Текст книги "Горнило верховного мага (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Глава 17

Иманай сидел на своем привычном месте. Смотрел, как поутру потрепанные лодки выходят на рыбалку, а вечером возвращаются. Говорил себе, что вовсе не ожидает неизбежного; что неизбежного и вовсе нет. Но однажды война явилась на остров своего имени.

Она показалась в виде единственного корабля, входящего на веслах в бухту. Даже на взгляд не слишком опытного в моряцком деле Иманая судно казалось странным: широкое и длинное, высокие борта, две мачты, но полный набор весел. Необычная разновидность торгового судна, но теперь с увеличенной командой, много мужчин и женщин – и все с оружием.

Он оставался в кресле, пока островитяне разевали рты, а потом бегали, хватая детей и драгоценные пожитки, меся грязь на улицах поселка. Он сидел, когда гостиница опустела под треск падающих стульев и панические возгласы. Так и сидел, когда по каменным ступеням затопали сапоги и банда размахивающих оружием чужеземцев вошла, толкая перед собой нескольких пойманных поселян. Среди заложников Иманай отметил Рендрена, жреца Маэла – встрепанного, губы в крови и щеки в синяках.

Один из налетчиков подошел к Иманаю – явно их вожак, судя по наглому виду и задранному подбородку.

Иманай вздохнул, глядя на море.

Налетчик указал на Рендрена. – Жрец сказал, ты тут типа опасный человек с севера. Так? Ты нам будешь мешать?

Иманай с трудом понял смысл сказанного, столь варварским был акцент бандита. И покачал головой: – Нет. Никаких помех.

Негодяй развел руками, глядя на Рендрена. – Вот! Видал? У него есть ум. Не как у прочих.

Иманай всмотрелся в вожака: перстни на пальцах окровавлены, как и болтающийся на поясе меч, кривой и зловеще острый. Ему пришлось пересмотреть первую оценку. Не простой бандит с лодкой дружков. – Ваш говор странен, – начал он. – Откуда вы?

– С юга, – ответил бандит без заминки. И указал на очаг. – Разожги покрепче. Хочу тепла. Эй, Гафф, притащи сюда одного местного.

– А ваше имя, смею спросить? – сказал Иманай.

Налетчик окинул его взглядом с ног до головы, лицо отвердело; но затем он пожал плечами. – Ролло. Капитан Ролло, так меня все кличут. – Он оперся рукой о столик, подтащил к себе стакан Иманая и выпил залпом – только чтобы надсадно закашляться. – Худовы кости! Отличное пойло. Как назвать?

– Иккор.

– А, да. Знаменитый иккор с Фалар. Слышали. – Он осмотрел глиняный кувшин. – Кажись, не зря знаменит. Эй, ребята, соберите все бочонки, возьмем с собой.

Семеро бандитов пошли грабить таверну. Капитан Ролло уселся за столик Иманая, словно они стали друзьями. Иманай искоса рассматривал его: старая, залатанная кольчуга на рваной рубахе, грубо обрезанные волосы, сухое лицо сожжено солнцем, лоб покрыт хмурыми морщинами. Мужлан казался привычным к насилию и убийствам, хотя трудно было судить, насколько хорошо он владеет клинком.

– Как там огонь, Гафф? – заорал Ролло.

Бандит усердно раздувал уголья. – Ох как горячит, капитан!

– Хорошо. Сувай туда руку этого селянина.

Брови Иманая поднялись: он много повидал в годы службы поборником, но не привык к грубым пыткам.

Жрец дернулся: – Нет!

Один из бандитов пнул его, повалив. Ролло встал, прижал шею подошвой: – Есть что сказать, святоша?

Рендрен качнул головой. – Прошу... мы бедны...

– А! Значит, хоть что-то есть! – Ролло сделал знак подельнику, тот схватил селянина за руку и потянул к пылающим углям.

– Скажи ему, – сказал Иманай.

Матрос помедлил, глядя на него. Как и Ролло. Капитан кивнул: – Да, я ж говорил, – и пнул жреца. – Умный человек.

Рыбак, а может, здешний гетман или иное "официальное лицо" – Иманай все равно их не запоминал – потел и нервно сглатывал, однако молчал. Казалось, он не столько напуган, сколько ошеломлен и лишен соображения.

Ролло вздохнул. – Лады. Давай.

