Текст книги "Никогда не играй в пятнашки"
Автор книги: Игорь Алгранов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Волк выхватывает из ножен на бедре свой десантный тесак и скалится.
– Ну! Давай по одному!
Надя бросает ставшую ненужной обузой помпу и бежит обратно к своему «палычу». Не успеть! Сейчас они прыгнут всем скопом и… придётся рвать зубами.
Я рычу и что есть силы бегу, решив, что буду, на худой конец, лупить их огромными ступнями Нанда. Тот, словно услышав мои мысли, слабо стонет. Тут я вижу, как Надя, глядя мне за спину, округляет глаза, вскрикнув, приседает в шаге от «палыча», зажмуривается и кладет ладони к вискам. Я тоже кручу глазом назад, нет сил развернуться всем телом, тем более с моей бесценной ношей, и застываю на месте. Всё оказывается ещё хуже, чем я думал.
Позади и вправду толпа, но какая! Голов двести. И гораздо ближе, чем я полагал. Они и в самом деле научились бегать! Нестройные ряды разношерстных серых со страшной, небывалой, скоростью несутся на нас. Ну прямо бегуны на марафоне. Такие же усталые и недовольные серые лица… Увидев заварушку впереди, они, похоже, даже ещё ускоряются, хотя я замечаю, что всё-таки бег им даётся непросто. Слабое утешение! В моем мозгу болтаются только три слова, звонко бренча по стенкам черепа: «Что же делать?» Гранаты-то кончились.
Вдруг Надя тихонько охает, сгибается пополам и прижимает голову к коленям. Я не знаю, куда смотреть, то ли на неё, то ли назад. Неожиданно с толпой, грозящей растерзать и поглотить нас многочисленными руками и ртами, случаются какие-то странные метаморфозы. Первые ряды тормозятся, на бегу разворачиваются на сто восемьдесят и раскидывают руки. Начинается форменная свалка. Эти первые, наш авангард, что есть силы начинают бить и кусать идущих вторым эшелоном. Те, не будь полные дурни, отвечают им тем же. Спохватившись, и осознав, что это всё – старания Нади, я разворачиваюсь и кидаюсь к жене, как могу, быстро, преодолевая бесконечные метры между нами.
– Надя, вставай, милая! – Я поудобнее перехватываю Нанда и обнимаю его одной рукой, другую я протягиваю моей девочке, который раз спасающей нас от неминуемой смерти. Дрожащими от напряжения руками она хватает мою ладонь и тяжело поднимается, подхватив с земли «палыч».
Внезапно хлопают подряд четыре выстрела. Я смотрю в сторону КПП. Группа, что выскочила из-за будки и была сейчас самой опасной, резко редеет – четверо из толпы прибывших делиться опытом внезапной тыловой атаки, замертво падают на асфальт. Раздаются ещё два незнакомых выстрела – «и их осталось двое». Остальных кладёт дуплетом очнувшийся, наконец, Егорыч.
Я прихожу в себя и кричу ему:
– Газуй! – ведь трое из бойцов в жилетиках уже на ногах. Дед резво лезет обратно в кабину и что есть силы жмёт на педаль. Волк, матерясь, падает в кузов лицом вперёд, едва успевая убрать нож из под себя и куда-то его воткнув. Ударом бампера троица вновь повергается оземь. Ещё двоих поднявшихся добивает Надя из своего «палыча». Остальные выходцы из гаража пока лежат не шевелясь.
– Проверять кто живой не будем, – хрипя, рявкнул Волк. – Давайте в…
В этот момент справа раздаётся оглушительный треск. Мы дружно оборачиваемся в ту сторону, не зная чего и ждать. Это рухнул, не выдержав взрыва, ветхий гараж, вернее его передняя часть с воротами, ближняя к нам. Волк явно вздыхает с облегчением. Но рядом среди кучи трупов наверняка ещё много упрямых живучих врагов, желающих нашей смерти и чего-то там ещё, чего они никогда не говорили. И позади…
Я, словно проснувшись, посмотрел назад. Метрах в тридцати почти сплошной стеной по двору в нашу сторону медленно, но верно снова двинулись серые, пока ещё тупые от Надиного «пинка», но они уже перестали драться. Да сколько же их тут, откуда? Что там случилось в этом госпитале? И где ребята? И кто, наконец, стрелял? Я взглянул на Надю. Она выглядела напрочь измученной. Бедная ты моя девочка! Ещё чуть-чуть, малыш, и выберемся, потерпи, ты умница, ты опять нас выручила…
– Давайте все в тачку! – Волк тяжело откинулся спиной к борту. – Фу-ух! Валим отсюда! Сейчас очухаются!
