Текст книги "Посредник"

Автор книги: Хэнк Дженсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

9

Мне нужно было расхохотаться. Это старый гангстер боялся, что его дочь узнает, кем он был в прошлом. А она стыдилась рассказать ему, что половина Европы побывала на ее стриптиз-шоу.

Но я не засмеялся:

– А разве он не знает? – спросил я.

– Он мне присылал деньги, чтобы я училась пению. Он считает, что я занималась во Франции музыкой. Но у меня, по-моему, нет способностей. Вот мне и пришла идея выступать в стриптизе.

– Вот так, значит?

Она покраснела.

– Да не так. Моя работа – это искусство. Женское тело прекрасно.

– А ваша мать? – спросил я.

– У меня нет матери. Она умерла, когда я была совсем маленькой. И вообще, у нас с отцом нет больше никаких родственников. Отец очень любит меня. Если он узнает, что я…

– Бесстыдно выставлялись нагишом, – закончил я.

Она зарделась.

– Пожалуй, для него это будет звучать именно так.

То, как она краснела и стеснялась, очень подействовало на меня. Я решил, что дам Майеру возможность уехать подальше и не буду писать о нем ни слова. Вот так на меня влияет невинность и чистота молодой красивой девушки.

– Поехали! – сказал я, вставая. – Уже поздно.

Мы сели в машину и поехали обратно в Стоунвилл.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она с тревогой.

– Не беспокойтесь. Я не раскрою вашей тайны.

– Это очень мило с вашей стороны. Я очень сожалею о том, что с вами сделала.

– Оставьте ваши извинения. К тому же вы меня ненавидите.

– Вы вынудили меня. Вы так смотрели на меня.

– Я никак не пойму: вы ненавидите всех, кто смотрит на ваше выступление?

– Нет. Я их не ненавижу, но и не люблю. Я просто о них не думаю. Когда я выхожу под лучи прожекторов, я уже одна в целом мире. Я горжусь красотой тела и тем, что я делюсь этой красотой.

– И вы не смущаетесь, когда столько мужчин разглядывают вас обнаженной?

– Я просто не думаю об этом так, как вы сказали. Когда я выполняю стриптиз, я не считаю, что в этом действии много сексуального.

– И все же непонятно, почему вы так смущались там, на озере?

– Потому что когда я на сцене, это одно, а вот когда кто-то…

До меня дошло.

– Так вы хотите сказать, что я вам небезразличен?

Наступила долгая пауза. Я вырулил на обочину, а потом заехал в кусты. Там я остановился, выключил двигатель и вышел из машины. Мы нашли поляну.

Ее темперамент был подобен вулкану. Она стонала, кричала, кусалась и царапалась. Обессиленные, мы почти четверть часа лежали рядом, не двигаясь.

* * *

– Высади меня здесь, – попросила она. – Будет смешно, если мы явимся домой вдвоем.

– Мне все равно надо увидеть твоего отца, – ответил я.

– В другой раз.

– Сегодня. Это срочное дело.

Я остановился недалеко от дома, мы вышли из машины и пошли к крыльцу. Джин нашла ключ и открыла дверь. Внутри было тихо. Так тихо бывает только в пустом доме.

– Странно, – проговорила Джин, как будто прочитала мои мысли.

Она прошла в комнату, подошла к столу, взяла со стола листок, прочитала.

– Отца не будет два или три дня. Странно, раньше он никогда так не уезжал.

Я все понял. Мне надо было сразу догадаться, что задумал Майер, когда он спрашивал, что будет, если Андерсон сдастся полиции. Я лихорадочно соображал, что может предпринять Майер.

– Пойди наверх и посмотри, взял ли он с собой чемодан.

– Какого черта ты тут командуешь? – спросила Джин сухо.

– Послушай. Это очень важно. Ты должна мне довериться. Делай, что я скажу.

Она пошла наверх. Едва она вышла из комнаты, я достал складной нож и бросился к письменному столу Майера. Так и есть. Он взял с собой пистолет. Через две минуты вернулась Джин.

– Он ничего с собой не взял, даже зубной щетки.

– Твой отец в опасности, – сказал я. – Мне необходимо сделать для него то, что я смогу.

– А что за опасность? – спросила она с тревогой в глазах.

– Я не могу тебе сказать. Я ему обещал молчать. Ты ничего не должна делать. Не ищи его и не выясняй, куда он ушел.

– А ты собираешься искать его?

