Текст книги "Я познаю мир. Разведка и шпионаж"

Автор книги: Игорь Дамаскин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Ценные донесения " северянки "

Донесения от нее к ее агентам–связникам в ее же собственном доме передавались не из рук в руки, а через тайник в фигуре лежащего в гостиной льва. В кабинете же стоял настоящий живой конь с обвязанной соломой копытами. Недаром ее называли Безумная Бет...

В 1861 году началась гражданская война в Соединенных Штатах между федералистами, то есть «северянами», сторонниками упразднения рабовладельчества, и конфедерацией – объединением рабовладельческих штатов. Обе стороны широко использовали разведывательные и контрразведывательные службы, в тех и других было немало женщин.

Самой ценной разведчицей «северян» была мисс Элизабет Ван–Лью. Она родилась в 1818 году в Ричмонде, столице штата Вирджиния. Получив образование в Филадельфии, вернулась домой ярой аболиционисткой – сторонницей освобождения негров. Элизабет не скрывала своих убеждений, демонстративно освободив девять собственных невольников, нескольких негров выкупила из рабства, чтобы воссоединить с родными, находившимися во владении ее семьи.

Мать и дочь Ван–Лью были гостеприимными, обаятельными и щедрыми людьми, их передовые взгляды не ставились им в укор и у них было множество друзей и знакомых среди всех кругов местной знати. В последующей разведывательной работе Элизабет сыграют огромную роль ее связи: ведь Ричмонд был столицей Конфедерации, и все самые свежие новости стекались в гостиную Ван–Лью. Послеобеденные беседы гостей Поставляли неоценимую информацию.

Элизабет Ван–Лью была женщиной слабого телосложения, невысокого роста, но представительной, живой и решительной, хотя это сочеталось в ней с внешней кротостью.

На решительный путь борьбы ее толкнула казнь Джона Брауна – знаменитого борца за освобождение негров. «С этого момента наш народ находится в состоянии войны», – записала она в своем дневнике. И она начала свою разведывательную деятельность. По собственной инициативе Элизабет стала направлять федеральным властям одно письмо за другим, информируя их об обстановке, складывающейся на Юге. Одновременно с этим она бесстрашно выступала на улицах Ричмонда как ярая аболиционистка: отвергая возможность прикрыть себя маской «лояльной патриотки Юга», она демонстративно отказалась шить рубашки для солдат Вирджинии.

«Позорное» поведение мисс Ван–Лью и ее матери клеймилось в газетах, вызывая порой яростный гнев толпы. Но большинству рядовых южан она казалась просто чудачкой, и основой ее поведения они считали безобидное помешательство, что и послужило причиной ее прозвища «Безумная Бет». Ее спасло то, что для заядлого южанина–вирджинца была непостижимой даже мысль о том, что, находясь в здравом уме, дама–аристократка может выступать против дела южан.

Донесения Элизабет были оценены по достоинству, и она стала постоянной и единственной сотрудницей разведки, действовавшей всю войну в тылу врага.

Для пользы того дела, которому она служила, Элизабет Ван–Лью не гнушалась никакими средствами, подвергала постоянной опасности не только себя, но й мать и брата, растрачивала все нажитое ее семьей, не раз рисковала стать жертвой самосуда. Но хотя ее и обвиняли в аболиционизме и добром отношении к «северянам», ни один контрразведчик не заподозрил в ней умелой и изобретательной руководительницы агентурной сети.

Прежде всего Элизабет наладила сбор информации. Помимо постоянных посетителей ее салона, она устанавливала связи с десятками людей, носителей тех или иных данных, которые ей могли пригодиться. Ее агентура была повсюду. Вот только один пример.

У Элизабет была молодая негритянка–рабыня Мэри Баусер, которую она отпустила на свободу за несколько лет до войны и, так как та была чрезвычайно умной девушкой, отправила ее на Север, где и оплачивала ее обучение. Но когда нависла угроза войны, Элизабет вызвала ее в Ричмонд и вскоре устроила официанткой в «Белый Дом» Юга, к самому президенту Джефферсону Дэвису!

Одним из источников полезной для Севера информации стала, как ни странно, военная тюрьма «Либби», где содержались взятые в плен «северяне». Они знали очень много о тактике южан, дислокации их частей, уязвимых позициях и так далее. Элизабет и ее мать, войдя в доверие к коменданту тюрьмы лейтенанту Тодту, проникли туда под видом оказания гуманной помощи раненым, и вскоре к удивлению военного министерства информация оттуда полилась широким потоком.

