Текст книги "О природе таланта"

Автор книги: Игорь Акимов

Соавторы: Виктор Клименко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Именно во время действия человек живет (в отличие от существования, когда идеалом является покой, и все усилия направлены лишь на то, чтоб этот покой сохранить).

Максимальное – успешное! – действие рождает ощущение максимальной жизни.

При этом человек сливается с предметом своей деятельности в одно, а раз между ними нет дистанции, то нет места и мысли. Действуя на максимуме, он превращается в одно живое чувство. Чувство наполняет человека новой энергией – и именно этот энергетический прилив создает ощущение тяги, вдохновения, когда работа идет свободно, сама собой.

А когда работа закончена, действие завершено – и он отделяется от предмета своей деятельности, – энергия работавшего чувства какое-то время еще продолжает прибывать, но теперь она материализуется не в труд, а в переживание оставшегося позади процесса труда – то есть, в счастье.

7

Напомним, для чего вам эти три уровня притязаний, три (соответствующие им) картины мира, три видения себя в этом мире:

– для того, чтоб вы понимали, с какой точки зрения вы сегодня судите о нашем тексте.

Те, кто переоценивает себя, читает наш текст снисходительно. Им не приходит в голову, что они видят только то, что находится на уровне их горизонта и ниже. Как это все банально! – вот их вердикт.

Те, кто недооценивает себя, читает нас с опаской. Здесь что-то есть, – признают они, – но нужно думать! И откладывают текст, потому что чуют: он ведет их в неизведанное.

И только те, кто оценивает себя точно, узнают себя в тексте, живут им и действуют по нему.

8

Но мы никого не отвергаем. Мало того, именно обреченных на неудачи мы первым протягиваем руку: кому как не им помогать!.. Удачнику мы тоже нужны: чтобы понимать механизм его удачи и пользоваться им еще точнее. Но неудачнику мы нужней:

ведь у нас он может узнать диагноз своей болезни и способ, как стать здоровым. Мало того, именно неудачнику мы предсказываем: если ты поставишь себе верный диагноз и вылечишься – ты сможешь подняться выше любого удачника, потому что ты знаешь, каково внизу (а он – не знает), и каждая ступень будет дарить тебе больше счастья, чем ему, потому что его диапазон чувств меньше, он не имеет твоего горького опыта. Он движется от хорошего к лучшему; ты – от отчаяния к счастью. Память не даст тебе забыть, где ты был, поэтому твоя мера будет тоньше: ты будешь различать недоступное глазу удачника, и будешь слышать стук в твое сердце там, где его чувства спят.

9

Вывод: ваш уровень притязаний – это еще не вы; это то, что вы о себе думаете; либо полагаете, что так о себе думаете, поверив ситуации, в которой живете, поверив мнению окружающих людей (зачастую намеренно обманывающих вас), поверив своим удачам и неудачам.

Уровень притязаний – это ваша манера жить, это ваша привычка действовать. Это ваша вторая натура; костюм, к которому привыкли настолько, что он стал частью вас. Он закрывает ваше тело; вы полагаете, что в нем удобно – и этого достаточно, чтобы примирить вас с ним. Но ведь вы понятия не имеете, каково на самом деле ваше тело, каково вам будет жить, если вы доверитесь ему, а не костюму.

Значит, три уровня притязаний – это не реальное здание, в котором живет каждый из нас (каждый на своем этаже). Это – здание-мираж, на этажах которого живут наши представления о нас. Наши фантазии о себе. Наше воображение.

Давайте материализуемся.

Давайте наберемся мужества – и узнаем, кто мы есть на самом деле.

Чтобы жить не выдуманной, а настоящей жизнью. И не вполсилы – а чтобы унести максимум того, что предлагает нам жизнь.

До сих пор вы думали о себе – и полагали, что себя знаете. Мы предлагаем вам действовать. Потому что только действие назовет, кто вы на самом деле есть.

10

Перед тем, как двигаться вперед (или перед тем, как решать – хотите ли вы вообще двигаться, интересует ли вас задача понять себя и дойти до себя – до такого, каким вы были задуманы еще до вашего рождения), следует определиться с проблемой:

кто вы сегодня? на каком уровне развития находится ваша душа? и какой путь вам предстоит одолеть, если вы хотите прийти от себя сегодняшнего к себе истинному?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно на себя взглянуть. Не изнутри – как мы это делали до сих пор (и вместо себя реального видели себя-фантом), – а со стороны. Значит – поглядеть в зеркало, которое не врет.

