Текст книги "Князь Сибирский. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Ан

Соавторы: Антон Кун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Я посмотрел на Олесю, затем перевел взгляд на Дану. Они обе значили для меня многое. Обе стали кем-то большим, чем просто подруги. Я видел, как Дана на меня смотрит, и как это отражается на Олесе. Видел, как присутствие второй влияет на первую. Смешно скажете вы? Нисколько. Знал ли я, как поступить? Знал и буду придерживаться этого знания. Не оставлю в беде ни ту, ни другую. А что касается остального… Будем стараться! Организм молодой – выдержит. Осталось только прийти в норму.

Я вдруг понял, что слегка кружится голова. Может от мыслей, а может от боли, что я старательно не ощущал. Но организм брал своё. Где же этот долбаный доктор? Хотя, если честно, то я сейчас был в малине. Прерывать такую идиллию – грех. Около меня находились две классные девчонки. С одной я спал, а другая держала меня за руку и смотрела в глаза так, что у меня сердце частило. Черт! Или это оно стучит по другому поводу?

Постаравшись мысленно проинспектировать свой организм, я пришел к выводу, что в ближайшее время врач мне не помешает. Интересно, если сердце встанет, я смогу создать разряд, подобный дефибриллятору? Может и смогу, но проверять эту теорию я не спешил.

– И что ты собираешься делать дальше? Когда срок правления Ковалевых закончится? – спросила Олеся.

– Мне будет двадцать один, а к этому времени безродные должны попасть в семью и ли оставаться на дне жизни, – ответила Дана. – Я хочу найти семью. Все, что было у Ковалевых кануло в лету. Мне не на что будет жить. Разве что на первое время хватит. Но все не так просто. Кто из десяти семей возьмет меня к себе? Да никто! Никто не захочет иметь дело с той, кто учинила такую аферу. Я уверена, что рано или поздно все выяснится. И меня возненавидят за обман. Но если я уйду в другую семью… Может быть к промышленникам или мозгарям. Княжеский титул я не потеряю, так что невестой буду завидной. Вот только…

Девушка замолчала и как-то странно на меня посмотрела.

Я видел в ее взгляде тоску и надежду. Мне показалось, что Дана хочет мне что-то сказать своим взглядом, но я не знаток женских душ. Я, пожалуй, по другой части. Но сейчас, в этом взгляде было что-то такое чего я не ожидал. Что-то такое, что заставило меня забыть о боли и обратиться в слух.

– Я искала кого-то, с кем была бы готова продолжить начатое. Мне казалось, что как найду его, сразу пойму, что вот он.

– Но? – спросила Олеся. – Твой тон подразумевает «но».

– Но мне стало казаться, что этого уже не случится. Не так просто найти человека, с кем будет хорошо и спокойно. Тем более, понять это просто встретив его. Возможностей общаться с кем-то у меня почти не было, я ведь должна управлять страной. Уже стала терять надежду и придумывать запасной план, как быть после истечения срока правления Ковалевых. Но тут вдруг встретила его.

– И кто же это? – с замиранием сердца спросил я.

Глава 16

– Ты, – просто ответила Дана и посмотрела мне в глаза.

Я смотрел на нее и не отводил взгляд. Девушка сидела прямо, словно кол проглотила. Напряжение так и читалось в ее позе.

Олеся замерла, высоко подняв левую бровь, будто ожидая моего ответа.

Вот так-то товарищ попаданец, ты попал. На этот раз по-настоящему. Теперь уже не просто симпатии и хиханьки да хахоньки. Это признание. Олеся не признавалась мне в чувствах, но мы с ней уже столько кувыркались, что я знал каждый сантиметр ее тела. А Дана… Черт! Наивная девчонка! Била не в бровь, а в глаз. Если уж нравится мужчина, то сразу без обиняков высказать ему все и пусть сам разгребает.

Но мне не привыкать. Разгребал завалы и похлеще.

Кто-то мог бы впасть в ступор или удариться в панику, а я только улыбнулся. Всегда считал, что держать мину при плохой погоде всегда проще улыбаясь.

