Текст книги "Горнило верховного мага (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Через несколько витков женщина остановилась, запыхавшись: она не ожидала столь долгого пути. Сказала себе: "Еще один поворот". И совершила поворот. Там всё оказалось таким же, как ниже. Только нарастала жара. Она будто дышала воздухом из кузнечного горна.

Наконец подъем стал ровной площадкой. Она побежала быстрее. Впереди был огромный зал-пещера. По сторонам ниши, альковы, каждый запечатан каким-то воском. В них виднелись большие тела К'чайн Ч'"малле, иной формы. Трудно было различить сквозь полупрозрачные барьеры, но эти существа казались более длинными и тонкими, словно змеи, и с большим числом лап.

В конце зала был альков шириной во всю стену, в нем форма еще крупнее, темная и мутная за воском. Этот материал казался несколько иным, и в нем была проделала дыра, сквозь которую можно просунуть руку – весьма большую руку.

Она встала на колени, всматриваясь сквозь дыру. Ничего кроме темноты, хотя острая вонь Че'малле здесь была сильна. Она смотрела... но не увиденное заставило ее отскочить. Звук. Долгий и хриплый вдох – или выдох.

Она повернулась и убежала.

Утомленная, едва волоча ноги, вышла к подножию лестницы. Там были Турнажин и близнецы. Все молчали, хотя Айел метнула ей значительный взгляд. Хесса ощутила, как опускаются плечи. "Проклятие".

Певец отошел от стены. Сложил руки на груди. – Итак... всё, как ты подозревала?

– Да.

Он пожал плечами. – Это ничего не меняет. – Позвал всех за собой. – Идемте. Посмотрим, сумеем ли повысить энергетический уровень.

Турнажин пошел на шаг за ней. – Матрона? – прошептал он.

– Да. Кажется, спит.

Маг кивнул: – Спячка. Как и должно быть. Джагут просто...

– Хватит шептаться, мышки, – сказал Певец.

Хесса пошевелила губами: "Позже".

Они пересекли широкую комнату, похожую на лабиринт из-за количества перегородок, шестерен и цепей. Хесса с удивлением ощутила вонь Че'малле, такую же, как в верхнем зале. Поднесла пальца к носу. "Это от меня".

И вспомнила, когда еще чувствовала такой запах – когда была рядом с Певцом.

Блю лежал в мокром снегу и грязи, продрогший до костей руки онемели, и пытался заметить разведчиков-малазан, которые угрожали им все утро.

– Это глупо, – прошипел он Черному. – Мы слишком далеко!

– Приходится. Вы с Гвинном двигаетесь как косматые бхедрины.

Блю оглянулся на Гвинна и Гиацинту, прятавшихся в пещерке. – Ха. Смешно.

Они осторожничали, потому что же дважды натыкались на группы легко вооруженных малазан, охотников или разведчиков – тела буквально порваны по суставам, разодраны глотки и животы. Черный решил, что тут поработали стаи зверей, которых напускают на захватчиков те или то, что таится на севере.

Блю снова поглядел на волнистую пустошь, куда ушел малазанский отряд. Разведчики то ли зарылись под землю, то ли шли слишком быстро. Он хотел пожаловаться Черному, но замолчал: воин напряженно застыл, словно замороженный. Маг и сам ощутил: они не одни.

Гвардеец поднял руку, сигнализируя. Они медленно и осторожно перебрались в пещерку. Блю, Черный и Гиацинта встали перед входом, заслонив Гвинна.

Гости сходились со всех сторон. Даже с севера. Блю рассердился, ибо он только что внимательно следил за равниной и никого не увидел. Они казались тощими, одни жилистые волосатые конечности. Двигались низко, иногда становясь на четвереньки.

– Оборотни! Солтейкены! – предостерег Гвинн. – Настоящие зверолюди из давних историй.

Гости сошлись словно стая на охоте: один подскочит и отступит, привлекая внимание, а второй бросается с противоположной стороны. Однако они втроем крепко держали оружие, ожидая настоящего нападения.

После нескольких ложных выпадов вся стая бросилась на них. Блю отражал режущие выпады когтистых лап, бил в разинутые пасти, избегал подскоков снизу с целью вырвать кишки. Одна из звероженщин схватилась за руку, и даже сквозь кожаный наруч он ощутил нечеловеческую силу. Острые ногти впились глубоко. Он повернул посох, сломав твари кости.

