Текст книги "Я познаю мир. Разведка и шпионаж"

Автор книги: Игорь Дамаскин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Успехи немецких диверсантов

Во время Первой мировой войны единственным серьезным достижением немецкой разведи ки были диверсионные акты, которые она организовала и провела против Соединенных Штатов. Это была настоящая война, начатая еще задолго до вступления США в войну. В первую очередь она велась подводными лодками, и ее жертвами стали суда, перевозившие грузы, которые могли использоваться в военных целях. Подводной лодкой был потоплен и знаменитый пассажирский пароход «Лузитания», который одновременно с пассажирами перевозил боеприпасы. Множество людей при этом утонуло. Гибель «Лузитании» потрясла весь мир.

Американские корреспонденты сообщали из Германии, что немцы цинично реагировали на гибель людей.

– Поделом им, – говорили они о погибших американцах. – Зачем им было плыть на пароходе с боеприпасами? Люди, плавающие на кораблях с боеприпасами, должны ожидать, что их взорвут.

Многим судам все же удавалось ускользнуть от подводных лодок. Вот тогда–то немецкая разведка и решила, что диверсии должны совершаться на берегу.

Руководил германскими диверсантами флотский капитан Франц Ринтелен фон Клейст. О своих делах он сам поведал после войны в книге «Секретная война. Записки немецкого шпиона».

Это был умный, энергичный человек, умелый руководитель, корректный и приятный в общении. Прибыв в Америку, Ринтелен подобрал и завербовал многих агентов из числа патриотически настроенных немцев, местных жителей. Он снабжал своих диверсантов свинцовыми трубками, серной кислотой и сахаром, из которых они делали мины.

Замаскированная под сигару мина вызывала пожар в бункере судна, груженного боеприпасами, после его выхода в море. Пожар не всегда приводил к взрыву, иногда его удавалось залить большим количеством воды, однако при этом боеприпасы частично выходили из строя. Не случайно многие американские снаряды в боевой обстановке не взрывались. Это вызывало обиду на американцев и дополнительные раздоры между союзниками.

Адские машины маскировались также под консервные банки, детские игрушки или Обыкновенные куски каменного угля.

Один из главных помощников Ринтелена, лейтенант Фэй, изобрел бомбу, которая прикреплялась к рулю корабля. Взрыв происходил в открытом море, руль отваливался, корма оказывалась разрушенной, корабль терял управление и становился добычей ветра и волн. Одной команде удалось покинуть корабль, другая успела подать сигнал бедствия, и пароход отбуксовали в порт.

В нью–йоркском порту поняли причину взрывов, и Фэй уже не смог, как раньше, пользоваться моторной лодкой, чтобы подплыть к намеченному судну. Он стал мастерить плот. Ночью он подплывал к кораблю и прикреплял мину к рулю. Ему удалось совершить несколько успешных диверсий в Нью–Йорке и других портах.

Но вскоре количество судов стало так велико, что Ринтелен и его помощники уже не могли справляться. К тому же стала активнее действовать американская контрразведка.

Когда США вступили в войну, Ринтелен выехал в Германию. По пути был снят с парохода, посажен в английскую тюрьму, а затем выдан американцам. Ринтелена осудили всего на четыре года тюрьмы, так как его преступления были совершены еще до вступления Америки в войну.

Жестокая «Фрау Доктор»

Доктор Элизабет Шрагмюллер, пресловутая «Фрау Доктор», была одной из знаменитых шпионок. Однако сама «Фрау Доктор» вряд ли «ходила в разведку» лично. Она была выдающимся организатором, основательницей первой разведывательной школы в истории, проводившей методичную подготовку шпионов и ставшую примером для разведок всего мира.

Школа начала действовать во время Первой мировой войны в оккупированном Антверпене, который стал центром германского шпионажа, и ей были предоставлены солидные фонды и неограниченные возможности для успешной работы.

«Фрау Доктор» не только обучала и тренировала разведчиков. Она также руководила сетью агентов.

Вскоре после того как она заняла пост в разведцентре в Антверпене, она убедилась, что многие разведчики плохо подготовлены. Некоторых из них к этому времени поймали и расстреляли в лондонском Тауэре. Шпионы, с которыми «Фрау Доктор» встретилась на первых порах, были наемниками, заботившимися о том, чтобы заработать максимально при минимальном риске.