– Ты тоже для меня особенная, – произнес я, стараясь не обращать внимания на выражение лица Олеси. – И я тебя не оставлю.

Дана улыбнулась в ответ.

А кажется, мне повезло. Не в том плане, что заполучил двух няшек, а что Олеся оказалась не такой уж собственницей, как я опасался. Другая бы на ее месте уже вцепилась в волосы соперницы и пришлось бы разнимать барышень. Вот что значит воспитание княжны. Но я чувствовал, что наедине со мной девушка не будет такой сдержанной. Но ничего, это будет позже, там разберемся.

Дана придвинулась ко мне ближе и собиралась обнять, как вдруг в дверь постучали.

Миг назад рядом со мной сидела симпатичная молодая девчонка, смотрящая на меня влюбленными глазами, а теперь остался только взгляд. Тело изменилось, лицо постарело. Дана встала и отошла на середину комнаты.

– Да! Входите! – крикнула Роза Ковалева.

– Разрешите, госпожа?

Дверь приоткрылась и в просвет проскользнул худой высокий человек с небольшим чемоданчиком.

– Виктор Михайлович, проходите, – улыбнулась Дана не своей, старушечьей улыбкой.

Контекст бы не помешал. Кто это такой?

– Кто пациент? – спросил худой.

Ага, а вот и контекст. Доктор значит прибыл. Весьма вовремя, надо признать. И даже не в том плане, что боль снова вернулась, он к тому же избавил меня от необходимости продолжать сложный разговор прямо сейчас. Не хочу сказать, что я бы не потянул, но иметь возможность обдумать такие моменты – это, иногда, просто необходимо.

– Я пациент, – ответил я за Дану.

– Дамы, попрошу вас выйти, – произнес доктор мягким голосом.

Правильный доктор всегда, на уровне интуиции, понимает, как избавить своего пациента от проблем.

Ох, надеюсь, за закрытыми дверями не произойдет чего-то непоправимого. И я сейчас не о том, что будет в комнате. Меня больше беспокоило то, что может произойти в коридоре.

Дана подошла к дверям и дождалась, когда Олеся последует за ней. Затем открыла двери и вышла. Княжна Миронова проследовала за княжной Ковалевой с гордо поднятой головой. Уфф! Как она вышагивала! Я заметил, что доктор, не отрываясь смотрит в спину Олесе. А может, он, как и я смотрел немного ниже. Там было на что посмотреть, а сейчас, когда Олеся была взбудоражена, девушка приобрела грацию хищницы. Надо признаться, что несмотря на боль, это меня заводило.

– На что жалуемся? – прервал доктор мои размышления.

Я даже улыбнулся от этой фразы, что была неизменна во всех известных мне мирах.

Исследование мне провели по полной программе. В чемоданчике доктора оказался стетоскоп, перчатки и всякая мелочь, но как только стало ясно, что могут быть повреждены внутренние органы, из машины прикатили чемодан на колесиках. Размер меня впечатлил, но это было не все. В нем оказался аппарат – гибрид УЗИ и рентгена. Не знаю принципов его работы, но исследования доктор провел.

Результатом стала обязательная к выполнению рекомендация постельного режима на две недели, таблетки, процедуры, на которые доктор обещал ежедневно присылать медсестру, и полное исключение любых стрессов.

Вот последнего я обещать не мог, но доктор настаивал. Причем разговор этот был уже при девушках, которым Виктор Михайлович разрешил вернуться в комнату сразу после обследования.

Девчонки только улыбнулись и покивали головами.

Я заметил в них перемены сразу, едва они вернулись. Что-то в коридоре между ними произошло. Се час они стояли рядом и больше напоминали двух закадычных подружек, даже несмотря на то, что Дана по-прежнему была в облике Розы.

Ох, чувствую не видать мне покоя. Либо то, что я сейчас вижу и впрямь начало крепкой дружбы, либо начало жесткой конкуренции. Первое я только приветствовал, а второе, если даже обернется для меня хорошим, то стрессов точно не избежать. Но поживем – увидим.

В комнату вошла медсестра – помощница доктора, и перевязала меня. Женщина была в возрасте. Действовала она умело и быстро.

