Текст книги "Скажи им, что я сдался (СИ)"

Автор книги: Иан Таннуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Пока просто сохрани.

– Что-то не так?

– Ты можешь различить в узоре на спине имена?

Всё-таки у неё возможностей больше, чем у обычного человеческого глаза. Подретуширует, уберёт затуманенность, прибавит контрастности – и увидит или не увидит то, что Ёну не под силу.

– Туман плотный, – говорит Борд, – но я различаю некоторые буквы.

– Буквы? – напрягается Ён. – Сверь с изображениями куртки на месте сегодняшнего преступления.

Борд долго молчит. Так долго, что Ёну кажется, она издевается над ним.

– Узоры идентичны, – выносит она свой вердикт. – Буквы расположены точно так же, на обоих изображениях.

– Ты уверена? – Сердце подводит Ёна. Словно превращается в камень и вот-вот с шумом грохнется на пол, оставив кровоточить и болеть оборванные сосуды. – Что мне теперь делать?

– Что случилось? – Борд не успевает проанализировать ситуацию, и Ён одновременно рад и расстроен её медлительности.

– Что же получается? Если бы я погнался за ним и, чем чёрт не шутит, поймал бы… Он выжил бы? Всё так сложилось из-за моего малодушия?

– Слишком много бы, – поправляет его Борд. – Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать. Выразись, пожалуйста, точнее…

– Ко мне в кабинет, – невесть откуда взявшийся начальник Пон зовёт подчинённых без всякого вступления и твёрдой походкой идёт к себе.

От внезапного пробуждения Диан вскакивает со стула, но сразу напускает на себя безучастный вид и, потирая глаза, тащится следом. Ён сворачивает изображения, нехотя встаёт и присоединяется к ним.

– Больга Враш отказывается от вскрытия, – сообщает начальник Пон. – Они согласны закрыть дело как можно скорее и уже планируют похороны.

– Ну разумеется, они отказываются, – скрещивает руки на груди Диан. – Куда так торопятся?

Он озвучивает вопрос, возникший в голове каждого присутствующего в кабинете человека.

– Любопытство кошку сгубило, – остужает его пыл Син Тэ.

– И как всё-таки оформляем?

– Сказано найти виновного.

– А если его нет?

– Он должен быть. Обсуждению не подлежит. Это приказ.

Ён слушает вполуха, потому Син Тэ Пон перестаёт говорит и смотрит на него, не отрываясь.

– Понимаю, ситуация треплет нервишки, – наконец говорит он, – но грызть ногти перед начальством во время серьёзного разговора… – Ён резко опускает руку. И когда только успел! – Чего притих? Есть предположения, кто мог быть к этому причастен?

– Кто желал зла Великому Гао? – Ён не знает, что ответить; тянет время очевидными вопросами.

– Я бы в первую очередь подумал на ненавистников, вроде свинорылого, – усмехается Диан и легонько хлопает его по плечу. – Бездумная зависть не одного человека сгубила.

– В этом есть смысл, – кивает начальник Пон. – Проверь соцсети на наличие подозрительных комментариев. Выделяй тех, кто писал под его выступлениями чаще остальных.

– Разве не могли стать причиной люди из Больга Враш? – говорит Ён, когда Диан шагает через порог кабинета. – Наверняка в такой большой компании есть что посерьёзнее, чем незарегистрированное возвращение детей в город. Как был найден труп?

– Никто не вернул карту-ключ. Ну и никто также не заплатил за вторые сутки пребывания в номере. Двери не открывали, и хозяину пришлось ломать замок. Обычное дело, – Диан останавливается у порога. Значит сам не прочь обсудить дело, просто считает, что никому, кроме него, это не надо.

– А замки там какие?

– Старые, – продолжает Диан, даже подходит ближе. – Можно выйти из комнаты, дверь захлопнется и открыть её можно будет только карточкой. Но да, – он не позволяет Ёну перебить себя. – Если кто-то был внутри с жертвой, то он спокойно мог выйти, и дверь в этом случае автоматически встанет на замок.

