Текст книги "Посредник"

Автор книги: Хэнк Дженсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

4

Я был полон решимости рассчитаться с этой дамочкой. Даже если мне придется искать ее на краю света.

Как только я найду эту леди, я разорву ее на части.

Но что было толку в таком утешении. Я находился за городом в одних трусах и понимал, что положение мое незавидное.

Я нашел в кармане пиджака пачку сигарет, закурил и уставился на свои голые волосатые ноги. Что же делать? Должен же быть какой-то выход из создавшегося положения. В конце концов я нашел одно решение. Не самое лучшее, но, во всяком случае, наименее болезненное.

Я пошел в сторону города, прячась в траву и кусты, всякий раз, как появлялась машина. К счастью, до сумерек оставалось недолго, а это позволило бы мне почти все время находиться на шоссе, не боясь быть замеченным.

Прошло около двух часов, пока я наконец не наткнулся на телефон-автомат.

Я набрал номер телефона «Кроникл».

Шейла работала допоздна. Когда я услышал в трубке ее мягкий голос, то чуть не потерял сознание от облегчения.

– Ты должна оказать мне одно необычное одолжение, – сказал я.

– От всех таких одолжений у меня только головная боль, – ответила она с подозрением в голосе.

– Я в затруднительном положении.

– Не говори, – холодно сказала она. – Я уже слышала это раньше. С тобой женщина. Более того, она потеряла одежду. Ты хочешь, чтобы я встретила вас где-нибудь с одеждой для нее.

– Ты не права. Со мной нет никакой женщины.

– Нет? – удивленно переспросила она.

– Я в двадцати пяти милях от города. Я хочу, чтобы ты приехала и забрала меня. Это крайне необходимо.

– Я что – частное такси, что ли? Поищи себе другую дуру.

– Ты должна мне помочь, – просил я. – Мне больше некого просить.

– Разве ты не можешь нанять такси или остановить попутку?

– Нет. Понимаешь, я же не думал, что эта дамочка…

– Дамочка!

– Да, я сейчас объясню, видишь ли…

Короткие гудки в трубке были красноречивее любого ответа.

Меня снова бросило в жар. Шейла была моей единственной надеждой. Я начал опять звонить в «Кроникл». Телефонистка соединяла меня с кабинетом Шейлы, но трубку никто не снимал. Я просил телефонистку продолжать, пока не ответят. Целых пять минут я, обливаясь потом, ждал. Наконец в трубке опять послышался голос Шейлы.

– Лучше уж тебя послушать, чем треньканье телефона. Говори, только короче. Хотя это ничего не изменит.

– Шейла, не вешай, пожалуйста, трубки, пока не выслушаешь меня.

– Ладно. Только побыстрей.

– Сейчас со мной нет никакой женщины, – начал я. – В любом случае эта дама была под сорок лет и толстая, так что…

– Подробности можешь опустить.

– Я здесь один. Ты должна приехать за мной. Меня оставили без брюк?

– Без брюк?! А где же твои брюки?

– Не знаю.

– А где дама?

– В том-то и дело, что я не знаю. Но она забрала мою машину.

– А как это она забрала твои брюки? – спросила Шейла после долгой паузы.

– У нее был пистолет.

Снова последовала долгая пауза.

– Да, ты изменился, Хэнк. Очень изменился. Никогда бы не подумала, что женщине придется для этого применять пистолет.

– Послушай. Я ведь не шучу. Ты должна помочь мне. Эта дамочка оказалась сумасшедшей. Она попросила подвезти ее, потом взяла мой пистолет и загнала в кусты.

– И?..

– Может быть, ей нужны были мои деньги.

– И?..

– Заставила меня снять брюки.

– И?..

– Забрала их и уехала в моей машине.

Шейла засмеялась.

– Мне нужна твоя помощь.

Она продолжала смеяться.

– Что тут смешного? – разозлился я.

Она сквозь смех проговорила:

– Ты, наверно, отлично выглядишь, Хэнк?

Я окончательно потерял терпение.

– Ты поможешь мне или нет?

Шейла с трудом овладела собой.

– Конечно, я приеду. Какая женщина отказалась бы от такого зрелища.

– Поезжай сначала ко мне. Найди управляющего и попроси у него ключ. Возьмешь какие-нибудь брюки и приезжай сюда. – Я ей объяснил местонахождение будки. – Я не выйду отсюда, пока ты не приедешь.

Мне показалось, что прошло несколько лет, прежде чем я увидел машину Шейлы. Она подъехала к будке.

– Все в порядке, Хэнк. Можешь выходить.

Я облегченно вздохнул и вышел из будки.

