Текст книги "Повелитель волков"
Автор книги: Хизер Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
– Что вы делаете?! – вскричала Мелисанда.
Ее волосы на скаку разметались, и со стороны могло показаться, что всадник и его спутница укрыты черным шелковистым плащом, трепещущим на ветру.
– Я слишком давно не занимался грабежом и насилием, – спокойно сообщил ей Конар.
Она побледнела, потом ее щеки стали пунцовыми.
– Еще очень рано! Нужно еще провести церемонию…
– Никаких церемоний, любовь моя. Зачем? Разве тебе когда-нибудь хотелось со мной расставаться? И я так соскучился по тебе!
Он соскочил с Тора и подхватил Мелисанду на руки.
– Нет! – сопротивлялась она.
Не обращая внимания на ее крики, он быстро поднялся по лестнице в спальню.
К его изумлению, там стояла бадья с водой и горячая жаровня, на которой подогревались кувшины с кипятком.
– Ого, Мелисанда, – с довольной ухмылкой воскликнул он. Она попятилась от него. – Как же нам теперь быть? Если я залезу в воду первый, то ты улизнешь. Но все равно спасибо, что позаботилась.
– Я не заботилась, – холодно ответила Мелисанда.
– Ну, значит, ваши слуги, миледи, гораздо умнее хозяйки. Так как же, любовь моя, ты будешь первой или после меня?
– Никак. Здесь еще тысяча дел…
– Допустим, ты будешь первой, – размышлял он вслух не торопясь. – У меня странное чувство, что ты хочешь сбежать от меня. Но голой бежать по лестнице неловко…
– Чтоб ты сдох, викинг!
– Итак, что мы решим? – Он внезапно оказался рядом с ней. – Мы купаемся вместе!
Мелисанда вскрикнула, но было уже поздно. Он поднял ее, положил на кровать и, несмотря на дикое сопротивление, начал раздевать.
Когда ему удалось снять с нее блузку, и он почувствовал под руками ее нежное обнаженное тело, она вдруг перестала биться.
Глаза ее внезапно расширились.
– Пожалуйста, – тихо прошептала она.
Он, усмехаясь, провел ладонью по ее щеке и губам.
– О, я могу припомнить только один раз, Мелисанда, когда ты в прошлом произносила это слово!
Краска сбежала с ее лица. Она помнила это слишком хорошо. Внезапно ее поведение резко изменилось.
– Убирайся вон, проклятый викинг!
– Ну, раз так, держитесь, миледи, – с этими словами он резко сорвал с нее всю оставшуюся одежду, ничем, впрочем, не повредив ее.
Обнаженная, она была прекрасна. Его взгляд заскользил по ее телу, коснулся женственных изгибов тонкой талии, остановился на мягких очертаниях груди, обнял крутую выпуклость бедер. У Конара бешено заколотилось сердце. Ее тело обжигало. Он готов был взять ее прямо сейчас.
Она кулачками яростно уперлась ему в грудь. Он со вздохом опять поднял ее на руки. Что ж, у него нет другого выхода. Она должна научиться подчиняться.
– Я не желаю быть вашей женой! – закричала Мелисанда. – Я не хочу, чтобы мной командовали в моем собственном доме! Презираю викингов! Отпусти меня!
Он отпустил ее. Прямо в бадью с водой. Пока она выныривала и протирала глаза, он успел быстро скинуть с себя одежду.
Она подняла на него взгляд, и у нее пересохло во рту.
Он стоял перед ней во всем великолепии своей мужественности. Необыкновенно высокий, как и его отец, золотоволосый, широкоплечий, с бронзовой от загара кожей, глянцевые блики на которой подчеркивали выпуклую, хорошо развитую мускулатуру. Золотые завитки волос на груди опускались вниз к животу, пушистым пояском сбегали по талии и превращались в густые волнующие заросли внизу живота.
Когда взгляд Мелисанды дошел до этого, она чуть не вскрикнула, потому что он был столь же строен и крепок, как и его хозяин, и стоял столь же гордо и самоуверенно.
Мелисанда попыталась сопротивляться, напоминая себе, что ненавидит его, но, вопреки ее усилиям, жаркая волна захлестнула ее, охватив пламенем все тело. Она убеждала себя, что никогда не отдастся ему.
Но это было выше ее сил.