Едва рука оказалась в очаге, раздался вопль боли; Иманай крикнул еще громче: – Твой кошелек или кисет с побрякушками того не стоит, дурак!

Матрос отпустил руку, и селянин шлепнулся на пол, плача и сжимая ожог другой ладонью. Таверну заполнил запах горелой плоти.

– Покажи им, Барноу, – почти умоляюще сказал жрец.

Селянин слабо кивнул. Матрос поднял его на ноги и толкнул к двоим другим, которые уволокли беднягу в ночь.

Ролло уставился на Рендрена. Потер неопрятный подбородок. – А ты, жрец? Собираешь долю для Маэла?

– Сапфиры? – крикнул кто-то из бандитов.

– Изумруды! – сказал другой.

Ролло закивал: – Верно. Слухами море полнится. Все острова платят ежегодную дань Маэлу. – Он снова пнул лежащего навзничь священника. – И жемчуга. Особенно жемчуга – так слышно. Ну, где они?

– Я дам всё, что пожелаете, – уныло отвечал жрец.

– Сейчас?

– Да! – пропыхтел жрец.

Капитан велел команде поднять его, множество рук потянулось и потащило жреца к дверям. Рандерен сверкнул глазами: – Я считал тебя мудрым, – крикнул он Иманаю, – но вижу, ошибся. Ты просто трус. Трус, прячущийся за словами.

Челюсти Иманая сжались, он не смотрел жрецу в глаза. Ролло хохотнул и махнул рукой. Двое увели Рендрена. Ролло снова плюхнулся к Иманаю. Наполнил стакан иккором.

Выпив и облизав губы, он сказал бывшему воину: – Ты хитер. Точно. К чему рисковать ради мужичья? – Пренебрежительный жест. – Да, ты прав. Они не стоят. Но как насчет нас? Мне всегда пригодится лишний меч.

Иманай отрицательно покачал головой. – О нет. Я просто случайный гость.

Ролло уже не усмехался. Опустил стакан. – Тем хуже. Если ты не из волков, ты овца. А овец стригут. – Он протянул руку, а вторая уже искала клинок у пояса.

Вздохнув, Иманай встал, медленно, отодвинул стул. Матросы ощетинились, руки на оружии. Иманай пошарил в куртке и достал кошель. Уронил на стол, породив звон металла, и отвернулся к двери.

– Он прав, – бросил ему в спину Ролло. – Тот жрец. – Иманай оглянулся. – Ты из овец.

Иманай вышел, сжав зубы.

Под холодным светом ночных звезд помедлил, глядя на мерцающие воды бухты. Неужели правда: он просто сбежал? Всего лишь? Не отказался добровольно, но испугался? А может, он ошибся, думая, что бегство возможно – куда не пойди, люди и обстоятельства не меняются.

Горько вздохнув, он спустился к хижине, в которой жил. Позади слышался все более громкий смех – бандиты вернулись и уже пировали.

Утром Иманай встал на привычном месте для наблюдений за берегом. Над селением не было дымов – уже хорошо. Налетчики удовлетворились тем, что отняли у островитян. Он видел, как они нагружают две шлюпки бочонками, связками и тюками с всяким добром.

И вдруг застыл, схватившись за лоб. "Ради всех богов-демонов Джан Одхана! Я должен был предвидеть!" Он поспешил вниз.

Вошел в воду по колено и помахал руками матросам. – Это мои доски!

Три мужчины и женщина переглянулись. Самый крупный засмеялся: – Нет. Это наши доски.

– Мне правда очень жаль. Но эти доски нужны для починки лодки.

– А нам они тоже нужны для починки, – рявкнула женщина.

Здоровяк с коротким мечом, в драных, некогда синих штанах и слишком узкой кожаной куртке потер подбородок. – Нам сказали, что ты безобиден. Не заставляй меня сердиться.

Иманай вздохнул. Неизбежность приобрела форму. – Мне жаль, – сказал он нарочито громко, – но вынужден настаивать. Верните доски.

Мужлан захохотал.

– Ох, да избавься от него, Дуркан, – бросила морячка.

Печально качая головой, Дуркан вынул меч и картинно взмахнул над головой. – Ну держись, сопляк, – сказал он предостерегающе.

Иманай встал удобнее, чуть сместившись, ноги зарылись в мокрый песок и гравий.

– Эх, дурак! – Дуркан сделал выпад.

