Текст книги "Сеньорита"

Автор книги: Игорь Берег

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 7

В тайный ход он больше не ходил. Нечего там делать. Еще наткнешься на настоящего хозяина. Оружие-то ладно, а за золото и убить могут. Помнится, там его многовато было. Кто их знает, этих испанцев. Впрочем, во всей человеческой истории за золото люди друг дружку только так шлепали. Вот и сделаем вид, что ничего не знаем и ничего не видели.

Но мысли его все время возвращались к ящикам на втором этаже. Насколько он помнил, в ходу здесь в основном бумажные деньги и мелкие разменные монеты. Но монеты были уж точно не золотыми.

А реалы, которые показывал летчик, выпускались аж в прошлом веке! И достались ему в наследство от бабушки. Так что это по всем признакам всамделишный клад! Кто-то откопал и спрятал сюда. Но если клад пролежал в земле много лет, бумага, в которую были завернуты золотые кругляши, должна была обветшать, да и сами монеты – потускнеть. А тут – новенькое все, словно из-под пресса. Или как там их штампуют. Загадка.

«Да плюнь ты на них!» – скомандовал он сам себе. Не твое – и ладно! Живи, как жил. Не пристало комсомольцу, едва увидев сокровища, только о них и думать. Нечего делать – поотжимайся еще, чтобы до пота, до дрожи в руках! Ты нужен сейчас здоровый и сильный. Неизвестно еще, как будешь до своих добираться. Может, и не на роскошном авто Ольги, а пешочком, пешочком. Ночуя в лесах и питаясь чем придется. А как ты хотел, братец? Война ведь кругом, враги в нескольких шагах.

Вот винтовку с патронами было бы неплохо прихватить. И маузер. ТТ, конечно, знатный пистолет. Но патронов к нему – всего две обоймы. А к маузеру много можно взять. Вот попадет он в засаду, расстреляет все патроны из ТТ, как дальше отбиваться будет? Только кулаками? Или дубину подходящую выломает?

А с винтовкой, да двумя пистолетами, своим и трофейным, много дел натворить можно! Через любую засаду прорваться.

«Ишь, развоевался! – одернул он себя. – Ты сначала из поместья этого выберись. Так, чтобы незаметно было. И через линию фронта пройди. С боем ведь не прорвешься».

Ну, из поместья его, наверное, Ольга вывезет. Но на дорогах патрули, так что далеко не уедешь. Жалко с ней, конечно, будет расставаться. А придется. Не тащить же девушку на войну.

Она и сама не захочет. Симпатии симпатиями, но тут у ней дом, отец, привычная жизнь. Зачем менять?

Денис загрустил. Но, впрочем, ненадолго. Вновь взялся за тетрадку, повторяя слова, выведенные аккуратным почерком. Как он заметил, Ольга не старалась делать упор на военную тематику. В основном это были житейские, бытовые слова и выражения. Ну, правильно. Военных фраз он и на фронте нахватается. А так, чтобы просто побеседовать о жизни, – без тетрадок не обойтись…

Ночью девушка все же пришла. Денис как раз задремал и не слышал, как она появилась.

Ольга улыбалась.

– Представляешь, эти два урода, отведав папенькиного вина еще и за ужином, теперь второе кресло притащили в прихожую и благополучно спят, делая вид, что службу несут. Вот приедет их начальник, да застанет – ох и нагорит им!

– Пусть спят, лопухи. Ты обещала меня на прогулку сводить, помнишь?

– Что, прямо сейчас?

– А чего время тянуть? Соскучился я по свежему воздуху. Заодно и проверишь мое состояние, как я ходить могу.

Ольга колебалась недолго.

– Пошли! Только тихо-тихо, на цыпочках.

Пистолет Денис с собой прихватил. И патрон в патронник загнал. Мало ли что…

Они выбрались из каморки, прикрыли за собой зеркало. Здесь было темновато. Девушка поманила его пальцем, и он последовал за ней к двери в дальнем конце зала.

