Текст книги "Скажи будущему - прощай !"

Автор книги: Хорас Маккой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Они убили Токо, – сказал он.

Холидей и я удивленно переглянулись: ведь с тех пор не прошло и двух часов. Раньше чем она смогла что-либо ответить, он уже занялся осмотром машины, открыл каждую дверцу, заглянул в салон.

– Должно быть, об этом передавали по радио, – нашлась Холидей.

– Вот именно, – подтвердил Джинкс.

– Что-то я не слышала.

– Вы были слишком заняты, – сказал Джинкс, поглядывая на меня.

– Что это за птица? – спросил я, кивая в сторону хромого, который все ещё осматривал машину.

– Мейсон. Все снаряжение я достала у него.

Когда Мейсон вернулся к нам, глаза его больше не бегали и даже можно было с некоторой натяжкой назвать его приятным человеком.

– Из того, что они сообщили по радио, можно было заключить, что мой "Зефир" изрешечен пулями вдоль и поперек, – сказал он.

– После того, как мы добрались до машины, все пошло как по маслу, успокоила Холидей.

– Что там они передавали? – поинтересовался я.

Он окинул меня испытующим взглядом.

– Это Ральф Коттер, – Представила она. – Вик Мейсон...

Я кивнул, он ответил тем же.

– Вы стреляли по всему, что попадалось вам на глаза, это так?

– Так они передали по радио? – спросил я.

– Ну, примерно так, – тут он повернулся к Холидей. – Тебе надо было зарыть их в придорожной канаве – и этот костюм, и тюремную униформу. Вы слишком рисковали. Первый же полицейский...

– Мне же надо было вернуть пулемет. Если бы меня остановили с этой штукой в машине, то тюремную робу искать бы уже не стали...

– Они считают, что в вашей банде не меньше шести человек, – сказал Мейсон, изображая на своем лице нечто, отдаленно напоминающее улыбку.

– Они давали словесный портрет?

– Обычная чепуха. Хотя ты пожалуй лучше выглядишь, чем тебя описали.

– Ну, на мне ещё костюм мешковат, – заверил я.

– Я увижу тебя и в более приличной одежде, ты мне потребуешься, сказал Мейсон.

– Что он хочет сказать? – спросил я у Холидей.

Джинкс сделал нетерпеливый жест. Все это время он стоял и смотрел на меня, я подумал, что ему хочется что-то сказать, но он молчал. Мне показалось, что в его любопытстве было нечто ненормальное. Неприятная ситуация.

– Послушайте, – наконец разродился он. – Я должен вернуться в магазин. Увидимся позже, да?

– Ты бы сначала позвонил, – посоветовала Холидей.

– Хорошо, – согласился он.

– Спасибо, Джинкс... – сказал я.

– Да, да. Все отлично, – сказал он, направляясь к выходу.

– Магазин? – повернулся я к Мейсону и Холидей – какой магазин?

– Он работает в радиомагазине, – ответила она. – Он у нас радиоспециалист.

– По тому, как Джинкс водит машину, можно сделать вывод, что он занялся не тем делом.

– Ты же не думаешь, что я могу кому угодно доверить руль моего "Зефира", не так ли? – бросил Мейсон.

Он был так рад, что его машина осталась целой и невредимой. Вероятно сообщение по радио очень напугало его, вся эта болтовня о перестрелке...

– Тебе он ещё потребуется? В ближайшее время? – спросил он Холидей.

– Думаю, да...

– Есть что-нибудь на примете?

– Сначала мне надо будет обсудить это с Ральфом.

– Можешь сделать это прямо сейчас...

– Еще успею. А пока займи его чем-нибудь на часок и около того...

– Еще как займу. У меня на него есть виды, – отозвался Мейсон.

Не знаю, о чем шла речь: они вели себя так, как будто меня не было. Потом Холидей похлопала меня по плечу.

– Лучше, если нас не будут видеть вместе. Не думаю, чтобы они заподозрили, что мы скрываемся в этой дыре, но все равно лучше, если нас не будут видеть вместе. Я позвоню тебе при первойе возможности.

– Я пока немного осмотрюсь...

Парень, что менял номера на машине, Нельс, подошел к нам. У него кровоточил указательный палец, и он стряхивал кровь на пол.

