиеся на ветру рыжие волосы.

– Меня так мама называла, – погрустнела девушка. – А еще Олюшкой.

– Что с ней случилось?

– Умерла. Уже здесь, – коротко ответила рыжеволосая спасительница. – И не будем об этом…

Ему только и оставалось сказать:

– Прости.

Автомобиль спустился с холма, въехал на обширную, посыпанную ярким желтым песком площадку перед домом. Но останавливаться не стал. Ольга завела его в распахнутые ворота гаража, где стояла еще одна машина, заглушила двигатель, выскочила из-за руля и закрыла створки ворот.

– Вот теперь мы точно в безопасности! – объявила она. – Выходи. – И добавила: – Извини, что не к парадному подъезду доставила. Но так меньше посторонних глаз будет. У нас обслуга небольшая, только пара испанцев есть. Вдруг проболтаются.

– Ничего, мы не гордые, – прокряхтел Денис, выбираясь из машины. – Парашют бы спрятать понадежнее…

– И переодеться тебе не мешает. Комбинезон – не тот наряд, в котором по поместью разгуливают.

– Да я и не собираюсь разгуливать! – возмутился пилот. – Пару дней отлежусь и к своим рвану!

– Насчет пары дней – это ты погорячился, – резонно заявила девушка. – Судя по тому, как ты брякнулся, – а я это видела собственными глазами – ушибы у тебя должны быть довольно серьезными. Без осмотра доктором тебе сейчас нужно лежать и кашку кушать.

Говоря это, она вытащила с заднего сиденья тючок парашюта, отнесла его к задней стенке гаража и засунула в какой-то ящик, сверху привалив рваными тряпками, служащими, видимо, для протирки автомобилей.

– Какая там кашка? – брюзгливо сказал Денис. – Я в отличной форме!

– Ну, да, – ухмыльнулась Ольга. – Поэтому и кряхтишь, как старый дед, при каждом движении.

Он действительно чувствовал себя не на пятерку. И голова что-то кружилась. Как бы в обморок не грянуться прямо на глазах этой рыжеволосой.

Девушка поняла это, видимо, по перекосившемуся лицу русского и, заботливо подхватив под руку, повела в дом через находившуюся тут же дверь. А что, удобно, можно не выходя под дождь сразу сесть в машину.

Проведя Дениса узким и недлинным коридором, Ольга ввела его сначала в кухню. Тут имелись несколько столов, две плиты и уйма сковородок, кастрюль, прочих кухонных причиндалов.

– Повара нет, сегодня воскресенье, он дома, – объяснила девушка безлюдье этого помещения. – Пойдем, пойдем, папенька слышал, как я приехала, сейчас обязательно поинтересуется, где меня носило.

– Что, часто носит? – поинтересовался Денис просто так, без всякого второго смысла.

Ольга поняла правильно.

– Я иногда езжу по окрестностям, воздухом дышу. Но в города без сопровождения папеньки никогда не заезжаю. Чтобы на какого-нибудь дурака не напороться. Испанцы – народ непредсказуемый и до женского пола охочий. Как начнет идальго полунищий приставать да комплименты говорить – не отвяжешься… Пистолетом приходится грозить!

– Никого не застрелила?

– Бог миловал… Разбирайся потом с его родней!

– Забавные тут у вас нравы, – не удержавшись, пробормотал пилот.

– A-а, ерунда, – отмахнулась Ольга. – Я ведь их понимаю. Это Кармен, наверное, красивая была. А в большинстве своем испанские девушки страхолюдины. Даром что смуглые.

– Какая еще Кармен? – заинтересовался Денис.

Девушка посмотрела на него почти испуганно.

– Ты что, Мериме не читал? И опера такая есть. Бизе.

– Не до опер мне было… – сердито сказал парень, чувствуя, что краснеет. – Я летать учился!

– Не переживай, – постаралась утешить его Ольга. – У нас в библиотеке есть на русском языке, дам почитать.

– У вас и библиотека своя? – удивился Денис.

Хотя чему тут удивляться? Он как-то раз был дома у Лешки Игнатова, приятеля по летному училищу. Так в кабинете его отца, университетского профессора, все стены были заставлены шкафами с книгами. Все больше старыми, с тисненными золотом корешками.

– У нас много чего! – рассмеялась рыжая. – Библиотеку папенька еще из России вывез. Ни за что не хотел оставлять.

«И правильно сделал, – первый раз в положительном смысле подумал о “папеньке” Денис. – В Гражданскую эту библиотеку точно бы в печку пустили. Очень холодно было».