Потому, что страсть, охватившая ее, пересилила гнев, и еще потому, что он нравился ей с самого начала, и потому, что она желала его гораздо сильнее, чем ненавидела.
Сегодня он потребует отдачи. Сейчас.
Она отвела глаза, гордо подняла головку.
– Вы, конечно, можете взять меня силой, но… – Она старалась казаться невозмутимой. – Но вы ре соблазните меня.
Уголок ее рта дрогнул в усмешке.
– Отлично. Викинги не берут женщин силой, они берут их страстью.
Она почувствовала его горячее дыхание у себя на затылке, и в следующее мгновение он уже оказался с нею в воде.
– Свадебное омовение! – довольно пробормотал он.
Мелисанда, злобно сжав зубы, плеснула ему водой в глаза и вскочила. В ту же секунду он схватил ее мокрую, оттащил на постель. Он навалился на нее, прижимая ее руки к кровати.
Губы его приникли к ее губам, как и тогда, обследуя, пробуя их на вкус. Рука его коснулась кончика ее груди. Она не могла вскрикнуть, потому что он, не отпуская, продолжал целовать ее. Мелисанда даже не заметила, что руки ее уже свободны.
Наконец, он оторвался от ее сладких губ. Опустив голову, он нащупал пульсирующую жилку у нее на шее, прошелся по ней кончиком языка, потом опустился ниже к груди, облизывая и покусывая ее соски. Она чуть не задохнулась от рвавшегося из горла крика, руки ее взметнулись за голову.
Он продолжал свои ласки, двигаясь языком вдоль ее тела, по волшебным изгибам рук, талии, бедер. Он погладил рукой черный кудрявый холмик внизу живота, нежно раздвинул завитки и приник туда губами. Она закричала, заметалась, как бы пытаясь убежать от его ласк, но он не собирался давать ей пощады. Она почувствовала, как язык его продвигается внутрь – настойчиво, требовательно. Возбуждает, скользит глубже, проникает, вызывает ответную жажду.
– Конар! – сорвалось с ее губ. Она почти никогда не называла его по имени. И сейчас это звучало как просьба. Он приподнялся и лукаво взглянул на нее.
– Так это насилие или соблазнение?
– Насилие! – солгала она.
Конар рассмеялся. Смех его звучал торжествующе, но прикосновения рук оставались ласковыми и нежными. Он притянул ее к себе.
Пронзительный трепет прошел по всему ее телу, когда он вдруг вошел в нее целиком. Она страстно обвила его руками. Ее охватило странное чувство, как будто она уже умерла и находится где-то не здесь. Каждое его движение окутывало ее горячей волной наслаждения.
Он двигался сначала медленно и плавно, как волна, увлекающая ее за собой. И это было так легко! Следовать за ним, встречать его, уступать ему, поддаваться ему. Внезапно ритм изменился, убыстрился, это была уже не одна волна, а целый каскад волн, стремительно наплывающих одна за другой в бешеном темпе. И она следовала за ним стремительно и страстно. И в эти волшебные мгновения в ней возникло еще одно невероятное, немыслимое возбуждение, которое поднялось и разразилось в ней звездным водопадом в ночной темноте. Она закричала и, обессиленная, откинулась на спину. И он через несколько секунд тоже опустился на кровать рядом с ней.
Внезапно, очнувшись от наваждения, Мелисанда спрыгнула с постели. Стыд, страх, ярость бушевали в ней одновременно. Она ненавидела его, она ненавидела себя.
Конар схватил ее за руку.
– Куда это вы собрались, графиня?
– Я должна теперь вымыться, – сообщила она, избегая смотреть ему в глаза.
К ее удивлению, он тут же отпустил ее и откинулся на подушку. Заложив руки за голову, он с интересом наблюдал за ней. Мелисанда была уверена, что ее слова задели его. Однако он не подавал виду.
– Пожалуйста, любовь моя, – любезно сказал Конар.
Она быстренько забралась в воду, которая, как оказалось, уже успела остыть за то время, что они провели в постели. Мелисанду начала бить дрожь, она села, притянув колени к груди.
Она услышала, как он почти бесшумной походкой подошел к ней сзади.
– Когда ты наконец уберешься отсюда? – злобно сказала Мелисанда.
