Текст книги "Ошибки прошлого"

Автор книги: Холли Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

9

Кейтлин была на пастбище, когда над головой пролетел знакомый самолет. Она радостно воскликнула:

– Мейсон!

Меньше суток прошло с ее триумфа на родео – триумфа, отравленного скандалом, который закатил ей Мейсон. Его столь скорый визит означал, должно быть, что гнев Мейсона поостыл.

Она помчалась к посадочной полосе и успела как раз вовремя. Привязав лошадь к ближайшему дереву, Кейтлин выбежала на полосу в тот самый миг, когда высокая фигура выпрыгнула из самолета.

– Мейсон!

Он мог сделать хотя бы шаг ей навстречу, но не стал и отстраненно наблюдал, как Кейтлин спешит к нему.

– Привет, Кейтлин, – прозвучало более чем холодно.

Она смотрела в суровое лицо того, кого любила, лицо сейчас сердитое и хмурое, и счастье ее медленно таяло. Кейтлин отступила на шаг.

– Мейсон, что случилось? – И, когда он не ответил, догадалась: – Ты еще злишься…

Он пожал плечами.

– А чего ты ждала?

– Я надеялась, ты уже остыл. Что ты рад за меня. Может быть, даже горд тем, чего я добилась…

Что-то дрогнуло во взгляде Мейсона, и Кейтлин на миг решила, что достучалась до него. Но голос, когда Мейсон заговорил, был все так же резок.

– С чего бы тебе так думать?

– Другие женщины были так хороши… Не загоняй я себя до седьмого пота тренировками, мне бы с ними не сравниться. Ты ведь понимаешь?..

Выражение его лица не смягчалось.

– Я велел тебе не участвовать в родео.

Велел? Это уж слишком! Кейтлин прищурилась и отчеканила:

– Я не слушаю повелений, Мейсон, неужели ты еще не понял?.. Я благодарна тебе за участие. Я пыталась сказать тебе это вчера. – Она помолчала, а потом, уже мягче, добавила: – Мейсон… я должна была сделать, что сделала.

– Ты правда так думаешь, Кейтлин?

– Да, – подтвердила она. – Я по-прежнему не теряю надежды продать скот, но до торгов еще больше месяца. Родео было для меня единственной возможностью получить деньги в руки – и быстро.

Темные глаза впились ей в лицо.

– Я сделал тебе предложение.

– Которое я не могу принять.

– Ты дала мне это понять достаточно ясно. Все шло совсем не так, как надеялась Кейтлин.

– Мейсон… – взмолилась она, – не будем спорить. Я все еще в восторге от вчерашнего, не отравляй мне радость. Ладно?.. – Она тронула его за руку и ощутила, как мгновенно напряглись под ее пальцами мышцы. – Идем в дом. Твой чек уже готов, а потом…

Мейсон вырвал руку, будто прикосновение Кейтлин обжигало, и выдохнул неприязненно:

– Забудь!

Кейтлин стало плохо. Она смотрела на Мейсона во все глаза.

– Забыть?.. Почему?

– Мне не нужен твой чек. Порви его.

– Не понимаю. Все эти месяцы ты наседал на меня с выплатами, не давал отсрочек. Требовал, чтобы вместо денег я расплачивалась услугами. А сейчас велишь мне порвать чек?

– А когда будешь его рвать, – резко проговорил Мейсон, – порви заодно и еще кое-что.

– Что порвать? – Его гнев смутил Кейтлин.

– Вот это! – И он с яростью швырнул ей в руки большой конверт. – Открой.

– Что это? – прошептала она, вытаскивая из конверта несколько листов.

– Твоя чертова закладная, конечно.

Кейтлин охватила дрожь.

– Зачем… Зачем ты привез ее?

– Теперь она твоя. Порви ее, Кейтлин.

Господи, а не снится ли мне все это? Кейтлин подняла на Мейсона повлажневший взгляд.