Я в конце концов дотащил Нанда до машины и перебросил его в кузов. Ноги тряслись от усталости.
– Что с ним?
– Ранен, шея, кровит сильно. И, похоже, сотрясение мозга – затылок разбит при падении назад.
– А что его брелок говорил?
– Не расслышал… Что-то про «морфий введён».
Волк покачал головой. Все быстро забрались в машину, и Егорыч резво вырулил к воротам. Из кучи у гаража поднялись несколько серых и упрямо поплелись к машине.
– Здесь кто-то из наших парней прячется. Шесть выстрелов, все в цель, – я высунулся в окно и крикнул. – Эй, кто живой?! Давай к нам!
И тут я слегка оторопел. С плоской крыши «скворечника» ловко спрыгнула на асфальт незнакомая стройная девица в защитном комбезе и с какой-то торбой через плечо. В тоненькой левой ручке она уверенно держала тяжёлый дробовик. Выпрямившись, девушка приветственно подняла свободную руку. Егорыч притормозил рядом с ней, и «наш парень» одним движением запрыгнула в кузов.
– Ну, прочь из этого гиблого места! – пробормотал дед и крутанул руль.
– Егорыч, в Яновке езжай по первому следу, – отдышавшись, сказал я деду. – Не хватало ещё там застрять.
Егорыч кивнул. Машина выкатилась на потрескавшуюся военную бетонку, ведущую от базы к шоссе. Старик вдавил педаль газа, и мы понеслись. Я снова высунулся в окно и посмотрел назад. Толпа серых достигла КПП, встала в проёме ворот и, тяжело дыша, смотрела нам вслед во все свои красные глаза, но дальше не двигалась. Зрелище было жуткое. Казалось, что они обдумывали какую-то страшную месть, за то, что мы ушли у них из-под носа. Если бы я не знал, что они сейчас не больше, чем тупые безмозглые марионетки, то не на шутку испугался и гнал бы долго и что есть мочи. Я откинулся на переднем сиденье и спросил вполголоса Надю: «Малыш, ты цел?» Она положила свою ладонь на моё плечо и тихонько погладила, и только тогда я понял, как безумно устал.
* * *
В широком городском тоннеле стояла мерзкая вонь, оставшаяся после пронёсшейся толпы серых. Вонь перебивала даже острый специфический запах пятнашек. Сзади тележку пыталось нагнать, но постепенно отставало пылевое облако обвала, устроенного смотрящими сильным взрывом на станции Бот Ривер.
– Что-то я не припомню таких прорывов, – произнёс Сорс, стягивая дыхательную маску с лица. – Чтобы серые вперемешку со слюнявыми топали? И ещё в домах сидели?
Никогда ещё порабощённые не занимали брошенные людские дома. Обшаривать их вместе с пятнателями в поисках жертв – да, но днём они всегда старались уйти под землю, скрыться от солнечного и любого другого света. Встреча в этажке на время выбила Джонатана из колеи, к тому же он злился на себя за потерю рации и за то, что оказался не готов к неожиданным изменениям в поведении противника.
– Как ты выбрался? – спросил Зулус.
Сорса передёрнуло от воспоминаний.
– Да, пожалуй, что чудом. Лифт и вправду, как ребята говорили, вниз камнем пошёл. Не держат воздух старые тормозные баллоны в нашем климате. А трос целый, потому и стопоры не срабатывают, к тому же датчики без электричества дохлые. Когда пролетел этажей сорок, подумал – всё, амба. Аста ла виста, Джей, бей в бубен! – сказал я себе. Чуть от страха не помер преждевременно. Но видать, самую малость воздуха там всё же осталось. В конце вдруг как замедлится гроб этот чёртов, и я только зубами щёлкнул, когда он в пружины воткнулся, едва язык не откусил, потому что не поймал момент правильно.
Он с нервным смешком замотал головой.
– Не-ет… В лифты я больше – ни ногой!
Нтонга ободряюще посмотрел на друга. Подождав, когда тот немного успокоится, он спросил.
– Так ты говоришь, там вся этажка была забита серыми?