– И все же ты жестокая! Холодная и жестокая. Я молился всем богам, какие только есть на этом свете, чтобы перестать любить тебя. Я думаю, что даже твой Бог, должен был бы меня пожалеть, потому что не любить тебя невозможно. Ты очаровываешь всех мужчин, которые хоть раз тебя увидели. Ты посмотри на своих солдат, да они все готовы умереть за тебя! А моя семья? Да что там! Ты просто покоряешь сердца.
– Вы очень любезны…
– Для викинга? – горько усмехнулся он.
– И я не жестокая! – воскликнула она. – Вовсе нет! Разве это я командую всеми направо-налево? Разве я отдаю приказы и требую подчинения?
– И захватываю? – подсказал он.
– Ты ничего не захватил!
– Ну, значит завоевал.
– Что угодно, но только не меня!
Он приподнял ее за подбородок и, глядя ей в глаза, проговорил: – Послушай, Мелисанда, ты должна, наконец, понять. Время для игр прошло. Что бы там ни было, ты должна прекратить свою непрестанную войну со мной. Сейчас наступает тяжелое время, и мне понадобятся все мои силы. Я не могу их тратить на борьбу с собственной женой.
Она сердито фыркнула.
– Это ты ничего не понял! Эти земли – мои! Эта крепость – моя!..
– Прошу прощения, миледи, но и земли и крепость принадлежат мне по брачному контракту и достались мне по праву в результате победы в битве.
– Ты – мерзкий тиран! Ты, ты – викинг!
Конар внезапно наклонился и, вытащив из-под груды своей одежды, валявшейся на полу, меч, приставил его к груди Мелисанды.
– Все! Хватит, Мелисанда! Я предупреждаю тебя последний раз. Больше никаких штучек, никаких побегов, исчезновений или неповиновения! Достаточно я натерпелся с тобой. И никаких золоченых кольчуг. Ведь Жоффрей мог захватить тебя сегодня!
– Ну, и что! Все вы…
– Викинги? Должен напомнить тебе, что Жоффрей – это ваш дворянин.
– Все равно!
– Понятно, значит по-твоему, все плохое – это викинги.
Кончик его меча все еще упирался ей в грудь. Она судорожно вздохнула.
– Мне кажется, вы хотели уйти.
– Да, я должен уйти, но я вернусь, Мелисанда.
Острая ревность вдруг вновь кольнула ее. Куда он уходит? К русой гадалке? Чего он хочет от нее, если сам таскает за собой повсюду другую женщину? О, как она ненавидит все это! И все же сегодня он был с ней, и она позволила это ему, и теперь ее терзала жгучая, невыносимая боль при одной мысли, что он может быть еще с кем-то.
– Вы уверены, что хотите провести ночь со мной?
– Что? – удивленно спросил Конар.
– А не с… – она замолчала, не в силах выговорить имя.
– С кем?
– Неважно. Идите.
– Да с кем же? – он, похоже, начинал сердиться. Она еще сильнее сжалась в комок, притянув колени к подбородку. – С Бренной! С твоей чтицей рун…
– Так ты ревнуешь, любовь моя!
– Ничуть. Я напротив буду рада, если вы пойдете куда-нибудь еще.
– Ну ладно, не бойся, я вернусь сюда, Мелисанда, – сказал он насмешливо. Вдруг его тон сделался серьезным: – Война уже развязана, неизвестно, какие испытания предстоят нам в будущем.
Мелисанда, казалось, не обратила внимания на его последние слова.
– Так ты вернешься! – сказала она. – И у меня нет сил вышвырнуть тебя?
– Нет, – подтвердил он.
– Ну так убирайся!
– Только помни, что я сплю чутко и, если проснусь, когда ты занесешь надо мною кинжал, буду действовать, как викинг!
– Ты и так действуешь, как викинг!
– И с огромным удовольствием. Мелисанда, я предупреждаю тебя на будущее. Ты – моя жена. Так помогай мне, Мелисанда. И ради всех святых – не рискуй своей жизнью! Жоффрей жаждет и домогается тебя не меньше, чем он жаждет власти над здешними землями. И за тебя я боюсь больше, чем за крепость и остальные владения. Послушайся меня, Мелисанда! Не подвергай себя опасности, делай то, что я скажу, прислушайся к моим словам, подчиняйся мои приказам!