– Ну, пойдем! – снова заторопила Ольга. – Не терпится тобой перед папенькой похвастаться…

И потащила его за руку вглубь дома. Он не сопротивлялся, только думал, что похож на барана, которого ведут на бойню. Но тут же и смутился своей мысли. Какой баран, какая бойня? Попал в приличный дом и придумывает себе страхи… Подумаешь, графиня! Видели мы эти графьев…

На самом деле, живых графов Денис, конечно же, не видел. Только на картинках в затрепанной книжке «Три мушкетера», попавшей к нему случайно. Вот там Атос действительно был графом. Как его… а, де ла Фер! Симпатично выглядел, в плаще и при шпаге.

Нет, конечно, есть еще «красный граф» писатель Алексей Толстой. Но и его видеть не приходилось…

Попав, наконец, в жилые комнаты, он понял, что Ольга действительно была права насчет несоответствия его одеяния. Ну не смотрелись комбинезон, шлемофон и тяжелые ботинки в окружении старинной мебели, да еще и на паркетном полу. И люстра какая-то со стеклянными (или хрустальными?) висюльками на потолке.

Но оценивать сей факт, а также рассматривать интерьеры времени уже у него не было. Потому что навстречу спешил довольно бодрый дедуля в байковой куртке, расшитой какими-то вензелями и брюках с острыми стрелками. Довершали композицию лаковые туфли, блестевшие, как сапоги у какого-нибудь маршала. Маршалов, впрочем, как и графов, Денису видеть еще не приходилось. Так, просто сравнение.

– Олга, дитя мое! Где тебя опять черти носили? Сколько раз повторять: за пределами финки сейчас очень опасно. Ведь война идет! И кто этот молодой человек?

Говорил граф по-русски очень чисто и правильно, одновременно пытливо вглядываясь в пилота. Подошел ближе, обнял дочь, чмокнул ее в щечку.

– Папенька! – торжественным тоном сказала Ольга. – Позволь тебе представить советского авиатора Дениса! Фамилию еще не знаю. Я его от фалангистов спасла!

Граф в волнении прижал ладонь ко лбу.

– Господи, какой авиатор, какие фалангисты?

Ольга ласково обняла его за плечи, мягко, но настойчиво повела к креслу, стоявшему у стены.

– Присядь, успокойся, сейчас все расскажу в подробностях. Вина тебе подать?

Хозяин дома на секунду задумался.

– Пожалуй… Стаканчик тинто.

– Сию минуту!

Девушка открыла какую-то дверцу в стенном шкафу и достала оттуда темную бутылку без этикетки. Денис заметил, что, когда дверца открылась, внутри довольно объемистой ниши зажегся электрический свет. И было видно, что вся эта ниша заполнена разнообразными бутылками и бокалами.

Ольга взяла два бокала, обернулась к пилоту.

– Красное будешь? Или тебе белого?

Денис замотал головой.

– Никакого, что ты!

Она пожала плечами.

– Как знаешь. А я тоже выпью за компанию с папенькой.

Вот это Денису вовсе не понравилось. Пьющая девушка – ну куда это годится? Нет, он совсем не был ханжой, но пить вот так, без закуски?

Ольга белыми ровными зубами выдернула пробку, ловко плеснула в оба бокала, один вручила отцу, из другого с удовольствием отпила сама.

– Зря отказываешься, вино хорошее, с наших виноградников.

У, буржуи… И вино-то у них свое!

Не ожидая приглашения, подвинул еще одно кресло и нахально уселся в него. В ногах ведь правды нет.

– Ох, извини! – сконфузилась девушка. – Не предложила тебе сесть. Невежливо как!

«Ничего, мы, советские, привычные», – хотел сказать он, но все же промолчал.

Граф пригубил свой бокал, покатал вино во рту, проглотил.

– Все-таки какой-то привкус есть, – озабоченно сказал дочери. – Так я слушаю…

– Поехала я, папенька, сегодня немного покататься, – начала она свое повествование. – Заодно и на оливковую плантацию заглянуть. Вдруг, вижу в воздухе аэроплан. Другой мелькнул, протарахтел и улетел. А этот задымился и стал медленно падать. Из него человек вывалился, парашют раскрыл. Но невысоко над землей. И попали они прямиком в старый дуб на холме. Ну, ты помнишь.

Граф кивнул, не прерывая ее рассказа.

– Я автомобиль выключать не стала, выскочила и – бегом на холм! Думаю, вдруг авиатор жив остался и ему помощь требуется?

