Текст книги "Багровый полумесяц (СИ)"
Автор книги: Игорь Христов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Багровый полумесяц
«Эту историю, произведшую на меня огромное впечатление, мне поведал один человек в одном из трактиров Маракайбо. Я сразу счёл её интересной и поэтому испросил разрешения её записать, на что получил согласие, и теперь имею возможность вам представить её. Не знаю, правдивая ли эта история или простой вымысел, и заслуживает ли она вообще внимания? Оставлю это решить моему дорогому читателю. История записана мною именно в том виде, в котором я её услышал, и она не претерпела никаких существенных изменений».
I
В зимнюю ночь исхудалая кляча по кличке Эстебан везла на своей спине не менее исхудалого человека, закутанного в большое количество лохмотьев, которые хоть как-то уберегали их хозяина от холода. Он был укутан таким образом, что виднелась только линия глаз. Незавидный всадник спал. Ногами, обутыми в старые прохудившиеся сапоги, он удерживался за стремена и это было единственным, что не давало наезднику упасть с бедного коня.
Таким образом эти два спутника держали дорогу через густой гористый лес по старому забытому всеми тракту. Зима была в самом разгаре. С ветвей деревьев то и дело падал снег, из-за облаков выглядывал серебристый месяц, а где-то в самой дальней части лесной чащи раздавался периодический вой волков.
От последнего прозвучавшего воя всадник проснулся и явно удивился, оказавшись в лесу. Он бурчал что-то непонятное сквозь большое количество шарфов. Медленным движением трясущейся от холода руки он стянул их вниз и глубоко выдохнул, исторгая пар изо-рта. Щеки были впалыми, а под глазами зияли синяки. Борода его было сильно растрёпанная и неухоженная, да и сам вид его оставлял желать лучшего. Стуча зубами и морща лоб, этот человек был напуган окружающей его обстановкой. Ещё никогда в жизни Хуан Роблес не испытывал таких тягостей и испытаний, которые выпали на его долю. В данный момент он был нищим, голодным, оборванным, обглоданным до костей жестокой судьбой и выплюнутым на прозябание. Более двух недель этот угрюмый испанец держал дорогу из Жироны, города, который сыграл роковую роль в его падении, в Сарагосу.
Началось всё после ухода из жизни Марио Роблеса – отца Хуана, зажиточного ростовщика Жироны, который сколотил своё состояние на том, что безбожно разорял своих должников, не чураясь абсолютно никаких способов, которые только можно было представить и которые стыдили бы истинного христианина на этом свете. Отец не особо любил своего сына, так как Хуан был незаконнорождённым ребёнком от одной из должниц Марио Роблеса, с которой у последнего была короткая, но пылкая связь. Отец считал его обычной обузой, которую однажды в рождественский сочельник он нашёл на пороге своего дома с запиской. Тогда это очень раздосадовало его, но единственным, что удержало от страшного греха Марио было то, что он, как бы это странно ни прозвучало, был в какой-то степени богобоязненным. Подобрав с холода невинное дитя, Марио приютил его и дал ему имя…Хуан.
Как это свойственно всем детям, мальчик рос. Поначалу по большей части Хуан ничем не отличался от обычной прислуги в доме ростовщика. Он занимался уборкой, помогал на кухне старой кухарке в приготовлении различных блюд для сеньоров Де Роблес, занимался стиркой вещей. Со временем он из прислужника превратился в почти полноправного члена семьи и уже мог в той или иной степени свободно перемещаться по дому. Ещё позднее, отец дал мальчику возможность пользоваться своей библиотекой. Малец частенько брал с полок книги разных писателей и философов.
Шли годы, а мальчик всё быстрее и быстрее превращался в юношу, пока однажды, уже седовласый, отец не сделал для себя очень удивительное открытие. В пятнадцатилетнем возрасте Хуан начал проявлять явный интерес к некоторым наукам, а именно: математике, географии и в большей степени к финансовому делу и законам испанской короны. Это открытие явно поразило старика, и он долгое время не мог поверить во всё, что видел собственными глазами. И тут он понял, что может попробовать извлечь из этого выгоду.
