Текст книги "Скажи им, что я сдался (СИ)"

Автор книги: Иан Таннуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что это было? – бормочет Ён. – Какой ошейник? У него проблемы с головой?

– Выпендриться решил. – Диан уже стоит на пороге. – Отнеси планшет назад. Мне надо позвонить. – Ён уныло берётся за гаджет, и Диан добавляет из коридора: – Там в сообщениях адрес нашего «подозреваемого». Киберотдел разузнал, что именно оттуда поступило больше всего неадекватных комментариев. Собирайся, минут через пятнадцать выезжаем.

Ён загружает адрес в Борд и напоследок оглядывает кабинет. Здесь, в пустой неухоженной комнате, зародилось новое неприятное воспоминание, которое кажется ему неестественным, отталкивающе чужеродным.

Лия и Че Баль сидят на своих местах. При появлении Ёна, как обычно, вздыхают, но ничего не говорят. Диан – первый, кто приветствует и называет его «свинорылым». Однако сегодня они уже виделись и даже успели опросить близких жертвы, так что главным задирой должен стать кто-то другой. Никто не решается.

Ён неторопливо подходит к своему рабочему месту. Стол занимает небольшая коробка.

– Чего озираешься? – ворчит Че Баль. – Тебе-тебе, свинорылый.

– От кого? – На коробке нет ничего, кроме адреса отправления и адреса получения.

– Тебе виднее, – отрезает Че Баль, – тебе же в участок подарочки шлют, а не нам. Курьер спросил, где стол парня в маске, оставил посылку и ушёл.

Адрес отправки до тревожного знаком. Ён просит Борд перепроверить координаты, а сам начинает открывать посылку – пальцы потеют и подрагивают, так что задачка не из простых.

Борд отвечает на запрос. Всё верно. Адрес принадлежит отелю, где скончался Великий Гао. Что ему могли прислать? Обнаружились новые улики? Тогда почему они именно у него на столе? Он тогда никому даже имени своего не сказал.

– Подойди! – подзывает Лия. – Потом со своими делами разбираться будешь! Здесь кое-что поважнее.

Ён по привычке притворяется, что не слышит, и продолжает бороться с картоном, но когда она говорит громче, ему ничего не остаётся, кроме как бросить распаковку и встать позади неё. Посылка никуда не денется, а вот терпение Лии вот-вот испарится. Да и будь внутри улики, какое они имеют значение? Расследование идёт по написанному сценарию, и ничто его результата не изменит.

– Ближе давай! – шепчет Лия, поглядывая на дверь. – Тебе Диан странным не кажется?

– Нет. – Ён не любитель распространять слухи, потому делает шаг в сторону. – С чего ты вдруг им заинтересовалась?

– Он убийство Великого Гао расследует, – поворачивается она к компьютеру и открывает файл. – Не могу не проверить его! Я хочу быть уверена, что никто не испортит дело и виновный в смерти Гао будет наказан!

Бедняга! Ён тут же стирает с себя всякий след жалости к ней. Заметит, сочтёт оскорблением.

– Я тоже над делом работаю, – напоминает он.

– Да, но ты как на ладони, – кривится она. – А здесь! Ты только глянь!

Она указывает на фотографию, открытую на весь экран. Мальчик одиноко стоит у двери и смотрит в объектив. Довольно худой, хорошо одет, на вид лет девять – ничего особенного.

Ён озадаченно чешет затылок, но не приходит ни единой мысли, что сказать, чтобы от него отстали?

– Кто это? – сдаётся он.

Всё равно не отпустит, пока не выскажет всего, что хочет.

– Не узнаёшь? – Лия ухмыляется, будто поймала его на жестоком промахе. – Диан в детстве.

Ён присматривается внимательнее, но не видит ничего общего с тем Дианом, которого знает.

– У него другой цвет волос, – подмечает он. Мальчик на фото смуглее и темнее. Хотя гораздо важнее было следующее замечание. – И глаза…

– Совсем другой разрез и цвет, да? – подхватывает Лия. – Я ведь не сошла с ума, верно? Его переделали подчистую. Словно программу заново переписали.

– Ты уверена, что это он? – Теперь Ёну и самому интересно. Он склоняется ближе к экрану.