Она широко открыла глаза, с изумлением глядя на него.
– Но тогда я не могу быть вашей женой! Вы требуете слишком! Я…
– Для начала вылезь из воды, – усмехнулся он. Он отбросил меч и поднял ее на руки. Она отчаянно отбивалась, но вновь оказалась на кровати.
– Ты невероятно соблазнительна! – сказал Конар и добавил более нежно: – И ты дрожишь, как тростинка на ветру. – Он погладил ее по щеке. – Нравится тебе это или нет, но будет так, Мелисанда. Можешь ненавидеть меня, но я останусь здесь. – Он наклонился к ней и нежно прошептал: – И я скоро вернусь и буду спать с тобой всю ночь.
Он стал одеваться, собираясь уйти. Мелисанда закусила губу, наблюдая за ним.
Значит, он придет. Она боялась об этом думать. Придет, чтобы спать с ней, чтобы опять подтвердить свои права на нее, взять то, что ему принадлежит, держать ее в своих руках. Она почувствовала, что ее пробирает дрожь. Он сказал, что молил Бога о том, чтобы не любить ее! Господи милый, Господи Боже! Сделай так, чтобы я не любила его! Не позволяй мне любить его! Пожалуйста, Господи!
«Я не позволю себе этого, – пообещала она себе. – Я ненавижу тебя! Ненавижу!» – восклицала она про себя.
Это правда, или это неправда? Она ненавидит его, она желает его и боится его…
Жалеет его.
И любит.
Но их разделяет столь многое.
Он сказал, война уже началась. Но он придет к ней, он будет с ней опять, лежать рядом, спать с ней. Он вернется сюда.
Нет!
Она ненавидит его…
Любит.
Нет, нет и нет! Она обещала себе, что не позволит этого.
Она вздрогнула, услышав чьи-то шаги. Неужели Конар уже вернулся? Она обернулась к двери, и из груди ее вырвался крик. Нет, это был не Конар. В комнату вошел совсем не он. Это был Жоффрей Сюр де Монт, их злейший враг. Крупный, черноволосый, с красивым, но грубоватым лицом, он неслышно скользнул к кровати. Она открыла рот, чтобы закричать во весь голос, позвать на помощь, но, прежде чем она издала звук, ее схватили сзади чьи-то руки, заткнули рот кляпом. Жоффрей появился не один, с ним было двое его преданных слуг, Жиль и Жан де Лек.
На секунду ей удалось выплюнуть кляп.
– Выродки! – просипела она, но они быстро заткнули ей снова рот, крепко завязали руки. Она извивалась и брыкалась, как дикая кошка, но силы были неравны.
В какой-то момент ей удалось на дюйм сдвинуть кляп, – Конар убьет вас!
Жоффрей сердито посмотрел на слуг.
– Она должна молчать.
– Не волнуйтесь, больше она не скажет ни слова, – заверил его Жиль. Он выломал прут из кровати и резко ударил ее сзади по голове. Мелисанда потеряла сознание.
Очнулась она по дороге. Она была закутана в меховую накидку, руки были по-прежнему связаны, во рту кляп. Ее немилосердно трясло. Чей-то голос произнес:
– Ага, дорогая, наконец-то ты очнулась! Проклятый Жоффрей! Она с ненавистью посмотрела на него.
– Ах, ну да, ты не можешь говорить, – усмехнулся он.
Он внезапно остановил лошадь, спрыгнул с седла и стащил ее на землю, развязал веревку, обмотанную вокруг, и вытащил кляп. Меховая накидка скользнула вниз.
– Плащ! – крикнул он слугам.
Немедленно на ее плечах оказался плащ. Конечно Жоффрей вовсе не хотел, чтобы его слуги любовались на обнаженную Мелисанду.
– Конар отомстит тебе! – пообещала она. – Он раздерет тебя на мелкие кусочки!
– Ха! Ты думаешь, что он будет тебя искать? Думаешь, он любит тебя настолько, чтобы рисковать ради тебя?
Она холодно взглянула на Жоффрея.
– Он рисковал своей жизнью ради меня много раз.
– Ну-ну, возможно. А, возможно, что не ради тебя, а ради твоих владений.
Он посадил ее на лошадь и привязал руки к луке седла.