– Еще осталось так много взносов… – Голос ее срывался, язык отказывался повиноваться. – Как можно? Мейсон, я не имею права…

– Если ты ее не порвешь, порву я.

Мейсон выхватил документ из рук Кейтлин и разодрал на части.

Кейтлин завороженно смотрела, как клочки падают наземь. Потом, подняв голову, вновь обратила взгляд к Мейсону. Никогда ее любимый не выглядел более суровым, далеким, рассерженным, чем сейчас.

– Не понимаю…

– А чего тут понимать? Все просто. Ты хозяйка своих земель, Кейтлин. Твое драгоценное ранчо свободно от долгов.

Сон, отрешенно подумала Кейтлин. Дивный, невозможный сон. Нет закладной, нет тревог и волнений… Но есть в этом сне что-то от кошмара.

– И еще кое-что, – сказал Мейсон.

Кейтлин поймала коробочку, которую он ей бросил.

– Что там?..

– Открой.

– Господи! – вырвалось у нее: в коробочке лежало бабушкино кольцо. – Откуда оно у тебя?

– Из ломбарда, куда ты его сдала.

– Как ты узнал?

– Я догадался, что ты что-то сотворила, когда внесла тот единственный взнос. Скот ты не продавала, это я знал наверняка, значит, продала что-то другое, очень ценное. Я обшарил все ломбарды в Остине, пока не нашел это кольцо.

– И все равно не понимаю. Ты ведь даже не знал, что оно мое!

– Не знал, но у меня имелась твоя фотография, а у служащего – квитанция с твоей фамилией.

– И ты выкупил кольцо. Мейсон… спасибо! Я… я непременно верну деньги.

– И не думай!

– Но я же должна… – Забудь! – приказал он.

– А это? – Кейтлин широким жестом обвела усыпанную бумагой землю. – Почему, Мейсон? Что все это значит?

– Я сделал тебе предложение. Больше никаких взносов, никогда. Ранчо осталось бы твоим домом. Мы бы поженились. Я хотел увезти тебя куда-нибудь на две недели, которые стали бы нашим медовым месяцем. У тебя было бы все, что ты хочешь. То есть что, как я думал, ты хочешь. Но ты буквально вытерла об меня ноги. Восприняла мое предложение так, будто оно было наистрашнейшим из оскорблений, когда-либо нанесенных тебе.

– Мейсон…

– Позволь мне закончить, Кейтлин. Я не отниму у тебя много времени. Потерпи немного, и ты навсегда избавишься от меня, я не стану более обременять тебя своим присутствием.

– Мейсон… – растерянно начала она.

Но, едва Кейтлин шагнула к нему, Мейсон отшатнулся.

– Я просил тебя не участвовать в родео. Мысль, что твое лицо и тело могут изуродовать, была мне непереносима. Но тебя было не остановить. Гордая Кейтлин, независимая Кейтлин, предпочитающая дойти до крайности, только бы не жить с тем, кто ей отвратителен, кого она не выносит!

– Нет, Мейсон, я…

И снова он не дал ей сказать.

– Тебе мало того, что я люблю тебя, с ума схожу по тебе, что я готов достать с неба и луну, и звезды, если ты того пожелаешь.

От счастья у нее закружилась голова.

– Что ты говоришь? – прошептала Кейтлин.

– Я почти закончил. Когда ты выступила в родео, я понял, что нет смысла продолжать преследовать женщину, которая никогда меня не полюбит. Долги больше не угрожают тебе, Кейтлин. Как и я. Я не вернусь. Никогда.

Не дав ей возможности ответить, он повернулся и запрыгнул в кабину самолета.

Кейтлин была настолько потрясена услышанным, что несколько секунд не могла ни двигаться, ни говорить. Когда же смогла, подбежала к дверце самолета.

– Мейсон! Подожди!

Но дверца уже захлопнулась. Если Мейсон и слышал ее зов, то не подал виду. Кейтлин заколотила по обшивке фюзеляжа – напрасно! Ожил мотор, и ей пришлось отойти.