– Фото взято из архивов. Причём других нет, только это. Сама бы не поверила, если бы оно не было подписано. Я читала данные. Думала, может, было усыновление. Но ничего подобного. Вроде как в детстве он попал в аварию, тогда и проводилась первая операция. У него было много повреждений. Довольно странных, – задумывается Лия. – Что это за ранения такие, что пришлось из него совсем другого человека делать? По нему асфальтоукладочный каток проехал? Но это не последняя странность.

Что там ещё? Ён продолжает смотреть на экран, пока Лия не прыскает перед ним освежителем. Несколько капель попадает ему в глаза и нещадно их щиплет.

– Давай-ка не так близко, – ругается она. – И так дышать нечем, ещё и ты!

Ён извиняюще кивает и отходит. Глаза слезятся, промыть бы их, а то сплошной туман, но он упорно смотрит вперёд. Теперь там две фотографии: нынешнего Диана и Великого Гао.

– Ничего не замечаешь? – спрашивает Лия.

– Нет.

Что он должен заметить?

– Разве не похожи?

Если Лия хотела пошутить, то её задумка провалилась. Совершенно точно на него с экрана смотрят два разных человека. Как ей в голову пришло их сравнивать?

Молчание Ёна Лие не нравится. Она открывает рот, желая удариться в объяснения, но затем её посещает идея получше. Она берётся за мышку и начинает плавно ей водит.

Ён наблюдает за тем, как холодные бледные черты Диана накладываются на мягкое и доброе лицо Гао.

– Издеваешься? – выдыхает он.

Лицо Гао немного меньше, потому Лия увеличивает его. Теперь линии чётко ложатся одна на другую. Они, если не брать в расчёт, что губы Диана у́же и над переносицей заломы кожи напоминают о том, что он старше Ёна на четыре года, мессию же на все семь, а уголки глаз Гао приподняты чуть выше, одинаковые.

– Но… – Ён забывает слова, которые вертятся на языке, потому способен бормотать только что-то нечленораздельное.

По позвоночнику ледяной рукой проводит насильное осознание увиденного.

Как такое возможно? Какой человек захочет сделать себе лицо того, кого презирает, кого считает посмешищем? Обычно копируют, чтобы уподобиться кому-то. Что страшнее, до малейшей детали содрав внешность Гао, он ни капли на него не похож.

– А так? – Лия сметает последние крохи отрицания, с помощью программы заставив Диана с фотографии улыбнуться, установив в параметрах улыбку Гао.

Обычно лицо Диана выглядит так, будто он хлебнул из сточной канавы. Возможно, из-за этого и из-за холодной отстранённости, никто бы и не подумал сравнивать его с добродушным Гао.

Но теперь вынужденная улыбка, созданная программой, показывала копию, которую можно было бы спутать с оригиналом, будь она дружелюбнее.

– Что за жуть здесь творится? – шепчет Ён. – Зачем ты вообще их сравнивала?

– Не их, – вертит отредактированную фотографию Лия. – Я просто загрузила Диана в программу отождествления, чтобы посмотреть, есть ли схожие макеты лиц. Каждый хирург, знаешь ли, отличается своим стилем. Увидев его работу, сразу можно понять, что это он оперировал. Я хотела узнать, услугами какой клиники в последний раз пользовался Диан.

– А у него самого спросить?

Напрямую он навряд ли ответит, сочтёт вопрос глупым и недостойным внимания. Но никто не отменяет метод похвалы – скажи, что у него удачное лицо и уточни, где ему такое сделали. Обычная практика. Ён часто слышит подобные разговоры, хотя по понятным причинам сам в них не участвует.

– Да из него клещами ничего не вытянуть, – жалуется Лия. – А узнав хирурга, которому он обращался, я могла бы получить его фото до операции – они же их хранят, мол, до и после.

– Так тебе его и дадут.

– Уж я бы придумала, как заполучить какую-то фотографию! Не вчера родилась! Провернула бы с ней тоже самое, что и с этой, и далее по схеме. Потихоньку-полегоньку дошла бы до первоначальной внешности.

– То есть сравнила бы с фотографией из архива?