– Жиль будет справа, Жан слева, не вздумай свернуть! – предупредил он.
Она глядела невозмутимо прямо перед собой.
– Куда мы направляемся?
– О, совсем уже недалеко.
Действительно они были уже совсем близко, они приближались к руинам старой римской крепости, из которой ее отец брал камень для постройки замка.
Да, там он найдет, где спрятать ее. В детстве они любили играть в развалинах. Там было огромное количество подземных переходов, где прежде находились римские усыпальницы, а потом каменоломни.
По полуразрушенным каменным ступенькам ее повели вниз. Жиль и Жан втолкнули ее в вонючий каменный подвал. Жоффрей сказал ей на прощанье:
– Мне надо посмотреть посты, Мелисанда. Но я вернусь, как только освобожусь, – в голосе его звучало торжество и насмешка.
Сколько она сопротивлялась Конару? Боялась его. Потом желала, потом страдала от разлуки и от ревности. И опять боялась. Но все равно желала, страстно желала.
Любила.
А теперь – вот! Ей хотелось умереть на месте.
– Он придет за мной! – выкрикнула она в ответ.
Жоффрей захохотал.
– Посмотрим, посмотрим! – Он развернулся и вышел. Тяжелая дверь захлопнулась за ним, и она осталась одна в кромешной тьме.
Мелисанда поплотнее закуталась в плащ, чтобы унять дрожь.
– Он придет! – крикнула она в темноту.
Он должен прийти, он, Повелитель Волков, он самый сильный и он никому не позволит отнять ее! Пожалуйста, Господи, я люблю его, не дай ему погибнуть, пусть он придет, пусть он придет. Хотя, почему он должен прийти? Она всегда отвергала его, боролась с ним, ненавидела его. Сможет ли он простить все это и прийти за ней, хочет ли он ее по-прежнему?
Она сидела, положив голову на колени, озябшая, напуганная. На нее нахлынули воспоминания.
Да уж, они ненавидели друг друга.
Но с другой стороны, по-своему все же любили!
Кажется, прошла вечность с того дня, когда они впервые встретились много лет назад…
ЧАСТЬ 2
ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД…
Глава 4
Лето, 879 от Р. X.
Берег Франции
– Едет! – вскрикнула Мелисанда. – Папа едет!
Она уже в течение нескольких последних недель постоянно следила за старой римской дорогой, потому что он обещал вернуться ко дню ее рождения, а она хорошо знала, что если он что-либо обещает, то выполняет свои обещания.
Рагвальд, который до того сидел в своем учительском кресле, уронив голову на руки, вскочил, разом позабыв, до какой степени его утомила юная ученица. Он был безмерно счастлив услышать, что его господин, наконец, возвращается, поскольку знал, как опасны нынче дороги. Если раньше только датчане или другие викинги совершали разбойничьи налеты на путешественников, то сейчас многие бароны, лорды, графы и богатые владельцы, которые раньше оборонялись от набегов, сами начали исподтишка, а часто и в открытую, нападать на мирных путников. Рагвальд был стар и помнил еще иные времени. Но в этом веке, то ли из-за прихода викингов, то ли еще почему, получила распространение и всемерно разрослась система феодов. Большие лорды владели крепостями и замками и брали себе в вассалы разных людей, и мужчин, и женщин, которые были обязаны поставлять им продовольствие и одежду, и получали в обмен защиту и протекцию. С постройкой укрепленных крепостей власть перешла к тем, кто мог удержать ее, сражаясь. Путешествовать теперь стало очень опасно. Путника могли ограбить, да что там, он мог и вообще исчезнуть бесследно.
Рагвальд быстро подошел к Мелисанде, стоявшей на открытой галерее у парапета и наблюдавшей за приближением небольшого отряда с ее отцом во главе. Граф Мэнон де Бовиль был одним из крупнейших баронов и, по глубокому убеждению Рагвальда, один из умнейших.