Вот тут граф неодобрительно сморщился.

– Ты совсем не думаешь о последствиях! – Вздохнул: – Впрочем, как и всегда…

– Полно, папенька! – беспечно отмахнулась девица. – У меня ведь с собой револьвер был.

«Вот как? – удивился про себя пилот. – А я и не заметил!»

– Взбежала наверх – а там он лежит!

Она картинным жестом указала на Дениса. Тот непроизвольно поежился.

– И представляешь – совсем без чувств! Я думала – насмерть разбился. Подула на него, по щекам пошлепала – нет, глаза открыл. А потом и вовсе встал. Вдвоем стащили с дерева его парашют и укатили. Вот и все приключение!

– Н-да… – опять вздохнул граф. – Умеешь ты найти себе авентуру[1]1
  Приключение (исп.).


[Закрыть]… Ну-с, молодой человек, позвольте представиться!

Он привстал в кресле, склонил голову:

– Граф Рязанцев Александр Петрович. Кавалер нескольких орденов, а ныне – мирный помещик и владелец финки «Рязан».

Денис тоже изобразил наклон головы, но вставать не стал – не приучен перед аристократией, хоть и бывшей, расшаркиваться.

– Лейтенант Денис Вершинин, Красная Армия.

– И что же делает Красная Армия в сей отдаленной стране, позвольте полюбопытствовать?

– Помогает испанским трудящимся в их борьбе с международным фашизмом, – просто и незатейливо ответил пилот.

– Так уж и международным? – усомнился Рязанцев.

– А, думаете, кто меня сегодня сбил?

– И кто же?

– Немец, фашист! Он-то что в Испании делает?

– И вы не дали ему достойного отпора?

Денис скорбно покивал.

– Вы правы, не дал. Не заметил его, гада, прошляпил!

– Прискорбно, весьма прискорбно… – сочувственно покивал граф.

– Куда уж прискорбней! – поддакнул пилот.

– Каковы ваши дальнейшие планы?

– Пробраться к своим и снова драться! – отрезал советский пилот.

– Похвально. Но это не так легко выполнить, я думаю, – опять усомнился Рязанцев. – Линия фронта довольно далеко отсюда, да и сам переход ее сопряжен с немалыми трудностями.

– Ничего, как-нибудь, – храбро заявил Денис.

– Этот русский «авось»! – хмыкнул граф. – Нет, уж, молодой человек, тут необходим строгий расчет и помощь многих людей… Но, – продолжил он, вставая, – детали можно обсудить и за обедом. Надеюсь, вы не откажетесь составить нам с Олгой компанию?

– Не откажусь, – согласился Денис. Есть ему и правда, хотелось, чего комедию ломать? Мол, с вашего стола советскому человеку и крошки не надо! Гордо, конечно, но и глупо. Хорошие люди (а что они хорошие, Денис теперь почти не сомневался) от чистого сердца предлагают подкрепить силы. И при чем тут гордость?

– Олга, прикажи накрывать, – велел граф. – А мы пока с Денисом… простите, как вас по батюшке?

– Игоревич.

– С Денисом Игоревичем еще побеседуем, а заодно и покурим. Вы ведь курите?

– К сожалению, да.

– Почему же к сожалению?

– Доктора говорят – очень вредная привычка. Я ведь спортсмен.

– Оставьте! Для докторов любая привычка – вред… А у меня отличные сигары. Вы ведь любите сигары?

Сигар Денису курить не приходилось. Но не сознаваться же в этом перед отцом Ольги? И он согласно кивнул.

– Вот и отлично! – обрадовался Рязанцев. – Пройдемте в патио, там удобно. И лишних глаз не будет.

Загадочный «патио» оказался уютным двориком со скамеечками, тенистыми деревьями неизвестной Денису породы и маленьким фонтанчиком посередине. Действительно, удобно побеседовать и покурить в тишине и покое.

– Угощайтесь, – протянул гостеприимный хозяин деревянный ящичек.

Денис сигару выбрал, но хитроумно решил посмотреть, как граф будет ее раскуривать. И вслед за ним проделал те же манипуляции. Затянулся сладковатым дымом и… не смог раскрыть рта! Иначе раскашлялся бы отчаянно.

Рязанцев сделал большие глаза:

– Вы затягиваетесь сигарами, мой друг? Позволите так вас называть, без церемоний?

Покрасневший от сдерживаемого кашля, пилот только кивнул.

– Ну что вы, зачем же так? Достаточное количество дыма и так попадет в легкие. Сигарами ни в коем случае не надо затягиваться!