– Именно, – Лия серьёзна как никогда. – В итоге наткнулась на статьи о том, что Больга Враш запретила делать двойников Гао. И на фото самого Гао – со схожестью больше девяноста процентов. – Лия нервно барабанит пальцами по стопке папок. – Ты приглядывай за ним, пока я до истины докапываюсь. Нужно найти веские доказательства, чтобы потом, придя с докладом к Пону, воздух попусту не сотрясать, верно? Но точно же что-то есть? Чую неладное.

Ён ничего не успевает ответить.

– Долго ты тут торчать собрался? – слышит он за спиной голос Диана.

Лия в спешке закрывает окна одно за другим. Программа, фотография Гао…

Диан приближается к ним, но вовсе не узнать причину опоздания Ёна. Он протискивается между ними и берёт ключи от машины со стола Лии.

– За той явно никто не следил, пока ты занимался поисками убийцы, – сообщает он. – Вся в пыли и кто-то умудрился нарисовать на ней матерщину про наш участок. Че Баль! – Тот поднимается с места, скидывая наушники. Игра игрой, но о том, что на работе, он не забывает. – Помой! – Диан поднимает над головой карточку-ключ.

Че Баль озадаченно пялится то на карточку, то на Диана.

– Машину помой, – повторяет Диан.

– Почему я? – противится тот. – Это забота свинорылого.

– Он сейчас едет со мной. Ему некогда.

– А Лия?

– А чего Лия? – звонко отзывается та. – У меня зацепка по Холодной Луне! – Диан хмурится, слушая её объяснения. Волнение проскальзывает по бровям, по вздувшимся крыльям носа и застывает на губах, которые он кусает, чтобы успокоиться. – Сейчас уже выхожу. А чем можешь похвастаться ты?

– Не поделишься, что выяснила? – притихает Че Баль. – Вместе всё-таки работаем…

– Вместе? – хохочет Лия. – Чтобы её найти, мне пришлось аж в старый архив спускаться! – ударяет она по папкам на столе. – Пока я в них рылась, ты здесь в свои стрелялки играл. Но если так надо, то вот! Ищи! Запретить не смею! Либо потрать время на поиски того, что уже известно, либо бери ключ и вперёд!

Че Баль неохотно плетётся к ним, выхватывает ключ и, направляясь к выходу, задевает плечом Ёна.

– Детский сад! – мотает головой Лия и вдруг застывает.

Ён оборачивается, чтобы понять причину её ступора, и натыкается на взгляд Диана, прямиком направленный на экран. Там на фотографии стоит мальчик и упорно смотрит в объектив.

– Ты из-за этого нас задерживаешь? – спрашивает Диан.

– Знаешь, кто это? – шепчет Лия. Затем кашляет, прочищая горло, и повторяет более уверенно: – Узнаёшь?

– С чего бы? – искренне удивляется Диан. – Он связан с делом Луны? – Лия высовывается из-за спины Диана и беззвучно говорит Ёну, мол, видел? Следи за ним внимательно. – Поехали.

Глава 3–2. Посылка

На пути к спальному району, где предположительно обитает подозреваемый, Ён изучает Диана теперь не на фотографии, а воочую. Пока тот ведёт машину, он взглядом сканирует чуть ли ни каждый волосок. Как такое возможно? Диан ни капельки не похож… Да и зачем ему?

Ён точно так же исследовал Гао, когда искал его несовершенства. Правда, исключительно по изображениям и на видео. Как бы странно ни звучало, но живьём он видел мессию, когда тот уже был мёртв.

Видеть-то видел, да мельком. Может, если поставить их рядом, то что-то общее и обнаружится. Жаль, сейчас уже поздно.

Лица давно носят как одежду, но впервые Ёну попадается человек, который умеет, имея одинаковый с кем-то наряд, выглядеть иначе.

А может быть, в программе отождествления случился сбой. Никто, кроме бездушной машины, даже и сравнить их не думает. А тут возьмите-распишитесь!

И Вер Изу, который дольше прочих провёл времени с Гао. Уж он-то должен был заметить, разве нет? И как минимум возмутиться, ведь Больга Вращ запретила любые копии Гао.