Кроме того, граф Мэнон был порядочным и честным человеком, умеющим извлекать уроки из прошлых ошибок. Он изучал историю и извлек много полезных сведений о постройке крепостей. Его замок был один из красивейших в стране. Крепостная стена и основные постройки были расположены на насыпном холме, который был окружен рвом. Вокруг рва выстроена еще стена. В замке было четыре башни: одна со стороны моря и три соответственно с восточной, южной и западной сторон. Внутри вдоль стен были сооружены галереи с бойницами, что позволяло защитникам с успехом отражать атаки врага, не подвергая себя опасности. Как только неприятель приближался к стенам, в него летели метательные снаряды с кипящим маслом, горящие стрелы. Сила защитников замка вызывала уважение, а те, кто находился внутри него, пользовался всеми преимуществами безопасности. Никто из соседей никогда не решался нападать на них, а неизбежные в те времена набеги датчан они успешно отражали. Обычно датчане нападали с целью грабежа и быстро уходили. Иногда, однако, они высаживались на берег и с целью захватить владения. Но когда они встречались с графом Мэноном, то спешили убраться на поиски каких-либо других, более доступных для завоевания берегов.
Вокруг было столько свободных земель! Рагвальд приложил руку козырьком к глазам, закрываясь от солнца. Граф Мэнон ехал верхом на своем статном жеребце Герое, следом за ним – вооруженные верховые, все с двухцветными красно-голубыми щитами с изображением на них двух столкнувшихся лбами баранов – геральдическим знаком, выбранным в свое время прадедом Мэнона, служившим Карлу Великому.
Сам граф был моложав, строен, темноволос. Лишь несколько седых прядей оттеняли его виски. На бронзовом загорелом лице по контрасту выдавались ярко-синие глаза. Он очень прямо сидел на лошади. Увидев издалека Рагвальда и свою дочь, следящих за его приближением, он радостно улыбнулся, махнул им рукой и пришпорил коня.
– Папа! – радостно закричала Мелисанда и поспешила вниз встречать отца.
– Мелисанда! – позвал ее Рагвальд. – Ради всех святых! – обеспокоено проговорил он. – Когда ты поймешь, что являешься наследницей и тебе не пристало бегать сломя голову. – Однако слова его были обращены в пустоту, ибо Мелисанды уж не было на галерее.
Рагвальд вздохнул и тоже поспешил вниз.
Большие ворота были открыты для встречи графа. Мэнон въехал во двор, и Мелисанда со всех ног бросилась ему навстречу, чуть не столкнувшись носом с Героем так ей хотелось скорее обнять отца.
– Мелисанда!
Граф Мэнон легко соскочил с седла и радостно обнял дочь.
– Моя любимая! Я ужасно скучал по тебе! – признался он.
– Ты вернулся! – вне себя от счастья проговорила она.
Мэнон кивнул. Рагвальд заметил, что во взгляде графа сквозит некоторая озабоченность.
Да, за те несколько месяцев, что графа не было дома, Мелисанда сильно выросла. На днях ей должно исполниться тринадцать. Вытянулась, постройнела. Пожалуй, она уже ростом с мужчину. Длинные черные волосы красивыми волнами падают с плеч чуть ниже пояса. Лицо округлилось, стало гораздо более женственным. «Да, – решил Рагвальд, – надо непременно напомнить графу, что он так и не составил брачный контракт для своей дочери».
Но сейчас, конечно, отец и дочь были полностью поглощены радостной встречей и расспросами. Как обстоят здесь дела? И как он себя чувствовал в поездке? Ну и конечно, где же он был и что повидал?
Граф, не прерывая рассказа о поездке, обнял одной рукой дочь, другой Рагвальда, и они вместе проследовали в главную башню. На первом этаже башни размещались кухня и оружейная, на верхнем были спальни, а на втором находился главный зал с большим камином и огромным обеденным столом. Здесь проходили и торжественные встречи со множеством гостей и простые семейные вечера.
Все в замке радовались прибытию графа, начиная с самых незначительных слуг и до влиятельных вассалов. Слуги прибегали взглянуть на хозяина и изо всех сил старались угодить с праздничным угощением. Когда все поели, граф начал рассказывать о Париже, об интересном паломничестве, которое он начал оттуда, о своем посещении короля Бургундии…
Было уже совсем поздно, когда все разошлись, и граф остался с Рагвальдом и Мелисандой. Он сидел, задумчиво глядя на пламя, Мелисанда переворачивала поленья в камине.
– Джеральд не раз наведывался в ваше отсутствие, – сказал Рагвальд.
– В самом деле? Он что, хотел проверить, хорошо ли справляются тут без меня Гастон и Филипп? – со смешком заметил граф.
