Текст книги "Разрываемая (ЛП)"
Автор книги: Хейзел Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава 8
По какой-то непонятной ей причине Изабель переполняло чувство ужаса. Возможно, дело было в странной развлекательной обстановке телевизионной станции, или, возможно, в мрачной решимости Мака, но внезапно мысль о том, что Анджела найдется, казалась как никогда далекой.
– Что это? – спросил Кэмден Гоулд, когда Мак подтолкнул к нему лист бумаги через огромный стеклянный стол.
Они сидели в небольшом конференц-зале, примыкавшем к офису исполнительного продюсера. Несколько крупных распечатанных фото в рамке с изображением новостных фургонов или группы улыбавшихся репортеров украшали стены. Мак настоял, что встреча должна ограничиться присутствием исполнительного продюсера шоу и Кэмдена. Режиссерам и ведущим новостных программ пришлось обиженно удалиться, некоторые из них окидывали взглядом ее и перчатки. Хоть присутствию Изабель в доме были явно не рады, Мак не забыл, что Священник потребовал ее присутствия. Но теперь, с этим его звонком и откровенным желанием славы, Изабель уже не была уверена в том, что сыграет какую-то роль.
– Это сценарий, – ответил Мак.
– Мне не нужен сценарий, – сказал Кэмден, ухмыляясь. – Я занимаюсь этим сорок лет.
Изабель сразу же его узнала. На фоне темного загара, который выглядел слишком темным, особенно в сочетании с абсолютно белыми волосами, улыбка Кэмдена затмевала калифорнийское солнце – хотя сейчас он не улыбался.
– Вы занимались телевещанием сорок лет, – сказал Мак. – Но это не телевещание. И даже не интервью.
Лицо Кэмдена приобрело кислое выражение, он поднял глаза к потолку.
– Тогда что это? – сказал исполнительный продюсер Роб Столуорт, сидевший рядом с Кэмденом.
Изабель решила про себя, что все здесь – будь то перед камерой или за кадром – выглядели как актеры. Насколько она знала, это могло оказаться правдой. Столуорт был среднего телосложения, волосы коротко подстрижены, зубы такие же ослепительно белые, как у Кэмдена, и подбородок с ямочкой. Кэмден был одет как для эфира, но развязал галстук и расстегнул одну пуговицу на рубашке, а Столуорт выглядел небрежно в джинсах и розовой рубашке-поло, откинувшись на стуле и уложив лодыжку на колено.
– Это может оказаться единственной возможностью поймать психически нездорового серийного убийцу с сексуальными мотивами, – ответил Мак, пригвоздив его взглядом. – И спасти женщину, которую, возможно, пытают прямо сейчас, пока мы тут с вами сидим.
В комнате повисло ошеломленное молчание.
Хорошо, подумала Изабель. Пусть знают то, что знаем мы. Пусть чувствуют то, что чувствуем мы.
Столуорт снял ногу с ноги и сел прямо, а Мак повернулся к Кэмдену. Тот взял лист и стал его изучать.
– Вы хотите, чтобы он описал детали предыдущих убийств? – спросил Кэмден, глядя на список коротких пунктов. – Зачем? Чтобы доказать, что он совершил их?
– Нет, – ответил Мак. – Так должен подумать он. Но я уже уверен, что он ответственен по меньшей мере за четыре смерти, судя по характеру пыток, – Кэмден поднял на него взгляд, слегка приоткрыв рот, но тут же обратно поджав губы. – Мы ищем информацию, которой у нас нет. Что угодно, что поможет установить его личность.
Кэмден снова просмотрел сценарий, и Столуорт наклонился к нему, чтобы тоже иметь возможность прочесть.
– Ничего об Анджеле Карас? – спросил Столуорт.
– Нет, если он сам не заговорит о ней, – сказал Мак. – Цель – всегда сосредоточиваться на нем самом. Вы даете ему возможность получить то, чего он желает: славу. Позвольте ему рассказать нам о себе. Позвольте ему говорить.
***
Вид со скамеечки на Анджелс Нолл сегодня портился туманом. Каким-то образом во время съемок «500 дней лета» они умудрились убрать дымку. Или на самом деле на дворе стояло не лето. Или они сделали это с помощью компьютера.
Прентисс прислонился спиной к деревянным планкам скамейки и вытянул перед собой ноги, слушая гудки телефона. Сегодня под белым халатом он был одет в светло-голубой хирургический костюм, грим надежно оставался на месте.
– Соедините меня с Кэмденом Гоулдом, – сказал он деловито и нетерпеливо, когда на том конце кто-то ответил. Доктора всегда деловиты и нетерпеливы.