Раньше люди ради развлечения пользовались приложением, которое искало двойников по фотографии. Часто результаты показывали не то, чего ожидали пользователи. Ён как-то поигрался этим пережитком былых времён. Сказать, что он удивился, ничего не сказать. Приложение подсунуло ему вполне приятного молодого человека. Ён не нашёл никакого сходства с ним, хотя очень пристально искал. Вот тебе и двойник!

Программы отождествления наверняка гораздо продуманней старого приложения. Но ведь и палка раз в год стреляет.

Не может же быть дело в простых эмоциях: этот добро улыбается и смотрит с любовью на мир, а другой одним взглядом готов убивать.

Ён снова и снова то соглашается с открытием Лии, то всячески его опровергает.

Похож!

Нет, не похож!

– Налюбовался? – говорит Диан.

До Ёна только сейчас доходит, что он перестарался в своём стремлении найти опровержения доказательствам Лии.

– Ты помнишь, как выглядел в детстве? – начинает издалека Ён.

– Нет, – хмурится Диан, недовольный странным вопросом. Морщины режут кожу меж бровей.

– Почему?

Диан вскользь косится на него, затем отвечает:

– Зачем спрашиваешь?

Ён готов сдать Лию, однако в голове проскальзывает мысль, от которой он прикусывает язык. Откуда она вязала ту детскую фотографию? Она не уточняла, в каком именно архиве копалась. Явно не простое досье. Её поступок не отдаёт и намёком на мораль – Ёну бы точно не понравилось, если бы совали нос в его прошлое, особенно в детство. Да и кто фотографирует своего ребёнка? Альбомы пополняются снимками после операций. Так, например, было с Юном. Про родителей своей матери Ён почти ничего не знает. Почему они делали её фотографии, которые не вызывали в ней ничего, кроме жгучего стыда, никто объяснить не мог. Госпожа Ширанья говорила: «У них просто не всё в порядке с головой. Забудь! Зачем ты вообще спрашиваешь про них? Лишь бы меня доканать, да?»

Лия – не идеал святости, но поскольку ничего плохого она не замышляла, сдавать её кажется Ёну не самым лучшим вариантом. Сперва он уточнит, где она взяла фотографию? Какой такой архив хранил её в себе? Больше самого плутовства Лии его удивляет, что она способна не только рыться в лицах для операций, но и искать действительно труднодоступные данные.

– Вопросом на вопрос? – выдавливает ухмылку Ён. Благо Диан не замечает, как сильно она разоблачает его нервозность. Маска спасает. – Неужели страшный секрет? Я умру, если узнаю?

– Вероятно, – равнодушно отвечает Диан. – Но раз спросил, значит готов сыграть в ящик. – Его серьёзность на секунду выбивает Ёна из колеи. Шутит? Или нет? – Дома не было зеркал, а потом стало всё равно.

Ответ нисколько не унимает любопытства, скорее наоборот. Как это в доме Нойя не было зеркал? Какие-то поверия? Или новая мода, о которой Ён не слышал?

И что за «потом» такое? Ён не сразу соображает, что Диан наверное говорит о том несчастном случае. Тогда что насчёт слухов, которые роятся вокруг него? Если ему всё равно, смысл менять лицо каждый год?

Задать бы эти вопросы, но Ён чувствует, что они слишком личные, а он Диану нисколько не закадычный друг. Всё-таки его с пелёнок учили держать дистанцию и улавливать границы, которые в общении с людьми второму ребёнку пересекать нельзя.

Однако желание разузнать побольше его не оставляет.

– Но сейчас-то зеркало у тебя есть? – уточняет он.

– Есть.

– Тогда ты в курсе, – тянет Ён. – Что ты похож. – Будто сам направляет дуло пистолета к своему виску и вот-вот нажмёт на курок. Но острая необходимость узнать от самого Диана, понимает ли он, что творится, не отпускает. – На кое-кого.

– Да? – Диан вроде не особо и прислушивается, спокойно паркует машину.

– Знаешь, на кого?

– Ты достал! Хватит кота за хвост тянуть! Либо говори нормально, либо заткнись.

– На Великого Гао, – говорит Ён, едва Диан замолкает.

– С головой беда? – поворачивается к нему Диан.

