Текст книги "Страсть и судьба"
Автор книги: Хизер Гротхаус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Она кивнула и перевела взгляд на его колени. Судя по всему, этот разговор не доставлял ей удовольствия.
– Кажется, я действительно был пьян. Примите мои искренние извинения, – сказал он и, помедлив, спросил: – Леди Сесили, я случайно не говорил вчера... чего-нибудь неподобающего?
Она снова взглянула на него, и ее лицо приняло непонятное для Оливера выражение.
– Нет, лорд Белкот, – коротко ответила она.
– Вы уверены? – настойчиво переспросил он. – Не думайте, что вы должны щадить мои чувства. Я отлично знаю, насколько грубым и невыносимым бываю в сильном подпитии, и мне бы не хотелось, чтобы...
– Я нисколько на вас не обижена, – прервала его Сесили, но в ее взгляде читался какой-то немой вопрос, который она, по всей видимости, не осмеливалась задать вслух.
Внезапно Оливер осознал (и уже не в первый раз), как хороша леди Сесили. Гораздо мягче, теплее и человечнее, чем ее старшая сестра Сибилла. Неожиданно ему в голову пришло странное убеждение – от нее должно пахнуть чем-то очень милым, вроде меда на теплом пшеничном хлебе. Он даже потянулся к ней, чтобы почувствовать этот замечательный запах, но тут же осекся.
– Прошу прощения... Должно быть, мне снилось что-то странное...
– Да, вы действительно очень крепко спали. Едва вы легли, как сразу уснул и. Думаю, ваш храп был слышен очень далеко.
Если бы не ужасная головная боль, он бы с удовольствием рассмеялся.
– Надеюсь, мой храп не помешал вам... спать, – с трудом улыбаясь, сказал он.
– Собственно, мне не хотелось спать, – пожала она плечами, – потому что за вами нужно было присматривать. К тому же нас могли разыскивать, и мне не хотелось, чтобы люди прошли мимо.
Оливер понимал, что не заслуживает такой доброты и сочувствия, после того как свалял дурака. Фолстоу очень много потеряет, когда Сесили Фокс посвятит свою жизнь Богу. От этой мысли ему стало как-то не по себе.
– Хотите воды? – спросила Сесили. – В здешнем старом колодце вода все еще вполне пригодна для питья.
Оливер вдруг почувствовал, что во рту все пересохло и ему нестерпимо хочется пить. Она понимающе улыбнулась и поднялась на ноги.
– Я скоро вернусь, – сказала она.
Повернувшись, она направилась в сторону колодца, и Оливер вдруг заметил, что ее накидка сзади совсем протерта. Или порвана? К тому же Сесили двигалась как-то скованно, словно у нее что-то болело.
Неужели она тоже пострадала от его падения с лошади?
– Миледи! – поспешно позвал он.
– Что такое, лорд Белкот? – обернулась к нему Сесили.
– Ваша накидка... вы тоже пострадали вчера от моего падения?
Порыв холодного ветра разметал волосы Сесили за ее спиной. Она едва слышно рассмеялась.
У Оливера захватило дух от этой прелестной картины.
– Вы имеете в виду эту старую тряпку? Знаю, носить ее позорно, но ее сшила мне много лет назад моя мать. Ткань уже отжила свое. Ее плачевное состояние и моя скованность в движениях – результат проведенной на камнях ночи, не более того.
Оливер с облегчением улыбнулся, и Сесили вскоре исчезла из виду. Он уставился на ветхую обвалившуюся крышу и стал ждать ее возвращения.
Сесили хотелось плакать не то от чувства облегчения, не то от отчаяния, потому что ей никак не удавалось вытащить из сумочки на поясе маленькую складную кожаную фляжку. Что и говорить, она с волнением ждала разговора с Оливером утром, при свете дня, после ночи, полной греховной страсти. Будет ли он после этого считать ее шлюхой? Станет ли рассказывать друзьям о своей победе над робкой и целомудренной Сесили, навсегда уничтожая ее добрую репутацию и обрекая ее на гнусные сплетни?
Ночью она лелеяла глупые мечты о том, что утром Оливер проснется и, пораженный в самое сердце ее смелостью и откровенностью, поклянется отныне всегда любить только ее. Несмотря на сломанную руку и прочие травмы, он помчится к Сибилле просить руки ее сестры, Сесили. Она станет леди Белмонт, выйдя замуж за самого желанного и завидного жениха во всем графстве. Их внезапный роман взбудоражит всю Англию!