– А трупный запах? – Ён невольно вспоминает убийства в «Холодной Луне». Да, нашли тела быстро, разлагаться те не начали, но всё равно смрад был невыносимым. Почему же в случае с трупом, пролежавшим больше суток, нет никаких запахов? Если бы процесс замедлили, то не удалось бы так точно определить дату смерти. Тогда что вызвало несвойственную организму реакцию? Какие-то естественные причины? Или кто-то вмешался?

– Ну он же святоша, – Диан краем глаза смотрит на начальника Пона. Ён тоже замечает, что тот становится бордовым от кончиков ушей до шеи. Злится! Вот-вот сорвётся на своих подчинённых. – Такие не зловонят…

– Я к чему говорю. Может быть, Гао действительно был убит? Тогда мы могли бы расследовать по-настоящему. Ну, то есть искать реального преступника.

– Чем глубже роешь, тем сильнее рискуешь остаться без головы, – напоминает Диан, которого минуту назад за то же самое одёрнул начальник. – Нам нужно поскорее закрыть дело. Копание под знатных персон его не ускорит, неважно причастны они или нет. Я правильно понял? – Начальник Пон расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки и задумчиво кивает. – Что случилось на самом деле, тоже неважно. Обойтись, в общем, малой кровью, – продолжает Диан. Теперь он не делает паузу, даже чтобы вздохнуть. – Плевать на себя и наш долг. Мы должны спасти глупых людей, оказавшихся под разваливающимся небоскрёбом, именуемым Великим Гао… – в его голосе чётко улавливаются нотки сарказма.

– Да-да, версия Диана нам подходит, – торопливо повторяет Син Тэ. – Похороны будут проходить через два дня. К этому времени нужен будет отчёт.

– Так быстро? – удивление Ёна передаётся и начальнику Пону.

– Думаешь, не успеете найти подозреваемого?

– Я про похороны.

– А чего медлить? – не понимает Син Тэ Пон. – И не твоё это дело вообще. У нас другие проблемы. И да, на сопровождение гроба направлено много полицейских со всех участков города. Во время процессии скорее всего будет большая давка, так что придётся поучаствовать в этом маскараде. Вас двоих точно направлю, – указывает на них поочередно начальник Пон. – Насчёт Лии и Че Баля не уверен. Посмотрим, как отреагируют на смерть Великого Гао.

Два дня Ён ищет причины, чтобы не участвовать в поисках человека, который должен стать козлом отпущения. Он делает вид, что читает комментарии, проверяет почту Великого Гао, реальную и виртуальную, однако сколько Син Тэ Пон ни спрашивает его, появился ли кто на примете, Ён уклоняется с ответом. Омерзительных сообщений попадается немало. Чего только Великому Гао не желают. До сих пор пользователи сетей не упускают возможности написать гадости.

«Наконец-то сдох!»

«Довыпендривался!»

«Так и надо таким выскочкам!»

– Другая сторона популярности, – не видит в этом ничего особенного Диан. – Для одних божество, для других – груша для битья. Правда, в случае Гао, почитателей больше, потому злопыхатели теряются в потоке позитивных комментариев. Я выделил парочку частых хейтеров. Попробую их отследить. Киберотдел снова будет ругаться. У них и без этого работёнки хватает. А ты, свинорылый, смотрю, совсем бесполезный.

День похорон ничем не отличается от прочих. Небо затянуто серыми тучами, на улицах стоят пыль и духота. В слепых окнах многоэтажек отражаются точно такие же, одинаковые дома.

Люди с раннего утра собираются у задания Больга Враш. Именно отсюда вынесут гроб. Кто-то уже плачет и причитает, что есть сил. Кто-то сдерживает слёзы для более подходящего момента.

Ён смотрит на толпу сквозь стеклянные двери. Он видит собравшихся, они его – нет, однако беспокойство нарастает. Прошлой ночью он не спал, просматривал чаты о предстоящих похоронах. Мало ли какой больной наголову надумает что-то учудить. Или, может, какая организация захочет подбить особо свирепых фанатиков на бесчинства. Когда Ён успокоился и собирался на боковую, всплыло странное сообщение, которое в мгновение ока распространилось по сети. Один за другим, словно тараканы, множились посты о том, что прикосновение к телу Великого Гао непременно принесёт удачу. Ничего абсурднее Ён не читал, но люди знатно взбодрились – захотели себе хоть и малую, но часть чудесной силы.