– Это все? – спросил он Мейсона.

– Не надо этого делать, – предупредил тот. – Все было чисто, а если копы найдут здесь кровь...

– А, черт! – тут Нельс засунул палец в рот и стал отсасывать кровь. Потом он протянул руку, Мейсон отдал ему ключи и парень исчез где-то в глубине гаража.

Мейсон повернулся к Холидей.

– Я волнуюсь, потому что в машине полно вещей, которые надо уничтожить, а ты беспокоишься только о том, когда сможешь остаться наедине с Коттером.

– Держи свои мысли при себе, Вик, при себе, – вспылила Холидей. – Я позвоню при первой же возможности, – бросила она мне на ходу и вышла на залитую светом улицу. В тот раз я впервые увидел её походку. Глядя на её движения, её рельефный силуэт, я снова испытал возбуждение. У неё были великолепные, длинные ноги, приятная фигура, и она чуть раскачивалась во время ходьбы. Это выходило у неё абсолютно естественно, без всякого напряжения. Редкая женщина может обладать такой чувственной походкой и при этом выглядеть абсолютно естественно, здесь одной тренировки мало, нужен был своего рода талант. Ясно было, что не я один имел шанс оценить это, но в то же время слишком долго мне пришлось сидеть на голодном пайке, и мое терпение лопнуло.

– Располагайся как дома... – услышал я голос Мейсона.

Теперь я присмотрелся к нему внимательнее. Голубые глаза были широко открыты, а на губах застыла улыбка, по которой можно было прочитать ход его мыслей.

– Благодарю, – ответил я. – Кстати, я не понял пару замечаний, отпущенных на мой счет. Не возражаете прояснить для начала?

– Что?

– Пару раз вы заметили, что у вас насчет меня есть виды. Что вы этим хотели сказать?

– Разве вы не знаете условий этой сделки?

– Боюсь, что нет, – признался я.

– Холидей должна мне тысячу баксов за обеспечение вашего побега. Я ей все давал в кредит.

– Не слишком рискованно с вашей стороны?

– Ну, видите ли, она принадлежит к тому типу женщин, которым трудно отказать. Не первый раз я предоставляю ей кредит, и она всегда погашала свои долги.

– Тем или иным способом?

– Тем или иным, – мягко подтвердил он. – Конечно, сейчас все будет по другому, ведь вы поможете ей.

Я подумал, что ему не придется долго томиться в сомнениях насчет того, кто кому будет помогать.

– Ну, конечно, – произнес я вслух.

– Полезайте в машину вздремнуть немного. Я разбужу, когда она позвонит.

– Обязательно, но сначала я хотел бы выпить немного молока.

– Молока?

– Да, молока. Уже два года прошло с тех пор, как я его последний раз пробовал.

– Я и сам люблю молоко, – признался он.

– Вот и отлично, – подытожил я. – Оказывается, у нас есть нечто общее.

– Да, но дело вовсе не в молоке, – подмигнул он.

– Действительно, молоко здесь ни при чем.

Улица была забита людьми и машинами. Это был тупик, через два квартала улица упиралась в большой универмаг и на этом обрывалась. В противоположном направлении находились деловые кварталы с многочисленными высотными зданиями. Большой город, и это было замечательно.

Я направлялся вверх по улице, разыскивая продовольственный магазин, с удовольствием свободно вышагивая в толпе по тротуару. Урчание грузовиков звучало для моего уха сладкой музыкой. Магазин оказался совсем неподалеку, на его вывеске было написано "Хартфорд". Это был неплохой магазинчик с выпечкой, мороженным, овощным и фруктовым прлавками. Я разыскал ящик со льдом, он находился между консервированными продуктами и напитками в бутылках. У меня было чувство, что я оказался в сказочной стране.

Ящик со льдом был просто огромным, дверца, которую я открыл, была размером в человеческий рост, и в воздухе сразу приятно запахло сливочным маслом, но ни одной бутылки молока видно не было.

Все было на месте: и сыр, и масло, бутылки с пивом и лимонадом, но молока не было. Я так и замер с рукой на открытой дверце, и тут до меня донесся скрежет по полу деревянного ящика. Обернувшись, увидел человека в белой робе, волочившего за собой ящик с молочными бутылками.

