Текст книги "Освобожденная инопланетным воином (ЛП)"

Автор книги: Хоуп Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Я подавляю зависть, которая обвивает моё сердце, врезаясь в него, как колючая проволока.

– Ты ждёшь, когда наступит черная полоса.

Элли кивает.

– Да, думаю так. У меня просто такое чувство, что всё пойдет ужасно неправильно.

Её глаза наполняются слезами, и я тянусь к её руке.

– Немного нервничать – это нормально.

Она качает головой.

– Я не немного нервничаю, Зои. Я почти уверена, что умру.

– Откуда такие мысли? – я хмурюсь. – Я скажу тебе то же самое, что сказала Неваде, когда она запаниковала. Женщины рожают уже тысячи лет.

– Человеческие женщины не рожали браксианских младенцев!

Я моргаю.

– Ты права. Но посмотри на Неваду и Данику. Разве они не помогли развеять некоторые из твоих страхов?

Она всхлипывает и вытирает слезу.

– Мони сказала, что Даника пришла немного раньше. Мой ребенок крупнее. Я не думаю, что переживу это.

Я смотрю на нее, ошеломленная.

– Давай немного проясним ситуацию. Мони сказала что-то, что заставило тебя волноваться? Откуда ты взяла такие мысли?

– Думаю, это было несколько недель назад. Я слышала разговор некоторых воинов. Они были убеждены, что Невада умрёт. Я никому не говорила, но почти не спала. Всё, о чем я могла думать, это бедный ребёнок без матери. А Ракиз… – её голос надломился.

– Что, чёрт возьми, могут знать браксианские воины о беременных человеческих женщинах?

Я сейчас в ярости. После комментариев Джозета в пещере и признания Тагиза о заявлениях его отца, я почти уверена, что знаю, откуда взялись эти слухи.

Элли – самая милая и добрая женщина, которую я знаю. Она никогда ни о ком не скажет плохого слова. И она заслужила своё долго и счастливо.

– Если я умру… Мне нужно, чтобы ты пообещала, что будешь рядом с Терексом и ребенком. Терекс пропадёт, Зои. Мне нужно, чтобы ты убедилась, что с ним будет всё в порядке.

– Элли. Ты не умрёшь.

Она смотрит на меня, её нижняя губа дрожит в ожидании, и я вздыхаю.

– Я клянусь. Но послушай, ты не можешь так думать.

– Ты будешь со мной, когда я буду рожать?

– Конечно. Если я справилась с родами Невады, я тем более справлюсь с тобой.

Меня вознаграждают тихим хихиканьем.

Я оставляю Элли с немного более счастливым видом, когда она смотрит, как дети племени играют в траве.

Ярость ослепляет меня, и моё тело внезапно словно загорается.

Достаточно. С меня хватит. Пришло время познакомиться с отцом Тагиза.

Глава 14

Тагиз

Я сижу в кради своих родителей, пока мой отец ходит вперёд назад, время от времени бросая на меня яростные взгляды.

– Я не понимаю, почему ты с Малис упорно откладываешь дату спаривания. Вы уже достаточно хорошо знаете друг друга.

– Дело не в том, насколько хорошо мы знаем друг друга, отец.

Он в ответ рычит.

– А как же твой долг перед семьёй, Тагиз?

Мне требуется всё самообладание, чтобы не вздрогнуть, и он прищуривается, почувствовав мою слабость.

Вот и всё. Я больше не буду притворяться, что я хочу маленькую целительницу, это уже не имеет значения.

– Ты!

Я так быстро поворачиваю голову, что услышал треск в шее, но не обращаю на него внимания, поскольку Зои шагает к нам, её лицо раскраснелось, руки сжаты в кулаки.

Я ожидал, что она придёт ко мне. Очевидно, это я разозлил целительницу.

Но нет, она направляется к моему отцу, и я никогда раньше не видел усмешки на её красивом лице. Её красивое лицо в синяках, благодаря злобным дохоллам, которые побили её вчера.

– И кто ты такая? – требует ответа мой отец.

Я вздыхаю. Мой отец уже знаком со всеми человеческими самками. Они были здесь уже достаточно долго, чтобы по лагерю прокатились слухи о каждой из них. Большинство воинов уже знают имена новых самок, прибывших на последнем корабле, и многие пытаются убедить их спариться с ними.