– Возможно.

– Я поеду с тобой. Если отец в опасности, я должна быть рядом с ним.

Я немного подумал.

– Ну, хорошо. Я возьму тебя с собой, но с одним условием. Мы поедем в Чикаго. Я постараюсь найти твоего отца, но ты должна будешь сидеть в номере какого-нибудь маленького отеля. Ты же не хочешь, чтобы тебя нашли журналисты?

Она испуганно замотала головой.

– Договорились? – спросил я.

– Договорились, – ответила она после минутного раздумья.

10

Я открыл дверь своей квартиры, включил свет и прошел в гостиную. Там я тоже включил свет, снял пиджак и направился в спальню. Но вдруг остановился, как вкопанный. С дивана, потягиваясь, на меня смотрела Шейла.

– Ты паразит, – проговорила она презрительно.

– Какая муха тебя укусила? И вообще, как ты сюда попала?

– Управляющий дал мне ключ. Он мне его еще раньше давал, помнишь? Тогда ты потерял свои штаны.

Это был прямой намек на негатив.

– Я был занят, – сказал я уже сдержаннее.

Она вскочила на ноги и гневно засверкала глазами.

– Ты пустил меня по ложному следу. Ты ведь обещал помочь.

У меня был жаркий денек, и мне просто необходимо было принять душ.

– Послушай. Я хочу принять душ. Я сейчас вернусь, и мы поговорим.

Она последовала за мной в спальню.

– Сейчас я буду снимать штаны.

Фыркнув, она отвела глаза в сторону.

– Ты подвел меня, Хэнк, – пожаловалась она.

Я прошел босиком в ванную комнату, включил душ и, перекрикивая шум воды, ответил:

– Я не подводил тебя, мне просто нужно было срочно заняться делом Андерсона.

– Ты должен мне помочь, Хэнк. Должен.

Я быстро помылся и вышел, укутавшись махровой простыней.

– Это мой первый шанс здесь, Хэнк, с тех пор, как я вернулась. Я должна доказать, что я что-то могу.

– Разумеется, – проговорил я, вытираясь и проходя в спальню, чтобы найти там чистую рубашку.

Шейла нашла ее быстрее, расстегнула пуговицы и подала мне.

– Прямо как жена, а?

Наступила долгая пауза. Такая долгая, что я успел понять, насколько глупую фразу я произнес.

– Я никогда не смогу быть хорошей женой, – проговорила она мрачно.

– Да брось ты. Поменьше думай о своем снобе-англичанине.

– Он был слабовольный, а родители у него отвратительные. Моя гордость пострадала, именно поэтому я должна сейчас хорошо работать. Если у меня не получилось в личной жизни, то должно получиться в газете.

– Тебе не надо доказывать. Мы все знаем, что ты хорошая журналистка.

– Я должна это доказать себе. Я должна первой найти эту Джин Браун. И ты мне поможешь, Хэнк.

Всего четверть часа тому назад я отвез Джин Браун во второразрядную гостиницу на окраине города. Я строго-настрого велел ей никуда не выходить. Только мне одному во всем Чикаго было известно, кто такая Джин Браун и где она находится.

– Я сделаю все, что смогу, дорогая, но не сейчас. У меня очень важное и срочное дело.

Шейла посмотрела на меня переполненными от слез глазами. Вскоре она уже плакала на моем плече.

– Я несчастная, Хэнк. Бесполезная, никому не нужная.

– Успокойся, дорогая. – Я гладил ее по волосам. – Подожди меня здесь. Я скоро вернусь, и мы что-нибудь придумаем. Ладно?

– А что мне делать, Хэнк?

– Просто ждать.

– Мне не надо было уезжать в Англию.

– Пожалуй.

– Я наверное, сумасшедшая. Но я не могла не поехать. Я его так люблю, что готова умереть.

Когда держишь в объятиях дамочку и всеми силами пытаешься успокоить ее, а она вдруг заявляет, что до смерти любит другого, то это как пощечина.

Я легонько оттолкнул ее.

– Мне пора. Я скоро вернусь.

11

Лэнгдейл огляделся по сторонам, потом наклонился ко мне через стол и спросил, в упор посмотрев на меня здоровым глазом:

– Ты передал ему все, что я сказал?