Какое-то подсобное помещение: швабры, ведра. В общем, разный хлам. Имелось и окно. Узкое, из наборного стекла, изображавшего какую-то картинку. Денис вспомнил название: витраж. Раньше он подобного не видел. Сквозь окно на пол падал лунный свет.

Ольга повозилась у окна, раскрыла его и махнула рукой, дескать, айда! Оба они были в тапочках, но как-то забыли об этом и спохватились только в последний момент.

– Разувайся! – шепнула Ольга.

Перелезли через подоконник. Вокруг дома вела посыпанная песком дорожка, на которой выделялась цепочка отпечатков крупных башмаков. «Фалангист ходил», – догадался Денис.

Трава за дорожкой была холодной и немного влажной. Приятно, черт побери! Он вдохнул ночной воздух полной грудью, осторожно выдохнул. Как же надоела эта тесная каморка в Зазеркалье, как уже хочется на свободу! И в небо!

А небо было огромным, бескрайним, усыпанным звездами. И луна сияла так, словно ее только что вымыли и протерли чистой тряпочкой. В ее свете можно было различить каждую травинку.

Девушка молча стояла рядом. Она словно понимала состояние пилота.

Так продолжалось долго, и Денис почувствовал, что ночная прохлада стала забираться ему под одежду. А каково Ольге было в ее халате?

– Все, пошли назад, – прошептал он. – А то замерзнем тут окончательно!

В доме было действительно теплее. Девушка выглянула за дверь. Вроде бы все спокойно. Обувшись, чтобы не оставлять мокрых следов на паркете, они двинулись к зеркалу. Денис шел первым и уже проскользнул в открывшуюся щель, когда напряженный слух уловил тихий скрип двери. Ольга мгновенно закрыла тайник и повернулась лицом к входящему в зал фалангисту.

Денису все отлично было видно и слышно. Фашист что-то сказал, и девушка ответила ему резко и с вызовом. Пилот вдруг осознал, что кое-как, но понимает ее слова!

– Не спится, – сказала Ольга. – Я в своем доме и могу свободно по нему ходить! Или не так?

– Конечно, сеньорита! – ответил ей фалангист, немного ошеломленный ее тоном.

– Вы, кажется, охраняете дом? – напористо продолжала девушка. – Вот и занимайтесь своим делом!

Растерянный стражник скрылся за дверью, а Ольга, помахав перед зеркалом рукой, прощаясь, отправилась к себе в спальню. Так и не проверив «домашнее задание» у Дениса.

Чуть позже дверь в прихожую вновь приоткрылась, фалангист окинул подозрительным взглядом зал, никого не обнаружил и успокоился. Наверняка теперь пожалуется своему напарнику на грубость местной сеньориты. Ну и фиг с ним! Тоже еще, охранники… Нет, здесь что-то нечисто. С чего бы им пост тут устраивать? Что, на фронте людей вдоволь? Конечно, тут место потеплее, и случайная пуля не грозит. Да и винцо к обеду…

Он на ощупь нашел спички на столе, зажег свечу. Спать не хочется. Сначала разминка, а потом за испанский возьмемся. Денис порадовался своим успехам. Вот, уже понимает, о чем Ольга с фалангистом разговаривала!

ГЛАВА 8

Еще два дня прошли спокойно. А на третью ночь Ольга пришла сама не своя. Денис встревожился:

– Что случилось?

Она молча протянула ему номер газеты. Ну, газета как газета. На русском языке. Денис развернул двойной лист серой бумаги. Какие-то статьи, фотографии весело улыбающихся людей.

– Ну и что? – Он поднял на девушку непонимающий взгляд. – Какой-то эмигрантский листок. Нам про такое рассказывали.

– Во Франции выходит. Ты на первой странице погляди!

Денис послушно взглянул. Так, какие-то графья, какие-то суаре (это что за зверь?). А в самом низу небольшая заметка. Заголовок: «Красные бегут!» Да с восклицательным знаком! И что написано?

