Текст книги "Страсть и судьба"
Автор книги: Хизер Гротхаус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– О, благодарю вас, леди Сесили, – удивленно улыбнулась Джоан. – Ваше благословение для меня много значит.
– Джоан! Где ты, черт возьми? – снова донесся до них хриплый мужской голос.
– Я здесь! – воскликнула белокурая всадница. – Если поймаешь, буду твоей навеки!
Обернувшись, она лукаво подмигнула Сесили и пришпорила свою лошадь. Та пустилась с места в карьер, из-под копыт полетели комья влажной земли. Спустя несколько секунд всадница скрылась из виду.
Сесили, словно окаменев, неподвижно сидела на камне, не чувствуя собственного тела. Она вконец замерзла на ледяном ветру, и только сердце бешено стучало в груди.
Сейчас он промчится мимо, даже не заметив ее, и исчезнет в ночи, догоняя Джоан Барлег... Это даже хорошо, что он не заметит Сесили. Пусть и дальше говорит своим друзьям, что она слишком хороша для простого смертного. Только теперь она поняла, что над ней все смеялись – холодная, бесчувственная Сесили, какая она все-таки странная, не правда ли? Ха-ха-ха!
Завтра же, с первыми лучами солнца она отошлет аббатисе женского монастыря в Хэллоушире письмо о намерении стать монахиней.
Тут она почувствовала, как дрожит земля под копытами приближающегося коня. Сомнений не оставалось – вот-вот он покажется у камней круга Фоксов.
В следующее мгновение она услышала конское ржание, и в каменном круге показалась сначала голова, а потом передние ноги огромного животного. Из-под копыт летели комья грязи. Неожиданно конь остановился, и всадник, не удержавшись, вылетел из седла. Сесили ожидала услышать испуганный крик или что-то в этом роде, но всадник не издал ни звука. Похоже, он надеялся в последний момент расправить крылья и мягко приземлиться у ног Сесили.
Увы, этого не произошло. Склонив голову набок, Сесили проследила за стремительным полетом всадника и вздрогнула, когда тот со смачным шлепком ударился всем телом о камень, на котором она сидела, а потом свалился на землю к ее ногам, где и остался лежать без движения.
Осторожно подавшись вперед, она взглянула на Оливера Белкота. Его красивое лицо было совершенно бескровным, полные губы приоткрылись, густые ресницы затрепетали. Его плащ был похож на так и не раскрывшиеся крылья за спиной, расстегнувшаяся рубашка обнажила мускулистое плечо и половину груди.
– Вы живы? – шепотом спросила Сесили.
Ни звука в ответ.
Она попыталась слегка пошевелить неподвижное тело мыском туфли. Белкот едва слышно застонал.
– Кажется, жив, – пробормотала Сесили.
Его ресницы дрогнули. Он как будто пытался увидеть ущерб, причиненный и без того прискорбно маленькому мозгу. В следующее мгновение Оливер не без труда вернул глаза на место и попытался сфокусировать взгляд.
– Леди Сесили? – прошептал он, не веря своим глазам, и тут же зажмурился от сильной боли. – Черт меня побери! – процедил он сквозь зубы, хватаясь рукой за плечо.
У Оливера кружилась голова, нестерпимо болела рука. Каждый вдох причинял колющую боль в боку. Очевидно, ребра были повреждены. Он снова взглянул на спокойно сидевшую на большом плоском камне молодую женщину.
Святая Сесили Фокс.
Оливеру показалось, что еще ни разу в жизни ему не доводилось видеть женщину, которая выглядела бы столь... отрешенно. Только что он упал с лошади и теперь лежал на земле, корчась от боли, но Сесили оставалась совершенно безучастной к его страданиям. Разве не о ней говорили, что она почитает за честь помогать всем, кто нуждается в помощи? И вот сейчас она совершенно безучастно смотрит на него, словно на приблудного пса, севшего у ее ног!
– Помогите же встать! – вырвалось у Оливера.