Таким зеркалом для человека может быть любое действие.

Например, ответ на уже знакомый вам вопрос: как вы относитесь к идее, что талант – от Бога?

Этим вопросом мы испытали тысячи людей. В беседах; в опросах; в анкетах – где этот вопрос был спрятан в ряду других. Мы перебрали все профессии, до которых смогли дотянуться, все возрасты – от старшеклассников до стариков, все уровни образования и интеллекта. И обнаружили, что все ответы четко разделены на три группы. За ними были три группы людей. Состав групп не зависел ни от возраста, ни от образования, ни от социального положения.

Так мы открыли новую типологию людей.

Не по расовому признаку, не по языковому, не по сословному, не по образовательному, не по профессиональному и т.д.

– а по состоянию ЭПК человека.

Таких состояний – диапазонов ЭПК – три.

Три этажа жизни.

Нижний диапазон – человек существует; его цель – самосохранение.

Средний диапазон – человек живет с удовольствием, но он бесплоден.

Верхний диапазон – человек живет созидая.

Каждое состояние устойчиво, инертно и консервативно.

Это значит, что – находясь в своем диапазоне и ничего специально не предпринимая – человек остается в нем всю жизнь.

Под действием обстоятельств человек может упасть с верхнего этажа вниз – но от этого не изменится его сущность.

Чтобы жителю нижнего диапазона перебраться выше – требуются сознательные, длительные, грамотные усилия – работа над собой (с ее технологией мы вас познакомим).

Разумеется, каждому состоянию нужно было дать имя.

Человек нижнего этажа живет страхом. Он боится себя, боится сделать ошибку (поэтому бездействует), боится людей, боится любой перемены обстоятельств. Но работу выполняет добросовестно и в срок (боится наказания). Платон называл такого человека говорящим орудием. Его свобода ограничена пространством его тела. Значит – это раб.

Человек среднего этажа живет удовольствием. Поискам удовольствий подчинена вся его жизнь. Он обладает замечательной способностью находить предметы, рождающие удовольствие, и если жизнь ставит его в обстоятельства, когда это невозможно вне – он получает удовольствие от себя – от своей души. Его свобода заканчивается там, где заканчивается удовольствие. Работает он лишь до тех пор, пока это приятно; значит – мало. не серьезно, не глубоко, не до конца. Он ничего не отдает, он ничего не производит, его предназначение – потреблять созданное другими. Значит – это потребитель.

Человек верхнего этажа живет действием. Без действия он не может, потому что его высокий энергопотенциал ищет выхода, ищет приложения себе – ищет цель. Критичность эту цель находит, а психомоторика организует это действие таким образом, чтобы трата энергопотенциала – работа – приносила удовольствие. Если он в хорошем состоянии – он не может не работать; едва закончив одно дело – он тут же берется за другое. Не результат его привлекает! – только процесс, потому что он получает удовольствие именно от процесса работы. Результат его работы – нечто новое – чего он не знал. А поскольку это новое создавалось с удовольствием, в нем аккумулирована энергия автора. Энергия, которой смогут пользоваться теперь и другие люди. Назовем его – созидатель.

11

Итак, вопрос был задан, зеркало поставлено. Как же относится к идее – «талант от Бога» – раб?

Да никак. Потому что половина этой проблемы (талант) для него вообще не существует. Бог живет в его душе (а иногда и в мыслях), о таланте же он никогда не задумывался. «Талант? Да отстаньте вы со своею ерундой-»

Состояние души раба – состояние его ЭПК – диктует его образ жизни и образ мыслей.

Ему абы день до вечера как-то пережить, поскорей до койки добраться – и вычеркнуть из жизни этот очередной обрыдлый день. Такой, как вчера, и как год назад, и как завтрашний день, и как тот, что придет через год в этот же день. Ничем от них не отличимый, ничем не примечательный: работа – тупые хлопоты – ТВ – постель – работа– Нет сил радоваться, нет сил любить, чего-то по-настоящему хотеть, за что-то бороться. Даже ненавидеть! – и то нет сил; их хватает только на страх.