Он напоминает бродячего пса, который верит, что его подозвали, чтобы скормить гостинец, а ему в морду плескают холодной водой – злой и очумелый одновременно.

– Нет.

– Тогда жить надоело?

Диан выходит на парковку.

– Когда ты делал последнюю операцию? – Ён увязывается за ним хвостиком. – Может, доктора что напутали?

Диан притормаживает, и Ён машинально копирует его действие, а затем отступает назад, не желая попадать под размах его руки.

Диан однако не собирается устраивать разборки.

– Шестой этаж, тридцать седьмая квартира, – сообщает он. – Карауль у подъезда. Я поднимусь.

Точно, они же приехали. Улица больше похожа на помойку: пакеты, бутылки, упаковки от пайков, шприцы и стойкая вонь гнили и палёного алкоголя. Невысокие строения с исписанными стенами и разбитыми окнами раздавлены тенями многоэтажек – через дорогу начинается другой, благополучный район.

– В городе ещё остались такие кварталы? – удивляется Ён. – Разве тем, кто здесь ошивается, не место в Сером доме?

– Недостаточно нагрешили, – Диан достаёт электронную сигарету, но смотрит на Ёна и убирает её обратно. – А подняться обратно наверх, – он указывает на противоположную сторону улицы, – уже не могут. Казалось бы, всего пара шагов. Последний приют перед Серым домом. Но знаешь что? – Неожиданная усмешка Диана настораживает Ёна. – Даже здесь есть сеть, иначе как бы наш подозреваемый писал свои убогие комменты. Погоди-ка, – он щурится. – Кажется, не только нас интересует этот отходник.

Ёну ничего уточнять не надо, поскольку два мужчины сами подходят к ним и здороваются.

– Какими судьбами в этих краях? – спрашивают они, показывая удостоверения. Комитет по работе с беспризорниками и сиротами.

– Ищем подозреваемого в убийстве, – Диан также показывает им документы.

– Постойте, вы же делом Великого Гао занимаетесь! – узнал их один из отловщиков. Второй бьёт его локтём в бок, но болтун не собирается замолкать. – Хотите сказать, преступник здесь? – он обводит взглядом здание. – Наша помощь не нужна?

– Нас вполне хватит, – уверенно отказывается Диан. Уже на пути к подъезду он вдруг оборачивается и спрашивает: – А вы здесь почему?

– Поступила информация о крысином гнезде, – панибратски отвечает болтун.

Крысиным гнездом называется семья, в которой больше двух детей и Борд на них либо отсутствует, либо есть на одном, чаще всего старшем.

– Сколько?

– То ли шесть, то ли семь? – отловщики обмениваются кивками, уточняя друг у друга точное число, но оба плошают. – Да какая разница? Сколько отловим, столько в серые стены и отправим.

Диан растворяется в темноте подъезда. Отловщики идут следом за ним, озираясь на Ёна. «А ты чего здесь стоишь, не идёшь работать?» – как бы спрашивают они.

Он неловко отворачивается и говорит, показывая, что ему тоже есть чем заняться:

– Борд свяжись, пожалуйста, с отелем по адресу посылки.

Борд соединяет его с администратором.

Ён быстро представляется и сразу переходит к делу:

– Вы нашли какие-то дополнительные улики по недавнему… – Ён мешкает, не зная как назвать то, что происходит. – …случаю?

– Нет, – удивляется администратор. – По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Подождите, сейчас уточню.

Пока Ён ждёт, ненароком смотрит на часы – Диан наверняка уже добрался до квартиры подозреваемого. Он вглядывается в черноту подъезда, затем слышит:

– Нет, никто из персонала ничего не находил и не отправлял.

Ён спешно благодарит администратора и завершает звонок.

Что же такое?

– Борд, – снова возвращается он к программе, – есть ли на коробке опознавательные знаки? Логотип службы доставки или номер телефона службы поддержки?

Теперь, когда Ён знает, что в посылке не дополнительные улики по делу, все мысли поглощены ей. Кто-то отправил ему коробку из отеля, в котором было совершено преступление. Насколько это смахивает на обычное совпадение? В ней что-то полезное? Или что-то опасное? Надо было открыть её сразу? Или просто кто-то издевается над их отделом?