– Видимо, лапать мертвеца теперь у нас новое веяние, – шутит Диан, но Ёну не до смеха.

Он осматривает пустой холл Больга Враш. Ни единой души, кроме сопровождающей охраны, чтобы – не дай боже – не случилось казусов прямо в здании. Серые тона помещения как нельзя кстати подходят под общее настроение. Затемнённые стеклянные стены открывают полноценный вид на улицу, где сейчас так тесно, что мышь не проскочит, и смазанные силуэты без лиц похожи на воющих призраков.

– Ему уже приписали лик святости, – сообщает Син Тэ Пон. – Будьте внимательны, но не переусердствуйте. Без пострадавших не обойдётся, чувствую печёнкой, но давайте постараемся, чтобы их было по-минимуму.

Диан проверяет своё оружие, а начальник Пон неловко протягивает пистолет Ёну.

– Уверены?

– Под мою ответственность, – бормочет Син Тэ Пон. – Толпа обезумеет при виде гроба. Не могу же я отправить сотрудников совсем без защиты. По толпе не стрелять, – напоминает он Ёну. – Только в воздух, чтоб присмирить. Потерпите до катафалка. Когда гроб поместят в машину, станет полегче.

Ён берёт оружие. На тестах по стрельбе он получил высший балл, так что начальнику Пону не о чем беспокоиться. Целясь в небо, по человеку точно не попадёт.

– Ребятам из второго отдела ещё и дубинки выдали, – намекает Диан.

– Не бить, не стрелять, обходиться как можно деликатнее, – не ведётся начальник Пон. – Не позорьте ни меня, ни себя. Мы здесь, чтобы избежать жертв, а не прибавить. – Диан закатывает глаза и неохотно кивает. – Выдал бы дубинку вместо пистолета… – Син Тэ хмурится.

Чтобы её использовать, нужна сила, иначе смысла в ней никакого нет. Начальник, судя по взгляду, сомневается, что у Ёна она есть.

Из их команды на сопровождение гроба выходят Ён и Диан. Лия действительно попросила несколько отгулов за свой счёт. Про Че Баля начальник Пон ничего не сказал, но Ён подозревает, что и по нему смерть Великого Гао сильно ударила.

Четверо людей в чёрных костюмах выносят гроб из похоронного зала и идут к выходу. Когда люди видят, что всё происходит по-настоящему, что теперь это не просто слова, а самая настоящая действительность, разворачивающаяся перед их глазами, на миг улицу заполняет мертвенная тишина.

Жуткое молчание прерывает громкий плач. Ему вторят другие. И вот воздух уже разрывается от разносортных рыданий. Не успевают мужчины, несущие гроб, сделать и шага, к нему тянутся руки. Люди обступают оцепивших процессию полицейских, наваливаются на них. Не дают двигаться дальше. Диан без всякого сострадания начинает их расталкивать. Они не чувствуют напора, снова идут, веря, что если будут пытаться, то рано или поздно победят его, сломают, как ненавистную преграду, и получат своё.

Отбиваясь от бесчисленных рук, Ён вертит головой, чтобы не получить по носу, и на балконе второго этажа, расположенного в офисном здании по соседству с Больга Враш, видит фигуру. Вроде ничего особенного, но та не двигается. Сперва Ён даже думает, что путает гору барахла или какую-то статую с человеком. Приглядевшись, он распознаёт кепку, прикрывающую глаза наблюдателя, и маску, которая прячет остаток его лица.

Странно. Уж не собирается ли сделать чего опасного? Выжидает чего? Или сиганёт ни с того ни с сего вниз? Высота небольшая, но кто знает, что таится в мыслях людей, собравшихся сегодня на похороны Гао.

На виске у скрывающего лицо типа мигает зелёный огонёк.

– Борд, – соображает, наконец, Ён. – Человек на балконе второго этажа. Синхронизируясь.

Борд нужно время, чтобы сперва загрузить информацию о всех своих сомашинах в радиусе действия, а затем одну за другой проверять. Как у сотрудника правоохранительных органов, у Ёна есть право узнать номер в реестре и увидеть фотографию, без согласия гражданина.