В ответ она приподняла одну бровь, и ему бросилось в глаза ее поразительное сходство со старшей сестрой, Сибиллой. То же бледное лицо, словно выточенное из слоновой кости, те же густые каштановые волосы с медно-красным отливом. Впрочем, имелось и отличие. Глаза Сибиллы были похожи на две пронзительно-синие льдинки, у Сесили же глаза были словно два больших озера теплого шоколадного цвета. Сибилла была смелой, соблазнительной и властной. Сесили же казалась робкой, покорной и... целомудренной. Даже Огаст, старший брат Оливера, пел ей осанну, уже будучи по уши влюбленным в Снежную королеву по имени Сибилла. Поэтому Оливер никак не мог взять в толк, почему сейчас от Сесили веяло таким холодом.
Она подняла лицо к небу, слегка поморщилась и негромко произнесла:
– Кажется, сейчас пойдет дождь.
В следующую секунду он почувствовал на своем лице холодные тяжелые капли. Отлично!
Приподнявшись на локте, он попытался подтянуть колени. Грудную клетку пронзила острая боль. Прижав к груди руку, он оттолкнулся от земли и медленно поднялся на ноги. Его шатало из стороны в сторону, голова сильно кружилась. С неба на него упало еще несколько крупных дождевых капель. Застежка плаща туго сдавила горло, грозя задушить хозяина. Оливеру пришлось расстегнуть ее и сбросить тяжелый плащ на землю.
– Где мой конь? – пробормотал он, озираясь по сторонам и удивляясь тому, что каким-то непостижимым образом очутился в старинном каменном круге Фоксов, да еще наедине с леди Сесили Фокс, смотревшей на него все с тем же ледяным безразличием.
– Разве этот конь принадлежит вам? – удивилась Сесили. – Как бы там ни было, он ускакал прочь в ту же секунду, как сбросил вас на землю, и скорее всего он теперь уже на полпути к конюшне в Фолстоу.
– Замечательно! – буркнул Оливер и, обернувшись, взглянул на благочестивую, по общему мнению, молодую женщину, по-прежнему сидевшую на камне. – А где же ваша лошадь? Или вы прилетели сюда на помеле?
Сесили отрицательно покачала головой и безмятежно улыбнулась:
– Я пришла сюда пешком. Знаете ли, человеческие ноги ничуть не хуже лошадиных в смысле передвижения по земле.
– Спасибо, ваши слова вселяют надежду, – саркастически усмехнулся Оливер, морщась от боли.
– Не стоит благодарности. Похоже, у вас сломана рука.
– Ничего подобного, – возразил он, – это всего лишь растяжение, черт побери!
Дождевые капли падали все чаще, огонек масляной лампы шипел от попадавшей на него влаги. Сесили ловко спрыгнула с камня, и Оливер тут же шагнул к ней.
– Похоже, я совсем сбился с пути. В какой стороне находится Фолстоу?
Она медленно взяла в руки масляную лампу и только после этого ответила, махнув рукой в неопределенном направлении куда-то за спину:
– Там. А рука у вас все-таки сломана, да и ребра, наверное, тоже. Я видела немало таких травм, так что могу с полной уверенностью заявить, что вы сейчас в состоянии шока и не способны правильно оценить полученные повреждения. К тому же при падении сильно ударились... своей пустой головой. Если вы пойдете пешком в Фолстоу под холодным проливным дождем, то скорее всего плохо кончите, а то и вовсе умрете. – Она снова безмятежно улыбнулась. – Впрочем, прошу быть моим гостем.
– Я знаю, что сильно пьян, – нахмурился Оливер, – и все же, что это на вас нашло, леди Сесили? Сколько мы знакомы, вы всегда были со мной откровенны и любезны. Что я сделал такого, что обидело вас? Всего лишь упал с лошади...
– Уверяю вас, я и теперь с вами вполне откровенна, – пожала плечами Сесили. – Возможно, я просто потратила весь свой запас гостеприимства на бестолковых и эгоистичных гостей Сибиллы. Что же касается падения с лошади, то какого сочувствия вы ожидаете от меня? Судя по всему, это происшествие всего лишь следствие вашего собственного легкомыслия и непредусмотрительности. Именно так совсем недавно погиб ваш брат, и все же это не помешало вам носиться по поместью в пьяном виде посреди ночи, да еще и на чужом коне!