Борд находит нужный номер, и Ён делает очередной звонок, поглядывая на подъезд, из которого до сих пор никто не выходит. Он снова представляется и уточняет, не их ли служба доставки привезла сегодня посылку в отдел полиции его района.

– Наша, – сообщает девушка после минутной проверки. – Что-то не так? Вещи испорчены или упаковка повреж…

– Нет, – Ён не дожидается, когда она договорит. – Ничего странного в ней не было? Или в том, кто её отправил?

– Мы тщательно проверяем груз, прежде чем его брать, – уверяет та. – Груз проверяется на опасные и взрывчатые вещества. Мы всегда внимательно следим за безопасностью наших клиентов.

– А отправитель? – повторяет Ён.

– О нём ничего не известно. Постойте… – Девушка замолкает, а затем неуверенно говорит: – Вы спрашивали о странностях? Посылка была получена нашей службой в ночь с девятнадцатого на двадцатое мая, но отправитель просил отдать её получателю сегодня.

– За… забирал по… посылку и-и-и при… привёз её се… сегодня о-о-один и тот же ку… ку… – Ён чувствует прилив небывалого воодушевления и задыхается, будто вода наполняет лёгкие. – Курьер?

– Минуточку. – Несколько секунд тянутся вечность. Они только что разговаривали о посылке, как можно так долго искать, если вся информация уже должна быть открыта и высвечиваться на экране? – Нет. Разные, – отвечает наконец она.

– Могу я поговорить с курьером, который получал посылку?

– Минуточку.

Снова ждать.

Боль от большого пальца растекается по руке, и Ён невольно опускает взгляд. Обкусал ноготь до крови.

– К сожалению, на данный момент с ним невозможно поговорить, – смущённо сообщает девушка. – С той смены с ним никто не может связаться.

– А могу я попросить его данные? – настаивает Ён.

– Боюсь, без заверенного разрешения мы не предоставляем личную информацию сотрудников.

– Спасибо.

Ён кладёт трубку и начинает ходить кругами. Нужно скорее вернуться и узнать, что в посылке. Где шляется этот Диан?

Он не выдерживает и сам ныряет в темноту подъезда, перескакивает через три ступеньки разом, но останавливается на четвёртом этаже, уловив шорохи. Дело, конечно, не его и он прошёл бы мимо, если бы до ушей не долетело робкое: «Ц-ц-ц! Услышит же!»

Ён сворачивает в коридор и натыкается на груду старых вещей, покрытых скатертью. Только дранный подлокотник торчит. Из-за старого кресла за ним следит пара маленьких глаз.

Ён тихо приближается и срывает скатерть. На него устремляются испуганные взгляды детей – считать сейчас недосуг, но где-то с десяток.

– Борд… – взывает он.

– Затихни, – приказывает кто-то из коридора.

Ён умолкает, и Диан легонько стучит по его Борд:

– Вот тебе и полицейский. Скажу уйти, уйдёшь?

– Надо сообщить… – тараторит Ён. – Почему мешаешь?

– Кому? Служба отлова давно здесь, – Диан хлопает в ладоши и поворачивается к детям. Они сидят на своих местах и смиренно ждут. – Ладно! – говорит он. – Этот раз не считается, ведь вас нашёл не я. – Мелкота радостно выдыхает, но снова притаивается, когда Диан прижимает указательный палец к губам. – Я вас никуда не отпускаю, – продолжает он. – Условия те же: если хорошенько не спрячетесь, я найду вас и съем.

Он говорит серьёзно, ни тени шутки или весёлости в его тоне. Дети вздрагивают синхронно, словно с рождения обученные угодной реакции. Тот, что чумазый, выделяется среди прочих – готов расплакаться, но мальчик постарше затыкает ему рот и тащит вглубь коридора.

– Мы не должны сообщить? – приходит в себя Ён, когда Диан громко и медленно трижды стучит по стене. – На них нет Борд. Они в любом случае не выживут. Им некуда деваться.

– Что сообщить? – пропускает его разъяснения мимо ушей Диан.

– Про детей, – терпеливо отвечает Ён.