При этой катастрофической энергетической нищете, когда прислушиваешься не к душе, а к телу:

сегодня здесь болит, а вчера там– и вроде бы на прошлой неделе здесь же болело, только сегодня сильнее, – при этом каждодневном привычном унижении собственной беспомощностью, унижении, которое уже давно перестал замечать, – о каких мыслях по поводу таланта может идти речь? Конечно, раб не спорит: талант – штука реальная, он есть; каждый день книгами, фильмами, открытиями он подтверждает свое существование в природе. Но это где-то там – у других, особых. Не у меня. Уж я ли не знаю себе красную цену – ломаный грош в базарный день. И как бы и что бы ни менялось в этом мире, какой бы благополучный не становилась моя собственная жизнь, в самом существенном – в области души – в ней ничего не изменится. Не дал Бог. Не дал – и все. Когда раздавал – другим досталось. Судьба – лотерея.

12

В среднем диапазоне жизни – у потребителя – совсем другая установка. Не просто выжить, но – прожить с удовольствием. И когда это удается, он живет с ощущением полноты своего бытия.

Его целостность пластична необычайно. Извлекать удовольствие практически из всего – даже из зла! – это и философия, и искусство; и для их реализации требуется соответствующая ЭПК. Ведь жизнь – непростая штука, далеко не дедморозовская корзинка с подарками. И, случается, иногда так больно трахнет, что только держись. Но ведь наш герой далеко не дурак; он всегда найдет выход, всегда сумеет уйти из-под удара. Сумеет уцелеть. Единственное условие: остаться верным себе, не пойти на поводу других, не играть по их правилам. Только так он сможет сохранить свой энергопотенциал (то есть – не подцепить какую-нибудь хроническую хворь, на которую придется работать всю оставшуюся жизнь). И потому-лишь только выглянуло для него солнышко, – глядишь, а он уже всплыл, словно поплавок, из вчерашней пучины. И снова ему открыт весь мир.

Так как же он относится к гипотезе о божественном происхождении таланта?

Пока ему плохо – никак. Не ко времени вопрос. Ведь не до жиру. Ведь для того, чтобы разглядеть талант, и тем более – чтобы задуматься о нем, нужен свободный энергопотенциал. Свободный от проблем жизнеобеспечения. И если этого энергопотенциала нет – а вопрос задан, – ответ будет соответствующий возможностям: какая-нибудь первая подвернувшаяся под руку банальность. Почему? Потому что за таким ответом нет ни рассуждения, ни попытки заглянуть в себя, ни переживания. (Хотя отвечающий этого не осознает. Он-то полагает свой ответ вполне полновесным.) Так ведь нам не это нужно, не ответ вообще; мы же хотим знать, что он на самом деле об этом думает!..

Но – повторяем – обратились мы не вовремя. Думать ему нечем. Каков же будет его лишенный следов размышления ответ? Правильно, он скажет: талант – от Бога.

13

Но вот потребитель всплыл. Может быть теперь в самый раз поинтересоваться, что он о таланте думает?

Опять рано. Потому что пока он приходит в себя, забывает страхи, оправляет перышки – он занят лишь одним: добирает упущенные удовольствия. И вся его энергия тратится на обеспечение процесса переваривания. О таланте думать просто нечем. Но желудок у него маленький, наедается он быстро, и тогда, естественно, начинает перебирать и привередничать.

(Внимание! Это признак: появился свободный энергопотенциал.)

Он хочет чего-то новенького, небывалого-

(Опять будьте внимательны: здесь ловушка. Человек не удовлетворяется тем, что имеет, хочет другого – и непременно красивого! – это так похоже на талант. Но только снаружи похоже. Сущность таланта иная: он смотрит на предмет, мысль, процесс – и они рождают потребность их переделать. Значит, в первом случае мы имеет дело с изысками потребления, во втором – с уже начавшейся работой таланта.)

Чего же – конкретно – новенького он хочет?

Мы зря его терзали – он и теперь все равно ничего толком не скажет. Потому что не способен свои ощущения превратить в мысль (а ведь только так мы можем его понять). Правда, молчать он не будет, слов ему не занимать! И по их красочному калейдоскопу мы видим, понимаем и верим, что чувствует он необычайно ярко и хочет новенького так искренне– Но вот додумать, домыслить, понять и сформулировать – его не хватает. Не хватает всю жизнь! Всю жизнь он рядом от этого дела – от самовыражения, от самовоплощения. Когда его целостность благополучна, он ощущает: чтобы дотянуться – не достает буквально одного шага. Одного! – но этого шага он так и не сделает. Никогда.