«Как сообщает наш корреспондент из Испании, один из красных авиаторов, сын полковника от кавалерии Игоря Викторовича Вершинина, Денис Игоревич, служивший в Красной Армии, совершил на своем самолете посадку в восточной части Испании и заявил, что больше не хочет быть подданным Совдепии, а переходит на сторону франкистских войск. Сейчас он отдыхает в одном из поместий соотечественников, любезно предоставивших ему приют. Но как только здоровье позволит, подаст прошение о предоставлении ему испанского гражданства и будет воевать против своих бывших “товарищей" за установление порядка в этой благословенной стране».

Несколько секунд Денис сидел, словно оглоушенный чем-то тяжелым. В голове стоял бессмысленный шум. До сознания никак не могло дойти то, что он только что прочел.

Потом поднял взгляд на Ольгу.

– Что это значит? Откуда эта брехня?

Та сокрушенно пожала плечами.

– Единственный, кто кроме меня и папеньки знал о тебе – Юрий Владимирович.

– Какой еще Юрий Владимирович?! – взревел Денис.

– Я же говорила – тот доктор, что тебя осматривал.

– И где эта сука сейчас?

Пилот достал пистолет и лихорадочно проверял его. Выщелкнул обойму, осмотрел патроны.

– Машина у тебя на ходу?

– На ходу. Что ты собираешься делать?

Денис злобно усмехнулся.

– Поеду к этому доктору и пристрелю как собаку!

– Но может, это не он написал?

Денис оскалился.

– Ты сама только что сказала, что кроме вас троих обо мне никто не знал. Ни ты, ни твой отец такой пасквиль написать не могли! Ведь верно?

Девушка, глядя на него испуганными глазами, кивнула.

– Тогда остается только этот костоправ!

Ольга задумалась.

– Ты представляешь, какой переполох поднимется? Известный доктор, уважаемый человек убит у себя дома! Тут все власти, что называется, на уши встанут…

– Уважаемый? – Денис снова оскалился. – Будет ему уважение! Принеси какую-нибудь одежду. Не в халате же мне ехать!

Ольга молча скрылась за зеркалом. Вернулась она скоро. И не одна. Вместе с ней пришел сам граф. Раньше он никогда не появлялся в этом тайном закутке.

Александр Петрович был не на шутку взволнован.

– Молодой человек! Я понимаю, что вы до глубины души возмущены этой заметкой! Но кто же знал, что Юрий Владимирович окажется столь непорядочным человеком?

– Непорядочным? Да он просто скотина! – Денис кипел от бешенства. – Меня, комсомольца, красного летчика – так оклеветать!

– Ну, предположим, доля правды в этой заметке есть.

Он двумя пальцами отвел в сторону ствол ТТ и только тут Денис понял, что пистолет направлен графу прямо в живот.

– Какая, к черту, доля правды? Вы что, с ума сошли?

– Прежде всего успокойтесь, – сказал Рязанцев мягко. – И давайте подумаем вместе.

– О чем тут думать? – опять едва не взорвался Денис. – Какая правда? Вы что, верите этой писанине?

Он потряс газеткой перед носом графа, но тот даже не отодвинулся.

– Вот послушайте, – мягким тоном начал он. – Да, вы разбились именно на восточном побережье страны. Это раз. Да, мы дали вам приют и прятали от фалангистов. Это два. По всей видимости, вы действительно являетесь сыном царского полковника и только благодаря неизвестным нам добрым людям в этом, как его, сиротском приюте…

– У нас это называют детским домом, – хмуро поправил Денис.

– Неважно, – отмахнулся граф. – Благодаря им, ваша тайна была сохранена, и вы продолжили нормальную жизнь. А представьте, что бы случилось, узнай власти о вашем происхождении?

– У нас сын за отца не ответчик… – буркнул Денис.

– Еще как ответчик! – возразил Александр Петрович. – Вы думаете, что если мы живем вдали от родной земли, то совсем уже не представляем, что там происходит? Ошибаетесь! Ни в какое летное училище вы бы точно не попали. И уж тем более, никто бы и не подумал послать вас в Испанию! Максимум, на что вы могли бы рассчитывать – это должность дворника или лесоруба в тайге.

