Текст книги "Ошибки прошлого"

Автор книги: Холли Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Дюжина?.. – удивленно приподнял бровь Мейсон. – Нескольких я и правда знаю. Беда в том, Кейтлин, что ни у одной нет того, что есть у тебя.

– Это чего же? – с замиранием сердца спросила девушка, ожидая комплимента.

– Ни одну из них не холили и не лелеяли всю жизнь.

Упав с небес на землю, Кейтлин сердито уставилась на Мейсона.

– Тебя послушать, так я просто испорченная богачка!

– Ты сама это сказала, Кейтлин, не я, – почти дружелюбно заметил Мейсон. – Однако же факт остается фактом: походы по магазинам были солидной частью твоей жизни.

– Не настолько солидной, как ты пытаешься представить! – сердито огрызнулась она.

– Ну не скромничай. Всякий раз, когда малютке Кейтлин чего-то хотелось, папочка и мамочка сломя голову неслись в магазин. Кто же лучше тебя поможет мне сделать покупки?

– Теперь понимаю. – Кейтлин изо всех сил постаралась не выдать голосом, как сильно задета этими словами.

– Так ты согласна?

– А разве у меня есть выбор?

– Нет, – согласился Мейсон таким тоном, что Кейтлин захотелось влепить ему пощечину.

– Когда поедем?

– Завтра. У тебя хватит времени дать указания своим работникам?

Подняв глаза, Кейтлин обнаружила что Мейсон усмехается. От этой беспечной усмешки у нее сильнее забилось сердце. Если б только он приглашал ее лишь потому, что хочет побыть в ее обществе! Но ведь это не так.

Неестественно ровным голосом она ответила:

– Я поговорю с Бреттом после ужина.

– Отлично, – кивнул Мейсон. – Стало быть, завтра утром тронемся в путь.

5

На следующее утро – Кейтлин как раз закончила завтракать – в небе зарокотал самолет. Она выбежала на улицу и увидела, как кружит над головой железная птица. Самолет снижался, и Кейтлин даже показалось, что, перед тем как направить машину к посадочной полосе, Мейсон в знак приветствия покачал в воздухе крыльями.

Испорченная богачка… «Когда малютке Кейтлин чего-то хотелось, папочка и мамочка сломя голову неслись в магазин»… Ненавистные слова бились в ее голове, когда она почти бегом бросилась в дом.

Мейсон появится через несколько минут, а до того ей надо успеть кое-что сделать.

К телефону подошли на третий звонок.

– Алло? – жизнерадостно раздалось в трубке.

– Привет, Элис. Это Кейтлин.

– Кейтлин… – Пауза чуть дольше, чем следует. – Как ты?

Кейтлин решила не обращать внимания на внезапную тревогу в голосе Элис.

– Все в порядке, спасибо. Элис, не могла бы ты позвать к телефону Билла? Будь так добра.

Кейтлин показалось, что она слышит приглушенный шепот. Потом Элис сказала:

– Мне очень жаль, дорогая, но он уже ушел.

Кейтлин глубоко вздохнула.

– Когда я могу с ним поговорить?

– Ну… я, право, не знаю… Сейчас Билла нет, и я точно не могу сказать, когда он вернется. Ты же знаешь этих мужчин, дорогая: никогда не известно, где именно они бывают.

Странное заявление в устах заботливой супруги, всегда точно знающей, где находится муж.

– Я просто отчаялась добраться до него, Элис. Когда бы я ни позвонила, Билла нет.

– Сочувствую, дорогая, я ведь понимаю, как ты по нему соскучилась.

Рука Кейтлин стиснула трубку.

– Ты не передашь Биллу, что я звонила?

– Конечно же передам. Как только он придет.

– Спасибо.

Разговор близился к концу, и Элис заметно повеселела. Даже по телефону заметно было облегчение в ее голосе. Элис никогда не стать хорошей актрисой, подумала Кейтлин.

– Нам бы надо как-нибудь встретиться, дорогая. Мы с Биллом часто об этом говорим… Но мы были так заняты… Дети, внуки… У Билла работа… Ну, ты знаешь, как это бывает… Но мы непременно что-нибудь придумаем и устроим прелестный пикничок.

– Замечательная идея, – согласилась Кейтлин, хоть и сомневалась, что «прелестный пикничок» когда-нибудь состоится.