Доктор Шрагмюллер – ее никто уже не называл Элизабет – принялась за реорганизацию разведывательного центра с хорошо рассчитанной жетокостью, решив, что в целях наведения. дисциплины в этой разношерстной компании должна заставить своих разведчиков и агентов бояться ее больше, чем противника.

В этом она преуспела. Стоило ей заподозрить кого–либо в недобросовестности или малейшей неискренности, она направляла этого человека на сравнительно легкое задание. Как только агент оказывался на вражеской территории, «Фрау Доктор» делала так, чтобы контрразведывательная служба противника узнавала о прибытии «нежелательного гостя». Агента тут же арестовывали, и имелось достаточно улик для предания его суду. Во Франции разоблаченных агентов, как правило, расстреливали, иногда гильотинировали, в Англии вешали или расстреливали.

Это производило потрясающее впечатление на учеников доктора Шрагмюллер, которых не вводили в заблуждение о том, как и почему их сотоварищ погиб. Таким путем «пропалывалась от сорняков» почва в школе «Фрау Доктор».

Однажды произошла такая история. Союзники предпринимали огромные усилия, чтобы проникнуть в антверпенский центр. После многочисленных усилий им удалось внедрить туда бельгийца. Это казалось бесценным достижением.

Вскоре после того как он завоевал доверие фрау Шрагмюллер (или ему показалось так), он услышал от нее, что она направила в Шотландию одного из своих лучших агентов. Из Шотландии тот должен был добраться до Парижа. Бельгиец срочно сообщил об этом в Париж и в Лондон. В Шотландии решили агента не трогать, и он, как это было ему приказано, отправился в Париж. Но в результате недоразумения был арестован в Дюнкерке излишне старательным французским офицером и обвинен в шпионаже.

Какими–то таинственными путями «Фрау Доктор» узнала об этом через два дня. Она вызвала бельгийца в свой офис и рассказала о невероятно быстром провале агента. Она также сказала, что только два человека знали о его миссии: она и бельгиец, стоящий перед ней. При этих словах «Фрау Доктор» спокойно достала револьвер из ящика стола и застрелила бельгийца, даже не выслушав его оправданий.

Доктор Шрагмюллер вообще была примечательной женщиной. Именно она первая услышала о том, что союзники намереваются применить новое секретное оружие – танки.

Три рапорта направила «Фрау – Доктор» начальнику германского Генерального штаба генералу фон Фалькенхайну относительно английских танков. В последнем рапорте она подробно описала их устройство и вооружение. Но технические советники генерала объявили эти рапорты фантастическими и не заслуживающими внимания. Один эксперт расценил танки как трюк и в комментарии написал: «Этот так называемый танк бесполезен в бою против артиллерии и мощных мин».

Вскоре, в битве при Камбрэ, англичане использовали три сотни «бесполезных» танков. Они разгромили Вторую германскую армейскую группу. Многие специалисты утверждали впоследствии, что это стало поворотным пунктом Первой мировой войны.

Доктор Шрагмюллер изобрела несколько хитроумных кодов для передачи информации из Англии в ее штаб–квартиру. Вот пара примеров. Двое ее агентов, Маринус Джансен и Ганс Рооз, работали в Англии под видом представителей табачной фирмы «Дирке и Компания». «Дело», которым они занимались в задней комнате небольшого офиса в Лондоне, было организовано доктором Шрагмюллер еще до войны.

Британские почтовые цензоры часто испытывали – подозрения относительно множества писем, которые получал этот офис, и огромных заказов на сигары. Потребность в них была немыслимой. Еще более немыслимым было количество заказов из военно–морских портов – Портсмута, Чэтама, Девенпорта и Дувра. Эти заказы поступали к Джансену и Роозу, имевшим голландские паспорта. Затем пересылались в главный офис «Дирке и Компания» в Роттердам. Британские агенты в Голландии без особого труда установили, что роттердамская фирма являлась в действительности отделением организации доктора Шрагмюллер. Код, придуманный ею, был достаточно прост. Джансен и Рооз, к примеру, направляли телеграмму, запрашивая о высылке сигар: «10000 Гаванна», «4000 Ротшильд», «3000 Коронас». Телеграмма поступала из Портсмута. Это означало, что в его гавани находятся десять миноносцев, четыре крейсера и три линкора.

Джансен и Рооз были арестованы, приговорены к смерти и расстреляны.

