Текст книги "Вожди и разведка. От Ленина до Путина"

Автор книги: Игорь Дамаскин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Трудно перечислить всех, включенных в этот список. Упомянем имена лишь некоторых, наиболее известных из них.

Это Ицхак Ахмеров, резидент нелегальной разведки в США в предвоенный период; Гайк Овакимян, резидент в США; Степан Апресян, сменивший Василия Зарубина на посту советского резидента в Вашингтоне; Леонид Квасников, заместитель резидента в Нью-Йорке и руководитель научно-технической разведки в США; Григорий Долбин, ставший резидентом разведки в Вашингтоне позже, в 1946 году; Семен Семенов, игравший важную роль в научно-технической разведке и ставший в 1944–1948 году одним из «добытчиков» атомных секретов США.

Среди молодых тогда сотрудников разведки в списке находился и недавно скончавшийся Герой России Александр Феклисов.

К наградам было представлено и несколько иностранных агентов.

В список не был включен В.М. Зарубин, многолетний нелегал-разведчик и руководитель «легальных» резидентур, в том числе в США в 1941–1944 годах. Дело в том, что он был отозван в Москву по ложному доносу его заместителя Миронова, обвинявшего резидента в том, что тот поддерживает контакт с ФБР. К счастью для Зарубина выяснилось, что Миронов страдает шизофренией, но пока шло разбирательство, награда Зарубина обошла.

Интересная деталь: одновременно с доносом на имя Сталина Миронов послал еще один (анонимный) на имя директора ФБР Э. Гувера, где обвинял Зарубиных в том, что он – японский шпион, а его жена – немецкая шпионка. За компанию с ними он обвинил и других сотрудников резидентуры (в том числе и себя) в аналогичных грехах.

Вообще в сталинские времена (не говоря уже о годах «большого террора»), а, откровенно говоря» и многие годы после, разведчикам не очень везло на награды и материальные блага. Блестящие разведчики-нелегалы, создавшие за рубежом крупные предприятия и фирмы, вынуждены были поддерживать свои семьи, проживавшие в СССР, редкими посылками. А в случае угрозы провала зачастую бежали, как говорится, «в чем мать родила», бросая за границей все накопленные богатства и появляясь дома буквально нищими. Что касается наград, то получали их офицеры разведки крайне редко. Взять хотя бы приведенный выше проект указа о представлении разведчиков к наградам. Напомним, что за всю войну их набралось 82 человека. В то же время только за «организацию работ, связанных с обеспечением охраны и обслуживанием Крымской конференции» был награжден 1021 человек, и из них… ни одного сотрудника разведки. Хотя именно они обеспечили информационное обслуживание советской делегации и лично Сталина во время этой конференции. Зато в списке награжденных (возможно, вполне заслуженно) оказались работники НКИД, контрразведчики, железнодорожники, охранники, строители, повара и даже официанты.

Находясь за рубежом, разведчики всегда жили и живут в условиях стресса. За их действиями постоянно следят не только спецслужбы противника, но и сотрудники внешней и внутренней контрразведки, ревниво наблюдают «соседи» из смежных разведок и различных ведомств, используя любой бытовой или служебный промах для их дискредитации. Поэтому моральная чистота всегда была и остается жизненным кредо подавляющего большинства советских и российских разведчиков. И те подонки, которые предались врагу, сбежали или вступили на путь грязных сделок, всегда были редчайшим исключением.

Но Сталин, видимо, не всегда считал так. Бдительность, возведенная во всеобщую подозрительность и доведенная до абсурда, сыграла злую шутку. Много лет спустя, после «большого террора» и уже после Великой Победы такие замечательные разведчики-нелегалы, как Треппер, Радо, Дюбендорфер, Гуревич, Харрис и многие другие оказались в застенках. После смерти Сталина перед теми, кто остался в живых, извинились, их отпустили домой, наградили… Но обида за несправедливость, горечь утраченных лет, муки тюремных камер остались в их памяти до конца дней.

