Текст книги "Я познаю мир. Разведка и шпионаж"

Автор книги: Игорь Дамаскин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Еще одна «красная капелла»

Другая «Красная Капелла» существовала в Бельгии и Франции. Она представляла собой широко разветвленную разведывательную сеть, состоящую из нескольких резиденту р. Их руководителями были советские военные разведчики Л. Треппер, А. Гуревич, М. Макаров, К. Ефремов.

Л. Треппер был не только хорошим разведчиком, но и блестящим коммерсантом. Он организовал несколько фирм и акционерное общество, сумел привлечь к работе резидентуры множество людей. Еще до начала Великой Отечественной войны резидентуры направляли в Центр много информации, предупреждали о готовящемся нападении немцев.

После нападения Германии на СССР поток информации, в том числе и важной, возрос, ее передавали несколько радиопередатчиков. Но сама структура «Красной Капеллы» была рыхлой, плохо законспирированной.

Кроме того, и Центр совершил грубую и печальную ошибку. Когда была утрачена связь с «Красной Капеллой», действовавшей в Берлине, туда был из Брюсселя направлен Гуревич. Он посетил Берлин, встретился с Шульце–Бойзеном и получил ценную информацию. Вернувшись в Брюссель, передал ее в Москву. Оттуда пришло подтверждение:

«Добытые вами сведения доложены Главному хозяину (т. е. Сталину) и получили его высокую оценку. За успешное выполнение задания вы представлены к награде».

Но к этому времени германская контрразведка создала особую команду, которая охотилась за нелегальными радиопередатчиками. А передатчики Гуревича по указанию Центра в ноябре – декабре 1941 года работали по пять часов в сутки, передавая как берлинскую, так и собственную информацию.

В результате группа пеленгации абвера установила местоположение передатчика и совершила налет на радиоквартиру. Были арестованы радисты и зашедший туда М. Макаров. Задержали и Л.Треппера, но ему удалось скрыться. Часть агентуры была предупреждена о провале, но многих арестовали.

В конце концов абверу и гестапо удалось практически полностью разгромить «Красную Капеллу» Л. Треппера.

Сам Л. Треппер, будучи вторично арестованным, сделал вид, что готов сотрудничать с немцами и затеял «большую игру», как он сам назвал ее в своей книге, передавая в Москву подготовленную немцами дезинформацию, о которой Москва уже была предупреждена. Тем самым он спас себя и некоторых других членов организации, но с большинством ее рядовых участников, попавших к немцам в руки, они жестоко расправились.

К. Ефремов, М. Макаров и многие другие были казнены. Погибло сорок восемь человек – расстреляны, обезглавлены, повешены, умерли под пыткой, покончили жизнь самоубийством, не выдержали мучений концлагерей. Только двадцать семь человек сумели выжить.

Провал дорого обошелся и выжившим руководителям «Красной Капеллы». И Треппер, и Гуревич после войны были арестованы и провели долгие годы в тюрьмах и лагерях. Конечно, они совершили много ошибок, но никогда не были предателями.

«Джордж из динки–джаза»

Во время войны пользовался большой популярностью фильм «Джордж из Динки–джаза». Герой этого фильма Джордж, английский разведчик, солист джаза, выступавшего в оккупированной немцами стране. Во время радиопередач он, импровизируя на своем музыкальном инструменте, передавал шифровки в Центр. Это – плод авторской фантазии, основанный на реальном факте, вернее, на слухе. Говорили о том, что в Англии арестован всемирно известный пианист, который использовал музыкальный шифр для передачи по радио разведывательной информации. Слух не подтвердился.

Однако германская разведка действительно попыталась использовать с этой целью официальные радиопередачи Би–би–си. Исполнителем этой затеи стал агент абвера голландец Иоганн Маринус Дронкерс. Он прошел специальный курс обучения и под видом участника голландского Сопротивления на утлой лодченке в мае 1942 года «бежал» в Англию. Дронкерс был снабжен настоящими документами, подписанными руководителями движения Сопротивления, так как какое–то время принимал участие в его подпольной работе, даже в одном диверсионном акте.