Трагедия? Это как посмотреть. Если со стороны – все основания для трагедии есть: имея великолепные данные (только не спрашивайте ни себя, ни его, какие именно эти данные: конкретный ответ ни нам, ни ему не удастся) – не реализоваться– И он, кстати, понимает зримый трагизм ситуации и подыгрывает зрителям (ему нравится роль жертвы, роль нереализовавшегося гения; она так удобна: ничего не делаешь, а лавры – твои). Но наедине с собою он трагедии не позволяет. Во-первых, потому что это рождает отрицательные эмоции, которых он избегает мастерски; во-вторых, чувство меры ему подсказывает, что предмета для трагедии нет. Не с чего переживать, потому что нет у него таланта! Но талант так близко, и он мог бы быть мой, так отчего бы не воспользоваться случаем и не выжать из ситуации максимум положительных эмоций? И он снова и снова переживает в своей душе мелодраму с сентиментальной сладостной слезой и с обязательной улыбкой сквозь эту слезу.

14

Итак, условия задачи: талант понятен потребителю; талант – рядом, и по всем внешним признакам – доступен (что позволяет держаться соответственно: мол, захочу – и сам смогу не хуже). Спрашивается: как потребитель относится к версии о божественном происхождении таланта?

Оказывается, других версий он и не видит. «Это настолько очевидно, – говорит он, – что даже и спорить не о чем. Божественность таланта вовсе не обязательно доказывать, так же как бессмысленно доказывать существование Бога. (Вы уже поняли? – он не способен самостоятельно мыслить и формулировать – и потому прячется за стереотипом.) Талант есть – и все. Это данность. И оттого, что вы пытаетесь поэзию мироздания расчленить и объяснить – ничего ведь не изменится. От поэзии не убавится, а вам не прибавится-» (Он знает, что не потянет конкретного разговора – и потому гонит слова, создает словесный шум, имитирующий самостоятельную позицию и мысль.)

Здесь важно одно обстоятельство: как и каждый из нас – потребитель по себе меряет. И в этом все дело. Хотя он и рядом с талантом живет, он ощущает, что между ними – пропасть; ощущает, что талант – это какое-то новое качество. Ситуация потребителя парадоксальна: он может разглядеть и узнать талант, но почему тот – талант, а он сам – нет, – понять не может. У него нет инструмента, чтобы обработать этот материал. И поэтому, приписывая таланту божественное происхождение, он не столько отвечает на вопрос, сколько уходит от ответа.

Раскроем забавную подоплеку этой позиции потребителя.

Если талант от Бога – и мне он недоступен, – с этим легко смириться, как и со всякой прихотью высших сил. Если же талант – это реальная возможность любого человека, и я рядом стою, и при этом знаю, что никогда не переступлю незримый порог– Не кажется ли вам, что такое знание унижает? Самовлюбленного, самодовольного человека – безусловно. И чтобы избежать этих неприятных мыслей, и как следствие их – необходимости усилий, чтобы доказать самому себе, что и так хорошо, и что нет смысла перестраивать свою красивую и уютную жизнь, – так вот, чтобы избежать этой докучной борьбы с самим собой, он на словах может согласиться с вами, что талант доступен каждому, но в душе – ради мира с самим собой! – останется при «собственном» мнении.

15

Остается разобраться с жителями третьего этажа – с теми, кто, собственно, и делает талантливую работу – создает новые мысли, предметы и процессы. С созидателями. Как они относятся к гипотезе, что талант – это божий дар?

9 из 10 талантливых людей об этом не задумываются. Как и о том, талантливы ли они сами. Они делают свою талантливую работу как нечто само собою разумеющееся. Они не могут иначе. Эта работа 1) сама находит их, 2) заставляет заняться собою, 3) заставляет исполнить себя.

Что произойдет, если этому работнику сказать, что он – талантлив?

Ничего.

Наверняка ему будет приятно. Но и теперь он не поставит себя рядом с поэтом или композитором. Вот там действительно творчество, а у него– в общем-то ничего особенного. Ну – новое сделал– так ведь любой человек – окажись он на его месте, – попотев, помозговав – придумал бы не хуже!..

А между тем его работа отличима от работы талантливого поэта или талантливого композитора только материалом. Поэт работает словом, композитор – звуком, слесарь-умелец – металлом. Каждого из них вынуждает действовать ощущение дискомфорта, каждый из них спасается от дискомфорта материализацией себя. Поэт – в стихе, композитор – в мотивчике, слесарь – в предмете, обладающем новыми функциями.