– Каких? – возвращается на лестничную площадку тот. – Я никого не вижу.

Беспризорники действительно разбежались, словно тараканы.

– У меня есть запись, – догоняет он Диана. – И у тебя. Сам же говорил, что они мусор, а сейчас нарушаешь закон? Доказать, что было, а чего нет, труда не составит.

– Тогда сообщай, – Диан не замедляется ни на секунду. – Чего со мной церемонишься?

Ён кривится.

– Их всё равно поймают, – накатывает на него злость. – Они глупые и не умеют прятаться. – Больше смахивает на оправдания, и огонь ярости разгорается сильнее. – Зачем на них время тратить?

– По-твоему, отловщики умные? – Диан заворачивает в паутинное сплетение коридоров на шестом этаже и, не спрашивая, заходит в нужную им квартиру. Вместо дверей дрягается грязная занавеска, и он не без брезгливости отодвигает её, громко говоря:

– Не обессудь, навозник, но ты имеешь право хранить молчание…

Выбранным на роль убийцы несчастливцем оказывается парень лет двадцати пяти. Заросший, с комьями грязи на волосах и одежде. Он долго не понимает, что от него хотят. Когда же соображает, начинает истошно верещать о том, что и так всем присутствующим известно – не виноват он ни в чём – и пытается прорваться мимо Диана, но тот хватает его за руку и беспощадно её выворачивает.

Справиться с одним хиляком Диан в состоянии и сам, так что единственная помощь Ёна в этом задержании заключается в том, что он вовремя отходит и не мешается, когда тот выводит арестованного.

Парень возмущается всю дорогу до отдела. Ему сообщили причину задержания, однако он повторяет один и тот же вопрос: «За что?»

– Зачем потащил с собой? – Ён наблюдает в боковое зеркало дальнего вида, как растворяется полуразрушенное здание, в котором они побывали.

– Приказ такой, – даже не пытается подсластить горькую правду Диан. – Надо показать, что и ты к делу руку приложил. В смысле, помогаешь с расследованием.

«За что?»

Ёну ответить нечем. Снова накатывают жгучий стыд и желание провалиться сквозь землю. Сразу и не разберёшь, из-за чего именно: из-за того, как старательно отец пытается сделать из него героя, или из-за того, что сейчас на заднем сиденьи машины с ними едет в качестве преступника невиновный человек.

«За что?»

Диан снова берётся за электронную сигарету, косится на Ёна и снова прячет её.

– Разрешение просрочил? – не понимает его нерешительности Ён.

– При виде тебя сразу бросить хочется.

– Спасибо. – Ён откровенно принимает слова напарника за оскорбление. – Хоть на какое-то полезное дело сгодился.

– Просто возрастом… да вообще поведением напоминаешь… – Диан трясёт головой, но продолжает. Раз сказал «а», говори и «б». – Напоминаешь человека, который терпеть не может, когда я… – он указывает на карман, где лежит сигарета, и быстро возвращает руку на руль.

«За что?»

– Ух ты! И кто тот человек, что нагоняет на тебя ужас?

– Да не ужас, – улыбается Диан, но быстро становится самим собой. – Просто в детстве…

– В детстве? – перебивает Ён, не в силах сдержать замешательство. – Ты был тем ещё сорванцом, оказывается!

Как-то не клеятся описания Диана с той фотографией зашуганного мальчика.

– Да я просто… Чёрт! – чертыхается Диан, тормозя недалеко от участка. – С чего такая толпа?

Ён вытягивает шею, чтобы приглядеться повнимательнее. Действительно, здесь и репортёры, и обычные люди – все недовольны, гневно выкрикивают – Ён как следует расслышал только «Позор!» и «Наказать настоящего убийцу!»

Диан разворачивает машину, и вскоре они заводят пойманного парня через запасный вход. В участке все стоят на ушах и вернувшихся с задержания не замечают.

– Что здесь стряслось? – Диан заталкивает «преступника» в КПЗ. Замок на дверях защелкивается и пищит; программа сообщает о том, что под наблюдением находится один взрослый человек, и обсуждения резко затихают. – Нас не было от силы час, а у вас тут конец света какой-то.