– Это Кэмден, – сказал ведущий новостей.
Какой хороший голос у этого парня.
– Это я, – ответил Прентисс.
На том конце возникла короткая пауза.
– Как мне стоит называть вас? Святой отец?
Смешок сорвался с губ Прентисса прежде, чем он успел себя остановить.
– Нет, – сказал он, подавляя веселье. – Нет, – он прочистил горло. – Можешь называть меня Доктор.
– Ладно, Доктор, – сказал Кэмден, не замявшись ни на секунду. – Что я могу для вас сделать?
– Я звоню, чтобы сообщить сведения о пациенте, – сказал Прентисс, косясь через очки на массивные бежевые здания напротив.
– Понятно, – сказал Кэмден. – И речь идет об Анджеле Карас?
– Конечно, – рявкнул Прентисс, глядя на покатый склон холма, поросший травой. – О ком же еще?
– Может, об одной из ваших прошлых жертв, – ответил Кэмден.
Жертв? Это абсолютно неправильное слово.
– Думаю, вы хотели сказать «пациентов», – процедил Прентисс сквозь стиснутые зубы.
– Верно, – сказал Кэмден. – Пациентов, – последовала пауза. Прентисс воспользовался этой возможностью, чтобы посмотреть время на телефоне, но он все равно слышал Кэмдена. – У вас были и другие пациенты помимо Анджелы.
Но они не были пациентами, подумал Прентисс, не совсем. До воплощения священника роли не приходили как таковые, не выливались в потрясающие представления. В любом случае, кто вообще слышал о хирурге, у которого не было других пациентов?
– Конечно, – быстро ответил Прентисс. – Я в высшей степени квалифицирован для выполнения этой операции. Можно сказать, что я лучший.
– И где же вы будете выполнять свою работу, Доктор?
Как абсолютно очевидно.
– В операционной, разумеется, – ответил Прентисс, радуясь такому легкому парированию реплики.
– Сколько таких операций вы провели?
– Шесть, – немедленно ответил Прентисс. – Эта станет моей седьмой. Я довел это до совершенства. Может быть использовано любое лезвие, – это должно быть впечатляюще. Это должно попасть в новости. – Я собираюсь…
– Зачем экстрасенс? – спросил Кэмден.
Прентисс моргнул.
– Зачем что?
– Зачем вовлекать экстрасенса, Изабель де Грей? – спросил Кэмден, звуча явно торопливо. – И зачем звонить мне? Из всех репортеров в Лос-Анджелесе? Почему именно мне?
Прентисс поджал губы и захлопнул телефон.
Не обернувшись назад, он развернулся и широкими шагами направился вверх по холму к бродяге, спавшему на одной из скамеек. Прентисс выбросил сотовый телефон в траву у его ног.
***
Мак дымился от злости, едва слыша, что говорит сержант Диксон. Он уставился на стол сержанта посреди общего зала в западном участке полиции Лос-Анджелеса.
Очередная упущенная возможность. Все эти люди желают смерти Анджелы?
Триангуляция по сотовому опять прошла успешно, и опять они нашли телефон без Священника, в этот раз на Анджелс Нолл. Бездомный мужчина ничего не видел, и в крошечном парке не было никого, кроме него.
– Мак? – тихо сказала Изабель, касаясь его руки ладошкой в перчатке.
Они сидели рядом, сержант Диксон – напротив них, и все вместе пытались вычислить двух других неизвестных жертв Священника – который теперь, видимо, стал доктором и хирургом. Внезапно Мака озарило.
– У него нет множественного расстройства личности, – заявил Мак, смотря то на Изабель, то на сержанта.
Диксон копался в лежащих перед ним файлах, но остановился.
– Откуда вы знаете? – спросил он.
– Потому что доктору известно обо всех операциях, – сказал Мак. – Включая и ту, что с Эсме.
– Я не понимаю, – сказала Изабель.
– Это также известно как диссоциативное расстройство личности, – сказал Мак. – Личности забирают контроль. Одна личность не располагает воспоминаниями другой.
– Доктор знал о многих других жертвах, – сказал Диксон.
– У меня все не укладывалось в голове, что он имеет множественное расстройство личности, – сказал Мак. – Обстоятельства всегда перечили этому, – Мак подался вперед на своем стуле. – Нет, он хамелеон, выбирающий новую личность для каждого похищения.
– Но пытка остается одинаковой, – сказал Диксон.
– Так надо, – ответил Мак. – Здесь имеется какой-то сексуальный мотив. Именно он и толкает его в первую очередь.