Что их отличает от рабов и потребителей – жителей нижних этажей?

Самостоятельность действий.

Значит, талант – это человек, действующий самостоятельно.

Итак, мы уже сказали ему (и он это с признательностью принял), что он талантлив. А теперь ему растолкуем, что его талант от Бога. Как он отнесется к такой сентенции?

С юмором.

Ведь он знает, как он это сделал. С чего началось. Все этапы. Знает, чего это стоило. Все перед глазами. Все земное и понятное – для него. Но это знание не в обычном смысле – словесное – ясное и конкретное; его знание нельзя передать словами, потому что это знание-чувство. Оно родилось в кульминационный момент работы, родилось как озарение – из которого потом выкристаллизовалась мысль. Ну а чтобы материализовать эту мысль – ничего, кроме мастерства, уже не требовалось. Руки сами делали.

16

Напоминаем: это мы говорили о 9/10 талантливых людей, о тех, для кого талантливая работа естественна, но по причине ее практичности, предметности, материальности лишена необходимости самоанализа.

Но ведь есть еще и «творческие профессии». Уже упомянутые поэт и композитор, их приятели художник и актер – их труд немыслим без самоанализа, без неустанных попыток постичь душу – свою и других людей. Давайте договоримся сразу, что о бездарях – даже добившихся сколь угодно громкой славы – мы речи не ведем; самого по себе – работника наедине с материалом и с потребностью (необходимость – это совсем другое!) его переработать. Самоанализ – необходимое условие успеха их работы. В отличие от талантов – мастеровых, они осознанно сосредоточены на решении проблемы «как» («что» – для них только повод). Естественно предположить, что они больше думали о причинах и источниках вдохновения; значит – и о Боге, поскольку это самая простая из версий.

Предположим, что они и есть 1/10 оставшихся талантов.

Чем могут удивить поэт, композитор, актер?

Оригинальной мыслью? Вряд ли. Ведь талант хоть и не каждый день встречается – это все же ординарное явление. А оригинальная мысль возникает реже, чем крупный алмаз. Не зря говорят, что новая мысль – это хорошо забытое старое. Так неужели вся доблесть таланта в том, что он из-под многометровой пыли раньше других выгребет подзабытую вавилонскую мыслишку? И неужели этой мыслью мы можем быть потрясены, неужели мы будем рыдать над нею, носить ее под сердцем и умиляться всякий раз, когда почувствуем, как она вновь начинает нас жечь?.. Конечно, это чепуха. Конечно, и мысль может на нас подействовать, но длится это недолго: минуту, полчаса, максимум – до сна, а утром если мы и вспомним о ней, то холодно и с недоумением: и с чего это я накануне так разгорячился-

В таком случае, может быть, эти таланты удивляют формой?

С этим мы тоже встречаемся постоянно. Если поэт или художник или актер говорит: «Я ищу свой самобытный стиль, свои средства выразительности, свою психоместь на других» – на наш с вами язык это переводится так: «я не талантлив; но мне так хочется быть неотличимым от талантов! Так хочется, чтобы меня заметили, чтобы говорили обо мне; пусть ругают последними словами – лишь бы выделили из толпы-»

Экстравагантность – их наглый таран, которым они хотят пробить стены 1) отрицательного неприятия, 2) равнодушия талантов, 3) раковин, в которых прячемся мы с вами; прячемся, впуская – да и то небольшими порциями – лишь созвучное нашей душе. Их успех – оказаться на виду. Иногда им это удается – но очень ненадолго: уже назавтра экстравагантность превращается в банальность. Когда пустая бочка докатывается до напуганных громом зрителей, они с облегчением обнаруживают, что она потому и гремела, что пуста.

Истинное искусство не ищет свою форму. Форма возникает сама собой – без специальных усилий художника – всегда своеобразная, всегда единственная, всегда привлекательная, – потому что это не форма вообще, не форма само по себе – это форма, в которую материализовалось чувство художника.

Чувства – это единственный общий язык всех людей, поэтому для талантливой картины, для талантливой лирики, для талантливой актерской игры не нужно толкача – любой человек понимает их сразу и легко.

Талант – это человек, материализующий свое чувство.