Другие двое сыновей ростовщика для своего уже зрелого возраста были совершенно инфантильными и не проявляли интереса ни к чему, кроме как к выпивке, картам и женщинам. Нередко эти два «болвана», как их называл Марио, приносили немало хлопот богачу. Часто стуком в дверь дома возвещал о своём прибытии офицер городской стражи и излагал подробности новых проделок сеньоров Де Роблес. Такие встречи со служителем закона как правило заканчивались приватным разговором в кабинете Марио, содержащим в себе в основном распитие агуардиенте, курение трубки и большое количество анекдотов. По окончании «бесед», стража порядка любезно выпроваживали из дома с несколькими реалами в кармане.
Являясь человеком очень расчётливым и умным, Марио понимал, что оставить своё наследство, свои дела, своё богатство двум безмозглым идиотам будет самым бредовым решением в его жизни и поэтому он решился на эксперимент – сконцентрировать своё внимание на Хуане и на его обучении. Он видел в нём потенциал, человека, которому, быть может, мог бы передать своё дело после смерти. Несколько раз в неделю ростовщик на протяжении многих месяцев занимался образованием юноши и, на определённом этапе достигнув хорошего результата, решил отдать сына на обучение в университет в Мадриде.
Парадоксально было видеть, как эти двое прощались. На протяжении двух лет отец и сын так сблизились, что слёзы уже не могли сдерживаться, когда Хуан садился в карету. Вот дверь кареты закрылась, извозчик ударил вожжами, колеса транспорта покатились по брусчатке и дом, в котором юноша прожил ровно семнадцать лет, остался уже позади, а впереди был огромный мир.
В Мадриде Хуан познакомился с молодым человеком по имени Рикардо Вера, который сразу же стал его закадычным другом и приятелем. Рикардо был родом из Севильи и относился к одной из известнейших фамилий Испании того времени и в тот же момент одной из самых бедных. Он выделялся на фоне остальных студентов своими знаниями и навыками в области естественных наук и частенько вступал в дискуссии с преподавателями по тому или иному вопросу. Он был добрым, находчивым и весёлым юношей, но, как известно, никто не идеален, и у Рикардо был свой порок – он часто придавался своим страстям. Случалось не раз, когда во время какой-нибудь очередной дискуссии, Рикардо мог наброситься на своего оппонента-студента при возникновении серьёзного научного спора. Предметом последнего спора являлась гелиоцентрическая и противоположная ей геоцентрическая системы мира.
Рикардо был умным, но слишком «горячим» оппонентом, и поэтому в ответ на оскорбления своего очередного противника решил хорошенько отвесить ему в морду тумака. Таким был Рикардо. На ровне с его несдержанностью был ещё один порок, который он принимал за достоинство – любовь к прекрасному женскому полу. Этот молодой человек был одарён привлекательной внешностью, а также способностью к обольщению молодых девушек, которые являлись для него лишь забавой.
Должно сказать, что Рикардо оказывал очень сильное влияние на Хуана. В самом начале своего обучения в университете Хуан был дисциплинированным и прилежным студентом, однако по прошествии некоторого времени он превратился в абсолютную копию Рикардо и перенял все его пристрастия к вышеназванным порокам. В какой-то степени ученик даже превзошёл своего учителя. Он начал увлекаться крепкими напитками и даже азартными играми. Большую часть денег, которые Марио Роблес отправлял ему на личные нужды, Хуан стал проигрывать за карточным столом.
Умудрился наш юный студент и поссориться со своим ближайшим товарищем. Дело дошло до драки во дворе университета. Всему виной была какая-то девушка, которой одновременно увлеклись оба приятеля. Всё обошлось строгим выговором со стороны преподавателей. С тех пор Рикардо и Хуан не разговаривали друг с другом и старались избегать встреч. В конце концов, Хуан стал отставать от других студентов по успеваемости, а потом практически перестал посещать занятия и ещё чаще стал проводить время в одном небольшом кабачке на одной из узких улочек Мадрида.