Во мне поднялась волна злости. Репортеру приходится иметь дело с разными людьми, и не все они должны нравиться. Есть ребята, которые помимо взломки сейфов, нормальные прямые люди, умеющие держать свое слово. Но такие, как Лэнгдейл – мерзкие скользкие типы, злобные и трусливые. Впрочем, все шантажисты похожи по характеру.

– Да. Я все ему сказал, как ты просил.

Мне приходилось сдерживаться. Я должен был помочь Майеру ради его дочери.

– Он все понял?

– Да. Но он не может достать двадцать тысяч. У него нет таких денег.

– У кого-то должны лежать деньги из банка. Там ведь было сто кусков. У Джонсона их нет. Андерсон не успел с ними ничего сделать. Так что они у Майера. Пусть делится.

– Ему нужно пару дней, чтобы собрать всю сумму.

Лэнгдейл злобно сверкнул глазом и опрокинул рюмку виски, как будто это было молоко.

– Пару дней, чтобы сдернуть отсюда. Не выйдет, крайний срок – полночь.

Я вздохнул. Мне никак не удавалось уговорить этого типа дать побольше времени Майеру.

Лэнгдейл опять наклонился ко мне.

– Ты видел там девицу?

– Да, – проговорил я сдерживая волнение.

– Его дочь?

– Майер говорит, что дочь.

– Не могу поручиться за ее здоровье, – хихикнул Лэнгдейл.

Мне стоило неимоверных усилий, чтобы подавить желание дать ему в морду.

– Ты сам понимаешь, Лэнгдейл: если ты наведешь Андерсона на девушку, то он ее не пощадит.

– Это точно. Так что звони Майеру и все ему объясни. У него осталось, – он повернулся и посмотрел на часы на стене, – шесть с половиной часов.

Я поднялся.

– Увидимся позже, – проворчал я, не глядя на него и вышел.

* * *

Инспектор Блант внимательно смотрел на меня голубыми глазами.

– Не знаю, что я еще могу сделать, Хэнк. Все Полицейские сейчас ищут Андерсона. Детективы проверяют всех, кто когда-то знал его. Теперь все дело во времени.

– Но пообещай, – попросил я, – если у тебя появится хоть какая-то ниточка, ты дашь мне знать. Я хочу быть там, где его будут брать.

– Хочется заполучить информацию для репортажа, а?

– Да. Здесь сложная история. У меня предчувствие, что кто-то может найти Андерсона раньше твоих людей.

Блант подозрительно прищурился.

– Ты ничего не скрываешь от меня?

– Тут такая путаница. Но я ничего не могу тебе сказать, что помогло бы делу. Даже если бы я тебе это рассказал, ничего бы не изменилось.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Тогда не теряйся. Я дам тебе знать, если что-нибудь появится. Звони.

Я взглянул на часы. Половина восьмого. Тут я не выдержал.

– Послушай, Блант. Мне кажется, что Андерсон сегодня должен вырваться из города. Обязательно. Ему будет плевать на риск. Я могу сказать, куда он должен прийти. Пусть твои люди устроят там засаду.

– Черт побери! О чем это ты толкуешь, Хэнк?

Я потянулся за карандашом и написал на листке адрес Майера.

– Я прошу тебя послать по этому адресу несколько человек. Я почти уверен, что Андерсон появится там после полуночи.

– Это что – еще один твой фокус?

– Нет. Просто у меня сильное предчувствие.

– Ну хорошо. Только учти – если это твой очередной трюк, то не жди от меня больше никакой помощи.

Я позвонил Шейле.

– Ну, как дела, дорогая?

– Ты когда вернешься, Хэнк?

– Похоже, я застряну надолго.

– Мне уже надоело тут торчать.

– Знаешь что? Проверь-ка еще раз фальшивую Джин Браун. Может быть, она что-то скажет.

– Да ничего она не скажет. Она же глупая.

– По крайней мере, ты хоть чем-то займешься, пока ждешь меня.

– Ну ладно. Я попробую.

– До встречи.

Я повесил трубку и посмотрел на часы – 19.45.

* * *

Он по-прежнему сидел в том же баре и ждал.

– Я не смог связаться с Майером. Но ты не должен спешить. Дай ему побольше времени.

– Он ищет деньги, – проговорил Лэнгдейл. – Все остается в силе. Я не привык шутить и держу слово, иначе бы мне не платили. Я жду до двенадцати.

– Ну, допустим, ты скажешь Андерсону, и что он по-твоему сделает?

– Ты это знаешь не хуже меня. Он поедет и продырявит Майера.

