Текст книги "Обретенная любовь"

Автор книги: Хэрриэт Эсмонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Но это как раз мое желание, мама.

– Уверена, что ей хотелось бы поговорить с генералом Флемингом.

Хотела того Дебора или нет, но ей следовало это сделать. Она страшилась тех неприятных минут, когда они должны будут высказать друг другу бесполезные слова соболезнования. Дебора вышла к генералу на террасу.

– Ужасная история, – заметил генерал, нервно подмаргивая, – и странная. Очень странная. Вы так похожи на Беатрис и в то же время совсем другая. Вы не знали моего мальчика?

Дебора покачала головой:

– Свадьба состоялась в такое неподходящее время, когда...

– Ив большой спешке. Это так похоже на Эдвина.

– И на Беатрис тоже.

– Да, мой мальчик был таким. В нем это было.

Он слегка вздрогнул, когда произнес "мой мальчик". Генерала Флеминга постиг смертельный удар, но, щадя Дебору, он всю возможную вину перекладывал на сына, а не на Беатрис. В мире мужчин считалось делом чести всю ответственность брать на себя.

– Он глупо вел себя в Лондоне, да и в Бате тоже. Когда он приехал сюда, я надеялся, что другое окружение, спорт, охота...

Он прервал речь, а затем продолжил:

– Могло быть и хуже. Благодарение Господу, что все уже позади.

– Это был ужасный несчастный случай, – сказала Дебора.

– Несчастный?

– А вы думаете, нет? Вы полагаете, – спросила Дебора нетерпеливо, следовало провести более тщательное расследование?

– Ни в коем случае. Произошло что-то страшное, необъяснимое. И не надо нам искать, что за этим скрывается. Все кончено, и они похоронены в освященной земле. Кто знает, если мы захотим узнать большее, то...

На террасе показались леди Стеннард и пастор. Когда они подошли ближе, Дебора сказала:

– Я предложила мистеру Ормсби в память Эдвина и Беатрис сделать чтонибудь для церкви, допустим, внести пожертвование на реставрацию.

– Это мы сделаем вместе, – ответил генерал. Глаза его заблестели. Кивком головы он подозвал пастора:

– Мисс Ричи и я решили в память моего сына и моей невестки сделать пожертвование церкви.

Ормсби засиял:

– Мисс Ричи говорила, что она примет во внимание...

– С того места, где я сегодня сидел, я заметил, что отсутствует коечто важное. У вас нет настоящей церковной кафедры, – От старой почти ничего не осталось, – с сожалением ответил Ормсби.

– Мисс Ричи?

– Ну, конечно, – включилась в разговор Дебора, – прекрасная мысль. Новая кафедра с красивой резьбой. Я бы еще предложила сделать каменный цоколь, чтобы у нее было крепкое основание.

– Итак, мы едины во мнении.

Генерал Флеминг казался счастливым. Пастор расточал улыбки и генералу, и Деборе, и леди Стеннард.

Вскоре после этого разговора Джастин отправился провожать Дебору в Сэксволд-холл, а генерала – в гостиницу на вокзале в Ингмере. Сначала завезли генерала. Когда Дебора протянула генералу руку и тот одарил ее щемящей сердце улыбкой, ей захотелось выйти из экипажа, сесть в поезд и уехать отсюда.

Почти всю оставшуюся часть пути Джастин хранил молчание и лишь в конце прервал его:

– Я слышал, вы говорили моей матери, что хотите вернуться домой.

– Да, завтра. Слишком многое мне следует решить.

– Вам было бы проще сделать это здесь.

Мой дом к вашим услугам.

– Я и так уже слишком многим вам обязана. Он наклонился к ней:

– Я не отпущу вас, Дебора.

– Лорд Стеннард, прошу вас...

– Джастин, – напомнил он, – мы же договорились называть друг друга по именам.

– Лорд Стеннард.

Он медленно откинулся назад и усмехнулся, давая понять, что не принимает всерьез ее желания сохранить дистанцию. И все же она видела, как глубоко задело его ее поведение.

Когда экипаж остановился перед входом, он вновь повернулся к ней.

– Если вы твердо решили уехать...

– Да, решила.

– Изабель и я проводим вас на вокзал. В девять отходит поезд на север.