– Мейсон! – крикнула она, когда самолет оторвался от земли. – Я люблю тебя! Я люблю тебя, Мейсон, слышишь?

Но признание унес порыв ветра. Самолет поднялся в воздух и стал набирать высоту, – пилот не смотрел вниз.

Слезы катились из глаз Кейтлин. Она горько плакала, а человек, дороже которого для нее не было на свете, улетал из ее жизни навсегда.

Ночью Кейтлин решилась.

Она поднялась до рассвета. В своей кухоньке уже завтракали ковбои. Кейтлин вызвала Бретта, старшего ковбоя, жившего на ранчо дольше всех прочих, верного Бретта, оставшегося рядом даже когда настали трудные времена.

Кейтлин не потребовалось много времени, чтобы сказать ему, что она уезжает, что не знает, когда вернется, и просит его присмотреть за ранчо.

Ее ранчо! Теперь на самом деле ее. Любимый дом, свободный от долгов, теперь-то она сможет сделать его таким, каким видит в мечтах. Ее ранчо… Ей бы лучиться от счастья, но настроение у Кейтлин было подавленным.

За долгую дорогу в город она вспомнила и повторила себе все, что вчера наговорил Мейсон, – то, что удивляло ее и приводило в восторг. Мейсон любит ее, кто бы мог подумать? Но помнился Кейтлин и его страшный гнев, и неприязнь, столь сильная, что она не знала, сумеет ли выпросить себе прощение.

Кейтлин гнала машину на пределе скорости, останавливаясь редко и лишь затем, чтобы заправиться. На окраине Остина она притормозила. Мейсон никогда не называл ей своего адреса, потому, быть может, что она не спрашивала, и она понятия не имела, где Мейсон живет. К счастью, имя его значилось в телефонной книге; а купленный в первом же киоске план города помог быстро доехать до места.

Кейтлин остановилась перед рядом домов. Огромный комплекс в испанском стиле поразил ее. Было невозможно представить Мейсона живущим где-нибудь, кроме ранчо.

Упорные звонки в дверь ни к чему не привели, зато через пару минут открылась дверь соседней квартиры.

– Мистера Хендерсона нет, – сообщила приятная пожилая дама.

– Вы не знаете, когда он вернется?

– Понятия не имею, милая. Знаю только, что он куда-то улетает. Я для него почту собираю, когда он отсутствует.

– Нет! – в ужасе воскликнула Кейтлин. – Вы не знаете, когда он уехал?

– Не так давно. Возможно, с полчаса назад.

Полчаса… Проделать утомительный путь лишь затем, чтобы обнаружить, что Мейсона нет. От разочарования Кейтлин едва не стало плохо. Дама с интересом наблюдала за ней.

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, спасибо. – Кейтлин через силу улыбнулась. – Но мне нужно поговорить с Мейсоном. Я поеду в аэропорт, может, мне повезет и я его перехвачу. Спасибо за помощь.

Она уже повернулась, чтобы уйти, когда соседка Мейсона окликнула ее.

– Мисс… Возможно, он еще не в аэропорту. Он говорил что-то насчет магазина, хотел купить что-то перед отлетом.

– Вы не подскажете, куда он мог отправиться?

– Он говорил об украшениях. Здесь неподалеку, на проспекте, несколько ювелирных магазинов. Три квартала к востоку, потом два – к югу. Вы уверены, что найдете дорогу?

– Да-да! Спасибо, огромное вам спасибо!

– Поблагодарите, когда найдете мистера Хендерсона. – Женщина улыбкой подбодрила Кейтлин.

В первом магазине, куда зашла Кейтлин, шла распродажа и было полно народу, но ни следа Мейсона. Кейтлин помчалась дальше. В следующем магазине единственный покупатель, широкоплечий великан, застыл в задумчивости, пытаясь выбрать одну пару серег из трех. Даже от двери Кейтлин разглядела, что серьги эти замечательно подходят к ожерелью, которое она надевала на банкет.