Едва процедура закончилась, Виктор Михайлович, раскланявшись с княжнами, пожал мне руку, пожелал скорейшего выздоровления и удалился, укатив с собой чемодан с чудо-агрегатом.

– Мне нужно удалиться по государственным делам, – тут же сказала Дана. – Комнату тебе подготовят на втором этаже. Олеся в курсе что и как. Как только все будет готово, вам сообщат. Заселишься туда. Комната Олеси на том же этаже в противоположном крыле. Располагайтесь и отдыхайте. Как вернусь, загляну.

Роза Ковалева улыбнулась тонкими от старости губами и посмотрела на меня влюбленным взглядом молодой Даны. Брр! Жуткая смесь!

Олеся осталась со мной и села на диван рядом. Девушка молчала, иногда поглядывала на меня и улыбалась.

– Что между вами случилось? – не выдержал я.

– Да все в порядке, – удивленно произнесла Олеся. – А что? Что-то не так?

Вот чертовка! Меня аж задевало, что она так себя ведет. Я же видел, что она издевается. Но, видимо, о чем-то они с Даной договорились, что-то между собой решили. Поделили меня как-то? Да хрен с этим всем! Не собираюсь я играть в такие игры.

Мужчины – они проще. Мы собственники, но наше чувство может распространяться сразу на нескольких женщин. Все что попало в круг наших интересов только наше и мы это никому не отдадим. Как с этим у девушек, я не знал. Но свой круг, на текущий момент, я очертил четко.

В дверь постучали и вошел тот самый человек в ливрее, что встречал нас.

– Прошу следовать за мной, – произнес он и дождался пока мы подошли.

На втором этаже особняка располагались сразу шесть комнат: три в правом и три в левом крыле.

Мне досталась самая дальняя комната справа, а Олесе ближайшая к лестнице слева.

Серёжа, так мне помнится Дана назвала человека в ливрее, проводил Олесю к себе и вернулся.

– Вам туда, – показал он рукой на дверь, прошел вперед и открыл ее передо мной. – Располагайтесь. Если понадоблюсь, есть кнопка вызова.

– Спасибо, – поблагодарил я его.

Как только Сергей вышел из комнаты, я лёг на кровать, как был в одежде и решил провести так всю жизнь – двигаться я больше не мог.

Все, что я видел лежа, это драпированные нежно ментоловыми обоями стены. Может это, конечно, были не обои, а ткань, но вставать и проверять мне было лень. Высокие светлые двери, через которые я вошел сейчас располагались прямо напротив меня, и я мог их видеть. Какая-то мебель, кроме кровати, в комнате тоже присутствовала. Кроме того, на стенах висели картины. Несколько мелких я видел сейчас, а когда входил обратил внимание на большое полотно на стене, противоположной той, у которой стояла кровать. Сама же кровать представляла собой монстра размера кинг-сайз с толстым, но довольно твердым матрасом.

Я скосил взгляд вверх и отметил лепнину под потолком. Не то чтобы слишком навязчивую, но и не пару полосок бордюра.

От осмотра комнаты меня отвлек стук в дверь.

Неужели Сергей что-то забыл?

– Да? – произнес я, не слишком громко, но меня услышали.

Дверь приоткрылась, на пороге стояла Олеся.

– Устроился? – весело спросила она.

– А разве я не должен быть на постельном режиме и в полном спокойствии?

– Мне уйти? – чуть обиженно произнесла девушка.

– Нет, конечно! Заходи. И прикрой дверь.

Олеся выполнила все в точности, подошла и завалилась на кровать рядом со мной.

– Чего лежишь не раздетый? – спросила девушка через секунду.

– Не могу шевелиться, – ответил я почти правду.

– Давай помогу.

Раздевание меня превратилось в какое-то стрип-шоу. Не хватало только музыки и шеста. Будь я в форме, уверен, только этим бы дело не закончилось. Но сейчас я должен был следовать указаниям врача и отдыхать.

Олеся уложила меня под одеяло, и забралась туда сама, скинув верхнюю одежду. Правда перед тем, как это сделать, она пощеголяла передо мной в кружевном черном белье. Не знаю откуда она его взяла? Может в сумочке таскала все это время. Эти моменты для меня всегда были и, видимо, останутся загадкой.