– Я женщина, которая помогла произвести на свет ребёнка королевы племени. Женщина, которая только что должна была утешать свою подругу, которая плакала и боялась родить из-за твоих грязных слухов.

В глазах отца мелькает удивление, но оно быстро сменяется ледяной яростью, с которой я хорошо знаком.

– Это не слухи, – отрезает он. – Человеческие самки слабые. Слишком слабые, чтобы спариваться с нашими воинами. – Он машет рукой в сторону того места, где я сижу, а Зои даже не смотрит на меня. Мой желудок сжимается.

– Позволь мне быть предельно откровенной, – тихо говорит она. – Если я когда-нибудь услышу, что ты снова распространяешь слухи о человеческих женщинах, умирающих при родах, я заставлю тебя заплатить. У нас и так хватает проблем на этой планете.

Он сужает глаза.

– Тот факт, что королева племени выжила, – не более чем удача. Думаешь, мы не видим разницы в размерах между браксианцами и людьми? Ты должна поблагодарить меня за подготовку твоих друзей к их судьбе.

Зои качает головой.

– Ты ничего о нас не знаешь, и вместо того, чтобы смущённо молчать от своего невежества, ты распространяешь его, как болезнь. У человеческих женщин в вагине больше силы, чем у тебя во всём теле, так что тебе нужно закрыть свой лживый рот, пока я не закрыла его за тебя.

Мне тяжело, я это понимаю, пока смотрю на сцену передо мной. Я борюсь с желанием подойти к Зои, схватить её за длинные волосы и прижаться к её губам. Отец сердито смотрит на неё, и я делаю шаг вперёд. Достаточно.

Зои бросает на меня обжигающий взгляд, предупреждая меня не вмешиваться, и я машу рукой, капитулируя, когда мой отец приподнимает губу в насмешке.

– Что может сделать со мной твоё слабое человеческое тело?

Зои улыбается.

– Знаешь, как я убила дохоллов в той пещере? Яд. Будь очень осторожен, не вынуждай меня.

Я уставился на неё. Я знаю, Зои никогда бы не отравила моего отца. Но он этого не знает.

– Ты смеешь мне угрожать?

Её улыбка становится шире.

– Это не угроза. Это грёбаное обещание. Женщинам в этом лагере и так хватает дел, не говоря уже о тупоголовых идиотах, распространяющих слухи.

Мой отец краснеет при этих словах, но крошечная вспышка уважения вспыхивает в его глазах, когда Зои разворачивается и уходит.

Было бы легче перестать дышать, чем не последовать за ней. Так что даже не пытаюсь.

– Тагиз, – шипит мой отец, но я притворяюсь, что не слышал его, когда иду мимо него, удерживая в поле зрения разъярённую самку, которая топает между кради, сердито бормоча себе что-то под нос.

Я преследую её, не обращая внимания на то, как она оглядывается на меня через плечо, давая понять, что мне не рады.

– Ты сделала моего отца своим врагом, маленькая целительница.

Её челюсть выдвинулась.

– Мне всё равно.

Я смеюсь, и она сердито уставилась на меня. Но я смеюсь не над ней. Я смеюсь над полнейшей нелепостью своих действий до этого момента.

Я смеюсь, не веря себе, что когда-нибудь смог бы отказаться от Зои.

Я следую за ней до её кради, и моё тело полностью расслабилось. У меня больше нет постоянного давления на грудь. Решение принято. Конечно, я не мог остаться в стороне от моей целительницы. Конечно, я не могу её оставить. Просить меня сделать это всё равно, что просить, чтобы солнце больше не светило.

Когда Зои похитили… моя кровь превратилась в лед. Я не мог представить, что никогда больше не увижу её. Всё, чего я хотел, это спрятать её в моём кради от всех, до конца наших дней. Вид синяка на её щеке до сих пор заставляет меня взреветь.

То, что я чувствую к ней… это инстинкт. Я становлюсь диким при мысли о том, что потеряю её – увижу, как она дарит свою улыбку кому-то другому и запомню на всю оставшуюся жизнь. Или, что ещё хуже, никогда больше не увидеть улыбку на её лице.