– Ну да. Расположились как у себя дома и спали…
Зулус покачал головой. И без того трудно предсказуемые, в последние дни действия врага становились и вовсе необъяснимыми.
Панель управления жалобно пискнула о разряде батарей.
Сорс издал хрюкающий звук и сплюнул вбок, затем включил на пульте режим экономии батареи. Тележка сразу сбавила ход наполовину и стала тащиться со скоростью километров пятнадцать в час. Старый аккумулятор быстро разряжался.
– Чёрт… Донашиваем старые вещи, – Сорс снова сплюнул и посмотрел на приятеля. Тот сидел на платформе с «пепи» на коленях и всматривался в темноту тоннеля.
– Они бегут, – вдруг сказал Нтонга и посерьёзнел.
– Кто? – не сразу понял его Джей.
– Серые, – Зулус повернул голову к напарнику. – Они раньше никогда не бегали, так как сегодня, Джей. Мы на тележке так и не догнали волну. А розовые с верховодами, выходит, идут следом.
– Если только не издалека, тогда обычная схема с разведкой. Значит… – задержал дыхание Сорс, осенённый догадкой.
– Значит, все мультики вокруг Кейпа захвачены! И они гонят перед собой серых, пока те не сдохнут.
– Или не перебьют нас.
Нтонга сверкнул белками.
– А в домах спят те, кого погонят второй волной. Или третьей. – Он помолчал и добавил: – Им же надо когда-нибудь отдыхать.
Сорс резко схватился за поручень и посмотрел на приятеля.
– Ты думаешь?… В порту погрузка ещё не завершена! А эти прут, как ошпаренные… Что же им так прижгло задницу? Вся Африка и так у них.
Он схватил рацию Зулуса в надежде, что всё же получится предупредить тех, кто остался в Кейптауне.
– Цикада! Цикада! Приём! – он сделал паузу, прислушиваясь, и повторил: – Цикада! Вызывает Лайон! Ответь, Пит, ну же… – он умоляюще смотрел на передатчик, но тот молчал. Затёртая панель приборов дрезины показывала лишь четверть заряда и противно попискивала.
Нтонга обвёл свод тяжёлым взглядом.
– Фонит. Много железа вокруг.
– Да чёрт бы её побрал, эту руду проклятую! – он стукнул ладонью по поручню и посмотрел на Нтонгу. – Что делать-то будем?
– Готовься, будем, наверное, умирать. Они там уже повсюду. Я слышу, как кричат дети.
Сорс ошалело взглянул на него и прислушался, но ничего не услышал, кроме гудения вагонетки и поскрипывания колес о рельсы.
– Да у тебя глюки после контузии, Тон. Звенит в ушах так, что здесь слышно, – он, подбодряя, улыбнулся другу, правда, вышло не очень. Зулус посмотрел на него с печалью в глазах.
– А ведь мы уже должны были погибнуть, нежный Джей. Как Сержио и Боров. Боги пока ведут нас, – Нтонга ткнул коричнево-белым указательным пальцем куда-то вверх. Сверкнув белками, он отвернулся, стал смотреть вперёд и ещё крепче сжал оружие в руках.
* * *
– Ну что, куда теперь?
Егорыч подкатил машину к месту, где бетонка ведущая к базе, упиралась в шоссе.
– Встанем у дороги, надо срочно осмотреть Нанда, – сказал Ир и замолчал, он был весь в каком-то оцепенении от усталости. – Вот что я знаю наверняка, – всё же продолжил он, – назад в Ромов точно не поедем.
Пётр хмыкнул и съехал на обочину. Ир некоторое время просидел на переднем сиденье, не в силах пошевелиться, Надя в том же состоянии полулежала на заднем. Вымотанный бешеным потоком событий последних суток, смотрящий отключился. Организм настойчиво требовал положенного отдыха, долг и так был велик, но близость возможной опасности не позволила натренированному мозгу погрузиться в сон надолго. Спустя несколько минут Ирбис очнулся и огляделся. Надя тихонько спала на заднем сиденье, Волк сидел недалеко от машины на брезенте, расстеленном на жухлой траве, раскинув ноги и прижавшись спиной к огромному валуну. Чуть в стороне, на другом камне, поменьше, спиной ко всем, сидела давешняя незнакомка.
Позади, у опущенного борта кузова, стояли старики и вдвоём осматривали молодого. Приоткрыв дверь и вытянув шею для лучшего обзора, Ирбис прислушался к их разговору и чуть не вывалился от удивления из машины.