Но Рагвальд не улыбнулся.
– Не нравится мне это.
– Ну и что, ты думаешь, за этим кроется, – спросил Мэнон.
Рагвальд пожал плечами.
– Не знаю, – сказал он и посмотрел на Мелисанду. – Может быть, у него есть виды на вашу дочь.
Мелисанда, до того перемешивающая поленья в камине, обернулась, покраснев, и гордо вздернула носик.
Граф нахмурился, – Постой, Джеральд. Да он же старше меня самого!
– Ну, это никогда никого не останавливало при заключении брака. Кроме того, возможно, он присматривает ее не для себя, а для своего сына Жоффрея.
– Жоффрей мне нравится и того меньше, – недовольно пробурчал граф.
На лице Мелисанды явственно отразилось облегчение. Она победно посмотрела на Рагвальда. Рагвальд обращал на нее внимания, адресуясь только к графу. – Она ваша единственная наследница…
– И нет закона, запрещающего наследовать все дочери в случае отсутствия сыновей, – ответил граф.
Рагвальд тяжело вздохнул. Знатные господа могут быть иногда столь непонятливы. Особенно, когда они не хотят понимать.
– Вот что я думаю, милорд, – сказал он, наконец. – Это очень сильная крепость. Никто не решится на нас нападать. Те морские пираты, что пытались это сделать; быстро убрались подобру-поздорову. Но именно поэтому кто-нибудь может очень и очень желать взять в жены вашу дочь и ее владения в придачу. Вот о чем я говорю, граф Мэнон!
Граф бросил оценивающий взгляд на дочь.
– Ей ведь всего двенадцать.
– Почти тринадцать. И вы знаете, что многие дети вступают в брак еще в младенчестве.
– Ты имеешь в виду помолвку, – поправил граф.
– Какая разница, – нетерпеливо отмахнулся Рагвальд. – В любом случае большинство девочек уже сосватаны в ее возрасте.
– Ну, а она нет, – упрямо возразил граф.
Мелисанда подскочила сзади к креслу и, положив отцу руки на плечи, любезно сказала, обращаясь к Рагвальду: – Знаете, дорогой наставник, дочки Карла Великого все жили при нем, потому что он не хотел с ними расставаться.
Рагвальд негодующе пожал плечами.
– И ничего хорошего! Что у них была за жизнь? Одни любовники, и ни одного законного наследника.
Она сердито возразила: – Но ведь я получила такое же воспитание, как мужчина.
– И ты думаешь, что ты можешь быть такой же сильной, как мужчина?
– Нет, сударь? Я могу быть такой же сильной, как женщина. – Она улыбнулась. – Вы же учили меня, какими сильными бывают женщины. Например, Фредегунда, жена короля Хильперика. Она добилась того, чтобы Он расстался с первой женой, и заправляла потом всей политикой!
– Ох, вот уж действительно! Нашла пример! – фыркнул Рагвальд. – А потом она кончила жизнь под пытками.
– Я не о том говорю. Я говорю, что она добилась своими средствами того же, что может добиться мужчина. Рагвальд устало покачал головой. Граф Мэнон с удовольствием присматривался к дочери. Да, у нее удивительно светлая головка, у этой юной женщины – несмотря на свои младые годы, она очень хорошо понимает, что все его советники стремятся ее выдать замуж, и когда это произойдет, власть перейдет к ее мужу.
А она весьма решительно настроена удержать при себе то, что она считает своим и только своим.
– А что нам сулят звезды! Рагвальд, ты же у нас астролог, – обратился к Рагвальду граф.
Астрология наука древняя. Иногда казалось, что граф относится к ней с уважением, иногда же он явно подсмеивается над ней, так же как и над древними легендами про римских богов, которые обращались в животных, чтобы соблазнять земных женщин.
Обычно Рагвальд тут же вставал на защиту уважаемой им науки. Но не сегодня. Сегодня у него было странное чувство, будто он что-то пропустил, чего-то не видит. Он всегда мог предсказать по луне время приливов и отливов, знал время, когда надо сеять и убирать, когда кто должен родиться, когда люди будут находиться в добром здравии и спокойствии и, напротив, когда кому-нибудь грозят напасти. Но сегодня он не чувствовал ничего, совсем ничего, ближайшее будущее было зияющей черной пустотой, и это пугало его.