Связь со своими добровольными помощниками Элизабет поддерживала самыми разнообразными способами. Записки с вопросами и ответами прятались в корзинах с продовольствием или в них завертывались склянки с лекарствами. Пленным передавались книги, которые через несколько дней возвращались обратно с незаметно подчеркнутыми словами. Иногда удавалось и лично побеседовать с пленными.

Несмотря на откровенно «антиюжное» поведение Элизабет и предъявляемые ей газетами обвинения, единственным официальным взысканием, которому подверглась «Безумная Бет», было запрещение посещать военную тюрьму. Такое случалось несколько раз. Тогда Бет наряжалась в свое лучшее платье и, как говорится, не мелочась, отправлялась прямо к генералу Уиндеру – начальнику контрразведки, или к Джуде Бенджамину – военному министру южан. Несколько минут ей приходилось выслушивать упреки в плохом поведении, каяться, что–то обещать и... дело кончалось тем, что Бенджамин или Уиндер, который был вправе подписать ей смертный приговор, подписывал разрешение на посещение военной тюрьмы! Бывали случаи, когда платье аристократки могло стать помехой, и Элизабет отправлялась на тайную встречу под покровом ночи, переодевшись сельской батрачкой.

Но собранную информацию надо было переправить в штаб «северян» генералу Шарпу. Для этой цели она создала пять точек связи. Начальным пунктом был ее собственный дом, где она составляла шифровки и прятала прибывающих с Севера агентов–связников. Иногда эти агенты не появлялись, а лишь доносились слухи о пойманных и расстрелянных шпионах. Тогда она отправляла через линию фронта своих слуг, которые вообще стали надежными помощниками в ее деле.

Секретные донесения Бет, зашифрованные ее личным кодом, часто бывали написаны рукой кого–нибудь из ее слуг. Для них она раздобыла военные пропуска, позволявшие им беспрепятственно передвигаться между ее домом в городе и фермой, где был один из переправочных пунктов. Слуги постоянно носили корзины с продуктами; в корзину с яйцами, например, вкладывалась пустая скорлупа с тонкой бумажкой внутри; молоденькая швея из дома Ван–Лью проносила через фронт донесения, зашитые в образчики ткани или в платье.

Видимо, учитывая склонность своих негритянских помощников к театральным эффектам, Элизабет придумала такой способ передачи донесений внутри своего дома: в библиотеке возле камина находилась фигура лежащего льва. Ее можно было поднять, как крышку коробки. Туда, как в почтовый ящик,

Элизабет опускала свои донесения. Прислуга, производя уборку, вынимала донесение и относила его на ферму Ван–Лью. Правда, эта театральность имела и юридический смысл: в случае провала служанка могла смело клясться на Библии, что никаких поручений от мисс Ван–Лью не имела и никаких документов от нее не получала.

Элизабет всегда считала, что нужно не уходить от опасности, а идти навстречу ей. Одно время военным комендантом заключенных военнопленных был капитан Гибс. Элизабет удалось поселить его с семьей в своем доме в качестве постояльцев и долгое время пользоваться его протекцией. Иногда поступки «Безумной Бет» действительно выходили за рамки разумного. Когда военное министерство южан с целью укрепить свою кавалерию стало конфисковать лошадей из частных конюшен, Элизабет спрятала свою последнюю лошадь в кабинете, а чтобы заглушить стук копыт, обвязала их соломой.

Однажды Ван–Лью оказалась на грани провала. Один из агентов «северян» оказался провокатором и выдал южанам всех, с кем был связан. Однако люди, которых он предал, не выдали ее.

Перед падением Ричмонда по просьбе Элизабет ей переправили федеральный флаг. Когда войска южан оставили город, на улицы вышла бушующая толпа, и одним из объектов ее ненависти стал особняк Ван–Лью. Но Элизабет смело вышла навстречу толпе, в которой были и ее разъяренные соседи.

– Я знаю вас, Том, ... и вас, Билли, ... и вас, Джон, ... и вас, ... и вас. Через час здесь будет генерал Грант, и если вы причините хоть малейший вред этому дому или кому–нибудь из проживающих в нем, то ваши собственные дома запылают еще до обеда.