Они были уже в воздухе, когда Мейсон сказал:

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

Кейтлин почувствовала подвох и осторожно заметила:

– Смотря что.

– Обещай, что не будешь весь день думать, что бы ты могла за это время сделать на ранчо. Обещай, что станешь просто развлекаться.

Ночью Кейтлин твердо решила не забывать, что поездка в город для нее не более чем работа; что в отношениях с Мейсоном ей надлежит оставаться холодной и деловитой.

– Развлекаться? Что общего у нашей поездки с развлечениями?

– Много чего. – И, к изумлению Кейтлин, Мейсон добавил: – Я тебе говорил, что ты прекрасно выглядишь?

Кейтлин постаралась не обращать внимания на удовольствие, которое распустилось в ней от этих слов, как цветочный бутон от лучей солнца.

– Не говорил, но спасибо.

– Этот цвет потрясающе идет тебе.

– Он называется аквамарин. Еще раз спасибо.

Разговор мужчины и женщины. И, несмотря на все ее благие намерения, этот разговор Кейтлин нравился.

Помимо воли ее взгляд обратился на искрящиеся теплым смехом глаза, на чувственно изогнутые по краям губы – как приятно было их прикосновение к ее губам. С лица Мейсона взгляд ее перекочевал на плечи – такие широкие, что и самая независимая из женщин не устояла бы перед искушением переложить на них все свои проблемы… хотя бы на то время, пока она склоняет к ним свою голову, Потом взгляд ее опустился ниже, к мускулистой груди, открытой расстегнутым воротом рубашки: груди, при взгляде на которую та же самая условная женщина не смогла бы удержаться от мечтаний коснуться губами смуглой кожи.

– О чем задумалась, Кейтлин?

– О личном, ковбой.

– Не хочешь поделиться?

– Тогда это не будет личным.

Как просто было бы снова влюбиться в Мейсона! Однако Кейтлин ни за что не позволила бы себе этого. Разбитого один раз сердца было более чем достаточно; она не желала больше быть несчастной.

Она умышленно отвернулась к иллюминатору и стала смотреть вниз. Мейсон специально летел низко, чтобы ей было лучше видно.

– Когда в последний раз ты видела пастбища с такой высоты, Кейтлин?

Она наморщила лоб.

– Не помню.

– Отсюда все смотрится иначе, правда?

– Может быть. И… ладно, возможно, мне в самом деле не помешало бы иметь больше скота, да и ковбоев, и выпасов тоже. Но, как бы худо дела ни шли, я не дам тебе завладеть ранчо.

– Ты только и делаешь, что твердишь мне это.

– Я всерьез намерена поставить ранчо на ноги, Мейсон.

– Ха-ха.

Надо же быть такой дурой! – разозлилась на себя Кейтлин, Возомнила, что могу расслабиться, когда рядом Мейсон! Она решительно потребовала:

– Поворачивай самолет!

– Не глупи.

– Эта поездка не имеет смысла.

– Не согласен, – лениво возразил он.

– Ты же знаешь, что для меня невыносимо находиться рядом с тобой.

– Я хотел предложить перемирие.

Кейтлин глянула недоверчиво.

– Ты отказываешься от мысли завладеть ранчо?

Мейсон усмехнулся.

– Ответ тебе известен.

– Тогда перемирие невозможно.

– Возможно – на сегодняшний день. Я не говорю о твоих взносах, а ты не думаешь о них.

– Твои рассуждения годятся для детей, но мы не дети. Мы взрослые, и оба понимаем, что ты не успокоишься, пока не получишь, чего хочешь. Так что перемирие может быть лишь временным.

Мейсон рассмеялся почти над самым ее ухом.

– Любое перемирие временно, Кейтлин. Однако я продолжаю утверждать, что мы можем позволить себе насладиться этим днем. А твое мнение?

Ее так и подмывало сказать «да». Хотя в ранчо заключалась вся ее жизнь, было бы так приятно хоть на день сбежать от забот, одиночества и монотонной рутины. Было бы просто благом забыть на несколько часов обо всех проблемах, радоваться видам и звукам города, получать удовольствие, тратя не свои деньги. Позволить себе насладиться обществом Мейсона – хотя бы один раз.