– Как будто потер лампу Алладина, – сказал я, когда он поравнялся со мной.

– Поздно выехал с завода сегодня. Эта чертова машина для мойки бутылок опять сломалась.

Я сочувственно улыбнулся, взял пару бутылок по две пинты, и в этот момент в проходе рядом со мной появился худощавый мужчина в хорошо сшитом двубортном костюме.

– Мы оба немного запоздали сегодня, Джо, – заметил он молочнику.

– Доброе утро, мистер Хартфорд. Опять эта чертова машина для мойки бутылок сломалась.

Мистер Хартфорд кивнул и пошел дальше, с парой бухгалтерских книг и пачкой денег в руках. Я попытался понять, откуда он появился, и заметил, что лестница, очевидно ведущая в контору, проходит прямо над ящиком со льдом. Так вот откуда вы появились, сэр...

– Когда вы обычно привозите молоко?

– Ну, где-то в девять тридцать, – с этими словами он начал перекладывать бутылки на металлические полки ящика со льдом.

– А кто завозит молоко в тот магазин вверх по улице?

– Вы имеете ввиду"Эй-один"? Да я. Это моя последняя остановка по пути сюда.

– Да, мне кажется, я встречал вас там. До скорого...

– Пока...

По дороге я ещё прихватил пакет с печеньем, расплатился с кассиром за покупки и направился обратно в гараж. Мне было легко и приятно, я таращился в витрины магазинов, забитых всяким хламом и вел себя как обыкновенный человек из толпы.

В самом конце гаража стоял грузовик с открытым капотом и без мотора, в его кабине мне и удалось устроиться. Я встряхнул бутылку с молоком, чтобы размешать сливки, собравшиеся у горлышка, открыл пакет с печеньем и начал свой пикник. Мне было наплевать, позвонит Холидей или нет. Я потихонечку потягивал молоко из бутылки: первый глоток почему-то обманывает ожидания. Но уже к четвертому-пятому ты наслаждаешься его вкусом. Некоторые несложные рассчеты помогли мне прикончить обе бутылки и печенье почти одновременно. Я вытянулся на сиденье, предварительно положив свой револьвер на пол рядом с пустыми бутылками. Мои мысли занимал супермаркет вверх по улице. Мистер Хартфорд в половине десятого или чуть раньше с пачкой денег отправляется в банк – это я понял из его беседы с молочником. Остальное было детской забавой. Если встретить молочника в магазине"Эй-один" минут эдак в пять десятого... Надо же с чего-то начинать...

Я уже был готов задремать, как почувствовал запах горелой резины. Трудно было определить, откуда он исходит. Неподалеку Нельс смазывал "Зефир". Я поднял револьвер с пола, спрятал его в карман и подошел к нему.

– Что это за запах?

– Мейсон жжет ваши шмотки...

– Где он это делает?

– Вон там. В аккумуляторной.

Я пересек зал, направляясь к массивной металлической двери. Она была приоткрыта, и я вошел внутрь. В углу Мейсон ацетиленовой горелкой кромсал какие-то вещи в сооружении, напоминающем кузнечный горн. Из-за шипения горелки он меня не слышал, и я подошел ближе. В этот момент он занялся парой моих тюремных ботинок, которые уже лежали на груде золы. Когда он потянулся к баллону, чтобы выключить газ, то заметил меня. Стало необычно тихо.

– Я почувствовал запах, не мог понять, что это, и пришел сюда, оправдался я.

– А ты любопытный, – сказал он, снимая темные очки.

– Просто хотел узнать, что это было.

– Нельзя смотреть на пламя горелки без защитных очков, стоит ли портить глаза?

– Я запомню ваш совет, – сказал я отворачиваясь.

– Еще один совет: я не люблю любопытных, – сообщил он мне вслед.

Спустя некоторое время я почувствовал, как Мейсон трясет меня за руку.

– Холидей зовет тебя к телефону.

Когда он захлопывал за мной дверь грузовика, то заметил пустые молочные бутылки.

– Я вижу, что с молоком у тебя все в порядке. Только не стоит разбрасывать пустую посуду. Или тебя больше не волнуют отпечатки пальцев?

– Ты начинаешь меня утомлять. Оставь эту ерунду для детских сказок. Где тут телефон?

– В конторе...