– Чем займемся? – наивно спросила девушка.

Намека в ее голосе, вроде и не было, но сам вопрос звучал двусмысленно, а уж какое выражение лица она для этого выбрала… Но нет! Мало того, что доктор прописал отдых, так еще мы были в доме Даны.

– Хочешь телевизор посмотреть? – неожиданно спросила Олеся, меняя тему.

– Телевизор, – удивился я?

Ни разу в этом мире я не видел устройства похожего на телевизор.

– Ну да, – ответила девушка.

Видя мое замешательство, она встала, не забыв при этом продемонстрировать себя во всей красе, и подошла к стене напротив.

Там, где висела здоровенная картина в тяжелой позолоченной раме. Диагональ полотна я бы оценил в метр с лишним. Олеся уверенно сунула руку за картину и что-то там сделала. Картина, демонстрирующая до этого сельский пейзаж в пастельных тонах, мигнула и едва заметно засветилась.

Ого! Я слышал, что в нашем мире некоторые декорируют экраны под картины, но здесь я даже легкого свечения не замечал до этого. А сейчас на экране двигались какие-то люди в строгой одежде.

Олеся вернулась ко мне и улеглась рядом.

На экране ракурс изменился и в фокус попала молодая девушка принявшаяся разъяснять, что за ее спиной здание Палаты, где прямо сейчас проходит заседание. Голосование по насущным вопросам будет происходить при закрытых дверях, но прямо сейчас мы можем послушать выступление госпожи Розы Ковалевой.

– И тут она, – вроде и весело произнесла Олеся, но я смог разобрать в ее голосе легкий оттенок недовольства.

– Хочешь переключить? – поинтересовался я, хотя сам бы с удовольствием послушал.

Политикой я никогда не занимался, но если мне что-то не нравится, то надо бы начинать разбираться в проблеме.

– Куда переключить? – удивленно спросила Олеся.

– На другой канал?

– У нас нет других трансляций, – рассмеялась девушка. – Все время забываю, что ты не местный. Это официальная государственная трансляция. Здесь новости и жизнь страны.

Ого! Как у них тут весело. А как же свобода слова и плюрализм мнений? Нет, не слышали!

– А у тебя, в том мире откуда ты, есть возможность смотреть разные вещи? – заинтересованно спросила Олеся.

– Это называется каналы, – ответил я. – И да, у нас их сотни.

– Сотни⁈ – В голосе девушке было недоверие. – А зачем вам столько? Они все показывают разное?

Я задумался. А действительно зачем?

– Ты знаешь, наверное, ты права. По большому счету, они все показывают одно и тоже.

Тем временем картинка мигнула, и на экране появился огромный зал с высокими потолками. Стены зала покрывала драпировка темно бардовой тканью. Полукругом вдоль стен шли ряды широких и, видимо, удобных кресел.

Камера пробежалась по всему амфитеатру. В креслах сидело от силы пара десятков человек. Все мужчины носили строгие деловые костюмы, женщины, которых оказалось большинство, были затянуты в длинные узкие платья с рукавами и воротником под самый подбородок.

Картинка вновь сменилась и на экране появилась Роза Ковалева.

Тихим голосом с подчеркнуто мягким «р» она что-то говорила.

Запись была без звука, но вдруг он появился.

–… вынуждена привлекать полицию к сдерживанию беспорядков, – говорила «старуха». – За последнее время участились случаи бунтов, подстрекателями которых я считаю членов Сопротивления. Мы не можем мириться с таким раскладом и обязаны защитить наши устоявшиеся веками традиции! Нам требуется дополнительное финансирование полицейских формирований. Сословие военных, вы готовы выделить нам дополнительные силы?

Роза замолчала и посмотрела куда-то в зал. Камера дернулась и выхватила человека в костюме, слишком уж сильно похожем на военную форму, который кивнул. На экране вновь возник спикер.

Интересно. Зачем она это делает? Сопротивление же подчиняется ей. Она организует бунты и тут же жестоко их подавляет? Дана говорила, что у нее есть цель и план. Видимо, он включал в себя такие действия.