– Что скажешь, Кейтлин?

– Ты, кажется, забыл, – медленно проговорила она, – что я полетела с тобой потому лишь, что я богатенькая шлюшка, которой привычно отираться в магазинах.

Темные глаза Мейсона сверкнули.

– Я не употреблял подобных выражений, Кейтлин.

– Ты выразил свои чувства достаточно ясно. Кроме того, ты разве забыл, что единственной причиной, по которой я полетела с тобой, была необходимость оказать тебе услугу?

– Я ничего не забыл. Так ты позволишь себе приятно провести день?

Было невыносимо трудно сохранять холодную голову рядом с Мейсоном. Мускулистые ноги находились всего в нескольких дюймах от нее, смуглая рука соблазняюще касалась ее обнаженной кожи.

Кейтлин хотела сказать «нет». Но едва раскрыла рот, как из него само собой вырвалось «да». Она вздрогнула, когда Мейсон коснулся ее колена.

– Это будет прекрасный день, Кейтлин.

Она беспокойно заерзала на сиденье, колено ее горело под пальцами Мейсона.

– Возможно…

Рука Мейсона вернулась к штурвалу, и Кейтлин взглядом проводила ее.

Рука была большой, хорошей формы, огрубевшая от многих лет работы. Очень красивая мужская рука, подумалось Кейтлин. Сама того не желая, она начала вспоминать, каково было ощущать ласки этой руки в потаенных уголках своего тела. Ее затрясло.

– Замерзла? – заботливо спросил Мейсон.

– Нет.

– У меня тут где-то был свитер.

– Спасибо, не нужно.

Мейсон бросил на нее непонятный взгляд, но Кейтлин отвернулась и с преувеличенным вниманием принялась разглядывать бесконечные прерии.

Когда они приземлились в Остине, Кейтлин сказала:

– Прежде чем мы отправимся по магазинам, мне нужно немного свободного времени.

– Еще бы.

Она нахмурилась и побурчала:

– Можно подумать, ты знаешь…

– Что ты намерена повидаться с Биллом Оттером? – Он засмеялся ее удивлению. – Ведь ты именно к нему собралась, правда?

– Да, – признала Кейтлин и понадеялась, что не все ее мысли Мейсон читает столь легко.

– Хотелось бы знать, – бросил Мейсон в пространство, – говорила ли ты с Биллом хоть раз с тех пор, как я выкупил закладную.

– Нет, хотя и пыталась. Я звонила несколько раз, но его не застала. Кстати, я разговаривала с Элис сегодня утром, перед вылетом: Билла опять не было.

– Меня это не удивляет.

– Никогда прежде мне не составляло труда добраться до Билла, – мрачно сказала Кейтлин.

– Дала ли ты Элис понять, что появишься?

– Нет…

– Тогда, готов биться об заклад, сегодня ты до Билла доберешься.

В магазин, где они договорились встретиться, Мейсон пришел первым. Он направился к Кейтлин – высокий, крепкий, ошеломляюще красивый. Мужчина, достойный любви, – в иных обстоятельствах.

– Привет. Виделась с Биллом? Поговорили?

– Да.

– Ты быстро управилась.

– Говорить оказалось не о чем.

Он вгляделся в ее лицо пронзительным, все понимающим взглядом.

– Я пытался предостеречь тебя.

– Я знаю.

Еще мгновение Мейсон смотрел на Кейтлин, потом предложил:

– Думаю, пора приступать к делу.

– Я готова.

– Только давай начнем с обеда.

– Спасибо, Мейсон, но я уже говорила, что не нуждаюсь в жалости.

– Кто говорит о жалости? Я голоден. Я хочу большой бифштекс.

– Мейсон…

– Мы же договорились!

Они устроились за столиком в первой попавшейся закусочной. Когда им подали бифштексы, жареную картошку и салат, Мейсон с интересом взглянул на Кейтлин и спросил:

– Как прошла встреча с Биллом?

Кейтлин нахмурилась.

– Так плохо? – допытывался он.

– Хуже не бывает.

– Расскажи мне.

И Кейтлин излила на Мейсона все свое разочарование Биллом, всю свою боль от его предательства. Мейсон внимательно слушал.

– Может, это и к лучшему, что ты разобралась в нем, – подытожил он, когда Кейтлин умолкла.