Толпа образумилась и разошлась. А вскоре передовой отряд «северян» вошел в столицу южан. Его встречал развевающийся над домом Ван–Лью большой федеральный флаг.

Дальнейшая жизнь Элизабет Ван–Лью была мрачной и безотрадной, хотя генерал Грант, ставший президентом, высоко оценил ее заслуги, обратившись к ней от имени правительства и армии Севера: «Вы слали мне самые ценные сведения, какие только получались из Ричмонда во время войны». Президент Грант назначил ее почтмейстером Ричмонда. На службе ее вынуждены были терпеть, но общество, которое она «предала», до конца дней не простило ей этого.

За услуги, оказанные ею армии федералистов, она не получила ни одного цента. Более того, ей даже не возместили понесенных ею затрат. После ухода президента Гранта с поста она была понижена в должности – стала мелким чиновником министерства почт, а затем лишилась и этого скромного зарабока.

Последние годы «Безумная Бет» прожила в нищете. За ней преданно ухаживали верные негры, такие же жалкие бедняки, как и она.

Серенада в честь «южанки»

Звездой конфедератского шпионажа безусловно можно назвать мисс Белл Бойд. Американский романист Джозеф Хергесхеймер писал о ней: «Мисс Белл Бойд была поистине пленительна в кринолине».

Эта прирожденная авантюристка, для которой опасные для жизни военные приключения были хлебом насущным, родилась в семье федерального чиновника в Мартинсберге, штат Вирджиния.

В июле 1861 года, когда уже шла гражданская война, ей только исполнилось семнадцать лет. Ее родной город Мартинсберг был захвачен «северянами». Однажды солдаты пытались водрузить над домом семьи Бойд федеральный флаг. Мать Белл воспротивилась этому и пыталась захлопнуть дверь перед их носом. Тогда федеральный унтер–офицер силой распахнул дверь и наговорил матери грубостей. Белл не выдержала этого и, по ее собственным словам, «...вскипела негодованием, выхватила пистолет и выстрелила в него. Его унесли смертельно раненным, вскоре он умер».

Федеральные офицеры произвели вежливое расследование случайного убийства и, приняв во внимание возраст мисс Белл, признали его неумышленным.

Безнаказанность воодушевила мисс Белл, которая внушила себе, что она сильнее «янки». Вскоре она стала работать на разведку южан.

У корреспондента «Нью–Йорк Геральд» и федеральных офицеров, разместившихся в доме семьи Бойд, над которыми Белл явно издевалась, она без труда выуживала самые последние военные новости. Она переправила в штабы «южан» множество рапортов и донесений.

К 23 мая 1862 года она собрала чрезвычайно важные сведения о предстоящем наступлении федеральных войск: объединенные силы генералов Банкса, Майта и Фремонта должны были обрушиться на войска генерала Джексона. Эти сведения требовалось переправить срочно, не тайком, ночью, а средь бела дня. Она демонстративно нарядилась в темно–синее платье, белый чепчик и накрахмаленный передник, в таком виде прошла через боевые порядки федеральных войск и оказалась на нейтральной полосе под огнем. По ней стреляли из ружей, вокруг рвались снаряды – один из них разорвался в семи метрах от нее, сыпались осколки, но она благополучно прошла через это и призывно махнула своим белым чепчиком солдатам Первого Мэрилендского полка и Луизианской бригады, которые радостными возгласами приветствовали ее и приняли в свои объятия.

Генерал Джексон, которому немедленно доставили важное донесение, отнесся к нему со всей серьезностью: этот человек, в отличие от многих других, умел ценить усилия разведки и поступающую от нее информацию. Он сразу же принял меры – сконцентрировал на нужном направлении все свои отряды и разбил наступающие части «северян».

Вскоре девушке было вручено послание:

"Мисс Белл Бойд!

Благодарю Вас от имени моего и всей армии за огромную услугу, которую Вы оказали сегодня Вашей Родине.

Всегда Ваш друг Т. Д. Джонсон, командующий южной армией ".