В действительности же он ничего не помнил.
Наполняя фляжку водой, она прикусила губу, чтобы не заплакать. Кроме падения с лошади, он не помнил ровным счетом ничего. Оливер Белкот лишил ее девственности, но об этом знала только Сесили.
Выпив половину фляжки, она снова медленно наполнила ее водой, оттягивая время возвращения к Оливеру. И все же – не пострадает ли ее репутация оттого, что она, незамужняя девица, провела целую ночь наедине с мужчиной, пусть даже серьезно травмированным? Особенно если этот мужчина не кто иной, как печально известный ловелас Оливер Белкот. Если говорить откровенно, Сесили сама легла под него. И все же она надеялась, что ей не придется ловить на себе косые взгляды. Впрочем, где-то в глубине души ей было интересно, каково это – иметь репутацию безрассудной и опасной женщины.
А как же бедная Джоан Барлег? Как она воспримет новость о том, что ее нареченный провел долгую темную ночь наедине с незамужней девицей? Пойдут сплетни, одна грязнее другой...
Сесили вдруг стало стыдно. Она почувствовала себя лгуньей, блудницей, женщиной без каких бы то ни было нравственных принципов. Слава Богу, об этом не знает никто, кроме нее самой.
Взяв себя в руки, она постаралась принять обычный вид и отправилась назад, к Оливеру.
Он уже сумел сесть и опереться спиной на каменную стену, и у Сесили сжалось сердце от его изможденного вида. Отросшая за ночь щетина ярко выделялась на смертельно-бледной коже, под глазами виднелись большие темные круги. Правая рука была прижата к боку и согнута в локте. Правая нога была приподнята и согнута в колене. Неожиданно ей бросились в глаза неправильно застегнутые брюки. Ночью в темноте она не сумела застегнуть их как надо. От испуга она споткнулась, но тут же выпрямилась и, еще не дойдя до Оливера, протянула ему фляжку с водой.
– Вот, пейте, – ровным голосом сказала она, опускаясь на колени и вкладывая фляжку в его левую руку. – Пейте маленькими глотками, чтобы не потревожить ребра.
Оливер стал послушно пить воду мелкими глотками, делая частые паузы для неглубокого дыхания, и Сесили поняла, какую сильную боль ему приходится терпеть. Когда фляжка опустела, она осторожно забрала ее у него из левой руки.
– Простите меня, леди Сесили, – серьезно сказал Оливер, глядя на нее.
– Простить? Но за что? – удивилась она, поворачиваясь к нему спиной, чтобы вытряхнуть из фляжки остатки воды и снова засунуть ее в сумочку на поясе.
– Вы знаете за что, – тихо сказал он.
Сердце Сесили бешено забилось в испуге, она заметно побледнела и молча повернулась к Оливеру.
– Я поставил вас в такое ужасное положение и причинил столько неудобств, – опустил он голову. – Вам, невинной девушке, пришлось ухаживать за пьяным, да еще раненым грубияном... Позвольте мне все же надеяться на ваше прощение.
– Ах, вот вы о чем, – с облегчением рассмеялась Сесили, чувствуя, как сердце понемногу успокаивается. – Ну, все мы порой делаем ошибки, лорд Белкот.
– Только не вы, – возразил он.
– И даже я делаю ошибки, уверяю вас, – покачала она головой. От волнения затягивая шнурок на сумочке сильнее, чем это было нужно, она все же сохраняла на лице спокойную улыбку. – Если я и оказалась в затруднительном положении, то в этом виновата только я сама. Если бы я не ушла вчера с праздничного пира, то не оказалась бы сейчас здесь, с вами.
– Слава Богу, что все произошло именно так, как произошло! – воскликнул Оливер, все еще с потупленным взором, и Сесили заметила, как заходили желваки на его скулах.
– Что с вами, лорд Белкот? – озабоченно спросила она, снимая с себя накидку и разрывая ветхую материю по шву на спине.
Он поднял голову и буквально ошеломил Сесили неприкрытой яростью, светившейся в его глазах.