– Сэр Рэнделл отдал распоряжение, что я в любое время могу воспользоваться его экипажем. Мне бы не хотелось, чтобы вы из-за меня проделывали такой длинный путь.

– Вы бы не хотели?

Он посмотрел ей в глаза таким пылким взглядом, каким на Дебору не смотрел еще ни один мужчина.

– Вы предпочитаете отправиться на вокзал одна, а не в обществе своих друзей?

– Я не хотела этим сказать...

– Изабель и я проводим вас, если вы действительно хотите уехать.

– Да, хочу.

Она солгала. И как раз потому, что это была не правда, а в его присутствии она не отважилась бы выдать свои истинные чувства, она так решительно произнесла это.

В ее последний день в Сэксволд-холле послеобеденные и вечерние часы тянулись бесконечно долго. В доме было очень тихо. Когда Дебора переодевалась к ужину в своей комнате, она вдруг услышала суматоху на лестнице и слабый шум колес во дворе.

Медленно спустившись в холл, она увидела, что дверь в кабинет приоткрыта и оттуда, не заметив ее, выходит лакей Бойнтон. В руках у него был поднос с хрустальным бокалом и графином. Быстрым шагом Бойнтон прошел в коридор, который вел в заднюю часть дома.

Дебора вошла в столовую.

Через пять минут туда заглянула миссис Тартон и, запыхавшись, произнесла:

– Ox, вы уже здесь, мисс! И исчезла. Вскоре она вернулась с застенчивой юной служанкой, которая несла суповую миску.

– Алиса обслужит вас, мисс. За то короткое время, что Дебора знала миссис Тартон, она еще никогда не видела ту такой взволнованной.

После ужина Дебора решила немного прогуляться. Вдруг совершенно неожиданно раздался грохот, потрясший все окрестности. Дебора знала – это опять включили насос, как и в первый вечер ее пребывания в Сэксволд-холле.

Она остановилась, раздумывая, и затем завернула за угол дома.

Рядом с боковой дверью, ведущей в это крыло здания, находилось низкое сооружение из обожженного кирпича. Дебора посмотрела наверх, пытаясь найти окно своей комнаты – окно, из которого она увидела девушку, которая, видимо, вошла как раз в эту дверь.

Она надавила на ручку, и дверь открылась. Дебора очутилась в темном коридоре, где неясно виднелась узкая лестница. Рядом находилась еще одна дверь.

Когда Дебора медленно вошла, наружная дверь за ней захлопнулась, и она оказалась в полной темноте.

Ощупывая стену руками, Дебора добралась до другой двери и открыла ее. Сквозь заколоченное окно просачивался слабый свет, но его оказалось достаточно, чтобы осмотреться. Дебора увидела по стенам целый ряд стеклянных витрин и с любопытством нагнулась над ближайшей.

Там, были выставлены прозрачные сосуды, в которых находилось что-то сморщенное, корявое и искривленное. Когда ее глаза окончательно привыкли к темноте, Дебора вдруг увидела, что это. В одном было туловище собаки со вскрытой грудной клеткой, в остальных – заспиртованные конечности и другие части тел животных.

Испуганно отпрянула она назад и, спотыкаясь, выскочила из помещения. Дверь за ней закрылась, и Дебора вновь очутилась в темноте около лестницы. Перила скрипнули, когда она опустила на них руку. Еще громче заскрипела нижняя ступенька, когда Дебора поставила на нее ногу.

Где-то наверху открылась дверь:

– Кто здесь?

Это был голос сэра Рэнделла Гонта. На лестницу упал луч света. Дебора видела, как Гонт со светильником в руках спускается вниз.

– Так, – произнес он, – так. Мисс Ричи.

– Дверь, – запинаясь, хрипло пробормотала Дебора, – входная дверь захлопнулась за мной. Я ничего не могла разглядеть и не поняла, где нахожусь.

Он медленно спустился еще на несколько ступеней.

– Мне кажется, вы подумали, что отсюда попадете в дом более коротким путем.

Он нашел ей оправдание, но голос его звучал при этом иронично.

– Мне очень жаль. Я не знала, что вы вернулись. Я не должна была приходить сюда.