Одним дождливым днём Хуан как раз находился в этом самом заведении и выпивал в компании двух «прелестных» дам, которые по стечению обстоятельств являлись местными куртизанками. Уже четвёртую кружку пива опорожнял молодой студент и оживлённо болтал со своими компаньонками за одним из столов кабака. В помещении было много всякого омерзительного шумного народа, в том числе и солдат: недавно вернувшихся из-за океана конкистадоров. Столы стояли так близко друг к другу, что женщина, разносившая напитки, очень часто спотыкалась и цеплялась своей юбкой за края столов, тем самым иногда разливая из кружек алкоголь. Один раз одному посетителю очень «повезло» и целый поднос, на котором было добрых пять кружек пива, упал ему на голову, когда женщина споткнулась и упала в проходе. К счастью или к несчастью, бедолага был настолько пьян, что тут же потерял сознание и с грохотом упал со своего стула. С последующим диким смехом и хохотом всех присутствующих этого несчастного «выпроводили», а если быть точнее, попросту выкинули за пределы заведения на улицу мордой в грязь. Неповоротливая халдейка отделалась подзатыльником и крепким ругательством от хозяина кабака и продолжила свою работу. Вскоре все забыли об этом недавно случившемся эпизоде и предались так же, как и прежде своим занятиям. Конкистадоры рассказывали о своих опасных приключениях в Новом Свете, о боях с индейцами и горах золота, которыми были полны джунгли тех диких краёв и о многом другом. Некоторые слушали с большим восторгом истории солдат, некоторые сидели в стороне и болтали о своём, кто-то спал прямо за столом, а тем временем на небольшой сцене под музыку гитары танцевала смуглая красивая девушка, к которой сладострастно все мужчины направляли свои взоры, а бывало и руки.
В углу сидел юный ловелас Хуан и с широкою улыбкой на лице общался со своими дамами.
– Вам когда-нибудь говорили, дорогая Мария, что Вы похожи на королеву? – таким был один из комплиментов, которые Хуан отправлял в адрес девушки, сидящей слева от него и державшейся за его руку.
– Ах, что вы говорите! Оставьте, я всего лишь бедная рабыня ночи – кокетливо, с улыбкой на лице отвечала Мария.
– А Вы, – обращался уже к другой девушке студент, – прекрасная Маргарита, я говорил Вам, что вы словно ангел, спустившийся на землю с небес, который хочет научить нас, людей, истинной любви, от которой крылья за спиной появляются даже у самого бессердечного человека?
– Вы пьяны, дорогой мой, не пора ли нам уединиться? – с притворным смущением отвечала красивая черноволосая девушка, носящая имя Маргарита.
– О, свет очей моих, это лишь потому, что я опьянён вами, заворожён, одурманен. Я в жизни не встречал таких прекрасных девушек как вы. Жизнь свою бы продал дьяволу, чтобы умереть на вашей прекрасной груди!
– Ну зачем же умирать, мой дорогой? Пойдём со мной, и я покажу тебе то, ради чего стоит жить, – смеясь отвечала черноволосая чертовка.
– Это всё успеется, моя ненаглядная, да только вот погоди немного, мне принесут мою последнюю кружку пива, и я готов буду идти хоть на край света за тобой!
После этой пылкой речи Хуан начал икать, но скоро ему принесли его напиток, и он вдоволь заглушил свой кратковременный конфуз.
– Чего ты такая грустная, Мария? Неужто тебя обидел кто? Покажи мне этого безбожника и я проломлю ему череп! – прокричал уже сильно пьяный студент с соответствующим голосом.
– Никто меня не обидел, сеньор. Я лишь грущу оттого, что не любишь ты меня, а эту прохиндейку – наигранным жалостливым голосом сказала куртизанка.
– Моя Мари, что за вздор?! Иди ко мне, и я покажу тебе, как сильно я тебя люблю! – с этими словами Хуан крепко обнял Марию рукой за талию, прижал к своей груди и страстно поцеловал.
Вдруг раздался сильный смех. Похоже, что хозяин кабака в очередной раз рассказал своим гостям очередной анекдот. Воздух в помещении был полностью пропитан дымом от курительных трубок. Свет от потолочного светильника был очень тусклым и складывалось ощущение, что свет от камина в одном из углов кабака гораздо лучше освещал обстановку в помещении. Спиной к камину сидел на ссохшемся стуле сгорбленный старик в сером изодранном сюртуке и курил трубку. Его длинные седые волосы беспорядочно падали на его плечи, голова была склонена вниз, а уставшие глаза были устремлены в пол. По виду этого чудного старика хотелось сделать предположение, что его чуть не разорвали на куски уличные бешеные псы. Вокруг него собралась небольшая группа людей, которые явно слушали его с большим интересом. Что же он там такого рассказывал? Даже музыканты на своей небольшой сцене прекратили играть и с большим вниманием слушали рассказчика. Вот солдаты со своего столика посмотрели в сторону старика и притихли. Они решили тоже присоединиться к слушателям этого человека. Через некоторое время возле старика собрался весь люд, находящийся в помещении. В кабаке неожиданно наступила тишина и она нарушалась лишь потрескиванием свежих поленьев в огне камина и томным голосом старика.