Я взял со стола телефонную трубку. Холидей удалось снять квартиру и все было в порядке. Затем она стала объяснять как до неё добраться.

– Мейвудский автобус до Монтил-стрит."Марракеш аппартаментс", один-один-четыре. Да, записал...Хорошо, прямо сейчас...Где мне сесть в автобус? Угол второй и центральной?.. До скорого... – я повесил трубку. Она сказала, что ты очень беспокойный человек, это и в самом деле так, а, Мейсон?

Это ему немного поубавило спеси.

– Увидимся позже. Не забудь стереть мои отпечатки пальцев с молочной посуды. У тебя же на меня как-никак виды...

ГЛАВА 4

Я купил дневной выпуск одной из местных газет. Несмотря на катастрофу с дирижаблем "Эйкрон", пропавшим где-то над Атлантикой, наше дело было вынесено на первую страницу.

"Четверо жертв на тюремной ферме.

Двое охранников и двое заключенных".

Подобного, говорилось в статье, давно уже следовало ожидать от таких закоренелых преступников как Токованда (погибший заключенный) и Коттер (сбежавший), которые работали на тюремной ферме. Близость свободы не давала им покоя. Таких матерых рецидивистов надо держать за неприступными стенами государственных тюрем...

– Монтил-стрит... – объявил водитель.

Я сложил газету и вышел из автобуса. Улица была застроена старыми двух-трехэтажными зданиями цвета ржаного хлеба. Островок рассыпающихся домов в стиле рококо в океане современных построек. Бензозаправочная станция и несколько открытых стоянок автомашин были совсем рядом. Нужный мне дом стоял на углу, как раз возле автобусной остановки. Это было обшарпанное здание с дешевыми квартирами,"Маракеш Апартамент".

Я прошел внутрь, миновал небольшой коридор с конторкой в углу, и оказался в холле. Нашел дверь с номером один-один-четыре и постучал по ней костяшками пальцев. Холидей открыла и я прошел внутрь. Раньше чем мне удалось заговорить или показать газету, она повисла у меня на шее и захлопнула дверь ногой. Целуя, я обнаружил, что на ней только тонкий халатик, небрежно наброшенный на голое тело. Она прижалась ко мне своими небольшими, крепкими грудями, и в ушах у меня зазвучала музыка, все хоралы Баха, слившиеся в одной восхитительной ноте, а перед глазами вновь возникло Эльдорадо. Вскоре я скорее понял, чем почувствовал, что она ведет меня в спальню...

Скорее всего я заснул. Но даже во сне можно ощущать некоторые вещи мне было тепло и покойно, я был в безопасности. Потом это чувство стало исчезать, наступало пробуждение. Я открыл глаза и осмотрелся. Шторы были задернуты, сквозь щель пробивалась узенькая золотистая полоска дневного света. Очевидно уже полдень. Холидей в постели не было. Я прислушался, пытаясь определить, где она. Ни шороха, ни звука. Я прошел в гостиную, обставленную дешевой мебелью, потом на крошечную кухню. Когда возвращался в спальню, входная дверь распахнулась, и на пороге появилась Холидей. На ней была серая шерстяная юбка, белая блузка и зеленый клетчатый жакет, в руках она держала холщовую продуктовую сумку. На лице блуждала улыбка.

– Не боишься простудиться?

Я взглянул на себя и обнаружил, что стою абсолютно голый.

– Только что проснулся и отправился разыскивать тебя.

– Ходила в магазин, звонил Джинкс, он зайдет к обеду.

Я был рад этому, у меня было к нему деловое предложение.

– Пока ты будешь стоять тут голышом, никакие мысли об обеде мне и в голову не придут. Почему бы тебе не одеться?

– Одну минутку, – согласился я.

Она отправилась на кухню, а я в спальню, где нацепил шорты, и затем присоединился к ней.

– Вот так гораздо лучше, – сказала она. – Любишь грибной суп? – она достала жестянку с консервированным супом.

– Я все люблю, – отозвался я и взял со стола батон хлеба. Он был ещё теплый.

Последней она выложила газету, которой я немедленно занялся.

– Похоже, сегодня был побег из тюрьмы, – заметила Холидей.