– Ты кое-что не учитываешь. Может, его там будет поджидать целый грузовик полицейских.

Лэнгдейл криво усмехнулся.

– Значит, ты уже проболтался. Навел фараонов. Я так и знал. Не зря говорят: «Не доверяй журналистам».

– Какое это имеет значение? Ты бы все равно сообщил Андерсону.

– Это уже его проблемы. Для меня главное получить заранее монеты.

Теперь я понял, почему Лэнгдейл не хотел ждать после полуночи.

– Так ты хочешь получить деньги с Андерсона, если Майер тебе не заплатит?

– А ты как думал? Я должен получить свое так или иначе. Не забывай – я жду только до двенадцати.

* * *

Крошка Джо, как его звали в преступном мире за маленький рост, потер кий и сделал удар.

– Ты заставил меня ждать, – пожаловался он.

– Сейчас есть дела поважнее биллиарда, – проговорил я. – Я тебе иногда помогаю. Теперь ты мне помоги найти Андерсона.

Крошка Джо зыркнул глазами по сторонам и, убедившись, что никто не подслушивает, сказал:

– Брось это, Хэнк. Для тебя тут нечем поживиться. Андерсон свихнулся. Двадцать лет в тюрьме – не шутка.

– Мне нужно повидаться с ним. У меня личное дело.

Джо отрицательно покачал головой.

– Я не знаю, где он засел. Но лучше его не трогать. Он же псих.

– А что там говорят про Майера?

– Значит, ты тоже слышал, Хэнк. Прошел слушок, что Андерсон дает десять штук тому, кто наведет его на Майера.

Я присвистнул.

– Порядочная сумма. А откуда у Андерсона такие деньги?

– А помнишь ограбление банка? Наверное, Андерсон успел припрятать эти денежки до того, как его взяли.

– Помоги мне, Джо. Выясни, как мне выйти на Андерсона. Очень нужно. Я тут еще появлюсь, а ты постарайся что-нибудь разнюхать.

– Ты сильно-то не рассчитывай, – предупредил Джо.

Я вышел на улицу. Было уже без пяти девять. Неподалеку мальчик с газетами что-то кричал. Я сделал несколько шагов, когда вдруг до меня дошел смысл отдельных слов. Я повернулся, купил «Чикаго Кроникл» и развернул газету. Большой заголовок сообщал:

«Джин Браун, известная стриптиз-звезда, скрывается в Чикаго».

Это был репортаж Шейлы Ланг с фотографиями Джин и рассказом о том, как она исчезла после прибытия поезда и как Шейла разыскала ее в небольшой гостинице на окраине Чикаго.

Я не на шутку рассвирепел и тут же позвонил в редакцию. Шейлы не было на месте, и мне пришлось разговаривать с шефом.

– Как Шейла нашла Джин Браун? – спросил я.

– Очень просто, – ответил шеф. – Она пошла к фальшивой Браун. Пока они разговаривали, позвонила настоящая Браун. Фальшивая болтала по телефону и сумела выудить у настоящей ее адрес. А потом она за сотню с удовольствием продала адрес Шейле. Та взяла фотографа и поехала в гостиницу. Вот и все.

– А давно продают этот номер на улицах?

– Наверное, уже с час. А ты что беспокоишься?

– Есть причины.

– Я так и понял. Берегись Шейлу, когда встретишь. Она считает, что ты от нее что-то скрывал. Настоящая Браун намекала, что это ты спрятал ее в эту гостиницу.

– Если бы я беспокоился из-за Шейлы, – сказал я, – то был бы счастливым человеком.

12

Джин не сумела понять, что Гертруда Дейн была ненадежным другом. Позвонив ей, Джин обрушила на себя прессу.

Я сел в машину и поехал в гостиницу к Джин.

Внизу дежурил тот же клерк, который видел меня с Джейн, когда я привез ее. Я направился к лестнице, чтобы подняться в номер, но дежурный остановил меня.

– Ее там нет.

Я удивленно посмотрел на него.

– Она что, ушла?

– Совершенно верно.

– А давно?

– С полчаса примерно.

– А куда она пошла?

– Я не спрашивал.

Мне показалось, что клерк что-то не договаривает. Есть два способа заставить говорить таких людей: можно их напугать или купить. Этот малый выглядел так, что я засомневался в обоих способах. Склонившись к конторке, я спросил:

– Что ты скажешь насчет двадцати долларов?