– Не надо извиняться, мисс Ричи. Я сам предложил вам пожить в Сэксволд-холле, сколько вы захотите и, насколько помню, не запрещал изучать те части дома, которые вас заинтересуют.

– Сэр Рэнделл, не будете так добры подержать лампу, чтобы я смогла найти дорогу назад?

– Нет, мисс Ричи, – отрезал он, – уж коли вы здесь, заходите, пожалуйста, и оглядите логово злого доктора-колдуна.

– Я не хочу вам мешать.

– Вы и так уже помешали. Вероятно, вам рассказывали, а если нет, то еще расскажут, какие неблаговидные дела творятся под моей крышей. Убедитесь теперь в этом сами, – сказал он, вновь поднимаясь по лестнице.

И хотя Деборе очень хотелось убежать, она, помедлив, все же последовала за ним. Да, Джастин был прав, рассказывая об удивительной притягательной силе этого человека.

В конце лестницы виднелась распахнутая дверь. Гонт остановился, подождал, пока в нее вошла Дебора, закрыл ее и поставил лампу на стол. Еще четыре светильника освещали лабораторию со стеклянной крышей.

В большом помещении находилась софа, а на длинном столе лежали скальпели и другие инструменты, назначения которых она не знала. На одной из стен висели полки с такими же, как и внизу, стеклянными сосудами и их ужасным содержимым.

– Злой доктор колдун, так меня называют, – повторил он, – и лишь немногие не боятся приходить ко мне. А те, кто боятся, но вынуждены, от отчаяния начинают заискивать. Он остановился перед ней.

– Ну, а как вы, мисс Ричи?

– Я не боюсь и не хочу заискивать.

Естественно, она боялась. На нее вдруг повеяло чем-то зловещим.

– Я не имею права отрывать вас от работы, – помедлив, продолжила Дебора, В другом конце комнаты раздался тихий стук. На приглашение Гонта войти дверь приоткрылась, и появилась миссис Тартон. Увидев Дебору, она испугалась.

– Мне жаль, сэр, я не знала...

– Входите, миссис Тартон.

Экономка бросила на Дебору неодобрительный взгляд. Затем она увидела нетронутый поднос, который принес Бойнтон, и сказала с упреком:

– Вы вообще ничего не ели, сэр.

– Нет. Совершенно забыл об этом.

– Я принесу что-нибудь другое.

– Нет, – устало возразил Гонт, – не надо, у меня пропал аппетит.

А когда миссис Тартон, взяв поднос, направилась к выходу, он добавил:

– Не могли бы вы проводить мисс Ричи в ее комнату?

– Да, сэр.

– Она заплуталась в нашем лабиринте.

– Да, сэр, – скептически повторила миссис Тартон.

Джастин и Изабель появились вовремя, чтобы отвезти Дебору на вокзал. И хотя миссис Тартон наблюдала за отъездом Деборы с нескрываемым облегчением, она все равно не смогла удержаться от критического замечания:

– Хозяин отдал распоряжение, что вы можете воспользоваться его экипажем.

– Лорд Стеннард и его сестра очень предупредительны ко мне, ответила Дебора, – и непременно хотят проводить меня на вокзал. Не хочу их разочаровывать.

Поскольку нигде не было видно хозяина дома, который мог бы по крайней мере пожелать ей счастливого пути, то она была рада обществу Стеннардов.

Когда подошел поезд, Изабель предприняла еще одну попытку:

– Может быть, мы все-таки уговорим вас изменить решение и погостить у нас еще немного? Дебора покачала головой.

– Думаю, мы провели бы несколько приятных недель вместе. Это так много значит для нас, – сказала Изабель.

Джастин с серьезным лицом стоял рядом. Казалось, ему нечего было добавить. Наконец он протянул Деборе руку, и, пока носильщик укладывал ее вещи, они обменялись долгим взглядом.

– Прощайте, – произнесла Дебора.

– Нет, – ответил Джастин, – уж я позабочусь, чтобы мы увиделись.

Наконец-то она возвращалась домой. После длительного утомительного пути она вышла из такси перед своим домом.

Миссис Муир открыла ей дверь. Она была одновременно и обрадована и удивлена.