Нам по прежнему уделили внимание на первой странице, но теперь информации было намного больше. Токо был представлен закоренелым убийцей, входившим в первую десятку врагов общества. Теперь уже стало ясно, почему он решился на побег – представители полиции из Иллинойса уже должны были забрать его туда, где Токо предстал бы перед судом за убийство пожилого хозяина небольшого магазинчика.

Токо – убийца, Джек-потрошитель! Эта мразь входила в первую десятку отъявленных преступников! Я чуть было не рассмеялся.

Никогда в своей жизни не читал столько чепухи.

– А разве он не рассказывал тебе об этом?

– О чем?

– Что его разыскивали за убийство.

– Да он не был на это способен, – рассмеялся я.

– Он никогда не рассказывал тебе про это убийство?

– Хватит! Этот желторотый слюнтяй с цыплячьим сердцем? Слушайся он меня, его никогда бы не убили. Джек-потрошитель, о Господи, какая чушь...

– А почему ты думаешь, он решился на побег всего за десять месяцев до освобождения? Должен был предстать перед судом, вот почему. Это был его единственный шанс. Терять ему было нечего. Ты что, считаешь меня круглой идиоткой?

– Ну, хорошо. Он был убийца, закоренелый убийца.

– Не стоит ревновать, – отрезала Холидей.

– Ревновать? К нему? К этому желторотому воришке?

Она сделала шаг вперед и хлестнула меня по лицу. Я инстинктивно закрыл глаза и ударил её коленом в промежность. Раздался глухой, протяжный стон. От сознания, куда я ударил, стало не по себе. Во рту появился солоноватый привкус крови. Я отправился в ванную и ополоснул лицо холодной водой, а когда выпрямился, увидел Холидей.

– Не будем ссориться, – сказала она.

– Я тебя прощаю. Кстати, что ты собираешься делать с его телом?

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, ты должна сделать заявление, сестра все таки. Они знают, что ты навещала его в тюрьме. Если они не смогут связаться с тобой, то подумают, что ты замешана в этом деле.

– Подумают? Да они уже давно это знают, – она резко повернулась и вышла, а уже через минуту появилась с газетой в руке.

"Тюремный инспектор допросил Бейкона, почтальона, доставлявшего письма Токованды к своей сестре. Он признал, что предупредил её, когда полиция перехватила письмо к ней".

– В тот же момент, когда почтальон сказал мне, что письмо в руках полиции, я поняла – Токо не жилец, если только не опередить полицейских. Через своего знакомого связалась с Мейсоном, и он все устроил. Единственная проблема была в том, чтобы успеть вытащить его оттуда до появления полиции.

– У тебя хорошие друзья: почтальон, какой-то парень в Чикаго, Мейсон. Да, ни единого врага во всем свете.

– Старый ревнивец.

– Чушь, – возразил я. – Я не ревную. Встретил тебя пару недель назад и вряд ли увижу когда-нибудь в будущем.

Ее глаза сузились, она сняла свой зеленый жакет и театральным жестом перекинула его через плечо, двумя руками стянула с себя блузку и швырнула мне в лицо, а пока я избавлялся от нее, расстегнула юбку. Бюстгальтера на ней не было. Потом она освободилась от трусиков, бросила их за кровать, сделала пару шагов ко мне и замерла, широко расставив ноги и уперев руки в бедра.

– Повтори, что ты сказал, – потребовала Холидей. – Скажи мне, что завтра ты меня уже не увидишь.

Я дал ей пощечину, она с приглушенными рыданиями упала на кровать, и я рухнул на неё сверху, понимая, что она была абсолютно права.

– Ну послушай, – начал я, пытаясь перевернуть её на спину. – Выслушай меня.

Она судорожно сглотнула и буквально впилась в мои губы притянув меня к себе. Последнее, что я ещё запомнил – это шум воды, льющейся в ванной...

ГЛАВА 5

Спешащие на работу люди заполнили автобус. Я опустил свой десятицентовик в кассу и протиснулся в заднюю часть салона, держа в руках бумажный коричневый пакет с едой, и всем было ясно, что я тоже направляюсь на работу. Первые страницы газет по – прежнему занимали сообщения о нашем побеге, но передовицы уже переключились на морскую катастрофу. "Эйкрон" затонул во время шторма где-то-то у берегов Нью-Джерси с семьюдесятью тремя членами экипажа и пассажирами на борту, включая командующего военно-воздушными силами, контрадмирала Мофетта. Все разговоры были только об этом. На меня никто не обращал внимания и мой коричневый пакет был пожалуй не нужен. Я сошел на углу с шестью или семью другими пассажирами и направился к гаражу, как будто все годы только этим и занимался.

