355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ида Мартин » Моя сумма рерум » Текст книги (страница 1)
Моя сумма рерум
  • Текст добавлен: 18 декабря 2018, 10:00

Текст книги "Моя сумма рерум"


Автор книги: Ида Мартин


   

Роман


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

========== Глава 1 ==========

Первый удар пришелся в солнечное сплетение, дыхание перехватило, я согнулся пополам, и в ту же секунду чья-то здоровенная ножища в грязной потрепанной кроссовке впечаталась прямиком мне в нос. Резкая боль отдалась в висках, в глазах потемнело, и я беспомощно завалился набок. Теперь меня пинало уже несколько ног по голове, спине и ногам.

На то, что они не станут меня бить, я надеялся до последнего. Глупо было, конечно, в моей ситуации рассчитывать уболтать их, но раньше мне такое удавалось, поэтому попытаться всё-таки стоило.

Они привязались сразу, как только я вышел из салона сотовой связи. Но, когда заметил их, уже успел прилично углубиться во дворы. Хотелось поскорее рассмотреть новый пятидюймовый мобильник Сяоми – папин запоздалый подарок на моё семнадцатилетие. Достал его из коробки прямо на ходу. Стоило поменять карту памяти ещё в салоне вместе с симкой, но на радостях я слишком торопился. Вытащил Сяоми, коробку в пакет кинул и, выковыряв малюсенькую карточку из своего старого желтенького Самсунга, аккуратно вставил в тонкую щель. Воткнул наушники, открыл плейлист – красота. Всё снова вернулось на свои места. Мои мелодии, мои мысли, озвученные чужими голосами, мой личный, неприкосновенный мир.

В качестве лучшего лекарства от стресса Пилоты советовали сделать ароматизированные свечки с запахом далекого детства. И я подумал, что такие свечки мне бы очень понадобились. Потому что слово «стресс» вот уже который день было моим вторым именем.

Я бы сделал свечи с запахом моря, нагретого песка и прохладных простыней отеля. Ароматом маминых духов «Гуччи», лимонного освежителя из её машины и «Альпийских лугов», которыми пахли все наши вещи, до тех пор, пока Игорь не сказал, что магазинные ополаскиватели могут вызвать аллергию. В общем, всем тем, что ушло и уже больше никогда не повторится. А ещё этим последним днем лета: городской пылью, бензином, разбитым арбузом на асфальте и пластиком нового мобильника. Днем, когда единственное, что у меня осталось своего, – только вот этот мир в наушниках.

Я был слишком поглощен мыслями, чтобы глазеть по сторонам. Очень глупо и легкомысленно, особенно когда ты в новом районе и от метро до дома ходил всего один раз. А как поднял голову, понял, что заплутал.

Незнакомые дома, дворы, маленькие асфальтовые дорожки, детские площадки, припаркованные у подъездов машины. Всё, как везде. Но куда идти, я не имел никакого представления.

А те парни, как шакалы, всё это время шли по пятам. Местная шушера – человек пять или шесть. Когда же я сообразил, что происходит, было поздно. Дорога вела мимо старых зеленых гаражей, глухое место, народу никого, хотя времени всего-то начало шестого, я один, а они чуть ли не в затылок дышат. Идут, гогочут, отпускают мерзкие шуточки.

Сунул телефон в карман шорт, ссутулился и стал прикидывать, получится ли убежать, если неожиданно сорваться с места, или лучше не провоцировать их и попробовать договориться. Но тут как раз противный, гнусавый голос окликнул:

– Слышь, пацан, одолжи телефончик? Всего один звонок сделать.

Ладони мигом вспотели, под ложечкой ощутимо засосало. В голове ни одной отмазки. Я ускорился и приготовился рвануть, бегал я всё-таки лучше, чем базарил, но в этот момент кто-то резко дернул сзади за пакет. Ручки оборвались, и он вместе с коробкой свалился на землю.

От неожиданности я притормозил, и уроды тут же окружили.

– Мобилу давай, – прогнусавил развязный прыщавый парень на вид чуть помладше меня. Во всяком случае, ниже и худее.

Остальные противные морды злорадно оскалились. С радостью бы плюнул в каждую из них, но для такого финта крутости мне явно не хватало, да ещё и в чужом районе.