Оливер, еще недавно разгоряченный погоней и алкоголем, похолодел. Он встряхнул головой, надеясь, что это вкупе с холодным дождем прояснит его рассудок, однако единственным результатом стала сильная головная боль.
– Что это вы сейчас сказали? – переспросил он.
– Не понравилось? – усмехнулась Сесили, но ее взгляд остался суровым. – Вы все правильно услышали, лорд Белкот.
– Да вы, оказывается, настоящая стерва, – хрипло проговорил Оливер в крайнем замешательстве.
– Это еще одна общая для нас с сестрой характерная черта, не так ли?
Сесили повернулась и пошла совсем не в ту сторону, где, по ее словам, находился замок Фолстоу.
– Значит, вы всех одурачили? – крикнул он ей вслед, все еще чувствуя себя в плену какого-то нелепого дурного сна. – Благочестивая, милая, невинная Сесили, столь далекая от своих сестер и сплетен об их колдовстве! И где же я вас нашел? В магическом родовом круге Фоксов, да еще с молитвенными четками в руках! На подоле вашего платья остались мокрые пятна! Леди Сесили, неужели вы общались с дьяволом?
Она внезапно остановилась и несколько мгновений стояла совершенно неподвижно. Потом медленно повернулась к Оливеру, держа в одной руке масляную лампу, слабый, неверный огонек которой освещал ее лицо снизу, придавая ему какой-то сверхъестественный вид. Шел проливной дождь, однако ее волосы и плечи казались совершенно сухими.
– Ревнуете? – спросила она, едва заметно улыбаясь одними уголками губ и пристально глядя на Оливера.
Тот отшатнулся назад, словно получил пощечину. Неожиданно он почувствовал, что брюки спереди стали заметно тесны. Возможно, это было следствием огромной дозы выпитого алкоголя в сочетании с болью от полученных травм, но Оливер почувствовал странное желание подойти к Сесили и снова оскорбить, чтобы она и вправду дала ему пощечину.
Барышня тем временем повернулась и пошла прочь.
– Куда это вы направились? – поинтересовался Оливер.
Сесили не ответила. Мерцающий огонек масляной лампы, подпрыгивая и раскачиваясь, становился все меньше и меньше, пока и вовсе не исчез из виду.
Оливер остался стоять под холодным дождем в окружении враждебной тьмы.
– Сесили! – закричал он, потом поморщился от приступа сильной головной боли.
Ответом ему был лишь монотонный шорох дождевых капель, падающих на камни круга Фоксов.
Оливеру казалось, что он видит кошмарный сон. Совсем недавно он выехал верхом из замка Фолстоу в приятном опьянении и совершенно здоровый. Потом пустился в погоню за Джоан Барлег, из-за которой, собственно говоря, так много пил за праздничным столом. Но чертовка приняла это за очередную игру; не более того.
И вот теперь он серьезно травмирован, остался без коня, под холодным дождем, к тому же внезапно открыл в Сесили Фокс злобного суккуба[2].
Нет, не может быть, чтобы у него была сломана рука! Он непременно найдет обратную дорогу в замок Фолстоу, несмотря на дождь и холод. А когда согреется и... протрезвеет, найдет Джоан Барлег, чтобы поговорить с ней.
Оливер снова посмотрел в ту сторону, куда ушла Сесили.
«Ревнуете?»
Ее последнее слово все еще звучало в ушах. Внезапно его обдало сильным порывом холодного ветра, и он поежился. Перед его мысленным взором вдруг предстала средняя сестра семейства Фокс в весьма откровенных, если не сказать похотливых сценах. Еще час назад ему не могло прийти такое в голову. Должно быть, это сотворил сам дьявол!
Рука у него уже не болела, и он двинулся во тьму вслед за Сесили.
Глава 3
Нырнув в дверной проем старой полуразрушенной цитадели, Сесили выпрямилась и прижалась спиной к холодной каменной стене. Ее грудь высоко вздымалась от частого дыхания, словно Сесили бежала сюда от самого замка Фолстоу. Масляная лампа тоненько позвякивала в дрожащей руке. Сесили зажмурилась и заставила себя дышать носом, чтобы успокоиться. На щеках горел лихорадочный румянец, зубы стучали в такт дрожавшей нижней челюсти.