Его толкают, бьют и щипают, однако он упорно не сводит взгляда с тёмной фигуры. «Давай быстрее!» – бормочет он, но людей много, и у Борд попросту недостаточно ресурсов, чтобы собрать необходимую информацию в короткий срок.

Ёна оглушает сигнализация, но из машин неподалёку только катафалк. Нервный шофёр следит за гробом, не выпуская из рук руль. Значит шум исходит откуда-то ещё.

– Что это…? – слышит он отрывистые крики. – Почему…?

Ён легонько ударяет по Борд, и странные звуки пропадают. Кажется, её повредили. Пускай царапают кожу, ломают кости, оставляют синяки, но разбить Борд…

Ён, прикрывая Борд ладонью, окрикивает Диана и указывает на подозрительного человека. Однако наблюдатель ловко подмечает, что на него обратили внимание, и проворным шагом покидает балкон. Диан всё же улавливает его краем глаза и кивает Ёну. Немой разговор длится от силы несколько секунд, но и этого достаточно – толпа чует ослабевшее внимание и налегает на них сильнее.

– Борд, синхронизировалась? – на выдохе говорит Ён.

– Только собрала данные…

Выругаться бы, да толку. Ён молча осматривается и видит несколько уличных камер наблюдения: одна, что на фонарном столбе, смотрит прямиком на соседнее здание. Отлично! Этого не упустит!

Женщина напротив Ёна резко краснеет и начинает задыхаться – и не мудрено, её сдавливают со всех сторон.

– Прекратите толпится! – кричит он, хотя и понимает, никто его не услышит. Однако что-то же нужно сделать, пока из бедолаги не выпустили весь дух.

Его призыв делает только хуже. Чувствуя, что Ён ничего им не сделает, раз обходится исключительно словами, люди наседают сильнее и вскоре он оказывается прижат к гробу. По щеке прокатывается холод от покрытого лаком дерева. Несколько рук толкают его – снова и снова. Он ловит не один удар, но настолько обескуражен, что не сразу соображает, почему заломило тело. Удары становятся сильнее и упорнее.

– Да чтоб их! – ругается Диан где-то неподалёку. – Где подкрепление? Какого чёрта эти драные политики решили перенести дебаты на сегодня? Они что считают, что они для людей важнее Великого Гао?

Крышка не выдерживает и соскальзывает под вопли людей. Одному из носильщиков случайно ли специально пинают по ноге, и он спотыкается. Гроб не переворачивается на бок лишь из-за прижатого к нему Ёна. Сперва тот даже не понимает, что случилось. Он с трудом приподнимает голову и видит обивку из белого шёлка. Затем красные цветы, обрамляющие безжизненное лицо Гао. Совсем недавно он вещал по телевизору, что верит в них, что всё будет хорошо, и Ён беспечно посылал его куда подальше. Почему сейчас он не может отвернуться от него точно так же и продолжить свою работу. И почему те, в кого он верил, не могут проявить того же уважения, которое проявляли при его жизни, сейчас. Что они от него, совершенно беззащитного и – ради всего святого – действительно мёртвого, хотят?

Ён приходит в себя, когда Диан прикрикивает на него. Однако вместо бесполезных попыток вразумить толпу, он отпихивает локтём вопящего ему на ухо юнца, достаёт пистолет и стреляет в воздух. Никто не обращает внимания на предупреждение. Ёна снова толкают к гробу. Он стреляет второй раз, но люди по-прежнему слепо тянутся к Великому Гао. Тогда Ён направляет дуло пистолета на толпу. Здесь игнорировать его близь стоящие уже не могут. Они с криком пускаются в рассыпную. Вот-вот должна начаться новая давка, в этот раз по вине Ёна. Однако толпа затихает.

Ён сам не понимает, как так получилось. Перед ним из всего скопища стоит один-единственный мальчик, вероятно, потерявшийся в давке. Как и Ён, он в синяках и ссадинах. И точно также глаза его выпучены и смотрят неотрывно на стоявшего перед ним человека.