* * *

К числу несправедливостей, допущенных Сталиным по отношению к разведчикам, следует отнести и «чистку» разведывательных органов от офицеров-евреев в 1946–1947 годах, когда службу в разведке вынуждены были покинуть многие талантливые и ни в чем незапятнанные люди.

* * *

Какие же требования к разведке и разведчикам предъявлял Сталин на закате своей жизни?

Конспективно он изложил их в замечаниях, сделанных в конце 1952 года в ходе обсуждения проекта Постановления ЦК КПСС «О Главном разведывательном управлении МГБ СССР» Вот они (цит. по: Шебаршин Л.В. «Рука Москвы. Записки начальника советской разведки». М. 1996):

«В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы и тяжелые провалы. Идти в лоб – это близорукая тактика.

Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств, – это будет ненадежный агент.

Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что Бог нам предоставляет.

Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется. Брать там, где слабо, где плохо охраняется. Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки.

Главный наш враг – Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку.

Нелегальные резидентуры надо создавать прежде всего в приграничных государствах.

Первая база, где нужно иметь своих людей, – Западная Германия.

Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.

Агенту нельзя давать таких поручений, к которым он не подготовлен, которые его дезорганизуют морально.

В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором – профессоров… Разведка – святое, идеальное для нас дело. Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек друзей (ото больше, чем агенты), готовых выполнить любое наше задание. Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу в ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.

Агентов иметь не замухрышек, а друзей – высший класс разведки…».

ЭПОХА ХРУЩЕВА: ПОСЛЕВОЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ

Пристальный взгляд на Запад

После смерти Сталина в руководстве страны развернулась борьба за сталинское «наследство». Берия, который на первых порах вырвался вперед, стремился, помимо прочего, закрепить за собой руководство внешней разведкой. Он провел реорганизации и чистки, которые не были оправданы с точки зрения ее интересов. Среди проведенных им «мероприятий» был и одновременный вызов в Москву на совещание всех резидентов, что никак не соответствовало требованиям конспирации. Были отозваны или уволены многие сотрудники «легальных» резидентур, а среди агентуры проведена «чистка», с рядом агентов прекращена связь.

После устранения Берии, т. е. с июля 1953 года, партией и страной некоторое время руководили тандемы Хрущев – Маленков и Хрущев – Булганин. Естественно, что они не могли не обратить внимание на такие важные рычаги власти, как органы безопасности и разведка. В марте 1954 года на пленуме ЦК КПСС было принято постановление о кардинальной перестройке работы органов безопасности, искоренении применявшихся ранее незаконных методов, об опоре на общественность и подконтрольности государственным и партийным органам. Тогда же решением правительства был образован Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. В его состав вошла внешняя разведка как Первое главное управление (ПГУ).

30 июня 1954 года Хрущев подписал решение ЦК «О мерах по усилению разведывательной работы органов государственной безопасности за границей». В нем предлагалось сосредоточить усилия на организации разведки в главных странах Запада – США и Англии, а также на «используемых ими для борьбы против Советского Союза странах, в первую очередь Западной Германии, Франции, Австрии, Турции, Иране, Пакистане и Японии». Это был перечень приоритетов, установленный в то время руководством страны.

В конце Второй мировой войны разведка располагала большими возможностями по получению секретной информации в интересах безопасности страны. Особенно сильные позиции были в Англии. Там «кембриджская пятерка» и другие, неназванные и по-сегодня агенты имели доступ к самым сокровенным документам основных государственных учреждений, включая МИД и секретные службы, а также касающимся отношений Великобритании и США и их разведок.