Дронкерса подобрал в море английский тральщик и доставил в Англию. Там его подвергли тщательной проверке английская и

голландская контрразведки. Ничего подозрительного обнаружено не было. Насторожило лишь одно: он оказался слишком настойчивым в своем желании получить работу на Би–би–си и участвовать в прямых пропагандистских передачах, которые эта радиостанция вела на оккупированную Европу.

Это желание Дронкерса было удовлетворено – он стал диктором программы «Радио Ораны», принадлежавшей голландскому правительству. Эта программа была предназначена для антигитлеровской пропаганды среди голландского населения.

Наступил день, когда Дронкерс оказался перед микрофоном. Он имел в руках текст, в который было вставлено зашифрованное сообщение о благополучном прибытии и начале работы.

Дронкерс добросовестно прочитал весь текст и закончил передачу, мысленно поздравив себя с удачным началом. Не знал он лишь того, что его передача не пошла в эфир, а в соседней комнате, где сидели офицеры английской контрразведки, тщательно записывалась на пленку.

Сразу после окончания радиосеанса Дронкерса арестовали. Ему предъявили обвинение в шпионаже, так как анализ его передачи подтвердил подозрения: она содержала шифр.

Дронкерс долго не сопротивлялся и признался во всем. Он раскрыл свой шифр и подтвердил, что немецкая разведка дала ему задание обратить главное внимание на подготовку англо–американских войск к высадке в Европе.

На судебном, заседании Дронкерс также не отрицал свою вину. Он был приговорен к смертной казни и 28 декабря 1942 года казнен.

«Цицерон» из анкары

Цицерон был древнегреческим оратором и государственным деятелем, знаменитым своим красноречием. Именно этим именем из–за красноречивости представленных им документов был «окрещен» немецкий агент, действовавший в столице. Турции Анкаре в годы Второй мировой войны.

«Цицерон» работал камердинером английского посла в Турции. Однажды он явился к сотруднику немецкого посольства и предложил за двадцать тысяч фунтов стерлингов документы, которые он смог перефотографировать у своего хозяина. Когда немец возразил, что запрошенная сумма слишком велика, камердинер молча указал рукой на расположенное неподалеку здание советского посольства, дав понять, что на его документы найдутся и другие покупатели. Несмотря на дороговизну, немецкая разведка решила приобрести «товар» у камердинера. Как вспоминал впоследствии начальник немецкой разведки Шелленберг, это были "потрясающие сведения: совершенно секретная переписка между английским посольством в Анкаре и Министерством иностранных дел в Лондоне.

На документах имелись собственноручные пометки английского посла, касавшиеся взаимоотношений между Англией и Турцией, Англией и Россией ".

Камердинер, теперь уже получивший кличку «Цицерон», потребовал за каждую последующую кассету с пленкой по пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. Эта сумма была ему обещана и регулярно выплачивалась.

«Цицерон утверждал, что фотографирует один, – вспоминал далее Шелленберг, – не прибегая к чьей–либо помощи, так как два года тренировался в фотографировании документов. О своей работе он рассказывал так: будучи камердинером, он помогал послу, когда тот ложился спать. Посол имел обыкновение принимать на ночь снотворное. Когда он засыпал, Цицерон оставался в комнате, чтобы почистить костюм хозяина. Тут–то он и получал возможность вынуть ключ, открыть сейф и затем при сильном свете сделать снимки, используя присланную нами „Лейку“. За полчаса Цицерон успевал сделать все снимки, уложить на место документы, почистить и погладить костюм хозяина».

Но у немецких разведчиков вызвало подозрение то, что на одном из снимков были видны пальцы Цицерона. Специалисты утверждали, что он был просто не в состоянии одновременно держать документ и производить съемку. Поэтому эксперты заключили, что он работал не один.

Кроме того, возникло сомнение относительно его прошлого. Один раз он рассказывал, что его отец проживал в Константинополе, где был убит из–за неприятной истории, связанной с сестрой Цицерона, а другой – что отца убил в Албании англичанин, за что он и ненавидит англичан.

Он говорил, что не знает английского языка, но оказалось, что знает. Все эти мелочи, собранные воедино, делали его правдивость сомнительной. В то же время в подлинности представляемых им материалов сомнений не было.