Ён переводит взгляд на окружающих их людей. Лица искажены раздражением и даже гневом. Мигают сотни Борд – снимают каждый его вздох.

– Направил оружие на ребёнка, бессовестный! Совсем стыда у них нет. Что скажут, то и сделают за деньги. Им ведь за это платят, – разносятся шепотки со всех сторон. – А лицо чего спрятал? Специально? Чтобы потом не признали? Сговорились против людей! Неужели не стыдно?

– Опусти пистолет, – шепчет Диан.

Ён и рад бы, но тело немеет. Диан быстро смекает, в чём дело, и лёгким взмахом руки заставляет оружие исчезнуть, словно заправский волшебник.

– Какой недоумок притащил сюда ребёнка! – во всеуслышание кричит Диан, поднимая мальчика на руки и быстрым шагом унося его от толпы. – И почему крышка гроба не была приколочена как следует? Над нами издеваются что ли?

Неподобающая сцена заканчивается так же внезапно, как и начиналась. Ребёнок пропадает из виду, и люди мигом приходят в себя. Они оглядываются, но четверо носильщиков уже поместили гроб в катафалк. Машина отъезжает, и скорбящие бегут вдогонку. Вскоре они огромной волной опережают её и не дают двигаться дальше.

Ни Ён, ни Диан не следуют за ними. Полицейские на мотоциклах окружают гроб плотным кольцом и громко сигналят, требуя расступиться тех, кто встаёт на пути. Отдавленные ноги и ссадины кидающихся под колеса смутьянов новую охрану не волнуют, потому вскоре люди прекращают попытки прорвать оборону и смиренно шагают за машиной.

– Ты в порядке? – ударяет Ёна по плечу вернувшийся Диан. – Что за дикари? Все косточки мне пересчитали ни за что ни про что.

– Мне конец? – единственное, что сейчас волнует Ёна.

Щёку до сих пор колет холод гроба.

– Посмотрим, – Диан ощупывает свою руку и тихо матерится. – Пойдём. Сейчас бы врачу показаться, остальное потом порешаем. Но да, дел ты натворил. Я и сам собирался пальнуть пару раз в воздух, а то уж больно они разошлись. Но чтобы ты… И что на тебя нашло? Я-то думал, что ты та ещё размазня! А только гляньте! Инстинкт самосохранения сработал?

– Я… я не знаю, – Ён и сам ошарашен. – Честно, не знаю.

Глава 3–1. Посылка

Ён смотрит на настенные плакаты. Пока ремонтник копошится в Борд – будто прямиком ему в голову забрался и щёлкает чем-то внутри, аж в ухе отдаёт, – нужно себя занять. Надпись на ближнем к Ёну плакате гласит: «Проверься сейчас, чтобы не сожалеть потом». И под ней, этой надписью, нарисован человек; сидит такой с безразличным взглядом.

Ён вычитал на различных сайтах и форумах, что неисправности в Борд в самом худшем случае могут привести человека к эффекту сродни лоботомии. Потому он идёт на стороннюю диагностику. Сам Ён ни разу не встречал людей, пострадавших от испорченных Борд. Получается, слухи опять же – наговоры, как выразилась Борд перед входом в мастерскую. Даже разработчики Будущее+ отрицают любую серьёзную опасность при поломке их приборов. Неужели им позволили бы вживлять в людей нечто ненадёжное на уровне закона? Не глупости ли? Да разве болтунов угомонишь? Страшилки об ужасных последствиях плотно засели в народе.

«Конечно, они хранят это в тайне! – заверяют сплетники на форумах. – Если бы люди узнали правду, ни за что бы не дали эти штуковины себе в головы запихивать!»

Как Ён не желает посещать больницы, так Борд всячески противится специалистам из вне. Интересно, их схожесть связана с тем, что она перенимает его манеру поведения или же так работает код, отвечающий за защиту от чужого вмешательства? В данном случае упорство Борд любому человеку показалось бы ребячеством: мастер сертифицирован и имеет все документы государственного образца, доказывающие его квалификацию.