Другой код доктора Шрагмюллер был связан с использованием филателии. Она направила двоих своих лучших агентов, Йозефа Маркса и «Сюзетту», подлинное имя которой так и не было рассекречено, в Лондон. Они имели фальшивые голландские паспорта, большую сумму денег и альбом марок. Код, который предложила им доктор Шрагмюллер, был позднее скопирован многими спецслужбами всего мира.

Иностранные марки символизировали собой военно–морские соединения, вооружение, порты, укрепления, боеприпасы и даже людей. Перуанская марка 1897 года, изображавшая мост в Паукартамбо, представляла военно–морской порт в Фертоф–Форте, марка, выпущенная в Гаити в 1904 году, на которой были нарисованы вооруженные люди, означала военное снаряжение. Марки Британской империи и французских колоний изображали те или иные условности кода. Немецкие шпионы лишь вставляли в нейтральный текст нужные цифры или указывали их в количестве марок, которые они хотели бы купить или продать.

Все это, на взгляд непрофессионала, представляло собой набор специальных терминов и жаргонных выражений, знакомых лишь заядлым филателистам. Таким приемом Иозеф и «Сюзетта» ухищрялись направлять специфическую информацию об оборонных силах Великобритании, но в конце концов Маркс был обнаружен и арестован британской контрразведкой. Он сказал своему следователю, что английская тюрьма теперь для него – единственно безопасное место, где он может укрыться от «этой женщины из Антверпена». Маркс был осужден, а «Сюзетту», хитроумную француженку, ученицу «Фрау Доктор», так и не удалось схватить.

Какова дальнейшая судьба «Фрау Доктор»? По одной версии она в 1934 году умерла в цюрихской богадельне, в Швейцарии, по другим данным знаменитая шпионка до своей смерти, последовавшей в 1940 году, жила в Мюнхене, где была профессором университета.

Эта знаменитая Мата Хари

Маргарет Гертруда Целле родилась 7 августа 1876 года в голландском городке Лаувардене в семье шляпного мастера. Вскоре отец разорился и куда–то исчез, мать умерла. Сироту взял на воспитание дядюшка. Девушка подрастала, и убогая провинциальная жизнь все больше претила ей. Она мечтала о приключениях, о дальних странах. Как–то раз, читая брачную газету, наткнулась на предложение руки и сердца некоего капитана колониальных войск Рудольфа Маклеода. Некоторое время спустя она уже в качестве его жены постигает экзотику сначала Суматры, а затем Явы. Муж проявил себя недобрым, жестоким человеком. Доведенный им до отчаяния денщик попытался отравить детей. Сын Норман погиб, дочь Гертруду едва удалось спасти. Не избежала жестокостей мужа и Маргарет. В 1903 году она уехала в Европу. Дочку муж отсудил и оставил при себе.

В Париже она устроилась наездницей в цирк, а вскоре перешла в эстраду, используя для этого не только несколько загадочную «восточную» внешность и прекрасную пластичность, но и некоторые познания в области ритуальных танцев дикарей Явы и Суматры. Директор цирка помог организовать ей выступление в великосветских салонах. Она взяла экзотическое имя «Мата Хари», точный перевод которого никому не известен, но разными авторами трактуется как «утренний» или «пробуждающийся» взгляд, или «око утра», или «глаз утренней зари», или что–то в этом роде.

Мата Хари

Невиданное зрелище восточных танцев, к тому же со стриптизом, потрясло предвоенную

Европу. Париж, Вена, Берлин, Амстердам, Рим, Монте–Карло лежали у ее ног. Деньги сами текли в кошелек Мата Хари, она приобретала виллы, ценные бумаги, потом, правда, все это куда–то исчезло, и она оказалась в долгах,, вынужденная сбегать от кредиторов. Пыталась поступить в гастролирующую в Европе труппу Дягилева, но безуспешно.

Видимо, сочетание всех этих качеств – таинственность, красота, связи в самых высоких кругах, нужда в деньгах – и привлекли к ней внимание разведок.

Но стала ли она шпионкой, и если да, то чьей и когда, и опять же, если да, то снабжала ли своих хозяев действительно ценной информацией или только числилась по «шпионскому ведомству» и получала от него деньги?

Кем была Мата Хари в действительности – шпионкой, авантюристкой, жертвой неправедного суда, кому она служила? На вопрос гипотетического следователя: "На кого вы работаете? " – она могла бы, пожалуй, честно ответить: «На себя», и была бы недалека от истины.

Постараемся, однако, рассмотреть хотя бы несколько из многочисленных существующих версий.