– Мы не ждали вас так скоро, мисс Дебора. Дебора подождала, пока они не вошли вместе с экономкой в бывший салон ее матери, который теперь принадлежал ей. Затем она медленно стянула перчатки, села в кресло и рассказала миссис Муир так спокойно, насколько это было в ее силах, о смерти Беатрис и обо всем, что произошло.

Миссис Муир всплеснула руками, начала всхлипывать, повторяя "нет", и показала куда-то на каминную доску.

Дебора поднялась и, подойдя к экономке, положила ей руку на плечо.

– Но, мисс Дебора...

– Успокойтесь, миссис Муир. Я знаю, нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

– Но здесь это письмо, – вновь показывая на каминную доску, сказала экономка, – оно пришло вскоре после вашего отъезда, и я подумала, что не имеет смысла пересылать его в Тофт-Уоррен – она передаст вам все лично.

Дебора взяла письмо и, посмотрев на него, сразу узнала почерк, как узнала его и миссис Муир.

Это было письмо от Беатрис.

Глава 7

Письмо от мертвой. Когда миссис Муир немного успокоилась, Дебора вскрыла конверт.

Письмо было написано за день до пожара. В правом верхнем углу Беатрис начертала название усадьбы "Тофт-Уоррен". Значит, миссис Пигль была не права; во время пожара Беатрис находилась в доме.

Она писала, что Дебора не должна приезжать в Тофт-Уоррен. Произошло слишком много страшного. Она надеялась, что письмо застанет сестру в Эдинбурге.

"...Даже если я тебе расскажу все, навряд ли ты сумеешь осознать всю глубину моего позора, но мне надо с кем-нибудь поделиться, а с кем еще я могу это сделать? Ты должна мне помочь, пожалуйста, Дебора. Мы не можем встретиться здесь, где это произошло, так близко от того, кто мне это сделал. Тут я не чувствую себя в безопасности. Мне страшно. Ты должна знать, что сделала я и что сделали мне, но не здесь, где я в его власти и все может быть еще хуже, чем в последний раз. Целую неделю я провела в аду, мое тело истерзано, и мне так стыдно. Я должна приехать к тебе. Пожалуйста, напиши, что ты приглашаешь меня к себе, но не выдавай, что я тебя просила об этом, а то Эдвин будет возражать. Он и так уже вне себя изза этого дьявола, хотя сам во всем виноват. Не знаю, как нам жить дальше и к кому обратиться за помощью. Пожалуйста, напиши, что ты не можешь приехать, но тебе хотелось бы, чтобы я тебя навестила и утешила. Пожалуйста, поскорее. Дебора".

Дебора разыскала Льюиса Маккензи в его бюро.

Она сообщила ему о смерти Беатрис. Мистер Маккензи уставился бесцветными глазами в потолок, пожелтевший от дыма трубки, и пробормотал что-то нечленораздельное. Дебора показала ему письмо. Он прочел его и сказал:

– Да, выглядит так, будто она попала в передрягу. Но я и не ожидал иного. Бедная глупая девочка.

– Что же нам делать?

Он заставил Дебору еще раз подробно и спокойно рассказать все о случившемся. Когда она кончила, он откинулся в кресле и вновь уставился в потолок. После долгого раздумья он передвинул на столе письмо Беатрис.

– Думаю, поскольку молодая леди мертва и мы ей более не в состоянии помочь, то говорить больше не о чем.

– Но...

– Что прошло, то прошло, дитя мое. Конечно, ты не сможешь это все так быстро забыть. Все правовые вопросы оставь мне. Деньги твоей сестры наследуешь ты, и должен заметить, меня это совсем не печалит.

Вернувшись домой, Дебора написала вежливое письмо сэру Рэнделлу Гонту, поблагодарив за гостеприимство. Его угрюмый дом находился за тысячи миль, и все равно она не могла избавиться от его очарования. Она была рада снова оказаться дома, и все-таки ей чего-то не хватало.

На четвертый день после возвращения Деборы ее неожиданно посетили Джастин и Изабель Стеннарды.

Изабель рассказала, что их уже давно приглашали друзья, и они наконец воспользовались этим приглашением. Естественно, им хотелось получше ознакомиться с Эдинбургом, и они были бы очень благодарны, если бы Дебора показала им город.