В мастерской тихо и спокойно. Ён лежит в полуразложенном кресле под палящей лампой и терпеливо ждёт, когда перестанут копаться в его механическом отростке. Привит он, конечно, насильно, не естественное образование, но да – Борд иначе и не назовёшь. И тем неприятнее осознавать, что обмануть тех, кто ходит с ним с рождения, и нацепить на себя бутафорию вместо настоящего прибора, труда не составляет.

Обманывал изначально.

Как можно верить тому, что говорил Гао, когда он обводил вокруг пальца уже тем, что не был человеком, а лишь притворялся одним из них. Нет, он конечно живая плоть и кровь и наверняка обладатель незаурядного ума, раз искусно хитрил и извивался на глазах миллионов людей, но всё равно самого главного, что делало его таким же человеком, как Ён или любой другой житель города, у него было. Да-да. У него не было Борд, которая служила доказательством того, что он есть. Что он родился. Что он болел. Что он учился. Что он плох в математике. Или химии. Или в чём-то ещё. Что его любимый цвет…

Голова превращается в колокол – начинает гудеть то ли от дурацких мыслей, то ли от того, что ремонтник ворошит Борд слишком долго. Ён готов сделать ему замечание, но стоит боли прекратиться, как он быстро меняет гнев на милость. Не так уж Ён и разбирается в технике, чтобы кого-то отчитывать.

Он плотно закрывает глаза, поскольку лампа продолжает слепить и жарить ему лицо. В темноте мелькают белые точки, которые в итоге складываются в крылья на спине куртки.

Ён старается удержать голову прямо, хотя из-за возни ремонтника она то и дело сползает на край подставки. Шея начинает ныть. Скрежет в виске изрядно действует на нервы. Глаза слезятся. А Ён-то наивно предполагал, что ничего хуже больниц нет! И ведь сам на проверку подписался! Никто не заставлял. Никто не… Мгновенно мысли наполняются вопросами, к которым приводит его молчаливая ругань. Вот же странная штука. Зачем Гао полез к полицейской машине, прекрасно понимая, что расхаживая без Борд, он самым бесстыдным образом нарушает закон. Навряд ли кому-то была выгода принуждать его к этому. А ему какой прок? Хотел внимания? Развлечься? Или что? Зачем ему подставляться? Мог ли он предположить, что умрёт той ночью?

– Ну что ж, – будит его от размышлений ремонтник. Он аккуратно возвращает крышку Борд на место и выдаёт своё заключение: – Никаких повреждений нет.

– Я же говорила! – заявляет Борд.

– У, какие шустрые, – улыбается тот и идёт к столу. – Помню, раньше они не отвечали, пока им чёткий вопрос не задашь! А сейчас только гляньте! Я договорить не успел – перебивает, да как дерзко! Балуете вы её, Ширанья. Балуете! Зря! Машина без команд, что дитё без матери.

– Но я точно слышал помехи, – Ён встаёт с кресла, и комната начинает кружиться.

Он замирает и не двигается, пока ремонтник беззаботно болтает.

– Возможно, у вас была ситуация – физический удар или какое-то сильное переживание – из-за которой на само соединения Борд с телом было давление. Вполне могла возникнуть иллюзия. Но это уже к биомеханикам. Я – только по части машин.

Ён благодарит его и, пошатываясь, торопится на станцию метро. Диагностика Борд заняла больше времени, чем он рассчитывал.

– Ширанья! Нойя! – вырастает у стола Ёна начальник Пон. – Аккуратнее с тем, кому и что говорите! Особенно сегодня! – И дураку понятно, что это предупреждение, но вот к чему оно? Хотя Диан подходит к ним, Син Тэ глаз не спускает с Ёна.

– А что сегодня? – уточняет тот.

– Ширанья, – грозит пальцем начальник. – Шутишь? Не доводи до греха! Что за дела у тебя такие? Мало того, что опаздываешь, так ещё и работать тебе некогда?