По одной из них считается, что Мата Хари стала немецкой шпионкой еще задолго до войны 1914 года, сразу же после развода с капитаном Маклеодом, когда ей впервые понадобились собственные средства, хотя бы и скромные. В пользу этой версии говорит тот факт, что у германской разведки она значилась как «агент Н–21», а буквой "Н" обозначались лишь старые, довоенные агенты. Тем же, которые были приобретены после начала военных действий, присваивался индекс «AF». Других подтверждений этой версии нет, а ведь немцы, несмотря на свою педантичность, могли и сварьировать, присвоив ей, например, какой–нибудь резервный псевдоним. Во всяком случае, сведений об утечеке в Германию через Мата Хари каких–либо довоенных французских секретов обнаружено не было.

По другой версии, в июле 1914 года, за несколько недель до начала военных действий, Мата Хари выехала из Парижа в Германию, где ее и застала война. В день объявления войны танцовщицу видели завтракающей в ресторане с главой берлинской полиции. Это впоследствии и явилось основанием утверждать, что она им–то и была тогда завербована. Сама же Мата Хари дает этому факту весьма простое объяснение. На суде она показала: «В Германии полиция имеет право цензуры над театральными костюмами. Меня находили слишком обнаженной. Префект зашел осмотреть меня. Тогда же мы и познакомились».

К этому можно добавить, что глава полиции, человек известный в городе, вряд ли стал бы показываться в обществе не менее хорошо известной женщины, если бы она была его агентом. К тому же полиция всегда стояла далеко от шпионажа, тем более военного.

Далее. Существует версия, что Мата Хари была завербована во время войны германским военным атташе в Мадриде Гансом фон Калле, в любовницах которого она какое–то время состояла. Эта версия до некоторой степени похожа на правду, ибо, впоследствии, именно из Мадрида шли роковые для Мата Хари шифровки. Более того, в качестве варианта рассказывали о том, что участие в этой вербовке принимал будущий адмирал Канарис, в то время скромный капитан подводной лодки, а позднее руководитель военной разведки гитлеровской Германии. Когда друзья расспрашивали об этом факте, он только скромно улыбался в ответ.

Некоторые утверждали, что она завербована в Мадриде бароном фон Мирбахом.

Есть и другие версии того, как Мата Хари стала немецкой шпионкой. Но читатель вправе сказать: в конце концов неважно, как она стала шпионкой и кто её первым завербовал. Важно то, какую пользу она принесла Германии и какой ущерб нанесла Франции, заслуживала ли она славы самой выдающейся шпионки и смертного приговора? К этому вопросу мы еще вернемся.

Мата Хари всегда нуждалась в деньгах: ее расходы превышали доходы. Но где взять деньги? И она принимает парадоксальное и роковое для себя решение: "Если германская разведка ни за что выложила мне такую большую сумму, почему бы не попробовать подоить и французскую? "

Мата Хари отправляется на прием к начальнику контрразведки капитану Ляду, благо повод для такого визита имелся: ей понадобился пропуск в прифронтовой город Виттель, куда ее давно приглашал мэр, и к тому же она намеревалась пройти там курс лечения.

Она переговорила с капитаном Ляду и поступила на службу во французскую разведку, ничего не сказав о том, что уже числится в штате германской.

Новоиспеченный агент получил задание сначала отправиться в Испанию, а оттуда – в Бельгию.

При расставании капитан Ляду многозначительно намекнул ей о том, что нельзя работать на два фронта, надо выбрать один, иначе дело может кончиться плохо. Мата Хари ответила витиеватой восточной фразой, из которой следовало, что она будет верой и правдой служить французской разведке.

Отпуская Мата Хари в Испанию, Ляду действовал почти наверняка: французская разведка знала шифр, по которому германский военный атташе в Мадриде сносился с верховным командованием в Берлине.

И действительно, некоторое время спустя, взволнованный офицер принес Ляду расшифрованную телеграмму:

"В Мадрид прибыл агент Н–21. Ему удалось поступить на французскую службу. Он просит инструкций и денег (опять денег! – И. Д.). Сообщает следующие данные о расположении полков... Указывает также, что французский государственный деятель N находится в близких отношениях с иностранной принцессой..."

В ответной телеграмме германского штаба предписывалось:

«Предложите агенту Н–21 вернуться во Францию и продолжать работу. Получить чек Кремера в 5 тысяч франков на Контуар д’Эсконт».