– Повреждена наружная сонная артерия, острая кровопотеря, плюс – сильная интоксикация от контакта с изменённым геномом и чужеродными культурами в открытой форме, – деловито сказал Складка, обрабатывая рану. – Зажмём, промоем, наложим швы, блокаду, регенерацию, дадим обильное питье – и будет порядок.
Волк, тоже с интересом наблюдавший за ними, спросил Фёдора:
– Ты где так наловчился?
Складка посмотрел на него грустными глазами и молча вскрыл пакет с медицинскими принадлежностями. Он быстро сделал раненому укол полевого биокомплекса, пинцетом зажал артерию, промыл рану, ловкими движениями достал из пакета хирургические нить и иглу, выждал с минуту, пока подействуют препараты и молниеносно зашил артерию и рану. Нанд даже не дёрнулся.
Пётр, стоявший рядом с Нандом и Фёдором у откинутого заднего борта, похожего на крышку секретера, подошёл к Волку и присел рядом.
– Он ведь был первоклассным хирургом, – тихо произнёс он. – И даже меня, вон, поднатаскал для первой неотложной помощи.
– А чего же с моей ногой возился ты, а не он?
Егорыч покряхтел, но всё же нехотя и ещё тише продолжил:
– Видишь ли… У него там целая драма… трагедия была с этой хирургией… Не хочет вспоминать. Ну и мне уже малость доверяет. А Нанд ваш, говорит, больно на сына его похож, вот и начал возиться. Сын у него в Москве… был. К тому же, с тобой проще было, чудо-повязку больничную наложили – и, считай, жив-здоров. «Реген» у нас всего один был, на тебя весь и ушёл. Да и как его на шею приладить? Так что с приятелем твоим без профи было не обойтись.
Волк молча посмотрел на Петра, потом на Фёдора. Тот деловито суетился над раненым.
– Ну вот. Через три дня ниточка сама рассосётся… А мы пока блокадку сделаем, – Складка весь преобразился за работой. Казалось, его быстрые и умелые руки выполняли всю работу сами собой, без вмешательства хозяина. – И всё будет хорошо, до свадьбы даже ждать не придётся, хоть на следующей неделе можно сыграть. У тебя есть невеста, сынок?
Нанд, пришедший в себя, смирно лежал на дне кузова на расстеленном брезенте, пока старик возился над ним. В ответ на вопрос старика вяло замотал головой.
– Тих-тих-тих… Лежи, не шевелись, – придержал его голову дед Фёдор. – Это ничего. Будет у тебя невеста, самая красивая и умная. И очень добрая. Любить тебя будет, детишки, глядишь, появятся, на радость нам, старикам…
Нанд блаженно расплылся в улыбке, то ли от слов старого хирурга-бича, то ли от действия лекарств, и быстро заснул.
– Одёжку ему надо подыскать. Рубаха его вся разодрана и кровями пропитана, – сказал Складка, подозвав Егорыча. – А эту жилетку теперь – разве что на коврик в салон пустить, да и то… лучше сжечь.
Тот кивнул.
– Наденет твой растянутый свитерок и мою кожанку. Она большая, должна налезть.
Ирбис выбрался из машины и тихонько прикрыл дверь, чтобы не разбудить Надю. Он пристально посмотрел в сторону базы, дорога туда просматривалась здесь хорошо, лес был вдалеке от бетонки, незаметно подобраться к ним было практически невозможно. Не увидев ничего и никого подозрительного, он, успокоенный, подошёл к Волку и присел рядом, так же откинувшись спиной на камень.
Удовлетворённые состоянием молодого и тем, что заполучили бригаду врачей в команду, Волк и Ир стали обдумывать дальнейший путь. Надя, до предела вымотанная последней схваткой, не просыпаясь, свернулась калачиком на заднем сиденье и подложила свой потёртый рюкзачок под голову. Подобранная у ворот базы стрелок-спасительница, назвавшаяся Ларой, тихо сидела в сторонке у дороги на огромном валуне и жадно поглощала заслуженный суточный паек продуктов.
– У нас теперь остаётся только один вариант, – сказал Волк, с интересом поглядывая на Лару.
– Северный пост?
– Именно. Ликамск, столица смотрящих, наш последний оплот.
– Ты думаешь, Бригадир уже знает?
Волк пожал плечами, искоса наблюдая за новенькой.