– Мой брат, Огаст... он тоже погиб, упав с лошади. Только тогда рядом не нашлось никого, кто позаботился бы о нем, – с трудом проговорил он и отвернулся.
Оторвав от накидки большой кусок ткани, Сесили снова опустилась рядом с ним на колени.
– Послушайте, лорд Белкот, ваш брат сломал себе шею во время падения. Ему уже не нужна была помощь.
– Он умер не сразу, – покачал головой Оливер. – Разве Сибилла ничего не говорила вам об этом?
Он поднял на нее глаза, полные боли и скорби.
Сесили отрицательно покачала головой, складывая ткань треугольником и завязывая вместе длинные концы. Потом она знаком велела Оливеру наклониться вперед, надела ему на шею импровизированную перевязь и помогла продеть в нее сломанную руку.
– Спасибо, – выдохнул он и снова прислонился к стене, прикрыв глаза. – Это очень страшно. Вам и без того пришлось много пережить.
– Расскажите об этом, лорд Белкот, – попросила Сесили. – Я не сахарная, не растаю.
Некоторое время Оливер молчал. Потом с трудом сглотнул подступивший к горлу комок и, не открывая глаз, заговорил:
– Он упал лицом в широкую канаву. Нет никаких сомнений в том, что его туг же парализовало, потому что ноги и руки так и остались в том положении, в котором оказались после падения. Но его лицо... – у него внезапно пресекся голос, – его лицо было повернуто к небу. Очевидно, это стоило ему невероятных усилий.
Никто, кроме меня и матери, не знает, что Огаст боялся темноты... Он лежал там в полном одиночестве, совершенно беспомощный, жадно глядя в небо... потом умер.
У Сесили сдавило горло, на глаза навернулись слезы. Она даже не догадывалась, что Оливеру свойственны подобные переживания. Эта сторона его натуры открылась для нее впервые.
Она тут же вспомнила все плохое, что говорила и думала о нем накануне во время праздничного застолья. Вспомнила слова, сказанные ею Сибилле, которую любил Огаст и которая знала все подробности его страшной смерти. Потом в памяти всплыли картины страстной любви, подаренной ей Оливером ночью... Она почувствовала в своем сердце глубокую досаду.
– Мы должны были встретиться в тот день, – продолжал Оливер. – Я тогда только что вернулся из Франции, и Огаст хотел поговорить со мной о делах семьи. Но я опоздал... Когда я приехал, Огаста уже не было дома. Мне не терпелось встретиться с друзьями, поэтому я даже не стал спрашивать, куда уехал брат и что происходило в поместье во время моего отсутствия. Для меня это не имело никакого значения. Когда все это случилось... его камердинер, Арго, вытащил меня из постели еще не совсем протрезвевшего...
Он замолчал, а когда снова заговорил, в его голосе звучала грусть.
– И вот теперь Огаста нет, родовое поместье принадлежит мне... Но я совсем не хочу быть лордом. Мне не нужно это поместье.
– Мне очень жаль, что ваш брат погиб, лорд Белкот, – с искренним чувством проговорила Сесили.
Оливер грустно усмехнулся:
– Всякий раз, когда кто-то обращается ко мне «лорд Белкот», мне кажется, что Огаст, должно быть, где-то рядом и эти слова обращены к нему.
Он, наконец, открыл глаза и взглянул на Сесили.
– Так или иначе, я благодарен Богу за то, что вы, леди Сесили, оказались вчера рядом со мной. Вы спасли меня.
– Это не так, – энергично возразила она, – не надо делать из меня...
– Святая Сесили, – со вздохом восхищения произнес Оливер и снова закрыл глаза. – Добрая, великодушная... достойная причисления к лику блаженных...
Сесили зарделась от смущения.
– Вы устали, вам больно, – пробормотала она, – вам нужно отдохнуть...
Его глаза внезапно открылись, лоб слегка нахмурился.
– Что такое? – встревожилась она.
– Кажется, мы спасены, – едва слышно проговорил Оливер.
Повернув голову в сторону дверного проема, она прислушалась – отдаленный топот лошадей, крики людей... Она вздохнула и слегка нахмурилась. Оливер был прав. К ним приближались всадники.
Теперь начнутся всякие разговоры и сплетни, и, может быть, тогда...