Иманай чуть шевельнулся, хватая за руку и выгнув ее так быстро, что сломал запястье. Меч выпал. Он подхватил его и ударил медным навершием по голове, отправляя Дуркана спать.

Остальные опомнились и заорали, вытаскивая свое пестрое вооружение.

Иманай успел пару раз взмахнуть неуклюжим клинком, оценивая баланс, и все оказались рядом. Похоже, разбойники не ценили честных поединков.

Он повалил в воду всех, калеча уколами в бедро.

– Зажимайте крепко, и может, выживете, – посоветовал он им, пыхтящим, лежащим в алом приливе. – Ищите тряпки для затяжек.

– Вали к Худу, мудак, – простонала женщина.

Отбросив тяжелый меч, он выбрал два самых легких орудия, чьи-то длинные ножи. Поднял, разворачиваясь к тропе, по которой бежала целая толпа.

Инстинкт велел ему оставаться на глубине, чтобы противники ощутили стеснение и замедление движений. И он ждал, пока они брели по все более глубокой воде, сражаясь с набегающими волнами. Он чуть передвигался, позволяя им сталкиваться и мешать один другому; парировал и отвечал, разрезая мышцы и сухожилия, оставляя мужчин и женщин нянчить раненые конечности. Он огорчался их ранам, не прекращая выпадов – по крайней мере, еще никто не был ранен смертельно.

Пока они наседали – не теряя ярости – мысли его обратились к возможному итогу. Как выбраться из переделки? Капитан Ролло вошел в воду; увы, у него имелся арбалет, который пират спешно заряжал на ходу.

Иманай выругался. Очередное осложнение, о котором нельзя забыть. Он переместился, чтобы между ним и Ролло стоял кто-то из бандитов.

Битва продолжалась. Иманай начал восхищаться клинками, столь неожиданно доставшимися ему: ужасающе острые, они казались скорее мясницкими орудиями для разделки туш. Впрочем, именно такая неприятная работа выпала ему здесь.

Иманай начал выходить из воды поближе к капитану. Он уже резал глотки, потеряв терпение. Ролло поднял глаза и в глазах мелькнул испуг – увидел, что мало кто остался от команды, а враг еще жив. Капитан поднял арбалет.

Иманай убил женщину-пиратку и заслонился ее обвисающим телом. Ролло выстрелил, болт со звоном пронизал плоть и коснулся кожи на груди Иманая. И всё, выстрел был потрачен. Иманай оттолкнул труп и рванулся на берег.

Из команды оставалось шестеро. Двое, бросив взгляд на красный прибой и плавающие в воде изувеченные тела, побежали прочь, оставшиеся напали. Ролло перезаряжал, выйдя на выступ гравия.

Иманай сражался осторожно, следя краем глаза за Ролло. Выбрал самого большого – точнее, толстого – из оставшихся бандитов. Этот будет последним. Воин зашагал быстрее, быстро покончив с двумя. Оставшиеся – женщина и тот толстый – попятились, желая лишь сохранить жизни.

Он резанул женщину по груди – больно, но не смертельно – и встал перед последним.

– Ложись, Тунец! – заорал Ролло.

Толстяк плюхнулся в прибой. Иманай с бранью нырнул следом, ударил со всей силы. Поискал в мутно-розовой воде и нашел ожидаемое: труп. Встал, кряхтя, заслоняясь им. Он еще моргал, избавляясь от соленой воды, как что-то с силой вонзилось в плечо, развернув. Уронив тело, зажал рану и поглядел на Ролло. Тот снова суетливо перезаряжал. Иманай рванулся, но вода мешала шагам. Похоже было, ему не успеть. В последний миг он выхватил оставшийся нож и метнул.

Сдавленное проклятие и звон выстрела – без мучительного удара – стали ему наградой. Он сошелся с капитаном, пытавшимся вытащить нож из груди. Помог вытащить – и вонзил в грудь еще раз. Капитан зашатался, в глазах одурелое недоверие. Он упал на спину, сжав пальцы на торчащей рукояти.

Лежа на мокром гравии, мужчина забулькал смехом, закашлялся кровью. – Кажись, ты нашел волю к драке, – пробормотал он слабо.

Иманай присел рядом. – Да. От кое-чего нельзя убежать.

– Так что ты тут делал? Просто бегал?

– Полагаю, хотя раньше думал иначе. Но да... полагаю, я просто хотел сбежать.