– Надеюсь. Всё равно, чего гадать – рация накрылась тузиком. Я в неё нож вогнал, падая, по самую рукоятку.
Ир вздохнул в ответ.
– Это же пятьсот километров. Если не найдём горючего по дороге или, не приведи Господь, с тачкой что-нибудь случится…
– Сплюнь.
– …Останемся без колес. А ещё мы – без лобового стекла, осенью! Хорошо хоть мух уже нет, нахватали бы полные рты и ноздри. Зато дожди, – Ирбис поёжился, застегнул куртку и взглянул на небо. – И холодно уже.
– Придумаем что-нибудь. У дедов, вроде, есть в канистрах запас. Радуйся, что мы в Зауральском треугольнике – Ромов-Ликамск-Чингирск. Обычно между мультиками не меньше тыщи кэмэ, – Волк посмотрел в сторону машины. – Смотри, вон, фанерка на дне кузова лежит, прорезь моим десантным тесаком сделаем, будем как в танке, хех… Как нибудь доползём. Там Центр, там с дисциплиной построже, центр не пропадет так внезапно… И наверняка уже знают о прорывах. А не знают – мы сообщим, обязаны. Здесь, похоже, и наш недогляд – что-то где-то проморгали ребята.
– Ты о чём? – Ир непонимающе поглядел на Волка.
– Сам посуди: прямой тоннель до города, минимум охраны и обыкновенное раздолбайство – никакой сигнальной системы в тоннеле я не помню. Считалось, что база слишком далеко от Ромова, чтобы пятнашки ею решили заинтересоваться.
– Но мы же взорвали тоннель на станции! Не могли они так быстро прокопаться! Это нереально, Володя.
Волк достал из-за пазухи плоскую алюминиевую фляжку с большой глубокой вмятиной на боку и отвинтил крышку на цепочке.
– Нанд от меня эн-зе на дно рюкзака запрятал, чтобы я как обезболивающее не выпил. А я нашёл.
Он поймал любопытный взгляд Ира, взглянул на отметину на фляжке и усмехнулся.
– А-а, это… Было дело. Жизнь мне спасла.
– Серый?
– Нет. Мародёр. Многовато их что-то стало в последнее время, – он протянул фляжку приятелю. – Будешь? «Хеннеси». Берегу.
– Глоток, – Ир посмотрел на дорогу в сторону бывшей базы. – Ещё пригодится.
– Сплюнь.
– Сплюнул.
Они выпили. Минуту смотрящие сидели молча, ощущая приятное жжение внутри. Потом Волк первым нарушил молчание.
– Я думаю, мы опоздали с блокирующим подрывом.
– Что?
– Нет, что взорвали – это хорошо. Задержали их, и плотно, в общем-то. Но в тоннель проникли передовые отряды. Я не вижу других вариантов, понимаешь! – Волк выразительно посмотрел на него и снова приложился к фляге. На усталый, порядком измотанный организм алкоголь подействовал быстро, и великан стал потихоньку горячиться.
– Отряды… – с горькой усмешкой сказал Ирбис. – Скорее уж армады.
– Ага… Ты вспомни их типичную схему – в каждой зоне прорыва сначала пяток-другой-третий пятнашек, затем сотня-другая воссоединяется с местными, если есть необходимость в боевом прикрытии, и вот – грядёт толпа розовых с недосягаемым верховодом, где-то там, позади.
– Примерно так, да, – Ир призадумался, потом его как осенило, и он едва не подпрыгнул на месте. – Постой! Мы с Надей, когда заложили взрывчатку, как раз наткнулись потом на толпу пятнашек, спокойно так, я бы даже сказал – размеренно, чесавших по туннелям, не ожидая случайной встречи. И вот что ещё…
– Чего?
– Наде почудился тогда запах серых в «кишке», но встретили-то мы розовых. А я ещё, дурак, подумал, что устала моя девочка, вот и мерещится. А они, значит, благополучно протопали там до этого, не встречая никакого сопротивления!
– Вот. Ты когда сказал, что там внизу полно розовых, мне тогда смутно что-то подумалось, но я не придал тому значения в спешке. Да ещё эти паршивцы в капюшонах чуть всю ягоду не испортили. Сволочи…
– Подожди-подожди. А как же взорванные склады?