После войны положение начало меняться. Некоторые источники утратили свои возможности, другие отошли от сотрудничества, полагая, что с разгромом фашистской Германии выполнили свои задачи. Многие агенты прекратили сотрудничество, не выдержав развернутой с началом холодной войны антисоветской кампании, раздувания шпиономании, запугивания угрозой коммунизма, «охоты за ведьмами». Большой ущерб нанесли предатели, такие, например, как шифровальщик ГРУ Гузенко, работавший в Канаде, или агент нью-йоркской резидентуры Элизабет Бентли, выдавшие десятки ценных агентов. Свой «вклад» внесла и американская разведка, успешно проведя операцию «Венона» – расшифровку секретной переписки наших спецслужб в годы войны. Большинство агентов, выявленных «Веноной», и тех, кого выдала Бентли, не были арестованы и преданы суду лишь потому, что показаний Бентли не было достаточно для этого, других легальных улик против них не было, а данные «Веноны», добывавшиеся в глубокой тайне, раскрывать и предъявлять суду было невозможно. Поэтому их без шума убрали с занимаемых ими постов или создали условия, при которых расшифрованные агенты сами вынуждены были их покинуть.

Между тем жизнь шла своим чередом, и в 1958 году Хрущев наряду с постом Генерального секретаря ЦК КПСС занял пост Председателя Совета министров СССР. Тем самым КГБ, а следовательно, и разведка теперь не только по существу, но и формально попали в его подчинение.

В годы правления Хрущева в структуре внешней разведки был проведен ряд преобразований, которые, надо признать, пошли ей на пользу.

В июне 1954 года было создано подразделение для разработки спецслужб противника и обеспечения безопасности разведывательной деятельности резидентур. На него была возложена также неблагодарная задача обеспечения безопасности и нормальной работы советских учреждений и граждан за рубежом, предупреждения случаев измены и вербовки советских граждан иностранными спецслужбами. Среди «чистых» сотрудников советских загрануч-реждений, да и среди многих сотрудников внешней разведки и ГРУ распространилось мнение, что это подразделение установило тотальную слежку за ними. Ярким примером такого мнения служит совершенно фантастический рассказ Резуна-Суворова из книги «Аквариум» о том, как «выявили», а затем сложными путями выдворяли из страны пребывания некоего военного разведчика, «уличенного» в том, что он не сдал подброшенную ему Библию. У профессионалов этот рассказ, кроме смеха и обиды за свою службу, ничего не вызвал. Но название «Внешняя контрразведка» говорит само за себя, и свои задачи она выполняла и, надо думать, и сейчас выполняет успешно.

Внешняя контрразведка сумела добиться существенных результатов. Например, агент, приобретенный в аппарате Министерства юстиции США, за несколько лет сотрудничества передал разведке около пяти тысяч копий документов о работе ФБР против граждан и учреждений СССР в США.

От Кима Филби было получено множество материалов о деятельности разведок США и Англии, в частности, о заброске агентуры на территорию СССР и стран народной демократии. С его помощью был предотвращен ряд провалов.

В Западной Германии действовала разветвленная сеть американских и английских разведывательных подразделений, занимавщихся вербовочной работой среди советских граждан, в том числе на территории ГДР. Однако их деятельность контролировалась советской агентурой. Только от одного из наших агентов были получены документальные данные на несколько сот американских агентов, занимавшихся вербовками.

Научно-техническая служба внешней разведки (НТР) была преобразована из отдела в Управление. Его укомплектовали не только опытными разведчиками, но и специалистами в различных областях науки и техники. В течение всего послевоенного периода оно держало в поле зрения военно-технические мероприятия Запада по созданию условий для внезапного нападения на СССР, отслеживало возможное появление принципиально новых решений по совершенствованию ракетно-ядерного оружия и разработку нетрадиционных средств массового поражения, выявляло направление развития военно-технической мысли.

Наряду с этим НТР активно работала и в интересах народного хозяйства. Она следила за развитием новых тенденций в мировой науке, добывала секретную информацию о ведущихся исследованиях и разработках. Были годы, когда от внешней разведки в народное хозяйство поступали десятки тысяч информационных материалов, а также образцы новейшей западной техники, запрещенные для продажи в Советский Союз, перспективные новые материалы, штаммы и т. д.

В годы холодной войны в невиданных масштабах развернулась и информационная война. Внешняя разведка специфическими методами и средствами должна была противостоять угрозам, проистекающим из деятельности Запада против СССР. До 1959 года такого рода работа велась географическими подразделениями разведки и ее никто не координировал. Бывали забавные случаи, когда некоторые резиденты принимали появившиеся на Западе материалы за истину и информировали о них Центр, А в Центре тоже не все знали о происхождении этих материалов и докладывали их в «инстанцию», т. е. в ЦК. Хрущеву. Он справедливо возмущался.

