Текст книги "Цветное и черное (СИ)"

Автор книги: и Крис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Крис и Зазя
Цветное и черное

Eins

Во сне хитpый демон

Может пpойти сквозь стены,

Дыханье y спящих

Он yмеет похищать.

Бояться не надо,

Дyша моя бyдет pядом,

Твои сновиденья

До pассвета охpанять. ? Ария – Засыпай

В три часа ночи меня неожиданно разбудил резкий стук в дверь. Идя по коридору и на ходу кутаясь в халат, я уже заранее знала, кого принесла нелегкая. Прийти столь поздно и стучаться так отчаянно мог только Зель. С этого дурака станется.

Прошаркав по темному коридору буквально на ощупь, еще не до конца проснувшаяся, подошла к двери и посмотрела в глазок. Так и есть, стоит, морда плюшевая, слегка покачивается. Усмехнувшись, открыла дверь и впустила растрепанного парня в квартиру.

– Опять нализался? – с сочувствующим выражением оглядела его помятый вид: всегда причесанные, длинные черные волосы превратились в нечто неописуемое, одежда кое-где даже разорвана, а зрачки, словно у собаки бродячей, расширенные и бездонные.

– Зализывал душевные раны, – буркнул Зель с высоты своего немалого, медвежьего роста. Чуть потеснив меня, он направился прямиком в коридор, но я поспешно направила шатуна в ванную.

Пока он содрогался над "белым другом" в мучительных спазмах, я заботливо держала его волосы, гадая, какого черта ему неймется на этот раз. Но допытываться сама не стала. Бедолаге сейчас совсем не до того, посему приступлю к выносу мозга утром. А сейчас пускай проспится.

Заботливо уложив Зеля на диване, отправилась на кухню заваривать кофе. Выглянула в окно. На улице ничего не видно, кроме тьмы. Фонарей в нашем районе сродни не имелось. В стекле отчетливо проступило отражение моего уставшего лица, напоминающего миловидную невыспавшуюся мордашку девушки-зомби. Да еще эти короткие синие волосы только сильней прибавляли эффект.

Поморщившись, отошла от окна, села на стул, подперев щеку кулаком. Вряд ли сегодня смогу уснуть под аккомпанементы Зелевого храпа, который скорее походил на рычание.

Этот ненормальный возник в моей жизни еще в далекие, счастливые школьные годы. По крайней мере, сейчас они кажутся счастливыми. Да и на данный момент, в принципе, все устраивает. А ведь началось со смешного. Новенький в классе, волосы длинней, чем у девчонки. Браслеты с шипами, болезненный, помятый вид. Само собой, для шакалят средней школы это такая лакомая мишень. Но мне Зель почему-то понравился. Странный он был и, возможно, этим самым и сумел меня привлечь. Так и ходили с ним вместе неразлучно. Он был металлистом. Но вскоре наши жизненные взгляды кардинально разделились. К концу одиннадцатого класса я выбрила виски и стала ходить в косухе, а он по-прежнему упорно отращивал волосы и наносил корпспэйнт. Однако, несмотря на это, мы по-прежнему оставались лучшими друзьями.

Отвлекшись от размышлений, глянула на настенные часы. Четыре часа утра. Черт, Зель никогда не отдавал себе никакого отчета во времени. Порой невольно жалела, что решилась-таки переехать к нему, при этом сильно шокировав домашних. Для них этот шок был не меньшим, чем покраска волос или проколотая бровь.

Выждав еще немного времени, направилась будить Зеля. С его приходом сон совершенно улетучился в неизвестном направлении, а допустить, чтобы эта сволочь в очередной раз проспала на работу нельзя.

Нарочито громко топая пятками, прошествовала в крохотную комнатку, две трети которой занимал старый, как мамонт, продавленный диван. На нем, развалившись в позе рок-звезды безмятежно посапывал Зель, голый по пояс, с подтеками несмытого грима. Немного постояв в задумчивости, взяла одеяло и резко дернула на себя. Но куда там! Так вцепился, что домкратом не разомкнешь.

Обойдя диван, присела на край и уже в открытую принялась тормошить соню, призывая к подъему. Вдруг, раздраженно рыкнув что-то себе под нос, он, не размыкая глаз и храня всё то же безмятежное выражение на лице, совершил быстрый захват и повалил мою тушку на кровать. А потом, подмяв под себя, захрапел опять.