– Эти люди опасны, – продолжила на экране старуха. – Они посягают на наше право распоряжаться собственными средствами, как нам вздумается. Мы добываем аквамарилл и имеем право сбывать его за границу.

Из зала послышались какие-то недовольные голоса, но разобрать что и как, было невозможно. На этот раз камера не двигалась, держа в фокусе Ковалеву.

– Вы считаете, что государственный контроль над экспортом решит эти проблемы? – задала вопрос в зал старуха.

Вновь послышались какие-то голоса.

– Нет, мы не имеем право запрещать частные инвестиции и финансирование организаций! – ответила кому-то Роза.

Картинка снова мигнула и на экране возникла девушка, стоящая перед зданием Палаты.

– Дебаты будут продолжаться еще около часа, – произнесла она хорошо поставленным голосом. – Затем начнется голосование, результаты которого, мы узнаем завтра. А сейчас минута рекламы.

Вот и здесь есть это злополучное явление, бесящее любого зрителя. На экране возникла надпись, сопровождаемая веселенькой музыкой. Я усмехнулся. Считай, что попал в девяностые годы двадцатого века. По телеку бесконечные заседания депутатов, а в перерывах отвратительно сляпанная кустарная реклама.

Надпись на экране гласила: «Всех желающих из сословия военных приглашаем принять участие в новой экспедиции, организованной Советом Ветеранов при поддержке Амстердамской научно-исследовательской лаборатории. Это ваш шанс оставить свое имя в анналах истории нашей цивилизации! Только смелых и сильных духом ждет вечная слава!» Дальше мелким шрифтом шли какие-то условия и контакты: куда приходить, кого спрашивать и так далее.

Я, бегло пробежав рекламный текст, сначала даже ни как за него не зацепился. Может чуть-чуть отозвалась где-то в глубине сознания Амстердамская лаборатория. Подсознательно что-то с чем-то состыковалось, но не выплыло на поверхность.

– Опять смертников набирают, – буркнула Олеся.

– Что? – не понял я.

– Реклама. Набирают в очередную экспедицию. Уже четвертую или пятую по счету. Не помню.

– А почему смертников? – спросил я.

– Да потому, что из этих экспедиций ни разу никто не возвращался, – ответила девушка.

– Что значит не возвращался? А куда они все девались?

– Да кто ж их знает, – пожала плечами Олеся.

– Как такое может быть? – не понял я. – Зачем же их туда шлют?

– Хотят узнать, что там в конце тропы монстров.

У меня в голове начали всплывать какие-то обрывки разговоров в доме Смирновых. Кажется, что-то такое упоминала Алёна Андреевна, говоря о Фон Кляйнене. Я вроде бы даже слышал, не помню от кого, что Смирновы эти экспедиции еще и финансировали.

– А почему в экспедиции набирают военных, а не ученых? – спросил я Олесю.

– Ученых предоставляет лаборатория. А военные нужны для обеспечения безопасности. Может и еще кого-то ищут, не знаю, – весьма буднично и уверенно заявила девушка.

– Послушай, а откуда ты столько знаешь про это? – удивился я, заподозрив что-то неладное.

Глава 17

– Род Мироновых финансирует эти экспедиции, – ответила Олеся.

Я чуть не подавился.

– Ваша семья? – переспросил я.

– Да. А что тебя удивляет?

– Ты не в курсе, с кем контактируют твои по вопросам экспедиции?

– С Юргеном Фон Кляйненом, – не задумываясь ответила девушка. – Я сама общалась с ним пару раз, когда он приезжал к нам в имение.

Ого! Я подозревал, что этот крысоподобный тип не так прост, но настолько?

Он брал деньги у Смирновых, брал у Мироновых, а где гарантия, что и остальные не попались в его сети? Дана тоже что-то говорила о лабораториях по изучению дара. Надо будет у нее узнать, с кем она сотрудничала в этом вопросе.