И все затихло. Черный и Гиацинта стояли над мертвецами, украденные у малазан клинки все в крови.

– Всё отдала бы за старый длинный меч, – пожаловалась Гиацинта, вытирая мечи о густую шерсть зверей.

– Они были сильны, – уважительно сказал Черный.

– И быстры. Обычная пехота не имела бы ни шанса.

– Нужно уходить, – заметил Гвинн. Гиацинта хмыкнула, соглашаясь, и вложила мечи в ножны. Все потрусили на северо-восток, следуя ложбинам меж низких холмов.

Через миг белое пятно мелькнуло над истоптанной грязью входа в пещеру. Длинное, гибкое белоснежное тело. Существо встало на лапы, понюхало воздух розовым носом и размылось. Тут же на месте зверя появилась молода женщина в простой одежде, штаны и куртка, с дикой гривой белых волос. Стоя меж мертвецов, она осмотрела раны и отпечатки, выдавшие историю стычки; поглядела на северо-восток, с задумчивым выражением на бледном овальном лице.

Обитатели Глубокой Бухты на Войне были глубоко обеспокоены. Едва успели они привыкнуть к присутствию чужака – жителя самого Семиградья! – как на наемной лодке прибыли еще пять чужеземцев, взошли по ступеням единственной таверны и сели за ближайший столик.

Так и сидели, бормоча на своем гортанном языке, вполне понятном, ведь он был диалектом языка островитян.

– Иманай, – сказал первый из чужаков, садясь.

– Корф, – отозвался давний чужак. – Легор... Креш... Сефен... и Л'Орф, конечно же, – поспешил приветствовать он высокую и пугающе могучую женщину.

Названный Корфом – бородатый, волосатый широкоплечий тип с двумя топориками у пояса – оглядел таверну с явным отвращением на лице. – Иманай, – буркнул он. – Что ты здесь делаешь?

– Жду.

– Не глупи, – бросил Легор. Он был тощим как скелет, лицо будто вырублено из дерева, на поясе кривые ножи. – Ты сбежал – но сбежал не так уж далеко.

– Я попал на риф. Потерял лодку.

– Иманай, – вздохнул третий, Креш, в длинной хлопковой рубахе и брюках, у пояса два тонких меча, – ты можешь быть победителем состязаний, но ты явно не мореход.

Иманай согласно склонил голову. – Мало кто из нас, жителей пустыми, понимает море.

– Ты оставил свой пост, священный Долг и нарушил обеты, – сказал четвертый, Сефен, в кожаном доспехе и с двуручным мечом.

– На мое место встанет другой.

– Но сейчас Арен беззащитен! – крикнула Л'Орф, и мечи звякнули на поясе.

– Стоит ли еще великая стена песков? – спросил Иманай. Женщина мрачно кивнула. – Есть ли стража у больших ворот?

Она отвела глаза, скривила губы. – Городу могут бросить вызов – и что ему делать без поборника?

Иманай не спеша покачал головой. – Л"Орф, времена соперничества городов давно в прошлом. Когда это бывало? Поколение после войн за господство? Нет, Святые города уже не воюют за гегемонию, как в древние дни. И слава за это Семерым.

– Он боится, – предположил Легор с ухмылкой. – Боится Иргелла Убаридского или Сианны Эрлитанской. Боится драки.

Иманай лишь перевернул чарку для иккора. – Думайте как хотите, – буркнул он тихо.

Сефен всмотрелся в него пристальнее и, сделав заключение, кивнул сам себе. – Ты полон сомнений. Это нормально – но не для поборника Святого города. Не поддавайся слабостям.

– Сомнения сохраняют в нас человечность, – пробормотал Иманай, глядя на море.

– Ты не понимаешь, – натянуто сказала Л'Орф. – Мы сочли тебя недостойным чести.

Иманай улыбнулся, словно развеселенный. – Так почтите честью кого другого.

– Ты стал тупым, – рявкнул Корф. – Но ты прекрасно знаешь, что это значит.

Вздыхая, Иманай сощурился, следя за белыми птичками в небе. – Да. Не может ли так случиться, что вы вернетесь и скажете, что не нашли меня?

Легор фыркнул: – Давай кончать побыстрее. Меня уже тошнит.