– Нелегко обнаружить, что тебя предал тот, кого ты любил и кому доверял.

– Я тоже этому учен.

– Было что-то похожее? – полюбопытствовала Кейтлин.

– Да.

– Мейсон… Тебе было очень больно?

Его взгляд метнулся к ее лицу.

– В общем, да.

Кто же причинил ему боль, гадала Кейтлин. Жена? Кто-то еще?.. Замкнутое лицо Мейсона предостерегало от дальнейших расспросов. Какое-то время они ели молча.

Когда разговор завязался вновь, Кейтлин обнаружила, что настроение Мейсона изменилось. Он принялся рассказывать о родео: о волнениях и опасностях, о соперничестве и дружбе.

– Это совершенно особый мир, – заявил он.

– Я тоже считаю так, хотя всегда была и буду только зрителем.

Они говорили о родео не в первый раз, но Кейтлин продолжала ловить каждое слово Мейсона.

– Как зритель ты видишь лишь то, что происходит на арене.

– Я знаю.

Неведомо откуда к Кейтлин пришло озарение. Она потрясенно смотрела на Мейсона. Нет, это невозможно… И все же она задала вопрос:

– А что женщины?

– Вокруг арены всегда женщины. Я же тебе говорил, Кейтлин. Поклонницы. Игроки. Женщины вроде моей жены. Охотницы.

– Я о женщинах-ковбоях. Тех, кто выступает на арене.

– Они выступают наравне с мужчинами.

– А платят им хорошо?

– Лучшим из них – весьма неплохо. – Он умолк и подозрительно уставился на Кейтлин. – К чему эти расспросы? Только не говори, что собралась выступать!

– Да бог с тобой, Мейсон! – Кейтлин рассмеялась и даже замахала руками.

– Собралась? – настаивал он.

– Уж и поболтать нельзя?

– Только поболтать – пожалуйста.

– А что тебя тревожит? Участвуют же другие женщины, почему мне нельзя?

– Это опасно. Ты можешь покалечиться.

– Вот уж не думала, что тебя это встревожит. – Кейтлин пожала плечами и застыла: ей в лицо уперся тяжелый взгляд.

– Почему же?

– У тебя закладная. Случись что со мной – тебе легче будет завладеть ранчо.

Взгляд Мейсона посветлел, улыбка озарила лицо. Это мысль.

– Я права?

Потянувшись через стол, Мейсон накрыл руку Кейтлин своей.

– Нет, не права, и ты не могла ошибиться больше. Я хочу заполучить твое ранчо, верно, но не ценой случайности. Так что если у тебя возникли дурные идеи насчет родео, забудь о них.

От большой ладони, лежавшей на ее пальцах, по всему телу Кейтлин расходились волны желания.

– Мы говорили о родео, вот я и спросила, – неуверенно защищалась она.

– Ладно, оставим это. – Мейсон убрал руку. – Что будешь на десерт?

– Я сыта, по-моему, больше не смогу проглотить ни крошки.

– А я нет. Кстати сказать, я обожаю мороженое, но терпеть не могу есть его в одиночестве.

Ответная улыбка далась Кейтлин легко.

– Ты меня разжалобил, так уж и быть, составлю тебе компанию.

Глядя на сидящего напротив Мейсона, Кейтлин думала, как не похож он на Билла Оттера. Там, где Билл слаб, Мейсон – сама стойкость и сила. Мейсону и в голову не пришло бы не сделать чего-то лишь потому, что сделать – значит столкнуться с трудностями или неприятностями. С Мейсоном Хендерсоном женщина всегда будет как за каменной стеной.

– Покупаю твои мысли, – объявил Мейсон. – Плачу доллар.

– Не выйдет.

– Что, больше?

Кейтлин дерзко взглянула на него.

– Больше, чем ты можешь себе позволить.

Она никогда не говорила Мейсону, что раз и навсегда решила: никто в Техасе не сравнится с ним. Нет мужчины, столь привлекательного, да и столь притягательного тоже. Нет мужчины, которого она сможет полюбить так, как любит его.

Любит! Кейтлин судорожно вздохнула. Она так старалась не позволить себе снова влюбиться в Мейсона. Не далее как сегодня утром решила не поддаваться чувствам. Как же она не поняла, что уже поздно? Она любила Мейсона пять лет назад, любит и теперь. А может быть, вообще не переставала любить его?