Ён тем временем подходит к своему столу и, схватив канцелярский нож, вскрывает коробку. Не удивительно, что посылка такая лёгкая. На дне получателя ждут лист бумаги и флешка. Флешка. Что за допотопность? Даже старики таким не пользуются.

Ён на автомате суёт её в карман, а письмо берёт и бегло читает. Глаз цепляется за фразу: «За сим я, известный в городе как Великий Гао, оставляю свою последнюю волю…» Ёна резко бросает в пот.

– Синхронизация завершена, – сообщает Борд. – Установлена личность с балкона.

– Какая личность с балкона? – не сразу соображает Ён. – Кто? – Снова читает он про себя злосчастные строки. Не от руки написаны. Ох, не внушают они доверия. Кто угодно мог напечатать эти обычные буквы, образующие однако страшные слова.

– И Бан, – отвечает Борд.

– Кто? – Информации так много, что Ён в ней теряется.

Он не успевает разобраться что к чему – его трясёт за плечо начальник Пон.

– Ты слышишь? – раздражённо бормочет он, а затем показывает на новостной экран участка.

Там идёт ролик, в котором показывают знакомые Ёну кадры, правда, с иного ракурса. Из салона, только от лобового стекла машины. Парень, чьё лицо скрывает капюшон, что-то говорит и склоняется к окну. А ещё мелькает часть маски полицейского, к которому он обращается. Ему отвечают. Разговор показан вплоть до того момента, как он разворачивается и виден рисунок на спине его куртки. Потом тот же момент показан с уличных камер. Затем показана любительская съёмка, где Ён на похоронах Великого Гао нацеливает пистолет на мальчика. Затем кадры, как Ён всё так же пряча лицо в маске, выходит из полицейского участка и садится в машину, где за рулём его дожидается Диан.

Что получается? Они за час состряпали документальный фильм, который можно смело назвать «Свинорылый встречает божество»?

Затем схваченный ими подозреваемый орёт:

– Ха! Так вот кто на самом деле в этом замешан! Хотели меня ни за что ни про что в Серый дом отправить?! Нет! Сами отвечайте за свои преступления. Заслужили!

Ведущая экстренного выпуска говорит, однако для Ёна её болтовня превращается в неразборчивые звуки. Камера направляется на сидящего рядом Бо Мана. Он улыбается от уха до уха и светится от гордости.

– Нам стоит поблагодарить вас как порядочного гражданина и отличного репортёра за то, что оперативно нашли информацию и предоставили её нашей передаче. Количество наших зрителей превышает половину жителей города. И не спроста. Мы рассказываем только настоящие новости. Люди должны знать правду. Так, – смотрит она в сценарий. – По нашим сведениям, полицейским, который подозрительно часто мелькает перед Гао в последние часы его жизни, а также в итоге проводящий расследование его убийства является… – Сердце Ёна готово оторваться и упасть. – Ён Ширанья? Мы успели опросить несколько знакомых с ним человек… – «Да когда?» только и успевает подумать Ён. – И вот что они говорят.

Лица, конечно же, замазаны. Голоса изменены. Одни говорят, что он никогда не делал операций на лице. Потому он уродлив и очень завистлив. Что он всегда отзывается о Великом Гао в негативном ключе и желает ему всяческих неудач. Другие – что он самонадеян (и вероятно поэтому вынуждает всех видеть своё уродство вместо того, чтобы наконец лечь на хирургический стол) и считает, что ему позволено всё. Что папочка даже купил ему место в полиции, чем окончательно развязал руки.

– Кто, мать вашу, – воет Син Тэ Пон, – отдал запись двустороннего регистратора с рабочей машины? Кто посмел без моего ведома распоряжаться информацией ведомого сейчас расследования?

Он глядит на Диана, но тот пожимает плечами. Однако секунду спустя лицо его выражает полнейшее понимание.

– Че Баль! – зовёт он на весь отдел.

Никто не отзывается.

– Че Баль! – в этот раз надрывается начальник Пон.

– Здесь, – не имеет права не отозваться тот.

Стоит он, к слову, подозрительно близко к выходу.

– Твоих рук дело? – спрашивает Диан. – Даже не думай сочинять. Ты сегодня ездил мыть ту машину.