Иманай указал на открытую дверь, и все не спеша встали, оружие в руках. – После тебя, – сказал Креш.

Иманай вышел в сторону широкой тропы к берегу, пересек полосу травы и ступил на песок пляжа. Пятеро следовали на почтенном расстоянии. Заинтригованные поселяне следили за ними с утесов.

Обратившись к пятерым лицом, Иманай постучал по эфесам кинжалов. – Как видите, я не вооружен должным образом. Ну, и где ваша так называемая честь?

Креш снял один из мечей и бросил Иманаю, тот поблагодарил легким кивком. Вынул и осмотрел клинок. – Превосходное лезвие. Мое...

– Довольно! – зашипел Легор и атаковал, лишь засверкали крючковидные ножи. Иманай отступил, парируя выпады – но так, что острия скользили почти у самой кожи, промахиваясь на ширину пальца. Клинки блистали молниями. Легор напирал без пощады, лицо свела кривая гримаса.

Ни один из зевак не смог понять, что и как случилось через мгновение, но Легор вдруг пошатнулся, кровь хлынула струей и он упал на истоптанный песок. Руки не успели выпустить ножи.

Корф шагнул к ним. Поглядел на труп. – Слабостью Легора, – заявил он, – была чрезмерная вера в дикарский натиск. – Взгляд уперся в Иманая. – Во мне ты такой слабости не встретишь.

– У всех есть слабости. – возразил Иманай.

Корф взялся за топоры и пошел вперед.

Итак, обитатели острова Война смогли натешиться поразительным зрелищем: как ужасный на вид владелец топоров, и чужак с двуручным мечом пали перед простым на вид, худосочным мужчиной. А ведь он сидел среди них месяцами, лениво следя за морем из окна таверны.

Затем вышла женщина, тяжелая и сильная, в свободном кожаном доспехе. Встала в позицию, подняв два меча.

– Л'Орф, – приветствовал ее Иманай. – Нам это не нужно.

– Боюсь, я должна, – сказала она с сожалением.

Иманай запрокинул голову, созерцая небо. Его рубаха была порвана и окровавлена, лицо покрыто слоем пота. – Прошу... – начал он, но Л'Орф атаковала.

Поединок вышел очень долгим. Женщина пробовала опять и опять, отходила и снова пыталась отыскать слабое место. Иманай, казалось, не хотел нападать сам и выжидал.

Так прошел почти час; солнце катилось к горизонту. Дважды Иманай утирал лицо. Затем выражение лица изменилось: он понял. – Ты попросту хочешь утомить меня, – сказал он. Л'Орф не ответила, по-прежнему кружа на полусогнутых ногах, делая выпад за выпадом.

Иманай покачал головой. – Здравая стратегия... но я не могу тебе позволить.

И снова жители ничего не заметили. Их гость Иманай метнулся к женщине, мигом сократив расстояние. Клинки мелькнули и она тоже зашаталась, заваливаясь на спину и роняя меч, прижав руку к груди.

Окровавленная рука потянулась к Иманаю в жесте угрозы. – Не оставляй Арен без защиты! – прохрипела она и упала.

Иманай встал лицом к последнему: тощему и долговязому Крешу, в черной одежде. Тот поджал губы и посмотрел на оружейный пояс. – Полагаю, мне следует вернуть меч, – сказал он и ухмыльнулся. – Но это было бы нечестно.

Иманай ждал, тяжело дыша.

– И, – продолжил Креш, – полагаю, следует дать тебе передышку. Но это было бы глупо. Значит... – он поднял палец, указав на перепуганных поселян. – Вы там. Идите в комнату этого человека. Обыщите. Там должен найтись длинный сверток. Может, под кроватью. Несите сюда.

Трое поселян побежали к таверне.

– А вы, – крикнул Креш остальным, – принесите факелы.

Он смотрел на Иманая. – Может занять много времени.

И да, бой занял немало времени. Двое сражались всю ночь под светом серебристого полумесяца и факелов. Каждый владел двумя тонкими клинками. Песнь соприкосновений, блоков и выпадов звучала возвышенной музыкой. Многие зрители – особенно служившие прежде в армиях или понимающие в кузнечном деле – сообразили, что стали свидетелями величайшего представления в своей жизни. Хотя и напрасного представления: никто из них больше не мечтал сражаться.