Для судьбы Мата Хари эти малозначительные телеграммы оказались решающими – французская контрразведка получила подтверждение того, что именно она является немецким агентом Н–21.

Но в то же время Мата Хари оказала ценную услугу французской разведке. От своего любовника, германского резидента Ганса фон Калле, она узнала, что немцам известно о намеченной англичанами высадке десанта в Марокканском порту с помощью подводной лодки, и германское командование готовит разгром десанта. Она немедленно направилась к французскому резиденту в Мадриде полковнику Данвиню и сообщила ему об этом. Полковник направил шифровку в Париж. Немцы перехватили радиограмму и расшифровали ее. Поняв, откуда «дует ветер», руководство разведки сделало суровый выговор Гансу фон Калле, а тот, в свою очередь, крепко отругал свою возлюбленную. Та, сразу сообразив в чем дело, сделала правильный вывод: вновь побежала к Данвиню и поставила его в известность о печальном факте – немцы знают французские шифры и читают французские радиограммы. Одно это, не считая того, что своим первым сообщением она спасла жизни сотням солдат и матросов, Мата Хари заслужила тот миллион, который обещал Ляду. Но «благодарность», полученная ею, оказалась иного рода.

Вскоре после рождественских праздников 1916 года, отмеченных в Испании, несмотря на военное время, пышно и торжественно, Мата Хари отправилась в Париж. Все хотели этой поездки: немцы потому, что она сулила им поступление интересной информации, французская контрразведка потому, что «птичка» сама летела в подготовленную ей западню, а Мата Хари потому, что надеялась получить заслуженный ею миллион. Но ровно через месяц за ней пришли. 13 февраля французская полиция арестовала ее по обвинению в шпионаже в пользу Германии.

Теперь самое бы время сказать об ущербе, который обвиняемая причинила Франции. Но дело в том, что свой вердикт: «виновна» к этому времени уже вынесли, как это нередко бывает, средства массовой информации – французская пресса. Захлебываясь от душераздирающих и щекочущих воображение обывателя подробностей, они обвиняли Мата Хари в том, что вследствие ее работы были потоплены семнадцать военных союзных кораблей и погибло не менее дивизии союзных войск. Положение несчастной женщины усугублялось тем, что все эти обвинения ложились на благодатную почву общественного мнения, взбудораженного провалом так называемой «операции Ниве ля» – вёсеннего наступления французских войск, в неудаче которого прежде всего обвиняли немецких шпионов – ив первую очередь Мата Хари. Союзники потеряли в этой операции свыше двухсот двадцати тысяч солдат и офицеров.

Специалисты и военные эксперты назвали главные причины провала «операции Нивеля»: длительная подготовка операции при игнорировании оперативной и тактической маскировки, применение устаревших методов штурма живой силой, недооценка имевшихся у германского командования пятидесяти двух дивизий стратегического резерва. После провала наступления Нивель и ряд других генералов были смещены и уволены из армии.

Но как заманчиво было объяснить этот грандиозный провал предательством несчастной женщины, арестованной за два месяца до наступления, а еще за месяц до этого находившейся во власти своих личных проблем и к тому же лишенной связи с немецким командованием! Как важно было найти "козла отпущения "! Народ жаждал крови в отместку за пролитую на полях сражений.

Она была обвинена в выдаче секретов, относящихся к этому наступлению, а также в получении денежных сумм от немцев, и единогласно приговорена к смертной казни.

Своей смерти Маргарет Целле ждала в одиночной камере Сен–Лазарской тюрьмы. Но до последнего часа она играла роль той же Мата Хари – исполняла ритуальные танцы перед пришедшими утешить ее и обратить в свою веру монашками, доктору обещала открыть три секрета: один даст ему любовь, другой золото, третий вечную жизнь, а предложение старика адвоката заявить о том, что она якобы беременна от него, встретила громким хохотом.

Ранним утром 15 октября ее разбудили. Она капризно воскликнула: "Как? Так рано! На рассвете! Что за манера? " Отказалась от сигареты, но выпила стакан грога. На предложение пастора помолиться заявила: «Я не желаю прощать французам. Впрочем, все равно. Все – все равно. Жизнь ничто, й смерть тоже ничто. Умереть, спать, видеть сны, какое это имеет значение? Не все ли равно, сегодня или завтра, у себя в постели или на прогулке? Все это обман».

У ворот тюрьмы стояли пять автомобилей. Серым промозглым утром ее расстреляли в лесу на окраине Венсенского полигона.