– Пойду помашу им рукой, – сказала она, поднимаясь на ноги. Оливер схватил ее за руку и торопливо проговорил:
– Прошу прощения за дерзость, но, клянусь, я не допущу ни одного грязного намека или двусмысленного слова в ваш адрес. Каждый, кто посмеет поставить под сомнение вашу репутацию, станет моим личным врагом.
Сесили с трудом улыбнулась:
– Я не боюсь пустых сплетен, лорд Белкот.
– Разумеется, – улыбнулся он, отпуская ее руку – Разве могут лживые слова запятнать вашу добродетельность?
– Я скоро вернусь, – пообещала она и направилась к выходу. Оказавшись снаружи, она остановилась в смятении. Неужели все уверены в том, что она не способна на обычную человеческую ошибку? Неужели так думает даже мужчина, в объятиях которого она провела всю ночь?
В этот момент она увидела приближавшихся к крепости всадников, и все ее мысли куда-то улетучились. Впереди всех на огромном норовистом жеребце Октавиане скакала Сибилла. За ней следовали Элис и ее муж Пирс. Каждый вел в поводу свободную оседланную лошадь.
Позади всех скакала Джоан Барлег.
Глава 5
Скакавшая впереди всех Сибилла была похожа на богиню охоты. Пришпорив Октавиана, она ворвалась в круг Фоксов и промчалась сквозь него. Из-под широких копыт огромного боевого рыцарского коня серой масти во все стороны летели комья грязи. Она была в светлом утреннем платье с прозрачной нарядной пелериной. Густые черные волосы развевались по ветру вместе с накидкой темно-фиолетового цвета.
Октавиан мчался прямо на Сесили, но она ничуть не испугалась. Сибилла соскочила с коня, не дожидаясь, когда он остановится, и широким шагом поспешила к Сесили. Они крепко обнялись, и на глазах Сесили выступили слезы.
В следующее мгновение Сибилла, слегка отстранившись, встревоженно посмотрела в лицо младшей сестры.
– Я едва поверила своим ушам, когда леди Джоан сказала, что видела тебя в родовом круге Фоксов вчера вечером. С тобой все в порядке?
Сесили кивнула, искренне радуясь сестре.
– Да, Сибилла, все хорошо, но...
– Леди Сесили! – воскликнула Джоан Барлег, тщетно пытаясь спешиться. Ее нога застряла в стремени. Впрочем, вскоре ей удалось справиться с этой проблемой, и она чуть ли не вприпрыжку бросилась к сестрам. Ее красивые светлые волосы, еще вчера беспорядочно рассыпанные по плечам, теперь были аккуратно заплетены в косу. – Леди Сесили, вы не видели Оливера?
Не в силах смотреть ей в глаза, Сесили перевела взгляд на сестру.
– Лорд Белкот тоже не вернулся вчера в замок Фолстоу, – пояснила Сибилла.
Сесили понимающе кивнула:
– Он здесь, в развалинах. Он жив, но серьезно ранен. Вчера вечером он упал с лошади.
И без того почти бескровное лицо Сибиллы побледнело еще больше. Не говоря ни слова, она бросилась ко входу в полуразрушенную цитадель. Следом метнулась Джоан Барлег. Сесили осталась стоять на месте, рассеянно глядя, как Пирс помогает Элис спешиться.
Улыбка младшей сестры была, как всегда, неуместно веселой.
– Должно быть, тебе немало пришлось пережить за эту ночь, – лукаво улыбаясь, сказала она и крепко обняла Сесили.
– Ты даже представить себе не можешь, как я провела эту ночь, – прошептала Сесили на ухо младшей сестре.
– Но выглядишь ты ужасно. Уж не заболела ли ты?
– Нет, Элис, я в полном порядке, – вздохнула Сесили, саркастически усмехаясь бестактности сестры. Потом она перевела взгляд на Пирса Мэллори, коренастого спокойного мужчину, отличавшегося крепким телосложением и ставшего мужем Элис. – Доброе утро, Пирс. Простите, что заставила вас подняться в такую рань.
– Доброе утро, миледи, не стоит беспокоиться, – ответил тот с почтительным поклоном.
– По правде говоря, – засмеялась Элис, – мы проснулись еще до рассвета. Знаешь, Сесили, жизнь в сельском поместье превратила меня в настоящего жаворонка, раннюю пташку. Всегда так много дел и хлопот! – Она приподняла брови и посмотрела в сторону руин. – Бедный лорд Оливер! Бедная Сесили! Ты была рядом с ним всю ночь?