– Колено? – спросила Изабель.
– Не только колено, – сказал Мак, проводя линию по своей ноге. – Все начинается с колена и движется выше по бедру.
– Даже так, – сказал Диксон, – это все равно далеко от…
– Мы найдем на нем такую же рану, – сказал Мак, откидываясь назад и почти поражаясь своему заключению. – Нечто, что в его голове ассоциируется с сексом. Нечто, что случилось во время секса, – он перевел взгляд с Диксона на Изабель. – И теперь он воссоздает это.
Тому не было ни единого доказательства, но в этом имелся смысл. Идеальный тип жертвы Хамелеона – молодая, хорошенькая и миниатюрная, и всегда брюнетка с длинными волосами. Мак посмотрел на Изабель – ее темные волосы скользнули по плечам, но их мягкие изгибы обрамляли ее красивое лицо. Хоть она и улыбнулась ему, Мак почувствовал, как живот скручивает узлом.
– Мы должны просмотреть больничные записи в поисках мужчины с такой раной, – сказал Мак.
– Он может быть не из Лос-Анджелеса, – сказал Диксон. – Или перенес рану много лет назад, до того, как записи приемных покоев были компьютеризированы.
– Или он мог не обращаться в госпиталь, – добавила Изабель.
– Но мы должны проверить, – сказал Мак. – Мы мало что можем поделать, и у нас нет выбора.
В отличие от случая с Эсме, свидетелей пока не обнаружилось. И Изабель не разрешили прочесть ничего из вещей Анджелы.
Зазвонил телефон Диксона.
– Диксон, – сказал тот, отвечая на вызов. Несколько секунд он слушал, и его темные глаза немедленно сосредоточились на Маке, и Мак почувствовал, как волоски на шее встают дыбом. – Мы сейчас же приедем, – сказал Диксон, с грохотом опуская трубку в гнездо и вставая.
Мак вскочил на ноги, мышцы напряглись, готовые действовать. Изабель тоже встала.
– Госпиталь нашел кое-что на записях камер видеонаблюдения, – сказал Диксон. – Это Анджела.
***
Прентисс надел наушники новенького стетоскопа на шею Анджелы. Она оставалась привязанной к операционному столу, хотя в этом едва ли была необходимость. Как и с его предыдущими… пациентами… обезвоживание и утомление делали свою работу.
Он выплеснул ей в лицо стакан воды и смотрел, как она реагирует быстрым вздохом, как приоткрываются ее веки. Она медленно попыталась облизать губы и сохранить то небольшое количество влаги, что еще осталось там.
– Посмотри на меня, – приказал он. Ее глаза начали апатично закрываться. Прентисс нагнулся ниже и ударил ее по лицу, дважды для пущего результата. – Посмотри на меня! – заорал он.
Ее глаза распахнулись и попытались сосредоточиться на нем. Он слегка отстранился, достал из кармана брюк зажигалку и зажег ее – непростой трюк в латексных перчатках. Он осторожно взял конец стетоскопа за черную резиновую трубку прямо над круглым стальным диском, и поместил его над пламенем. Потом он посмотрел в глаза Анджелы.
– Привет, Изабель, – сказал он, улыбаясь.
Брови Анджелы собрались в кучку.
– Всего лишь небольшое сообщение от меня, – сказал он, приближаясь к лицу Анджелы, – тебе. – Его улыбка резко пропала. – Мне не понравилось, как ты испортила мое время с Эсме, – прорычал он. – Но не беспокойся. У тебя будет шанс загладить вину, – жар от металлического стетоскопа разошелся по его пальцам. – И я скажу тебе, как, – произнес он, отстраняясь. – В следующий раз, – он помедлил для драматического эффекта, – я приду за тобой.
С этими словами он бросил зажигалку на пол и поднял руку Анджелы. Ремни на операционном столе звякнули и натянулись, когда она стала извиваться, но все тщетно.
– Нет! – закричала она.
Прежде чем стетоскоп успел остыть, он быстро прижал диск к ее перевернутой ладони. Плоть зашипела, безумный крик Анджелы эхом прокатился вокруг.
– В следующий раз, Изабель, – проорал он, крепче прижимая металл. – Это будешь ты!
Глава 9
– Вот, – сказал Мак, указывая на видео. – Это она, – он стоял возле офицера Дадашьяна, сидевшего за компьютерным терминалом. Мак нагнулся ниже и ближе. – Кажется, она без сознания.
Диксон и Изабель тоже склонились поближе.
– С этого угла, – произнес Диксон, – сказать сложно.