Джинкс с Мейсоном поджидали меня в конторе.

– Хочу тебя предупредить, – начал Мейсон, – не стоит терять времени впустую.

– А я хочу поскорее рассчитаться за Холидей, – успокоил я его и посмотрел на Джинкса. – У тебя все готово?

– Как договаривались, но боюсь сначала надо рассчитаться с Мейсоном.

Я посмотрел на Мейсона. Тот с хитрой ухмылкой поглаживал воображаемую бороду.

– Я сбрил их на прошлой неделе, – заметил он.

– Не понял.

– Бакенбарды, – пояснил Мейсон. – Ты что, думаешь я Санта-Клаус? Десять процентов-и я смогу привести машину в порядок! Или ты считаешь, что гонял на самосвале?

– Это Джинкс сказал тебе о десяти процентах? – переспросил я с улыбкой. – Он просто меня не понял...

– В таких вещах я не ошибаюсь, – перебил меня Джинкс. – Речь была именно о десяти процентах.

– Разговор был о двадцати пяти, Джинкс, – я подмигнул ему, так чтобы Мейсон мог заметить это, и думал, что я у него на крючке. – Двадцать пять процентов Мейсону за машину.

– Это уже лучше. Кстати, говорят, тебе не понравился цвет моего "Зефира"?

– Мне и сам он не нравится, – с этими словами я бросил свой сверток в мусорную корзину. – Слишком бросается в глаза. Мне нужен черный форд с мотором "Меркьюри", как у полицейских...

– Ну, пока для тебя и "Зефир" не так уж плох!

– Сгодится для этой работы, но в последний раз. А затем ты достанешь мне черный форд с номерными знаками другого штата, восемь или девять комплектов...

– О Господи! – воскликнул он. – Для оборванца, чей дом – тюрьма, у тебя не слабые звпросы!

Я проигнорировал его реплику и повернулся к Джинксу.

– А как насчет оружия?

Тот кивнул на Мейсона.

– У него все есть.

– Говорили, ты не любишь револьверы, – вставил Мейсон.

– Ты прекрасно знаешь, что мне нужно.

Он поколебался с минуту и достал из верхнего ящика стола пару вороненых автоматических кольтов с отделанными костью рукоятками. Я примерил их в руке, положил один на стол и разрядил оставшийся. Проверил упругость подающей пружины, снова зарядил его, занялся оставшимся и посмотрел на них.

– Господи, какое представление ты нам устроил, – саркастически заметил Мейсон.

Я изо всех сил резко ударил его носком ботинка по больной ноге. Он заревел и сложился пополам. Когда же он выпрямился, лицо было перекошено от боли.

– Не надо говорить со мной таким тоном, никогда, – посоветовал я.

– Господи! Ральф, – прохрипел Джинкс. – Какого черта...

– Ты понял? – снова обратился я к Мейсону. – Не говори мне больше об этом.

– Это уже слишком, убирайся отсюда!

Я даже не посмотрел в его сторону.

– Сколько я тебе должен за эту пару?

– Убирайся, – тут он снова застонал. – Хватит, убирайся.

– Так сколько?

Мейсон зло посмотрел мне в глаза. Наконец заговорил.

– Пару сотен за оба.

– Ну вот и договорились, – я знал, что это слишком много, но спорить не хотелось. – Ну пошли, – обратился я к Джинксу.

– Деньги, – потребовал Мейсон.

– Через часок занесу, – успокоил я его. – Рассчитаюсь сразу за все, включая черный форд. Не переживай, скоро вернусь, и ты это знаешь...

Он уселся на стул и поджал свою искалеченную ногу, бережно устраивая её как младенца. На лице его по-прежнему застыла гримаса боли. Я кивнул Джинксу и мы отправились в гараж забрать "Зефир".

– О, Господи, Ральф, – начал Джинкс, как только мы тронулись, – не надо было делать этого, ведь он же калека...