Пока Изабель болтала, – возможно, Джастин ее даже заранее проинструктировал, – его взгляд со страстной надеждой не отрывался от лица Деборы.

– После всего, что вы для меня за последнюю неделю сделали, это самое меньшее, чем я могу отблагодарить вас, – ответила Дебора.

– Нет, – наконец вступил в беседу Джастин, – нет, не в этом дело. Вы нам вообще ничем не обязаны. Нам достаточно просто вашего общества. Если бы вы посвятили нам день или два и только в том случае, если располагаете временем.., и сами хотите этого...

Таким образом он исключил для Деборы возможность отказа, да она и сама не желала иного.

– Безусловно, я хочу сопровождать вас, – ответила Дебора.

И сказала правду. После того, как Дебора в течение двух дней знакомила их с достопримечательностями города, они решили вместе поужинать.

– Ваш друг вас почти и не видел, – заметила Дебора.

– Ангус все понимает, – пожал плечами Джастин.

– В таком случае он понимает больше, чем я.

– Думаю, это не так. Надеюсь, Дебора, вы догадываетесь о моих намерениях. После тяжелых ударов судьбы, которые вы пережили, еще слишком рано объясняться, но...

– Да. Еще слишком рано говорить о чем-либо.

Ее ответ прозвучал резче, чем она того хотела.

Он наклонил голову, но Дебора видела, что он доволен. Это не было настоящим отказом, и они оба чувствовали это.

– Кстати, – произнес он, меняя тему, – Ангус рассказывал, что вашего деда называли Ричи Бенгальским.

– Это верно.

– Как известно, он был очень богатым человеком.

Джастин проявил завидные знания о семье Ричи и ее благосостоянии. Вполне вероятно, он наводил справки, прежде чем решил, на каком уровне могут складываться их дальнейшие отношения.

– Могу предположить, что у Беатрис не было больших притязаний на наследство, – вскользь заметил он.

– Она была хорошо обеспечена.

При мысли о Беатрис Дебора вновь вспомнила то странное письмо и, поддавшись внезапному чувству, вытащила его из сумочки.

– По-видимому, все-таки придется провести дальнейшее расследование.

Джастину потребовалась целая вечность, чтобы прочесть письмо. Либо он исследовал каждое предложение, не веря своим глазам, либо читал его дважды. Лицо его не изменило выражения, но стало белым.

– В чем дело? – тревожно спросила Изабель.

– Думаю, тебе лучше не читать его. Изабель протянула руку не властно, а скорее просяще. Помедлив, Джастин отдал ей письмо.

– И что это может значить? – спросила Дебора.

– Было бы неверным строить какие-либо предположения. Однако Беатрис слишком часто посещала один известный дом.

Изабель подняла от письма печальные глаза.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила Дебора.

– Ничего особенного.

– Ты не имеешь права обвинять человека на основании подобного письма, – укорила Изабель своего брата.

– Вы оба не называете имени этого человека, – произнесла Дебора.

– Это человек, – пробормотал Джастин, – который желал как можно быстрее покончить с формальностями и погребением.

Она чувствовала, что он, как и она, хватается за соломинку, чтобы придать смысл всей этой истории. Инстинктивно он желал, чтобы его старый противник вписывался в его схему.

– Мне кажется, что причиной спешки было желание уберечь меня от излишних волнений. Кстати, вы были того же мнения.

Ответом Деборе было скептическое молчание Джастина.

– Дебора, в том, что произошло с Беатрис, – мягко произнесла Изабель, – она должна винить только себя. Она же была замужней дамой. А иногда, казалось, забывала об этом.

– Что за пагубное влияние оказывает на всех сэр Рэндел Гонт? возмутилась Дебора. – Что вы знаете о нем, чего не рассказываете мне?

– Нечего рассказывать, – ответила Изабель.

– Но как раз сейчас вы дали понять...

– Гонт, – сказал Джастин, – рассматривает женщин как экземпляры для анатомических исследований и вскрытий, больше ничего.

Изабель тихо застонала.

– Хочешь возразить? – поинтересовался Джастин у сестры.

– Я... – Она посмотрела на Дебору, смущенно засмеялась и медленно покачала головой:

– Этого нельзя отрицать.