– Ну что ты за свинья! – ругнулась я, тяжело дыша.

Будить Зеля после пьянки! Со стороны, возможно, зрелище комичное, но мне было совершенно не до смеха. Тогда решила воспользоваться самым действенным способом.

С трудом дотянувшись до телефона, нашла то, что нужно. Единственная ванильно-попсовая песенка среди груды гаражного панка, дарк-металла, фолк-панка и обычного рока была припасена как раз для таких случаев. Прибавив звук на полную, со злорадной улыбкой на лице приготовилась наблюдать за реакцией друга. Я знаю, как взбодрить парня-металлиста по утрам!

– И не вздумай меня искать,

Ведь я не твоя, не твоя, не твоя!

От судьбы уже не убежать,

Я уйду от тебя, от тебя, от тебя!

На первой же строчке, едва прозвучал кошмарно-сладковатый голосок певицы, Зель, как ошпаренный, подскочил с дивана и бешеными глазами зыркнул на меня.

Я не сдержалась, залившись своим фирменным хрюкающим смехом. Сонливость, наконец, оставила Зеля. А на место ей пришло раздражение.

– Твою мать, Светоч, я же просил тебя не включать ее!..

– А что я могу сделать, если по-другому тебя хрен добудишься, – выключив адские вопли, шутливо толкнула его в поджарый бок и потопала на кухню. – Я для тебя будильником работать не нанималась!

– Так я и не просил, – улыбаясь, как довольный кот, он, слегка почесываясь, устремился в ванную.

– Пошел нахер! – все-таки рявкнула, не утерпев, когда дверь за ним закрылась.

Но Зель, само собой, услышал, и без внимания не оставил.

– С тобой хоть на край света пойду! – донеслось до моих ушей под звуки включенной на полную мощность воды.

Фраза Зеля вызвала невольную улыбку. Замечательно иметь такого друга. Но только до тех пор, пока вы впоследствии не станете парой.

***

Утро преподнесло небольшой сюрприз. Едва мы оказались на улице, в глаза нам ударила завораживающая белизна первого редкого снега. Зацепившись на кустах, он покрывал сухие, еще не успевшие облететь листочки, колючим пледом. Пожухлая трава, цветы в клумбах вблизи подъезда, сидения деревянных лавочек иногда проглядывали сквозь незаштопанные, подтаявшие дыры снежного покрова.

Я с наслаждением вдохнула бодрящий, морозный воздух. Невзирая на холод, на душе было тепло. Кто знает, почему. Мимоходом, незаметно подняла голову и взглянула на Зеля. Парень, молча выдыхая клубы пара, по своему обыкновению оставался мрачен и спокоен. Со стороны казалось, что он физически не способен даже улыбнуться, не то, чтобы засмеяться. Но я-то прекрасно знала этого медведя, как облупленного. С улыбкой взяв его за руку, потащила вперед. Он, видимо еще не до конца проснувшийся, плелся следом.

Не успели мы покинуть свой относительно тихий спальный район, как город Нотез обрушился на нас всеми своими звуками, толпами, летающими и не летающими машинами, наземными и небесными городскими трассами. Однако я всегда чувствовала себя много спокойней среди людей. Чего вряд ли можно сказать о моем друге. Он шел, опустив взгляд в землю и задумавшись о чем-то своем.

– Тебя проводить? – спросил Зель, когда мы, пересекая оживленную проезжую часть, уже почти дошли до развилки.

– Нет, иди, а то опоздаешь, – отмахнулась, высвобождая руку.

– Тогда как обычно, возле памятника? – уточнил Зель, уже отходя на пару шагов.

– Да, будь там. Постараюсь освободиться сегодня пораньше, – ответила я и быстрым темпом зашагала прочь, так как и без того уже опаздывала. При этом стараясь не оборачиваться, и прекрасно зная, что он все еще смотрит мне вслед.

Проходя мимо витрин, по привычке поглядывала на свое отражение. Наверняка многие девушки этим грешат. Люблю постоянно пялиться на свое отражение. Но и прочие люди вызывают не меньший интерес. Не так давно наш мегаполис признали одним из самых неформальных. И больше всего в нем было панков. Хотя лет двадцать назад они были вынуждены терпеть гонения и непонимание в обществе. Но теперь всё стало гораздо спокойней.