Поэтому в 1959 году с одобрения Хрущева во внешней разведке был создан отдел «Д» (от слова «дезинформация»). На него были возложены подготовка, проведение и координация так называемых «активных мероприятий» за рубежом. В 1962 году отдел «Д» был преобразован в службу «А». Информация, документы, тезисы, подготовленные этой службой, доводились до адресатов с помощью различных, имеющихся у разведки средств, в том числе прессы. Иной раз появившееся в какой-то иностранной газете сообщение, сфабрикованное службой «А», подхватывалось всей мировой печатью и оказывало влияние на внешнеполитические процессы.

Известно, что серьезные дезинформационные мероприятия проводятся с санкции высшего руководства страны. Так было во всех государствах, во все времена – при Александре Македонском, Наполеоне, Гитлере, Черчилле, Сталине.

Естественно, что и при Никите Сергеевиче и его преемниках эта традиция сохранялась.

В течение ряда послевоенных лет внешняя разведка восстанавливала свои позиции за рубежом. Если до и во время войны основой вербовочной работы была совместная антифашистская борьба, то на смену этому пришли идеи общности интересов в борьбе за мир, разоружение, запрещение атомного оружия, против военно-политических блоков, размещения иностранных военных баз на чужих территориях, в поддержку национально-освободительной борьбы.

Этот последний тезис одно время, при Хрущеве, можно было отнести к разряду приоритетных. Видимо, в голове Хрущева глубоко засела ленинско-троцкистская идея о мировой социалистической революции. Ее поддерживали и кажущиеся успехи в развитии и укреплении социалистического лагеря – восточно-европейских стран народной демократии. К тому же даже без вмешательства со стороны Советского Союза и его разведки многие лидеры национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах прониклись идеями социализма и даже коммунизма. Разведка должна была подключиться к этому процессу и способствовать его успеху.

Возникло противостояние с Западом и его спецслужбами. Надо заметить, что внутренне они вынуждены были смириться с мыслью о том, что молодые государства выйдут из под колониальной зависимости. Но им важно было направить развитие этих стран в русло своих интересов. И, хотя «призрак коммунизма» и маячил перед ними, все же на этом этапе они преследовали в первую очередь военно-политические и экономические цели, не желая расставаться с военными базами и сказочными богатствами африканского континента.

А Хрущева обуревали идеологические мечты. И достаточно было какому-нибудь лидеру объявить себя поклонником социализма и коммунизма, как он возвращался из легального или нелегального визита в Москву, образно выражаясь, с мешками, туго набитыми идеями, оружием и деньгами.

До 1950-х годов позиции нашей разведки в Африке, как и наши интересы, были весьма скромными. Небольшие резидентуры имелись только в Египте и Эфиопии, к концу десятилетия открылись точки в Судане, Гане и Гвинее. Но с развитием процесса деколонизации (в 1960 году в Африке появилось сразу 17 независимых государств!) советская разведка пришла и в Африку.

Перед разведкой была поставлена очень важная задача. Руководству страны требовалась в первую очередь достоверная информация о положении в национально-освободительных движениях. Почему мы подчеркиваем достоверная? Дело в том, что зачастую эти движения делились на множество враждующих между собой группировок, каждая из которых стремилась заручиться поддержкой извне и в своих заявлениях, сообщениях, просьбах выпячивала свои заслуги и охаивала конкурентов. И достоверную информацию можно было получать из разных, часто конкурирующих, группировок, лишь тщательно взвешивая ее и отсеивая лишнее и недостоверное. Поэтому разведка не делала жесткого идеологического выбора между движениями, стремясь охватить как можно больший круг освободительных организаций, разобраться в истинных их намерениях и возможностях. Например, разведка пыталась наладить отношения в Зимбабве и с представителями Союза африканского народа Зимбабве, и с Африканским национальным союзом Зимбабве, в Анголе наряду с партией МПЛА Аугустина Нето – с Союзом народов Анголы Холдена Роберто и с Национальным союзом за полное освобождение Анголы. Правда, не все эти группировки пошли на сотрудничество с СССР, некоторые предпочли США и другие страны Запада. Так, Холден Роберто избрал прямое сотрудничество с ЦРУ.