Сесили кивнула, и на ее щеках выступил румянец смущения.
– Ах, бедняжка! – проворковала Элис, глядя на сестру. Сесили знала, что Элис умеет читать ее мысли, и надеялась, что на этот раз ей это не удастся. – Теперь тебя тревожит, что пойдут всякие разговоры и сплетни, да?
– Нет, не очень, – коротко ответила Сесили и посмотрела на зятя. – Мне бы не хотелось утруждать вас, Пирс, но вряд ли Сибилле и леди Джоан удастся вывести лорда Белкота. У него сломаны рука и несколько ребер, к тому же он сильно ударился головой.
Не успела она договорить, как Пирс понимающе кивнул и решительно направился в сторону руин. Обе сестры молча смотрели ему вслед.
– У тебя очень хороший муж, Элис, – тихо сказала Сесили, и в ее голосе отчего-то прозвучала нотка зависти.
– Да, очень хороший, – без колебаний согласилась младшая сестра. – Если действительно пойдут грязные сплетни, Сибилла, возможно, потребует от лорда Белкота жениться на тебе. Ты же знаешь, Сибилла не потерпит клеветы.
От такого поворота разговора у Сесили забилось сердце.
– Чепуха! – вырвалось у нее. – Вчера Джоан Барлег сказала, что лорд Белкот собирается на ней жениться.
– Правда? – удивилась Элис и кивнула в сторону руин. – Ну, скоро мы это узнаем. Вон они идут.
Первым из дверного проема вышел Пирс Мэллори, сильно наклоняясь влево, поскольку правой рукой он тащил Оливера Белкота, левой рукой державшегося за плечи Пирса. Даже в таком положении было видно, что Оливер на голову выше мужа Элис. Поврежденная правая рука лорда оставалась на импровизированной перевязи, сделанной из накидки Сесили, и была бережно прижата к ребрам. Лицо Оливера искажала гримаса боли.
Вслед за Пирсом и Оливером показалась Сибилла и, обогнав мужчин, направилась к сестрам. По ее лицу Сесили поняла, что произошедшее с Оливером потрясло ее. Теперь, когда Сесили узнала ужасные подробности гибели Огаста, она лучше понимала всю глубину скорби Сибиллы.
Никто никогда не узнает, что было, и было ли что-то вообще, между Сибиллой Фокс и Огастом Белкотом. Исправить теперь уже ничего нельзя.
– Он должен вернуться в замок Фолстоу, – решительно заявила Сибилла, по привычке начиная говорить, еще не дойдя до сестер. – Я немедленно пошлю гонца в поместье Белмонт, чтобы Арго как следует управлял делами в интересах хозяина, пока он будет поправляться.
В проходе руин показалась Джоан Барлег, и Сесили невольно нахмурилась. Пирс вел Оливера к одной из оседланных лошадей, приведенных в поводу. Вслед за ними шла расстроенная блондинка.
– Лорд Белкот будет оправляться от травм в Фолстоу? – переспросила Сесили. – Но процесс выздоровления может занять несколько недель. Конечно же, ему будет гораздо удобнее лечиться у себя дома, а не в Фолстоу.
– Ничего подобного, – решительно возразила Сибилла. – Он не в том состоянии, чтобы отправляться в далекий путь до своего поместья. Тебе ли этого не знать, Сесили?
– И кто же будет ухаживать за ним? – спросила Сесили.
– Что за вопрос? Ты, разумеется, – недоуменно приподняла брови Сибилла.
– Почему я? Это не совсем прилично, особенно после того, как я провела рядом с ним целую ночь.
– Но это же не значит, что вы переспали, – как ни в чем не бывало вмешалась Элис.
– Этого никто не знает! – выпалила Сесили неожиданно для самой себя. – Может, и переспали!
Сибилла и глазом не моргнула, услышав это предположение.
– Сесили, ты самая опытная сиделка в Фолстоу, – невозмутимым тоном сказала она. – Да что там Фолстоу, во всей округе не найти лучшего лекаря, чем ты. Никто не сможет ухаживать за ним лучше, чем ты. Это самое малое, что я могу сделать для брата Огаста.
– Вот сама и выхаживай его, Сибилла!