После этого феноменального успеха Белл Бойд продолжала оказывать помощь армии «южан». Но вскоре она допустила роковой промах, доверив свое донесение агенту Севера. Оно было вручено военному министру Федерации Стэнтону, который тут же направил сыщика федеральной разведки Криджа для ареста Белл Бойд и ее доставки в Вашингтон. Крилж, грубый и жестокий человек, никак не поддался чарам .юной красавицы и в точности исполнил приказ.

Однако Белл повезло. Некоторое время спустя ее обменяли на арестованного на Юге шпиона «северян». Белл отправили в столицу Конфедерации Ричмонд, где для ее встречи был выстроен караул, а вечером под ее окнами городской оркестр сыграл серенаду.

Дальнейшая судьба очаровательной шпионки – это типичный хэппиэнд. Она отправилась в морское путешествие, побывала в Англии, где встретилась с федеральным морским офицером Уайльдом Хардингом. Его чувства к ней оказались столь сильными, что он, не задумываясь, вышел в отставку, и вскоре мисс Бойд стала миссис Хардинг. Она ни в коей степени не стыдилась своей славы «шпионки мятежников» и прожила многие годы в довольстве и известности, проведя ряд выгодных турне для чтения лекций о своих подвигах.

Первая мировая война

Лоуренс Аравийский

Одна из самых блестящих и романтических фигур в истории разведки – это сэр Томас Эдвард Лоуренс. Он был равнодушен к женщинам и деньгам. Он любил только себя и Британскую империю, которым верно служил. О себе он сказал: «Я в общем–то похож на пешехода, который ловко увертывается от автомобилей, движущихся по главной улице».

Он родился 15 августа 1888 года в небогатой английской семье. Учился в Оксфорде, вначале в школе, а потом в университете. Школу он, по его словам, «ненавидел от всей души», так как она отвлекала его от главного – чтения книг о крестовых походах и археологии. Эти два предмета он знал досконально, как и все то, что касалось Ближнего Востока, куда направлялись крестоносцы и где было много объектов для археологических поисков.

Лоуренс Аравийский

В 1910 году Лоуренс, к тому времени уже сотрудник английской разведки, обосновался на Арабском Востоке. Он тщательно изучил быт, нравы и обычаи арабов, их религию, прекрасно знал арабский язык и наречия многих бедуинских племен. На Аравийском полуострове не осталось, пожалуй, ни одного местечка или оазиса, где бы он не побывал. Со всеми вождями арабских племен он установил приятельские отношения (трудно сказать «дружеские», так как в этой «дружбе» каждый искал свою выгоду). Лоуренс вызнал сильные и слабые стороны всех вождей, знал, кого и чем можно соблазнить.

Какую же цель преследовал Лоуренс?

Дело в том, что все арабские земли й проживавшие там народы находились в то время под господством Турции. А с началом Первой мировой войны свою лапу протянула туда Британская империя. Но воевать с турками английским регулярным войскам, привязанным к своим базам, в этих пустынных местах было неудобно. Нужны были небольшие подвижные группы, которые привыкли к жизни в безлюдной и безводной пустыне и могли бы свободно пробираться по вражеским тылам, совершать диверсии. Кроме того, это давало возможность воевать с турками чужими руками, сохраняя основные силы на других фронтах.

Созданием таких «летучих» повстанческих сил и занялся Томас Лоуренс. Белокурый и голубоглазый, он никак не походил на араба. Но одетый в бурнус с наполовину закрытым лицом, загорелый и превосходно владеющий языком, он легко сходил за бедуина. А твердая воля, склонность к авантюризму и интригам, лицемерие, честолюбие и упорство в достижении цели позволяли ему становиться лидером в любом сообществе. К тому же он обладал большими деньгами, которыми снабжала его британская разведка. Лоуренс питался одной пищей с арабами и жил в тех же условиях, что и они. Своих последователей–разведчиков он поучал: «Вам придется чувствовать себя как актеру, играя свою роль днем и ночью в течение ряда месяцев, не зная отдыха и с большим риском».

Иногда Лоуренс проводил вечер с одним шейхом, затем садился на верблюда, ехал всю ночь и утром встречался с другим. Разговаривать с ними было не всегда легко.

В своих инструкциях, названных «27 статей», он писал:

«Добейтесь доверия вождя и удерживайте его. Укрепляйте, если можете, престиж вождя перед другими за свой счет .»Никогда не отказывайтесь и не разбивайте тех планов, которые он может предложить. Всегда одобряйте их, а похвалив, изменяйте мало–помалу, заставляя самого вождя вносить предложения до тех пор, пока они не совпадут с вашим собственным мнением ".

