Текст книги "Церковно-народный месяцеслов на Руси"
Автор книги: И. Калинский
Жанры:
Религиоведение
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Ай во боре, боре Стояла там сосна Зелена, кудрева. Ой овсень, ой овсень! Ехали бояре, Сосну срубили, Дощечки пилили. Ой овсень, ой овсень! Мосточек мостили, Сукном устилали, Гвоздьми убивали. Ой овсень, ой овсень! Кому ж, кому ехать По тому мосточку? Ехать там Овсеню Да Новому году Ой овсень, ой овсень!
В Рязанской губернии записана такая колядка:
Ой авсень,
Ой коляда!
Дома ли хозяин?
Его дома нету!
Он уехал в поле
Пашеницу сеять.
Сейся, сейся, пашеница,
Колос колосистый!
Колос колосистый,
Зерно зернисто!
Владимирские девушки пели под окнами «таусень»:
Как у нашего хозяина
Дорогие ворота,
Золотая борода,
Золотой усок,
По рублю волосок!
Таусень, таусень!
На Тамбовщине, переходя от избы к избе, «славши авсень»:
Авсень, авсень, Шелковая борода, Золотая голова, Подай пирога Или курочку с хохолком, Петушка с гребешком; Подай денежку с орлом И копеечку с копьем!
В Уфимской губернии специальный таусень исполнялся дочери хозяина, если она была в возрасте невесты:
Уж ты ягодка красна,
Земляниченька красна!
Таусень!
Отчего она красна?
Во сыром бору росла.
Таусень!
Уж ты Катенька умна,
Свет Ивановна умна!
Таусень!
Отчего она умна?
Что у батюшки росла,
Таусень!
У сударыни матушки
Нежилася,
Таусень!
Что и нежилася
Да лелеялася.
Таусень!
В некоторых местах под Новый год колядовать ходили девушки-невесты в праздничных нарядах или в масках. Они исполняли колядные величания только в тех домах, где есть жених:
У Ивана на дворе Стоят сорок коней Таусень, таусень! Ему в Москву ехать, Ему солод закупать. Таусень, таусень! Ему пиво варить, Ему сына женить. Таусень, таусень! Ему сына женить, Ивана Иваныча! Таусень, таусень! Ему брать ли не брать Настасью Лукиничну. Таусень, таусень!
В ответ каждый жених или его мать одаривали девушек лепешками, пирогами, конфетами.
На Севере России распространен был особый тип колядок – «виноградья», отличавшиеся эпическим размером, развернутым сюжетом, пространными поэтическими сравнениями и образами.
Да виноградиё да красно-зеленоё!
Да уж мы ходим не ходим спо Нову-городу,
Уж мы ищем не ищем господинов двор.
Господинов двор да высоко на горе.
Да высоко на горе да далеко в стороне,
На семидесят верстах да на восьмидесят столбах.
Да на каждом ли столбе по маковке,
Да на каждой на маковке по замчужке (жемчужине),
Да на каждой на замчужке по ленточке,
Да на каждой на ленточке по кисточке,
Да на каждой на кисточке по свечке горит,
Да этот чей стоит дом, да чей высок новой терем?
Да этот дом стоит Филиппа Ивановича,
Да это горницы Ирины Ивановны.
Да ты позволь, сударь хозяин, ко двору прийти,
Да ко двору прийти да на круто крыльцо взойти,
Да на круто крыльцо взойти да за витое кольцо взять,
Да за витое кольцо взять да спо новым сеням пройти,
Да спо новым сеням пройти да в нову горницу взойти,
Да в нову горницу взойти да против грядочки встать,
Да нам еще того повыше – на лавочку сесть.
Да нам на лавочку сесть да виноградиё спеть,
Да виноградиё спеть, в дому хозяина опеть,
В дому хозяина опеть, в дому хозяйку припеть…
Да виноградиё да красно-зеленоё»!
Это «виноградиё» (мы привели лишь отрывок, самое начало его) исполнялось на Печоре семейным хозяевам, припев повторялся после каждой строки. Существовали специальные «виноградья» и для молодых, недавно поженившихся пар, и для семей, где было много детей, и для невест, женихов и т. п.
Повсюду свои колядки прикрикивали ребятишки, ходившие ватагами от дома к дому. Детей-колядовщиков угощали печеньем, орехами, сладостями. Детские колядки коротенькие и часто носят шутливый характер:
Уж ты сивая свинья, Таусень!
На дубу гнездо свела, Таусень!
Поросят вывела.
Поросята полосаты
По сучкам пошли,
А один упал,
Ко мне в кузов попал,
Веретена перломал.
Веретена неточёны —
У них пятки золочёны.