У выхода из госпиталя на парковку камера смотрела из-под потолка.
– Смотрите, что произойдет, – сказал Дадашьян, когда видео продолжило воспроизводиться.
В полной тишине они вчетвером наблюдали за зернистой черно-белой картиной. Хамелеон был одет в белый лабораторный халат поверх слаксов с рубашкой и галстуком. Волосы были седыми, как борода и усы, и он носил очки с толстыми линзами.
Когда он подкатил Анджелу к белому фургону, развернул и поставил колеса на тормоз, стало ясно, что она без сознания – ее голова была пристегнута к подголовнику кресла-коляски. Хамелеон осмотрелся по сторонам, открыл отъезжающую в сторону дверь фургона, а затем расстегнул ремни, удерживавшие Анджелу. Он быстро перекатил ее и воспользовался инерцией, чтобы закатить девушку за дверь и, видимо, на пол фургона.
– Регистрационный номер? – спросил Мак.
– Уже проверяем, – ответил Диксон.
Если чутье ему не изменяло, Мак уже знал, что машина окажется арендованной, заплатили за нее наличкой и показали фальшивое удостоверение личности.
– Он не может забрать кресло-коляску, – тихо сказала Изабель.
Все они наблюдали, как Хамелеон пытается поднять кресло-коляску в фургон, где лежит Анджела.
– Он не продумал все до этого момента, – сказал Мак.
И его план оказался еще наглее.
– Это транспортировочное инвалидное кресло, – сказал Дадашьян. – Оно более массивное и оснащено подголовником. Большинство инвалидных кресел в госпитале – другого типа.
Внезапно Хамелеон выпрямился; в нижнем правом углу компьютерного экрана другая машина свернула и припарковалась рядом с фургоном с водительской стороны. Хамелеон быстро закрыл дверь и убрал кресло-коляску со своего парковочного места.
– Он отказался от своего плана, – сказал Мак, чувствуя, как положение дел начинает меняться в их пользу. – В этот раз все оказалось слишком сложно, – Хамелеон быстро уселся за руль и начал сдавать назад, выезжая из поля зрения камеры. – Хорошая работа, – сказал Мак, хлопнув Дадашьяна по плечу и быстро переключившись на Диксона. – Нам нужно найти это кресло-коляску, – сказал Мак. – Я хочу, чтобы все немедленно занялись этим.
Диксон быстро отошел от них, вытаскивая свой телефон. Дадашьян поднял со стола наушники. Мак повернулся к Изабель и понизил голос.
– А потом мы отведем тебя к этому креслу.
***
Прентисс немного сочувствовал Анджеле. Он никогда в жизни так упорно не учился, как тогда, когда корпел над теми сведениями по анатомии, которые нашел в сети. Анджела, должно быть, изучала нечто похожее. А ведь это только касаемо колена.
Он подкатил к столу поднос с хирургическими инструментами. Разложенные на покрывавшей поднос белой ткани, они позвякивали и блестели под ярким потолочным освещением операционной. Он надел хирургическую маску, но все равно носил усы и бородку, чтобы оставаться в роли. И конечно же перчатки. Всегда перчатки.
Кожа Анджелы под слепящим светом выглядела болезненно-белой, губы слегка приоткрылись, она дышала часто и прерывисто. Глаза оставались закрытыми, как и у большинства пациентов к этому времени. Несомненно, она будет звать на помощь – поначалу. Он оставался с первыми двумя женщинами, и потом осознал, что связать и засунуть кляп будет достаточно. С Анджелой место было обставлено идеально. Удаленное, изолированное, заброшенное – она могла кричать, сколько ей угодно. Прентисс подарил ей под маской ободряющую улыбку хирурга. Анджела, конечно, не заметила, но это еще не повод небрежно относиться к роли. Вскоре она сыграет свою часть.
Как будто оценивая чужую работу, он проверил инструменты: зажимы, пинцеты, скальпели, расширитель раны, даже шприц, который он изначально использовал, чтобы завладеть ею. Конечно же, введение лекарств уже не имело значения.
– Больше никакого наркоза, – объявил Прентисс, голос его звучал жестко и властно, слегка отдаваясь эхом в пустом помещении.
Хоть многие кафельные плитки на полу разбились или отсутствовали, большая часть стен сохранилась нетронутой. Металлическая панель с кранами возвышалась на дальней стене на уровне головы, здесь так же имелось несколько розеток. Но истинная причина, по которой он выбрал эту комнату – это длинные флуоресцентные лампы над головой. В отличие от практически всего в Линда Висте, они работали. Должно быть, здесь недавно побывала съемочная группа. На мгновение он задумался, в какой части госпиталя снимали пилотный эпизод сериала «Скорая помощь». Должно быть, в этой самой комнате.