Колокольчик мелодично звякнул, когда я отворила стеклянную дверь и вошла в помещение. Внутри оказалось прохладно и достаточно свежо. С наслаждением вдохнув привычный, хорошо знакомый запах сладостей, прошла за стойку. Работа в кондитерском магазине доставляла немалое удовольствие. Да и само помещение всегда вызывало некий домашний уют. Иным словом, на работе я буквально "расцветала".

Приземлившись на мягкий офисный стул и облокотившись на спинку, достала журнал с пометками и приготовила ручку для записей.

Но не успела как следует расслабиться в тишине и покое, как дверной колокольчик оповестил о первом прибывшем клиенте. С фирменной улыбкой на лице подскочила и глянула в проход. Ничего удивительного, что кому-то в такую рань понадобился кондитерский. Но узрев вошедшего, сразу поникла духом.

– Привет, раненько ты сегодня открылась, – прогнусавил плюгавый, сутулый паренек, облаченный во все черно-розовое.

– А ты раненько пришел, – устало закатив глаза, отвернулась и принялась протирать стекло на витрине, отчаянно делая вид, что занята. Одновременно прекрасно ощущала, как его темные глаза под длинной челкой пристально следят за мной.

– Ну и что ты думаешь?

– Думаю о чем? – попыталась сыграть дурочку.

– О вчерашнем, – коротко пояснил Ангст.

– Так я тебе вчера объяснила, что мне не нужны отношения, – ответила, пытаясь сохранять спокойствие. – Тем более, у нас слишком разные характеры. Мне такой парень не нужен. Мне вообще никто не нужен.

Отношений я не заводила по одной простой причине – не хотелось заполучать весь этот лишний геморрой, который непременно последует вскоре. И я уже давно оставила попытки доходчиво объяснить это Ангсту, который мне совершенно не подходил.

– Ну и что такого?! – неожиданно вспылил он. – Думаешь, раз я эмо, меня можно вот так запросто послать?

В это время дверной колокольчик вновь звякнул, и в магазин вошел первый "настоящий" клиент – высокий статный господин в деловом костюме. Я таких привыкла примечать издалека – наверняка явился выбрать какой-нибудь особо дорогой сорт для дамы своего сердца.

Вновь натянув на лицо улыбку, сделала приглашающий жест, давая понять, что полностью нахожусь в его распоряжении. Но Ангст решил дойти до конца.

– Слушай, ты можешь мне ответить! Если для тебя это так важно, я даже могу стать панком!

– Ты дурак? – пришлось резко огрызнуться, – говорю же, мне не нужны отношения. Субкультура здесь не при чем.

– А как же твой металлист? – эмо нервно защелкал пальцами, – Зель, кажется...

– Не надо приплетать сюда Зеля, – прошипела я, одновременно продолжая мило улыбаться клиенту, скучающе разглядывающему витрину. – Проваливай, у меня работа.

– Ладно, всё понятно, – просипел побагровевший Ангст. – Все вы только на внешность и смотрите, а на чувства вам плевать!

– Уймись, мы с тобой позже договорим...

– Не хочу с тобой больше даже дела иметь! – рявкнул парень. Мужчина в костюме от неожиданности даже вздрогнул. – Задрала! Могла бы и сразу сказать, что у тебя есть парень. Сука!

Не дав мне даже опомниться, он опрометью выскочил вон, хлопнув дверью с такой силой, что задрожало стекло.

Я оторопело глянула ему вслед и посмотрела на скучающего в стороне мужчину. Внезапно голову прошила острая боль. Стиснув зубы, зажмурилась, в попытке унять нарастающее головокружение и тошноту.

– Чем могу помочь? – вновь натянутая улыбка заиграла на губах пару секунд спустя. Справившись с неожиданным, но привычным уже приступом головокружения, поспешила заняться своими обязанностями.

– Мне нравится этот, – усмехнувшись в усы, ответил он, указывая на высоченный торт, увенчанный глазированными, пышными цветами. – Сколько будет стоить?