Ослабев от облегчения, она простояла несколько секунд, не шевелясь и наблюдая за Мейсоном.

– Не могли бы вы описать даму, сэр? – осведомилась у Мейсона продавщица.

– Самые прекрасные в мире зеленые глаза. Золотистые волосы до плеч – мягкие и ароматные. Очень хорошенькая. – Мейсон помолчал и поправил сам себя: – Настоящая красавица.

– Я бы рекомендовала вот эти серьги, сэр. А если не подойдут, вы всегда сможете их обменять.

– А я думаю, – из-за его спины подала голос Кейтлин, – что леди придет в восторг от этих серег.

Мейсон так резко обернулся, что едва не потерял равновесие.

– Кейтлин!

– Да… – Она сглотнула ком в горле.

– Что ты здесь делаешь? Как узнала, где меня искать?

– Твоя соседка подсказала.

Мейсон пошел было к Кейтлин, но продавщица напомнила о серьгах. Ее глаза были круглыми от любопытства, очевидно, девице страшно хотелось знать, что происходит.

– Серьги. Конечно же! Тебе они правда нравятся, Кейтлин?

– Они чудесные.

– Тогда мы берем их.

Парой минут позже, выйдя из магазина, Мейсон загородил Кейтлин дорогу и воскликнул:

– Поверить не могу, что ты здесь! Я ведь почти уже уехал.

– Я знаю.

– Ты, кажется, знаешь ужасно много, – усмехнулся он. – Может, и то, куда я направлялся?

– Этого мне твоя соседка не сказала.

Мейсон взял ее за руки.

– А догадаться не можешь?

Она взглянула на него, и дыхание у нее перехватило.

– Я хочу, чтобы ты сказал…

– Я собирался на ранчо.

Сердце у Кейтлин забилось сильнее.

– А серьги зачем?

Мейсон лукаво улыбнулся.

– Зачем, Мейсон? – топнула ножкой Кейтлин.

– Я отвечу, но не раньше, чем ты скажешь, зачем ты здесь.

Слова, которые Кейтлин твердила всю дорогу, пока ехала в Остин, были забыты. Она могла только смотреть на обветренное лицо Мейсона да бороться с разгорающимся внутри желанием.

– Кейтлин!.. У тебя должна была быть причина, чтобы покинуть ранчо.

Она взяла себя в руки. Глаза их встретились, и Кейтлин тихо сказала:

– У меня есть причина. Я приехала сказать тебе… Мейсон, я люблю тебя.

– Кейтлин!..

– Я люблю тебя, Мейсон.

– Нам надо поговорить. – Голос его прерывался. – Мы отправимся сейчас ко мне. Ты на машине? – Она кивнула. – Я тоже. Следуй за мной, любовь моя. Ты не привыкла к городскому движению, и я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

В устах чуждого сантиментов Мейсона это прозвучало трогательно. На глаза Кейтлин навернулись слезы.

Не успела за ними закрыться дверь квартиры, как Мейсон, зарывшись лицом в волосы Кейтлин, принялся целовать ее.

– Что ты сказала? – спросил он, подняв наконец голову.

Кейтлин засмеялась.

– Пока что ты не даешь мне вымолвить ни слова.

– Невозможная женщина! На улице, когда мы вышли из магазина. Скажи, что те слова не приснились мне, Кейтлин.

– Что я люблю тебя? Это не сон, Мейсон.

– Как раз когда я готов был уже проститься с надеждой, случилось чудо. Знаешь, я ведь собирался лететь на ранчо и заявить тебе, что не приму отказа. И вот ты здесь. Ты любишь меня, милая?

Милая… Это слово прозвучало небесной музыкой.

– Я сказала именно это, – нежно подтвердила Кейтлин. – А ты, Мейсон… Вчера ты сказал…

– Что люблю тебя! Больше, чем сам считал возможным. Ты моя жизнь, Кейтлин. Моя кровь, мое сердце, я не могу представить, как жить без тебя. Поэтому я и не мог сдаться, каких бы злых слов ни наговорил тебе вчера… Из магазина я собирался прямиком направиться в аэропорт.