Среди них оказались документы о результатах Московской конференции министров иностранных дел, состоявшейся в октябре 1943 года, в которой участвовали Хэлл, Иден и Молотов.

Очень важными оказались доклады о Каирской конференции (ноябрь 1943 года) с участием Сталина, Рузвельта и Черчилля.

Особое значение имело то, что благодаря полученным документам немецкая разведка сумела частично расшифровать английский дипломатический код.

И еще. В документах Цицерона впервые прозвучал термин «Оверлорд» – так кодировался союзниками план открытия второго фронта – высадки в Нормандии.

Цицерон работал на немцев до марта 1944 года, а в апреле германское посольство в Анкаре прекратило свою деятельность, так как Турция порвала отношения с Германией и перешла в лагерь союзников.

Цицерон получил от немцев в общей сложности огромную сумму – триста тысяч фунтов стерлингов! Но самое печальное для него заключалось в том, что он так и не сумел ими воспользоваться: они оказались фальшивыми.

Белый снег

Эта операция настолько необычна, что она даже не отражена в архивах внешней разведки. О ней известно лишь из воспоминаний ветерана внешней разведки В. Г. Павлова, написавшего книгу «Операция ,,Снег»".

Сначала несколько строк из истории. В 1927 году японский премьер–министр генерал Танака представил императору секретный доклад по вопросам внешней политики. В нем провозглашалось, что Япония должна проводить политику завоевания соседних стран, а затем и начать войну с СССР и США. Этот документ, названный «Меморандум Танака», добыла советская разведка. Он был опубликован во всем мире и вызвал всеобщее возмущение, прежде всего в США.

Еще один факт. В 1921 году США резко выступили против попытки Японии захватить советский Дальний Восток. Не потому, что хорошо относились к Советской России, а потому, что боялись усиления Японии.

Эти факты летом 1940 года вспомнили советские разведчики Павлов и Ахмеров, только что прибывшие из США. Они обсуждали вопрос о том, что надо предпринять, чтобы не допустить нападения Японии на СССР. Нельзя ли сделать так, чтобы Соединенные Штаты «приструнили» Японию? Ахмеров стал вспоминать своих американских знакомых. Кто из них мог бы помочь в этом деле?

Остановились на Гарри Декстере Уайте. Он был убежденным антифашистом, отличался большими способностями и пользовался особым расположением Министра финансов США Генри Моргентау, часто готовил докладные записки для президента. Ахмерова он знал как специалиста по Китаю по имени Билл.

Ахмеров высказал мысль: а нельзя ли в современных условиях, когда уже идет Вторая мировая война, побудить США вновь предостеречь Японию от экспансии на север? Исходить при этом из того, что политика Японии прямо угрожает интересам США.

Свои выводы разведчик доложил руководству, и они были одобрены.

Ахмерову по ряду причин надо было задержаться в Москве, и проведение встречи с Уайтом поручили Павлову. Но он в то время не имел практики ни в работе с агентурой, ни в английском языке. Ахмеров, опытный разведчик–нелегал, принялся помогать Павлову и готовить его к первой зарубежной командировке.

Вскоре Павлова вызвал Берия.

– Все, что связано с операцией,, храни в полной тайне. После операции все должны забыть все и навсегда. Никаких следов ни в каких делах не должно остаться.

Это и явилось причиной того, что об операции «Снег» (ее назвали так по фамилии Уайт – «белый») в архиве внешней разведки нет никаких документальных данных.

Весь смысл операции сводился к одному: предупредить или хотя бы осложнить принятие японскими милитаристами решения о нападении на СССР, помешать экспансии Японии в северном направлении.

В конце апреля 1941 года Виталий Павлов и его напарник Михаил Корнеев выехали в США под видом дипкурьеров. В Вашингтон прибыли солнечным майским днем. Павлов очень волновался – ведь это было его первое важное зарубежное задание.

Тщательно проверились. Наружного наблюдения нет. Павлов зашел в телефонную будку, набрал номер и услышал: «Уайт слушает». Павлов представился как приятель Билла. Он хотел бы встретиться с Уайтом, если .тот желает узнать о Билле и выслушать то, что Билл просил передать ему.