У него была синяя футболка с надписью «Just do it later». И я вместо того, чтобы ответить что-то достойное, почему-то стал думать о том, как это вышло, что Шая Ла Баф так быстро вырос.

– Накидай ему в рыло, – крикнул кто-то сзади.

И это наконец вывело меня из ступора.

– Да, ладно вам, – сказал я как можно небрежнее. – Нафига вам телефон? Вы знаете, что от них мозги закипают? У нас в школе одному чуваку в прошлом году даже голову из-за трубки оторвало. Вот так взял чужой телефон без спроса, а тот бац, и взорвался. Я сам не видел, но говорят, его голова по всему этажу прокатилась. Это на перемене случилось, и никто не заметил, что это голова. Пацаны даже пнули пару раз, решив, что мячик. Я потом специально узнавал. Оказывается, это новая корейская фишка, антивор, типа. Нелегально, конечно, но офигенно эффективно. Я за это приложение пятьсот рублей выложил. Но не знаю, работает ли. Пока не проверял.

– Чё ты гонишь? – озадаченно протянул прыщавый.

Его стая притихла. Слушали.

Я очень рассчитывал на то, что с минуты на минуту по этой дорожке кто-нибудь пройдет, и шакалы не станут меня трогать на глазах у прохожих.

– У тебя новый телефон, ты бы не успел ничего установить, – заявил высокий кудрявый парень, видимо самый сообразительный из них.

– А то приложение у меня на карте памяти. И как только попадает в устройство, сканер головы тут же активируется.

– Что за сканер? – недоверчиво и злобно прищурился прыщавый.

– Ну как, – я добавил в голос нотки уверенности, потому что внутренне сам потешался над своей выдумкой и, если бы не критичность положения, то, наверное, не удержался от улыбки. – Знаешь же про распознавание лица? А тут сразу определяются очертания головы владельца. Это же корейцы, они по технологиям скоро Китай догонят. Хотя, согласен, отрыв башки – негуманно, лучше бы руку. Как в древности с ворами поступали.

В тот момент я всё ещё надеялся, что обойдется, но, наверное, переоценил их терпение и способность воспринимать информацию, потому что прыщавый ударил резко и неожиданно, так, что я даже закрыться не успел.

И уже после того, как я свалился и меня захлестнула волна боли, я вдруг вспомнил, что на первых Трансформеров мы ходили вместе с папой, когда он ещё жил с нами, а Шае в том фильме было примерно столько же, сколько мне сейчас. Только у него был Оптимус, а у меня только два обычных телефона, которые ни во что не трансформируются. И которые кто-то бесцеремонно вытащил из кармана в ту же минуту, как я о них подумал.

Внезапно послышались новые голоса, удары прекратились, и я ещё толком не понял, что чувствую, как кто-то потряс за плечо:

– Ты как?

Открыл глаза и сначала увидел перед собой голые загорелые коленки, а потом и совсем молоденькую девушку в короткой коричневой юбке, присевшую возле меня. У неё были рыжие волосы и огромные янтарные глаза с длинными черными ресницами. Тогда она показалась мне невероятно красивой.

Осторожно приподнявшись на локте, я вытер разбитый нос. Надо сказать, вид крови меня прилично подкосил, поэтому пришлось откинуться на спину, чтобы не дай бог девушка не заметила, что я совсем раскис.

Тело ныло, во рту скопилась противная кровавая слюна, в голове будто пропеллер крутился, но не отпустивший ещё нерв и обида были гораздо хуже.

– Жив? – темноволосый парень в лёгких песочных брюках и белой лакостовской поло протянул руку.

Я машинально ухватился за неё и в ту же минуту был на ногах.

Девушка достала бумажные носовые платки и дала один мне, а другой парню, чтобы вытер испачканную в моей крови ладонь. У платка был приятный сладковатый аромат персика, и я решил, что этот запах теперь тоже надолго запомню.

– Спасибо, – сказал я, невольно хлюпая носом и чувствуя жуткий стыд из-за своего жалкого положения.

– До дома доберешься? – парень внимательно вглядывался мне в лицо. – Голова не кружится?

У него были низкие густые брови и большие темные с тяжелыми веками глаза, от чего пристальный взгляд тоже казался тяжелым.