– У нас любая работа почетна! – вновь буркнул Денис.

– Но неба в таком случае вы не видели бы как собственных ушей!

Похоже было, что граф начинает горячиться.

– Итак, это – тоже частица правды, – загнул Рязанцев третий палец.

– А все остальное? Вся эта брехня насчет моего дезертирства? – не сдавался Денис.

– Ну, – развел руками хозяин финки, – это уже действительно на совести нашего доктора. Привиделось старику что-то, выдал желаемое за действительное…

– И что мне теперь делать? – взвыл Денис.

– Вы будете удивлены, но ничего, – улыбнулся граф.

– Как это – ничего? – поразился пилот. – Да у нас за такое морду бьют! А в военное время вообще расстреливают!

– Что вы, батенька! Окститесь! Вы, молодой, уже практически здоровый – будете бить по лицу старика? Или, не дай бог, даже застрелите его? Нет, не спорю, наказать его как-то нужно. Подумаем, что-нибудь изобретем. Понимаете, – перешел он уже на совсем доверительный тон, – здесь, в провинции, несмотря на войну, все равно нравы мирные, спокойные. Никто ни в кого не стреляет.

– А фашисты?

– Разве это люди? – пренебрежительно отмахнулся Рязанцев. – Так, быдло, дорвавшееся до власти… Я понимаю, в России нравы несколько другие, тем более после мировой и Гражданской войн. Но ведь тоже все сейчас успокоилось. Ну, почти успокоилось.

Денису отчего-то вспомнились рассказы полушепотом о том, что вот, ночью приехали, кого-то забрали, и больше о них никто не слышал. И не единственный такой случай. Но ведь брали-то врагов! Вредителей! Шпионов! Не так уж все и спокойно сейчас в Советском Союзе…

Он уже почти пришел в себя. Пальцы, до этого судорожно сжимавшие рукоятку пистолета, расслабились.

– Так что продолжайте лечиться и ни о чем плохом не думайте, – увещевал граф. – А с доктором мы сами разберемся.

Ольга на протяжении этого разговора молчала. Ну, понятно, авторитет папеньки непререкаем. Как он сказал, так и будет…

Они ушли, пожелав ему спокойной ночи. И газетенку эту паскудную с собой унесли. Чтобы его не раздражала, наверное.

Что интересно, ни один из фалангистов за это время в залу не заглянул, хотя разговаривали они довольно громко.

Заснуть этой ночью Денис так и не смог. Ну, что он сын какого-то там полковника (царского!) – наплевать и забыть! Все это еще бабушка надвое сказала. Мало ли бывает совпадений! Вершининых не то чтобы половина Советского Союза, как, к примеру, Ивановых или Смирновых, но хватает с избытком. Тут граф с докторишкой этим явно лопухнулись.

Но ведь газетка эта, паскудный листок, обязательно попадет в руки кому надо! И вот это уже погано. Там могут напридумывать чего угодно. Тем более что он с вылета действительно не вернулся и знать о себе не дает.

А как тут подашь? Письмо написать: дескать, жив, здоров, только сбили немножко, но как только вернется, готов будет продолжать борьбу за дело Ленина-Сталина и сбивать фашистских гадов с удвоенными силами?

Написать-то можно. Но вот как переслать? Надо завтра Ольгу озаботить этим. Не может быть, чтобы не было у нее связей каких-нибудь, оказии.

Вот еще Ольга со своим папенькой… Получается, что, пряча здесь его, Дениса, они сами очень сильно подставляются? А если фалангисты устроят действительно серьезный обыск дома? Со всем тщанием? Обязательно ведь найдут прячущегося русского пилота! И тогда не только ему не повезет, но и хозяевам финки не поздоровится! Могут и расстрелять. Сейчас, во время войны это запросто делается. Выведут, поставят к стенке и – огонь! А хозяйство к государству отойдет в возмещение морального ущерба.