Действуя умело, "тактично и напористо, Лоуренс сумел стать любимцем саудовского короля Хуссейна, а затем и его сына Фейсала, руководящего многими племенами. Он подсказал им лозунг: «Объединение арабов для борьбы с Турцией». Под этим лозунгом было поднято восстание и создана боеспособная армия, снабженная британским оружием. Восстанием фактически руководил Лоуренс, получивший звание полковника и прозвище «Лоуренс Аравийский». Его голова была оценена турками в двадцать тысяч фунтов стерлингов. Отряды Фейсала – Лоуренса причинили большой ущерб турецкой армии.

В своих мемуарах Лоуренс выставлял себя сторонником национально–освободительной борьбы арабов за независимость. В действительности же его беспокоили лишь интересы Великобритании, стремившейся захватить новые колонии. Можно лй осуждать за это англичанина, воспитанного на традициях Британской империи и верящего в то, что «Му country is my country, good or bad, but it is my country!» – «Моя страна – это моя страна, хорошая или плохая, но это моя страна!».

В итоге Первой мировой войны, в том числе и деятельности Лоуренса, Великобритания получила новые колонии: Ирак, Палестину, нефтяную и военно–морскую базу в Хайфе, закрепила свое господство на Аравийском полуострове. Она лишится всего этого после Второй мировой войны, но тогда это было триумфом.

– Британской империи и лично полковника Лоуренса.

После войны Лоуренс занялся другими делами. Одним из них стало новое задание, которое он выполнял, находясь в Индии на границе с Афганистаном.

В то время эмиром Афганистана был Аманулла, который пытался провести в стране некоторые реформы. Но Англию это не устраивало, и было решено любыми способами устранить его, посадив на престол другого эмира, послушного британским колонизаторам. Этим в 1927–1928 годах и занялся полковник Лоуренс.

Он наладил связь с разбойником и головорезом Бачайи Сакао, которого характеризует тот факт, что он убил собственного отца, жену, муллу, не считая десятков других людей. На него–то и сделал ставку Лоуренс. Он пообещал Сакао афганский трон, если тот поможет сбросить Амануллу.

Лоуренс разработал и провел в жизнь коварный план с целью вызвать всеобщее недовольство Амануллой, прежде всего у правоверных мусульман. Агенты Лоуренса и Сакао стали агитировать против Амануллы и его реформ: он–де нарушает законы Пророка – отвергает ношение чалмы, исламские одежды, заставляет женщин снять чадру, велит им ходить в школы, разрешает мужчинам брить бороду и усы, хочет, чтобы люди лечились у врачей и т. д.

Эти, на наш взгляд, нелепые обвинения (кстати те же, с которыми сейчас выступают талибы и ваххабиты в Афганистане и Чечне) сыграли свою роль. Темное, неграмотное население поднялось против Амануллы.

Масла в огонь добавили распространенные Лоуренсом через своих агентов фотографии девиц, сидящих в откровенных позах на коленях мужчин. Подписи под этими фотографиями также обвиняли Амануллу в нарушении «святых велений Пророка и Священного шариата».

А затем Лоуренс распространил по всему Афганистану прокламацию от имени всех правоверных мусульман, провозглашающую свержение Амануллы и признание новым правителем Бачайи Сакао.

Бачайи Сакао захватил Кабул, возгласил Себя эмиром и развернул активную антисоветскую деятельность. Базируясь на территории Афганистана, двадцать тысяч басмачей начали совершать бандитские налеты на советские республики Средней Азии – Таджикистан, Туркмению, Узбекистан.

Считая свою задачу выполненной и понимая, что бандит Сакао долго у власти не продержится, полковник Лоуренс в начале 1929 года поспешил в Лондон. Он подал в отставку и занялся писанием мемуаров. Но своих настроений не изменил. Он намеревался встретиться с Гитлером и установил контакт с вождем английских фашистов Освальдом Мосли.

Однако трагическая катастрофа во время поездки на мотоцикле 19 мая 1935 года прервала его деятельность. В возрасте сорока семи лет сэр Томас Эдвард Лоуренс, полковник, похоронен в лондонском соборе Святого Павла среди британских военных героев и артистических знаменитостей.