Подозрение, что все это какая-то дикая афера закралось ко мне в голову и плотно там застряло. Теперь я хотел бы выяснить точно, где сейчас этот крысеныш. Раз шла реклама по телевизору, то экспедиция не отменена. А значит, есть большая вероятность, что Фон Кляйнен выжил и продолжает мутить воду.

Вот только зачем ему люди в экспедициях, если это афера? Судя по всему, он набирает военных. Не думаю, что к нему никто не обращается по этим объявлениям. Значит идут реальные люди. Но куда они пропадают?

– Послушай, – обратился я к Олесе, – я знаю, что его проекты финансирует и княгиня Смирнова. Я сам видел Фон Кляйнена в ее доме. Тебя не смущает, что вы все отдаете ему деньги, а результатов нет?

– Ну, во-первых, мы отдаем ему не деньги, а аквамарилл. Это одно из его условий. Деньги он не принимает. А во-вторых, результаты есть. По другим проектам. Проблемы только с провалами экспедиций.

– Раз реклама этих мероприятий идет по телевизору, то это весьма освещаемое событие? Я имею ввиду, когда все готово к отправке, вы наверняка видели, как куда-то уезжает транспорт с людьми.

– Конечно! – радостно ответила Олеся. – В прошлый раз начало экспедиции освещали корреспонденты с телевидения и даже газеты.

Все интересней и интересней становится. Я пока не мог сложить этот пазл в голове, что-то не давало мне покоя. Зачем Фон Кляйнену столько аквамарилла? Он его продает своему правительству? Ведь на сами кристаллы технику, еду, оборудование не купишь. Нужны деньги. А здесь этот тип получает только аквамарилл. Где деньги, Зин? Смысл заморачиваться с кристаллами, если можно получать сразу купюры? Понятно, что какое-то количества аквамарилла ему нужно, чтобы обеспечить потребности экспедиции, но остальное?

Для начала, я решил выяснить, что об этом знает Дана. И еще было бы неплохо понять, не ведут ли дел с этим шарлатаном и остальные семьи из большой десятки? Я пока не знал, что это мне даст, но загадка казалась мне стоящей. Я точно хотел узнать её разгадку.

– Кстати, – будничным голосом произнес я, как бы между прочим, – этот ваш чудо-ученый и администратор провальных экспедиций похитил меня. Это он вез меня в том вагоне, что удалось взорвать.

– Зачем ему это? – искренне удивилась Олеся.

– Не знаю, но он точно знал, что я не из этого мира.

– Откуда он знал? Ему Смирнова сказала?

– Я ей этого не говорил. Уверен, что и Олег не проговорился.

– Значит… – произнесла девушка и замолчала.

– Значит Фон Кляйнен знал это и так. Знал сам. Определив это по тому, каким даром я обладаю.

– Получается, ты не первый, кто попал из твоего мира в наш! – воскликнула Олеся.

– Умница! – похвалил я девушку. – Вот только я бы немного расширил возможности. Не из моего мира, а из другого. Если есть два, то не факт, что нет третьего, а может и больше.

– И что это нам дает? – спросила Олеся, явно рассчитывая, что я знаю ответ.

– Не представляю! – сказал я, улыбнувшись. – Прямо сейчас, наверное, ничего, но все это очень интересно и требует разбирательства. Скажу больше. Я в этом разберусь. А заодно узнаю, куда пропадают экспедиции. Но это чуть позже.

Если честно, пока у меня и так было полно дел.

Для начала нужно вернуться в форму. Если верить врачу, то мне валятся тут еще две недели. Я и так слегка опаздываю на встречу с военными. Но там точной даты назначено не было.

Константин озвучил около двух недель на поиск нужных людей. Значит, если я отправлюсь на встречу с ним сразу после выздоровления, то будет в самый раз. Плюс минус три дня не суть.

Главной моей целью после того, как я разобрался с магами Смирновых, что учинили беспредел на моем Испытании, было заявить о себе. Я хотел оказаться на слуху, а не просто отсиживаться в норе, опасаясь, что меня настигнет месть княгини.

Своей выходкой с робингудством, я достиг некоторых успехов. Сейчас я даже рад, что не полез собирать налог с других семей, а ограничился только Смирновыми. В глазах других родов это могло выглядеть не как произвол, а как месть и компенсация морального ущерба.