Борьба между группировками не раз приобретала характер племенных распрей, междоусобицы и даже гражданской войны. Государственные перевороты происходили при вмешательстве и западных держав, и их спецслужб.

Ярким примером этого является трагическая судьба основателя и руководителя партии Национальное движение Конго, первого премьер-министра независимой Республики Конго Патриса Лумумбы.

После провозглашения 30 июня 1960 года независимости Конго Бельгия не захотела мириться с потерей богатейшей колонии, начала военную интервенцию и спровоцировала гражданскую войну. По решению Совета Безопасности ООН для защиты законного правительства в Конго был направлен контингент ООН. Но стали происходить странные события. Возглавляемая американцами администрация ООН в Конго начала использовать силы ООН не для защиты правительства Лумумбы, а для борьбы с ним. В июле 1960 года Лумумба нанес визит в США, где ему предложили, по существу, стать американской марионеткой. Он категорически отказался, о чем рассказал в беседе с советским послом и резидентом внешней разведки. Об этом было доложено в Москву, и Хрущев дал указание всеми силами поддерживать Лумумбу. Но сил для этого у нас было недостаточно.

После отказа Лумумбы от сотрудничества ЦРУ стало готовить операцию по его физической ликвидации. Как стало известно впоследствии, решение об этом было принято самим тогдашним президентом США Эйзенхауером. 28 августа директор ЦРУ Аллен Даллес направил своему резиденту в Конго телеграмму, в которой говорилось: «…мы решили, что устранение Лумумбы должно быть неотложной и главной задачей…».

После этого предпринимались попытки убийства Лумумбы ядами и профессиональными киллерами. Но обе закончились неудачей. Тогда разработали новый план. По нему через агентуру в окружении Лумумбы был спровоцирован его побег в Стенливиль. По пути командир подразделения ганского контингента ООН, который должен был охранять Лумумбу, английский офицер, передал его мятежникам. Участь Патриса была предрешена. Главари сепаратистов Мобуту и Касавубу передали его сепаратисту Чомбе.

В сентябре 1960 года правительство Лумумбы было отстранено от власти. Сам Лумумба был арестован и зверски убит в январе 1961 года. Гибель Лумумбы Хрущев переживал как личное горе. В СССР словосочетание «банда Мобуту» на многие годы стало нарицательным. Имя Патриса Лумумбы долгое время носил Университет дружбы народов в Москве.

В этих условиях разведка должна была создать новые подразделения в своей структуре, резидентуры в с гранах, где она до этого не работала, подобрать кадры специалистов и должности прикрытия (это с учетом того, что западные спецслужбы имели многолетний опыт работы в колониальных странах и своих «полковников Лоуренсов», чего у нас не было) и обеспечить руководство страны обширной информацией. Хрущеву и его коллегам требовалось знать все или почти все о ходе освободительной борьбы, возглавляющих ее партиях и движениях, их идеологической и внешнеполитической ориентации, влиянии в массах, реальных возможностях вести борьбу и победить, а также о работе западных стран по проникновению в эти движения и их переориентации.

Зачастую освободительные организации были вынуждены действовать в условиях подполья и активного противодействия колониальных властей и их спецслужб. В этих случаях поддержание регулярных контактов с лидерами движений возлагалось на разведчиков, которые должны были проводить с ними постоянную политическую работу, передавать предназначенные для них материалы. Иной раз работа напоминала современные детективно-приключенческие фильмы. Но что поделать. Выполнение заданий требовало от разведки организованности, собранности и оперативного искусства. Ответственность была очень высокой, так как провалы могли грозить серьезными политическими последствиями.