Капитан не ответил. Иманай увидел, что он мертв.

Он встал, не отводя взгляда от тела, потом обернулся, находя все новые тела, плававшие на мягких волнах. Покачал головой: ведь думал, что уедет и тем избежит всякого пролития крови... какой абсурд...

– Они все мертвы? – спросил кто-то.

Иманай подял глаза. Это был жрец Рендрен. – Некоторые ранены. Кое-кто сразу сбежал.

– Ты говорил, что покончил с насилием.

– Да, говорил.

– Они убьют всех нас за твои...

Иманай указал на стоявшее на якоре судно. – Отведите его подальше и затопите. Скройте улики. Советую всех сжечь. Другой корабль, может быть, вовсе не покажется здесь.

Жрец кивал: – О да, понимаю. Это легко.

– Пришлите ко мне плотника, – велел Иманай.

Жрец похромал по тропе.

Рыбаки показывались на берегу. Они потащили трупы туда, где – полагал Иманай – выроют большую яму. Он старался не замечать блеск острых ножей – там, где кто-то еще оставался в живых. Стоял и ждал.

Наконец явился плотник, белый как молоко, ибо успел увидеть кровь и трупы. – Да, сер? – пробормотал он. – Звали?

– Да. – Он указал на доски. – Забери их и почини треклятую мою лодку. Сейчас.

Починщик сглотнул, став еще бледней. Закивал как марионетка: – Да, сер. Точно. сейчас же. Ага. – И попятился, так и кивая.

Иманай помотал головой, разминая шею, и пошел к таверне. Всё же придется вернуться в Арен. Похоже, судьба уже приняла решение за него.

Глайниф Аранар, аббатиса Кебила и ведущая мистерий Внутреннего Святилища, спешила по гулким залам Базилики на полное собрание Совета Веры. Холодные помещения редко бывали столь оживленными, Совет собирался редко; и сама Глайниф, уж верно, никогда прежде не проявляла спешки. Однако времена настали необычайные – точнее, ошеломляющие.

Иноземные захватчики будто бурлящим кипятком обжигали юг, ударяя повсюду, делая высадки, поджигая, грабя, даже занимая городки и порты! По всему архипелагу! Это было неслыханно, невероятно. Весь народ вопиял к Вере: изгоните захватчиков! Смойте их волнами! Однако Глайниф подозревала, что сделать это будет нелегко. Шли донесения, что некоторые банды спешно укрепляют завоеванные островки.

Она начала с ужасом подозревать, что это не простые налеты, ограбь и беги. Что это не простые разбойники, жадные до золота и товаров, но спешащие вовремя уйти на свой юг.

Но подозрения она держала при себе. Ход обсуждения на прошлых советах подсказывал: эти мысли не будут встречены с радостью. И если она сейчас занимает в иерархии самое низкое место... разум диктует сидеть тихо и не поднимать волну.

Стража – вооруженные солдаты из Ополчения – открыла двери в палату, позволив ей войти. Тоже нечто новое. Фалары прежде не находили пользы в наличии сухопутной армии, но количество вооруженных фанатиков Веры выросло неимоверно.

Нурай и Маллик уже заняли стол. Глайниф вежливо поклонилась и села. В Совете не хватало одного члена – нового смотрителя над монетой еще не выбрали. Маллик явно не спешил, а они с Нураем благоразумно не торопили его.

– Достославный Правитель уже идет? – спросила она.

Походивший на черепаху Маллик кашлянул и сказал: – Достославный не удостоит нас присутствием. Тяжелые времена расстроили его нервы. Я советовал ему отдохнуть. Нам понадобится его, э... ободряющее влияние. В будущем.

Слова Маллика вызвали в Глайниф некое нутряное возбуждение. "Мы трое правим Фаларами!" Она добилась! Она заняла место у настоящего трона власти.

Аббатиса склонила голову, признавая мудрость блюстителя Веры. – Значит, кворум собран.

– Поистине, – сухо отозвался Маллик. Его мертвенный, подобающий скорее морскому гаду взор скользнул по Нураю, стражу Веры. – Ваш отчет?

Нурай кивнул. Он казался переутомленным, лицо осунулось и посерело, глаза запали. Он подался вперед, сжав пальцы. – Захватчики разделились на множество групп, атакуют множество островов. Многие уже не грабят, но укрепляют взятые форты и города. Думаю, готовятся объявить себя местными деспотами или даже королями, и потребовать переговоров. – Он развел руками. – Честно сказать, они не кажутся организованными. Это просто хаос, полный хаос.