– В Яновке должны были стоять ловушки на выходах к поверхности. Бес меня предупреждал перед вылазкой, чтобы туда не соваться. Вот они и сработали, когда эти плевки и куски человечины попёрли во все щели. И склады сдетонировали. Но, к сожалению, всё-таки поздно. Успели гады вперёд пройти и… базу уничтожить. Ты сам видел, сколько их там. Надеюсь, тоннель под Яновкой весь обвалился. Мерзавцы… Так что, это не ребята канал взорвали. Так бы, глядишь, всё обошлось. Спокойно съехали бы с квартирки – и привет.
– Я не заметил ничьих… трупов в столовой и на улице. Я полагаю, что успели ребята уйти. Странно только, что нас не предупредили. Забыли, что ли, в спешке?
Волк грустно посмотрел на Ирбиса.
– А ты бы забыл? Сам знаешь, как у нас со связью, – он немного помолчал. – Тут ребята из Катина с малой сходки по дальней связи передавали… Серые в последнее время, говорят, трупы куда-то уносят под землю. Так что…
Ир стиснул зубы. Повисло тягостное молчание.
– Считай, двадцать пять бойцов Сопротивления пока что числятся пропавшими без вести.
– И вот ещё деталь… – вдруг вспомнил Ирбис. – Дрезин в тоннеле не было.
– Как не было? – удивился Волк. – Быть такого не может!
– Сам до сих пор диву даюсь. Все наши должны были знать, что мы ещё в городе…
Нанд вдруг зашевелился, открыл глаза и сказал хрипло:
– Соль…
Складка, сидевший рядом, наклонился к нему.
– Что, сынок? Пить?
Нанд снова повторил слово «соль» и отключился.
– Что это с ним? – спросил Ир.
– Не знаю, – пожал плечами Фёдор. – Может, бредит от потери крови и лекарств. Я ему большую дозу ввел. Крупный мальчик.
Ир продолжил:
– И всё же я не понимаю, как целый отряд смотрящих – немаленькая сила ведь!.. И все до одного, и ни каких следов…
– И вот ещё что не сходится, – добавил Волк. – Между группами в твоей-моей схеме всегда не меньше пяти дней проходило. А в этот раз – всё не так, они будто с цепи сорвались…
Внезапно Волк хлопнул себя ладонью по лбу. Ир посмотрел на него с любопытством.
– И как ты себе мозги не выбьешь такой-то ручищей…
– Коля Соль! – Волк поднял указательный палец вверх, посмотрел на Нанда, потом ткнул пальцем в брезент. – Ты же сам говорил, что его сигнал был вне базы!
– Ну? – Ир очень устал и ему жутко хотелось спать. За последние сутки он почти не смыкал глаз. Мысли в его голове еле шевелились.
– Туго соображаешь! Значит, ушли ребята! Если по дороге запеленгуем их ещё раз, глядишь – догоним и встретимся. Тогда прояснится и ещё что-нибудь.
– Ладно, – Ир потянулся и зевнул. – Хорошо, если так. Тогда собираемся и двигаем на север. Думаю, ребята подались в ту сторону, больше некуда, так что, может, ещё догоним их. И вообще, жутковато тут сидеть, когда в паре километров от тебя толпа буйных серых тусуется. Кто их знает, что они ещё выкинут. В последнее время я их решительно не узнаю.
Ир поднялся, Волк посмотрел на него с грустной улыбкой.
– А когда это мы их хорошо знали-понимали? И где ты видел спокойных серых? Помоги-ка инвалиду. – Он, усмехнувшись, протянул руку и с усилием поднялся при помощи друга. – Вот так.
– И всё-таки очень странно, что они так целенаправленно проникли на базу. Заметь, на нашу базу! Города они любят, это точно известно. Но чтобы секретные базы смотрящих – такого ещё не было. Может быть, конечно… – Волк хотел что-то добавить, но передумал, – а, ладно, чего теперь гадать. Но что-то точно изменилось.
Ир устало махнул рукой и подставил плечо приятелю. Великан обхватил его ручищей и глянул на новенькую, которая как раз прикончила последний кусок сухаря и запивала его глотком из своей фляги.
– Что, боец, отъелась малость? Ну, давай грузиться, что ли, крестница.
Девушка аккуратно сложила в свою сумку остатки еды, отряхнула крошки с одежды и поднялась, поморщившись и прижав ладонь к боку, как будто ей вдруг на секунду стало больно.
– Я готова.
– Ну и хорошо. Ир, пойдём лобовое прикрутим. А-а, чёрт! Совсем забыл.