– Сейчас посмотрим, – устало произнесла я, глядя в журнал. Кажется, я постепенно начинаю втягиваться в работу. Самое главное – дожить до вечера. А то мало ли, каких еще ранимых психов принесет нелегкая. Но непредвиденный приход Ангста ощутимо взбодрил. Надеюсь, очередной отказ он переживет стойко и через пару дней приплетется вымаливать прощения. А потом опять неминуемо последует тот же вопрос. И вновь отказ. И заново сопли-слюни-истерики. Что ему все неймется...

Zwei

Ни звука! Это наш зов!

Восстание и революция!

Наше время изменить здесь все,

Восстание и революция!

Обедняйтесь и сражайтесь, чтобы построить лучшую жизнь!

Все, одни за другим,

Ни звука! Это наш зов! Этой ночью мы восстанем! ? Skillet – Rise

С трудом досидев до конца рабочего дня, наспех собрала манатки и опрометью выбежала на улицу. Выключив свет и закрыв магазин, ускоренным шагом устремилась в сторону центральной площади, где была назначена встреча. Стремительные огни оживленного мегаполиса, соревнуясь в своей яркости и привлекательности, манили к себе прохожих, словно лампы, манящие насекомых.

Зеля углядела еще издали. Он стоял и курил, облокотившись на постамент и скрестив ноги в высоких рейнджерах. По виду оставалось заметно – парень здесь уже достаточно давно.

Я ускорила шаг. Ловко лавируя среди нарастающей толпы, прибавила скорости, не сводя взгляда с памятника. Невзирая на то, что видела его тысячу раз, он всегда притягивал взгляд. Вряд ли в любом другом городе есть такой же: изваянный из бетона гордый, мрачный на вид парень с неимоверно высоким ирокезом и такими же высокими мартенами, держащий в руках развевающийся флаг. И именно поэтому он служил основным ориентиром для каждого, ищущего встречи. Этот памятник был единственным в своем роде, и вряд ли его можно было с кем-нибудь спутать. Однажды я спросила о нем у Зеля. Пожав плечами, металлист ответил:

– Помнишь, лет двадцать назад в городе произошла революция, после которой панки смогли свободно разгуливать по улицам? Скорпен все это и замутил. Вот этот чувак.*

Я мало придавала значения истории. Она скорее была коньком Зеля, много знающего о разных достопримечательностях нашего города.

– Что-то ты долго, – хмыкнул Зель, завидев меня. – Уже пятую сигарету выкуриваю.

– Пойдем, стоять уже прохладно, – поморщилась я и мы направились домой через парк. – Не хочешь объяснить, что происходит? Я тебя еще утром хотела спросить.

– Происходит кое-что важное, Светоч, – ответил он. – Пока еще не знаю, удастся ли все провернуть гладко...

– Давай, рассказывай, – пришлось поторопить друга.

– В общем, – произнес он, садясь на лавочку и доставая из за пазухи пачку, – я планирую создать группу.

Оное заявление вызвало приступ неудержимого смеха.

– Опять?! Ну и какая это будет группа по счету?

– Не имеет значения, – прозвучал ответ.

– Сколько групп ты бы не создавал, вы всегда расходитесь.

– Ну, надеюсь, в шестой раз повезет, – хмыкнул Зель, мрачно закуривая. – Завтра познакомлю тебя с ними. А пока мне просто нужна твоя поддержка.

– Ты же знаешь, я за любой кипиш, – махнула рукой, садясь рядом. – Когда ты только успел?

– Всю ночь над этим работал.

– Да, по мешкам под твоими глазами это прекрасно видно, – сострила я.

М-да, а я то уже начала было надеяться, что, наконец, в нашу дверь постучалась спокойная жизнь. А оказывается, это был просто сквозняк. Слуховой глюк. Теперь Зель вновь начнет пропадать неизвестно где. Мы это уже раз сто проходили.

Завидев мой понурый вид, Зель приобнял меня за плечи, притянув к себе.

– Ну, хватит тебе дуться, мать. Ребята в принципе нормальные. Думаю, из нас выйдет неплохой коллектив.

– Ты говорил это уже тысячу раз, – буркнула я, исподлобья глядя, как на небе зажигается луна, едва различимая в облаках городского дыма и смога.

А ведь так не хотелось прощаться с рутиной...