– Мы могли разминуться.

– Не могли. Я остался бы на ранчо до твоего возвращения. Я готов был ждать сколько угодно. Боже мой, Кейтлин, просто не верится: мы вместе, ты любишь меня… Мы можем жить вместе. Ведь можем, правда? – с надеждой спросил он.

– Мейсон…

– Ты не ответила, милая.

– Знаю. Но, Мейсон…

– Не пытайся сбить меня, Кейтлин.

– Я и не собиралась. Но, прежде чем мечтать о будущем, мне хотелось бы поговорить о прошлом.

– О прошлом? – медленно повторил он.

– Закладная, твое стремление получить ранчо… Слишком много непонятного.

Еще мгновение он обнимал ее, потом отпустил. Они сели рядом, и Мейсон спросил:

– С чего мне начать?

– У меня был праздник. А на следующее утро ты исчез. Почему?

– Возможно, тебе стоит сказать, что, по-твоему, случилось в ту ночь.

– Ты и так все знаешь.

– Я тоже думал, что знаю. Но теперь хочу услышать твою версию.

Рассказать ему – о чем? Как ждала его весь вечер, танцуя с другими и мечтая танцевать с ним? Как высматривала его несколько дней кряду, надеясь увидеться и поговорить? Как мечтала объявить на том празднике об их обручении? А может, как прибежала в барак к ковбоям и узнала, что Мейсон уехал?

Пауза угрожающе затягивалась, воздух в комнате только что не звенел. Кейтлин чувствовала: нервы ее вот-вот сдадут. Ей не хотелось говорить о том роковом вечере, но она понимала, что выбора нет. И рассказала Мейсону все.

– В конце концов, я упросила одного из ковбоев отвезти меня в город и помочь разыскать тебя. Я грезила тем праздником, Мейсон, и собиралась провести его с человеком, которого любила. Я даже думала объявить о нашем обручении. А вместо этого… – Кейтлин осеклась, когда же заговорила вновь, в голосе ее звучала горечь. – Можешь ты представить себе, что я почувствовала, когда нашла тебя в том злачном заведении? Да еще с рыжей девицей на коленях… Мне… мне захотелось умереть, Мейсон. Я спросила, что ты делаешь, и ты сказал: «А как по-твоему?» – и поцеловал ее. – Она вздохнула. – Это все, Мейсон. Ты унизил меня в ту ночь – такую важную для меня. Я так и не поняла, почему ты поступил так.

– А как ты думаешь? – Он выжидающе смотрел на Кейтлин.

– Мне в голову приходит только одно. Я отказалась спать с тобой до праздника, ты отверг меня, потому что решил, будто я разыгрываю недотрогу.

– Вовсе не из-за этого, Кейтлин.

– Ты уверен, что думал так тогда, а не сейчас?

– Совершенно уверен. Думаю, пришла тебе пора узнать мой вариант случившегося в ту ночь.

– Разве он отличается от моего?

– Ты сама ответишь на свой вопрос, дай мне только сказать. Ты знаешь, что я ушел с гуртом?

– Конечно, я помню, Мейсон. Ты ни словом не обмолвился, что уходишь. Именно тогда я и задумалась впервые, не отвергаешь ли ты меня.

– Я не мог ничего тебе сказать, – мрачно заметил Мейсон. – Меня послали, не предупредив. Другие ковбои за неделю знали, что уходят, я же пребывал в неведении – еще за десять минут до отправления. А когда узнал, было поздно искать тебя.

– С тобой обошлись так… пренебрежительно? Странно…

– Вовсе не странно, если подумать. А я подумал. Твои родители знали, что я был тогда в доме, Кейтлин.

– Мне они ничего не сказали.

– Ты уверена?

– Д-да…

– Попробуй вспомнить, милая. Хоть что-то твои родители да сказали, когда вернулись в тот день домой и обнаружили тебя в ванной.