Денис, наконец, проглотил дым и смог ответить сиплым голосом:

– Отвык на войне. Мы все больше папиросы или трофейные сигареты…

– Немецкие? Полная дрянь, я как-то пробовал. А вот русских папирос здесь не достать. До сих пор иногда снится, что я «Дюбек» курю.

– Он и сейчас продается, – сказал Денис, осторожно набирая в рот сигарного дыма.

Лицо графа вдруг неуловимо изменилось. Какая-то тень тоски появилась во взгляде, стали виднее морщины на лбу.

– Не будем об этом… – попросил он, и пилот понял, что Рязанцеву больно вспоминать об оставленной родине. Хотя и давно он ее покинул. «Ностальгия» – вот как это называется. Он слышал, что многие эмигранты этим заболеванием страдают. И искренне не понимал, почему все же не возвращаются в страну. Если, как вот в этом случае, ничем революции и народу не навредил, то отчего не приехать? Конечно, там не будет такого роскошного дома, и работать, наверное, придется. Но зато – на родине!

Однако ни о чем этом говорить он не стал. Раз граф сам разговора не заводит и даже просит о родной стране не упоминать, значит, имеет на то свои резоны.

– А кто ваши родители? – вдруг спросил Рязанцев.

– Я их не помню, – сознался Денис. – Вырос в детском доме. Только фамилия и отчество остались. Настоящие. А то у нас многим придумывали.

Александр Петрович на несколько секунд задумался. Потом сказал неуверенно:

– Помнится, знавал я одного Вершинина. И, кажется, его звали Игорем… Игорем Викторовичем. Но тот был полковником, кавалеристом. Так что, скорее всего, это просто совпадение.

– Мне тоже так кажется, – с облегчением выдохнул Денис, напрягшийся было при первых словах графа. Отец – полковник царской армии! Еще чего не хватало! Не может быть у советского военлета родителей буржуев. Ну, никак не может!

– Хотя… – Рязанцев впился взглядом в лицо пилота. – Да нет, показалось!

– Что показалось? – опять похолодел Денис.

– Какое-то сходство, черты едва уловимые. Нет, все равно ерунда! Да и давно это было, еще до Великой войны. Я ведь тогда помоложе был, легкомысленнее. Всякое случалось. И приключения разнообразные были. Хорошо, вовремя опомнился, взялся за ум. В политику совершенно не хотелось, для военной службы поздновато. Но чувствовалось в воздухе что-то назревающее, что-то очень нехорошее. Так, кстати, потом и случилось, как вы, должно быть, помните.

– Нет, – помотал головой Денис. – И не могу я этого помнить. Мне ведь всего двадцать пять лет. Я хоть и родился до войны и революции, совершенно их не помню. Осознавать себя начал только в детском доме.

– Дальше как жили, Денис Игоревич?

– Обыкновенно, как все. Ремесленное училище, завод, ОСОАВИАХИМ, потом летная школа.

– И сюда каким образом попали?

– Объявили набор добровольцев. Почему-то я один прошел. Остальные здесь – более опытные товарищи, у них учился мастерству.

И спохватился! Ведь он сейчас военную тайну выбалтывает! И кому? Какому-то графу царских времен, которого знает от силы полчаса. Пусть и милейшему человеку, судя по всему, но все же буржую! Надо как-то выкручиваться…

– Что мы все обо мне да обо мне, Александр Петрович? У вас ведь жизнь куда интереснее! Как вы тут живете, как Ольга?

– Вы назвали мою дочь Ольгой, я правильно понял?

– Ну, да! Ведь нет же такого имени – Олга! Зачем язык ломать?

– Да вот, видите, – вздохнул граф. – В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не лезут. Местные так ее и кличут, без мягкого знака. Ну, и мы привыкли. Меня, вон, тоже Алехандро обзывают. Не спорить же с ними?

– Ну, это вам решать. Я бы никогда не позволил мое имя коверкать!

Хозяин поместья усмехнулся невесело.

– Да и трудненько его было бы извратить. Разве что на Дионисио какого-нибудь. Кстати, славное имя! Был такой герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов.

– У нас его помнят, – заметил пилот.

– Так вот, по секрету, я – его отдаленный потомок.

– Я в курсе, – невозмутимо кивнул Денис.

– Дочка проболталась? Вот же егоза!

Они посмеялись вместе. Потом граф погрустнел.