***

Слегка утомленные дневными заботами, мы неспешным шагом направлялись домой. Редкие парковые фонари услужливо подчеркивали и удлиняли наши тени, шагающие неподалеку по поверхности неровного тротуара. Кругом царила темень и тишина. Лишь изредка откуда-то издали доносились гудки проезжающих мимо машин и охрипшие пьяные крики загулявших работяг. В любой другой момент они, возможно, и могли бы нагнать на меня ужас, но с Зелем я не боялась ничего и никого. Он шел рядом, задумчиво дымя сигаретой – высокий, гремящий цепями, облаченный в черное. Типичный металлист, с которым связываться себе дороже. Немудрено, что рядом с ним я всегда чувствовала себя намного уверенней. Как за высоченной стеной из неплохого такого монолитного железобетона.

Мы пересекли парк, и перед нами предстал выход – резная, железная ограда, за которой маячил теряющийся во тьме кусок проезжей части, с обеих сторон окруженный жилыми домами.

Несмотря на поздний час, некоторые магазины оказались открыты. Я уболтала друга зайти в один – следовало купить чего-нибудь к ужину и заодно заглянуть к одному очень хорошему знакомому:

– Ты же знаешь, в нашем холодильнике настолько пусто, что мыши сами покупают себе пожрать, – сострила я, в ответ на что парень только кисло улыбнулся. Он выразил желание остаться на улице, поэтому внутрь я вошла одна.

Внутри небольшого помещения как всегда стоял довольно приятный запах. Я с наслаждением принюхалась, улавливая ароматный, манящий запах еды, исходящий от ярко подсвеченных лампами витрин. Продавца на месте не обнаружилось, и пока я спокойно выбирала представшее разнообразие товара, у меня было достаточно времени вскользь пробежаться по давно знакомым элементам интерьера: на стенах развешаны психоделические плакаты с изображением знака "пацифик", у кассы в беспорядке разбросаны веселого цвета фенечки, у окна виднеется дешевый, но эстетичный кувшин с цветочками, а под потолком развешаны перемигивающие гирлянды, создающие вечную праздничную атмосферу. Амар никогда не снимал их – у этого человека каждый день был праздник.

Наконец хозяин заведения изволил-таки появиться. Откуда-то из-за кутка, занавешенного рваной полупрозрачной шторой, выполз низкорослый, добродушный на вид хиппи. Протерев очки и завидев меня, он улыбнулся щербатым ртом и вразвалочку заковылял к кассе:

– Давно не видались, Светоч, – просипел он, почесывая опрятную густую бороду с редкими вкраплениями седины. – А ты по-прежнему цветешь и пахнешь. Где же твой приятель?

– Зель ждет на улице, – пояснила я.

– Тем лучше, – многозначительно хмыкнул хиппи. – В прошлый раз мы полчаса спорили о том, как хорошо было до революции...

– Хорошо, но не всем, – уточнила я, хотя и оставалась знакома с теми временами лишь по учебникам истории.

– Так или иначе, он едва не разнес мне пол магазина.

–Поэтому поговорим в другой раз. А то если Зель будет ждать слишком долго, он может и зайти. И тогда я за него не отвечаю. Взвешай-ка мне...

Я была знакома с Амаром с самого начала времен. По крайней мере, мне так всегда казалось. Невзирая на то, что взгляды наши были совершенно различны, а мнения чересчур противоречивы, меня странно тянуло к нему. Словно он был более... мягкой версией моего отца, от которого его отличало лишь наличие бороды и пагубных привычек.

Пока я перечисляла нужные товары, Амар, усмехаясь каким-то своим мыслям, аккуратно складывал еду в пакет, шурша упаковками. Неожиданно боковым зрением я уловила сбоку какое-то движение, но значения оному не придала. С улицы повеяло холодом и сыростью. В мутном оконном стекле я увидела, как распахнулась дверь, и в помещение вошел новый покупатель. Хозяин тоже не обратил внимания на вошедшего, занятый своим делом.

Некоторое время неизвестный что-то сосредоточенно высматривал на полках. А затем, когда я готова была расплатиться с хозяином и спешно покинуть магазин, что-то коснулось моего затылка. Что-то холодное, твердое, от чего по коже хлынула волна мурашек. И в следующее мгновение, когда прямо над ухом прозвучал хриплый, подрагивающий от напряжения голос, ноги мои стали ватными:

– Не двигаться, сука!