– Они страшатся нашего последнего средства, – сказал Маллик. Нурай и Глайниф почти пугливо переглянулись. – Знают, что мы не станем использовать его против своих островов. – Жирный палец постучал по столь же жирной губе. – Если только мы не заманим их на один остров... – Казалось, он обдумывает эту возможность, не тут же отвергает. – Так или иначе, нужно еще удостовериться, что мы можем положиться на это... оружие.

Немигающие глаза уставились на Глайниф. – Вы усмирили жрицу? Узнали все необходимые заклинания?

Глайниф знала, что роковой вопрос будет задан – и все же подпрыгнула. Открыла рот, но не издала ни звука. Закашлялась. – Да, Блюститель. Однако Ритуал Призыва не проводился уже сотни лет. Мы даже не уверены...

Маллик прервал ее вежливым кивком. – Да-да. Однако вы можете заранее проверить каждый шаг.

Она кивнула, не доверяя голосу.

Маллик пошевелил головой, будто оценивая ее заново. – Отлично. Мы начнем призыв.

– А цель? – воскликнул Нурай. – Они рассеялись, будто потревоженное гнездо тараканов. Куда придется этот... гм, удар?

Маллик разогнул спину, кивнул, выглядя крайне самодовольным. Глайниф сообразила: вот он, тот пункт, к которому он вел. – Так получилось, что цель сама показала себя.

Нурай метнул аббатисе очередной неуверенный взгляд. – То есть? – торопливо встряла Глайниф.

– Так называемый командующий вторжением.

Страж Веры скорчил гримасу. – Вы же не верите в эти россказни?

Маллик кивнул с серьезным видом. – О да. Верю. Будь это лишь слухи – но мои агенты собрали много сведений, добытых подкупом и болью. Все согласны в одном. Могущественный архимаг, вероятно, он же самозваный император южного континента, ведет силы вторжения. И он ждет, бросив якорь у острова Деланс. Мы пустим тварь туда.

– Есть риски, – заметил Нурай.

Глаза Маллика вдруг сверкнули льдом. – Разумеется! Любой наш выбор влечет риски!

Глайниф вздохнула, ибо сама готова была сказать то же самое. "Какой ужасный риск! Игра. Рискованные расчеты. Но как-то же этот человек достиг вершины власти..."

– Что важно, – продолжал Маллик, ерзая в кресле, – он стоит в отдаленном месте. Значит, мы не будем сообщать о нападении и призыве твари. – Он поджал пухлые губы. – Если ничего не получится... – Плечи поднялись. – Мы промолчим и по-прежнему будем намекать на скрытую силу, угрожая всем.

Глайниф не смогла сдержаться, поднимая брови. "Что за отчаянная наглость! Он готов полагаться на фальшивую угрозу!" Она покачала головой, восхищаясь.

Мертвящий взгляд коснулся ее. – Начните приготовления.

Она склонила голову. – Немедля, господин.

Джианна сидела у одного из окошек своей кельи – конечно, закрытого – когда дверь со скрипом отворилась. Решив, что это принесли еду, она устало сказала, не оборачиваясь: – Оставьте на столе.

– Не сегодня, Гиандра, – отозвался знакомый, ненавистный голос.

Девушка обернулась; аббатиса Глайниф стояла с четырьмя мощного вида жрицами.

В горле словно возник узел внезапного понимания. – Что такое?

– Просто проверяю тебя, – сказала аббатиса. Однако странный тон был в ее голосе, и масляная улыбка блестела на бледных губах. – Нельзя, чтобы ты снова сбежала. Не сейчас.

– О? Позвольте спросить, почему? – Джианна старалась вложить в голос презрение, но сердце уже часто застучало.

– Узнаешь сама. Уже скоро... очень скоро. – Глайниф сделала жест, и стража надвинулась на Джианну. – Привязать ее. К постели.

Две жрицы схватили Джианну, не успела она пошевелиться. Девушка лишь смотрела на аббатису с крайним недоумением. – Как? Ты разум потеряла?

Глайниф подняла руку: – Предосторожность. Твое время придет. Скоро. Нельзя допустить никаких рисков. – Теперь она открыто ухмылялась.