Что это на нее нашло? Почему она говорила с Оливером Белкотом в таком тоне? Никогда в жизни с ее уст не слетали такие холодные и злые слова. Конечно, Оливер Белкот – никчемный человек и в некотором роде даже бездушный хлыщ, но он совсем недавно потерял старшего брата, погибшего нелепой страшной смертью, и сам чуть не погиб при схожих обстоятельствах. Он тоже грубо разговаривал с ней, но только после того, как она сама стала его дразнить.
И вот теперь, раненый и пьяный, он остался в полном одиночестве под холодным ночным дождем. Она не обманывала его, говоря, что он находится в состоянии шока. В таком состоянии он вполне мог сбиться с пути в Фолстоу и даже погибнуть – по вине Сесили!
И что нашло на нее в этот вечер?
Она открыла глаза и прислушалась. За шумом проливного дождя ничего не было слышно. Масляная лампа слабо освещала пространство внутри полуразрушенных стен цитадели, и Сесили едва могла различить в темноте неясные очертания старой каменной лестницы напротив дверного проема. Разумеется, ныне эти несколько ступеней уже никуда не вели, поскольку деревянные перекрытия и половицы располагавшегося когда-то на втором этаже большого бального зала давно уже сгнили и осыпались. Сесили вспомнила, что всего в пяти-шести шагах от входа находится облицованная камнем глубокая яма в фундаменте – остатки прежней темницы. В темноте было слышно, как туда с шумом стекают струи дождевой воды.
Стоя у неровной стены, Сесили была защищена от ливня. За многие десятилетия половина конической крыши обрушилась, зато другая, опиравшаяся на массивный крестообразный столб, только просела и еще могла обеспечивать какое-то укрытие. В углублении на ней собирались опавшие листья и случайно залетевшие семена растений, которые без труда прорастали с наступлением тепла. Весной и лётом эта часть крыши выглядела веселой зеленой шапкой. Со временем на ней накопилось достаточное количество высохших стеблей и листьев, что дополнительно усиливало защиту.
При иных обстоятельствах Сесили вознесла бы благодарственную молитву за это маленькое чудо спасения от холодной влаги, но теперь она чувствовала себя так, словно попала в западню. Снаружи шел проливной дождь, где-то неподалеку находился Оливер Белкот. В темноте ночи остался родовой круг Фоксов, в котором до сих пор, наверное, эхо повторяло ее неслыханно дерзкие слова. Далеко остался и замок Фолстоу с праздничной пирушкой по поводу Сретения.
Сесили чувствовала, что за те короткие минуты ее пребывания в круге Фоксов, которые прошли между ее неожиданной встречей с Джоан Барлег и последующим появлением Оливера Белкота, она изменилась каким-то непостижимым, сверхъестественным образом.
Так кто же она теперь? Достаточно ли у нынешней Сесили храбрости и смирения, чтобы отправиться в ночь, под проливным дождем, на поиски раненого человека? Или же она трусливо спрячется в развалинах, ожидая, когда прекратится дождь, чтобы поспешить домой, притворяясь, что не случилось ничего особенного?
Она боялась Оливера Белкота. Боялась его безнравственных жизненных принципов, дурной репутации, распутного поведения. По словам Джоан Барлег, Оливер смеялся над ней, считал такой же холодной, как ее старшая сестра Сибилла. Он даже не видел в ней женщину. Для него она была недоразумением или, может быть, чем-то вроде полезного предмета обстановки.
– Помогите мне встать! – сердито передразнила она Оливера. – В какой стороне находится Фолстоу? Вот свинья!
Ахнув, Сесили зажала рот ладонью. С ней определенно происходили какие-то непонятные изменения и, кажется, совсем не к лучшему.
На рассвете надо будет сходить к отцу Перри, прежде чем отсылать письмо в женский монастырь. Нет сомнений, в нее вселился дьявол, когда она решила молиться в языческом круге Фоксов. И теперь, прежде чем уйти в монастырь, надо изгнать этого дьявола. Оставалось только надеяться, что процесс не будет слишком болезненным.