– Что с тобой, Сесили? Обычно ты сама рвешься ухаживать за больными и несчастными.
– Со мной все в порядке, – буркнула Сесили. – Просто мне кажется, что в данной ситуации некоторым, – она многозначительно кивнула в сторону Джоан Барлег, – может не понравиться, что та же женщина, которая провела целую ночь наедине с мужчиной, станет теперь его сиделкой. И без того будет множество сплетен и пересудов!
Она обернулась и увидела, что Оливеру Белкоту удалось наконец сесть в седло. Помогавшая ему Джоан Барлег тут же направилась прямиком к сестрам Фокс. Остановившись перед средней сестрой, она негромко обратилась к ней:
– Леди Сесили, я...
– Я слушаю вас, леди Джоан, что вы хотели мне сказать? – вздернула подбородок покрасневшая Сесили. Она ожидала услышать от нее слова протеста против того, чтобы лорд Белкот находился под ее присмотром.
Неожиданно леди Джоан сделала глубокий реверанс и склонила голову. Сесили была настолько шокирована этим, что ей захотелось тут же поднять Джоан. Когда та наконец выпрямилась, в ее глазах блестели слезы.
– Я случайно услышала ваш разговор. Именно вы должны ухаживать за ним, – тихо сказала она. – Ведь именно вы вчера спасли ему жизнь.
– Ничего подобного, – выпалила Сесили.
– Ах, какая скромность, – вздохнула Джоан, – но вы действительно спасли его, в том нет никаких сомнений. Как же было глупо с моей стороны подумать, когда я застала вас вчера в круге Фоксов, что вы решили проверить старинную легенду и найти своего суженого. – Она снова глубоко вздохнула.
Сесили едва не скрежетала зубами от негодования.
– Само провидение послало вас туда, чтобы спасти моего Оливера, – продолжала меж тем Джоан. – Окажись в тот момент рядом с ним монах, Оливер бы не получил столь заботливого ухода.
Монах? Значит, она даже не видит в ней женщину? Для нее она уже монашка?
– Это было простое совпадение, – решительно возразила Сесили.
И тут в разговор вмешалась Элис:
– Но ведь ты, Сесили, всегда говоришь, что в Божьем промысле не бывает совпадений.
Сесили захотелось убить свою младшую сестру за непрошеное вмешательство.
– Да, это мои слова, но в данной ситуации они неприменимы, – резко возразила она.
– Ну, для меня это не является совпадением. Оливер придерживается такого же мнения, – твердо сказала Джоан. – Он назвал вас ангелом, и я с ним полностью согласна. Вы действительно наш ангел-хранитель, наша Святая Сесили.
Не зная, что сказать, Сесили перевела взгляд на Сибиллу, холодно и недоуменно глядевшую на нее. Тогда Сесили посмотрела на Элис. Та весело улыбнулась и ободряюще кивнула ей головой. Сесили снова взглянула на Джоан Барлег и даже вздрогнула от испуга, когда та неожиданно упала перед ней на колени.
– Умоляю вас, – тихо сказала она, – я не могу довериться никакой другой женщине.
– Ах, встаньте! – вырвалось у Сесили.
– Прошу вас. – Джоан сложила перед грудью ладони молитвенным жестом.
Сесили огляделась. Все, включая Пирса Мэллори, державшего в поводу лошадь Оливера Белкота, выжидательно смотрели на нее. Она взглянула на Оливера, и тот, к ее ужасу, ответил ей пристальным взглядом.
– Вы не обязаны соглашаться, леди Сесили, – чуть хрипло произнес он после томительной паузы. – Даже если вы откажетесь, я буду вечно благодарен вам за спасение. Мне вовсе не хочется обременять вас в Фолстоу, и меньше всего мне бы хотелось, чтобы забота обо мне стала для вас сущим наказанием. Вы и без того сделали для меня очень много.
Наказанием?
В ее памяти невольно всплыли картины их жаркого любовного соития. Казалось, это случилось не прошлой ночью, а в прошлой жизни. Теперь он смотрел на нее, и его глаза были наполнены болью, усталостью и... смущением.
Она вспомнила рассказанную им печальную историю гибели его старшего брата. И его нежелание брать в свои руки бразды правления поместьем...