Надо об этом тоже с Ольгой и Александром Петровичем серьезно поговорить.

Вывод один – как можно быстрее отсюда бежать и пробираться к своим. Ничего, разберутся, какой он там полковничий сын…

Главное, за всю его не такую уж длинную жизнь ни разу никто не упоминал о его родителях! Тогда в детском доме много таких было, что не знали ни отца, ни мать. Дети – и все! Хотя… один воспитатель, математик, злобный и оттого сухой, как палка (у него и прозвище было – Сучок), в очередной раз разозлившись на какую-то шкоду Дениса, обозвал его «графенышем», за что и получил короткий и резкий тычок в бок от преподавателя физкультуры Сан Саныча. Этого дети любили и даже обидной клички не дали. Сучок заткнулся и больше обидного слова не повторял, хотя, кажется, Дениса невзлюбил еще больше.

Со временем это происшествие забылось, а вот сейчас почему-то всплыло в памяти. Видимо, было что-то, какое-то темное пятно в прошлом у пацана…

Ну, ладно, потом будем с этим разбираться. Сейчас же нужно думать, как пробраться к своим. Ольга намекала, что у нее есть какой-то хитрый план, но подробностей не выдавала, только заставляла Дениса усерднее налегать на испанский.

Так и быть, месть этому языкатому как его… Картузову! – отложим на потом. Хотя очень хочется по-простому, рабоче-крестьянскому, дать в рыло! Чтобы не сочинял впредь басен. Александр Петрович обещал с ним разобраться. Но что может какой-то граф, да еще иностранец? На дуэль вызовет? Смешно!

И задерживаться у гостеприимных хозяев тоже не следует. Газетенка могла попасться на глаза какому-нибудь местному начальнику. Совсем не хочется, чтобы Рязанцевы пострадали.

Пойти посмотреть, чем там Ольга занимается? Ну, во-первых, неудобно подглядывать за девушкой. А во-вторых, спит она, скорее всего. Нечего без дела по тайникам лазить. Тем более что он так и не выяснил, кому этот тайник принадлежит. Копаться в чужих тайнах Денису не хотелось.

Нет, все же надо написать своим! Вдруг да получится письмо переправить! Все-таки душа его была неспокойна после заметки в этой распроклятой газетенке. Но кому писать? Командирам? До них его сообщение наверняка попадет в руки этих, можно не сомневаться. А уж они сделают свои выводы. Какие – и представить страшно. Имели место прецеденты…

Нет, так нельзя. А вот Саньке Макарову, дружку закадычному, такому же, как он, военлету, черкнуть стоит. И выспросить у него, что о Денисе думают и говорят ребята и начальство. Тот сумеет все узнать досконально. Решено! На конверте так и напишем: «Камарада Игнасио, в собственные руки». Под таким именем Санька здесь воюет. Где у нас тетрадка, там еще чистые листки остались?

ГЛАВА 9

Письмо он, конечно, написал. И в подробностях сообщил, что с ним произошло в действительности. Но подумав, не стал указывать, где именно он скрывается. Сообщение могло попасть не в те руки, и страшно подумать, что тогда начнется! Фалангисты прочешут здесь каждый сантиметр и непременно найдут и его укрытие, и тайник с золотом и оружием. Хозяину финки тогда не позавидуешь… Да и его собственная судьба представлялась в достаточно мрачном свете.

Об этом он Ольге рассказал, когда та ночью пришла навестить его. И письмо тоже показал, попросив найти конверт.

– Конверт я тебе, конечно, найду, – как-то нерешительно сказала девушка. – Но вот каким образом ты собираешься отправить его адресату? Тем более, как я поняла, адресат этот такой же русский авиатор и находится где-то около Мадрида.

– Ну, – поморщился Денис, – во-первых, не русский, а советский…

– А что, советский перестает быть русским? – с явной порцией яда в голосе перебила его Ольга.

Денис немного смешался.

– Вообще-то в коммунистическом будущем национальность не станет играть никакой роли, – промямлил он.