Стоящий за прилавком Амар расширенными глазами уставился на ходящий ходуном пистолет.

– Какого хрена?!

Тара для молока выскользнула из его ослабевших рук и с грохотом разлетелась вдребезги. В ту же секунду прозвучал выстрел. Я с криком упала на пол и, полуоглушенная, охваченная шоком, попыталась отползти к выходу. Поначалу показалось, что стреляли в меня. Я никак не могла сфокусировать взгляд на нападавшем, борясь с охватившей тело дрожью. Тот, вроде бы, не замечал меня, полностью поглощенный выгребанием денег из кассы. О том, что он сделал с Амаром, думать не хотелось.

Дверь была совсем близко, и я умудрилась подняться, держась за ручку. Но прежде, чем успела выскочить вон, на улицу, там, где виднелась относительная безопасность и возможность позвать на помощь, стекло в двери разлетелось на куски от очередного выстрела. Некоторые осколки попали в меня, но к счастью, не задели важные органы.

Не помню, как вывалилась на улицу. Только ощутимо осознаю, что кто-то невидимый успел вовремя подхватить меня на руки, прежде чем я лицом вперед успела приземлиться на асфальт. После этого сознание на краткое время отключилось, но я отчетливо слышала последующие за этим звуки борьбы, отборные маты и мощные глухие удары. Вероятно, на полпути к побегу грабителю "посчастливилось" столкнуться с Зелем. Сердце замерло, когда до ушей донесся харкающий голос пистолетных выстрелов. А после оглушающий звук полицейской сирены...

***

– Как это произошло, вы можете рассказать подробней? – задал вопрос усталый, худощавый следователь, облаченный в серую, помятую, под стать лицу, полицейскую форму.

– Как произошло... – Зель эхом повторил его слова, сосредоточенно размышляя над тем, с чего следовало бы начать. Сидя на видавшем виды казенном стуле, он скрестил руки на груди, сосредоточенно разглядывая что-то на полу, тускло освещаемом неоновой лампой. – Я отошел от магазина ненадолго. Хотел, хм... покурить, – он неопределенно повел плечом. – И тут услышал позади выстрелы. Затем крики и грохот. Сначала на улицу выбежала моя подруга. После появился он – просто выскочил из дверей, едва с петель не снес. Я за это время успел приблизиться ненамного. Спрятался за дверью. Он не сразу заметил меня. Я подошел сзади и попытался вырубить его. Он пробовал стрелять. Казалось, этот ублюдок меня прикончит...

Я сидела, не двигаясь. Привалившись к зеленой стене со старой, местами облупившейся краской, отчаянно пыталась справиться с дрожью и пульсирующей в голове болью. Голос парня долетал до ушей, будто сквозь вату. Отчаянно хотелось домой. Хотелось забиться куда-нибудь в угол, отгородиться от мира под теплым одеялом, хотелось тишины и покоя, а не сидеть в этом жутком, полутемном, холодном помещении, слушая равнодушное гудение ламп и перестук клавиш старого компьютера.

– В каком часу это произошло? – продолжил дознаватель.

– Не помню. Было темно. Часов в десять примерно. – Парень коснулся разбитой губы тыльной стороной ладони.

– Что произошло потом?

Зель бросил краткий взгляд на меня. В его глазах отчетливо проступило сочувствие и желание показать, что совсем скоро весь этот ад закончится.

– Мне удалось его вырубить, отобрать пистолет. Скрутил, как мог. После приехали копы...

– Это все?

– Да.

– Благодарю, – кивнул следак, сосредоточенно стуча по клавиатуре. – Вы можете быть свободны.

Зель тяжело поднялся со стула. Обернувшись, он протянул мне руку, заставляя встать; ноги не держали. Чувствовала себя жалко и потерянно.

Пройдя по коридору, мы, усталые и совершенно вымотанные, вышли во двор, обездвиженный и омертвевший с наступлением ночи. Лишь слабый ветер слегка покачивал тонкие ветви корявых деревьев, где-то отдаленно пела сигнализация, и в ответ брехал сторожевой пес.

– Наконец-то пятница, – вздохнув, произнес Зель. Улыбнувшись, спросил: – Как себя чувствуешь, мать?