– Мне надо кого-то убить?

– Нет. Скажи то, что ты знаешь. Я не из болтливых. Все, что ты скажешь, будет забыто через пять минут. К тому же, я рассеянный и могу вместо двадцати дать тридцать.

Дежурный облизнулся.

– Тридцать, – проговорил он, как будто уже воображал, как он потратит эти деньги.

– Тридцать, – подтвердил я.

Он смотрел мне в глаза целую минуту.

– Ты сам напросился. Я не хотел тебе говорить. Я видел, как ты привел эту даму, и тебе не очень-то понравится, если ты узнаешь, что она ушла с другими парнями.

У меня перехватило дыхание.

– Их было двое? – выдавил я.

– Да. Похоже, она их хорошо знала. Они держали её под руки.

– Что еще? – спросил я.

– Все.

У меня засосало под ложечкой, и лоб покрылся испариной.

– Я не хотел говорить, – сказал дежурный. – Я не знал, что ты так расстроишься из-за этого.

Парень ушел и вскоре вернулся с бокалом и бутылкой. Он налил мне приличную порцию, и я на одном дыхании осушил ее.

– Полегчало? – спросил дежурный.

– Да.

Я достал бумажник и положил на стойку два двадцатидолларовых банкнота. Парень удивленно смотрел на меня и на деньги.

– Рассчитаешься за спиртное, остальное оставишь себе, – сказал я и вышел на улицу.

13

Я чертовски беспокоился за Джин, потому что почти был уверен, что к ее исчезновению причастен Андерсон. Иногда у людей бывает такое предчувствие. Почти уверенность.

Лэнгдейл стоял у стойки бара с двумя другими мужчинами, но он видел, как я прошел и сел за свободный столик в углу. Немного погодя Лэнгдейл подсел ко мне.

– Десять тридцать, – напомнил он. – Осталось полтора часа.

– Я был у Майера, – проговорил я тихо. – Он мне передал деньги.

У Лэнгдейла в здоровом глазу засверкал жадный огонек.

– Давай их.

– Не спеши. Я устал. Мне надо выпить.

Он нетерпеливо помахал бармену, чтобы тот принес нам выпить.

– Ты получил все деньги? – спросил он озабоченно. – Мне нужно двадцать кусков или ничего.

Я не спеша выпил, потом бросил взгляд на вечерний выпуск «Чикаго Кроникл», торчавший из кармана пиджака Лэнгдейла.

– Ты уже видел вечерний номер? – спросил я сухо.

– Да. Дочка у Майера неплохо устроилась.

– А как ты собираешься навести Андерсона на Майера?

– Я уже говорил, – ответил он подозрительно. – Дам объявление в газету.

Он врал, я был в этом уверен.

– Мне нужно увидеть Андерсона, – сказал я тихо. – Как это можно сделать?

Он развел руками.

– Все хотят. В Чикаго нет ни одного фараона, который бы не хотел встретиться с Андерсоном.

– Мне казалось, ты можешь помочь.

– Меня интересуют только монеты. Давай их.

Я удивленно посмотрел на него.

– Ты что, спятил? Я не могу передавать здесь такие деньги. Надо все сосчитать. Мы поедем и найдем укромный уголок.

И снова в здоровом глазу Лэнгдейла мелькнуло подозрение.

– У тебя деньги точно с собой?

Я похлопал себя по нагрудному карману.

– А что у меня здесь, по-твоему?

Он еще некоторое время колебался. Потом посмотрел на двух мужчин у стойки. Те внимательно следили за нами.

– Ладно. Пошли, – сказал он.

Мы сели в мою машину. Я проехал несколько кварталов, свернул на одну боковую улицу, потом на другую, заехал на тротуар и въехал в какую-то темную аллею.

– Это место подойдет, – сказал я мрачно и остановил машину, выключил двигатель и вышел. Лэнгдейл вышел вслед за мной. Внешне я был совершенно спокоен, хотя внутри у меня все кипело от злости. Я не собирался деликатничать с этим шантажистом, мне было необходимо спасать Джин. Она была в руках Андерсона, а этот человек мог сделать все, что угодно.

– Может, нам лучше… – начал Лэнгдейл, но я схватил его за плечо, развернул и нанес удар в переносицу. Он отшатнулся, споткнулся о какой-то камень и рухнул на землю.

В свете подфарников было видно, как на лице Лэнгдейла, который с трудом уселся, отразилось удивление и боль.