Всё кончилось перед рассветом. Зрителей осталось маловато. Тот в черном – Креш – вдруг остановился, руки медленно опустились. Он упал на колени, то-то шепнул Иманаю и повалился на мокрый песок у прибоя.

Иманай медленно и весьма неуклюже побрел к поселку. Встречные склоняли перед ним головы и бормотали: – Мы о них позаботимся... не беспокойся...

– И как позаботитесь? – хрипло каркнул чудак.

– Бросим тела в море.

Гость вяло повел рукой. Сглотнул и ответил: – Ничего подобного. Вы их похороните в земле. Таков обычай Семи Городов.

Староста кивнул. – Хорошо. Мы их закопаем.

Гость пошатнулся, но побрел к таверне. Позади поселяне обменялись взглядами, молча говоря: "Мы их похороним. Но сперва обчистим".

Глава 10

Тайскренн и Ночная Стужа стояли на гребне невысокого, покрытого травой холма. Здесь расположился штаб Даджека, сам кулак был недалеко, окруженный охраной, вестовыми и офицерами. Холм окружала армия, тяжелая пехота во внешнем кольце.

Они прошли на север три дня. Три дня непрерывных нападений и стычек с воинами-Жекками. Многие солдаты пропадали, едва отделившись от своих. Всё это время Даджек воздерживался от карательных рейдов или попыток заманить врагов в ловушку, и Тайскренн был вынужден признать, что стратегия кулака работает. Воины становились все более дерзкими, самоуверенными, настроенными на быструю победу. На битву лицом к лицу. На что и рассчитывает Даджек, казалось Тайскренну.

Вчерашний переход стал какой-то битвой на бегу: воины Жекков бросались, оттаскивали солдат – даже вырывая из рук товарищей; нападали на арьергард со спины; налеты не прекращались. Наконец, Даджек выбрал этот холмик как место решительного боя. Или последнего боя – так это должно было выглядеть: они вымотались, они упали духом, им некуда бежать.

Малазанское войско выдержало ночь хаотических набегов и быстрых атак. На заре солдаты выпрямили спины, приготовили щиты и встали шеренгами. Тайскренн вынужден был восхититься их выучкой и моралью. Ни следа страха в глазах, лишь мерцающая злость и простая, твердая решимость ответить за обиды сполна.

Даджек приказал ему и Ночной Стуже быть наготове в резерве, на случай, если битва пойдет в дурном направлении. Хохолок и Сиалле были ближе к строю, готовые пресечь возможный прорыв.

Тайскренн не возражал против "приказов". Это была битва, прерогатива кулака, не его.

Он следил, выжидая, оценивая действия и приготовления сторон. Жекки кружили за пределами броска дротиков, бегали, издавали леденящие души боевые кличи. Оценить число постоянно движущихся врагов было трудно, но Тайскренну казалось: их до ужаса мало, чтобы бросать вызов столь серьезной силе. Однако Жекки вкусили крови и жаждали больше, и в схватке один на один каждый казался куда сильнее человека.

Сейчас он заметил новые отряды Жекков, вероятно, иной породы. Еще выше и мощнее, и явно медленнее в движениях. Воины-медведи, сказала Сиалле. Их внешность тревожила мага.

Морская пехота ждала молча, внешние ряды подняли щиты. Даджек тоже выжидал, оценивая врага и бессознательно потирая культю или седую щетину на подбородке.

Противник явно вводил себя в боевое безумие, готовясь ринуться на морпехов; Тайскренну казалось, что чем сильнее буйствовали дикари, тем более походили на зверей: отрастала шерсть, выступали клыки, и прыгали они на четвереньках. Поистине люди-волки. Более крупные медведи стояли поодаль, на четырех лапах, иногда подпрыгивая, ударяя в землю и рыча.

Он обернулся к изящной Ночной Стуже, стоявшей совершенно спокойно, тонкие руки скрещены на груди. Спросил: – Как думаете, чем всё закончится?

Не сводя взгляда с прыгающих, воющих воинов, волшебница ответила: – Думаю, нас будут гнать псами до самых Фалар. Если не окончить всё здесь.

Да, она была права.

Когда атака началась, он не смог понять, что послужило сигналом. Только что воины скакали, и тут же всей массой ринулись со всех сторон, воя и брызгая слюной.