Зои поворачивается, как только мы добираемся до её кради. Она смотрит на меня, и я понимаю, что, должно быть, выгляжу сумасшедшим, когда откидываю голову назад, всё ещё посмеиваясь при мысли о том, что мог поддаться на требования отца и передать её. Я действительно думал, что смогу это сделать, и это была самая забавная мысль из всех. Потому что я бы сжёг этот мир ради Зои.

Так что теперь я должен проявить себя перед ней.

Я потеряю отца из-за этого, и моя мать, скорее всего, будет на его стороне. Его друзья и их семьи, вероятно, будут сторониться меня. Но если любовь моего отца зависит только от того, что я обязан делать то, чего он хочет, тогда это вовсе не любовь.

Слова Зои проносятся у меня в голове.

«Может быть, ты чувствуешь, что тебе нужно соответствовать идеалам Каликса, просто потому, что ты чувствуешь, что ты в долгу перед ним за то, что он принял тебя к себе в детстве. Но любой порядочный человек поступил бы точно так же».

Они бы так бы и поступили. Если бы мой отец любил меня, хотел бы он, чтобы я никогда не познал удовольствия от истинного спаривания?

Если я выберу то, что хочет мой отец, я разрушу четыре жизни. Малис, Герика, Зои – никто из них не хочет этого спаривания. А для меня мысль о том, что я больше никогда не прикоснусь к нежной коже Зои, никогда не поцелую её нежные губы, приводит в дикую ярость.

Хуже того, я позволил отцу отравить свои мысли. Я поверил ему, когда он сказал, что человеческие самки слабы. Абсурд. Моя маленькая целительница сильнее и умнее большинства воинов.

Я подхожу ближе, моя рука гладит Зои по щеке. Она закрывает глаза, и я провожу большим пальцем по её шее, наблюдая, как её кожа покрывается мурашками.

– Твоё тело знает, что ты принадлежишь мне, маленькая целительница.

– Тагиз, – говорит Зои, но нас прерывает Крониз, который бежит к нам.

– Рядом с нашей территорией были замечены дохоллы, – говорит он. – Ракиз приказывает всех собраться на защиту племени.

Я киваю, продолжая смотреть на лицо Зои.

– Мы продолжим позже, – говорю я. Она пожимает плечами, поворачивается и уходит в свой кради, и я в отчаянии скриплю зубами.

Во-первых, я позабочусь о том, чтобы этот лагерь стал безопасным. Тогда я верну свою маленькую целительницу.

Зои

Я поднимаю взгляд от еды. Я обедаю с группой новых женщин, пытаясь забыть странное выражение лица Тагиза перед тем, как он ушёл сражаться с дохаллами.

Я смотрю вдаль, мой желудок напрягается. Я наехала на Каликса на глазах у его сына, сделав из него врага. Если раньше я думала, что моя ситуация плоха, то угроза отравить отца Тагиза определенно не улучшила её.

Хотя я не могу заставить себя извиниться. Выражение ужаса в глазах Невады, когда Джозет выпалил, что она умрёт, и дрожащие руки Элли… роды и так достаточно устрашающи. Эти младенцы – только начальный этап жизни человеческих женщин на этой планете. И я не допущу, чтобы их беременность была испорчена ужасом смерти.

Но всё же… Наверное, мне не стоило называть Каликса тупоголовым идиотом. Даже если он идиот.

Теперь Тагиз где-то там, сражается с дохоллами.

Мой желудок сжимается, и я отталкиваю тарелку при этой мысли. Что, если его ранят? Или хуже?

– Зои?

Я моргаю. Мне не следовало приходить на обед, когда мои мысли так явно заняты другим.

– Извини. Я просто задумалась.

Одна из женщин смотрит на меня понимающим взглядом, её тёмно-зеленые глаза разглядывали меня. Маккайла, кажется так её зовут.

– Думаешь о Тагизе?

Я пожимаю плечами. Лагерь браксианцев слишком мал для меня, здесь не избежать сочувственных взглядов на лицах окружающих, когда Тагиз женится на Малис, дав понять, что чувства долга, которые он испытывает к отцу, куда важнее, чем все чувства, что он чувствует ко мне.