– Надеюсь, – неуверенно отозвался я, а потом сразу решил пояснить. – Я в этом районе пока плохо ориентируюсь. Мне кирпичная семнадцатиэтажка нужна. Полукруглая такая, с арками. Там ещё химчистка и парикмахерская.

Парень с девушкой переглянулись.

– Мы бы тебя проводили, – сказал он после некоторого молчания. – Но и так на сеанс едва успеваем.

– Иди вон до тех пятиэтажек, – девушка махнула рукой в сторону, откуда я пришел, – за ними будет длиннющий белый дом, отделанный голубыми панелями. Пройдешь вдоль него до школы. Затем через школьный двор, там с одной стороны детский сад увидишь, а с другой…

Она осеклась. По соседней дорожке медленно, с любопытством уставившись в нашу сторону, проехали двое ребят на большом черном мотоцикле.

Тот, что сидел сзади, в клубной футболке Манчестера, приветственно поднял два пальца вверх. Девушка помахала в ответ.

– После детского сада я уже найду, – прогнусавил я, зажав кровоточащий нос платком. – Спасибо.

Они быстро ушли, а я, подобрав затоптанные наушники, медленно двинулся в сторону пятиэтажек.

Телефон было жалко до невозможности. Я ждал его с июля, со своего дня рождения. Папа обещал подарок, как только я переберусь к нему. И это было единственной причиной, хоть как-то скрашивающей тягостную неизбежность грядущего переезда.

Сначала я категорически не хотел переезжать, и мы довольно сильно поссорились с мамой из-за этого. Целую неделю не разговаривали, а потом я, понадеявшись, что она передумала, попытался помириться, но, как оказалось, всё наоборот.

– У меня тоже есть право на личную жизнь, – раздраженно заявила она. – Наконец всё стало налаживаться, а тут ты со своими капризами. Семнадцать лет – это немалый срок. Семнадцать бестолковых лет. Только представь!

Подобное заявление было слишком даже для неё, но я решил держаться до последнего.

– Всё это время я занималась только тобой, а теперь у меня появился ребенок.

– Получается, я не твой ребенок.

– Ну, конечно мой. Но далеко не ребенок. У тебя рост сто восемьдесят и нога сорок третьего размера.

– Сорок второго.

– Пожалуйста, прекрати со мной препираться. В прежние времена родители выгоняли детей из дома, как только им исполнялось четырнадцать.

– В прежние времена детей и в жертву богам приносили.

– Никита! Не нужно ёрничать. Это не обсуждается. Летом отдохнешь у бабушки Гали, а с первого сентября, как миленький, отправишься к папе. Счастье, что он согласился тебя взять. Впрочем, это справедливо. Не мне же одной отдуваться.

– Мам, я тебя прошу, – я очень старался договориться по-хорошему. – Хочешь, буду помогать с Алёнкой? Могу на молочку ходить и во всей квартире, хоть каждый день убираться.

– Это всего на год. А как закончишь одиннадцать классов, что-нибудь придумаем.

И так это просто получалось: «всего-то на год». Может, для неё год не срок, а как по мне, так целая вечность. Триста шестьдесят пять дней заточения в невыносимых условиях. А ведь я ничего плохого не сделал, ни в чем не провинился, просто у неё «наконец всё стало налаживаться».

Мама познакомилась с Игорем три года назад в Турции, прошлым летом они поженились, а этой весной родилась Алёнка.

В целом, Игорь был нормальный: ни плохой, ни хороший, обычный сорокалетний мужик – тренер в фитнес-центре, разведенный и повернутый на здоровом образе жизни. Вначале он проявлял ко мне некое дружелюбие, даже радиоуправляемый вертолет подарил, но потом, после их свадьбы я стал для него чем-то вроде мебели. Моё внимание ему тоже особо не требовалось. Зато мамино полностью переключилось на него.

– Ладно, спать я могу и у папы, но можно мне хотя бы в школе своей остаться?

– Это на другом конце Москвы. Полтора часа дороги.

– Мне не сложно, а новеньких нигде не любят. Их третируют и гнобят.

– В таком случае, – откликнулась мама довольно равнодушно, – у папы появится отличная возможность восполнить пробелы твоего мужского воспитания.