– Его пристрастием является изучение жизни, – продолжал обличать Джастин, – и это интересует его больше, чем сама жизнь.

– Жена сэра Рэнделла... – начала Дебора.

– Она страдала от болезни, от которой благодаря терпеливому уходу и признанным медицинским методам могла бы излечиться. Но этого показалось Гонту недостаточным. Он, прежде всего, анатом. Желая во всем убедиться сам, он использовал собственную жену для экспериментов, а когда она скончалась в мучениях, это не послужило ему уроком, и он продолжил работу еще энергичнее. Он искал новый.., материал. И даже, если это были еще живые люди, то скоро они становились трупами.

– Джастин, – Изабель коснулась его руки, – нельзя ли оставить мертвых в покое?

– А как быть тогда живым, рискующим умереть насильственной смертью, пока он продолжает творить свои дела?

На следующее утро Джастин и Изабель вновь зашли к Деборе, которая между тем получила еще одно письмо. Оно пришло от леди Стеннард, которая предлагала мисс Ричи навестить их дом. Она писала, что Дебора познакомилась с их местами при печальных обстоятельствах, и было бы неверным сохранить это впечатление навсегда. Возвращаясь домой, Джастин и Изабель привезут Дебору в Стеннард-Прайори, где она сможет отдохнуть. Ее приезд очень бы обрадовал леди Стеннард.

Джастин сиял:

– Как мило с маминой стороны. Что за чудесное предложение! Она права, Дебора, вы должны это признать.

– Но я ведь только что вернулась домой.

– У вас сложилось превратное впечатление о наших местах. Мы смогли увидеть ваш прекрасный город вашими глазами. Пожалуйста, позвольте сделать нам то же самое для вас. Поедем, и вы увидите пустошь, как мы... Как я ее вижу.

– Это письмо является частью заговора, – беспомощно рассмеялась Дебора.

– Итак, когда мы отправимся?

– Вы оба приехали вскоре после моего возвращения, и приглашение вашей матери последовало так быстро...

– Вероятно, эта идея пришла ей в голову вскоре после нашего отъезда.

– Джастин...

Дебора непроизвольно положила свою руку на его. Это смутило девушку, и она покраснела, но прежде чем смогла убрать руку, Джастин накрыл ее своей и крепко сжал.

– Прежде чем уехать, вы подсказали ей эту идею, – упрекнула его Дебора, – все было заранее спланировано.

Джастин принял вызов, брошенный Деборой:

– Когда мужчина знает, чего хочет, он сглупит, если положится на случай. Он должен действовать по своему усмотрению.

– И каковы ваши намерения?

– Я скажу вам об этом, когда буду уверен, что наши намерения совпадают.

Чтобы не отвечать, Дебора предложила Джастину и Изабель познакомиться с мистером Маккензи. Может, его здравый смысл спасет ее.

Если только она хотела быть спасенной.

В обществе адвоката Джастин держался сдержанно и почтительно. После краткой беседы он и Изабель откланялись, оставив Дебору с мистером Маккензи вдвоем.

– Как вы считаете, можно мне так быстро вновь вернуться в Норфолк? спросила Дебора.

– Мне кажется, ты уже все решила, для чего же спрашивать? Только отнимаешь у меня время. Оба улыбнулись.

– Значит, я могу принять приглашение леди Стеннард?

– Они производят впечатление респектабельных людей, а ты уже достаточно взрослая, чтобы самой решать.

И после некоторого молчания добавил:

– И еще одно. Лучше тебе держаться подальше от того другого, этого сэра Рэнделла, который тебя приютил в первый раз.

– А при чем здесь сэр Рэнделл?

– Сегодня до меня дошли кое-какие слухи с Николсон-стрит.

Всем было известно, что Николсон-стрит – это, прежде всего, Эдинбургская академия хирургии.

– Я слышал его имя, – продолжил мистер Маккензи, – Королевская академия хирургии в Лондоне строго осудила его. Он признан виновным в проведении опасных и аморальных анатомических исследований и применении гипноза. Он был даже лишен звания доцента.