Еще одним новым направлением в послевоенные годы, которому Хрущев придавал особое значение, стала деятельность разведки по сотрудничеству с разведками стран народной демократии. Еще при Сталине, в апреле 1950 года по поручению Политбюро ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР советские послы в Будапеште, Бухаресте, Варшаве, Праге, Софии и Тиране официально уведомили первых руководителей стран народной демократии о прекращении Советским Союзом разведывательной деятельности в Центральной и Восточной Европе.

Тогда же началось сотрудничество разведок. Вначале оно носило в основном односторонний характер. Помощь со стороны внешней разведки была главным образом советническая и заключалась в создании и укреплении органов разведки молодых государств, передаче накопленного опыта, подготовке кадров, оснащении средствами оперативной техники. Обмен информацией носил, так сказать, зачаточный характер.

Однако со временем сотрудничество стало выражаться и в сложных совместных операциях по всем направлениям, включая агентурное проникновение в спецслужбы и в другие, интересующие разведку объекты. По существу, это стало сотрудничеством равноправных спецслужб дружественных государств, которое прекратилось лишь с распадом Советского Союза.

В процессе сотрудничества были взлеты и падения, следовавшие за политическими решениями Хрущева, Брежнева, Андропова, Горбачева, вызываемые меняющейся политической обстановкой. Пиком по реализации совместных планов послесталинского периода стало совещание руководителей органов безопасности стран народной демократии в Москве в марте 1955 года.

После этого уровень нашего «присутствия» в этих странах стал снижаться. В течение 1956–1958 годов аппараты старших советников были преобразованы в аппараты старших консультантов КГБ, а в 1962 году Политбюро и Совет Министров, возглавляемые Хрущевым, приняли решение о преобразовании аппаратов старших консультантов в представительства КГБ СССР при органах безопасности стран социалистического содружества. Тем самым была признана реальность: руководить этими органами уже нельзя, можно лишь поддерживать дружескую связь с ними. Но и это не всегда удавалось. В ходе венгерских событий 1956 года старые органы безопасности вообще были ликвидированы и лишь с помощью наших спецслужб были созданы новые. В Румынии в августе 1962 года окружение Чаушеску приняло решение прекратить сотрудничество с советскими органами безопасности, и с тех пор оно не возобновлялось. С Албанией в 1960 году вообще были прекращены все отношения. Помню молодого албанского разведчика, который проходил у нас стажировку. Мы с ним летели, наверное, последним рейсом в Тирану. Он плакал и говорил: «Мы никогда больше не будем вместе».

Тем не менее сотрудничество с остававшимися в нашей орбите странами продолжалось. Особенно тесным и плодотворным оно было с разведкой ГДР, которую возглавлял Маркус Вольф и с которой был проведен ряд весьма успешных операций.

Военная, радио-, космическая и электронная разведки при Хрущеве и после

Серьезные процессы в «хрущевские» и последующие годы проходили и в военной разведке. Ивашутин возглавлял военную разведку дольше других руководителей ГРУ – практически четверть века. После его прихода в Управление была проведена реорганизация центрального аппарата, в результате которой в составе ГРУ появился ряд подразделений, специализирующихся на решении разноплановых задач, – ведении стратегической, агентурной, электронной и космической разведки, подготовке нелегалов для последующего внедрения за рубежом, перехвате и дешифровке информации с гражданских и военных линий связи многих стран мира, руководстве деятельностью военных атташатов при посольствах, анализе поступающей информации и др.

Итак, с середины 60-х годов поле деятельности ГРУ неуклонно расширялось, охватывая все большее количество стран. Однако по-прежнему главным противником считались США и их союзники, в первую очередь страны-члены НАТО. Как и прежде, одним из главных объектов оставалась Великобритания и ее бывшие доминионы. По-прежнему серьезное внимание обращалось на Скандинавию. Основным направлением деятельности резидентур ГРУ в Скандинавских странах являлась работа по «главному противнику» – США. Но добывали они и «внутреннюю» информацию, касающуюся, например, вопроса об объявлении Балтики зоной, свободной от ядерного оружия, последних достижений в научно-технической области и т. д. Франция, хотя и вышла в марте 1966 года из военных структур НАТО, также продолжала представлять значительный интерес для советской военной разведки, поскольку по-прежнему имела самые многочисленные в Европе вооруженные силы и к тому же располагала ядерным оружием. Занималось ГРУ разведкой и на территории нейтральных стран, в частности Швейцарии, работала и на другом конце земного шара, например, в Японии.