Немного помедлив, Уайт согласился. Договорились о встрече в ресторане.

Павлов очень беспокоился, обдумывая, как Уайт расценит идею разговора. Хорошо, если просто откажется иметь с ним дело. Не примет ли его за провокатора и не вызовет ли полицию? Надежда была на то, что Уайт как антифашист согласится с тем, что надо помочь Советскому Союзу избежать войны на два фронта – ведь угроза нападения Германии к этому времени стала вполне реальной.

Встреча в.ресторане прошла успешно. Не надеясь на свои знания английского языка, Павлов положил перед Уайтом записку, в которой были изложены тезисы, подготовленные Биллом. Прочитав ее, Уайт воскликнул, что его поражает совпадение собственных мыслей с тем, что, судя по тезисам, думает Билл.

Уайт просил передать Биллу следующее:

– он благодарен за высказанные мысли, которые соответствуют его убеждениям,

– он уже задумывался над тем, что можно и что нужно предпринять,

– он полагает, что сможет предпринять необходимые усилия в нужном направлении.

В этот же день Павлов дал шифртелеграмму в Москву с одной фразой: «Все в порядке, как планировалось. Клим».

Когда Павлов вернулся в Москву, уже началась война, и вопрос об Уайте больше не поднимался.

Только много лет спустя Павлов смог познакомиться с книгой бывшего конгрессмена Гамильтона Фиша, изданной в 1992 году. В ней приводились два документа от 6 июня и 17 ноября 1941 года, составленные заместителем министра финансов Уайтом.

Их главное содержание вошЛо в меморандум министра Моргентау для президента Рузвельта и государственного секретаря Хэлла от 18 ноября того же года. На основании этого меморандума 26 ноября 1941 года японскому послу в США генералу Номуре был вручен ультиматум с требованием немедленно отозвать все вооруженные силы Японии из Китая, Индонезии и Северной Кореи. Японскому правительству предлагалось выйти из тройственного пакта с Германией и Италией, заключенного в сентябре 1940 года. Документ, который был назван «Ультиматум Хэлла», по утверждению конгрессмена Фиша, спровоцировал войну между Японией и США.

После окончания Второй мировой войны в США началась «охота на ведьм», жертвой которой стали многие антифашисты, коммунисты, друзья Советского Союза. Не избежал травли и Гарри Декстер Уайт, которого обвиняли в том, что он советский агент, хотя он никогда таковым не являлся. Уайт не выдержал травли и после очередного допроса в августе 1948 года покончил жизнь самоубийством.

Конечно, в том, что Япония напала не на СССР, а на США, было задействовано много факторов, и изучать их – дело историков. Нам же хочется верить, что какую–то роль в развитии событий сыграла идея Ахмерова и миссия Павлова в США.

Трагедия бухты Пёрл–Харбор

Гавайские острова – это не только место туризма и отдыха. Там, в бухте Пёрл–Харбор, расположена крупнейшая военно–морская база Тихоокеанского флота США.

7 декабря 1941 года на нее обрушился град бомб, сброшенных с японских самолетов, которые были доставлены к берегам Гавайев на авианосцах. Бомбы падали точно в цели, японские летчики знали всё: где, какие корабли стоят, какова система противовоздушной обороны, с какой стороны лучше заходить на бомбежку.

Потери японской стороны были минимальными. А военно–морской флот США потерял во время этого побоища все свои линейные корабли и большую часть других судов – крейсеров, миноносцев, минных заградителей, тральщиков...

Как же это могло произойти? Откуда японцы так точно знали всё, что касалось американского военно–морского флота?

За шесть лет до описанных событий, 15 августа 1935 года, в столице Гавайев Гонолулу высадилась семья Куэнов – сам доктор Куэн, его супруга Фридель, ее дочь от первого брака Рут и шестилетний сынишка Ханс Иоахим.

Доктор Куэн занялся изучением японского языка, а дочь Рут мечтала стать специалистом в области истории. Отец и дочь объехали все крупные и мелкие острова Гавайского архипелага и вскоре стали лучшими специалистами по его топографии.