Атмосфера становится официальнее, когда появляется Клара, ставившая перед собой тарелку на траву. Мы сидим на поляне, где я разговаривала с Элли, и если бы мы не смотрели, как дети браксианцев сражаются друг с другом фальшивыми мечами, мы могли бы сидеть в любом парке на Земле.

– Привет, дамы, – говорит Клара, усевшись. Она высокая и стройная, с вьющимися светлыми волосами и с небольшим количеством веснушек, разбросанных по её носу и щекам. Она выглядит хрупкой, но недавно я видела, как она перекинула через плечо браксианского воина, пока тренировалась. Конечно, воин был подростком, но она поставила ногу ему на грудь и приподняла одну бровь, когда он сердито посмотрел на неё.

– Я тут подумала… – говорит Клара, и Ария смеётся.

– Что-то новенькое надумала? – хихикнула она, и я ухмыляюсь. У Арии длинные волосы бордового цвета, которые немного напоминают мне волосы Айви, но, в отличие от пожарной, Ария маленького роста, с кремовой кожей и тонкими чертами лица фарфоровой куклы. Ещё она весёлая, любит розыгрыши.

Она делает вид, что сжимает губы от сдерживания улыбки.

– Когда дохоллы разделились на более мелкие группы, они стали представлять не меньшую, а ещё большую угрозу. Они могут быть скрытными и передвигаться так, как они не смогли бы в большой группе. Вы только посмотрите, что они сделали с Зои и Невадой.

Другие женщины посмотрели на меня, и я изо всех сил стараюсь не скорчиться.

– Согласна, – говорю. – Дохоллы не имеют настоящей преданности друг к другу. Если такая группа сможет заполучить корабль, они, не моргнув глазом, оставят здесь остальных.

Клара кивает.

– Поэтому, если мы хотим убрать их всех сразу, мы должны заставить их всех появиться в одном и том же месте в одно и то же время.

– Логично, – говорю я. – Но дохоллы жестокие и умные. – Я провожу рукой по синяку на щеке и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на то, как мои ребра судорожно сжимаются при напоминании о том, насколько они жестоки. – Мы должны устроить такую ловушку, которую они не смогут проигнорировать.

Клара выдыхает, и мы все замолкаем. Она кивает головой, расправляя плечи.

– Думаю, нам нужно сказать им, что мы отдадим им корабль.

Все взрываются, заговорив одновременно. Клара поднимает руку, и я восхищаюсь тем, как она возвращает себе контроль.

– Мы позволили им бежать, мы устали от того, что нас преследуют, и мы хотим остаться здесь. После похищения Зои и Невады мы поняли, что дохоллы слишком опасны. Мы готовы отдать им корабль, если они уйдут и поклянутся никогда не возвращаться.

– Почему они должны поверить нам? – спрашивает Маккайла.

– Мы скажем им, что останемся с браксианцами. Мы не верим, что сможем запустить корабль. Кроме того, у нас все равно нет чипа.

Я жую губу.

– Слишком рискованно. Если мы заманим их близко к кораблю, нам придётся постараться уничтожить их всех. Если они выживут, то будут стрелять по нам. Не говоря уже о том, что корабль уже был повреждён в последнем бою. Что, если его снова заденут.

– А что, если у них есть чип? – Элоиза заговорила. – Всё, что им нужно сделать, это сесть на корабль, и они смогут его отнять у нас.

– У нас есть часть их двигателя, – говорит Ария.

Женщина, с которой я не была знакома, фыркает.

– Держу пари, они все равно пойдут на этот риск. Мы не знаем, как далеко их планета от Агрона. Если она близко, они могут успеть, даже если корабль будет повреждён.

Клара кивает, её глаза серьезны.

– Это рискованно, – говорит она. – И если вы сможете придумать другой способ заманить всех дохоллов в одно и то же место одновременно, я готова их выслушать. Но думаю, что это единственный вариант.

– Если мы сделаем это, нам придется найти способ уничтожить их всех одновременно, – говорит Ария.

– А как насчет взрывчатки, которую вы использовали в прошлый раз? – спрашивает Элоиза. – Стручки?

Я качаю головой.

– Если мы заманиваем бохоллов близко к кораблю, стручки – плохая идея. Последнее, что нам нужно, это по ошибке пробить огромную дыру в борту корабля.