– Это все было так давно, Мейсон. Но я помню… да, мама сделала какое-то замечание насчет луж на полу… – Кейтлин подняла взгляд. – Сейчас мне кажется, смотрела она как-то подозрительно. И еще спросила, не хочу ли я ей что-нибудь рассказать.

– Ты призналась, что я был с тобой?

– Нет. Мама не настаивала. Иначе, наверное, я сказала бы ей правду.

– Но твоя мать все равно знала, Кейтлин. Оба они знали. Я выскочил из задней двери, когда они входили в парадную. Я почти уверен, твой отец заметил меня.

– А я уверена, что ты ошибаешься, Мейсон. Они бы сказали, если бы знали. Хоть слово.

– Они предпочли действовать. Меня послали с гуртом, и это разлучило нас на неделю.

– Я никогда… Мне и в голову не приходило… – Кейтлин умолкла, а продолжала уже более жестким тоном: – Ты вернулся на ранчо как раз к празднику. Я это знаю точно. Ты принимал душ, а потом начали прибывать гости, и я не сумела прийти еще раз. Да и не считала, что это нужно: ты знал, что я жду тебя. Я и подумать не могла, что ты решишь не приходить.

– Я был на твоем празднике, Кейтлин, – спокойно сообщил Мейсон.

Она пораженно застыла.

– Но я тебя не видела!

– Я был там. Надел новый костюм – специально купил по такому случаю. И еще кое-что купил, Кейтлин.

Почему-то тон Мейсона заставил ее насторожиться.

– И что же именно?

– Кольцо. Маленькое колечко, милая, но я потратил на него все сбережения. – Темные глаза смотрели в упор, не позволяя Кейтлин отвести взгляд. – Я собирался просить твоей руки.

– Как я на это надеялась! И что же стряслось, Мейсон?

– Меня завернули от дверей.

– Нет! – с мукой вырвалось у нее.

– Ты мне не веришь?

– Кто мог сделать подобное?

Но, едва сказав, Кейтлин поняла кто.

– Твои родители встретили меня у дверей. И мистер Маллин сказал – очень вежливо, что мое присутствие нежелательно. Короче, дал понять, что твой день рождения – не для ковбоев.

– Но ты-то знал, что это не так! Знал, что я пригласила тебя. Ты не должен был слушать папу!

– Я пытался объяснить, но без толку. Твоя мать заявила, что ты пригласила меня только потому, что не хотела показаться снобом или грубиянкой. И что мне не стоит принимать твою восторженность за нечто большее.

– Ты должен был понять, что это ложь! Мог настоять, чтобы тебя впустили!

– Я пытался, Кейтлин. Твоя мать посоветовала мне заглянуть в зал. Ты танцевала с каким-то белобрысым парнем, вы смеялись. А потом поцеловались.

– Нет, – запротестовала Кейтлин, – возможно, тебе наши отношения показались нежными, но я понятия не имею, кто был этот белобрысый и почему он меня поцеловал. Зато наверняка знаю, что ничего серьезного между нам не было. И, Мейсон, что бы ни говорили мои родители, ты ведь знал, что я жду тебя.

Мейсон усмехнулся.

– Я знал, что ты забегала в барак, ковбои мне передали. Когда я увидел тебя с тем светловолосым юнцом, то заподозрил, что ты передумала приглашать меня, что приходила в барак отменить приглашение…

– Какое чудовищное недоразумение!

– Я ушел, но потом вернулся. Я заглядывал в окна. Ты веселилась, тебя окружали люди – богатые, беспечные, всем довольные… Тогда – в первый раз – я осознал то, что должен был понять с самого начала: мы с тобой принадлежим разным мирам. Между нами не может быть ничего.

– Не согласна!

– И тогда я подумал, что, возможно, твои родители правы.

– И что я сноб? – недоверчиво спросила Кейтлин. – Не желай я видеть тебя на своем празднике, никогда не пригласила бы тебя. Я сходила по тебе с ума, Мейсон, ты же знал это.