Он ощутил их накат, как удар в грудь. Строй как будто качнулся вовнутрь – но выпрямился, солдаты пригибались, готовые встретить натиск. Солтейкены цеплялись за щиты переднего ряда, иногда хватая когтями и пехотинцев. На его глазах мужские и женские тела полетели в воздух. Кличи, вопли, завывания, лязг мечей и треск щитов – в таком шуме беседовать было невозможно.

Однако каждый из тяжелых пехотинцев огрызался, ударяя мечами, убивая всякого, кто показывался рядом.

Барабаны отдали приказ, и второй и даже третий ряды начали бить дротиками в просветы меж щитов. Кольцо Жекков дрогнуло.

Как будто ожидая такого ответа, ожидая неудачи собратьев, грузные воины-медведи ринулись в атаку. Тайскренн приготовился к новому удару. Тот был подобен схождению лавины. Он видел, как иные медведи прорывались через три ряда пехоты, раздавая сокрушительные удары лапами, но и падая под бесчисленными уколами коротких мечей. Натиск заставил даже последний ряд строя сделать шаг назад; маг обеспокоенно посмотрел на Ночную Стужу. Женщина не выказала никаких эмоций, лишь сузились глаза, словно она созерцала нечто совершенно маловажное.

Внешние шеренги обороны стали мятущимся хаосом. Жекки крушили строй. Тайскренн подозревал, что кулак вскоре призовет к их помощи. Но командующий поднял руку, и барабаны загремели снова.

По сигналу часть морпехов пошла вперед, сомкнув щиты, задние ряды разделялись, каждый солдат занимал свое место в образующихся колоннах. Строй раскрывался подобно цветку, чьи изгибающиеся лепестки щетинились копьями.

Постепенно атакующие Жекки обнаруживали себя между двух шеренг, их шаг за шагом отгораживали от поля.

Тайскренн молча взирал на это, почти восхищенный точностью боевого перестроения. "Итак, вся эта идиотская муштра имела свою цель. Отлично, Даджек".

Однако тактика, казалось, не приносила успеха; окружающие Жекков ряды были тонкими, и они продирали их насквозь. В одной из прорех строя маг углядел воинов-медведей, медленно и неуклюже нападавших на собратьев-волков. Возможно, за этим стоял Хохолок.

Большая группа Жекков, почти все медведи, успела вырваться из сомкнувшегося окружения. Однако большая часть оказалась в ловушке. Но они сражались – до последнего изрубленного, израненного – никто не сдавался, не просил пощады.

"Ярость и глупость, до последнего. Беспощадно и бесполезно. Жаль, что они стали нам врагами".

Он обернулся к Стуже, желая обменяться впечатлениями, но промолчал, видя на ее лице грустное недовольство. – И что же?

– Что же? – повторила она сердито. – Сам не видишь? Что за потеря. Что за нелепая, бессмысленная растрата жизней.

Он поглядел на груды павших воинов. – А... о да. Что за потеря.

Даджек оставался в окружении штабных офицеров, вестовые носились туда и обратно. Он говорил с капитанами Орозе и Улленом и казался более расслабленным, здоровая рука поглаживала культю. Тайскренн пошел туда.

– Выследить их, – говорил кулак капитану Орозе. – Найти логово, дом, как угодно.

Могучая женщина отсалютовала и отправилась исполнять приказ.

– Может быть, мы сделали достаточно, – крикнула подошедшая Сиалле. – Вы преподали им урок, Кулак.

– Не могу оставить их за нашей спиной, – сказал кулак угрюмо.

Шаманка прерывисто вздохнула. – А что вы сделаете с детьми и стариками? Где же малазанское правосудие, малазанская терпимость? – Она обвела рукой трупы. – Вам не хватило крови?

Удивительно, но Даджек не изменил себе даже при столь явном нарушении субординации. Лишь кивнул, сжав челюсти. – Хорошо, боевой маг. Вы высказались, таково ваше право. Теперь моя очередь. Мы вторглись в них земли, верно. Ломились насквозь. Но они сами выбрали ответ, не вступив в переговоры. Мы лишь реагируем. Я должен завершить дело. Нельзя оставить позади раненого врага – это неразумная тактика. Влекущая осложнения.