Таусень!
(Пензенская губ.)
Ой, баусень!
Наш хозяин богатый,
Гребет денежки лопатой,
Сидит на скамейке,
Считает копейки,
Сидит на лавке,
Считает булавки.
Ой, баусень! (Тульская губ.)
Святок не бывает без гаданий. Для девушек в этом главный смысл и цель святочных вечеров. В одной из песен Пермской губ. поется:
К нам наехали святые вечера, На конях, на соболях, На лисицах, горностаях! Уж вы, кумушки, подруженьки мои, Вы придите, посидите у меня, Пособите думу думати, Пособите мне отгадывати, Отгадаете – не сказывайте.
О том же и песня, записанная в Пошехонье Ярославской губ.:
Гадай, гадай, девица, В коей руке былица, Былица достанется, Жизнь пойдет, покатится, Попригожей срядится, Молодцу достанешься, Выживешь, состаришься…
Гадали во все дни святок, но наиболее важными и значимыми считались гадания накануне Рождества, Нового года и в особенности Крещения. Сохранилось воспоминание писательницы К. Авдеевой о том, как гадали в начале прошлого века в Сибири: «Собирали кольца, запонки, сережки, клали их в блюдо и накрывали салфеткою; нарезывали маленькие кусочки хлеба и клали сверх салфетки. Сначала пели песню хлебу и соли и брали кусочки; ложась спать, клали их под головы, загадывая что приснится. Потом пели песни; по окончании каждой из них трясли блюдо, и один ловил, что попадалось, по одной вещице». Владелец вещи по песне определял, какая судьба ему нагадалась.
Спустя четверть века в другом конце России – Ржевском уезде Тверской губернии – гадали совершенно так же: в вечер под Новый год все, «даже пожилые, собравшись, только гадают о своей участи на следующий год. Для этого берут шапку, и каждый кладет в нее кольцо, серьгу или что-либо такое; после шапку встряхивают и поют подблюдные песни-стишки», под которые вынимают вещицы.
Гадания под подблюдные песни начинались, как нам уже подсказала Авдеева, с обязательной песни хлебу и соли:
Хлебу да соли Долог век, Слава!
Барышне нашей Боле того, Слава!
Кому мы спели, Тому добро, Слава!
Кому вынется, Скоро сбудется, Слава!
Скоро сбудется, Не минуется, Слава!
После этой, ничего не предвещающей песни, исполнялись остальные, каждая из которых имела свой смысл, предсказывала разные повороты судьбы. Наибольшее количество песен было, конечно же, о благополучии во всех его проявлениях:
Катилось, валилось Одонье ржи,
Погодя маленько – Скирд овса.
Кому мы спели, Тому добро.
Кому вынется, Тому сбудется,
Не минуется, Слава!
Ползет ежик По завалинке,
Тащит казну На мочалинке.
Диво ули ляду! Кому спели,
Тому добро!
(К богатству.)
Летел соловей
Через житенку,
Несет соловей
Жита горсточку.
Ладо, ладу!
Кому мы поем,
Тому честь воздаем.
(К богатству и счастью.)
Мышь пищит,
Сто рублей тащит,
Диво ули ляду!
Кому спели, тому добро!
(К деньгам, богатству.)
На печи дежа
Высоко взошла.
Кому мы же спели,
Тому добро.
Кому вынется,
Тому сбудется!
(Предвещает благополучие, счастье, богатство.)
Рылся кочеток
На завалинке,
Вырыл кочеток
Жемчужинку.
Кому спели,
Тому добро!
(К счастью и богатству.)
Медведь-пыхтун Слава!
По реке плывет. Слава!
Кому пыхнет во двор, Слава!
Тому зять в терем, Слава!
Кому мы спели, Тому добро, Слава!
Кому вынется, Тому сбудется. Слава!
Скоро сбудется, Не минуется. Слава!
(Предвещает замужество.)
Рылась курочка На завалинке,
Вырыла курочка Золот перстень.
Мне тем перстом Обручатися.
Кому вынется, Тому сбудется,
Не минуется, Слава!
Идет кузнец Из кузницы. Слава!
Несет кузнец Три молота. Слава!
«Кузнец, кузнец! Ты скуй мне венец! Слава!
Ты скуй мне венец
И золот, и нов. Слава!
Из остаточков Золот перстень. Слава!
Из обрезочков
Булавочку.
Слава!
Мне в том венце
Венчатися.
Слава!
Мне тем перстнем
Обручатися.
Слава!
Мне тою булавкой Убрус притыкать». Слава!
Да кому мы спели, Тому добро! Слава!
Вился клен с березою – Не развился.