– Хорошо, – невозмутимо произнесла она, – я отложу свой отъезд в Хэллоушир.
Сесили отправилась в Фолстоу раньше остальных, якобы чтобы успеть организовать все к приезду лорда Белкота, а также проверить наличие необходимых средств для немедленного лечения и ухода за пострадавшим.
Сибилла смотрела вслед удалявшейся сестре и думала о том, что, отказываясь ухаживать за Оливером.
Сесили проявила невероятное упрямство и раздражение, что бывало с ней крайне, редко. Это показалось ей странным.
Словно читая мысли Сибиллы, Элис негромко заметила:
– Она ведет себя так, словно ненавидит Оливера Белкота. Не могу понять почему.
Сестры замыкали группу всадников. Впереди ехал Оливер Белкот, которого с обеих сторон поддерживали Пирс Мэллори и леди Джоан Барлег.
– Вчера во время пира она отзывалась о нем как никогда зло и язвительно, – кивнула Сибилла.
– Это так непохоже на нашу Сесили. Она же всех любит. У тебя есть хоть какое-нибудь логичное объяснение этому? – прошептала Элис.
– Возможно, в ее представлении Оливер воплощает полную противоположность всему, ради чего она живет, – не сразу ответила Сибилла. – Она благочестива, он непочтителен. Она смиренна, он нахален. Сесили любит правила, порядок и учтивость. Оливер... – Она замолчала, многозначительно пожав плечами.
– Он этого не любит, – улыбнулась Элис. – Мне кажется, он просто замечательный!
– Мне тоже, – улыбнулась Сибилла.
– И все же ситуация кажется мне опасной, Сибилла. Король непреклонен – он намерен отобрать Фолстоу. Не будет ли для Сесили лучше благополучно уехать в Хэллоушир до того, как сюда явятся солдаты Эдуарда? Король может напасть в любую минуту – через две недели или завтра утром.
– Думаю, у нас есть еще время, – задумчиво произнесла Сибилла. – В июле я приглашена в Лондон на королевский праздник. Сейчас начало февраля... В любом случае Оливер Белкот – не единственный гость в Фолстоу.
– Кто-то должен приехать? – с интересом в голосе спросила Элис.
– Некий церковный деятель. Он послан епископом в Хэллоушир, чтобы проверить состояние тамошних дел, и хочет повидаться с нашей праведной сестрой.
Элис недоуменно подняла брови:
– Гораздо удобнее – и безопаснее! – для него было бы повидаться с ней в Хэллоушире, но не в Фолстоу.
– Согласна, – едва заметно улыбнулась Сибилла, – но если Сесили уедет в Хэллоушир, она не сможет ухаживать за лордом Белкотом.
Стук лошадиных копыт приглушала влажная трава, со стороны круга Фоксов дул холодный ветер, словно подталкивая всадников к Фолстоу. Поднявшись на холм, они увидели вдали казавшийся маленьким и безжизненным замок. Сибилла остановила Октавиана, чтобы оглядеться. Элис остановилась подле нее, трое других всадников продолжали свой медленный путь вперед.
– Ты думаешь сейчас не только о Сесили, – нетерпеливо заговорила Элис. – Ты думаешь об Огасте тоже? Сибилла, я уверена, обстоятельства несчастного случая с Оливером это ужасное совпадение, и ты не имеешь никакого отношения к его падению с лошади, равно как и к гибели Огаста. Забота об Оливере не вернет к жизни его старшего брата.
– Кажется, ты собиралась сегодня уехать домой? – сухо поинтересовалась Сибилла, давая понять, что разговор окончен, и тронула Октавиана вслед за остальными всадниками.
Спустя несколько секунд Элис догнала ее.
– Да, сегодня мы уезжаем, – сказала она. – Пока мы в отъезде, за делами присматривает дед Пирса, но мужу не терпится вернуться домой. Впрочем, и мне тоже. Я в первый раз уехала без Лайлы и очень по ней скучаю.
Сибилла хмыкнула, закатив глаза:
– Эта твоя чертова обезьяна! Ты нянчишься с ней словно с ребенком!
– Между прочим, неплохая практика, – загадочно улыбнулась Элис.
Сибилла бросила на сестру вопросительный взгляд. Та радостно кивнула:
– Ты первая, кому я сказала об этом. Когда мы уезжали из поместья, я еще не была в этом уверена и не хотела понапрасну беспокоить Пирса.