Дальше я немного зацепил Мироновых, умыкнув из семьи внучку. Олеся, конечно, была той еще оторвой. И судя по разговорам, в семье ее недолюбливали, но бабка прочила ей место новой главы, а значит ценность в девушке видела. Не зря же она пошла на невыгодную сделку со Смирновой, чтобы забрать внучку из плена.

Даже это мое действие вполне можно квалифицировать, как возмещение ущерба. Ведь именно Мироновы упекли меня на каторгу.

Теперь нужно идти дальше. И план у меня был. Он родился во время разговора с Даной, когда девушка рассказывал о своей нелегкой судьбе. Этим планом я собирался с ней поделиться прежде, чем перейду к реализации. Не спросить разрешения, не обсудить детали, а поставить в известность. Но думаю, что если я узнаю, что задумала сама Дана, то легко смогу увязать свою идею с ее, и даже помочь ей.

Кроме того, нужно как-то легализоваться в обществе. Обеспечить возможность беспрепятственно и без опасений бывать в столице. Здесь вершились все дела. И я должен быть тут. Как раз с этим мне должны были помочь люди Константина, но об этом пока рано. Сначала нужно узнать нашел ли он кого-то.

Олесе надоело лежать рядом и пялится в экран. Тем более, что там начали рассказывать о забастовках на предприятиях. Я видел, что девушке это не интересно и она бы занялась чем-то другим. Но я лежал разбитый и погруженный в собственные мысли. С меня сейчас толку было мало в том плане, о чем грезила девушка.

– Может ты хочешь пойти к себе и отдохнуть? – спросил я как можно мягче.

– Ты меня прогоняешь?

Вот именно поэтому я пытался смягчить вопрос. Нет, блин! Просто хочу побыть один и подумать.

Именно это я и сказал Олесе, но слегка помягче. Лишь то, что мне самому требуется отдых, убедил девушку оставить меня одного.

Она встала оделась, наклонилась и чмокнула меня в губы. Я задержал её рукой, и мы некоторое время целовались. Я хотел показать, что она мне нужна, но отдых просто жизненно необходим.

Та небольшая обида, что была в глазах тут же исчезла, уступив место чему-то новому. Мне показалось, в них появился хитрый огонек. Что задумала, снегурочка?

Олеся, вильнув на прощание пятой точкой и хитро мне подмигнув, вышла из комнаты.

Я еще при первой нашей встрече понял, что девчонка избалованная и своенравная, но очень даже симпатичная. А еще добрая. Не знаю, откуда я это понял тогда, ведь она меня на каторгу отправила. Но где-то глубоко внутри я видел в ней это. А сейчас из нее перла такая женственность и поведение хищницы, что я готов был хвататься за голову. Особенно, когда она почувствовала за спиной конкурентку.

Я не сторонник воспитывать девушку под себя, как поступали некоторые мои знакомые, беря в жены молоденьких девчонок. Это сейчас мне двадцать, и я с этими вздорными пигалицами почти ровесник. А в моем мире сорокалетние мужики женились на двадцатилетних с целью воспитать себе жену такой, какой она должна быть по их мнению. И почти все потерпели неудачу за редким исключением.

Восемнадцать-девятнадцать лет – это возраст, когда человек считает себя уже взрослым. С устоявшимися жизненными позициями, с принципами и тараканами в голове. И пусть это не совсем верно, но в тот момент именно так он и видит. Но перевоспитывать… насильно навязывая свои концепции, свое мировоззрение – работа неблагодарная. Да, немного подрихтовать характер, чуть-чуть уступить, немного надавить. Показать выгоду от того или иного поведенческого паттерна – это можно. И как правило, именно такой подход давал результат. Не насилие и жесткие рамки, а диалог и мотивация.

Сейчас, когда у меня было столько замыслов, что на их реализацию многим и жизни не хватит, заниматься перевоспитанием двух девчонок точно не входило в мои планы. Я лишь надеялся, что мне достались неревнивые девушки, которым хватит меня на двоих. Я не представлял, как в этом мире обстоят дела с любовными треугольниками. Может здесь и вообще это норма. Но раз уж угодил в такой, то будем собирать все сливки. Параллельно занимаясь важными вопросами выживания и построением своего крепкого рода. И в этом, кстати, одна из девчонок мне очень даже может помочь. Использовать их я не собирался, но выстроить правильные отношения видимо стоит.