– Я введу его в курс дела, – Диан согласен на всё, даже провести наставничество для балованного сынка богатея, лишь бы поскорее закончить разбор полётов. – Чего распереживались? Будто он погоду сделает…

– И ради бога! С похорон прошли целые сутки! – совладать с собой у Син Тэ Пона не получается. Он медленно багровеет, того гляди лопнет. Что ж, вероятно, недавно надавили на него, и теперь он давит на других. Иначе взорвётся, как мыльный пузырь. Не сам, конечно, скорее то, ради чего он долгие годы работал и подхалимничал. – Вы понимаете, что это значит? Мы должны были предоставить отчёт день назад! ДЕНЬ ТОМУ НАЗАД, МАТЬ ВАШУ! Дайте уже какой-нибудь прогресс! Ширанья! – Ён готовится к понуканиям, но Син Тэ Пон вдыхает поглубже и говорит на удивление сдержанно. – Это дело – твоя возможность исправить то, что случилось на похоронах.

Ён трясёт головой, пытаясь согнать обострившуюся боль в виске. Однако начальник Пон видит в его поведении нечто иное.

– Не хочешь? – Син Тэ трёт щёку, словно отхватил оплеуху. – Ну уж ты-то… от тебя… я никак не…

– Никто ж не знает, что это он, – отмахивается Диан. Ён невольно косится на него. С каких пор они дружны настолько, что выгораживают друг друга перед начальством. – Маска, – напоминает он.

Син Тэ его беспечность раздражает сильнее, чем рассеянность Ёна.

– Маска маской, а уже сотни видео выложены и его личность пытаются разузнать все кому не лень! – Он мягко стучит по столу, чтобы не привлекать внимание сотрудников из других отделов. – Прислушайтесь уже ко мне! Это вам не шутки! Сейчас вон – у дверей нашего участка ошивается Бо Ман…

– Он здесь из-за смерти Гао и кровавой расправы Майстера Диля, а не из-за… – Диан указывает на Ёна и поворачивается к нему. Их взгляды встречаются, и он умолкает. Действительно, что-то уж слишком старается.

– И? Пойдёт он из участка, разве не нацепит эту свою маску? И что? Думаешь, Бо Ман его не узнает? Так что давайте! Быстрее найдите кого-нибудь! Пускай от нас уже все отцепятся! Нам нужен убийца Великого Гао! Давайте! Не просиживайте штаны! – Он чего-то ждёт, но Ён до сих пор его не понимает. Прямо сейчас сорваться с места и имитировать какую-то деятельность? Что-то вроде… Чего? Он настолько далёк от того, что успел сделать Диан, что не знает, с чего начать. Странно, почему спустя столько времени он по-прежнему пребывает в ступоре? Как что-то ни капли не интересующее его может повергнуть в полнейшую прострацию? – Вы что? Хотите нас всех без работы оставить?

– А как же «Холодная Луна»? – подозревает неладное Диан.

– Никакого вам дела «Холодной Луны», пока с этим не разберетесь! Им будут заниматься Че Баль и Лия. Присоединитесь к ним, когда покончите с убийцей Гао, ясно?

– Почему его поручили мне? Я же новичок. – Нет, Ён не против стать частью громкого дела. Более того, это то, чего он желает долгое время. Однако его мучает вопрос: не лучше ли направить кого-то более опытного? Впервые столкнувшись со спорным делом, он откровенно не справляется.

Начальник Пон предпочитает не отвечать.

– Вас попросили, – Ён натягивает маску. Так он скроет, как краснеет от стыда и злости. Без сомнения, многие хотят дело Майстера Диля, но неудивительно, что оно досталось участку, который находится в районе преступления. Однако отдел, в котором застрял Ён, успели сократить несколько раз. Людей здесь работает – по пальцам счесть. Смена Ёна выпала на убийства в «Холодной Луне» и с этим многие из среды следователей согласились. Это было закономерно. Но когда его вызывают в выходной на место громкого преступления, а он не то чтобы прославился сотрудником, которому равных нет, сомнений не остаётся: кто-то нагло ведёт его по головам. – Мой отец? – Интонация, с которой он говорит, кажется ему самому неуважительной.

Начальник Пон такого отношения терпеть, конечно, не собирается.