Вы правы насчет кровопролития. Я тоже его не люблю. Я отдал приказ прекратить истребление. Но их нужно отогнать.

Она набрала дыхание для спора, но кулак заставил ее замолчать, рубанув рукой воздух. – Лучшего предложить не могу. – И ушел в окружении свиты, отдавая распоряжения отдельным отрядам. Сиалле смотрела вслед, сжав губы и уперев руки с бока.

Тайскренн изучал ее с любопытством. – Вы ведь не думали, что решите дело таким образом? – сказал он.

– Ох, замолчите, – рявкнула она и ушла.

Маг поднял брови: он-то считал свой вопрос самым обычным и здравомысленным.

До полудня кипели работы по захоронению трупов. Выход был назначен на утро. Мысленно он возвращался к битве, обдумывая каждый ее поворот. И решил, что недооценивал этого выскочку, бывшего наемника. И был неправ, разумеется: кажется, недаром тот стал одним из доверенных командиров императора.

И еще он ничего не слышал о Мече. Поборник участвовал в схватке, и явно в передних рядах. Но о его подвигах ничего не говорили. Он решил отыскать Дассема.

Впрочем, поборника оказалось нетрудно найти. Нужно было лишь следить за толпой солдат и идти туда, куда внезапно обращались все взгляды. Он двинулся в этот эпицентр, обнаружив Дассема ходящим среди пехотинцев – тут похлопал солдата по плечу, там встал на колени у раненого и сказав ему слова ободрения, и далее, к другой группе.

Поддерживает моральный дух, разумно заключил Тайскренн. Это ведь его работа. Но другой, менее благоразумный голос шептал: "Выращивает поклонение самому себе".

Честно сказать, ему хотелось бы решить, какой голос верен. Но в поборнике было нечто непроницаемое. Твердое. Иррациональное, идущее из глубины.

Поборник шел, и за ним двигались мечники, двое мужчин и одна женщина – его самозваная, неофициальная охрана, не отстающая ни на шаг. Тайскренн питал к ним еще меньше доверия, чем к Дассему. Они называли себя "Мечом". Довольно неуклюже, ведь сам Дассем носил титул Меча Империи. Маг потряс головой и отвернулся: о эти неразвитые солдатские умы...

Побродив так, он наконец нашел новое расположение личного шатра. Вошел и сел на походный стул, продолжая размышлять. Потратил много времени, так и не раскрыв тайны своих скрытных коллег-магов. Глаза закрывались сами собой, он понял, что нужно отдохнуть.

Моргнул еще раз и понял, что уже не один.

Высокий, тощий, смуглый человек стоял перед ним, в темно-зеленых шелках и бархате, на пальцах множество колец, на губах самодовольная усмешка.

– Супер, – приветствовал его Тайскренн.

– Верховный Маг. Моя госпожа нетерпеливо ждет новостей.

– И более не смейте тайно проникать в мои покои.

Улыбка погасла. – Похоже, вы меня не расслышали.

– Расслышал. И повторяю: не смейте проникать ко мне, иначе я буду видеть в вас противника. Ясно вам?

Нетерпеливый жест окольцованной руки. – Как пожелаете. Так есть ли новости?

– Ничего, о чем не успели сообщить вам ваши лазутчики.

– Так что вы заключаете? Является ли это сооружение Старших рас истинной целью похода Келланведа на север?

Тайскренн удивленно моргнул. Идея была столь дурацкой, что даже не пришла ему в голову. – Не думаю.

– Не думаете, – передразнил ассасин. – Однако моя госпожа не интересуется мнениями. Ей нужны факты, доказательства. Постарайтесь их раздобыть.

Тайскренн гордился своей невозмутимостью, однако этот человек явно старался испытать ее пределы. Несмотря на усилия, в голосе проскользнула нота недовольства: – Я не из агентов вашей госпожи, чтобы этим заниматься. У вас есть мое профессиональное заключение. Этого должно быть достаточно.

Улыбочка снова раздвинула губы Супера. – Что ж, увидим, что она думает об этом. Верно?

Верховный маг указал на выход, но гость лишь фыркнул и растворился в Рашане. Тайскренн еще долго не шевелился – ему снова было над чем подумать.

"Истинная цель Келланведа все эти месяцы? Неужели?" Он покачал головой. Растущее взаимное недоверие, паранойя среди высшего руководства грозила стать проблемой.