Сказала она это с такой долей скептицизма, что мне стало немного обидно за папу. Ведь, пока они не развелись, он занимался со мной не меньше, чем она. Дело в том, что у мамы был бзик – сделать из меня какого-то суперчеловека. Супергения и супергероя в одном флаконе.

С двух лет меня ежедневно водили во всевозможные группы развития, кружки и секции: логопед, йога, ритмика, шахматы, английский, акварель, веселый счет, гимнастика, футбол, легкая атлетика, прыжки с трамплина, уроки красивого письма, литературная мастерская, театральная студия и артистическое фехтование. Перечислять можно было бы до бесконечности.

Кажется, в Москве не осталось ни одного направления, которое бы мы не попробовали, включая лепку из соленого теста и бумагопластику. Хорошо хоть не во все спортивные секции меня принимали и в музыкалке сразу завернули.

В будние дни мама возила меня на своей машине по всему городу, умудряясь одновременно ещё и работать. Я вообще плохо помню её без телефона в руке. У них с подругой бизнес свой, туристический. Очень нервное и ответственное дело, поэтому вечером, когда мы, наконец, оказывались дома, а папа приходил со своей работы, то они начинали долго и неприятно ругаться. После чего папа прятался в моей комнате и читал мне книжки. Он говорил, что я действую на него успокаивающе. А в выходные дни на занятия я ездил с ним. И в кино мы вместе ходили, и на Игромир. Папа, в отличие от мамы, никуда не мчался, не паниковал, не раздражался, и, как ни странно, везде успевал. Одним словом, раньше папу я любил и готов был переехать к нему, даже бабушку бы вытерпел, но жить в одной комнате с его недоделанным приемным сынком меня совсем не прикалывало.

– Умоляю, мама, я и дня не вынесу с этим придурком.

– Ваня не придурок. У него оценки лучше твоих. Он просто больной и очень несчастный мальчик.

– Несчастный? Ха! Не несчастнее моего.

– Что ты такое говоришь? Сплюнь и постучи.

– Но у меня здесь друзья и…

– Друзья? – мама закатила глаза, точно я сморозил невероятную чушь. – Вот только не нужно этой высокопарной лирики. Друзья, Никита, это такой атавизм, пережиток прошлого, когда у людей было много свободного времени, и они не могли справиться со своими проблемами в одиночку. А в современном обществе, в условиях жесточайшей конкуренции, дружба – это тебе не детсадовское «один за всех и все за одного», а осознанное взаимовыгодное сотрудничество, где люди приносят друг другу пользу. А от твоего Боряна и Вовки Петухова никакой пользы. Так что тебе вполне хватит соцсетей, которые с переездом на другое место, никуда не денутся.

И тут я понял, что больше уже не могу сдерживаться.

– Ах, так! Ну и ладно! Ты ещё пожалеешь, – я же старался по-хорошему, но она сама не захотела. – Если меня из той школы выгонят, если я сбегу из дома или придушу этого придурка, не удивляйся. Всё, что там со мной случится, будет на твоей совести. Поняла?

Но мама закрыла уши ладонями и ничегошеньки не слышала. А потом всё равно сделала по-своему.

Я прошел мимо пятиэтажек и обнаружил, что никакого длинного белого дома не вижу, а за последним корпусом начинается самый настоящий лес. И пока я растерянно стоял, соображая куда идти, по узкой асфальтовой дорожке, тянущейся вдоль леса, снова проехали те ребята на мотоцикле и, заметив меня, проводили долгим пристальным взглядом.

Почесал обратно очень быстрым шагом, почти побежал. Мало ли что этим взбредет в голову.

Но только дошел до перекрестка, чтобы попробовать другой путь, как из носа хлынула кровь. Платка больше не было, я зажал нос и кое-как доковылял до ближайшей лавочки. Сел и принялся утираться подолом футболки, хорошо, что она была бордовой, и кровь на ней выглядела не так ужасно. И тут я снова услышал звук мотора. Оторвал футболку от лица, и точно. Подкатили и остановились. Пришлось сделать вид, что просто сижу и не замечаю их.

– Голову подними, – сказал один низким хриплым, как говорят, прокуренным голосом.

Я не шелохнулся. Густые темные капли одна за другой появлялись на асфальте прямо между моими красными Конверсами.