Хуан, которого удивило отсутствие шума, решил узнать в чём дело и оставил своих спутниц, пошёл к толпе и стал через неё пробираться ближе к старику. Он постоянно наступал на ноги то одному, то другому человеку и ловил в свой адрес проклятия. Извиняясь за свою неуклюжесть, студент продолжал пробивать себе путь к эпицентру событий. Наконец он увидел старика, сидящего на стуле, и остановился. Старик, скорее всего, уже продолжительное время рассказывал какую-то историю или байку.
– Прошу прощения, милостивый сударь, но не изволите ли вы мне вкратце изъяснить, что здесь, собственно, происходит? – любезно спросил Хуан у своего соседа слева.
– Это…старик Мигель, он…рассказывает…одну историю, – еле ответил высокий бородатый мужчина, которого немного качало от принятого на душу алкоголя.
– Да-а-а?! – заинтересовано ответил студент, затем замолчал и продолжил смотреть в сторону старика. Потом, осознав, что он ничего так и не понял, решил обратиться к соседу справа.
– Покорнейше прошу меня извинить, но не соблаговолили ли бы вы мне сказать, о чём, собственно, рассказывает этот приятель?
– О войне в Италии. Это любимая история Мигеля, – с улыбкой сказал среднего роста человек с блестящей лысиной на голове и потрёпанными усами.
– О-о-о! Ничего себе! Италия?! Интересно будет послушать, – оживленно сказал Хуан и сосредоточил всё своё внимание, какое только у него осталось, на рассказе. Старик оживлённо рассказывал свою историю.
– Я истинную правду вам говорю, сеньоры! Если бы не выстрелил из своего аркебуза мой товарищ в того мерзкого француза, я был бы уже давным-давно покойником и не имел бы чести рассказывать вам всё это! Одно вам скажу точно, сильно мы тогда под Черезоле дали по мордасам лягушатникам, но, к сожалению, сами отхватили немало. Из моего полка осталось чуть больше трёх десятков парней. А всё из-за этих швейцарцев! Истинно вам говорю, если бы не швейцарские наёмники, мы бы в пух и прах разорвали французов и до Парижа бы дошли, если к нам был бы милостив Господь. Все мы бились как львы в тот день! Но до сих пор у меня кровь стынет в жилах от того, что у нас в войске тоже были наёмные швейцарцы и вы бы видели, как они бросались друг на друга в рукопашном бою! Звери, а не люди! Свои же бьют своих! А всему виной проклятые деньги! Из-за них все беды, а ещё если добавить тот факт, что швейцарец очень верен своему контракту – всё! Пиши пропало! Он предпочтёт провалиться на месте, чем предать своего хозяина. Эх…тяжёлые времена были. Это ж надо подумать! Я, Мигель Эрнандес, был отправлен в далёкую Италию на войну Бог знает за что! Правда по возвращении я получил хорошее жалование, – с лёгкой улыбкой заметил он – Да и ко всему прочему немало трофеев с поля боя подобрал! Сильно ранен не был я за весь период кампании. Да чего уж там. Не жалуюсь я в общем. Тяжёлые были времена…
На этой фразе старик приостановил свой рассказ и начал потягивать свою трубку, испуская обильные клубы дыма. Он видимо задумался о чём-то, так как на какое-то время полностью замолчал. Несколько мгновений царила поразительная тишина. Все ждали, когда Мигель продолжит свою историю. Вдруг неожиданно в окне сверкнула молния и раздался гром. Дождь стал усиливаться. Старик, который доселе был в какой-то степени весёлым, резко помрачнел, почти положил свой подбородок себе на грудь, рукой погладил седую бороду и, испустив кольцо дыма изо рта, вдруг проговорил мрачным голосом:
– Но не это я вам хотел рассказать, сеньоры. То, о чём я хотел вам поведать, на мой взгляд намного страшнее, чем пушечные ядра, пики и мушкеты. Давно это гложет меня, и я бы хотел рассказать вам обо всём, что пережил тогда. Но не судите строго.
– И что же может быть страшнее, чем смерть на поле боя?! – насмешливо спросил один из солдат.
– Жизнь…после смерти – загадочно ответил старик.
Слушатели, несомненно, удивились этому ответу и некоторые между собой стали переглядываться.