– Что? – спросил Ирбис.
– Дробовик молодого надо разобрать-проверить… Надя говорит – заклинило. Патрон, видать, перекосило.
– Я могу, – вдруг вызвалась Лара. – Опыт есть.
– Э-э… – Великан посмотрел на неё пристально и помолчал немного, медленно решаясь. – Давай, займись. В кузове лежит.
Странная девушка с необычными способностями спокойно и уверенно направилась к машине. Волк и Ир проводили её долгими взглядами.
* * *
Сорс взглянул на экран задачника и нахмурился. Это был простой, серийный гражданский наручник, снятый с трупа какого-то серого. Личный спецзадачник «Sea-114P» Сорса неделю назад спас ему кисть, но был насквозь прокушен в схватке где-то под Лесото. Потеря была жестокая, у них с Тоном бесценный прибор и так был один на двоих. Зато теперь у них было целых три «пепи» – удалось спасти оружие Сержио.
Часы на экране показывали шесть тридцать. Наверху уже стемнело, а это значило, что скоро в городе должен был начаться ад, если уже не начался. И они с напарником гнали дрезину прямо в сердце этого могильника, неизвестно на что надеясь.
Аккумулятор дрезины разрядился, не дотянув до станции порта пару километров. Фары медленно погасли, и плотная темнота поглотила и без того тесное освещённое пространство вокруг. Два сиротливых кружка света от налобных фонариков смотрящих, как могли, нервно расталкивали тьму. Сорс сильно ударил по омертвевшей панели управления остановившейся дрезины и крикнул:
– Проклятая железяка! – он посмотрел на Нтонгу и спросил: – Что будем делать?
Зулус спокойно осмотрел своды тоннеля и посветил фонариком на карту.
– Отсюда метров двести до станции Мейтланд. Давай выбираться наверх. Всё равно внизу оставаться нельзя. Опасно.
– А где сейчас не опасно? – резко ответил Сорс, но потом поймал на себе хмурый взгляд напарника и решил успокоиться. – Извини. Ты прав, пойдём выбираться. Проход мы, о чудо, завалили, но вдруг они назад попрут или ещё что выкинут.
Повсюду были следы розовых и серых, но смотрящие, поднимаясь по ступенькам эскалатора, не встретили ни одной твари, даже выбравшись в наземный вестибюль станции. Это обстоятельство всё больше их озадачивало, тем более что судя по следам, здесь пронеслась целая армия.
И тут они услышали далёкие выстрелы и автоматные очереди. Спустя несколько секунд глухо прогремело несколько взрывов, должно быть, от разорвавшихся гранат.
– Началось! – Джей выразительно посмотрел на Зулуса и бросил взгляд на задачник. Сигнал сети отсутствовал, а рация валялась в тёмном углу кухни страшной квартиры-склепа в этажке на Бот-Ривер. Сорс снова выругался. – Надо спешить! Ещё не поздно!
Он дёрнулся вперёд, но Зулус схватил его мощной длинной рукой за плечо.
– Что ты делаешь? – Сорс взглянул на него с удивлением. – Надо бежать, спасать людей! Пусти!
– Остановись, горячий Джей. Им мы уже не поможем, но погибнем сами. А этому ещё не время. Я чувствую, что мы должны сделать что-то важное, раз до сих пор живы.
Сорс резко сбросил его руку с плеча, но всё же остановился.
– Что ты предлагаешь?
– Сейчас их время. Надо прятаться и ждать утра. Потом выводить тех, кто выживет, из города. И надо связаться с базой. Может, там кто ещё остался и знают что делать.
Они ещё были в вестибюле станции, когда снаружи, из сумрака темнеющих улиц раздался вдруг протяжный жуткий вой горластого серого. Ему в ответ снизу, из тоннеля с эскалаторами, где только что прошли смотрящие, донесся хриплый вопль его собрата и глухой топот многих ног.
– Уходим, Тон!
Смотрящие бросились к развороченным дверям выхода. Пришла темнота, а с нею смена ролей и полная неизвестность, доживут ли они до утра.
* * *
Да-а, ну и компания здесь подобралась! Доблестные смотрящие в количестве четырёх единиц, из них двое раненых и одна девица довольно нежного вида, и, в придачу, пара дедов-бичей с тёмным прошлым. И перспективы у этого сборища такие же ясные, как и прошлое этих дедов. И как они умудрились из такой передряги выкарабкаться? Ума не приложу.