Ладу, ладу! Кому выйдется, Правда сбудется,
Тому добро!
(К свадьбе.)
На дубчике Два голубчика
Целуются, Милуются.
То диво, то слава!
Кому выльется, Тому сбудется,
Тому сбудется, Не минуется.
(К свадьбе.)
Существовало немало песен, означающих печаль, разлуку, неприятности, бедность:
Стоят санки у лисенки,
Хотят санки уехати.
Ладу, ладу,
Кому мы поем,
Тому честь воздаем.
(Песня предвещает дорогу, разлуку.)
Ходит старушка Посереде,
На ней сарафан Весь истрескался,
Изверескался.
Илею, илею!
Кому песню поем, Тому сбудется,
Тому сбудется, Не минуется.
Илею, илею!
(К бедности.)
Заинька-ковыляинька, Слава те!
Ковылять тебе на чужу сторону! Слава те!
Кому кольцо вынется, Тому сбудется, Не минуется.
(Дорога мужчине, женщине – далекое замужество.)
На загнетке сижу,
Долги нитки вожу,
Еще посижу,
Еще повожу.
(Обещает девичество.)
Были среди подблюдных песен и такие, которые предвещали смерть, вдовство, какое-то иное непоправимое горе. От подобных песен становилось по-настоящему страшно, и нередки бывали случаи, когда девушки, услышав для себя такие слова, серьезно и надолго заболевали. Вот примеры страшных подблюдных:
Сидела я
У окошечка,
Ждала себе
Милого,
Не могла
Дождатися.
Спать ложилася.
Утром встала —
Спохватилася,
Гляжу на себя —
Вдова.
Кому мы поем,
Тому добро будет,
Тому сбудется
И не минуется.
Идет смерть по улице,
Несет блин на блюдце.
Кому кольцо вынется,
Тому сбудется,
Скоро сбудется,
Не минуется.
(Блин – поминальная еда.)
Стоит корыто
Другим накрыто.
Диво ули ляду!
Кому спели,
Тому добро!
(Песня предвещает смерть, т. к. корыто в фольклоре означает гроб.)
Надо сказать, что в действительности песни пелись в свободной последовательности, страшные и доброжелательные чередовались, а заканчивали гадание всегда на светлой, радостной ноте. Исчерпав весь репертуар подблюдных песен, выходили из избы во двор «примечать звезды», просить их об ускорении свадеб:
Ай звезды, звезды,
Звездочки!
Все вы, звезды,
Одной матушки!
Белорумяны вы
И дородливы!
Засылайте сватей
По миру крещеному,
Состряпайте свадебку
Для мира крещеного,
Для пира гостиного,
Для красной девицы,
Свет родимой Анны Ивановны!
На Святках (обычно во второй половине их, в «страшные вечера между Новым годом и Крещением) девушки гадали особенно много и по-разному, ночи напролет, меняя способы и формы испытания судьбы.
Ходили «слушать» за деревню на перекресток дорог: в какой стороне залает собака – туда и замуж идти. Подслушивали под окнами: если ругаются – в плохой дом выйдешь, смеются – в хороший. Сняв крест и не благословясь, девушка одна или с подругой шла к конюшне, становилась спиной к дверям и ударяла три раза по ним левой пяткой, приговаривая: «Если выйду замуж, то оцепайте лошадей» (то есть надевайте узду). Если лошади забренчат уздами, то гадающая в этом году выйдет замуж.
Отправлялись и к амбару, тоже предварительно сняв крест. Сказав: «Суженый-ряженый, приходи рожь мерить!», прислушивались к звукам внутри амбара: если послышится, что там пересыпают зерно, то девушка выйдет замуж за богатого, если же почудится, что метут пол веником – быть ей за бедным.
Повсеместно девушки на святках выходили «снег полоть». «Снег собираешь в полу пальто и говоришь: „Полю, полю снежок на собачий следок!“ Потом снег из полы пальто перекинешь через левое плечо и скажешь: „Наша клята, ваша свята. Миленький, ау!“. Приговаривали и так: „Полю, полю белый снег, полю, приговариваю: взлай, взлай, собачка, на чужой стороне, у свекра на дворе, у свекрови на печном столбе, у ладушки на кроватушке“.
Очень распространено было гадание с помощью петуха. Гадальщицы раскладывали на полу (на столе) щепотку крупы, кусок хлеба, ножницы, золу, уголь, монетки, ставили зеркало и миску с водой. Затем вносили петуха и смотрели, что он начнет клевать в первую очередь: крупу – к богатству, хлеб – к урожаю, ножницы – суженый будет портной, золу – табачник, уголь – к вечному девичеству, монетки – к деньгам, если петух клюнет зеркало – муж будет щеголем, если начнет пить воду – быть мужу пьянице и т. д.