Намётки плана начали выстраиваться в моей голове. Но если я решу прибегнуть к нему, это решение изменит меня. Навсегда.

– У меня есть идея, – говорю я. – Но сначала нам нужно посмотреть, возможно ли заманить дохоллов на корабль, и есть ли у нас достаточное количество материалов, чтобы их уничтожить. Позвольте мне поговорить сначала с Невадой и Ракизом.

Сегодня вечером весь лагерь будет праздновать прибытие их малышки. Даника представляет надежду для племени, которое редко видит младенцев женского пола. Алексис убедила Драгикса переместить старый корабль, из которого вытекало топливо в питьевую воду браксианцев, и, хотя она надеется, что это поможет с неравномерным соотношением рождаемости между мужчинами и женщинами, пока ещё слишком рано говорить об этом.

– Зои! О, слава богу!

Я вскакиваю на ноги, когда Элли выбегает на поляну.

– Что это такое? Ребёнок..?

– Нет, – говорит она. – Это Хьюекс.

Глава 15

Зои

Я бегу к кради целителей и обнаруживаю группу воинов, собравшихся снаружи. Я пробираюсь сквозь них, и знакомый голос рявкает на них, чтобы меня пропустили.

Тагиз хватает меня за локоть, таща сквозь толпу.

– Насколько всё плохо? – спрашиваю его.

Он избегает моего взгляда, и моё сердце замирает.

– О, боже.

С того момента, как меня спасли, Хьюекс часто меня сопровождал. Конечно, он сварливый и нетерпеливый, но он ещё и добрый. Когда я выздоравливала в кради целителей, он приносил мне перекус и рассказывал мне всё об Агроне, чтобы от любопытства я выздоравливала быстрее и сама посмотрела на Агрон.

Я сдерживаю всхлип, когда дохожу до Хьюекса. Он лежит на одной из кроватей, и Тагиз подходит к нему. Мони пытается втолкнуть его кишки обратно в его тело.

Они выпотрошили его.

Я подхожу ближе к Мони.

– Могу ли я помочь? – шепчу я.

Она кивает.

– Органы не пробиты, но я должна остановить кровотечение. Подай мне чистую ткань.

Я быстро мою руки, а затем хватаю ткань и перевязываю ими рану.

Боль должна быть невыносимой, но Хьюекс отталкивает тоник, который предлагает ему другой целитель.

– Мне нужно… сказать… тебе.

Выражение лица Тагиза ужасно. Двое мужчин были напарниками в течение многих лет. Тагиз однажды сказал мне, что Хьюекс научил его всему, что он знает. Что он думает о нём как о своём старшем брате.

Тагиз наклоняется.

– Только быстро. Выскажись и прими тоник. Тебе сейчас не стоит бодрствовать в таком состоянии.

– Некоторые из их палок до сих пор отлично работают, – выдыхает Хьюекс. – Они застали нашу группу врасплох. Мы были слишком самоуверенны после сражения с дохоллами, напавшими на нас, когда Неваду и Зои похитили. Их светящиеся палки парализовали нас. – Его челюсти напрягаются, и он отводит взгляд. – Они убили всех воинов, кроме меня. Из меня сделали предупреждение вам. «Подчинитесь или умрите».

Желчь поднимается, и мне кажется, что я не могу сделать глубокий вдох. Это никогда не закончится. Они будут продолжать строить коварные планы, продолжать атаковать нас, пока мы не дадим им то, чего они хотят.

Хьюекс наконец принимает обезболивающее, и Мони заканчивает накладывать швы. Мы все молчим, пока смотрим на него.

Я осталась, чтобы убедиться, что Мони больше ничего не нужно. Но у неё и других целителей, кажется, всё под контролем. Несмотря на то, что браксианцы быстро восстанавливаются после травм, я бы никому не пожелала таких ран, как у Хьюекса. Только не без лекарств.

Лекарства.

Я смотрю на Мони.

– Я пойду соберу кое-что.

Мони кивает, не сводя глаз с Хьюекса.

– Принеси ещё листьев ортара, пожалуйста.

Глаза Тагиза встречаются с моими.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Я качаю головой.

– Останься с Хьюексом.

Он осматривает моё лицо, его челюсть сжимается от всего, что он увидел, но, наконец, кивает.