– Что-то не так? – поинтересовался Мейсон.

Она покачала головой.

– Все в порядке.

Если Мейсон догадается о моих чувствах, напряженно размышляла Кейтлин, то воспользуется этим, чтобы исполнить свой великий план, а этого я не перенесу. Он не должен знать, что я люблю его.

– Кейтлин…

– Пустяки. – Волнение сжимало ей горло. – Надеюсь, мороженое принесут быстро, иначе на магазины не останется времени.

– Взгляни на этот пиджак. И на этот… Ой, Мейсон, какая прекрасная рубашка! Непременно примерь. Теперь галстуки… Нет!.. – Кейтлин хихикнула. – Только не этот! Не к этому костюму.

– Почему нет?

– Убийственное сочетание цветов.

– Вот как? Не знал.

Кейтлин хохотала, глядя на Мейсона, которого впервые видела беспомощно озабоченным.

– Ты меня разыгрываешь, правда? Ты и без меня знал, что галстук не к месту.

– Да я же ковбой, Кейтлин. Откуда мне разбираться в пиджаках и галстуках?

Она тряхнула головой.

– Ты никогда не был «просто ковбоем». И, думаю, знаешь больше, чем показываешь.

– Ты ошибаешься, – стоял на своем Мейсон. – Покажи мне джинсы, сапоги, «стетсоны» – и можешь быть уверена, я не растеряюсь. Но другая одежка для меня загадка.

– После стольких лет в нефтяном бизнесе?

– Не так уж и много лет, да и те в основном прошли на разработках. Можно по пальцам пересчитать, когда я бывал в зале совещаний компании. В душе я навсегда ковбой, и лучше всего мне на ранчо. В костюме и галстуке мне муторно: было и будет. Потому-то твои услуги так для меня и ценны.

Она позволила себе полюбопытствовать:

– Настолько, что ты готов вдвое уменьшить очередной взнос по закладной?

– Именно.

– По-моему, Мейсон Хендерсон, ты надо мной смеешься.

– Зачем бы мне это понадобилось, Кейтлин Маллин?

– Потому что ты не только безжалостен, но еще и насмешник.

– А я безжалостен?

Глядя в обветренное, с резкими жесткими чертами лицо, Кейтлин медленно проговорила:

– По-моему – да. Ты бы, не задумываясь, опротестовал мою закладную.

Он не стал возражать и лишь уточнил:

– А что про насмешника?

– Ты всегда был насмешником, Мейсон. Всегда обожал шутки.

– И сейчас люблю.

Он улыбался. Его губы, удивительно чувственные на резко вылепленном лице, приподнимались по краям, в глазах плясали хитрые огоньки. Кейтлин испытывала огромное искушение прямо сейчас подойти к Мейсону, обнять его за талию и прижаться щекой к его груди. Но она знала, что лучше этого не делать. Время для романтических глупостей не подходящее: она здесь с определенной целью, и надо об этом помнить.

– Вернемся к твоим костюмам, – предложила Кейтлин.

– Мои костюмы. Занятно: мы совсем забыли о них.

– Я не забывала ни на минуту.

– Узнаю мою девочку.

Он снова смеется!

– Я не твоя девочка, – недовольно буркнула Кейтлин. – Ладно, Мейсон, ты собрался произвести впечатление на воротил нефтебизнеса. Как, по-твоему, нужна ли тебе кроме пиджака и брюк еще и визитка?

– Сегодня ты думаешь за меня, Кейтлин. Но я вовсе не эксперт в мужской одежде. Если меня все устроит, ты получишь мою вечную благодарность.

Мейсон снова насмешничал, и Кейтлин понимала это, но все равно наслаждалась каждым мгновением. Они уже снова смеялись, и Кейтлин думала, как же хорош такой смех – частичка повседневной жизни, совместной жизни. Но этому не бывать. Никогда. Это не для них.

Продавец подхватил одежду, которую они выбрали, и сказал:

– Я несу все в примерочную. Вы готовы, сэр? – И добавил, взглянув на Кейтлин: – Леди тоже пойдет?