О чем я? Да о том, что раз уж назвался князем, стоит им стать. Прямо сейчас я не рассматривал варианты женитьбы, но в будущем… Рано или поздно этот вопрос возникнет. И я должен быть к нему готов.

По телевизору, все таже симпатичная ведущая, рассказывала о участившихся в последнее время стачках на предприятиях. Рабочие отказывались выполнять свои обязанности. То требовали повышения зарплат, то каких-то особых условий, то создания профсоюзов. Жесть! Какие могут быть профсоюзы в сословном обществе? В общем, воду мутили знатно.

С другой стороны, не будь в обществе напряженности, такое бы не случалось. Что-то должно было произойти. К чему-то это все шло.

Я попал сюда совсем недавно и еще не понимал всей той кухни, что творилась вокруг. Но уверенность в том, что я смогу стать важным элементом в этих изменениях меня не покидала. Особенно то, что менять этот мир я хотел под себя. Даже понимая, что подобный фокус с девчонками проходил довольно редко, я не собирался отказываться от своей затеи.

Прошла уже неделя с того момента, как я оказался на постельном режиме в доме Ковалевых.

Я шел на поправку семимильными шагами. На мне все заживало, как на собаке, о чем мне уже говорил один из местных врачей.

Олеся замечала эти перемены и все настойчивей пыталась заявить свои права на мое тело. Я её не отшивал жестко, но и послаблений не давал. Не считал я возможным заниматься с ней сексом в чужом доме. Нет, не так. В доме Даны.

Уловка с необходимостью стабилизации была применена буквально сегодня ночью, но и на нее я не попался. Олеся начинала нервничать, но я старался вести себя с ней очень нежно и ласково. Мы по долгу целовались, когда дома не было Даны. Но дальше этого я девушку не пускал.

Сегодня днем Дана снова была на заседании Палаты. В прошлый раз голосование ничего не дало: проголосовали поровну при одном воздержавшемся. И сегодня, уходя из дома, Дана сильно нервничала.

Девушка зашла ко мне утром, проверить, как я себя чувствую и пожаловалась на предстоящий очень тяжелый день. Я понимал, что ей сложно, но реальной помощи от меня пока было ноль.

– Зайди ко мне, как вернешься, – попросил я. – Расскажешь, как прошел твой день. Пожалуешься на тупых коллег и недалеких компаньонов.

Я знал, как это важно по собственному опыту.

– Хорошо, – ответила Дана. – Обязательно зайду.

Девушка поцеловала меня в лоб и вышла из комнаты.

Я собирался провести день в обдумывании своего плана, который должен был прийти на смену моей деятельности Робин Гуда. В мое отсутствие Олег развернулся, но строго следовал договоренности не лезть к другим семьям кроме Смирновых.

Про проделки моих ребят даже упомянули по телевизору, когда брали интервью у княгини Смирновой. К моей огромной радости, Алёна Андреевна очень резко отозвалась о тех нахальных отморозках, что мешают ее бизнесу и обещала жестко покарать всех, кто к этому причастен. Даже пообещала награду тому, кто сдаст место дислокации бандитов.

Наблюдая, как покраснело ее лицо, приобретя дополнительные морщины, сильно состарившие его, я даже улыбнулся. Приятно было видеть, что твои начинания дают плоды. Знала бы она, что будет дальше, уже наверное бы давно ушла на покой.

В самый разгар размышлений в комнату проскользнула Олеся и привычно юркнула ко мне под одеяло. Войдя в комнату, девушка закрыла дверь на замок, а подходя к кровати сбросила тонкий халатик из гладкой ткани, похожей на атлас. Не видел его раньше. А значит, наверняка, он принадлежал Дане. Как Олеся его выпросила я даже не представлял. Но соскользнул он с нее весьма эффектно, оставив абсолютно обнаженной.