– Хочу сдохнуть, – честно ответила я.

– Могу сказать о себе так же, – хмыкнул металлист. – Пойдем скорее домой, нечего здесь торчать.

И мы пошли. А деревья позади еще долгое время на прощание безотрадно махали нам руками-ветками.

Примечания:

* Подробней об этой истории можно узнать из книги "Панки смотрят в небо"

http://yapishu.net/book/14404

Drei

Привет, Сатана,

Я отдал свои долги,

Играя в рок группе,

Привет, мама,

Посмотри на меня,

Я на пути в рай. ? AC/DC – Highway to hell

Домой пришли поздно. Зель, едва раздевшись, сразу потопал на кухню и принялся греметь посудой. А я на подкашивающихся ногах направилась в свою комнату. Есть не хотелось, в горле словно застрял ком. Тело по-прежнему слегка потряхивало.

Поплотнее прикрыв дверь, скинула верхнюю одежду, повесила на стул, стоящий вблизи стола с ноутбуком и легла на диван, укутавшись в одеяло. Под аккомпанементы звуков клацающей посуды и закипающего чайника, долетающего из-за двери, стеклянным взглядом смотрела на стену, разглядывая черно-белый постер с любимой панк-рок группой. Сон как назло не спешил приходить, поэтому оставалось погрузиться в далеко не веселые мысли.

Итак, сегодня меня едва не убили. Страшно подумать, что этот тип сделал с Амаром. Я ведь так и не узнала, остался ли хиппи жив. Очень надеюсь, что да. Я просто не могла представить на его месте кого-нибудь другого. Амар всегда являлся чем-то привычным, стабильным, внушающим спокойствие. Страшно представить, что его лавочка опустеет.

Луна, чей свет навязчиво пробивался в окно сквозь неплотно задернутые шторы, действовал на нервы. Отвернувшись к стене, тщетно и отчаянно пыталась заснуть. Но в итоге, не выдержав, всё-таки встала, чтобы как следует задернуть занавески. И тут, ноги сами понесли меня вон из комнаты. Сквозь стену я прекрасно слышала, что Зель уже лег. В голове появилась экспансивная мысль забраться к парню под одеяло. Возможно, я до безумия хотела, чтобы меня пожалели. А Зель это умел мастерски. Когда хотел, конечно.

– Ты чего, мать? – встрепенулся металлист, расслышав тихую, можно сказать мышиную, возню у себя под боком.

– Двигай жопу, – немного грубовато буркнула я, забравшись к нему.

Почувствовав, что не стоит спорить, он слегка отодвинулся, давая мне место, накрыл одеялом, даже слегка приобнял, прижав к себе. Этот жест выглядел поистине милым. Редко когда можно было дождаться от брутала таких нежностей. Так мы и лежали некоторое время, не двигаясь, упорно слушая тишину и не позволяя чувствам накрыть нас с головой. Наконец, не выдержала и спросила, надеясь, что парень не успел заснуть:

– Как ты?

– Как сало в посылке, – прозвучал ответ. – А ты?

– Чувствую себя овощем, – призналась я. – Скажи, ты не видел, что случилось с Амаром?

– Не думай об этом, – посоветовал друг. – Лучше спи.

– Как хорошо, что завтра выходной, – не унималась я, испытывая острую необходимость выговориться. – И никуда не надо идти.

– Мы идем к ребятам, не забыла? – напомнил Зель.

– Ах, да, точно, – на душе стало тоскливо. – Надеюсь, они окажутся лучше тех, с кем ты связался в прошлый раз. Я тебе сразу сказала, что они все конченые наркоты. Верно, ты подбираешь неподходящих людей для совместной работы. Чувствую, скоро мне придется стать твоим менеджером. Ты совершенно не разбираешься в людях. В прошлый раз нас кинули на бабки, помнишь? Причем серьезно. Мы тогда едва успели выкарабкаться из долгов. Иным словом, нужно всегда читать то, что подписываешь. В позапрошлый раз натурально вынесли все музыкальные инструменты, не забыл? И это только потому, что кое-кто забыл закрыть дверь в кладовку. А еще раньше вообще едва не убили. И это не считая того...