– Тем более ему нужно быть поосторожнее в выражениях.

Мы выехали на улицу и влились в поток транспорта.

– Да, но без его помощи...

– Не он, так кто-нибудь другой. Все дело в "капусте". Ты только посмотри на этих молодчиков, Кэрписа, Дилинджера, Пирпонта. С их мозгами и начальной школы не закончить. А они процветают. Ответ один – деньги. Если им потребуется Мейсон, они его купят. То же и насчет полицейских. У них есть баксы и никакой шериф не помеха...

– Какой смысл сорить деньгами, – прервал затянувшееся молчание Джинкс. – У тебя же есть пушка тридцать восьмого калибра. Зачем покупать другую?

– Не люблю револьверы, я же говорил. Терпеть их не могу. Поэтому заказал ему пистолеты. Где он их только раздобыл? Совсем новенькие...

– С этим добром у него проблем нет. Его зять в полиции работает в оружейной. Пистолеты, винтовки, автоматы, слезоточивый газ. Все, что пожелаешь.

– Звучит неплохо.

– Особенно для молодого парня, – тут он повернул за супермаркет. – Где паркуемся?

– Неважно, – бросил я ему. Часы на приборной доске показывали пять минут десятого. – Время точное?

– Проверил полчаса назад, – тут Джинкс наконец нашел место для стоянки между двумя авто. – Если твои расчеты верны, он может появиться с минуты на минуту.

– Если только посудомоечная машина снова не сломалась, – отозвался я.

– Что ты сказал?

– Шутка. Лента с тобой?

– Конечно, – он достал из кармана два мотка скотча двухдюймовой ширины, такие можно было купить в любом магазине. – А как насчет масок?

– Все на месте, – тут я расстегнул пиджак, чтобы он мог видеть пару забавных масок, какие дети надевают на Хеллоуин, приколотых к рубашке, и дал ему одну из них. Это была забавная рожица, измазанная сажей. Моя же изображала лицо девочки с пухлыми, румяными щечками, огромным ртом и длинными ресницами. Он молча убрал свою в карман.

– Холидей купила их в магазине игрушек.

– У неё этого добра и так хватает. Баба с юмором, точно?

– Может быть...

– Местная полиция у меня попляшет, прежде чем мы смотаемся отсюда на Запад, – он подтолкнул меня, и я увидел молочный фургон, заезжавший в задний двор магазина на разгрузку.

– Этот? – спросил Джинкс.

– Похоже, да...

Тут я заметил молочника. Это был Джо. Он уже заполнял ящики бутылками с молоком.

– Думаешь, справишься с ним без моей помощи? – заволновался Джинкс.

– Будь уверен.

Молодой грузчик в сером фартуке вышел из служебного входа и направился к грузовику.

– Привет, Джо...

– Привет, шалопай...

Рабочий залез в кузов и стал наполнять плетеную корзину упаковками с маслом и сыром, что-то оживленно рассказывая шоферу. Потом он скрылся за дверью магазина. Джо отправился за ним с ящиком, который тащил за веревку, привязанную к ручке.

– Ты все помнишь?

– Наизусть. Я поеду за тобой, припаркуюсь у входа, войду в магазин и буду ждать тебя у ящика со льдом.

– Правильно, – я вышел из машины.

– Я не забуду скрестить пальцы на удачу, – сказал он мне вслед.

– Оставь это до следующего раза, – посоветовал я ему.

Он завел мотор и выехал на улицу, а я неторопливо направился к грузовику. Из двери показалась толстуха с бисквитом в руке и бумажной сумкой, набитой продуктами. Когда она ушла, я залез в грузовик, достал пистолеты, снял с себя пиджак и шляпу, и спрятал за спинкой сиденья. Один я убрал в карман брюк, а другой взял в руку, и тут появился Джо. Теперь уже его ящик был пуст. Он забросил его внутрь, влез следом за ним, и только тут заметил меня.

– Иди сюда, – приказал я.