Сесили не успела как следует поразмыслить о таинствах экзорцизма, когда справа от нее в соседнем дверном проеме показался Оливер Белкот и, повернувшись к ней спиной, направился прямиком к центральному столбу, не подозревая о существовании опасного провала, уже частично наполненного дождевой водой.
– Сесили! – раздался его пьяный возглас.
От неожиданности она со стуком уронила масляную лампу, и все погрузилось в кромешную тьму.
– Оливер! – испуганно вскрикнула она и бросилась вперед, протягивая перед собой руки, чтобы успеть схватить его сзади за одежду. В темноте она споткнулась об упавшую лампу, которая со стуком и звоном покатилась в яму. В ту же секунду Сесили ухватилась за одежду Оливера и изо всех сил дернула его назад. Издав скорее удивленный, нежели испуганный вопль, он обернулся к ней лицом, мгновенно обхватил левой рукой талию и всем телом прижал ее к холодной каменной стене.
От него пахло вином и... опасностью. Сесили невольно выставила вперед руки, и теперь ее ладони упирались ему в грудь. Это было похоже на интимное объятие... Тем сильнее она удивилась, услышав его горячий шепот:
– Вы хотели убить меня?
– Да! Именно поэтому я оттащила вас от края вместо того, чтобы столкнуть, жалкий вы негодяй! Еще шаг, и ваши тупые мозги вытекли бы из расколотой головы!
Он еще сильнее прижал ее к стене и, часто и прерывисто дыша, спросил:
– Что это на вас нашло, Святая Сесили? Может, на вас так подействовал магический круг Фоксов? Там бродят призраки тех, кого вы уже успели погубить?
– Может, и так, – ответила она, и в голосе, неожиданно для нее самой, прозвучали мурлыкающе обольстительные нотки. – Страшно?
Она чувствовала исходившее от него тепло. Казалось, он медленно, по-звериному принюхивается к ней.
– Неужели я выгляжу испуганным? – тихо спросил он и вдруг плотно прижался бедрами к ее мягкому лону.
Она ахнула от неожиданности и отвернулась, но тело, помимо ее воли, подалось вперед, навстречу мужскому естеству.
– Мужчина со сломанной рукой не должен угрожать, если не в состоянии выполнить свои угрозы, – с вызовом проговорила Сесили, чувствуя, как лицо покрывается горячим румянцем и на глаза наворачиваются слезы. Это было так низко, так отвратительно, так...
Приятно. Он хотел ее. Это было настоящее безумие.
– С рукой все в порядке, – пробормотал Оливер. – И с самой главной частью тела тоже все в порядке, обманщица!
Ее руки скользнули вверх по его груди и, когда он прильнул губами к ее шее, она подняла голову и хрипло засмеялась. Это было настолько не похоже на нее, что Сесили на мгновение испугалась.
– Разве теперь вы уже не боитесь меня? А вдруг я вас убью? – поддразнила она Оливера.
– Мм, – промычал он, целуя ее в шею. Потом он слегка куснул ее, и она слабо вскрикнула. Оливер невозмутимо продолжил: – Мы еще посмотрим, кто кого боится, когда я войду в тебя.
С этими словами он быстрым движением отодвинул ее от стены, ловко повалил на устланный опавшей листвой и мхом каменный пол и сразу оказался над ней, опираясь на левый локоть и прижимая правую руку к телу.
– А если я закричу? – прошептала Сесили, вовсе не собираясь этого делать.
– Этого я и хочу добиться, – ответил Оливер, правой рукой задирая подол ее юбок. Сесили почувствовала прикосновение холодного воздуха к оголившимся выше колена ногам.
«Что ты делаешь? – закричал ее внутренний голос. – Девушка, собравшаяся в монастырь, не должна вести, себя так. Подумать только! Совокупляться, подобно животному, в заброшенных развалинах, да еще с мужчиной, не только имеющим репутацию отчаянного бабника, но и пьяным, со сломанной рукой и вдобавок ко всему помолвленным с другой женщиной!»
– Оливер! – прошептала она, чувствуя его горячие губы на шее. Целуя, он коленями раздвигал ее ноги, и она, к собственному немалому удивлению и даже испугу, нисколько этому не сопротивлялась.
– Что? – глухо отозвался он.