– Что ты имеешь в виду? Как может быть жизнь после смерти? – спросил кто-то из толпы.
– Я вам расскажу как! Известное дело, что у солдат на поле боя есть командир. И нас судьба не обделила им. Наш капитан завоевал себе мрачную славу, скверную. Несколько лет мы сражались под его предводительством. Во время баталий подобно вихрю он врывался на поле боя и устраивал своим противникам ад на земле. В битве при Черезоле он сражался яростно и храбро, однако всем нам казалось, что он очень часто шёл на неоправданный риск и ввязывался в бой всегда там, где было истинное пекло, откуда мало кто выбирался живым. На своём черном как ночь коне он много раз пробивался сквозь ряды пикинеров. Он наскоку срубал головы и отсекал конечности. Его латы были прочнее всех прочих. Его меч был острее косы самой старухи Смерти. В его глазах пылало адское пламя безумства и ярости. С каждым новым замахом его меча в воздухе раздавался свист и когда противник падал замертво, по долу меча уже обильно стекала кровь. Шлемы французов и швейцарцев бессчётно летали в воздухе после его ударов. Никому не удалось хоть раз одолеть его в битве.
Этот искусный воин будто желал себе смерти. Кто-то из нас его боготворил, а кто-то, боялся. Я не могу объяснить словами свои ощущения, пережитые при виде этого человека. Если он и был человеком. На мой взгляд он был кровавым чудовищем. Из-за его яростных и безрассудных постоянных атак на неприятеля от нашей терции почти ничего не осталось, а на нём не было ни царапины. Многие мои товарищи, с которыми я не раз бился бок о бок, остались лежать и гнить на полях сражений, превращаясь в корм для воронов. В армии нашего капитана прозвали «жнецом Смерти» и в этом прозвище был двоякий смысл. С одной стороны, он всегда приносил победу там, где достичь её было не то чтобы маловероятно, но невозможно, тем самым нанося огромные потери врагам. И с другой стороны, эти победы давались слишком большой ценой.
Несколько раз я замечал за капитаном некоторые странности, но приписывал это к помутнению своего рассудка вследствие пережитого в бою. Но позже, как оказалось, все странности капитана больше нельзя было приписывать к моему бурному воображению, так как многие факты были слишком очевидными и не стоило больше поддаваться сомнению. Лучше б я не видел того, что увидел своими собственными глазами так чётко и ясно, как вижу сейчас всех вас, сеньоры…
– И что ты увидел, Мигель? Расскажи нам! – вновь воскликнул кто-то из толпы.
Старик опять замолчал и стал потягивать трубку. На улице уже вовсю шёл ливень и небеса раздирались постоянными разрядами молний. Ветер усилился и неистово завывал за окном. Внезапно старик встал с большим трудом со своего стула, окинул суровым сомнительным взглядом всех присутствующих, медленно развернулся, подошёл к камину и оперся рукой об него.
– Вы верите в призраков, сеньоры? – серьёзным голосом спросил старик.
После короткой паузы раздался смех. Этот смех продолжался до тех пор, пока не вспыхнула очередная молния, более мощная, чем прежние, а гром от неё был настолько сильным, что потолочный светильник закачался и тени, отбрасываемые людьми, начали метаться во все стороны, будто бы находясь в хаотичном танце. В одночасье все смолкли в страхе перед стихией и один из людей, стоявших в первом ряду, сделал небольшой шаг вперёд и обратился к рассказчику:
– Мигель, мы тебя за умного человека считали, а ты, оказывается, во всякую чушь веришь. Что за небылицы? Какие призраки? Святую инквизицию на свою голову накличешь. Мы думали, ты нам что-то интересное хотел поведать. А ты… – проговорил Фернан, не успев закончить, так как прогремел выстрел из пистолета, от которого все встрепенулись. Пуля пролетела почти у самого носа насмешливого говоруна. С минуту он стоял в абсолютном ступоре полностью остолбенев. Затем он посмотрел в сторону, из которой был произведён выстрел. Сидящий за ближайшим столом совершенно спокойный офицер аккуратно сдувал дым с дула своего пистолета.
– Заткнись ты уже, прохиндей несчастный! Дай людям послушать! А коли и дальше продолжишь свои поганые речи, то следующая пуля окажется аккурат у тебя в виске! Прости хозяин, вот держи! Прими мои извинения за ущерб, – сказал офицер, спрятав за пояс свой пистолет и кинул хозяину кабака золотую монету, – сеньор Эрнандес, будьте так добры – продолжайте свой сказ.