Интересно, что бы они сделали, расскажи я, как раздумывала, лёжа на той плоской крыше – не положить ли стариков и калеку-великана? А потом забрать тачку и дать ходу? Вот смехом посмеялись бы, а? А то – «спасительница», «ты как раз вовремя», «откуда ты взялась, подруга»… Кто знает, если бы у тех безголовых вожак не был таким конченным психом, а они сами – стадом тупых озабоченных засранцев, была бы я сейчас на другой стороне силы? Если нужно для дела… Я усмехнулась, собирая видавшую виды «беретту» раненого. Тоже мне рыцари без наследства – носятся со своими тепловыми пушками и помпами, поджаривают вонючую нечисть направо-налево, а толку? Загнёмся мы, это верно – слишком уж враг живучий и беспощадный. Это вам не друг с другом воевать. С людьми проще, всё предсказуемо заранее, как по методичке в учебке. А с этими… Чуть-чуть не успел – всё, окоченел, или, что ещё хуже, слюни пускай. Эх, ребята, что же мне с вами делать? Ладно, посмотрим, куда вы там податься решили, а там и решим – с вами я, Лара Уварова, специалист отдела по особым задачам СБОР, или нет.
* * *
– Я вот одного не пойму, – громко произнёс Ирбис, перекрикивая шум двигателя и набегающего ветра, поежился от холода, на секунду отпустил руль и натянул вязаную шапку на уши. – Как серые чувствуют, что ты не из их компании? Внешне не всегда заметно, особенно в темноте. Можно ведь вообще прикинуться таким же вот тормозом со слюной до пола, и не отличишь. А? Так ведь? Но не проходит фокус. В миг просекают фишку, расстраиваются, зубы скалят. И, что характерно, прыгают.
В машине было холодно, хотя печка работала на всю мощь. Обжигающе ледяной октябрьский ветер со свистом врывался сквозь смотровые «полоски» и щели между краями фанеры и кузовом и бодро выносил остатки тепла наружу. Суперклейкая лента хоть и надёжно держала лист, но от холода защищала плохо. Приходилось ехать довольно медленно, чтобы совсем не окоченеть. Ир покачал головой – они и так потеряли уйму времени, прилаживая замену ветровому стеклу, а ещё ехать и ехать…
Все сидели, укутавшись во всё сколько-нибудь тёплое и нахохлились, как птицы на ветке в морозную зимнюю ночь. Ирбису здорово пригодились очки, которые смотрящие использовали при взрывных работах. В них он был похож на лётчика аэропланов начала двадцатого века.
Старики молчали, словно не желая напрасно тратить тепло. Егорыч, как сменный водитель, сидел, уткнувшись в высокий воротник своей «чилийки», на переднем пассажирском сиденье и дремал. Надя, с головой завернувшаяся в покрывало, снятое с сиденья, высунула в щелку между складок маленький аккуратный нос и пробурчала сонно, но громко, чтобы муж услышал:
– Не знаю… может по запаху. Не пахнешь, значит не наш.
Ир засмеялся и согласно кивнул.
– Да уж, пожалуй. Воняют они порядочно, – смеясь, Ир глотнул холодного воздуха и закашлялся, потом добавил. – Если можно так сказать.
Смотрящий, несколько часов поспал, пока Егорыч вел машину первую часть пути, и довольно бодро всматривался через прорези в фанере в темнеющую вечернюю пустоту дороги. Свет от фар становился всё заметнее и постепенно брал обязанности на себя.
– Ребята не выходили на связь? Я так крепко заснула…
Ир нахмурился и сильнее сжал баранку руля.
– Так и не объявились. Остаётся только надеяться, что едут туда же, куда и мы, и у них фора по времени. Вариантов особо нету. К тому же, я пару раз видел свежие следы от колес на дороге. Это точно должны быть ребята. Колонны с остатками беженцев давно здесь проходили, дня три назад. Они, больше некому.
Надя выпростала из одеяла руку, провела ладонью по мокрому холодному стеклу и посмотрела в окно. От дороги до горизонта тянулось бесконечно серое поле, заросшее какой-то низкой, сухой по осени травой, глазу не за что было зацепиться. Только на самом краю, на стыке белёсой земли и мрачнеющего неба, бугристого от туч, была зажата густая чёрная полоска унылого хвойного леса.