Ольга отступать не захотела:

– Что, так и будут все говорить: «Мы – советские!»? И китайцы тоже? И африканские негры?

Военлет тоже не хотел сдаваться.

– Будут! – упрямо тряхнул он головой.

– Та-ак, – зловеще протянула девушка. – Кажется, начинаю понимать. Наций не будет, все будет общим… И жены тоже? Правду о вас в газетах пишут, получается…

– Да ничего не получается! – взвился Денис. – Где ты только такого нахваталась, в каких газетах?

– Да в любых! Не знаешь, почему к русским везде относятся с опаской? Так я тебе скажу! Потому что вы – пример для всего мира, как не надо жить!

Денис просто оторопел от таких слов. И не знал, что ответить. Он просто не понимал причины ее гнева. Он ведь только хотел, чтобы Ольга помогла ему переправить письмо другу. Он даже не написал, где именно прячется сейчас. Нельзя было подставлять… Да что там, предавать старого графа и его дочь! Фашисты ни за что их не пожалеют! Именно это он собирался сказать девушке. А она…

Больше не обращая на Ольгу внимания, Денис стал собирать свои вещи. Правда, у него почти ничего и не было. Пистолет, запасная обойма, тетрадка с уроками испанского. Одежда…

– Верни, пожалуйста, мой комбинезон, – попросил он.

– Зачем он тебе? – изумилась девушка.

– Должен же быть как-то одетым.

– Но ведь у тебя есть одежда!

– Не хочу быть ничем вам обязанным. Переоденусь в комбинезон и уйду. Спасибо, что приютили, но больше не могу оставаться здесь ни минуты. Вы и так сильно рисковали, приютив советского летчика. Могут быть большие неприятности.

До Ольги, наконец, дошло, что собирается сделать этот парень. Она мгновенно выхватила из его рук тетрадку.

– Ты никуда не пойдешь!

– Да, это ты верно сделала. Могут определить по почерку, что писала ты. Оставь ее себе, а лучше сожги. Все слова и выражения, что там есть, я уже запомнил. Если понадобится, я теперь смогу кое-как объясниться, узнать дорогу…

– Ты никуда не пойдешь!

Теперь в голосе девушки звучал испуг и слышались подступающие слезы. Денис истолковал это по-своему.

– Не бойся. Если меня схватят, обещаю, что ни за что не выдам вас. Хоть в это поверь…

Больше он ничего не успел сказать, потому что на него сразу обрушились и наконец хлынувшие слезы, и лихорадочным потоком льющиеся слова. А кроме того, его обнимали с такой силой, что не то что вырваться, но даже пошевелиться не было ну никакой возможности…

Они не заснули до самого утра. Точнее, до предутренних сумерек.

– Как я теперь твоему отцу в глаза смотреть буду? – уныло промямлил Денис, сидя на краю постели.

Ольга беспечно отмахнулась.

– Не надо на папеньку смотреть виновато. Я взрослая девушка и сама отвечаю за свои поступки. Как-нибудь разберусь.

– Ну да, разберешься. Мне ведь жениться на тебе теперь надо…

Она устроилась рядом с ним.

– Это ты как порядочный человек говоришь?

– А что, я до этого был непорядочным? Ну подумай сама: кто ты и кто я? Война кругом, меня сбить могут. Вдовой останешься? Кроме того, я вообще не представляю, как это нам сделать!

– Что именно сделать? – с подозрением спросила Ольга.

– Ну, это… Расписаться, документы какие-то оформить.

– В каком смысле расписаться? – не поняла девушка.

– В самом прямом! Ты хоть и русская, но все равно – иностранная гражданка. Я тут вообще по документам не существую.

– Как это не существуешь? Вот же ты!

– У нас удостоверения личности еще на пароходе отобрали и оставили только справки с испанскими именами. Помнишь, когда ты меня подобрала, я Мануэлем назвался? Вот теперь я и значусь здесь как Мануэль. У наших всех тоже эти, как их… А, вспомнил, боевые псевдонимы! Вон, Санька Макаров – Игнасио. Ну и другие, кто как. Мы знаем, кого как по-настоящему зовут, а для посторонних и псевдонимов хватит.