Его надо остановить, пока у нее осталось хоть немного здравого смысла.
– Нам нельзя этого делать, – сказала Сесили, стараясь, чтобы слова прозвучали как можно убедительнее.
Оливер на мгновение замер.
– Очень даже можно, – прошептал он в следующее мгновение, снова целуя сначала ее шею, потом ямочку между грудей. – Ты сама завлекла меня сюда...
– Ничего подобного! – запротестовала Сесили.
– ...соблазнила с помощью древней родовой магии... твое ангельское лицо, твое тело...
– Нет!
Он снова поднял голову, еще плотнее прижимаясь бедрами к ее лону. Сесили слабо вскрикнула, почувствовав горячее прикосновение возбужденной мужской плоти.
– Ты околдовала меня своими чувственными губами...
– Я не ведьма, Оливер, – прерывисто прошептала она, – ты просто пьян и плохо соображаешь...
– Да, я пьян, – согласился он, – но сегодня вечером я понял, почему мой брат был без ума от твоей сестры – холодной, бессердечной, бесстыжей соблазнительницы! Ты такая же, как твоя сестра. Думаешь, можно безнаказанно дразнить меня?
– Нет, прости, – простонала она. Она недоумевала, почему он медлит.
– Поздно просить прощения, – прорычал Оливер, – теперь я намерен отомстить.
Кровь стучала в висках, пульсировала в самых сокровенных местах тела, голова кружилась, мысли путались... Она явно чувствовала только жар его тела, крепкое объятие и бесстыдную обнаженность лона в темноте развалин.
– Сесили, сейчас я накажу тебя, – прорычал Оливер, начиная медленно входить в нее. – Ты готова?
И тут тьма вокруг нее словно взорвалась ослепительным многоцветьем, заставив замолчать робкую богобоязненную девочку, Которой она была много лет, и превратив в женщину из магического родового круга Фоксов.
– Да, делай со мной все, что хочешь! – прошептала она, прижимаясь к нему всем телом.
В следующее мгновение он страстно прильнул к губам, откинув ее голову так быстро, что она слегка ударилась о землю. Это был глубокий и жадный поцелуй. Она чувствовала легкое покалывание щетины его небритых щек, вдыхала запах мужского пота и какого-то приятного аромата, ощущала во рту привкус выпитого им вина. Ей даже показалось, что это она пьяна.
Наконец, он оторвался от ее губ и, прерывисто дыша, прошептал:
– Ты издеваешься надо мной?
– Просто пока я не чувствую себя по-настоящему наказанной, – выдохнула она. – Ты все говоришь, говоришь и...
Оливер что-то прорычал и одним сильным движением вошел в девственное лоно. Сесили вскрикнула, но это его не остановило.
Она слабо вскрикивала при каждом толчке, потому что боль оказалась весьма ощутимой, и все же выгибалась навстречу его без устали двигавшимся бедрам. Ее любовный голод еще не был утолен.
– А теперь ты довольна наказанием? – хрипло спросил он, не останавливаясь.
– Да!
– Вот и хорошо. Вспомни об этом в следующий раз, когда тебе захочется говорить со мной в оскорбительном тоне, Сесили Фокс.
На мгновение он отвернулся с едва слышным стоном, глубоко вошел в нее и остановился. Снова вошел и снова остановился. Он старался дышать носом, словно пытаясь успокоиться.
Теперь Сесили уже не чувствовала боли, вместо нее она испытывала необъяснимую и настойчивую потребность в продолжении. Она снова прижалась к нему и прошептала:
– Оливер!
В ее голосе отчетливо прозвучал любовный призыв.
– Что, Сесили? – хрипло спросил он, медленно погружаясь в пучину женского естества и столь же медленно выныривая из нее. От этого Сесили просто сходила с ума. – Чего ты хочешь? Скажи мне...
– Еще, – жалобно прошептала она.
– Еще? – переспросил он, и она почувствовала содрогание его бедер.
Сесили молча кивнула в подтверждение.
– Ах, вот оно что! – мрачно констатировал он. – Ты должна сказать это еще раз. Это твое наказание, и ты должна делать все, что я велю.