– Меня в свои семейные разборки не впутывайте, – предупреждает он. – Пользоваться тем, что ограничен во влиянии и власти, а потом презирать всем своим величественным скопом будете кого-нибудь другого. Просто запомните, вся информация, что попадёт вам в руки, очень ценна. С одной стороны, вы получите много выгоды. Если всё пройдёт гладко, можете прогреметь на весь мир и построить себе карьеру. Даже если изначально купили рабочее место, – напоминает он. – С другой стороны, будет сильное давление. Одни – эту информацию захотят заполучить любыми средствами, а вторые – захотят от неё навсегда избавиться.

– Отказаться можно? – Диана слова начальства не вдохновляют. – Ладно, его на это папаша подписал. Но меня за что?

– Знаешь, сколько людей рвутся расследовать дело о смерти Великого Гао?

– Флаг им в руки, – отступает Диан. – С удовольствием отдам. Больше времени на «Холодную Луну» останется. – Син Тэ уверенно мотает головой. – Почему? Положим, изначально внезапная кончина Гао вызвала много проблем, которые решили скинуть на незначительных ребят, вроде нас. Что-то подсказывает, что нас поставили на дело временно, пока решали, кто на самом деле способен вести расследование в нужном русле. Но что сейчас мешает снять нас с дела и дать дорогу тем, у кого способностей к лизоблюдству побольше? Я ведь могу и не сдержаться…

– Потому что вы оба на похоронах учудили и привлекли к себе ненужное внимание? – На лбу Син Тэ выступают бугорки. Можно предположить, что он хмурится. Не очень-то ему приятно вспоминать о недавних событиях. – Уже столько всего в сетях понаписали. В особенности про тебя, – тычет он пальцем в Ёна. – Здесь твоего отца я понимаю. Подсовывает тебя, невзирая на предупреждения, чтобы подправить себе репутацию, да и у тебя дела наладить на случай, если правда откроется.

– С ним всё ясно, – закатывает глаза Диан. – Но я по-прежнему не понимаю, чем провинился я.

– Тем, что ему помог, – отвечает начальник Пон. – Он против безоружных пистолет использовал, а ты ему не помешал. И потом вместо того, чтобы прилюдно наказать – схватить и направить в участок за создание опасной ситуации – мирно с ним ворковал.

– Разве за это не отстранить должны? – подлавливает его Диан. – Если люди узнали, что я расследую смерть Гао, разве они не возмутились и не потребовали убрать меня из дела?

– Несомненно ты был бы этому рад, – Син Тэ Пона не переспорить. У него своё видение проблемы, и всем своим существом он показывает, что менять его не намерен. – Однако, что тогда станет с нашим отделом, тебя не волнует? Я изо всех сил стараюсь сохранить репутацию участка. Так сложно мне в этом помочь? Я оббил не один порог, чтобы тебе дали шанс, а нам – возможность вернуть доброе имя отделу.

– А в чём наша вина-то? – не отступается Диан. Справедливости ради, кое в чём он прав. В районе давненько ничего не случалось, потому для Ёна их участок всегда был местом ссылки, куда отправляли бесперспективных и провинившихся сотрудников. Никто от них ничего не ждал, потому они творили что хотели да в своё удовольствие. Череда убийств подкосила устоявшийся порядок и расковыряла гнойники местного управления. – Там не пойми что было! Вам повезло: вас вызвали на выступления кандидатов в мэры. А мы словно… Почему я должен собой жертвовать ради какого-то подкупного недорасследования? – приподнимает он перебинтованную руку. – А где подкрепление шлялось? Почти всё умотало на охрану тех горлопанов? Почему крышка гроба не была закреплена? Из-за того, что она слетела люди, и без того ошалелые, вообще с ума посходили. Вам это странным не кажется? Если бы продолжалось в том же духе, от давки…

– Мне можешь не объяснять, – прерывает он Диана. – Никого не волнует, что было на самом деле. И ты же понимаешь, что нас тоже. Действительно ли весь этот ажиотаж с похоронами подстроен или нет? Кому это нужно? Даже не думай задаваться подобными вопросами! Просто возьмите себя в руки и исправьте промах. Делайте, что вам велят, и молчите!

Диан готов выругаться всей бранью, что ему известна. Его намерение так отчетливо читается по глазам, что начальник Пон спешит его остановить:

– Не наглей, Диан. Мне пришлось много за тебя просить. Вместо увольнения урезали оклад…