Жрицы вытянули ее руки и привязали к спинке кровати, ноги стянули вместе. Глайниф придирчиво осмотрела их работу и кивнула. – Пока придется так. Если проголодаешься или захочешь опорожниться, только позови.

– Я скорее умру от голода.

Жрица склонила голову к плечу и не сразу отозвалась: – Не думаю, что у тебя будет на это время. – Поклон вышел насмешливым. – Спокойной ночи, о Верховная Жрица.

Джианна проклинала их, пока все не вышли; проведя так много времени на кораблях, среди матросов, она не отличалась культурностью выражений.

Глава 18

Возвращение на выжженную, почерневшую равнину оказалось не легче первого путешествия. Ночная Стужа, Дассем и Тайскренн не соблюдали определенного порядка. Было раннее утро, хотя солнце все равно целый день пряталось бы за темными тучами. Туман и столбы пара затрудняли обозрение, и трое шагали не по прямой, огибая булькающие грязевые провалы и оконца алой лавы, то бурлящей, то скрытой за корками из пористой пемзы.

Как и прежде, Тайскренн защищал группу от худших проявлений одуряющей жары. Но даже ему не удавалось полностью ее блокировать; он шел на цыпочках, сандалии Дассема уже дымились. Ночная Стужа не помогла ему, ибо копила силы для решающего испытания: как-то перенести всех троих в недра горы.

Дассем-Меч, как обычно, был в легкой кольчуге поверх кожаной куртки, с наручами, но без шлема. Светлые волосы повисли, пропитанные горячим потом. На боку висело единственное оружие – двуручный, тяжелый на вид меч. Тайскренн привык видеть его в работе двумя мечами и подозревал, что такой клинок он выбрал из-за гигантских размеров поджидавших их ящеров.

Они двигались довольно быстро, хотя огибали ямы, избегали открытых мест и троп, казавшихся дорогами для Че'малле. Гора была все ближе, и Тайскренн начал тревожиться. Где все эти звери? Не упускает ли он нечто очевидное? Некое изменение в их повадках и намерениях?

Даже Стужа казалась озабоченной, она то и дело останавливалась, озираясь, наморщив лоб.

– Где же они? – шепнул Тайскренн.

– Не знаю. Не о таком читала я в давних отчетах. Они могут... – Она замолчала, потому то почва дрогнула под ногами. Дассем шатался, стараясь не упасть. Затем их обдало ревом – оглушающим, громовым – словно к ним шли сотни лавин.

– Это что? – крикнул он Ночной Стуже.

Она всматривалась в гору. Пыль или какие-то мелкие обломки закрыли основание, целые клубы. – О Старшие силы, нет, – прошептала она.

– Так что там? – сказал подошедший Дассем.

– Она движется, – ответила она сухим тоном.

Тайскренн уставился на гигантское сооружение. Гора. Настоящая гора. Такое просто невозможно понять. – Движется? И куда?

– Да, нужно спешить. Я возьму вас.

– Но мы еще далеко, – запротестовал Тайскренн, опасаясь за нее.

– Мы можем прождать слишком долго, – возразила она, и он не понял, что это должно значить.

Однако не спросил, ибо мир за мгновение стал странно одноцветным, и расстояния размылись, обманывая взор. Его как бы подняло и потянуло за волшебницей. Он понимал, что перемещается, но вокруг были одни размытые пятна – ощущение не походило на странствия по известным садкам. Маг снова задумался: кем или чем была эта женщина.

Ощущения вдруг сменились. Он ударился о каменную стену и со стоном сжал голову. Глаза снова заслезились.

Звуки надсадного кашля облегчили его боль – почему-то.

Он поморгал и смог различить Меча, опершегося о стену рукой. – Не привыкли к странствию по садкам?

– Привык. Но это другое, – отозвался воин.

Тайскренну пришлось согласиться. Его обдало жаром, маг торопливо поднял шит Тюра, избегая худшего. Нервы раздражал шум, лязгающий и грохочущий: камни трескались и падали, вдали гремели и бухали машины. Казалось, их занесло в громадную кузницу, где орудовали молотами сотни мастеров.

Он отыскал взглядом Ночную Стужу. Волшебница стояла нахохлившись, лицо бледнее обычного.

– Энергии здесь еще хуже, – пробормотала она хрипло и прижала ладонь ко лбу.