По дороге беру с собой Джозета и через несколько минут уже вдыхаю сладкий запах зелени. Мне сразу становится спокойнее.

Джозет внимательно наблюдает за мной. Он, кажется, понимает, что мне нужно побыть одной, и держится на расстоянии не ближе десяти футов, так что у меня создается иллюзия уединения.

Я устала.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу только прутья той клетки. Всё, что я слышу, – это насмешки вуальди, когда они обсуждали, проживу ли я достаточно долго, чтобы меня можно было бы продать.

Иногда мне снится, что я стою на сцене на той странной планете, и дохоллы делают ставки на меня. А потом, вскоре после этого, я спотыкаюсь и падаю, слушая хруст своих рёбер, когда один из них пнул меня, пока я лежала.

В последнее время мне снился другой сон. Невада и её бледное лицо с взглядом, направленным на дохоллов, сжатые челюсти. Я не могу перестать думать о необузданной решимости на её лице, когда она пыталась договориться со мной, чтобы я забрала её ребенка и сбежала. И то, как дохоллы увели нас прямо из-под носа у браксианцев.

Я почти уверена, что знаю, что увижу во сне сегодня ночью.

Хьюекс, беспомощно лежащий на земле, пока дохоллы насмехаются над ним и разрезают его на кусочки. Лежащие вокруг мертвые друзья.

Из-за нас.

Не поймите меня неправильно. Я не виню себя или других человеческих женщин. Нас забрали из наших домов, и мы делали всё возможное, чтобы выжить. Благодаря браксианцам, наше положение дел оказалось намного лучше, чем мы могли бы ожидать.

Но браксианцы просто жили своей жизнью до того, как появились мы. С тех пор, они всё время были сосредоточены только на нашей защите. Сражались в битвах и войнах, и шли навстречу новым угрозам.

Остальные женщины правы. С дохоллами нужно покончить.

Я знаю, что плохо выгляжу. Несколько минут назад Жозет хмуро зыркнул на меня, а Мони постоянно подмечает мои темные круги под глазами. Она снова предложила мне снотворное, но я боюсь застрять во сне, не в силах проснуться. Лучший сон, который у меня был на Агроне, был в объятиях Тагиза.

Но есть только одна вещь, которая действительно заставит меня снова почувствовать себя в безопасности.

Гибель всех оставшихся дохоллов.

Я обыскиваю лесную подстилку, пока не нахожу крошечные желтые грибы, которые искала. Я смотрю на них, колеблясь.

На ум приходят слова, которые я произнесла на выпускном.

«Я торжественно клянусь…»

Я наклоняюсь вперед и срываю три гриба, моё дыхание становится прерывистым.

«…честно выполнять свой врачебный долг».

Мох. Я нахожу тот вид, который мне нужен, ползая по одному из белых стволов деревьев, разбросанных тут и там в лесу. Он должен быть старым, и я жестом приглашаю Джозета, чтобы он приподнял меня и помог мне соскоблить немного тёмного мха возле одной из более толстых ветвей.

Мох отправился в мою корзинку.

«…я буду придерживаться глубочайшего уважения к человеческой жизни, начиная с момента зачатия…»

Мои руки слегка дрожат, но я справляюсь с эмоциями. Чтобы найти следующий ингредиент, требуется больше времени. Достаточно долго, чтобы я подумала, не начинает ли Джозет терять терпение, но когда я оглядываюсь через плечо, он стоял прислонившись к дереву и точил один из своих ножей.

Нашла. Цветок ярко-оранжевый. Но мне нужны корни, и я откапываю растение, пока не смогла отрезать небольшой кусочек.

«…даже под угрозой я не буду использовать свои знания против законов человечности…»

Я иду к поляне, где заметила белые цветы, которых раньше не видела, когда в последний раз была в этой части леса с Сариссой и Невадой. Теперь я знаю, как они действуют.

«…буду поддерживать честь и благородные традиции профессии врача…»

Теперь задрожали мои губы, но я напрягаю их, срывая несколько лепестков.

«…буду уважать доверенные мне тайны».

Последний ингредиент. Это растение похоже на земную белладонну, также известную как паслен смертоносный.

Он совершенно безопасен, когда его используют в одиночку. Только когда он будет объединён с другими ингредиентами в моей корзине, он окажет ожидаемый эффект.