На ночь девицы подвешивали в сарае гребень: жених ночью чешется, и его узнают по масти оставшихся волос.
«Богатый, бедный, вдовец, холостец» – перечисляет девушка, считая колья в тыну.
Выдергивали из стога колосок: если попадется с зерном, замужем быть за богатым.
На святки тверские девушки «веник» привязывали, чтоб разметало жениху дорогу к сватам ехать.
Костромские девки «сковородник маме под подушку клали – блинами жениха кормить. Сковородку под матрац, сковородник вдоль кровати».
Из рассказа пожилой женщины: «Научили меня, когда спать ложиться – бросить пояс на трубу или на брус и сказать: „Пояс, пояс, покажи мне поезд с суженым-ряженым, не с которым повидаться, а с которым повенчаться“. Вот я так сделала, и приснился мне сон: иду я и вижу пруд, на нем гуси, утки плавают и парень загоняет их белобрысый, а жених у меня в этой деревне был черный волосом. А замуж вышла в другую деревню. Смотрю – пруд под окном и мужик мой белобрысенький. Серафимом звали».
Страшным, но «самым верным» считалось гадание ночью в пустой бане с помощью зеркала и свечей. Решалась на такое высматривание суженого далеко не каждая девушка.
В «страшные вечера», по представлениям крестьян, нечистая сила становилась очень активной. Как бы в подражание разыгравшейся нечисти, парни от Нового года до кануна Крещения вовсю чудили: опрокидывали поленницы дров, закладывали чем попало ворота, так что хозяевам было не выйти на улицу; забирались на крыши и закрывали досками трубы – при топке печи избы наполнялись дымом. Об этих праздничных проказах знали и относились к ним снисходительно, тем более что сразу после Крещения они прекращались.
По деревеньке пройдём, Что-нибудь да сделаем: Дров поленницу рассыплем Или двери закладём.
Нечистая сила настолько наглела, что являлась даже на посиделки. От поколения к поколению передавался с разными подробностями и деталями рассказ о том, как черти чуть не завладели девками. В Сибири такой рассказ был записан сравнительно недавно:
«. .Вечерку делали черти. На Крещенье было это. Сделали вечерку, и черти омрачили девок. Девки с имя пляшут. А девчоночка за печкой сидела. Ее не омрачили, не увидали ее. Она взревела:
Няня, няня! Иди сюды! Та подошла. Она:
У них же конски копыты, а в роте огонь! У парней-то!
Девки-то выскочили, побежали. До бани добежали. Забежали и сидят, за скобу держатся. Перекрестили баню с нижнего бревна до верхнего. Ну, и потом петухи запели. Когда петухи запели, то оказалось: где была вечерка, там стало озеро…
Говорят, что правда было все это».
Чтобы избавиться от нечисти, в богоявленскую ночь накануне Крещения «толпа молодых парней верхом на лошадях носится по всем дворам, бьет метлами и кнутами по всем темным углам и закоулкам с заклинанием, криком и визгом». Вдобавок к этому на окнах, дверях, ставнях рисуют мелом кресты.
Заканчиваются святки с их весельем, гаданиями, ряжением, праздничным беспутством и озорством Иорданью – водосвятием на Крещение.
«Грешные и смелые люди считают своею святою, непременною обязанностью окунуться в прорубь возле Иордани и смыть с себя тяжкие грехи святочных игр, ряжения и маски».
Несколько недель, отделяющих Крещение от масленицы, назывались «мясоедом» и считались свадебными. В народном календаре выделяется неделя «всеядная», или «сплошная», названная так в силу того, что церковь разрешает употребление скоромной пищи в течение всей этой недели, даже в среду и пятницу – традиционные постные дни.
Иногда погоду масленицы определяли по «пестрой» неделе.
Какова пестрая, такова и маслена.
По церковному уставу в среду и пятницу на «пестрой» неделе полагается пост, т. е. вводится пестрота – «мясоястие перемежается с постом».
Название недели, придуманное народом, было обусловлено церковными правилами, но, закрепившись, оно (название) «потянуло» за собой комплекс значений, которыми наделено слово «пестрый» в русском языке, – ненадежный, неоднородный. Это привело к некоторым запретам, оценкам действий, совершаемых на данной неделе:
«Пестрая» неделя считается не вполне счастливым временем, особенно для тех, кто вступает в брак, поэтому в эти дни старались не свататься, не венчаться.
МАСЛЕНИЦАНа «пестрой» жениться – с бедой породниться.
На «пестрой» жениться – голь да беда.
Оттого и баба пестра, что на «пестрой» замуж шла.
честная, широкая, весёлая, семикова племянница, объедуха, сырная неделя
Масленица (сырная неделя) справляется за семь недель до Пасхи и приходится на период с конца февраля до начала марта.
Масленицу повсюду ожидали с большим нетерпением. Это самый веселый, самый разгульный и поистине всеобщий праздник.
В некоторых местах о подобающей встрече и должном проведении всей масленицы заботились еще с субботы предшествующей недели. В Калужской губернии, начиная печь заранее блины, хозяйка посылала мальчика лет 8-10 «встречать масленицу»: давала ему блин, с которым он скакал верхом на ухвате или кочерге по огороду и кричал:
Прощай, зима сопливая!
Приходи, лето красное!
Соху, борону —
И пахать пойду!
С субботы же начинали праздновать «малую Масленку» и кое-где на Владимирщине. Ребятишки группами бегали по деревне и собирали лапти, потом встречали возвращающихся с покупками из города или с базара вопросом «Везешь ли Масленицу?» Кто отвечал: «Нет», того били лаптями. В этот же день ребята здесь с особым азартом катались с гор: существовала примета – кто дальше прокатится, у того в семье лен уродится длиннее.
Последнее воскресенье перед масленицей носило название «мясного воскресенья». В вологодских деревнях принято было наносить визиты родственникам, друзьям, соседям и приглашать в гости на масленицу. В «мясное» воскресенье тесть ездил звать зятя «доедать барана».
«Заговляюсь на сыр да на масло», – говорит вечер перед масляной.
Ненастье в воскресенье перед масленой – к урожаю грибов. Какой день маслены красный, в такой сей пшеницу. (Ярославская губ.)
Если на масленицу идет снег, будет урожай гречихи. Масленица – объедуха, деньгам приберуха. Не житье, а масленица.
Ищет, где сорок лет масленица и по три года мелкие праздники.
Масленичная неделя была буквально переполнена праздничными делами; обрядовые и необрядовые действия, традиционные игры и затеи, обязанности и поступки до отказа заполняли все дни. Сил, энергии, задора хватало на все, поскольку царила атмосфера предельной раскрепощенности, всеобщей радости и веселья.
Каждый день масленицы имел свое название, за каждым закреплены были определенные действия, правила поведения и пр.:
Понедельник – «встреча»,
вторник – «заигрыш»,
среда – «лакомка», «разгул», «перелом»,
четверг – «разгуляй-четверток», «широкий»,
пятница – «тещины вечера», «тещины вечерки»,
суббота – «золовкины посиделки», «проводы»,
воскресенье – «прощеный день».
Вся же неделя именовалась «честная, широкая, веселая; боярыня-масленица, госпожа масленица».
По материалам прошлого столетия, масленицу нередко открывали ребятишки, которые сооружали снежные горы и скороговоркой произносили такое приветствие масленице: «Звал-позывал честной Семик широкую Масленицу к себе в гости во двор. Душа ль ты моя, Масленица, перепельные косточки, бумажное твое тельце, сахарные твои уста, сладкая твоя речь! Приезжай ко мне в гости на широк двор на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться. Уж ты ль, моя Масленица, красная краса, русая коса, тридцати братов сестра, сорока бабушек внучка, трехматерина дочка, кеточка-ясочка, ты ж моя перепе-лочка! Приезжай ко мне в тесовый дом душою потешиться, умом повеселиться, речью насладиться. Как навстречу Масленицы выезжал честной Семик в салазочках, в одних портяночках, без лапоток. Приезжала честная Масленица, широкая боярыня, к Семику во двор на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться. Ей-то Семик бьет челом на салазочках, в одних портяночках, без лапоток. Как и тут ли честная Масленица на горах покаталася, в блинах повалялася, сердцем потешалася. Ей-то Семик бьет челом, кланяется, зовет во тесовый терем, за дубовый стол, к зелену вину. Входила честная Масленица, широкая боярыня, к Семику во тесовый терем, садилась за дубовый стол, к зелену вину. Как и она ль, честная Масленица, душой по-тешалася, умом повеселилася, речью наслаждалася».
После этой встречи ребятишки сбегают с гор и кричат: «Приехала Масленица! Приехала Масленица!»
В Дмитровском районе под Москвой «в понедельник в семьях, где есть молодежь, делают из тряпок женскую фигуру с длинной косой, одетую в девичий наряд. Фигура изображает девушку; в руки этой фигуры дается помазок и блин» – главные символы Масленицы.
Без блинов не масленица, без пирогов – не именины.
Во многих семьях блины начинают печь с понедельника. «Накануне вечером, когда появятся звезды, старшая в семье женщина выходит на реку, озеро или к колодцу потихоньку от прочих и призывает месяц выглянуть в окно и подуть на опару:
Месяц ты месяц,
Золотые твои рожки!
Выглянь в окошко,
Подуй на опару!»
Каждая хозяйка имела свой рецепт приготовления блинов и держала его в секрете от соседей. Обычно блины пеклись из гречневой или пшеничной муки, большие – во всю сковородку, или с чайное блюдце, тонкие и легкие. К ним подавались разные приправы: сметана, яйца, икра, снетки и пр.
На масленице – первый блин за упокой.
Действительно, первый блин, испекаемый на масленой неделе, кладут на слуховое окошко «для душ родительских» со словами:
– Честные родители наши, вот для вашей душки блинок! Кое-где первый блин отдается нищим, чтобы они помянули всех усопших.
Русская масленица всегда славилась блинами, их качеством и количеством.
Блин добро не один.
Блины брюха не портят.
Блин не клин, брюха не расколет.
Руководствуясь такими поговорками, поедали огромное количество блинов, так что многие потом расплачивались за подобное обжорство плохим самочувствием, болезнями.
Как на масленой неделе
Из трубы блины летели!
Уж вы блины мои,
Уж блиночки мои! —
припевали хозяйки и гости и продолжали масленичное блинное чревоугодие.
Пришла маслена неделя,
Была у кума на блинах.
У кума была сестрица,
Печь блины-то мастерица.
Напекла их кучек шесть,
Семерым их не поесть.
А сели четверо за стол,
Дали душеньке простор,
Друг на друга поглядели
И… блины-то все поели!
Так шутили и посмеивались сами над собой.
Загадки о блинах
Ток железный, посад яровой. (Блин на сковороде.)
На плешь капнешь, вставишь, попаришь, вынешь, поправишь. (Пекутся блины.)
Берега железны, рыба без костей, вода дорога. (Сковорода, блин и масло.)
Сидит царь-птица на золотых яичках. (Сковорода на углях.) В первый день праздника дети обходили избы деревни, поздравляли с наступлением масленицы и выпрашивали блины.
Тин-тинка, Подай блинка, Оладышка-прибавышка, Масленый кусок! Тетушка, не скупися, Масленым кусочком поделися!
Ах ты Домнушка, Красно солнышко! Вставай с печи, Гляди в печь, Не пора ли блины печь! —
пропев под окнами такую песенку, владимирские ребятишки входили в дом и просили: «Подайте широкой Масленице!» Если хозяйка подавала мало, ребята убегали со словами:
Паршивые блины
По аршину длины!
После обеда дети собирались на горе и, скатываясь, выкрикивали:
Широкорожая Масленица,
Мы тобою хвалимся,
На горах катаемся,
Блинами объедаемся!
Не отставали от ребят и взрослые. В один из первых дней они тоже ходили от дома к дому и собирали «на Масленицу», припевая:
Масленица-кривошейка,
Состречаем тебя хорошенько!
С блинцами, С каравайцами,
С вареничками!
(Курская губ.)
Ой да Масленица на двор въезжает,
Широкая на двор въезжает!
А мы, девушки, ее состречаем,
А мы, красные, ее состречаем!
Ой да Масленица, погостюй недельку,
Широкая, погостюй другую!
Масленица: «Я поста боюся!»
Широкая: «Я поста боюся!»
«Ой да Масленица, пост еще далече,
Широкая, пост еще далече!»
(Калужская губ.)
(Владимирская губ.)
О, мы Масленицу устречали, Устречали, лёли, устречали, Мы сыр с масельцем починали, Починали, лёли, починали, Мы блинками гору устилали, Устилали, лёли, устилали, Сверху масельцем поливали, Поливали, душа, поливали. Как от сыра гора крута, Гора крута, лёли, гора крута, А от масла гора ясна, Гора ясна, лёли, гора ясна. А на горушке снегй сыплют, Снеги сыплют, лёли, снеги сыплют, А нас мамочки домой кличут, Домой кличут, лёли, домой кличут. А нам домой не хотится, Не хотйтся, лёли, не хотйтся, Нам хотится прокатиться, Прокатиться, лёли, прокатиться, С горушки да до елушки! До елушки, лёли, до елушки! Наша горушка всё катлива, Всё катлива, лёли, всё катлива, Наши бабушки воркотливы, Воркотливы, лёли, воркотливы. Они день и ночь всё воркочут, Всё воркочут, лёли, всё воркочут. Припев после каждых двух строк. Они на печке лежат, всё про нас говорят, Гоголечек, гоголечек, лёли, гоголечек! «Не пришел бы к нам кто, не принес бы чего, Гоголечек, гоголечек, лёли, гоголечек! Или сыра кусок, или мыла брусок». Гоголечек, гоголечек, лёли, гоголечек!
(Торопецкий уезд Тверской губ.)
Дети катались с гор во все дни масленицы, взрослые же присоединялись к ним позже, примерно со среды – четверга. Съезжали с гор на санях, на салазках, на обледенелых рогожах.
Катанию с гор придавался особый смысл. В старину, например, существовал обычай «лучшим пряхам в семье кататься с гор на донцах, причем у той, которая дальше прокатится, думали, будет самый лучший лен».
В Архангельской губернии долго сохранялась традиция на масленицу скатываться с горы парам, которые поженились в этом году.
Сани с молодоженами подъезжали к горе в то время, когда там собиралось много мужиков и холостых парней. Как только молодой поднимался на гору, мужики кричали: «Молоду такого-то на горку!» «Она, услышав приглашение, выходит из саней и, поклонившись на ту и другую сторону в поле, идет к ожидающему ее мужу, беспрерывно кланяясь, а зашедши на горку и еще отмерив в одну сторону три низких поклона и севши к супругу на колени, целует его два или три раза; но стоящие тут зеваки, не довольствуясь такою малою любезностью новобрачных, держат санки, говоря: „Еще, еще раз подмажь, ходче пойдет!“ – и заставляют ее таким образом целовать 10 раз и более и тогда только спускают их катиться. Скатившись, молодая опять целует мужа один раз». Все поженившиеся пары деревни должны скатиться по одному разу.
Катание с гор молодоженов сопровождалось песнями, которые пели в основном девушки, собравшиеся на горе и ожидающие своей очереди покататься.
Вот не с гор на гору снеги сыплют, Снеги сыплют, люли, снеги сыплют. На меня, молоду, свекор смотрит, Свекор смотрит, люли, свекор смотрит. «Хороша была у девицах, У девицах, люли, у девицах, Теперь хуже того в молодицах, В молодицах, люли, в молодицах!» Вот не с гор на гору снеги сыплют, Снеги сыплют, люли, снеги сыплют. На меня, младу, свекор смотрит, Свекор смотрит, люли, свекор смотрит. «Плоха была у девицах, У девицах, люли, у девицах, Хуже того в молодицах, В молодицах, люли, в молодицах!» Вот не с гор на гору снеги сыплют, Снеги сыплют, люли, снеги сыплют, На меня, младу, мужик смотрит, Мужик смотрит, люли, мужик смотрит. «Хороша была у девицах, У девицах, люли, у девицах, Лучше того в молодицах, В молодицах, люли, в молодицах». (Торопецкий уезд.)
Как правило, со среды к катанью с гор и на лошадях активно подключается и неженатая молодежь. Вообще катание на тройках наперегонки, под песни и гармонь, с шутками, поцелуями и объятьями – типично русское масленичное увеселение, в котором не принимали участие только младенцы да старики, уже не выходившие из дому.
Запрягу я коня вороного,
Посажу я кума молодого.
Масленица счастливая,
Протянися подольше!
Девки, масленка идет,
Кто нас покатает?
У Петруни за двором Сивка пропадает.
Я о масленке катался,
Трое саней изломал,
Ворона коня замучил,
А милашку покатал.
Не целуй меня на улице —
Целуй меня в сенях!
Не целуй меня в сенях —
Целуй на маслену в санях!
Целый ряд масленичных обычаев был направлен на то, чтобы ускорить свадьбы, содействовать холостой молодежи найти себе пару.
Например, костромичи «выборанивали девок» – таскали борону вдоль домов, чтобы девкам легче было выйти замуж. В Острогожском уезде Воронежской губ. женщины привязывали неженатым парням колоды – это шуточное наказание за то, что не женился в прошедший мясоед. От колоды и от довольно откровенных насмешек приходилось откупаться вином, блинами, конфетами.
Больше всего внимания и почестей оказывается на масленицу молодоженам. Традиция требует, чтобы они, нарядные, выезжали «на люди» в расписных санях, наносили визиты всем, кто гулял у них на свадьбе; чтобы торжественно, под песни скатывались с ледяной горы. Молодые супруги должны были принять участие и в обычае, который известен под названием «Столбы». «Состоит этот обычай в том, что молодые, нарядившись в свои лучшие костюмы (обыкновенно в те самые, в которых венчались), встают рядами („столбами“) по обеим сторонам деревенской улицы и всенародно показывают, как они любят друг друга; при этом кричат: „Порох на губах!“ – и предлагают целоваться. „Покажите, как вы любитесь!“ ‹…› Иной подкутивший гуляка отпустит столь полновесную шутку, что молодая зардеется, как маков цвет ‹…› „Столбы“ продолжаются час, потом едут кататься».