Про себя Дебора подумала, что, видимо, эти гонения на Гонта происходили как раз в то время, когда он из-за пожара вынужден был вернуться домой и так же поспешно затем уехать в Лондон. А потом, когда приговор был уже вынесен, он тайно приехал в Сэксволд-холл и закрылся в своей лаборатории.

– Не думаю, что мне грозит опасность, если мы встретимся.

– Однажды вы уже встретились. Возможно, это произойдет еще раз.

Затем мистер Маккензи добавил, что на сей раз Дебора поедет в сопровождении служанки. Он уже нашел ей подходящую девушку, и Дебора заверила его, что Кирсти Гамильтон ей понравится. Она только спросила, будет ли девушка согласна покинуть Шотландию на одну-две недели. Маккензи рассерженно заявил, что девушка должна быть счастлива получить такое хорошее место, а к тому же еще и возможность путешествовать.

– Значит, ты хочешь остаться там на одну или две недели? Твое пребывание у них не будет длительным?

– Этого я не планирую, нет.

– А мне кажется, что за тебя уже все спланировано.

Маккензи тихо рассмеялся.

Кирсти Гамильтон оказалась краснощекой миловидной девушкой, очень усердной и застенчивой. Она сразу подружилась с камеристкой Изабель.

Когда багаж был уложен, а прислуга размещена в вагоне второго класса, Дебора поинтересовалась:

– Это не та девушка, что я видела в Стеннард-Прайори?

– Нет, – ответила Изабель недовольно, – Мириам исчезла вскоре после вашего отъезда.

– Исчезла?

– Не сказав нам ни слова. Просто однажды утром ее не оказалось на месте. У многих из этих девушек совершенно отсутствует чувство долга и благодарности.

– И вы не знаете, куда она делась?

– Был какой-то парень в деревне, – равнодушно произнес Джастин, никогда не знаешь, что выкинут эти люди.

– Мама нашла для меня другую девушку, ту, что вы видели. Но я сомневаюсь, что она мне подойдет. Когда мы вернемся, придется подыскать новую.

Прошло несколько часов, и Дебора начала постепенно узнавать скудный ландшафт за окном. Она вдруг почувствовала, что тот же необъяснимый страх, что и в первый раз, закрадывается ей в душу. Тогда это оказалось обоснованным. Но теперь ей нечего бояться, просто это неприятное чувство, оставшееся от ее последнего визита сюда, и оно скоро пройдет.

Когда же они наконец прибыли в Ингмер, Джастину даже удалось дать ей понять, что она вернулась домой. Это было опасно приятное чувство, которому не следовало поддаваться.

Смеясь, они вышли из поезда. Дебора узнала носильщика, к которому обращалась за помощью прошлый раз. А невдалеке она увидела еще одного человека, который был ей знаком. В экипаж садился генерал Флеминг, и какойто господин, стоявший к ним спиной, помогал ему при этом. Прежде чем Дебора смогла обратить внимание генерала на себя, господин обернулся. Это был сэр Рэнделл Гонт.

Проследив за взглядом Деборы, Джастин взял ее за руку и повел на станцию.

Перед вокзалом стояло несколько экипажей. Вдруг раздался громкий возглас. Высокий молодой человек подошел к Джастину, обнял за плечи и оглядел Дебору беззастенчивым взглядом.

Изабель казалась рассерженной, а когда молодой человек поприветствовал ее с ироничной вежливостью, она отвернулась и пошла к ожидавшему экипажу, небрежно пробормотав "мистер Чивнинг".

Джастин представил Деборе своего друга Гарри Чивнинга. Тот склонился, но Дебора быстро освободила руку от дерзкого рукопожатия и направилась за Изабель.

Когда Джастин уже поднимался в экипаж, они услышали громкое ржание лошади. Затем раздался возглас, крик и стук копыт. Из своего окна Дебора могла увидеть, как ссорились два кучера. Вдруг закричала женщина: откудато выскочила маленькая девочка, побежала перед лошадью и внезапно упала. В тот же момент колесо переехало ей ногу.

Крик девочки как ножом полоснул Дебору по сердцу. Стремительно выскочила она из экипажа вслед за Джастином и побежала по булыжной мостовой.

Из здания вокзала в это время как раз выходил сэр Рэнделл Гонт.