У Хуана глаза чуть не вылезли из орбит после увиденного. От выстрела он схватился обеими руками за голову и пригнулся, но поняв, что всё обошлось, успокоился и потом постоянно переводил взгляд с офицера на старика.
Мигель, которого выстрел никак не застал врасплох и от которого он даже не сдвинулся с места, продолжал курить свою трубку с тем же многозначительным выражением лица. Фернан уже покорно и смиренно стоял возле стены, понурив голову, и молчал. По взглядам людей было ясно видно, что им стало как минимум интересно, что же такого хотел сказать Мигель своими словами. Старик продолжал стоять подле камина, но вдруг он развернулся в пол-оборота и в последний раз прислонил ко рту загубник трубки. Свет от молнии в окне осветил его лицо. В этом лице была сокрыта какая-то мрачная, страшная тайна. Можно было подумать, что Мигель сам боялся того, что хотел сказать. Весь он был в напряжении. Это можно было понять по его вздрагиванию правой ноги.
Наконец его мрачный голос прервал тишину:
– Вы думаете, раз я стар, значит и глуп? Вы думаете, что то, что я хотел вам поведать, сеньоры, бред сумасшедшего? Поверьте мне, я сам бы хотел верить в то, что всё это чушь, бред сивой кобылы, игра воображения и, чёрт знает, что ещё. Много раз я видел во снах разные вещи, много раз бредил от болезней. Много раз мерещилось всякое. Да если на то пошло, то сами мне скажите – разве есть человек, у которого голова не пойдёт кругом от стольких смертей, причинённых и увиденных? Разве не задумывались вы каково быть солдатом? Понятное дело, что совести никуда не деться. Она всякий раз объявляется и напоминает нам о наших прегрешениях, а то и сжирает нас целиком, на страшные мысли наталкивает. Тот человек счастлив и несчастлив одновременно у кого совести и вовсе нет. Попомните мои слова! Берегите свои души! Иначе вас адское пламя ждать будет, в котором гореть придётся вечно и смерти станете просить во второй раз! Люди боятся того, чего не понимают. Поэтому считают, что если они в какой-то момент скажут, что чего-то в этом мире не существует, буквально в природе, то всем бедам конец, проблема решена. Однако всё равно их будет терзать сомнение. Любопытство – характерная черта каждого человека, можно даже сказать неотъемлемая. Я знаю о чём говорю, и я знаю, что тёмная сторона этого мира существует, как бы мне ни хотелось в это верить. Перед вами клянусь, сеньоры, что всё, что я вам сейчас поведаю, истинная правда! Бог не даст мне соврать! Ныне преставившиеся и живущие мои товарищи по оружию и мирскому делу присоединятся к моим словам! – старик на сих словах перекрестился и поцеловал свой крест, – Только вот, ответьте мне, сеньоры, послушаете ли вы меня и услышите ли? Или вы вновь меня наречёте лжецом и сумасшедшим?
– Будем тебя слушать, Мигель, будем! – разом грянула толпа всех собравшихся слушателей, а громче всех кричал Хуан, который от речей старика почти уж протрезвел. Он навострил уши и был готов внимательно заслушать историю, так как любил всякие байки и легенды.
– Я верю Мигелю и вам советую! Он не скажет в жизни ничего, не подумав дважды. – заступился за старика один из солдат.
Вновь воцарилась тишина и уже абсолютно все хотели услышать страшную тайну, которая, по-видимому, съедала изнутри бедного старика. Офицер придвинул свой стул и налился любопытством. Мигель приставил к своему лбу мундштук курительной трубки, закрыл глаза и заговорил:
– Как я уже и говорил вам, сеньоры, в нашем капитане было что-то странное, необъяснимое, но что именно так хладило кровь всем моим товарищам и мне самому долго оставалось неведомым. То ли ужасало то, что этот человек был огромного роста, то ли ужасала его постоянная молчаливость и загадочность, или его пронзительный жестокий взгляд, взгляд глаз будто бы кровью наполненных. Он казался всем нам безумцем. Может быть когда-то этот человек и был добрым, весёлым, заботливым и не чужды ему были иные добродетели, однако осталась от него лишь жалкая до крови тень.