– Хочет, чтобы у него мозг через нос вытек, – тот, что в Манчестере, спрыгнул с мотоцикла. Подошел, положил руку мне на плечо и с силой надавил. – Запрокинь голову, тебе говорят. И на, вот, приложи.

Он сунул мне ледяную бутылку пол-литровой Аква Минерале. Я осторожно посмотрел сначала на него, потом на того, что был за рулем. Оба улыбались так, будто увидели что-то смешное.

Манчестер светловолосый невысокий, но крепкий, в узких подвернутых джинсах и полукедах без носков, похоже, мой ровесник. Глаза у него были очень яркие, светло-синие и сияющие, а морда смазливая.

Другой, скуластый, с выбритыми висками и взъерошенной челкой, казался постарше. На нем были спортивные штаны милитари и чёрная футболка с Джокером Леджера, а на шее с правой стороны красовался большой черный дракон, точнее его ощеренная пасть, изогнутая шея и часть острого крыла, тогда как туловище пряталось, где-то на плече под футболкой.

Оба пацана, в отличие от той шпаны, которая меня кинула, выглядели очень спортивно и реально опасно, однако бить, похоже, не собирались.

– Не вытечет, – отозвался я. – Если бы он был, то я бы сейчас здесь не сидел.

Парень с драконом тоже слез с мотоцикла, подошел, достал пачку сигарет, раскрыл и протянул.

– Спасибо. Не курю.

Он пожал плечами, закурил сам и сел рядом со мной на лавку, а Манчестер остался стоять напротив, засунув руки в карманы и тихо посмеиваясь.

– Ты чё тут как щенок, брошенный, по всему району мечешься? Заблудился?

– Немного, – признался я. – Дорогу перепутал.

– Наваляли? – хрипло спросил второй.

– Угу. Телефон забрали.

– Фигово, – сочувственно покачал головой Манчестер. – Хороший?

– Новый совсем. Только купил. И ещё старый прихватили до кучи. Но на него плевать.

– Приезжие что ли?

– Кто их разберет.

– А как выглядели?

– Пацаны. Лет шестнадцать-семнадцать. Человек шесть. Морды гнусные, но на деревню не похожи.

Парни многозначительно переглянулись.

– И чё, сильно отметелили?

– Всё хорошо, – бодро откликнулся я, чтоб не казаться совсем уж жалким.

– Ну, а ты хоть кого-нибудь без зубов оставил? – тот, что с драконом, медленно выпустил изо рта дым.

– Вряд ли, – я вспомнил, как беспомощно валялся.

– А что так? Не хиляк вроде, – он пощупал мои бицепсы, и я почувствовал себя полным дураком.

Лицо у него было гладкое, точеное, с детским румянцем на скулах. Хорошее открытое лицо, только рваный шрам на подбородке, а нос немного длинноват и, похоже, сломан. Особенно это было заметно сбоку, когда он улыбался.

Поймав мой изучающий взгляд, парень вопросительно поднял брови.

– Прикольная тема, – я кивнул на дракона, – меня бы за татуху отец прибил.

Я был уверен, что мой интеллигентный и правильный папа в столь экстремальном случае вполне мог пойти на детоубийство.

– У меня отца нет, так что всё нормально, а матери без разницы, лишь бы не бухал.

– А моя мама сразу бы истерику закатила. Из-за школы, в основном.

– О, да, – кивнул он. – В школе, конечно, вонь начнется. Они ещё не видели. Ладно, отобьюсь как-нибудь.

– Вы из этой школы? – я кивнул в неопределенном направлении, потому что понятия не имел, где вообще нахожусь.

– Из этой? – спросил Манчестер. – Их там две рядом.

Номер я, естественно, не помнил, но кое-как объяснил, что там перед входом в школу стадион, а с другой стороны аллея.

– И в какой класс? – заинтересовался Манчестер.

– В одиннадцатый «А».

– Это к нам, – он тут же протянул руку. – Лёха.

– Никита, – ответил я.

Тогда второй тоже назвался:

– Тифон. По паспорту Андрей. Но вообще Тифон.

– Тифон? Это фамилия?