На Земле я посвятила свою жизнь исцелению. Я серьезно относилась к своей клятве.

«Я торжественно клянусь посвятить свою жизнь служению человечеству».

Я моргаю, чтобы сдержать слезы, которые грозят хлынуть, когда срываю несколько листьев и встаю на ноги. Собранное в сочетании с ягодами марадосы, и получится то, что я хочу.

Меня больше нет на Земле. И я не позволю дохоллам отобрать у меня что-либо ещё.

Часть меня, маленькая, невинная часть меня, которая стояла на сцене со своими друзьями, произнося клятву… она свернулась калачиком и умерла.

Её заменила дикая женщина, которая сделает всё возможное, чтобы выжить. Даже если это означает предать всё, за что, как мне казалось, я боролась.

***

Тагиз

Я скриплю зубами, разочарование пробегает по моему телу. Я был вынужден покинуть Хьюекса для очередной встречи с отцом. Мони говорит, что воин, скорее всего, будет жить, но даже когда он встанет на ноги, какое-то время он будет терпеть боль.

И вместо того, чтобы поддержать друга, который был рядом со мной всё время, я снова слушаю разглагольствования отца о долге.

Я смотрю на Малис, её лицо бледное и осунувшееся. Она выглядит как тень себя прежней, и я начинаю чувствовать то же самое. Ожидания наших родителей высасывают из нас жизнь и жизненные силы.

Достаточно.

Мой отец разглагольствует с двумя золотыми браслетами в руках. Судя по всему, отец Малис нашёл их под подушкой Малис. Герик теряет терпение.

– Отец, – перебиваю я, и он прекращает ходить взад-вперед, хмуро глядя на меня. Отец Малис бездельничает в кресле в другом конце кради, его глаза темны.

– Теперь ты знаешь, что мы с Малис не собираемся спариваться, – говорю я. Я смотрю на Малис, и её рот открывается, в глазах светится надежда.

– Не будь идиотом, – огрызается отец, и я вздыхаю.

– Я соединюсь с Зои, – говорю я, вставая на ноги. Его рот открывается, когда моя мать задыхается от шока.

– Тагиз, – бормочет она, и я качаю головой.

– Твой план причиняет столько боли, – говорю я. – Разве ты этого не видишь? Мы с Малис никогда не захотим спариваться. Ты действительно хочешь, чтобы мы были несчастны вместе?

Отец смотрит на меня, и на его челюсти дёргается мускул.

– Вы всегда знали, что мы ожидаем этого от вас. И теперь ты решил отказаться от всех наших планов ради человека?

Я прищуриваю на него глаза.

– Будь осторожен, – предупреждаю я его. – Я не потерплю, чтобы ты говорил о ней с неуважением.

Он недоверчиво шипит.

– После всего, что мы для тебя сделали, ты бросил такое нам в лицо? Ты был никем – просто очередным сиротой, когда мы тебя взяли. Мы сделали тебя воином.

Я смотрю на него. Чувство вины разрывает меня, но я подавляю его. Зои стоит того, я вынесу гнев моего отца. Она стоит всего.

– Я сделал себя воином. Вы дали мне возможности, за которые я благодарен. Но это я тренировался часами каждый день. Это я постоянно покидал этот лагерь, чтобы охотиться и сражаться. Ты действительно хочешь, чтобы я был обязан вам до конца жизни?

– Ты собираешься нас опозорить? Обесчестить Малис?

Малис качает головой, обретя голос, который постоянно молчал с тех пор, как нам сказали, что мы станем парой.

– В выборе любви нет ничего постыдного, – говорит она.

– Любовь? – мой отец плюется от ярости. Позади него встаёт на ноги отец Малис, его лицо горит холодной яростью.

– Да, – говорит Малис дрожащими губами. – Я люблю Герика, а Тагиз любит Зои. Почему ты хочешь, чтобы мы разрушали свои жизни?

– Дело не в вас, – отрезает отец Малис. – Это спаривание предназначено для создания самых сильных родословных, чтобы продолжать оставаться рядом с королём племени.

– Я уже близок к королю племени, – говорю я. – И я могу сказать с полной уверенностью, если бы Ракиз действительно знал о ваших планах и почему вы это затеваете, никому из наших семей никогда не доверили бы снова встать так близко к власти.