Когда служащий отошел, Кейтлин прошептала:

– Я не пойду в примерочную.

– А я хочу, чтобы ты пошла.

– Нет, Мейсон, это не входило в сделку.

– Теперь входит.

В мгновение ока веселость сменилась непререкаемой властностью. Мейсон ясно давал понять: слушайся, и тебя щедро вознаградят.

– Хорошо, – решительно сказала Кейтлин, – пошли. И покончим с этим.

Она последовала за Мейсоном в примерочную. Брошенный искоса взгляд сказал Кейтлин, что Мейсон понимает, как ей неуютно. Кабинка казалась меньше, чем была на самом деле, так много места занимал Мейсон. Встревоженной Кейтлин казалось, что даже воздух пропитан исходящей от него мужественностью.

– Может, мне лучше подождать снаружи, пока ты не переоденешься? – спросила она.

– Зачем же? – невозмутимо возразил Мейсон. – Здесь довольно места для нас обоих. Если только, конечно, вид моего обнаженного тела не оскорбит тебя.

На самом-то деле Кейтлин просто боялась, что ей трудно будет сдержаться и не кинуться в объятия Мейсона.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – сказал он, впиваясь взглядом в ее лицо и начиная расстегивать рубашку.

Кейтлин изо всех сил старалась смотреть в пол, но глазами ее словно управляло нечто, сильнее ее воли, и вскоре она обнаружила, что жадно смотрит на бронзово-загорелую грудь.

– Ну и?.. – спросил наконец Мейсон.

Кейтлин, тщетно пытавшаяся справиться с чувствами, которые он будил в ней, подняла на Мейсона затуманенный взгляд.

– Что «ну и»?

– Как, по-твоему?..

По-моему, ты самый привлекательный из мужчин. Я никогда не смогу любить никого другого, мысленно ответила Кейтлин.

– По-твоему, все это мне идет? Рубашка, галстук, пиджак?

О господи! А я и думать забыла, зачем здесь нахожусь. Кейтлин пробормотала:

– Н-не уверена…

– Ты должна быть уверена, Кейтлин. Для того ты и здесь.

В ее голове крутился вихрь противоборствующих чувств, но она понимала, что должна взять себя в руки.

– Дело в том, – авторитетно заявила Кейтлин, – что все это сильно зависит от твоего имиджа.

– А он у меня есть?

– Он есть у всех. – Тема была знакомой, и говорить стало чуть легче. – Есть консерваторы в одежде, а есть и такие, кому подавай только новомодное. Нефтепромышленники, носящие лишь самое дорогое, и отсталые типы, готовые довольствоваться дешевкой.

– А каким, по-твоему, должен быть я?

– Хм… – Кейтлин сделала вид, что задумалась. – Ты консерватор или новатор? Или просто обаяшка-ковбой, который носит деловые костюмы из-под палки?

Мейсон засмеялся.

– Хочешь сказать, что не знаешь, Кейтлин?

– Я размышляю.

– Давай размышлять вместе.

Кейтлин изумленно смотрела, как Мейсон выбрал элегантный серый в узкую полоску галстук. Зачесав волосы на косой пробор, он пристроил над губой кусочек черной бумаги – получились усы.

– И каков мой имидж? – прошепелявил Мейсон.

Кейтлин расхохоталась.

– Ультраконсерватор. Идеал нефтепромышленника.

– Доверите ли вы мне свои миллионы, мадам?

Она хохотала так, что едва могла говорить.

– Каждую монетку своих миллионов.

Смахнув бумажку с губы, Мейсон заменил серый галстук чем-то ярким, разукрашенным изображениями цветов и красоток в купальниках. Потом уперся ладонями в бока, призывно выпятил бедра и нараспев, кокетничая, осведомился:

– Эй, крошка, как насчет одолжить мне деньжат?

Кейтлин просто умирала со смеху.

– Будь у тебя микрофон, ты вполне сошел бы за поп-певца. Но денег я тебе не дам, не надейся.

– Как тебе мой имидж?

– На нефтепромышленника не тянешь.

– Гм. А как бы ты меня назвала?

– Оторвой.

– Оторвой?.. Ладно, тебе видней.

Напоследок Мейсон надел свой «стетсон» и засунул руки глубоко в карманы брюк.

– А так?

Ее сердце радостно ёкнуло.