– Это я, – он рассмеялся с той же низкой хрипотцой, что и в голосе. – Самое сильное существо в мире. Отец всех чудовищ. Монстр такой греческий, типа дракона. Повелитель ветров.

– У тебя какая фамилия? – спросил Лёха.

– Горелов.

– Спорим, в твоей школе тебя звали Горелый?

– Нет. Просто Никитос.

– А откуда ты Ярова знаешь? – Тифон докурил и метко пульнул окурок в урну.

– Когда мы мимо ехали, ты с ними стоял, – добавил Лёха.

– В первый раз видел. Но он круто тех пацанов разогнал. Хотя вроде и пальцем никого не тронул.

И тут в один момент Тифон переменился. Больше он не улыбался, спина выпрямилась, плечи расправились, приветливый прежде взгляд темно-серых, чуть прищуренных глаз стал колючим и недобрым. От него повеяло опасностью и холодом.

Это произошло так неожиданно, что я растерялся, а Лёхина комичная гримаса немого испуга окончательно сбила с толку.

– Да это он просто перед Нинкой выпендривался, – небрежно бросил Лёха. – Яров вечно такой – хлебом не корми, дай попонтоваться. Если бы я с пяти лет всякими там карате и боксами занимался, то от меня не только местная школота бегала, но и вся Москва. Они бы вообще от одного моего вида уже в обморок падали. У них бы обязательно был дозорный, который следил за тем, когда я из дома выхожу, и сразу отзванивал своим, мол, капец, Лёха идет, и вся московская гопота кидалась бы ныкаться по щелям, чтоб не попасться мне на пути.

Я засмеялся, Тифон тоже смягчился. Лёха был из тех, кто отлично мелет языком.

– Ты, кстати, прав, – сказал Тифон. – Раз чуваки сразу стреманулись Ярова, значит кто-то из своих.

Лёха радостно закивал:

– Про то и речь.

– Ладно, – Тифон ткнул меня в плечо и резко поднялся. – Идем, по району прокатимся, пока светло. Заодно и разберемся, кто тут крут.

Пошел, забрался на мотоцикл и завел мотор.

Я озадаченно посмотрел на Лёху, но тот только руками развел и заговорщицки подмигнул.

– Чего застрял? – окликнул Тифон. – Садись. Я без причины не кусаюсь. Просто покатаемся, а как увидишь своих, дай знать.

– Каких ещё своих? – не понял я.

– Тех, что тебя обули.

Мы проехали мимо гаражей, вдоль тех самых пятиэтажек, на которые показывала рыжая девушка, а потом свернули в соседний двор и подрулили к большой футбольной площадке, где с дикими криками гоняли мяч парней десять, не меньше. Тифон притормозил.

– Ну что?

– Нет, не те.

– Это Сетка, – пояснил он. – На будущее, чтоб ты знал, раз жить здесь будешь. Парни, тусующиеся на Сетке, могут навалять, только если подойдешь к ним и скажешь, что Спартак – мясо. Ну, или если станешь играть не по правилам.

– Я правила знаю. Семь лет при Локомотиве занимался, – сказал я без хвастовства. – В позапрошлом году бросил.

– Тогда тем более не суйся. У них есть свои чемпионы, которых обыгрывать не положено.

Затем мы остановились в небольшом сквере меж двух домов, неподалёку от деревянного столика с лавочками. Там сидела большая компания парней и девчонок. Громко играл «Тает лёд», а они пытались его перекричать. Парни курили, матерились и тискали девчонок, девчонки визжали и крыли парней ещё хлеще.

– Оставайся здесь, но смотри внимательно, – велел Тифон. – Тут есть такие, которые не то, что за телефон, за косой взгляд без зубов оставят.

Он слез, подошел к ребятам, поздоровался, постоял там немного, поговорил, потом вернулся.

– Не они, – уверенно сказал я.

– Это Гарики. У них главные два Игоря. Один из соседней школы, а другой в нашей три года назад учился. Потом в колледж ушел. Остальные – шваль со всего района.

После мы доехали до закрытого на ремонт детского садика, там за решеткой на веранде пили пиво пятеро угрюмого вида чуваков в бейсболках и широких майках, явно косящих под рэп-банду. У двоих я даже перстни заметил. Тифон, приветствуя их, поднял вверх кулак, чуваки ответили тем же. Но останавливаться он не стал, и мы просто прокатились мимо.