Благочестивое семейство находилось на службе у разведок сразу двух союзных стран, Германии и Японии. Копии всех докладов, направляемых в Токио, отправлялись и в Берлин.

Доктор писал статьи в местные газеты о древних поселенцах островов. Жизнь текла спокойно. Соседи и знакомые считали Куэнов порядочными и хорошо обеспеченными людьми – ведь те постоянно получали доходы со своего имущества в Голландии и Германии. Только за три года через банк Гонолулу они получили семьдесят тысяч долларов.

В начале 1939 года семья продала дом и перебралась в Пёрл–Харбор, поближе к главной стоянке Тихоокеанского флота США.

Здесь Рут открыла салон красоты. Он пользовался чрезвычайной популярностью у жен офицеров американского военно–морского флота. Жены, встречаясь там, спешили обменяться новостями, которые Рут и ее мать, работавшая в Талоне, добросовестно запоминали и записывали.

Вскоре от японского резидента в Гонолулу Отохиро семья получила новое задание: собирать сведения об обстановке на флоте – точные даты выхода и возвращения судов, точные места стоянок, количество и типы судов.

Эту информацию без особого труда получала Рут, помолвленная с американским офицером и иногда посещающая боевые корабли. Теперь она «командовала парадом», а отец выполнял ее поручения. Мать служила связной – ездила в Токио с донесениями и привозила оттуда задания и деньги. Более того, теперь помогал и десятилетний Иоахим. Всегда одетый в матросский костюмчик, он был любимцем моряков. Они брали его на корабль и показывали все «игрушки», которые там были. Отца на корабль не пускали, он и не настаивал на этом, но Рут узнавала от приятелей–офицеров обо всем, что видел и чем интересовался ее маленький братик. Да и тот кое о чем рассказывал в меру своего понимания и возраста.

Рут изобрела систему сигнализации из нового домика в японское консульство, позднее ее усовершенствовали с тем, чтобы сигналы могли принимать и японские суда. Она также купила в Гонолулу два мощных морских бинокля, что не вызвало ни у кого подозрений.

Приближалось 7 декабря 1941 года. Информации требовалось все больше, и она регулярно поступала от семьи Куэнов.

За сутки до атаки Рут и ее отец начали непрерывно передавать самую свежую информацию, принимая которую, японская подлодка пересылала ее по радио в Центр.

К 8 часам утра 7 декабря 1941 года японская авиация в составе ста пяти самолетов императорского воздушного флота атаковала стоянку кораблей и авиационные базы на Гавайских островах. Помимо потерь в судах, более трех с половиной тысяч моряков погибли или пропали без вести. Раненых было около полутора тысяч.

Весь налет корректировался Рут Куэн, которая с помощью отца передавала результаты бомбежки в японское консульство (которое еще не успели закрыть), а оттуда они по радио шли прямо командующему японским флотом.

Лишь за пятнадцать минут до окончания налета в дом Куэнов ворвались три американских офицера, случайно заметивших световые сигналы. По это уже не могло повлиять на судьбу флота.

На состоявшемся суде отец всю вину взял на себя. Но такие же признания сделали мать и дочь.

Бернарда Куэна суд приговорил к расстрелу, а 26 октября 1942 года ему заменили смертную казнь пятидесятилетним заключением в тюрьме. Но в 1948 году доктора освободили, и он уехал в Аргентину.

Мать и дочь – фрау Фридель и Рут Куэн были судом оправданы за недостатком улик и интернированы до конца войны.

После войны они выехали в Западную Германию, где благополучно проживали, во всяком случае по данным на 1960 год. Рут под другой фамилией работала учительницей в школе.

Тегеранская конференция

Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 25 августа 1941 года, советские и английские вооруженные силы совместно провели стремительную военную операцию. Две советских армии вошли в Иран с севера и заняли его северные провинции, а с юго–запада одновременно вступили подразделения британских войск. Они без потерь продвигались вперед, и 17 сентября встретились в столице Ирана Тегеране. В 1942 году два иранских порта были заняты американской армией.