Он аккуратно взял скальпель из центра подноса.
– Ладно, коллеги, – сказал он. – Давайте сделаем это.
Хирург никогда не работает один.
***
Изабель стянула перчатку с указательного пальца. Кресло-коляска нашлось быстро. Как и отметил Дадашьян, оно не относилось к распространенному оборудованию и нашлось недалеко от того места, где оставил его Хамелеон. Должно быть, кто-то просто сдвинул его с дороги.
– Ты уверена? – тихо спросил Мак.
Они немедленно проверили кресло на отпечатки пальцев, но нашли лишь смазанный отпечаток ладони на одной из рельефных ручек за спинкой кресла и частичный отпечаток большого пальца на другой. На видео Хамелеон носил перчатки. Скорее всего, это были отпечатки человека, который закатил кресло-каталку с парковки в здание – возможно, охранника.
Мак приказал всем оставить их одних в ближайшей комнате ожидания. Диксон встал у входа, чтобы их не потревожили. Он обернулся на них через плечо.
– Да, – сказала Изабель, стягивая остальные пальчики перчатки.
Мак стоял рядом с ней, близко, держа руку на ее пояснице, пока они смотрели на потрепанное и помятое инвалидное кресло. Такой предмет принесет с собой боль, и они оба знали это. Его рука была теплой, прикосновение – мягким. Когда перчатка оказалась снята полностью, Мак обвил рукой ее талию. Изабель посмотрела на его руку на своем бедре и на собственную обнаженную ладонь в считанных дюймах от него.
Прочесть его было бы так просто. Это заняло бы секунду. Диксон у входа изменил позу и осмотрел коридор в обоих направлениях. Прекрати, сказала себе Изабель. Ты здесь не для того, чтобы читать Мака. Сконцентрируйся.
Сделав глубокий быстрый вдох, она коснулась подлокотника кресла.
Скучающий охранник толкал кресло через автоматическую дверь. От яркого света резало глаза, и она вздрогнула. Кто-то заорал «Мотор!» Дюжина лиц промелькнула мимо. Люди произносили речи. Сильный молодой латиноамериканец приподнял передние колеса, катя кресло только на задних, и поспешил дальше по широкому коридору. Что-то было не так. Ничто не казалось реальным. Изабель ничего не узнала, только автоматическая дверь. Еще больше лиц – улыбающихся, нервничающих, плачущих – пронеслось в торопливом ритме. Что происходит? Снаружи госпиталя царила ночь. Небольшая трафаретная вывеска гласила «Госпиталь Линда Виста». Изабель отпустила подлокотник и сделала шаг назад, прямо в руки Мака.
– Я держу тебя, – сказал он позади нее.
Его руки сомкнулись на ее талии, и Изабель инстинктивно накрыла его руки своими, держась за него, пока серая дымка видения постепенно рассеивалась. Образы в ее голове начали выстраиваться по места. Она быстро повернулась к Маку, руки нашли его плечи, глаза пытались видеть сквозь серый туман.
– Госпиталь Линда Виста, – едва слышно выдохнула Изабель. Когда лицо Мака медленно обрело четкость, его глубокие сине-зеленые глаза уставились на нее. – Оттуда это кресло-коляска.
– Линда Виста? – спросил Диксон.
– Вы его знаете? – сказал Мак, резко поднимая взгляд.
– Ну конечно, – ответил Диксон. – Но это не госпиталь. Больше не госпиталь, – Изабель отвернулась от озадаченного лица Мака и тоже посмотрела на Диксона. – Он заброшен. Теперь его используют для съемок фильмов.
***
Оказывается, коленная чашечка полна артерий. Эсме выжила – как и он сам когда-то – но теперь это никогда не повторится, ведь он стал хирургом.
Живи и учись, подумал Прентисс. Он едва не пожал плечами, но остался в роли и держал плечи неподвижно. Хирург ни за что не приблизился бы к операционному столу, пожимая плечами. Сжав стальную ручку скальпеля так, что латексная перчатка едва не прилипла к ней, он взял инструмент как карандаш и нацелился на коленную чашечку Анджелы.
Огромная бедренная артерия проходила по паху, бедру и ноге, в конце концов разветвлялась и миновала колено. Это было прекрасно – все смотрелось так, как должно было. Мысленно он представил себе кадр из «Анатомии Грей». Хотя передняя большеберцовая артерия пролегала с задней стороны колена, он начал спереди, как всегда. Это традиция.