– Эти торгуют палёными и бэушными гаджетами. Всё, что нужно слить, им несут. Правда, сами они обычно ничего не отнимают, хотя подраться могут. Постоянно с кем-нибудь враждуют, то с мигрантами, то с нариками, то гомиков гоняют.

Так мы объехали ещё мест десять разных странных сборищ, даже в лес зарулили, где собирались бомжи, алкоголики и наркоманы, но своих обидчиков я не нашел.

– Ну, что ж, – сказал, наконец, Тифон немного разочарованно. – Значит не судьба. Давай-ка ещё к метро сходим.

Он оставил мотоцикл на площадке у Сбербанка, но никаких замков вешать не стал.

– Самопал никому не нужен, – сразу пояснил он. – С ним геморроев не оберешься. Да и местные знают, что мой. Мужики, бывшие отцовские собутыльники из гаражей, подарили. Сами собирали и оформили через своих, типа движок у него пятьдесят кубов. Типа мопед. Но на самом деле он до двухсот спокойно разгоняется.

Тифон хитро улыбнулся.

– Пока что проблем не возникло. Я по городу в шлеме езжу, а там морды не видно. Всё лето на нем проработал.

– А где ты работал?

– В интернет-магазине. Курьером. За три месяца тридцать тысяч получил, – похвастался он, а потом стал рассказывать, как его дважды пытались кинуть.

Один раз приехал к заказчику, привез телефоны, тот расплатился, а когда Тифон стал уходить, приехал лифт, а там по его душу уже ребята стоят. Хотели деньги забрать. Ну, он моментом дёрнул по лестнице. Повезло, не догнали. А в другой раз пришлось по-настоящему отбиваться, потому что сумку пытались отнять во дворе дома, куда заказ привез.

– Опасное дело, – сказал я. – Никогда бы не подумал. Лучше уж в Маке подрабатывать.

– В Маке? – Тифон недоверчиво покосился на меня. – В Маке? Ты меня представляешь в Маке?

Его брови удивленно поднялись, и вдруг он закатился так, что аж прохожие начали оборачиваться.

– Вам здесь или с собой? Спасибо, что без сдачи. Свободная касса! Нет, ты меня представляешь в Маке?

Прежде с такими, как он, я никогда дела не имел. Мама называла их «улицей». По её мнению, все неблагополучные и тупые дети с утра до вечера шатались по улицам и творили нечто противозаконное. Она очень боялась, что я, не дай бог, свяжусь с какой-нибудь дурной компанией, и это было ещё одной причиной по которой меня пихали в те кружки.

На первый взгляд, Тифон был типичным представителем этой самой «улицы»: бесцеремонный и напористый, с нахальными, грубоватыми замашками. Он громко разговаривал, хрипло смеялся и шел через толпу напролом. А когда его кто-то задел плечом, запросто толкнул в ответ, даже не глядя на обидчика.

Вместе с тем от него исходил такой мощный заряд обаяния, уверенности и силы, что мне тоже захотелось понравиться ему.

– Любишь Джокера? – я кивнул на его футболку.

– Леджера – да, но не Лето, – он явно был в теме, и это не могло не радовать.

– А Николсона? Монахэна?

– Леджер – лучший, – безапелляционно заявил Тифон. – Зря он это сделал.

– Веришь в его самоубийство?

– Всё может быть.

– Но зачем это ему? Красивый, молодой, талантливый…

– Из-за бабы, конечно. Всякая там любовь и прочая хрень. Никогда ничего нормального из этого не выходит, – Тифон так поморщился, словно речь шла о чем-то противном, вроде молочных пенок.

– Вряд ли, у него, наверное, много было женщин.

– В том-то и дело, что из-за «много» с собой не кончают, – твердо отрезал он и тут же кивнул на палатку с мороженым, мимо которой мы шли. – Будешь?

Мы взяли три стаканчика шоколадного мороженого, себе и Лёхе, и только отошли от окошка, как прямо напротив, из дверей Пятерочки, вывалился высокий кудрявый лоб с охапкой чипсов, за ним двое мелких с колой под мышкой, а после нарисовалась и синяя футболка «Just do it late».

– Вот они, – я быстро схватил Тифона за локоть. – Вон те.