Основные усилия в 60—70-х годов военная разведка направляла на добывание и обработку секретных научно-технических сведений. Это неудивительно, так как в это время отставание СССР в области новейших технологий стало проявляться все более отчетливо. Поэтому к началу 80-х годов сбор научно-технической информации являлся одним из приоритетных направлений деятельности советской разведки.

Координировала работу в этой области военно-промышленная комиссия (ВПК), которую с 1963 года возглавлял заместитель председателя Совмина СССР Смирнов.

После прихода к руководству Горбачева ВПК получила статус Главной комиссии военно-промышленного комплекса, руководителем ее был назначен также заместитель председателя Совета Министров СССР Маслюков. Именно на него была возложена задача по руководству сбором научно-технической информации, которым, кроме ГРУ, занимались управление «Т» (научно-техническая разведка) ПГУ КГБ, Государственный комитет по науке и технике (ГКНТ), Государственный комитет по внешнеэкономическим связям, спецотдел Академии наук СССР и два отдела Министерства внешней торговли – отдел экономических отношений с западными странами и отдел импорта оборудования из капиталистических стран.

В качестве иллюстрации приведем данные о работе по сбору научно-технической информации за 1980 год. В этом году ВПК дала 3617 указаний по сбору конкретных научно-технических данных. К концу года было выполнено 1085 указаний, и эти данные использовались в 3396 советских научных проектах и опытных конструкторских разработках. Из годового отчета за 1980 год, подготовленного ВПК для Политбюро и ЦК КПСС, следует, что КГБ удовлетворил 42 % заявок, ГРУ 30 % (из них 45 % приходилось на чисто военную документацию и оборудование), Министерство внешней торговли – 5 %, ГКНТ, ГКЭС и Академия наук – 3 %.

Если же говорить о конкретных примерах использования добытых на Западе научно-технических материалов, то они применялись при создании электронно-вычислительных машин серии ЕС и СМ, ракеты СС-20 и т. д.

Еще одним новым и важным направлением работы ГРУ с 60-х гг. стала тотальная радио– и космическая разведка. Что касается радиоразведки, то она, разумеется, велась и раньше. Еще 13 ноября 1918 г. в составе Регистрационного управления было создано первое подразделение радиоразведки – приемно-контрольная станция в Серпухове. В 30-е годы радиоразведка обрела самостоятельность – ее подразделения были выведены из частей связи и переданы в Разведупр Штаба РККА, в составе которого был образован Отдел радиоразведки. Отдел направлял работу отдельных дивизионов особого назначения (ОРД ОСНАЗ), которые в годы Великой Отечественной войны стали основной организационной единицей радиоразведки. После войны сфера деятельности радиоразведки значительно расширилась – ее начали вести не только с суши, но также с моря и воздуха. В бытность начальником ГРУ Захарова радиодивизионы ОСНАЗ были сведены в более крупные структуры. А при Штеменко в ГРУ началась активная научно-исследовательская работа в направлении поиска доступа к источникам, пользующимся УКВ и СВЧ диапазонами. При нем же в составе ГРУ появилась служба разведки ядерных взрывов.

Однако наиболее полно радиоразведка стала использоваться с начала 60-х годов, когда начальником ГРУ был назначен Ивашутин, уделявший ее развитию особое внимание. При его непосредственном участии были реализованы крупные комплексные программы развития перспективных направлений радиоразведки – наземной, морской, воздушной и космической.

Центры радиоперехвата и электронной разведки разместились в Лурдесе (Куба), бухте Камрань (Вьетнам), Рангуне (Бирма) и в МНР. Информация от этих и расположенных на территории СССР центров стекалась в центральную станцию радиоразведки в г. Климовске.