17

В чем принципиальное различие между талантом-мастеровым и талантом-художником? Талант-мастеровой самодостаточен. Это значит, что свою задачу он решил точно – и тем удовлетворен. Можно сделать иначе? Вероятно. Но это будет уже другая задача, и если она мастеровым овладеет – он ее решит так же точно, и опять останется доволен своей работой, поскольку выложился в нее весь.

Он материализует чувство в мысль – в прелесть материальной культуры, – и их утилитарность, их прагматизм, их законченность позволяют мастеровому жить со спокойной душой, с гордостью за свою работу, с уверенностью, это своею башкою и руками он сладит любое дело. Это и позволяет ему быть самодостаточным.

Талант-художник самодостаточности не знает. Он материализует чувство в слово, в жест, в линию, в звук – но при этом оно не обретает нового качества: оно так и остается чувством. Поэтому произведение художника и волнует потребителя: оно говорит с ним на понятном ему языке. А если бы продуктом художника была бы мысль, кого бы она волновала? Да никого.

Почему же у таланта-художника нет самодостаточности? Отчего он ущербен?

Причина простая: как вы помните, талант не открывает ничего нового, он работает с известными задачами, только решает их по-своему. Талант-мастеровой об этом даже не задумывается: «кто-то такое же делал до меня? да ради Бога! разве это мешает мне сделать то же самое – но по-своему и лучше, чем у них?..»

А для таланта-художника именно в этом – главная задача и причина вечной неудовлетворенности. Одна мысль, что то же самое делали до них, причем многие художники, отравляет их существование. Он утешается своей самобытностью, но тщеславие грызет: мало, мало, ищи прорыв в новое качество, – и он начинает «работать над собой». Чем это заканчивается – известно: чувство превращается в мысль – и умирает, и от его талантливой работы не остается ничего.

Он это не сразу осознает, а когда прозревает и видит, что оказался на кладбище, – он бросается назад, пытается вернуть хотя бы то, что было. Если ему встретится умный советчик или хватит собственного ума, он расслабляется и занимается только одним – ищет свободу. Ищет свободу (себя!) в том, что делает. Пока в один прекрасный день вдруг не ощутит, что его понесло, понесло, творческий процесс обрел самостоятельность, обрел инерцию – и огонь чувства вырвался из груди, и стал материализоваться в слове, в линии, в звуке – легко, свободно, точно – и так понятно всем окружающим. Здравствуй, прекрасное мгновение вдохновения!

Но мы не случайно в начале разговора о нем подчеркнули, что он болен самоанализом. Вслед за вдохновением (состоянием, когда работа производится сама, без энергетических затрат художника) он переживает столь же недолгие минуты счастья (состояние, когда инерция чувства переполняет его положительными эмоциями), а затем на авансцену выходит самоанализ – чтобы все испортить.

Почему талант-мастеровой спит спокойно?

Потому что он мерит себя только результатами своих трудов. А так как он и сработанные им предметы равновелики (ведь он выложился в их созидание весь!), то и в числителе, и в знаменателе стоят равные величины, и в результате – единица, иначе говоря, добротная целостность. Почему талант-художник мучается бессонницей? Потому что он мерит себя другими художниками, результатами их трудов. Разумеется, он сориентирован не на бездарей (сравнение с ними его унижает), а на гениев. И вот – когда аплодисменты утихли, когда эйфория погасла – он видит, что даже в минуты вдохновения был всего лишь самим собой, но размерами таким же, как и всегда. То, что он сработал – выложившись весь! – получилось замечательно, но– по сравнению с тем, что получалось у гения – несоизмеримо.

(Как ему быть? Где найти покой? Если в нем уже нет куража – достаточно научиться работать без оглядки на других. Если же кураж еще заставляет его бросаться в драку, если он все еще верит чувству больше, чем разуму – пусть наберется терпения и дочитывает эту книгу до конца. Мы обещаем, что он получит четкую программу, как действовать, чтобы подняться выше. Насколько? – Насколько хватит куража.)

18

И вот представьте, что мы подходим к этому художнику и говорим: твой талант – от Бога. Как он это воспримет?

С благодарностью.

Если он нам верит – у него тяжесть упадет с плеч. Он успокоится. Он сразу поймет, что здесь – ключ к миру в его душе. Он получит право переложить ответственность за свою судьбу на другого – да о таком подарке измученный самокопанием художник может только мечтать!