– Может, ты и близок к королю племени, но как насчет моей дочери?

Губы Малис дрожат.

– Отец…

Отец поднимает руку.

– Это нелепо. Мы ждали уже достаточно долго.

Я смеюсь.

– То, что вы хотите, не произойдёт. Я предлагаю вам двигаться дальше. – Я смотрю на своего отца, отодвигая всех остальных на задний план. – Я всегда буду благодарен за то, что ты сделал в тот день. Ты мог убить меня, правда, хотя я не думаю, что твоя честь позволила бы тебе это сделать. Но я не вступлю в брак без любви только для того, чтобы ты был счастлив. И Малис тоже.

Мой отец бледнеет, а мать смотрит на меня так, словно больше не узнаёт меня. Моё сердце сжимается. Я знал, что потеряю отца, но я надеялся…

Я всё равно не передумаю.

– Знаешь, что сказала мне Зои, когда недавно увидела меня с Малис? – спрашиваю я, и мой отец усмехается.

– Не произноси это имя в моём кради.

Я игнорирую его. Её слова снова и снова эхом отзывались в моей голове с того дня, как она их произнесла, и я запомнил их наизусть.

– «Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, – говорю я, не сводя глаз с лица отца. – Делай всё, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо, Тагиз. Живи так, как хочешь, и этого мне будет достаточно». – Я горько смеюсь. – Ты знаешь, что это такое, отец? Это называется безусловная любовь. Желать, чтобы кто-то был счастлив больше, чем он был рядом. Пожелание счастья, даже если это означает, что он не будет рядом с тобой. Настоящая любовь не сопровождается угрозами и договорами. Это вовсе не значит, что ты обязан прожить свою жизнь только согласно планам других, чтобы заслужить их любовь.

– Ты посмел меня поучать?

Я пожимаю плечами.

– Я считаю, что ты, должно быть, никогда не знал настоящей любви, если это единственная мысль, возникшая в ответ на мои слова. И если это правда, то я сожалею. Мы уходим.

Я беру руку Малис в свою, не обращая внимания на то, как бушуют её родители, и в последний раз встречаюсь глазами с мамой. Она бледна, её губы дрожат, но она слегка кивает мне.

Малис вытирает лицо, высоко поднимая голову. А потом мы оба выходим из кради моего отца и направляемся к тем, кого любим.

Глава 16

Тагиз

Несмотря на нападение, Ракиз выглядит счастливее, чем я когда-либо его видел. Ранее он посетил Хьюекса, который настоял на том, чтобы это празднование всё же состоялось.

– Он сказал хватать счастье обеими руками всякий раз, когда оно приходит, – сказал мне Ракиз. – Вот чем я и занимаюсь. – Он хлопнул меня по плечу. – Я предлагаю тебе сделать то же самое.

Его нос всё ещё распух от столкновения с моим кулаком, а моя щека покрыта синяками и подсохшими корками.

Теперь Ракиз сидит рядом с Невадой во главе своего стола, одним пальцем поглаживая крошечную щеку дочери и шепча что-то на ухо своей паре. Невада смеётся над всем, что он говорит, забрав у него ребенка, когда она начала капризничать.

Весь лагерь вышел, чтобы отпраздновать рождение дочери короля племени. Я осматриваю поляну, отмечая, насколько больше теперь кажется наше племя, с новыми человеческими самками, а также с временно присоединившимся Дексаром и нескольких его воинов.

Катай подкрадывается к Ракизу, хлопает его по спине, пока тот смотрит на Данику. Он перевёл взгляд на Алексис, в его глазах засветилось обещание, и она улыбнулась ему в ответ, многозначительно поднимая брови.

Кто-то начинает играть музыку, и Бет тянется к Зариксу, который стал покачиваться вместе с ней в центре поляны. К ним присоединяются ещё несколько пар, и я киваю отцу, пока он сидит за своим столом.

– Как думаешь, смогут ли человеческие самки использовать космический корабль? – спрашивает Джозет.

Я поворачиваюсь к нему, и он протягивает мне чашку. Его взгляд прикован к одной из новых человеческих самок, и его глаза горят вызовом, когда она встречается с ним взглядом и быстро отводит взгляд.