Находясь во всё той же Италии в военном лагере в самом начале войны, мы с товарищами собрались у костра и беседовали о многом. Вечер был очень душевным. Кто-то из нас мечтал о хорошем будущем в мирное время, кто-то о семье вспоминал и прочее. Поминали мы и всех погибших наших товарищей в недавно прошедшей битве. Вечная им память! Были среди нас, и наши соотечественники из других полков, и тоже они принимали активное участие в беседе. Кроме одного. Его словно гложело что-то. Что-то, что омрачняло его лицо и делало его темнее тучи. Мы любезно спросили его от чего он так не весел..., и он поведал нам, что занимало его мысли.
Андрес – так звали его. Он рассказал нам, что сам родом из земель, где стоит замок нашего капитана – из Арагона. Он был командиром кавалерии и в своё время был команданте города Льейда в Каталонии. Жизнь его шла своим чередом, пока однажды ему не довелось побывать немного в путешествии по своей родной земле. Поздней ночью он набрёл на старую дорогу в гористой местности, которая неожиданно привела его прямиком к замку.
Замок был старым и оттого на его стенах и башнях виднелись большие разломы. В окнах не было света. На фоне новой луны он выглядел мрачным. И тем не менее Андрес решил попробовать испросить ночлега и постучался в обветшалые ворота. Никто не открыл их, более того, изнутри замка не исходило ни малейшего звука. Лишь редкие потоки ветра доносились до ушей странника. Он стучал снова и в этот раз сильнее, предположив, что его могли не услышать, однако оказалось, что ворота не заперты и от ударов они со скрипом приоткрылись. Собрав в себе силу воли, Андрес переступил через порог и прошёл в средних размеров зал. Ворота захлопнулись. Видимо где-то был сквозняк. Он продвинулся вперёд и обнаружил, что скорее всего в замке уже долгое время никто не живёт – об этом можно было судить по внушительному слою пыли, который покрывал мебель. Остановившись в когда-то бывшей приёмной, он увидел лестницу, которая вела на второй ярус замка.
Какое-то время побродив по комнатам замка Андрес понял, что оставаться там не имеет смысла. Спускаясь по лестнице, кавалерист почувствовал, как усилился ветер за окном замка. В один момент Андресу почудилось, что откуда-то доносится какой-то странный звук, нет, даже не звук, а мелодия. Складывалось ощущение, что кто-то где-то играл на арфе. Не придав возможной игре своего воображения большого внимания, Андрес вышел из замка. Он ещё раз окинул взглядом величественное строение, почесал голову в небольшом недоумении и, отвязав коня, продолжил свой путь дальше на восток.
Была уже очень поздняя ночь, когда кавалерист набрёл на небольшое селение. Радостный от такого везения, арагонец помчался к первому дому, в котором увидел свет. Там его приняла добрая семья крестьян. Они были вежливыми, любезными, немного диковинными, но всё же добрыми и милыми. Хозяин принёс из погреба добрую головку сыра, а жена поставила на стол кувшин с домашним вином. Они общались за столом продолжительное время. Хозяйка поинтересовалась у дворянина с улыбкой на лице, откуда он держал путь. Однако её недавно сиявшее лицо резко переменилось и в нём выражался явный ужас, когда она услышала, что Андрес был в Кастилло де Миедо. Она стала креститься и её муж вместе с ней. Гость понятное дело был удивлён такой резкой переменной в поведении хозяев и решил узнать в чём была причина. Хозяева не хотели давать никакого ответа и старались всячески намекнуть арагонцу, что ему следует покинуть их дом, а вместе с тем и само селение. Но Андрес был настойчивым человеком и решил разузнать всё, чего не договаривали его собеседники. Наконец, женщина не выдержала и решилась рассказать своему гостю в чём было дело.
Из её рассказа оказалось, что некогда проживающий в замке граф был очень жестоким человеком. У него было много слуг и очень часто за их малейшие проступки он бесчеловечно их наказывал. Для этих целей было отведено специальное помещение в подвале. Там невинные люди заковывались в кандалы и испытывали невообразимые мучения. Одной из самых излюбленных дьявольских пыток графа было поджигание ног заключённых, а также отсечение конечностей, а иногда даже и головы. Поскольку граф был человеком военным, он часто привозил из-за границы пленных и потешался над ними как только мог. Он отпускал пленников в лес и охотился на этих бедных людей, думавших, что они вновь обрели свободу.