Уллара наконец-то перестала рыдать. День и ночь она пролежала на полу Великого Храма, прижав тряпицу к залитому слезами лицу. Но наступила ночь, и она села на свой престол. Дневные охотники спали на насестах, совы улетели. Она понимала, что пора встать: ей нужно вести народ, народ, получивший ужасающий удар. Урсана, видела она глазами птиц, скоро будет здесь.

Она заставила себя идти прямо, с трудом распахнула двери. Селение было тихим: никто еще не знал, какая случилась катастрофа, хотя жители подозревали худшее. У входа не было привычных юных стражей: оба были мертвы. Уллара вышла в ночь ожидать Урсану.

На краю селения помедлила. Ночной воздух холодил мокрое лицо. Глазами ночных хищников она видела мучительное продвижение небольшого отряда оборотней – почти все медведи – которых Урсана спасла от резни. Многие хромали, другие их поддерживали. Она видела и приближение мелких, многочисленных групп малазан-разведчиков, высланных по их следам. И думала, что если малазане сильны в битвах, она сильна в бегстве.

Побитый отряд приблизился, Урсана вышла вперед. Остановилась перед жрицей, пала на колени. Кровь из глубоких ран успела прокиснуть на мехе. – Прости, Жрица, – зарычала Урсана. – Ты была права. А я должна была слушать тебя.

– Нечего стыдиться, Урсана. Встань. Я рада, что ты спасла жизни.

Утомленная женщина неловко встала. – Нужно бежать немедля. Малазане идут, уверена. Они нас не оставят.

Улллара кивнула: – Знаю. Видела. – Она указала отряду на селение. – Поднимайте всех. Собирайте что сможете унести на плечах и волокушах. Уходим сейчас же.

– И куда мы можем пойти? – с полным отчаянием сказала Урсана.

– Уйдем на запад и скроемся, пока не уйдут малазане. Здесь им нечего взять. Не думаю, что они намерены остаться.

Урсана сонно кивнула – она с трудом удерживала себя в сознании. – Будет сделано, – ответила она. – И смею добавить: я рада, что ты следила за всеми нами.

Уллара протянула руку к волосатому предплечью. – А ты должна лечь и отдыхать до ухода. Это приказ.

Тел видно не было, но низкий холмик и окружающие луга явно были местом битвы, особенно на взгляд людей, в этом понимающих. Младший Черный погладил землю, тыкая пальцем. – Похоже, малазане пустили кровь этим оборотням.

Гиацинта кивнула. – Полная победа. Мало кто ушел.

Гвинн, нашедший себе сломанный боевой посох вместо трости, опирался на него, лицо бледное и мрачное. – Как жаль, – пробормотал он.

– Верно, – отозвался Черный. – Я лучше поглядел бы, как малазанам надирают задницы.

Гвинн фыркнул: – Не это я имел в виду.

Гиацинта указала пальцем на проторенную тропу. – Кажется, они ушли эти путем. – Над горизонтом видело облако. – И похоже, идут они к тому пику.

Гвинн кивнул: – К Золотой Горе.

Блю обернулся. – Из старой сказки?

– Какой сказки? – потребовала Гиацинта.

– Гора несказанных сокровищ в середине пустоши, под охраной чудовищ, – пояснил Блю.

– Звучит точно как сказка, – буркнул Черный.

Гвинн поднял руку, требуя терпения. – Этот регион считался одним из вероятных мест ее нахождения.

– Да, тут точно пусто. – Черный скептически подмигнул Гиацинте.

– Тогда он что тут делает, во имя Худа? – вдруг указал Блю на юг.

Все оглянулись. Там стоял огромный человек – настоящий великан. Видя, что его заметили, он приблизился.

– Как он сумел? – с обидой сказал Блю.

Гвинн, сощурившись, кивнул себе. – Он же Теломен.

– Проклятие! – рявкнул Черный и вытащил меч.

Великан, ибо он именно что был велик, вдвое выше любого мужчины, показал руки. – Я не вооружен, – зарокотал он.

– Он голыми руками оторвет нам головы, – прошипела Гиацинта, тоже извлекая клинок.

Теломен ткнул пальцем. – Вы не малазане.

– Верно, – согласился Гвинн.