Джо был испуган. Я не дал ему закричать и сильно ударил рукояткой пистолета чуть выше уха. Раздался глухой треск, как будто лопнула спелая дыня, и он упал ничком. Пока я тащил его внутрь, подальше от посторонних глаз, в голове крутилась только одна мысль: не испачкать бы кровью его белую куртку. Наконец я смог натянуть её на себя, надел его кепку и ещё раз ударил его по голове – разумно предполагая, что это не даст ему прийти в себя раньше времени. Кепка оказалась немного тесноватой, но долго в ней расхаживать я не собирался. Наконец мне удалось устроиться за рулем грузовика и выехать на улицу. Краем глаза я заметил, как за мной пристроился Джинкс.

Я свернул за угол, проехал вдоль улицы, ведущей к Хартфорду и остановился прямо на обочине, оставив место для "Зефира". Теперь можно было быть уверенным, что, когда настанет время сматываться, путь будет свободен. Приглушив мотор, я подождал пока Джинкс припаркуется на свободное место, затем вышел из машины и стал наполнять деревянный ящик молочными бутылками. Джо тем временем истекал кровью. Даже трудно было поверить, что у старика может быть столько крови. Она даже образовала лужу на металлическом листе, покрывавшем пол, и стекала к дренажному отверстию в кузове. Я взял из корзины четвертьфунтовую пачку масла и заткнул ею дырку. Потом вылез из кузова и потащил за собой ящик с молочными бутылками. На меня никто не обращал внимания. Тут появился Джинкс, он изображал покупателя.

– Машина у входа.

– Ну что ж, тогда пошли.

Я закрыл крышку ящика, запихнул туда же пустую коробку и стал подниматься по лестнице, ведущей в контору. Отсюда торговый зал был виден как на ладони. С дюжину покупателей бродили между стеллажами с товарами, и все это было похоже на рекламный плакат. На небольшой площадке в конце лестницы мы пригнулись и натянули карнавальные маски. Наконец я распахнул дверь конторы и шагнул внутрь с пистолетом в руке. Хартфорд сидел за столом, раскладывая чеки и подсчитывая выручку, за соседним, спиной ко мне, сидела женщина.

Хартфорд поднял глаза и хотел было что-то сказать, но тут заметил пистолеты и Джинкса за моей спиной.

– Руки за голову.

Он молча выполнил мое приказание, женщина обернулась, и я заметил телефонный аппарат на её столе.

– Отойдите от телефона и ложитесь на пол.

Она медленно встала, нерешительно переминаясь с ноги на ногу – похоже, наш вид её совсем не испугал.

– На пол и поскорее, – сзади меня послышался звук разматываемой липкой ленты. Женщина по прежнему стояла у стола, и мне пришлось ещё раз повторить свое приказание. Она медленно опустилась на пол. Джинкс запихнул ей в рот салфетку и залепил скотчем.

– Ложись же ты, наконец, – он толкнул её на пол.

Хартфорд внимательно наблюдал за его манипуляциями.

– В сообразительности вам не откажешь, – обратился он ко мне.

– Ложись рядом с ней.

Джинкс проделал с ним то же самое, и ещё туго стянул ему лентой лодыжки и запястья за спиной.

– Теперь и у вас будет время поразмыслить, – я убрал пистолет в карман и, не обращая внимания на мелочь, стал запихивать деньги и чеки в рубашку.

Потом мы, уже без масок, спустились в торговый зал. Он жил своей жизнью, все было как обычно...

Уже на улице я достал из грузовика пиджак и шляпу и бросил их в "Зефир". Джинкс сразу же тронул с места.

– Ты был прав, черт возьми, – оборонил Джинкс. – Не меньше двадцати кусков...

– Положим, поменьше, но для первого раза достаточно.

* * *

Добыча составила шесть тысяч сто сорок два доллара, и глаза у Мейсона просто полезли на лоб.

– Черт вас дери! – воскликнул он. – Вы что, накололи универмаг?

– Какое твое дело? – поинтересовался я.

– Какое дело? – переспросил он и повернулся к Джинксу. – Уж ты-то мог пошевелить мозгами, проклятый недоумок!

– Не стоит поднимать столько шума, – спокойно заметил Джинкс. – Это был не универмаг.

У Мейсона даже лицо почернело, он никак не мог сообразить, в чем дело. Тогда ему пришлось поближе рассмотреть чеки, лежавшие аккуратной стопкой, после чего у него начали дрожать губы.

– Хартфорд! Это был Хартфорд! Это ещё хуже! Прямо на моей улице! Какого черта вы мне ничего не сказали?