– А теперь ты ковбой. Мейсон, тебе надо было бы стать актером. Ты великолепен!

Мейсон долго смотрел на нее, после чего медленно сказал:

– Я рад, что ты рада, Кейтлин.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты весела. Беззаботна. Такая, какой должна была стать.

– Да, – согласилась она. – Если б только…

– Если б что?

Оживление исчезло с лица Кейтлин. Она смотрела на Мейсона, напутанная тем, что едва не сорвалось с ее языка: «Если б только так было всегда. Ты и я, веселые и счастливые». На несколько минут Кейтлин совершенно забыла, почему она здесь – и с Мейсоном. Она позволила себе вести себя так, словно их связывали обычные отношения мужчины и женщины.

– Если б что, Кейтлин? – не отставал Мейсон.

– Забудь.

– Я хочу знать. – В его голосе звучала странная настойчивость.

Кейтлин не собиралась отвечать. Она прибегла к проверенной уловке: взглянула на часы.

– Пора решать, что выбираем.

– Сейчас.

Не дав девушке возможности отшатнуться, Мейсон набросил галстук ей на талию – на манер лассо – и потянул Кейтлин к себе.

– Не надо, пожалуйста, – просила она слабым голосом.

– Ты собиралась что-то сказать, а потом почему-то передумала. Это касается нас?

– Даже если и так…

– Неужели я не достоин узнать, о чем ты думаешь?

Кейтлин любила его глубоко, трепетно, со страстью, превосходящей все, что она испытывала пять лет назад. Но Мейсон не любил, и потому она не могла открыть ему свои мысли. Она подавила желание прижаться к Мейсону.

– Возможно, ты прав, – Кейтлин с трудом удалось заставить голос не дрожать. – Но я еще не забыла, что нас привело сюда дело. Только дело, Мейсон. Уступка по закладной в обмен на услуги. Не стоит путать это ни с чем иным.

– Как скажешь. – Голос его заледенел.

– Тебе нравится что-нибудь из этих вещей или пойдем выбирать дальше? – как ни в чем не бывало осведомилась Кейтлин.

Но Мейсон, казалось, потерял к выбору костюма всякий интерес. Они довольно быстро отобрали серую визитку, а к ней голубую рубашку и галстук в сине-бело-красную косую полоску, взяли пиджак, покроем напоминающий френч, темно-коричневые брюки и еще несколько галстуков.

– Дело сделано, – удовлетворенно заметила Кейтлин, но Мейсон покачал головой.

– Мне еще нужен светский костюм.

– Более светский, чем мы выбрали?

– Намечается банкет, и в приглашениях оговорено, что дамы должны быть в вечерних туалетах, а джентльмены во фраках или смокингах.

– Банкет? – удивилась Кейтлин. – Ты не упоминал о нем.

– А потом танцы.

Танцы… Непрошено перед ее мысленным взором возникла картина: Мейсон, вальсирующий с обворожительной красавицей в шикарном бальном платье. Пара с любовью смотрит друг на друга, и взгляды, прикосновения говорят им больше, чем слова. Вызванная этим видением мука пронзила сердце Кейтлин.

Она осторожно спросила:

– Ты просишь помочь тебе выбрать смокинг?

Темные глаза Мейсона блеснули.

– А что, тебе трудно?

С какой охотой Кейтлин объяснила бы Мейсону, где и с кем ему следует выбирать костюм для этого банкета, но закладная и согласие оказать услугу!.. Ей ничего не оставалось, как стиснуть зубы и снова приняться за дело.

Когда наконец они вышли из магазина, Кейтлин была просто счастлива. Мейсон предложил еще раз посетить закусочную, она поблагодарила, но отказалась.

– Тебя что-то тревожит? – принялся допытываться Мейсон.

– С чего ты взял?

– У тебя было хорошее настроение. А потом мы начали выбирать смокинг, и ты помрачнела.

Он был слишком прозорлив. Впрочем, Кейтлин это знала. Ей удалось напустить на себя невозмутимость.

– День был трудным.

– Вовсе нет, если сравнивать с твоими обычными днями. А теперь ты собираешься сказать, что торопишься вернуться на ранчо.

– Кстати, тороплюсь.

Взгляд Мейсона жег ей лицо.