– Если бы он знал о твоей беременности, он бы ни за что не разрешил тебе поехать в Фолстоу.
– Когда мы доберемся домой, я непременно скажу ему об этом. Если сказать сейчас, он не позволит мне ехать верхом, а в карете мне так не хочется!
– А Сесили скажешь?
– Сначала мужу, а потом ей. Прошу тебя, Сибилла, не говори ей пока ничего. Я хочу сама сказать ей об этом, когда Пирс разрешит мне еще раз приехать в Фолстоу.
– Наверняка он не позволит тебе куда-либо ехать, пока ты не родишь.
Элис кивнула и залилась радостным смехом.
– Я попрошу его сделать карету, удобную для женщины в моем положении.
Сибилла нежно сжала руку сестры:
– Я так рада за тебя, Элис.
– Спасибо, Сибилла... Знаешь, мне очень жаль, что Огаст погиб.
– Мне тоже, – тихо ответила Сибилла, глядя на его младшего брата, Оливера Белкота, неуверенно покачивавшегося в седле идущей впереди лошади.
Глава 6
Оливеру никогда прежде не доводилось жить в гостевых покоях замка Фолстоу, хотя во время многочисленных пиров он не раз уединялся в них то с одной, то с другой пассией. В любом случае он никогда не видел всего великолепия этих комнат при свете дня. Если бы не сильная боль, на него произвели бы должное впечатление богатые гобелены на стенах, бархатная обивка мебели, высокие гардеробы.
Но теперь, несмотря на жгучую боль в руке и груди, он мог думать только об одном – о милом серьезном лице Сесили Фокс. Его воспаленные глаза безуспешно искали ее по сторонам.
Ему не терпелось снова увидеть ее.
Пирс Мэллори помог ему забраться на высокую широкую постель, и Оливер не удержался от крика, завалившись на левую сторону. Каждый вдох причинял ему нестерпимую боль. Казалось, его легкие вот-вот разорвутся.
– Спокойнее, дружище, – пробормотал Пирс и стал снимать с Оливера сапоги.
– Спасибо, – едва слышно выдохнул тот.
– Не стоит благодарности, – улыбнулся Пирс.
В это мгновение дверь отворилась, и в спальню вошли служанки – человек шесть, не меньше – со всевозможными корзинками, подносами и стопками белья.
– Желаю скорейшего выздоровления, – с сочувствием сказал Пирс. – Прежде чем оставить вас на попечение здешних хозяек, я хотел бы дать вам совет.
– Слушаю вас внимательно, – пробормотал Оливер, закрывая глаза и чувствуя во всем теле неимоверную усталость.
Склонившись к его уху. Пирс Мэллори негромко сказал:
– Мне известна ваша репутация, к тому же кое-что рассказала о вас моя милая женушка, которой я безоговорочно верю.
От удивления Оливер открыл глаза и увидел на лице Пирса многозначительную ухмылку. Казалось, простоватый фермер намеревался пригрозить ему.
– Что вы имеете в виду, сэр? – недоуменно спросил Оливер.
– Моя жена Элис очень любит своих сестер. До женитьбы я не знал, что такое настоящая семья, и теперь чувствую себя в некотором роде ответственным за леди Сибиллу и леди Сесили. Будучи раненым, вам предстоит оказаться в довольно близких отношениях с самой беззащитной из них. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Разумеется, – подтвердил Оливер. – Но уверяю вас...
– Вот и славно, – бесцеремонно перебил его Пирс. – Давненько мне уже не доводилось дубасить непонятливых озорников. У меня уже кулаки чешутся. Кстати, от моего поместья до Фолстоу не так уж далеко, вы меня понимаете?
– Вы даже представить себе не можете, до какой степени я уважаю леди Сесили, – сказал Оливер. – К тому же мой старший брат Огаст был влюблен в леди Сибиллу.
– Все это так, – проворчал Пирс, – и все же, несмотря на физическую силу леди Сибиллы и ее способность постоять за себя и сестру, я хочу, чтобы вы знали – стоит вам хоть раз сказать или сделать что-либо неподобающее по отношению к леди Сесили, за мной не заржавеет, – Пирс поднес мясистый кулак к носу Оливера, – и я запросто откручу вам башку. Вы по...