Тотчас оценив ситуацию, он подбежал к пострадавшей девочке. Мать пыталась приподнять ребенка.

– Не трогайте ее! – воскликнул Гонт. Между тем перед гостиницей собралась небольшая группа людей, издающих негодующие возгласы. Мать, как бы защищая, прижала девочку к себе.

– Позвольте мне посмотреть ногу, – попросил Гонт.

Толпа, будто направляемая невидимой рукой, выступила вперед и встала между ним и женщиной с ребенком. Вне себя от ярости Гонт поднял руку. Дебора была уверена, что он силой начнет себе прокладывать дорогу в толпе. В это мгновение вперед выступил Чивнинг.

– Думаю, вы здесь не нужны, Гонт.

– Нога! Вы что, не видите, важно, чтобы сразу...

– Если потребуется ампутация, – грубо ответил Чивнинг, – я лично позабочусь о том, чтобы ее быстро и без затей провел квалифицированный хирург.

Одна из женщин принялась увещевать его.

Гонт посмотрел на их мрачные лица, затем мельком взглянул на Дебору. Казалось, он был взбешен тем, что она присутствует при его унижении, потом резко повернулся, сел в свой экипаж и захлопнул дверцу. Когда он уезжал, кто-то из толпы поднял что-то с земли. И прежде чем экипаж выехал на центральную улицу, мужчина бросил вслед ему камень.

Он прочертил длинную узкую царапину на блестящей черной поверхности экипажа и упал на мостовую. Это был большой овальный зрячий камень.

Глава 8

Джастин обещал показать ей пустошь такой, какой он ее видел. А когда nm хотел чего-либо добиться, то претворял это в жизнь. Иногда Дебора задавалась вопросом, не собирался ли он медленно, но верно завоевать ее. Он будет говорить и уговаривать до тех пор, пока не убедится, что она не в состоянии отклонить его предложение.

При этом он вел себя очень тактично, она никогда не чувствовала себя чем-либо обязанной и могла в любое время, поблагодарив за прекрасный прием, вернуться в Эдинбург.

Но с каждым днем мысль о возвращении домой становилась все менее желанной. Джастин очаровывал ее, она понимала, что все большее место начинает занимать в его жизни.

В то время, как он показывал ей окрестности и свои владения, леди Стеннард знакомила ее, как ведется хозяйство в усадьбе. Тут и там леди Стеннард роняла замечания типа "ну, это вы еще увидите, дорогая" или "возможно, вам придут лучшие идеи", как будто знала, что вскоре Деборе самой придется заниматься всеми этими делами.

– В этом году так сухо, – произнесла как-то леди Стеннард, когда они стояли на террасе и смотрели вниз на маленькую речушку, не более, чем ручеек.

– Я слышала, что даже некоторые из озер высохли. Так, однажды можно будет увидеть дно этого непостижимо глубокого озера. Джастин не рассказывал вам еще о нем? О, знаете, это жуткое место – озеро всегда выглядит темным, даже когда светит солнце. Здесь ходят рассказы о брате и сестре, которые много лет назад в нем утонули... А еще существует легенда о загадочном лице, которое смотрит из глубины и заманивает людей в воду.

– В различных уголках Европы я много слышала подобных историй, ответила Дебора.

Воскресным утром они все вместе отправились в церковь. Пастор Джеральд Ормсби приветливо улыбнулся Деборе, а все собравшиеся повернулись в ее сторону.

Деборе хотелось сказать, что ее присутствие здесь означает лишь, что она гость в Стеннард-Прайори. И не более того. Пока.

Джастин вместе с Деборой и Изабель отправились на бега в Тетфорд, где Дебора еще не бывала.

– Что это? – спросила вдруг Дебора, показывая на небольшой холмик с горкой камней наверху, внизу по углам которого лежали камни побольше.

– Могила, – даже не посмотрев в ту сторону, ответил Джастин, – какаято девушка покончила с собой.

Несмотря на теплую погоду, Изабель вздрогнула. Дебора еще раз оглянулась на холм. Четыре камня по углам были зрячими.

– Надеюсь, – вздохнула Дебора, – эти камни отведут зло от бедняжки.

– Или удержат ее там, – произнес Джастин.