И тут мой задушевный монолог прервал громкий, отрывистый всхрап. Ох, я едва удержалась, чтобы не двинуть нахалу по ребрам! Ему подруга душу изливает, а он, видите ли, сопит!

Надув губы, я отвернулась, но не ушла. С Зелем было тепло и спокойно. Как и всегда бывает рядом с родным по душе человеком. В его присутствии я постепенно успокоилась и сама не заметила, как уснула.

***

– Взгляни-ка, мать! – раздался из кухни зычный голос Зеля. – Оказывается, в виде текста мои слова выглядят очень даже неплохо. Гораздо лучше, чем вживую.

Тяжело вздохнув, я отложила в сторону книгу, поднялась с дивана и направилась на зов друга.

Попивая кофе, металлист удобно устроился на стуле и вперил взгляд в ноутбук. Заинтригованная, подошла ближе и, наклонившись, принялась читать статью, на которой было изображено фото пойманного преступника.

– Они разместили интервью с тобой? – пробежав глазами по тексту, в удивлении приподняла одну бровь, – Надо же, ты теперь знаменитость.

– Мне такая слава не очень по душе, – скривившись, произнес Зель. – Я там чуть не сдох.

– Да, это было рискованно, – поистине, здесь нельзя было не согласиться. – Ты не скоро об этом забудешь.

– Пока я трезв, я помню всё, – рассеянно кивнул Зель, – Через полчаса начнем собираться. Мы договорились о встрече сегодня, – завидев мои закатившиеся глаза, он поспешил добавить. – Они тебе точно понравятся, Светоч. Вот увидишь, они классные ребята.

– Очень на это надеюсь, – произнесла я и поспешила покинуть кухню.

Очередная идея друга создать новую металл-группу нравилась мне всё меньше. Порой создавалось впечатление, что он просто одержим своей идеей. "Идея-фикс" всплыло в голове подходящее данной ситуации название. Остается молиться, что она не принесет плохих последствий, как это бывало обычно...

Мы вышли из дома и окольными путями принялись добираться до окраин города, где всегда царила вечная атмосфера мерехлюндии, мрачности и уныния, где само небо, казалось, позабыло все цвета, кроме серого, и где извечно кучковались особо подозрительные личности: разного рода деликвенты, мазурики, бомжи, сутенеры, уркаганы, наркоши, рэкетиры. Какого конченого сброда там не водилось. Как только мы пересекли границу в виде дыры в бетонном заборе, отделяющую окраины от остальной части города, атмосфера в воздухе мгновенно накалилась. Будто омертвевшие, ссохшиеся, редкие деревца неловко покачивали кривыми ветвями, разбросанные как попало коробки серых зданий словно жались к самой земле, щеголяя зияющими провалами окон и крыш, редкие прохожие подозрительно, с недоверием зыркали в нашу сторону. Как если бы были дикими зверями, учуявшими чужаков на своей территории.

Я невольно прижалась к Зелю. Страшно подумать, что этот дуралей форсировал здесь ночью, пьяный, совсем один. Звездочет хренов. Тут и днем-то, мягко говоря, можно головы лишиться, не то, что ночью.

– Свето-о-оч, – глянув на меня, ободряюще протянул Зель. – Вот только не надо строить такие грустные моськи. Мы уже почти пришли. Пути назад нет.

Прозвучало жутко, но пришлось смолчать. Тем более, парень вдруг резко завернул в какой-то проулок, увлекая меня за собой. Встав напротив неприметной железной двери, на которой виднелся темнеющий отпечаток ботинка, металлист открыл ее и, пропустив вперед, шагнул следом.

Мы прошли по темному коридору, освещенному лишь одной мигающей под потолком лампочкой. Издали доносились неразборчивые голоса, какой-то шум, потрескивание, хохот. Вероятно, "ребята" Зеля уже давно дожидаются его прихода. Было сыро, неуютно и наши шаги гулким эхом отдавались от стен этой злачной, бетонной кишки, которая довольно быстро закончилась узкой железной лестницей. Спустившись, я с подозрением оглядела помещение. Мой взгляд упал на собравшихся в кучку людей, стоящих к нам спиной и о чем-то сосредоточенно спорящих. Их оказалось четверо. Трое парней, одна девушка. Причем последняя орала, казалось, громче всех, из-за чего наши шаги вряд ли кто расслышал.