Он тут же принялся крутить головой во все стороны, а когда сообразил на кого показываю, недоверчиво хмыкнул.

– Чё, Хорёк? Реально? Тебя кинул Хорёк со своими щенятами? Ну, капец!

И я снова увидел, как в долю секунды дружелюбный улыбчивый парень превращается в стрёмного уличного гопника. Сунув мне в руки своё мороженое, он торопливым шагом направился к пацанам.

Подошел, но руку никому не протянул и здороваться не стал. А сразу наставил палец на грудь того Хорька в «Just do it late» и стал что-то агрессивно втирать. Шакалы напряглись. У каждого на роже была написана растерянность, смешанная со страхом. Двое мелких попытались осторожно отойти в сторону, точно они не при делах, но Тифон грубо их окликнул, и они покорно вернулись. Затем Хорек послушно полез в карман своих спортивок и, вытащив оттуда, я не поверил своим глазам, мой новенький мобильник, отдал Тифону. Кудрявый нехотя достал второй телефон – желтый. Тифон отвесил ему лёгкий подзатыльник и, громко предупредив напоследок: «это касается всех», вернулся ко мне.

Забрать трубки я не мог, потому что держал мороженое, и он сунул их мне в карман шорт.

– Спасибо, – я не знал, как его благодарить, – это самое крутое, что я когда-либо видел.

Тифон просиял и, по-детски довольно щурясь, горделиво закинул голову:

– Ну, так!

Больших благодарностей он и не ждал, а пока ели мороженое и шли к мотоциклу, только возмущался:

– Совсем уже! Какой-то жалкий Хорек вздумал беспредельничать. Ладно заезжие. Те постоянно так делают. Прикатят на утреннем автобусе, пошарятся по району, обуют кого-нибудь, а потом на вечернем домой отваливают.

Но когда мы дошли до мотоцикла, позвонил Лёха и стал громко ругаться, что он уже выкурил всю пачку. Тогда Тифон забрал его стаканчик и, услышав, что от метро до дома я дорогу найду сам, просто уехал без каких-либо: «приятно было познакомиться» или «увидимся в школе», так, словно просто мимо проходил.

Я достал спасенные телефоны. Оба в полной целости и сохранности, вот только старый желтый мобильник при ближайшем рассмотрении оказался не моим. На первый взгляд трубка выглядела точно так же: и размер, и цвет, за одним лишь исключением – то была Нокиа, а не Самсунг.

========== Глава 2 ==========

Домой я вернулся около восьми. На пороге в васильковом халате и кухонном фартуке уже стояла разгневанная бабушка, а из комнаты выглядывал любопытный Дятел.

Бабушка начала с полоборота:

– Никита, так нельзя! Мы тут все на ушах стоим. Почему у тебя телефон отключен?

– Я уже собирался идти тебя искать, – отец тоже уже в домашнем вышел из гостиной.

– Новый район, ты мог заблудиться.

Но потом бабушка вдруг что-то углядела на моём лице и встревоженно вскрикнула:

– Что это? Тебя кто-то ударил?

А я ведь на радостях совсем позабыл о разбитом носе. Мгновенно прошмыгнул в ванну и попытался прикрыть за собой дверь. Но едва успел стянуть футболку, чтобы они не заметили пятен, как папа широко распахнул дверь.

– Это ещё что такое? Ты почему себя так ведешь? Бабушка задала тебе вопрос!

– Мама всегда велит сначала с улицы руки мыть, а потом уже разговоры, – я спешно включил кран и принялся умывать лицо, шею, руки по локоть.

– Значит так, с мамой у тебя одни правила, со мной будут другие. Ты же знаешь, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят… – многозначительно начал он.

– Нет, подожди, – бабушка отодвинула папу. Схватила меня холодной рукой за голое плечо и развернула к себе, а заметив большущий, немного потемневший синяк на ребрах, ахнула.

– Это давно, – не моргнув и глазом, соврал я. – С велосипеда упал.

Но она уже переключилась на тщательное разглядывание моего лица, обнаружила ссадину на брови и фингал.

– Что случилось? – дрожащим голосом проблеяла она, старательно приглаживая мне волосы, так что я почувствовал ещё и шишку на голове.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю