Текст книги "Доктор Дулитл и его звери"

Автор книги: Хью Лофтинг

Глава 5. Дом доктора Дулитла

Жизнь в доме доктора Дулитла текла своим чередом. Работали. Обедали. Отдыхали. Веселились. Рассказывали истории.

Но вдруг грянула гроза! Нет, нет, небо было в тот день чистое и ясное. Гром и молнии метала сестра доктора мисс Салли.

– Всё! – возмущалась она. – Больше не могу! Я устала вести хозяйство в доме, где каждый сорит по-своему. Крокодилий хвост оставляет мокрые полосы на ковре. Попугаиха Полли всюду разбрасывает шелуху от земляных орешков. Утенок Кря-Кря щиплет бахрому праздничной скатерти. Собачка Гав-Гав изжевала домашние туфли доктора Дулитла. Сова Ух-Ух качается на маятнике настенных часов, и они все-время показывают неправильное время. Поросенок Хрю-Хрю храпит по ночам, и я совершенно не высыпаюсь. Ежик уколол мне палец. Змеи путаются под ногами. Обезьянка Чу-Чу сгрызла картонные фрукты на моей шляпе. Она, видите ли, думала, что они настоящие! А если бы они и впрямь были настоящие? Выходит, я не могу себе позволить в своем собственном доме носить на шляпе настоящие фрукты?

Я заявляю, что больше терпеть не намерена! Кроме того, я немедленно выхожу замуж. И в моем доме не будет ни одного животного. Ни мухи, ни комара!

Она собрала свои вещи и ушла замуж. За кого бы вы думали? За доктора из захолустного городка Коровье Поле, или попросту – Коровполя!

А доктор Дулитл остался жить со своими зверями. Он совершенно не умел вести хозяйство, а звери не умели вести себя.

И вскоре дом стал похож на хлев, птичник, скотный двор, конюшню и кротовью нору одновременно. Спали все как попало. Ели что попало. Бросали вещи куда попало. Иногда зверям попадало за это от доктора Дулитла. Конечно, тем, кто попадался под руку.

Однажды попугаиха Полли полдня искала свои очки. Она перерыла всё – все шкафы и кухонные шкафчики, все завалы на столе, на стульях, заглянула во все кастрюли. Обезьянка Чу-Чу при этом кривлялась и хихикала:

– Они, наверное, упали на пол! А что упало, то пропало! У нас же пол завален по колено всяким барахлом!

– Ах так! – рассердилась Полли. – С сегодняшнего дня я буду вести домашнее хозяйство! – Она собрала всех зверей и произнесла такую речь: – В этом доме я самая старшая. Мне уже стукнуло то ли сто восемьдесят два, то ли даже сто восемьдесят три!

– Надо же, столько раз ты стукнутая! – вставила обезьянка Чу-Чу. – Поздравляем с днем рождения!

– Спасибо, не перебивай! Итак, – продолжала Полли, – в отсутствие мисс Салли я, Полли, становлюсь хозяйкой дома. Неужели мы, звери, не сможем выручить любимого нашего доктора Дэдэ?

– Сможем! Сможем! – закричали все наперебой.

– Я могу давать молоко, сметану, масло, – сказала корова.

– Я буду возить дрова, – сказала лошадь.

– Если не возражаете, – скромно заметил крокодил Кро-Кро, – я мог бы пилить дрова. Одного зуба у меня, правда, не хватает. Но осталось достаточно. Даже трудно сосчитать. Не пасть, а пила.

– А я дам сколько угодно шерсти на теплые носки доктору, – проблеяла овца.

– Я свяжу не только носки, но и свитер, и перчатки, – сказала ежиха.

– Куры будут нести яйца, а я могу продавать на базаре цветы, – тараторила обезьянка Чу-Чу, – а еще редиску, если она вырастет, и лук, и бананы. Только жаль, они растут не здесь, а в Африке!

– Помолчи, – перебила ее попугаиха Полли. – Так вот, друзья мои, с сегодняшнего дня начинаем новую жизнь. Раньше доктор Дэдэ помогал зверям. Теперь и звери помогут ему. На завтрак у нас будет омлет с овечьим сыром, на обед молочная каша и творожный пирог, на ужин какие-нибудь овощи.

– Я буду составлять меню, – сказала сова Ух-Ух. – Я птица ученая, грамотная.

– Правильно, – согласилась Полли. – Дом сторожить станет собачка Гав-Гав, а в саду пусть хозяйничает поросенок Хрю-Хрю – он здорово умеет носом рыть землю, вскапывать грядки и окучивать овощи. До зимы еще далеко, а там что-нибудь придумаем. Главное, чтобы доктор Дэдэ мог спокойно лечить зверей.

Замечательная жизнь началась в доме доктора Дулитла. С утра до вечера трудились звери. Готовили еду, убирали, чинили, мыли посуду, шили, вязали, топили камин.

А в сумерки, уставшие и довольные, все собирались у камина, и попугаиха Полли, которая немало пожила на свете и повидала всякого, рассказывала увлекательные истории.

Однажды, это было уже зимой, они сидели у огня и слушали очередную историю.

– Был у меня в незапамятные времена один знакомый попугай Ара, – начала Полли, и все затихли. – Очень ученый. Он знал все языки мира и даже язык деревьев. Да-да, деревья болтают между собой, особенно в ветреный день.

Так вот, этот попугай жил у капитана дальнего плавания. Вместе с ним он побывал на всех морях – на Красном, на Черном, на Белом, на Желтом, на Синем…

– Нет такого моря, – перебила ее обезьянка Чу-Чу.

Попугаиха Полли снисходительно улыбнулась.

– У тебя совершенно нет фантазии, – сказала она. – Есть такое море. Во всех сказках о нем пишут. Почитай как-нибудь на досуге: на Синем море, за Синими морями… И не мешай, пожалуйста, рассказывать. На чем я остановилась?

– На Синем море, – услужливо подсказал ей поросенок Хрю-Хрю.

– Да-да, на Синем, на Фиолетовом, на Зеленом…

– Уж такого точно нет! – взвилась Чу-Чу.

– Ха! – презрительно хмыкнула Полли. – А как, по-твоему, называют джунгли? Зеленое море джунглей. Кстати, там мы и познакомились с попугаем Ара. Их корабль потерпел крушение у берегов Африки, и с тех пор попугай путешествовал на плече капитана. Он, думаю, и сейчас еще живет в тех краях. Эх, побывать бы в Африке… Вот бы навидались вы там чудес! – И попугаиха Полли надолго замолчала.

Вдруг собачка Гав-Гав насторожилась.

– Тихо! – сказала она. – Кто-то стучится в окно.

Глава 6. Письмо из Африки

За окном мела метель. Снежинки метались в воздухе, будто стая рыбок, спасающихся от акулы. В этой снежной круговерти ничего нельзя было разглядеть. Только вдруг послышался мягкий стук в стекло. Словно кто-то кинул в окно маленький шарик снежка. Собачка Гав-Гав встрепенулась и заворчала. Звери прильнули к окну. А доктор Дулитл открыл форточку и крикнул:

– Кто там? Входите, пожалуйста! Дверь не заперта!

Никто не ответил. Может быть, собачке Гав-Гав показалось? Но нет. Она навострила уши и повела носом. А это означало: снаружи кто-то чужой, мои уши не обманывают, мой нос не ошибается.

Доктор Дулитл, который, как мы знаем, прекрасно знал язык зверей, умеющих говорить молча, распорядился:

– Сбегайте кто-нибудь на улицу и поглядите, кто к нам пришел. Вот хотя бы ты, сова Ух-Ух, слетай, пожалуйста.

Сова Ух-Ух выскользнула в открытую форточку и тут же исчезла в снежной кисее, словно утонула в ней. Все замерли в ожидании. Через минуту сова снова влетела в форточку. Она летела как-то боком, одним крылом прижимая к груди дрожащий пушистый комочек. Обезьянка Чу-Чу бросилась к ней и выхватила комочек своими ловкими пальцами.

– Ласточка, – изумилась она, – замерзшая ласточка.

Доктор Дулитл отобрал у обезьяны ласточку и стал отогревать ее своим дыханием. Постепенно клювик птицы оттаял, перышки расправились, с раздвоенного хвоста упали две капельки растаявшего снега. Тогда доктор вынул из настенной аптечки пузырек с какой-то темной жидкостью и дал глотнуть бедной ласточке. Та судорожно напрягла тонкое горлышко и открыла черные бусинки глаз. Наконец она совсем пришла в себя, встряхнулась и клювом вытащила из-под крыла свернутое в трубочку письмо. Доктор Дулитл развернул его и прочел: «Город* Лужтаун-Болотвиль. Доктору Дулитлу, знаменитому звериному доктору Дэдэ…»

– Ой! – вскрикнула обезьянка Чу-Чу. – Я узнаю почерк моей двоюродной тети. Она живет в Африке!

– Так ты прилетела из самой Африки? – удивился доктор Дулитл, оглядывая крохотную ласточку. – Как же у тебя хватило сил и смелости? Ведь у нас сейчас зима!

– Но у моих друзей, обезьян, случилось несчастье. А летать-то они не умеют! – ответила ласточка. – Вы почитайте письмо – там все написано.

Доктор Дулитл надел очки и стал читать вслух:

 
«Уважаемый доктор, спаситель зверей,
В Африку к нам поспешите скорей!
Жители всей обезьяньей страны
Вторую неделю ужасно больны.
На нас, обезьянок, набросился вдруг
Злой, никому не известный недуг».
 

– Недуг? – вскричала обезьянка Чу-Чу. – Никогда не слышала о таком звере! Бедная, бедная моя двоюродная тетя, несчастные мои африканские родственники! Доктор, доктор Дэдэ, как же нам спасти их от этого непонятного Недуга?

– Не волнуйся, – сказал доктор Дулитл, – я знаю, как победить любой непонятный недуг. Надо дать ему имя, и он тут же превращается в понятную болезнь. А от всякой понятной болезни есть лекарство.

– Тогда скорей в дорогу! – заторопилась попугаиха Полли. Ей не терпелось отправиться в родную Африку подальше от холодной зимы, снежной метели и ледяного ветра. Но доктор Дулитл их остановил:

– Дорога предстоит дальняя. Пешком не доберешься. Придется плыть на корабле. А билеты ужасно дорогие. Впрочем, у меня есть копилка. Поглядим, сколько в ней денег.

Проворная обезьянка Чу-Чу в мгновение ока вскарабкалась на полку, где стояла большая глиняная копилка, и потрясла ее. В глиняном животе копилки жалко звякнула одна монетка.

– Денег осталось чуть-чуть, – растерянно сказала Чу-Чу.

– Куда же девались остальные? – удивился доктор Дулитл. Сова Ух-Ух, как птица грамотная, каждый день записывала расходы по дому в большую тетрадь. Она тут же раскрыла ее и сообщила:

– Неделю тому назад вы купили погремушку в подарок новорожденному барсучку. Третьего дня закупили сто метров шелковых лент для бантиков на мышиные хвосты. У них как раз был Сырный карнавал. Позавчера вы приказали купить вазу картонных фруктов и преподнести ее вашей сестре мисс Салли, чтобы она украсила свою шляпку к свадьбе. А вчера вы отдали остатки еды бродячей собаке для ее щенков. Не понимаю только, откуда там, в копилке, еще одна монетка? Ну-ка, Чу-Чу, взгляни.

– Сейчас, погодите чуть-чуть, – сказала обезьянка и перевернула копилку. Из прорези выкатилась медная пуговица от морского кителя. – Ха! – засмеялась обезьянка. – Я совсем забыла! Эту пуговицу я нашла в саду и спрятала в копилку.

– И я совсем забыл! – радостно воскликнул доктор Дулитл. – Я забыл про своего знакомого капитана дальнего плавания. Он уже совсем старый и не выходит в море. Но зато у него есть корабль! И этот корабль давно скучает по дальним плаваниям!

– Так скорей идемте к этому старому капитану! – заторопилась попугаиха Полли.

Ей так хотелось в Африку! Она так радовалась будущему путешествию, что заплясала на спинке стула за спиной доктора Дулитла и запела настоящую африканскую песню. Ту самую, что частенько напевал давний ее приятель попугай Ара:

 
Ярче солнечного шара,
Жарче пасти ягуара
Обжигает без пожара
Африканская Сахара, ара-ара.
Но в Сахаре там и тут
Звери весело живут.
 
 
Мягче мягкого дивана,
И прохладнее фонтана,
И вкуснее, чем сметана,
Африканская саванна, ана-ана.
И в саванне там и тут
Звери весело живут.
 

Глава 7. Сборы

Старый капитан дальнего плавания жил на берегу моря рядом со своим кораблем, который давно уже скучал в маленькой бухте. Долго смотрел старый капитан на доктора и его зверей, прикидывая, можно ли им доверить свой корабль. Он с сомнением качал головой, а доктор Дулитл убеждал его:

– Мои звери отличные моряки, капитан. Сова Ух-Ух может быть впередсмотрящим. Обезьянка Чу-Чу самый ловкий матрос на свете. Она мигом вскарабкается на любую мачту в самый жуткий шторм. Крокодил Кро-Кро просто родился в воде. Он снимет корабль с любой мели.

– А я, – вмешалась попугаиха Полли, – незаменимый лоцман. Я укажу кораблю самый короткий и безопасный путь в Африку.

– Теперь убедились, дорогой капитан, что нам можно доверить ваш корабль? – спросил доктор Дулитл.

И старый капитан согласился. Об одном он только жалел – что не сможет сам командовать кораблем в дальнем плавании. Ему уже тяжело было даже командовать в собственном доме, так стар и немощен он был.

А доктор Дулитл и его спутники стали готовиться к плаванию. Руководила всем, конечно же, попугаиха Полли. Не раз она пересекала моря в клетке, прицепленной к мачте корабля. Опытная путешественница, она диктовала сове Ух-Ух, как самой грамотной, список припасов и снаряжения.

– Пиши, – говорила она. И сова Ух-Ух с готовностью поднимала перо над листом бумаги. Попугаиха Полли поднимала глаза К потолку и медленно диктовала: – Первым делом надо насушить сухарей. Гав-Гав и Кря-Кря! – крикнула она. – Берите мешок – и бегом к булочнику за хлебом. Мы из него наделаем хороший запас морских сухарей под названием галеты. – Собачка Гав-Гав и утенок Кря-Кря понеслись к булочнику, а Полли продолжала: – Вторая важная вещь – пресная вода. Учтите, в море вся вода ужасно пересолена. Даже суп из нее не сварить. Поросенок Хрю-Хрю, – распорядилась она, – погрузи пустые бочки на крокодила Кро-Кро и марш на родник за чистой пресной водой!

И крокодил с поросенком не мешкая отправились за водой. А Полли надолго задумалась. В этот момент явился в дом к доктору Кошачий Кормилец Коко. Его помощники внесли ящик с солониной – запасом мясной еды на целый месяц.

– Примите в подарок, – сказал Кошачий Кормилец, – я бы с удовольствием отправился вместе с вами, но жена моя Кошелиза говорит, что будет страшно скучать по мне, усядется у окна и станет ждать, ждать, ждать без еды и питья, пока не умрет с тоски. Так что плывите без меня, но непременно передайте поклон обезьянам.

Кошачий Кормилец ушел, а попугаиха Полли снова принялась диктовать.

– Не забыть бы нам колокол, – сказала она задумчиво.

– Зачем? – спросила сова Ух-Ух.

– Отбивать склянки, – пояснила Полли.

– Разбивать склянки? – поразилась сова. – Но зачем же нам в море бить посуду?

Попугаиха Полли просто зашлась от смеха. Она хлопала себя крыльями по бокам и хохотала до слез.

– Ох, уморила! – всхлипывала она. – Вот что значит никогда не бывать дальше собственного дупла! Склянки – это не посуда. Так называют время на корабле. Сколько раз ударят в колокол, столько часов, то есть склянок, отбили. Понятно?

– Понятно, – сказала сова, хотя мало что поняла, а еще меньше поверила. «Странное дело – морское путешествие, – подумала она, – в море полно воды, а пить ее нельзя. Бьют какие-то склянки, а говорят, что отмеряют время». Если бы она, бедняжка, услышала вдобавок, что пройденный путь моряки отмеряют не километрами и часами, а узлами, то совсем бы запуталась. Она, наверное, решила бы, будто на корабле тем лишь и занимаются, что завязывают узлы на веревках. На самом деле только так говорят: «скорость нашего корабля десять узлов». Такие уж странные эти моряки – при думал и свой морской язык. Впрочем, если у зверей есть свой язык, почему бы и морякам не завести свой?

Но мы отвлеклись и забыли про попугаиху Полли, которая важно продолжала:

– Якорь, якорь бы нам не забыть! Иначе мы не сможем остановиться у берегов Африки, а вечно будем скитаться по морям, как Летучий голландец.

– Кто такой Летучий голландец? – тут же спросила любознательная сова.

– Это корабль-призрак. Моряки говорят, что встреча с ним предвещает беду.

– Но мы, наоборот, плывем выручать из беды! Мы идем на помощь! – воскликнула сова Ух-Ух.

– Вот потому-то нам и нужен якорь, – назидательно сказала Полли.

– Успокойся, Полли, – вмешался доктор Дулитл, – на корабле есть якорь, и колокол, и даже причальный канат. Я проверил.

– Замечательно! – обрадовалась попугаиха. – Тогда нам остается самая малость – проложить курс. Наметить путь корабля, указать, через какие моря мы поплывем, – на всякий случай пояснила она непонятливой сове.

– Ага, – кивнула сова и приготовилась записывать названия морей.

А попугаиха Полли вдруг запела скрипучим голосом:

 
Впереди у нас нелегкий
Путь до Африки далекой.
Откровенно говоря,
Переплыть, друзья, придется
Не ручьи и не болотца —
Разноцветные моря!
 
 
Пиши, сова ученая!
Белое и Черное,
Желтое и Красное,
А самое опасное —
Мертвое, ужасное!
 

– Мы наверняка погибнем! – всполошилась сова Ух-Ух.

– Не волнуйся, сова, – вдруг прощебетала ласточка, которая давно уже отогрелась и сидела на книжной полке почти под потолком. – Я покажу самый короткий путь в Африку. И вам не придется преодолевать столько разноцветных морей.

Попугаиха Полли замолчала и обиженно нахохлилась. Она сто лет уже не была в Африке и не решалась спорить с ласточкой. Ведь та каждую осень проделывала этот путь.

Пока попугаиха Полли занималась снаряжением экспедиции, доктор Дулитл принялся улаживать дела в доме. Он велел заколотить ставни, запер двери в спальне и кладовке, устроил в подвале мягкие постели для хомяков, барсуков, сонь и летучих мышей, чтобы они спокойно спали всю зиму. Он заготовил в сарае побольше сена, чтобы лошадь не голодала без них. Ключи от дома он решил оставить этой старой лошади, потому что она не засыпала на зиму и могла следить за домом до их возвращения.

Наконец все было упаковано и сложено в баулы и чемоданы. Доктор Дулитл погрузил весь скарб на тележку, и лошадь отвезла его в бухту, где их дожидался корабль. Тут же собрались старый капитан дальнего плавания, Кошачий Кормилец с женой Кошели зой, пришла и сестра доктора Дулитла, которую теперь все звали не мисс, а миссис Салли. Она напекла им в дорогу творожных пирожков и припасла целую кучу советов.

И вот наступил долгожданный час. Доктор Дулитл, собачка Гав-Гав, поросенок Хрю-Хрю, утенок Кря-Кря, сова Ух-Ух, попугаиха Полли и крокодил Кро-Кро стояли на палубе корабля и махали всем на прощанье платками. Миссис Салли там, на берегу, не махала в ответ платочком. Она им утирала слезы. Попугаиха Полли вспорхнула на самую высокую мачту и запела:

 
Надует ветер паруса,
Кораблик понесет.
Нас поджидают чудеса —
Опасности не в счет.
 
 
Манят отважных моряков
Далекие моря.
У африканских берегов
Мы бросим якоря.
 

И с этой веселой песенкой их кораблик вышел в открытое море. Обезьянка Чу-Чу сновала с мачты на мачту, распуская паруса. Сова Ух-Ух качалась в плетеной корзинке над палубой, вглядываясь в даль, чтобы первой увидеть африканский берег. Попугаиха Полли внимательно следила за курсом корабля. А впереди над волнами, почти касаясь их седых макушек, вилась ласточка. Она уверенно стремилась вперед, указывая мореплавателям дорогу в безбрежном море.

Доктор Дулитл в который уже раз проверял свою дорожную аптечку, пересчитывал лекарства и перечитывал врачебные книги. Особенно внимательно он читал те страницы, где были описаны болезни обезьян. И мурлыкал вполголоса песенку попугаихи Полли: «У африканских берегов мы бросим якоря!..» Все предвещало удачное и приятное плаванье.

Глава 8. Великое плавание

Десять дней и десять ночей плыли они по бескрайнему и беспокойному морю. Неутомимая ласточка ни разу не присела на мачту отдохнуть. По ночам она брала в клюв крохотный фонарик, и корабль устремлялся за этим огоньком, светившим во тьме, словно яркая звездочка.

С каждым днем становилось все теплее И теплее. Это значило, что они держат правильный курс – на юг, к жаркой Африке. Небо над ними очистилось и было синее-синее. Жаркие лучи солнца раскалили палубу, как сковородку. Крокодил Кро-Кро блаженствовал. Ему даже не хватало тепла.

– Эй, солнышко! – кричал он. – Поддай-ка жару!

Обезьянка Чу-Чу тоже радовалась.

– Еще бы чуть-чуть потеплее, и было бы в самый раз, – шептала она, растянувшись рядом с крокодилом.

Яркие перья попугаихи Полли блестели и переливались на солнце. Красный клюв ее горел рубином. Она словно бы принарядилась перед встречей с родной Африкой.

Зато непривычные к жаре остальные звери просто не находили себе места. Как они завидовали доктору Дулитлу, который ходил по палубе в коротких штанишках и в цилиндре, защищающем голову от солнечных лучей. Но звери, к сожалению, не могут скинуть свои шубы.

Собачка Гав-Гав, высунув язык, перетаскивалась с места на место за быстро убегающей тенью. Поросенок Хрю-Хрю спрятался на корме за бочкой с лимонадом и потихоньку лакал сладкую шипучую водичку. Сова Ух-Ух обмахивалась крыльями, как веером. Только утенок Кря-Кря, пожалуй, не очень унывал. Как только солнце припекало ему макушку, он нырял в воду с одного борта, проплывал под килем корабля и выныривал с другой стороны. Отряхиваясь и разбрасывая брызги, он выбирался на палубу. А через пять минут снова проделывал тот же трюк. Иногда он прихватывал с собой ковшик и вылавливал им креветок. Он вываливал на палубу гору жирных креветок и угощал ими друзей.

Однажды навстречу им выпорхнула из воды стайка летучих рыб. Пролетая над палубой, они приветственно махали своими плавниками-крыльями. До самого экватора уже разнеслась весть о том, что в Африку плывет знаменитый звериный доктор. И летучим рыбкам не терпелось поглядеть на него. А потом они поспешили обратно – обрадовать больных обезьян. И долго еще видны были впереди в ярком свете солнца стремительные стрелки их взлетающих серебристых тел.

Вдруг поросенок Хрю-Хрю оторвался от бочки с лимонадом и крикнул:

– Смотрите! Смотрите! Фонтан по морю плывет!

Все сбежались на корму и увидели действительно бьющий прямо из воды двумя мощными струями фонтан.

– Что за чудеса? – удивилась собачка Гав-Гав.

– Может, это затонувший остров, а на нем был город, а на центральной площади стоял фонтан, и он все еще работает? – догадался утенок Кря-Кря. – Люблю купаться в фонтане!

И он было уже собрался нырнуть в воду, как его ухватил за хвост зубастый крокодил Кро-Кро. Ухватил он его осторожно, ни одного перышка не помял. Не выпуская утиного хвоста из пасти, крокодил пробубнил: «Гэ-га-гиг!»

Наконец утенок вырвался, и крокодил рявкнул во всю пасть: «Не смей нырять! Это кит, а не фонтан!»

И тут действительно над водой у самого их борта показалась гигантская, величиной, наверное, с дом, голова кита с крохотными любопытными глазками.

– Не корабль ли это звериного доктора Дэдэ? – спросил кит.

Доктор Дулитл подошел к борту и поклонился.

– Здравствуйте, – сказал он, – звериный доктор – это я.

– О, доктор! – воскликнул кит. – Меня специально послали предупредить, что впереди вас поджидает сильное течение. Оно увлечет ваш корабль в сторону от Африки.

– Что же делать? – растерялся доктор Дулитл. – Нам нельзя опаздывать.

– Если позволите, я вам помогу, – сказал кит.

Он поднырнул под корабль, приподнял его над водой на своей широкой спине и быстро двинулся наперерез стремительному течению. Белые буруны вскипали у его боков. Тучи брызг взметались над его головой и заливали палубу. Корабль качался с борта на борт, но прочно стоял на широкой китовой спине. От этой качки у поросенка Хрю-Хрю закружилась голова, и он чуть не утонул в бочке лимонада. Но обезьянка Чу-Чу вовремя удержала его за хвостик-баранку.

Наконец кит миновал грозное течение, опустился в глубину, и корабль снова прочно стал на волны. Они поплыли дальше, а вынырнувший кит крикнул им вдогонку:

– Счастливого плаванья!

Корабль покачивался на волнах. В парусах гудел ветер. По бортам его мирно журчала вода. Солнечные блики скользили с волны на волну. Безмятежное море окружало их.

Долго-долго рядом с кораблем не появлялось ни одного живого существа. Друзья даже немного заскучали от однообразного плавания без всяких приключений. И тут раздался свист. Пронзительный и долгий.

– Слышите? – насторожилась обезьянка Чу-Чу. – Кто-то окликает нас.

И верно – вскоре корабль окружила стая дельфинов. Они выпрыгивали из воды, плясали на волнах, высвистывая громкие приветствия. Дельфины ведь разговаривают свистом.

– Рады познакомиться со звериным доктором! – хором посвистывали дельфины. – Чем вам помочь? Чем порадовать?

– Я бы с удовольствием похрустел зеленым лучком, – мечтательно проговорил поросенок Хрю-Хрю, у которого уже язык засахарился от сладкого лимонада.

– Нет ничего проще! – свистнул один из дельфинов. – Здесь недалеко есть остров. Он немного в стороне от вашего пути. Но там растет чудесный дикий лук. Вы плывите себе вперед, а мы скоро догоним вас.

Дельфины умчались. Вскоре они снова уже неслись рядом с кораблем и тащили за собой огромные связки зеленого дикого лука. Поросенок был в восторге.

Уплывая, дельфины попросили:

– Передайте привет обезьянам. А если мы вам понадобимся, свистните погромче.

Солнце клонилось к закату. Небо тускнело. Сиреневые тени побежали по голубым волнам. Темнота вдали сгущалась. И стало казаться, что это далекий берег встает впереди. Доктор Дулитл взял подзорную трубу и стал вглядываться в морскую даль.

По-моему, наше плавание приближается к концу, – сказал он.

– Еще чуть-чуть, – обрадовалась обезьянка Чу-Чу, – еще чуть-чуть, и я встречусь со своей двоюродной тетей!

Не знали, не ведали они, что их ожидает впереди. И попугаиха Полли, удобно устроившись на корме, безмятежно напевала и вечерних сумерках:

 
Пятнистые жирафики
Гуляют вдоль по Африке,
А толстый носорог
Шагает поперек.
 
 
По бесконечной Африке
Гуляйте без дорог
И вдоль, и поперек.
 
 
Богатая бананами,
Кокосами, лианами
Далекая страна,
Меня манит она.
 
 
Щедрее нету Африки,
Пройди хоть сто дорог
И вдоль, и поперек.