Однако вслух он упрямо повторил: – Звезды говорят, что ваша дочь должна выйти замуж ради ее собственной безопасности.
– Возможно, – спокойно ответил граф и улыбнулся Мелисанде. – Но для меня она все еще ребенок. И мне бы хотелось знать также и ее мнение о тех мужчинах, за которых мы ее собираемся сватать.
– Мнение ребенка? – взвился Рагвальд.
– Мнение образованного ребенка! – радостно встряла Мелисанда. Глаза ее горели победным огнем.
Граф задумчиво уставился на огонь, наблюдая за причудливыми переливами цвета, слушая, как потрескивают поленья.
– Я бы очень хотел, чтобы она вышла замуж по любви.
– По любви! – вскричал Рагвальд, резко поворачиваясь. – По любви! Помоги нам, всемогущий Господь! Да кто думает о таких глупостях, когда речь идет о выгодном браке!
Граф Мэнон улыбнулся, взглянул на Мелисанду и ее старого наставника и опять уставился на огонь.
– Я любил ее мать, – задумчиво проговорил он. – Так сильно, что после ее смерти я даже не мог думать о том, чтобы жениться еще. Любовь – замечательная вещь, Рагвальд. Я бы хотел, чтобы ты когда-нибудь ее испытал.
Рагвальд фыркнул.
– Не насмехайтесь.
– Отец говорит совершенно правильно, – подтвердила Мелисанда.
Рагвальд озадаченно потряс головой.
– Граф Мэнон, вы женились на леди Мери по приказу вашего батюшки, насколько я могу припомнить. Любовь пришла позже. – Он смущенно кашлянул. – Я думаю, милорд, что это, э-э… жизнь вместе приводит к тому, что вы называете любовью.
– Все равно, я хочу этого для моей дочери.
– Милорд…
– Все! На сегодня все. Я страшно устал от этой поездки, и, кроме того, у меня есть подарки для вас обоих, – он встал и подошел к груде вещей, которые он привез из путешествия. Достал нож и разрезал веревки на одном из пакетов. В нем оказалась большая кожаная сумка, которую он протянул Рагвальду. – Вот, астролог, это на некоторое время поправит твои дела.
– Как, мой добрый граф? Что это?
– Открой ее, открой, и ты все поймешь! Она целиком набита травами, которые я раздобыл у лекаря принцессы при дворе Бургундского короля. Очень знающий лекарь. Травы собраны со всего света.
Рагвальд расплылся в улыбке, радуясь подарку. Химия была другой наукой, от которой он сходил с ума. Он собирал травы, делал смеси, пробовал разные комбинации лечебных растений. На минуту от счастья он даже позабыл о Мелисанде и проблемах ее будущего.
– А это, – торжественно сказал граф, – это тебе, Мелисанда! – И он достал длинную тонкую кольчугу.
Рагвальд отложил свои травы и вместе с Мелисандой принялся разглядывать подарок. Это была изумительная работа. Тончайшая сетка, прочная, легкая и надежная. И одновременно нарядная. Было ясно, что это женская кольчуга.
– Папа! – вскричала Мелисанда. – Это… это потрясающе!
– Конечно, это только для церемоний, – сказал он.
– Для церемоний, – разочарованно протянула она.
– Тебе она понадобится весьма скоро, поскольку я собираюсь вводить тебя все больше в курс дел по управлению владениями, и нам придется много ездить верхом.
– О папа! – Она бросилась в восторге ему на шею.
Ее глаза сияли.
Он нежно поцеловал ее в лоб.
– Тебе пора идти спать, Мелисанда. Я очень устал сегодня.
– Конечно, папа, сейчас, – быстро согласилась она, огорченная тем, что могла, хоть и невольно, быть причиной усталости отца.
– Теперь ты дома. Я теперь могу тебя видеть утром и днем, долго-долго – много часов! И дней! И недель…
– Мне показалось, Мелисанда, что отец попросил тебя отправиться спать, – напомнил Рагвальд, строго глядя на нее.
Она улыбнулась и чмокнула его в щеку.
– Я тебя тоже люблю, Рагвальд. Спокойной ночи! – Она еще раз обняла напоследок отца и помчалась в свою комнату, крепко зажав в руках драгоценную кольчугу.