Тайскренн заметил, что если его вход в артефакт Че'малле чуть не раздавил, то Стужа отделалась головной болью. Он сказал, перекрикивая шум: – Где мы?

Она пожала узкими плечами. – Где-то внутри.

– Куда? – сказал Дассем, выпрямляясь и продолжая кашлять.

– Думаю, вверх и внутрь.

– Я иду впереди, – заявил Меч и прошел мимо них. Его ноги еще дрожали.

Тайскренн переглянулся с Ночной Стужей.

Дассем на ходу достал двуручник и выставил перед собой.

Они шагали по широким, пустым залам. Пыль, нанесенные ветрами пепел и копоть позволяли видеть все пути К'чайн Че'малле – большие когтистые отпечатки.

– Тут нужны дни... – шепнул волшебнице Тайскренн.

Она кивнула и указала вперед: – Думаю, мы подходим к некоему узлу. Там можно будет найти иные способы...

Он кивнул. Они обогнули закругление стены и Дассем вдруг застыл.

Из боковой ниши вылез громоздкий Че'малле. Вдвое больше человека, он метнулся к ним с неожиданной прытью. Тайскренн отшатнулся.

Но вот Меч сделал один выпад, и отрубленная кисть с кривым клинком полетела в сторону. Чудище взвыло от боли и гнева, выбросив оставшуюся лапу – тоже вмиг отсеченную. Затем последовали левая нога; зверь упал на камень, и Дассем прикончил его.

Тайскренн метнул Ночной Стуже новый взгляд, оба высоко подняли брови.

Да, этому Мечу самое место впереди.

За кривой стеной оказалось много боковых проходов – и один широкий, куда-то вверх. Они выбрали его и ускорили шаги.

– Он виден отовсюду, как менгир, – пожаловался Черный Блю, кивая на широко шагавшего великана– Фенна.

– Туман всё скроет, – пробормотал маг в ответ.

Мечник лишь кисло скривился.

Им не встретился ни один дозор Че'малле, что уже тревожило мага. "Где они все? Готовят западню?"

Поддержание садка Д'рисс вблизи пышущей жаром и чуждой энергией горы тяжело ему давалось. Он отер скользкий от пота лоб. В голове словно скребли куском битого стекла. Гвинн следил за ним с явным сочувствием во взгляде.

Однако гвардейцы пробирались все ближе, то пригибаясь за валунами, выжидая, когда сгустится дым – то стремительно пересекая открытые площадки. Они были совсем рядом, когда почва вдруг подалась и закачалась, едва не заставив всех упасть. Блю широко расставил ноги, а садок немедленно подсказал, что произошло, словно с размаху ударил по мозгу.

Заклятые смотрели на него, ожидая объяснений. Маг кивнул, стараясь оправиться от потрясения. – Движется, – сказал он хрипло.

– Движется? – скривилась Гиацинта.

Гвинн глядел на восток. – О да, – ответил он. – Как и свидетельствуют древние источники.

Черный хмуро поскреб подбородок. – Значит, вся треклятая штуковина?..

Гиацинта сделала вид, будто гладит его по шлему. – Ага. Успокойся, малыш.

Беллурдан показался из тумана. – Почему встали? Нужно спешить!

– Штука движется, – сообщил Черный, указывая рукой.

Грубый лоб покрылся морщинами. – Ну да, – сказал гигант озадаченно. – На то и они. Идемте же.

Они снова зашагали по выжженной стране. Почва то и дело тряслась, издалека доносился грохот падающих камней. Казалось, гора распадается. Она нависала над ними стеной с множеством утесов – и да, она двигалась.

Блю казалось, что они стали свидетелями сцены сотворения земли из времен Первичного Света: поле раскаленной добела лавы, кипящее и булькающее, сверху медленно скользит каменная стена, роняющая груды камней.

Черный беспомощной воздел руки. – И как нам даже...

Беллурдан ткнул пальцем в сторону севера и заорал: – Там... куча валунов.

Блю увидел и сам: титанические блоки, осколки горы, о которые скрежетало ее брюхо. Беллурдан пошел туда. Начал прыгать по неровным уступам. Блю помогал карабкаться ослабевшему Гвинну. Они взобрались на вершину последними.

Гиацинта и Черный махали руками, уже стоя на краю горы.

– Пора прыгать! – заревел Беллурдан.