Причин для вторжения в Ирак было несколько. Первая – иранское правительство симпатизировало гитлеровской Германии и могло нанести с тыла удар по Советскому Союзу. Вторая – в Иране имелось огромное количество немецкой агентуры, представлявшей угрозу для нашей страны. Третья – Иран был удобным транзитным путем для поставок в СССР американских военных грузов.

Некоторое время спустя Иран присоединился к антигитлеровской коалиции. Однако ни этот факт, ни пребывание в Иране войск союзников не могли ликвидировать всю немецкую агентуру, которую завели там Канарис и Шелленберг. Борьба с ней шла почти до конца войны.

Осенью 1943 года союзники приняли решение провести в Тегеране конференцию руководителей трех держав – СССР, США и Англии – Сталина, Рузвельта и Черчилля. Место было выбрано после долгих переговоров и споров как наиболее удобное для всех стран.

Немецкая агентура прознала про подготовку конференции и информировала об этом руководство Германии. Гитлер принял решение о проведении операции «Длинный прыжок» – так немецкие разведчики назвали намеченное покушение на лидеров «Большой тройки» во время Тегеранской конференции. Организацию покушения Гитлер поручил своему любимцу Отто Скорцени.

В августе 1943 года на парашюте в районе Тегерана приземлился опытный немецкий разведчик Роман Гамота, лично известный Гитлеру и Гиммлеру. Он сразу связался с главой германской резидентуры Францем Майером. В помощь им была заброшена группа из шести немецких «коммандос». Они высадились в районе города Кум, в семидесяти километрах от Тегерана, до которого добирались более двух недель. С собой они имели много снаряжения и оружия, которое вначале везли на десяти верблюдах, а потом переложили на грузовик. Члены группы перекрасили волосы в черный цвет, переоделись в иранскую одежду и разместились на конспиративной квартире, ожидая прибытия главных исполнителей операции «Длинный прыжок».

Между тем советская разведка не дремала. Одно из первых сообщений о замыслах немцев поступило от разведчика Николая Кузнецова, который действовал в немецком тылу, в Ровно, под, именем обер–лейтенанта Пауля Зиберта. Ему проболтался об этом штурмбанфюрер СС Ульрих фон Ортель, который приглашал «своего друга Пауля» на одно «дельце» в Тегеран. Кузнецов отказался, а Ортель прибыл в иранскую столицу и присоединился к Майеру и Гамоте.

Поступали в разведку сообщения и из других источников – от иранцев, немцев, и очень интересные – от семнадцатилетнего Амира, руководителя «легкой кавалерии», о котором вы прочтете в следующем очерке.

Время начала конференции приближалось. Разведка приняла нужные меры. Действия основной группы диверсантов оказались в поле зрения советской и английской разведок, и за ними установили наблюдение. Работа их радиостанции была запеленгована, радиограммы перехвачены и дешифрованы, после чего участники группы арестованы.

Узнав о провале группы* Гитлер решил не направлять в Тегеран главных исполнителей операции «Длинный прыжок», и она была отменена. Об этом решении Гитлера стало известно только впоследствии, уже после войны. А тогда, в 1943 году, об этом не знали и вполне резонно полагали, что у немцев есть запасные варианты, и покушения все же следует опасаться.

Поэтому, когда лидеры трех стран съехались в Тегеран, Сталин предложил Рузвельту поселиться в советском посольстве. Рузвельт принял это предложение, а Черчилль очень ревниво отнесся к нему й сказал:

– Сталин перехитрил нас и выиграл этот раунд.

Вернувшись в Вашингтон, президент Рузвельт на пресс–конференции сказал:

– Маршал Сталин заявил, что, возможно, будет организован заговор с целью покушения на жизнь всех участников конференции. Он просил меня остановиться в советском посольстве, чтобы избежать необходимости поездок по городу... Для немцев было бы довольно выгодно, если бы они могли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, когда мы проезжали бы по улицам Тегерана, поскольку советское и американское посольства отделены друг от друга расстоянием в полтора километра.

Конференция прошла успешно, приняла очень важные решения, и ее работе никто не помешал.

«Довольно выгодное для немцев» дело провалилось благодаря успешной работе нашей и английской разведок, в том числе и группы Амира.