– Встать, – сказал я.

– Ты с ума сошел, Дженсон? – простонал он.

– Встать!

Он с трудом поднялся. Я снова ударил его в лицо.

– Что ты делаешь, Дженсон? – бормотал он, морщась от боли и вытирая текущую из носа кровь. Он был испуган и не понимал, почему его бьют. – Перестань, Дженсон. Мне больно.

– Ты знаешь, где Андерсон. Ты собирался навести его на Майера.

– Не бей меня, – простонал Лэнгдейл. – Не бей меня.

– У него сейчас Джин. Ты продал ее Андерсону. Ты увидел ее снимки в газете и навел его. Ты должен знать, где Андерсон.

Мысль о том, что он продал Джин, привела меня в ярость, и я пнул Лэнгдейла.

– Где Андерсон? Мне нужно его найти.

– Ты что-то мне сломал, – плакал он. – Я слышал хруст.

Но я уже очумел. Его стоны только еще сильнее бесили меня. Я приподнял его и снова ударил.

– Где Андерсон? – требовал я.

– Перестань. Ты меня убиваешь.

– Андерсон!

– Ради Бога, не бей. Отпусти меня. Я не знаю.

Я склонился над ним.

– Слушай меня. Ты скажешь, где Андерсон, понял? Ты понял?!

– Я не знаю. Не знаю.

– Ты мне скажешь, иначе я убью тебя.

– Мне больно. Я больше не могу. Я не знаю, где Андерсон.

Меня не оставляла мысль, что, может быть, в эту самую минуту Андерсон убивал Джин. Я опять приподнял Лэнгдейла и ударил. Удар пришелся в висок. Наверное, я зря так сильно его ударил. Теперь он лежал без сознания. Таяло драгоценное время. Дрожащими руками я достал сигарету и закурил. Через некоторое время Лэнгдейл застонал. Я пошел к машине, достал фляжку с бренди, вернулся к Лэнгдейлу и заставил его сделать несколько глотков.

– Ты скажешь мне? – спросил я, убирая фляжку в карман пиджака.

– Ради Бога. Я не могу… У меня что-то сломано… Я…

– Где Андерсон?

– Я не знаю. Ты зря меня мучаешь. Я не знаю, где он.

– Я не шучу, Лэнгдейл. Ты должен мне сказать, иначе я тебя убью.

– Нет, Дженсон, я не знаю.

– Где Андерсон?

Он молчал. Мне не хотелось смотреть на его окровавленное лицо, я пошел к машине и выключил подфарники. В это мгновение Лэнгдейл решил воспользоваться ситуацией и скрыться от меня. Я догнал его, и мы повалились на землю. Я был сверху.

– Ты должен мне сказать, – хрипел я, тяжело дыша. – Не вынуждай меня убивать тебя, Лэнгдейл.

Я уже почти впадал в истерику из-за его глупого упрямства.

– Я… не знаю… Андерсон… – еле прошептал он и снова потерял сознание.

Пот ручьями тек по лицу и заливал мне глаза. И тут я тоже разразился рыданиями отчаяния. Я поднялся, на дрожащих ногах дошел до машины и, тяжело дыша, повалился на нее.

– Будь ты проклят! – сказал я громко.

Немного отдышавшись, я снова склонился над Лэнгдейлом. На этот раз я влил ему почти треть содержимого фляжки и долго хлопал по щекам. Он застонал.

– Послушай, Лэнгдейл.

– О, Господи, – завыл он. – Не надо!

– Говори! Ты должен мне сказать.

– Я не знаю… Оставь меня…

Я понял, что он «сломался».

– Тебе лучше сказать, Лэнгдейл, – продолжал давить я, хотя уже почувствовал облегчение, – иначе мне придется убить тебя.

– Он убьет меня, – заплакал он. – Не заставляй меня говорить. Он убьет меня. Он псих.

– Ты думаешь, я не убью?! Говори, скотина!

– Я скажу… Но он убьет меня.

– Где он? – страшным голосом спросил я.

– Причал Хайсон, – простонал Лэнгдейл. – Там старый склад. Он там…

– Ты поедешь со мной и покажешь.

– Я не могу. Я умираю от боли.

– Можешь. Ты мне все покажешь, гад.

Теперь я уже обращался с ним аккуратно. Я помог ему подняться и сесть в машину, влил в него остатки бренди, и мы поехали.