Старый маг вяло улыбнулся. Пот тек по почерневшим щекам. – Сам вижу.

– Ну, я прыгну первым и помогу тебе, ладно? – сказал Блю. – Маг кивнул. – Отлично.

Блю сделал два шага, разгоняясь по вершине, и скакнул. Удержаться на скале оказалось легко, при помощи садка; он надеялся так же поддержать и Гвинна.

Он обернулся и подал знак; маг Рашана кивнул с явным сомнением, но сделал несколько шагов и прыгнул. Слишком медленно, подумал Блю. Отделил себя, падая, схватил старика за куртку и снова приклеился к скале.

Гвинн отчаянно искал опору под ногами. Найдя, кивнул, побледневший сильнее обычного.

Черный, уже отойдя далеко по склону, подавал им знаки. Блю помахал рукой и двинулся туда же – останавливаясь на каждом шаге, чтобы помогать Гвинну.

Теломен уже поднялся на скальный выступ за поворотом горы. Блю посетило странное видение: для его усиленного садком зрения великан внезапно расцвел оттенками мерцающей силы. Блю почувствовал себя глупцом. Конечно же! Разве Теломены не Старшая раса? Разве не должно быть у них своего садка или источника сил?

Едва великан оказался вне поля зрения, как раздался грохот и треск. Черный и Гиацинта пошли скорее, Блю за ними.

За краем оказался проход внутрь. Черный и Гиацинта стояли, выставив клинки, а Беллурдан топтал воина Че'малле, отделяя лапы от сломанной шеи.

– Даже не верил, что такое... – восхищенно шепнул Черный.

Теломен выпрямился, тяжело дыша и не отводя глаз от павшего монстра.

– Что там? – спросил Блю

– Этот воин. Он двигался слишком медленно. Неправильно. Словно он больной или... полусонный.

– Нужно спешить, – бросила Гиацинта. – Кстати, куда?

– Не знаю, – небрежно повел плечами Беллурдан.

– Какой Бездны?.. – рявкнула женщина. – Не ты ли должен разбираться в этом дерьме Старших?

– Меня никто не учил.

– Боги подлые! – Она едва не подняла на него меч. – Это место огромно! Придется блуждать целые дни!

Гвинн подал голос из-за спины Блю. – Спокойнее, Гиацинта. Предания говорит, что Матроны управляли и руководили такими сооружениями с вершины. Так что идти нужно ввверх.

– Чудесно, – буркнула она. – Идем.

Маг Рашана посмотрел на Блю. – Что-то ощущаешь?

Садок Д'рисс, магия самого камня и земли, уже не должен был защищать группу от смертельного жара; и Блю теперь простирал его в стороны, пробуя и рассматривая залы и коридоры. Он находил пещеры, способные вместить целые города, лиги и лиги переходов, галерей, складов и каких-то мастерских. И наконец указал: – Вот сюда.

Ее разбудили ночью. Четыре грузных жрицы-воительницы Веры, преданные уже не Орфелу, но Маллику – ослабили ремни и подняли ее, заставляя идти по коридору.

Провели в главные залы Базилики, пустые, темные и зловеще гулкие. К задней двери, за которой таились покои Внутреннего Святилища. Осознание пришло не сразу. Вот оно. Пришло ее время – как и было обещано.

И да, жрицы повели ее внутрь, по все более узким лестницам, пока не показался грубо вытесанный в скале зал. Повсюду стояли жрецы и жрицы Ополчения, опустив головы, бормоча молитвы. Ее охранницы толкнули девушку вперед, не выпуская рук. В конце зала был помост, занятый высшими чинами Веры, и зияющее жерло Святыни Святынь: благословенный Колодец Маэла, двадцать саженей ниже их ног.

Здесь ее ожидала аббатиса Глайниф с завернутым в шелк предметом в руках и пышно-седовласый Рентил Ородрин, Достославный Правитель, суровый как всегда, борода вьется под ударами сквозящего ветра.

– Дитя Маэла... – приветствовал он ее. Голос дрожал от тяжести лет, но был еще мощным, чтобы пронестись над ямой. – Мы благодарны тебе во время горькой нужды. Благодарны за твои жертвы и твою преданность.

Джианна вздернула голову и крикнула: – Если думаете, что я...

Кожаный кляп скользнул сзади в раскрытый рот и был туго затянут. Она зарычала, невнятно бубня ругательства и дергаясь в путах.