– Только вот не осталось во мне лихости предка. Честно сказать, струсил, когда понял, что большая война надвигается. Вот и уехал вместе с семьей за рубеж. Вы, наверное, знаете уже – сначала во Франции обретались, потом и там заварушка началась. Сюда перебрались. Хотели было в Южную Америку уехать. Но там постоянно неспокойно, то и дело революции да военные перевороты случаются. А здесь, несмотря на войну эту гражданскую, все же потише. И когда все закончится – неизвестно. Вот, фалангисты время от времени пристают: «Как настоящий патриот вы должны помогать нашей стране! Или вы скрытый коммунист?» – передразнил он кого-то. – А какой из меня патриот Испании или коммунист? Смех один… Пока удается отбрехиваться. Но вот что дальше будет? Франко ведь ощутимо побеждает.

– Ну уж нет! – возмутился Денис. – Никогда ему не победить! Да весь мир на защиту республики поднялся.

– Вы говорите об интербригадах? Но ведь их так мало! А Франко помогают целые государства: Германия, Италия. Нет, как это ни прискорбно, но в конце концов он одолеет.

Денис всерьез рассердился. Даже сигару отложил в пепельницу на маленьком столике.

– В войне, современной войне, не оружие главное, а энтузиазм бойцов. Поверьте, я их видел вот как вас, и энтузиазма у них хватает!

Спор только начал разгораться и неизвестно до чего бы дело дошло, но тут появилась Ольга и позвала спорщиков к столу. Александр Петрович оставался внешне спокойным, а вот Денис обидчиво сопел и мысленно прокручивал доводы в защиту республиканцев. Но девушка, уловив возникшие противоречия отца и гостя, решительно заявила, что за обедом никаких разговоров о политике не допустит. Пришлось смириться.

Стол был накрыт, по мнению Дениса, «по-царски». То есть присутствовали столовые приборы, огромная супница, еще какие-то блюда, накрытые блестящими металлическими колпаками, графины с белым и красным вином, бокалы и рюмки.

– Раз уж ты вина не пьешь, – сказала Ольга, – то, может быть, водочки?

Дениса передернуло. Он единственный раз в жизни пробовал водку, но тогда не рассчитал своих сил, и потом ему было очень и очень плохо.

А сейчас в душе взыграло какое-то неведомое чувство. То ли гордыни, что, как известно, считается большим грехом, то ли любопытства. И он решительно махнул рукой:

– Наливай!

Рязанцев присоединился:

– Тогда и я выпью.

– Папенька! – укоризненно сказала дочь.

– Не каждый день у нас за столом бывает советский человек. Чем тебе не повод?

А Денису объяснил, немного конфузясь:

– Боится, что я в запой могу уйти. Случалось со мной такое, чего греха таить. Особенно когда Вареньки не стало…

И опять погрустнел. Видимо, очень любил свою жену.

Напряжение опять разрядила Ольга:

– Руки кто будет мыть, неряхи?

Мужчины послушно вскочили.

– Я провожу, – предложил граф.

– И обязательно с мылом! – донеслось им в спину.

Наконец, усевшись за стол, они подняли рюмки.

– За победу добра! – провозгласил тост Рязанцев.

– За нашу победу! – добавил Денис.

Граф с сомнением покосился на него, но все же выпил. Пилот лихо опрокинул рюмку, посмотрел на стол безумными глазами и схватил первое, что попалось под руку, с хрустом впился в это зубами. Водка оказалась очень крепкой. Хотя и с некоторым привкусом самогона. Самогон Денис тоже как-то пробовал и ему не понравилось – слишком уж вонючий и мутный это напиток. Графский же был прозрачен и, в общем-то, приемлем.

– Тройной очистки! – похвастал Александр Петрович.

– Что, сами гоните? – подивился Денис.

– Не гоню, а произвожу, – поправил его граф. – В небольших количествах и не на продажу, а для личного употребления и в медицинских целях.

Денис понятливо кивнул и взялся за ложку. «Графская» водка растекалась по желудку приятным теплом, и аппетит вдруг стал совершенно зверским. Тарелка овощного супа, очутившаяся перед ним, опустела за минуту. Но во время еды пилот старался не чавкать и не хлюпать. Кое-какие приличные манеры у него все же были. И от добавки отказался, помня о тех же приличиях.

Вообще что-то он неважно себя чувствовал. Ломота в теле, легкое головокружение. Может быть, водка так подействовала?

Внезапно все поплыло перед глазами, и пилот начал мягко валится со стула. Ольга испуганно вскрикнула, Александр Петрович вскочил, пытаясь подхватить его. Последней мыслью было: «Неужели отравили, гады?» А потом сомкнулась тьма…