– Пожалуйста, еще! – простонала она, выгибая спину и откидывая назад голову.
Он дважды вошел в нее быстрыми толчками и снова остановился.
– Этого ты хочешь? – уточнил он.
– Да!
– Скажи, чего именно ты хочешь, – настаивал он.
– Хочу еще, хочу быстрее, хочу сильнее! – горячо зашептала она.
И в ту же секунду он вошел в нее – так сильно и глубоко, что у нее перехватило дыхание и из горла вырвался сдавленный крик.
– Так? – выдохнул он. – Так тебе хочется?
– Да! Да!
– Много лет я смотрел на тебя и пытался угадать, что скрывается под твоим стареньким платьем, – шептал он ей на ухо, – фантазировал о том, как милая невинная Сесили лежит со мной в постели...
Он говорил неслыханные вещи! И Сесили чувствовала, что каждое его слово приближает ее к неизведанной чудесной кульминации.
– Только не останавливайся! – взмолилась она.
– Ни за что не остановлюсь, маленькая лгунья, – пообещал он, двигаясь внутри нее все быстрее и сильнее, одновременно впиваясь в ее губы жарким поцелуем.
Наступивший оргазм показался ей падением с самой высокой башни замка Фолстоу. Все ее тело словно охватило пламенем, дыхание остановилось, и только сердце бешено стучало. Оливер оторвался от ее губ, и она дала волю рвавшемуся из груди крику запретного наслаждения, многократно повторенному эхом каменных развалин.
– О Сесили! – выдохнул довольный Оливер. – Это так прекрасно, так...
Он не договорил, потому что в этот момент оргазм обрушился и на него. Оливер в последний раз сильно и глубоко вошел в нее, и вдогонку женскому крику раздался хриплый мужской стон, пустившийся в череду отражений от каменных стен.
Потом он склонился над ней, бормоча что-то невнятное, пока изливалось семя. Неожиданно Сесили поняла, что плачет от грандиозности произошедшего.
Оливер наклонился к ней и снова поцеловал. На этот раз поцелуй был медленным и нежным. Потом он отстранился от нее и перекатился на спину. Часто дыша, Сесили провела тыльной стороной ладони по горячей щеке.
Она определенно чувствовала себя родившейся заново. Она стала совершенно другой.
– О Боже! – простонал Оливер.
Сесили повернула голову, пытаясь разглядеть его во влажной тьме, все еще напоенной запахами их любви.
– Рука чертовски болит, – простонал он, – и ребра тоже.
– Утром вернемся в Фолстоу и будем тебя лечить, – неуверенно проговорила Сесили. Она не знала, как теперь с ним разговаривать. – Может, твой конь все еще пасется где-нибудь неподалеку, тогда нам не придется идти пешком.
Стыдливо оправив задранные юбки, она повернулась на бок, чтобы взглянуть на Оливера.
– Ты чувствуешь свою правую руку? – тихо спросила она.
Он ничего не ответил.
– Оливер? Ты меня слышишь?
В ответ раздался громкий храп.
Глава 4
Оливер проснулся от сильной боли.
Он глубоко вздохнул, и грудную клетку пронзила такая острая боль, что он едва мог дышать. Он лежал, стараясь не двигаться, зажмурив глаза и сжав зубы. Губы скривила гримаса невыносимой боли. Он попытался дотянуться до источника этой боли, но движение вызвало новый приступ такой силы, словно травмированное тело предостерегало его от неосторожного прикосновения.
– А-а-а! – вырвался у него крик, и рука бессильно упала на холодную твердую поверхность.
Оливер открыл глаза. Над ним виднелась крыша. Вернее, то, что когда-то ею было. Одна половина обрушилась, другая уцелела. В проем на него смотрело серое предрассветное небо.
Где он?
У него страшно болела голова. Он попытался припомнить события предыдущего вечера – пир в Фолстоу... Он вспомнил, что много выпил, потом тщетно пытался уединиться с Джоан Барлег, но та сбежала, пытаясь вовлечь его в одну из своих обычных игр. Он погнался за ней на уведенном из конюшни замка коне и преследовал в течение нескольких часов. Во всяком случае, именно так ему теперь казалось. А потом...
Что же было потом? Этого он вспомнить не мог.