– Когда человек обижен, милая, он много чего способен себе внушить. Я решил, что ты развлекалась со мной лишь потому, что никого более достойного поблизости не было; что это был ничего не значащий флирт; что я позволил себе поверить, будто у нас есть будущее, хотя на самом деле ты ни о чем подобном не думала.

– И потому ты отправился в город и переспал с той вульгарной девицей.

– Мне надо было зализать раны. Несколько порций виски – и ты напрочь вылетела из моей головы. А девица, Мэри, была счастлива составить мне компанию. – Мейсон криво усмехнулся. – Я не спал с ней, милая. Даже тогда, сходя с ума от боли, причиненной тобой, коснуться другой женщины я не мог.

– Вы обнимались, – укорила Кейтлин.

– Нет, милая. Просто я заметил, как ты вошла, и посадил Мэри на колени. Она видела, что мне чертовски худо, вот и подыграла по доброте душевной.

– Мейсон, но ведь это сущая бессмыслица.

– Что, милая?

– Если я не хотела видеть тебя на своем дне рождения – чего бы ради мне тащиться в город искать тебя?

– Это пришло мне в голову лишь много позже. А когда я над этим задумался, то объяснил все твоей уязвленной гордостью.

– Уязвлена была не моя гордость, а моя душа. А утром после праздника ты уехал.

– Я не мог остаться, Кейтлин, не мог, зная, что должен буду каждый день видеть тебя, не имея надежды жить с тобой одной жизнью. Я был очень, очень зол, так что решиться было нетрудно.

– А твоя клятва? – поинтересовалась Кейтлин. – Ты и впрямь верил, что когда-нибудь завладеешь ранчо?

– Меня переполняли честолюбие и жажда мести. Разумеется, я жаждал этого. Ты простишь меня, милая?

– Теперь, когда я все знаю, – конечно, Мейсон… Милый… – Она умолкла, потом неловко договорила: – Я про родителей. Мне жаль, что они так мерзко обошлись с тобой. Думаю, они просто старались сделать так, как, по их мнению, было для меня лучше. То, что они сделали, ужасно, но они любили меня, Мейсон.

– И я тоже люблю тебя, милая. Больше чем могу выразить словами. – Он протянул к ней руки. – Иди ко мне.

Баюкая Кейтлин в своих объятиях, Мейсон прошептал:

– Ты все еще не ответила мне.

Сердце у Кейтлин забилось сильнее.

– Повтори вопрос, пожалуйста.

– Кейтлин, любовь моя, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, да, да. – От волнения Кейтлин едва могла говорить. Она сквозь слезы смотрела на Мейсона. – Я так люблю тебя, милый, так хочу стать твоей женой!..

– Кейтлин. Моя единственная любовь… – Голос Мейсона тоже подозрительно дрожал.

– Ты всегда был моей любовью, Мейсон, и больше не было никого.

– Я заказал билеты, милая. Круиз вокруг Европы. Он станет нашим медовым месяцем. Ковбой в море – представляешь?

– Звучит многообещающе, – улыбнулась Кейтлин.

– А как же ранчо? Что будет с ним?

– Не волнуйся. Я просила Бретта присмотреть за ним.

– Мы станем жить на ранчо? – спросил Мейсон.

– Да, дорогой.

– На твоем ранчо, любимая. Я не зря порвал закладную.

– На нашем ранчо, – поправила Кейтлин.

– После всего, через что я заставил тебя пройти? Нет уж, я не хочу, чтобы ты думала: а не женился ли он на мне, чтобы наложить лапу на ранчо.

– Я не стану так думать. Никогда, – торжественно пообещала Кейтлин. – Ранчо станет нашим домом, милый.

– Знаешь, любовь моя, я намерен провести остаток жизни, доказывая, как я люблю тебя.

– И когда начнешь? – лукаво поддразнила Кейтлин.

– Прямо сейчас! – Мейсон подхватил ее на руки и понес в спальню.