– Тогда кто вы? Зачем здесь?

– Слишком близко, – крикнул Блю. Гигант застыл на месте. – Почему мы должны отвечать?

Черный и Гацинта медленно расходились, вставая по бокам Теломена. Он смотрел с улыбкой на больших губах. – Потому что я думаю: малазане вам не друзья.

– А тебе?

– Думаю, мы могли бы заключить нечто вроде союза.

– Не интересно, – крикнул Черный. – Иди своей дорогой.

Великан качал косматой головой. – Зачем вы идете за ними? Зачем выслеживаете?

– Не интересно, – повторил Черный. Махнул клинком. – Назад.

Теломен уже не улыбался. – Мне не нравится твой тон.

Гвардейцы напряглись, Блю заслонил Гвинна, готов посох.

– Постойте! – сазал Гвинн, глядя в небо. Блю проследил его взгляд, сощурившись: там летала какая-то мелкая птичка. Блю видел, что она идет кругами прямо над головами их группы, каждый раз ниже и ниже.

Наконец комочек серо-бурых перьев уселся на подставленную ладонь великана и запрыгал, громко чирикая и вертя головкой. Гвинн подошел и всмотрелся. – Ради всего святого... – Он поднял взгляд на гиганта. – Ты знаешь девушку – гм, женщину – умеющую говорить с птицами?

Великан снова расплылся в улыбке и басисто фыркнул. – Кажется, готов предложить честную сделку...

Гораздо позднее, нежели надеялась Джианна, Яни подошла к ней на кухне и намекнула: все готово. Девушка чуть не подпрыгнула, сжавшись; сердце бешено стучало. Она метнула взгляд на привычную стражу, но те были слишком довольны возможностью спокойно сидеть и есть.

Ночью она снова приготовилась, достала обычную уличную одежду, кошельки и свертки с драгоценностями, золотыми кольцами и браслетами. Поела как можно сытнее и ждала темноты, меряя комнату шагами. Она знала, почему Яни связалась с ней именно сейчас: столица гудела новостями – починка стены завершена и суда могут выйти для торговли и защиты города.

В полночь она выскользнула по привычному пути побега, с прыжком на нижний ярус. Повисла на стене, стараясь растянуться и оставить меньше расстояния до каменных плит. В этот раз вышло получше: по крайней мере, она не вывихнула лодыжку, хотя воздух вылетел из груди от удара. Встала и пошла на кухни.

Помещение было темным, лишь мерцали остывающие печи и закрытые фонари. Она набрала воздух позвать Яни, но лишь подпрыгнула, когда рот зажали рукой. Развернулась, распахнув глаза и увидела старую служанку. – Как ты смогла?..

– Целая жизнь как прятки, – сказала та с некоей горечью. Поманила Джианну за собой. – Идем же. Пора. – Они вошли в закуток к двери и вытащили большую корзину с кожаным ремнем на крышке. Служанка закинула ее на плечи и открыла скрипучую дверь, выглянув наружу. Затем открыла шире и позвала Джианну за собой.

Останавливаясь на каждом углу, выбирая самые темные места, судомойка вела ее в гавань, затем на полный кораблей пирс. Они пробирались между груд ящиков и бочек, канатов и сложенных парусов, даже клеток с утками. Наконец Яни сделала знак остановиться.

Джианна выглянула ей через плечо: корабль стоял рядом, и трап опущен. Женщина-матрос в коротких штанах и хлопковой рубахе выглядывала с борта, держа фонарь. Вероятно, ночная вахта.

Яни лишь коротко махнула рукой, и женщина выпрямилась, подняв фонарь. Ушла на другой борт.

Палуба казалась пустой. Яни поманила девушку. – Иди.

Они всходили по трапу. Джианна не смогла удержаться. – Где же все?

– Им заплатили, чтобы они были не здесь, – буркнула Яни и велела идти быстрее. На палубе указала на люк в трюмы. Там они прошли в крайний кормовой отсек, где тускло мерцала лампа. Здесь ждал брат Яни. Он указал на узкий темный лаз. – Туда.

Джианна застыла на месте. – Туда? Что там?

– Потайная каюта. Да, крошечная, – объяснил брат Яни. – Никто не знает, что ты здесь. Там есть еда и ночной горшок. Вылезти сможешь, когда будем далеко.