– Как у вас все сложно… – задумчиво сказала Ольга. – Что, и в церкви вас не венчают?

– Окстись, какая церковь! У нас она давно уже отделена от государства. Религия – опиум для народа!

– И детей вы не крестите?

– Ни за что!

– Вот бред-то какой… Чего же ты крестик носишь?

Это было правдой. Крестик у Дениса был. Но он тщательно это скрывал даже от друзей. Не говоря уже о начальстве и комсомольских вожаках. Крестик он хранил, как возможное воспоминание о родителях. Которых он совершенно не знал.

– Если крестик есть, значит, тебя крестили, – безапелляционно заявила девушка. – Ты, наверное, совсем маленьким был, когда крестили. Вот и не помнишь.

Денис задумался. Как ни крути, а Ольга была права. Не мог этот поповский символ просто так появиться у него на шее. Значит, что-то все же было. В младенчестве. Ну, в конце концов не его в этом вина.

– Так, – засуетилась Ольга. – Мне уходить надо, а то фалангисты проснутся!

Как накаркала! В зал заглянул тот самый, усатый фашист. С подозрением оглядел помещение, пошевелил усами и вновь скрылся за дверью.

– Вот, – расстроилась девушка. – Как мне теперь в спальню пробираться? Скоро ведь и папенька проснется!

Денис решился.

– Никуда тебе спешить не надо. Прямо отсюда в спальню попадешь. Пойдем, покажу…

Потайной ход привел девушку в полнейшее изумление. Оказывается, не все она знала о своей финке!

Но времени на то, чтобы ее успокаивать, у военлета не было. Тщательно прикрыв за Ольгой дверь, он глянул на ящики с сокровищами и, торопливо вернувшись в свою каморку, занялся тетрадкой с испанскими выражениями. Зарядку сегодня делать ему почему-то не хотелось…

Обед девушка ему доставила уже из своей спальни. Чмокнула в щеку, сунула чистый, непривычно длинный конверт и тут же исчезла, даже ничего не спросив о таинственных ящиках. Денис понял, что все расспросы она оставила на потом. Еще раз внимательно перечитал свое послание Макарову, убедился, что все правильно, запечатал конверт, но надписывать не стал. Решил сначала посоветоваться с любимой.

То, что он любит Ольгу, у него никаких сомнений не вызывало. Как говорится – втюрился. Причем по самые уши. И что с этим делать, он совершенно не представлял. Женится надо – это само собой. Но вот как? Даже в недавнем прошлом своем положении, будучи советским военлетом, помогающим испанским республиканцам, сделать это было весьма затруднительно. Да невозможно, черт побери! Не было таких случаев, чтобы советский человек женился на испанке! В данном случае, конечно, не совсем на испанке, но на гражданке Испании, но это ничего не меняет. Кто ему позволит сделать такое? Просто скомандуют: «Отставить жениться!» И все, ваши не пляшут…

Но выполнить такую команду он не сможет? Нет, конечно. Тогда какой он советский военлет? Тут предательством Родины попахивает!

Никакого выхода нет. То есть абсолютно!

Так! А не оставить ли все это на потом, на когда разъяснится с его текущим положением? Он ведь совсем не представляет ситуацию в полку. А также то, как к нему сейчас относятся товарищи. И – командиры… Они ничего не знают о его судьбе. Если та паршивая газетенка попала к тем, кому следует, то, скорее всего, его и взаправду считают предателем. А с такими все просто: трибунал – и к стенке! Может быть, конечно, разберутся и оправдают. Но это когда еще будет… Да и будет ли вообще? Сильные сомнения имеются. На памяти Дениса подобного не случалось, однако нетрудно представить, зная нынешнюю международную обстановку. Лучше уж, чтобы он действительно разбился на своей «мухе»… Нет, надо обязательно письмо Саньке отправить! Непонятно как? Но Ольга обязательно придумает!