– Вижу.

Что уж он разглядел, Кейтлин не поняла, но была рада и тому, что допрос прекратился.

На ранчо летели молча. Посадив самолет, Мейсон повернулся к Кейтлин.

– Сегодняшний поход вдвое снижает плату за следующую неделю. Ты уверена, что добудешь деньги?

– Надеюсь.

– Значит, не уверена.

– Я сделаю все, чтобы собрать деньги вовремя, – вспыхнула Кейтлин.

Какой же он все-таки бестактный!

– У меня предложение.

– Еще одна услуга? – насторожилась она.

– Ты гораздо лучше разбираешься в одежде, чем я. Если не уверена, что сумеешь достать деньги, можешь сделать для меня еще кое-что.

– И что на сей раз? – Сама не зная почему, Кейтлин ощутила тревогу.

– Снова пройтись по магазинам.

– И снова за одеждой?

– На сей раз – женской.

Чувствуя легкую дурноту, Кейтлин спросила:

– Какая нужна одежда? И что за женщина?

– Моя спутница на банкете.

– Твоя спутница… – Кейтлин надеялась, что не задохнется: ей вдруг катастрофически стало не хватать воздуха.

– Ну да, моя спутница. Она тоже должна выглядеть соответственно. – Мейсон словно и не замечал, что Кейтлин нехорошо.

– У нее что, нет платьев? – через силу улыбнулась девушка.

– Есть, разумеется. Но ей тоже нужно выглядеть соответственно случаю. Требуется вечернее платье.

Кейтлин, не веря своим ушам, уставилась на Мейсона.

– Я не ослышалась? Ты хочешь, чтобы твоей даме платье выбирала я?

– Точно.

В глубине души Кейтлин, смешиваясь с болью, заворочался гнев.

– Да ты свихнулся! Уверена, женщина, кем бы она ни была, вполне способна сама купить себе платье.

– Я хочу, чтобы платье для нее купила ты.

– Почему?

– У меня есть на то причины.

– Каким сюрпризом ей это будет!

– Надеюсь, приятным.

– Только не бейся об заклад, Мейсон, – мрачно порекомендовала Кейтлин. – Не думаю, чтобы существовала женщина, которой нравится, когда платья ей покупает другая женщина. Она возненавидит это платье просто за то, что его выбирала я.

– Не знаю, Кейтлин, не знаю. Я сказал бы, у тебя прекрасный вкус, если бы это вообще требовалось говорить.

– У каждой женщины свой вкус. Мне может понравиться платье, на которое она не захочет и взглянуть. – Губы Кейтлин едва шевелились, горло пересохло; она была совершенно несчастна.

Мейсон хитро улыбнулся.

– Пусть это будет моей проблемой.

Кейтлин в голову пришел еще один довод, показавшийся ей убийственным. Вот теперь Мейсон от нее точно отстанет.

– Слушай, как я могу покупать ей что-то, если не знаю размера?

Мейсон оценивающе прошелся взглядом по фигуре Кейтлин.

– Подберешь, как на себя. Что подойдет тебе, подойдет и ей.

– Бери эту свою… даму… и отправляйся по магазинам с ней самой!

Но Мейсон не отступал.

– А я хочу, чтобы со мной отправилась ты.

– Нет, Мейсон.

– Почему же?

– Я не хочу.

– Уж не ревнуешь ли ты? – невинно поинтересовался Мейсон.

– Ревную! – Слово вырвалось, как пуля из ствола пистолета, и Кейтлин, спохватившись, поправилась: – С чего это мне ревновать, Мейсон Хендерсон?

– Я просто спросил.

– Ну так не спрашивай больше! Поскольку мне совершенно все равно, с кем ты идешь, то и ревновать мне совершенно не с чего.

– Вот и ладно. Значит, ты пойдешь.

– Нет! Одно дело помочь выбрать костюм тебе, а заниматься покупками для твоей подружки мне вовсе не по душе.

– Я хочу, чтобы ты поехала.

Ну и настойчивый же тип! Прежде чем ответить решительным отказом, Кейтлин на всякий случай уточнила:

– А если я не поеду?

– В этом случае, – бодро заявил Мейсон, – мне останется только надеяться, что ты сумеешь собрать деньги, чтобы уплатить по закладной.