В Тверской губ. «к молодухе, вышедшей замуж в течение прошедшего года, приводят борону и сани. Молодая должна была выкупить шелыгу. Если молодуха выкупит шелыгу, выставит угощение, то поедет на гулянье на санях, а если поскупится, то поедет на бороне».
У владимирцев был свой обычай: утром вытаскивали на улицу молодого мужа и закидывали его снегом, а то и прямо зарывали в снег (говорили: «Молодых зятьев зарывать пойдем!»). Жена должна была выкупить своего мужа, поднести «зарываль-щикам» угощение и столько раз целоваться с мужем, сколько просили.
Традиционный вятский «целовник» имел место в масленичную субботу, когда «подгулявшая деревенская молодежь ездит целовать молодушек, которые живут замужем первую масленицу… Молодая подносит каждому из гостей ковш пива, а тот, выпив, трижды целуется с ней».
Однако самым главным событием, связанным с молодоженами и справляемым по всей Руси, было посещение тещи зятьями, для которых она пекла блины и устраивала настоящий пир (если зять был по душе, разумеется). Этому обычаю посвящено огромное количество пословиц, поговорок, песен (в основном шуточных), анекдотов и пр. В некоторых местах «тещины блины» происходили на «лакомки», т. е. в среду на масленой неделе, но могли приурочиваться к пятнице.
Зять на двор – пирог на стол.
У тещи про зятя и ступа доит.
Придет зять, где сметанки взять?
Было у тещи Семь зятьев:
Хомка зять, И Пахомка зять, И Гришка зять,
И Гаврюшка зять, И Макарка зять,
И Захарка зять, Зятюшка Ванюшка
– Милей всех зятьев!
И стала теща
Зятьев за стол сажать.
Хомка сел, И Пахомка сел,
И Гришка сел, И Гаврюшка сел,
И Макарка сел, И Захарка сел,
«Зятюшка Ванюшка, Поди вот тут сядь!»
Стала теща зятьев Вином потчевать:
Хомке рюмка, И Пахомке рюмка,
И Гришке рюмка, И Гаврюшке рюмка,
И Макарке рюмка, И Захарке рюмка,
Зятюшке Ванюшке – Рюмочка с винцом!
И стала теща Зятьев в гости звать.
Хомка идет, И Пахомка идет,
И Гришка идет, И Гаврюшка идет,
И Макарка идет, И Захарка идет.
«Зятюшка Ванюшка, Иди поскорей!»
Стала теща с зятьев Деньги обирать:
С Хомки – рубь, И с Пахомки – рубь,
И с Гришки – рубь, И с Гаврюшки – рубь,
И с Макарки – рубь, И с Захарки – рубь,
С зятюшки Ванюшки – Пара серебра!
Стала теща Зятьев провожать:
И Хомке – в шею, И Пахомке – в шею,
И Гришке – в шею, И Гаврюшке – в шею,
И Макарку – в шею, И Захарку – в шею,
А зятюшку Ванюшку – За святые волоса!
Ой, куры вы, куры, Кочеты молодые, Гребни вы золотые! Что не пойте вы рано, Не будите мово зятя. Зять у тещи гуляет, Теща у зятя пытает: «Что зять ты, зятечек, Дорогой сын гостечек, Скажи мне всю правду, Что на свете милее: Али тесть, али теща, Али жена молодая, Али матушка родная?» «Теща милая – для привета, Жена молодая – для совета, А маменька родная Милей всего свету».
Был у тещи, да рад утекши.
У тещи зять – первый гость, а принят в дом – первый разбойник.
Нет черта в доме – прими зятя. Зять в дом – и иконы вон.
Теща про зятя пирог пекла.
Соли да муки – на четыре рубли,
Сахару-изюму – на восемь рублей,
Встал этот пирог – в двенадцать рублей.
Думала теща про всех про гостей —
Зятюшка сел – да в присест пирог съел.
Теща по горенке похаживает,
На мила на зятюшку поглядывает:
«Как тебя, зятюшка, не розорвало?
Как тебя, родимого, горой не навело?» —
«Розорви, розорви тещу мою,
Тещу мою да свояченицу.
Пойдем-ка, тещенька, отгащивать ко мне.
Есть у меня про тещу много пива и вина,
Есть еще про тещеньку три дубины:
Первая дубинушка – березовая,
Вторая дубинушка – еловая,
Третья дубинушка – осиновая».
(Нижегородская губ.)