Повернув голову, Оливер посмотрел на свою правую руку – она распухла до такой степени, что рукав, казалось, вот-вот лопнет. Он попробовал сжать пальцы в кулак, но не смог. Кроме того, было понятно, что сломаны по крайней мере два ребра. О Боже! Даже колени были ободраны до крови.
Внезапно он услышал приглушенный звук приближавшихся шагов.
– Кто здесь? – крикнул он, и голову пронзила сильная боль, грозившая расколоть череп надвое. Сощурившись, он не сразу сфокусировал зрение.
На него смотрело бледное, но очень красивое, серьезное женское лицо под темным капюшоном длинной накидки.
– Доброе утро, лорд Белкот, – раздался женский голос. – Как ваша рука?
– Леди Сесили? – недоуменно нахмурился Оливер и в ту же секунду вспомнил, как вылетел из седла и неудачно приземлился на что-то твердое.
– Да.
Она тоже слегка нахмурилась, в ее взгляде читалась настороженность. Пока ее карие глаза полувопросительно смотрели на него, в памяти Оливера мелькали несуразные картинки, в том числе и обнаженная леди Сесили – давняя сексуальная фантазия на сей раз показалась ему реальным воспоминанием вплоть до хриплого тембра голоса и слов, гораздо более подходящих шлюхе, нежели аристократке.
Озадаченный воспоминаниями, Оливер молчал, продолжая глядеть на леди Сесили, и ее щеки стали покрываться румянцем смущения. Вернувшись к реальности, он отвел взгляд в сторону и негромко сказал:
– Прошу прощения...
Оливер понимал, что смутил ее своим слишком долгим и пристальным взглядом.
– Где это мы? И как я здесь оказался?
На лице Сесили мелькнуло выражение удивления, или это ему только показалось?
– Мы в развалинах старой цитадели, – невозмутимым тоном сказала она. – Вы... Вас сбросила лошадь, и вы упали, ударившись об один из камней родового круга Фоксов.
Да, падение с лошади он помнил. Не прошло и месяца, как он схоронил старшего брата, Огаста, погибшего точно так же – в результате падения с лошади. Оливер почувствовал, как все его тело стала бить дрожь.
– Похоже, у меня сломана рука, – сказал он Сесили, когда та опустилась на колени рядом с ним и откинула капюшон. – И ребра тоже.
– Похоже, вы правы, – кивнула она. – Я бы разрезала рукав, чтобы осмотреть вашу руку, но у меня с собой нет ножа. К тому же я боюсь, что у вас будет переохлаждение. Кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем мы окажемся в Фолстоу. Ваш плащ наверняка остался лежать под дождем и теперь ни на что не годен.
– Вы ухаживали за мной со вчерашнего вечера? – недоверчиво спросил Оливер.
После некоторого колебания она коротко кивнула.
Бог мой, да она и впрямь святая! Одна в кромешной тьме, да еще в таком страшном для любой женщины месте! Он же был настолько пьян, что не помнил ровным счетом ничего из того, что произошло с ним после падения с лошади. Оставалось только надеяться, что в пьяном виде он ничем не оскорбил леди Сесили.
– Я в огромном долгу перед вами, – искренне произнес он, понимая, что оставшись без присмотра в столь травмированном и, что уж греха таить, пьяном состоянии, он мог бы запросто умереть. – Надеюсь, вам не пришлось тащить меня сюда?
Она была столь хрупкой и маленькой, что в это просто нельзя было поверить.
– Я... я всего лишь немного умыла вас, – призналась она, заливаясь краской смущения. – Но сюда вы пришли на своих ногах. – Она слегка улыбнулась, хотя ее взгляд оставался настороженным. – Вы чуть было не свалились в яму. Разве вы этого не помните?
– Нет, не помню. Я... – Он остановился на полуслове, потому что в памяти вновь возникла бесстыдная картина: девственница, умоляющая его овладеть ею. С трудом прогнав это видение, он снова взглянул на Сесили: – Я ударился головой?
– Да, – кивнула она. – К тому же вы были весьма...
– Пьян? – догадался он, пытаясь иронически улыбнуться. Боль в голове тут же усилилась.