Еще раз напомним специфику его ситуации. Он материализует чувство – но оно так и остается чувством (и слава Богу! потому оно и становится явлением искусства), – предметом, который можно воспринять, но осмыслить невозможно. (Если вы в своей гордыне полагаете, что умеете явления искусства осмысливать, успокойтесь: ваши «мысли по поводу» – это всего лишь ваши мысли, которые привязаны к произведению искусства ниточкой паутины. Чтобы описать одно материализованное чувство, вам не хватит ни ста, ни тысячи мыслей, потому что это берет всего лишь сто или тысяча мыслей «по поводу» – и не более того. Воспользуемся знакомым вам сравнением: из тысячи зайцев не слепишь одного льва.)

Так вот, если талант-мастеровой может описать весь процесс работы – поскольку материализовал чувство в мысль, то талант-художник объяснить механизм собственной оригинальности не в силах (единственное, что он может растолковать – это секреты ремесла – потому что там все заканчивается мыслью). А уж цунами вдохновения понять он и не пытается. Вдохновение его ошеломляет, убеждая в несомненном присутствии где-то рядом некой могучей силы.

Короче говоря, миф о божественной творческой воле устраивает талантов-художников вполне. Он помогает им жить. Он им необходим для самоутверждения. Для самооправдания. Для самоутешения. Искренняя вера, что талантливая работа – результат вмешательства высших сил, – защищает их от стресса (излечивает от самоанализа; по крайней мере, делает его сравнительно безвредным).

19

Осталось разобраться, как относится к этой проблеме гений.

(Гений – вовсе не вершина творческих возможностей человека. Творец – выше. Придет время – и с ним разберемся: что он из себя представляет, как и с чем работает. Но всему свое время и место.)

Гений – это уже серьезно; и достаточно редко – не на каждом углу встретишь. Правда, не каждый, причисляющий себя к гениям, является таковым, но если выбирать их не по декларациям и не по авансам («знаете ли, у меня родился колоссальный, фантастический замысел!»), а по конкретным делам, причем по делам определенного масштаба, по делам, как говорится, нетленным, – то получаем немалую вероятность попасть именно по тому адресу, который нам нужен.

Должны вам сказать, мы неплохо разбираемся в гениях: специально изучали эту публику, перезнакомились со многими – насмотрелись на всяких. И вывели закономерность: если это действительно гений – не яркая однодневка, не радужный мыльный пузырь, – как говорится, гений без дураков, – он прост в обиходе и правдив в суждениях. Он не шаманит; не напускает на себя загадочности, на свои действия – тумана. На вопрос, в чем суть работы гения, он отвечает ясно: «В обнаружении истины». – «Как это делается?» – «Истина всегда на виду. Фокус лишь в том, чтобы ее увидеть; чтобы разглядеть в золушке прекрасную принцессу.* Дальнейшее приближение к сути, материализация ее – дело техники.** Разумеется, все это недешево стоит; усилия приходится прикладывать колоссальные; порой отказываешь себе буквально во всем, отрекаешься от вчерашних неколебимых ценностей: семьи, комфорта, денег, – собираешь себя буквально по крохам – и бьешь, бьешь в одну точку-***» – «И не жалко?» – «Чего?» – «Всего остального – чем пришлось пожертвовать.» – «Нет, не жалко-»

Если в этих расспросах мы не напоминали о Боге – гений о нем не вспоминал. Видать – не было нужды. Если же спрашивали – гений только усмехался и пожимал плечами. Он знал истинный масштаб того, что сотворил; и знал цену, которую заплатил за это свершение; заплатил сам – до последней полушки.

–

* На языке концепции ЭПК видеть сущность – работа критичности.

** Формулировка замысла – работа психомоторики.

*** Материализация замысла – работа энергопотенциала.

20

Впрочем, один любопытный разговор на эту тему стоит привести. Нашим собеседником оказался знаменитый поэт; кстати – Нобелевский лауреат и человек компетентный. Он сказал, что для него Бог суть некая сверхсила, созидающая чудо. Поэт изобразил это на листе бумаги в виде формулы:

Бог = сверхсила – чудо

«Если вы хоть немножко смыслите в математике, – сказал он, недоверчиво поглядывая на нас, – вы должны признать, что в этом уравнении три неизвестных.

Первое – Бог. Безусловно, это – материализованная идея, которую мы не понимаем ни в ее замысле, ни в реализации. Мы множество раз от нее отрекались, но снова и снова были вынуждены признать, что она – есть. Но в чем ее смысл и в чем ее суть?..