– Большое спасибо, дорогая…

И тут я отшатнулся от вспышки света. Я растерянно хлопал глазами и только несколько секунд спустя понял, что это была вспышка фотоаппарата.

– Шейла! – крикнул я и бросился вперед.

В лицо мне ударила ткань. Она обвилась вокруг головы, и мне пришлось остановиться. Это оказались мои брюки. Пока я натягивал их, до моих ушей из темноты доносился смех Шейлы. Я решил, что она сейчас уедет. Но она продолжала сидеть в машине. Уже в брюках я подошел к машине и рывком открыл дверцу. Шейла сидела за рулем и ждала меня.

– Где фотоаппарат? – потребовал я.

Она насмешливо кивнула головой на заднее сиденье. Схватив камеру, я открыл ее и увидел, что пленки там не было. Я сел рядом с ней.

– Где пленка?

Она улыбнулась, завела двигатель и начала разворачивать машину.

– Не беспокойся. Она в надежном месте.

Я со всей силы сжал кулаки.

– Что ты собираешься с ней делать?

– Для начала проявить, – ответила она насмешливо.

– Послушай. Если этот снимок где-нибудь появится, я разорву тебя в клочья.

– Какой ты суровый, сильный парень, Хэнк!

Она довольно рассмеялась.

– Я повешу твой снимок в спальне, над кроватью.

– Ну хватит, – рявкнул я. – Что ты хочешь сделать с этим снимком?

– Пусть это будет сувениром, Хэнк. Или страховкой, а? Кто знает? Возможно, когда-нибудь ты мне окажешь какую-нибудь услугу в обмен на негатив.

– Шантаж? – буркнул я.

– Вряд ли. Сейчас за этот снимок ухватился бы редактор любой газеты.

Она подумала.

– Нет, не стану. Пока. А там, трудно сказать.

– Я тебя разорву.

– Какой ты милый, воспитанный и нежный парень. Ты же теперь будешь всегда воспитанным и нежным, да, Хэнк?

Я проворчал что-то невразумительное.

– Да, Хэнк? – переспросила Шейла твердым тоном.

– Да.

– Громче. Каким ты будешь?

– Воспитанным, – буркнул я.

– И еще?..

– Нежным, – выдавил я из себя.

– Вот, хороший мальчик, – сказала она и нахально посмотрела на меня. – Который час?

Я ответил.

Она нажала на педаль газа и помчалась вперед.

– Я и так опаздываю, – сказала она.

– Куда?

– На встречу с Джин Браун.

– А как прошло интервью?

– Никак. Мы проторчали на вокзале больше часа. Она дает интервью сегодня вечером в своем номере, в отеле.

– Я еду с тобой.

– Только ты должен быть кое в чем уверен на встрече с Джин Браун.

– В чем? – спросил я.

– В том, что не потеряешь своих штанов.

5

Мы опоздали на десять минут. Коридор у «люкса» Джин Браун был заполнен журналистами. Здесь были почти одни мужчины из разных газет. Женщин было только три: Дженни Ли из «Эко», чопорная Сью Энни из «Онлукер» и Шейла из «Кроникл».

Всюду были видны фотоаппараты, кинокамеры и лампы освещения.

Я встретился взглядом с Дженни Ли, и она, протиснувшись сквозь толпу, громко поприветствовала меня и холодно посмотрела на Шейлу.

– Добрый вечер, – сухо проговорила Шейла.

– Добрый вечер, – так же сухо ответила Дженни.

Чтобы хоть как-то разрядить растущее между ними напряжение, я прокашлялся и сказал:

– Думаю, нам не придется долго ждать.

– Пока тебя не было, – сказала Дженни, – Хэнк заботился обо мне.

На щеках Шейлы вспыхнули два румянца.

– Кажется, Хэнк не может обходиться один.

Неожиданно их пикировка прервалась.

Дверь «люкса» открылась, и толпа хлынувших журналистов разделила нас.

Я постарался оставаться подальше от этих двух женщин. Они были соперницами в журналистике и перенесли это соперничество на личную жизнь.

Симпатичная девушка с пышными волосами в зеленой униформе, белой шапочке и переднике разносила на подносе спиртное и бутерброды. Я взял виски и присоединился к двум другим репортерам. Получив спиртное и закуску, журналисты расслабились и готовы были ждать сколько угодно.

Прошло еще не меньше четверти часа, прежде чем из комнаты вышел суетливый мужчина в пенсне с жизнерадостной улыбкой и большими выразительными глазами и прикрыл за собой дверь. Он стал хлопать в ладоши громко и продолжительно, пока присутствовавшие не умолкли и не обратили на него внимания.

– Добрый вечер, джентльмены, – сказал он низким голосом, одаривая всех улыбкой.

В ответ загудел хор голосов. Кто называет журналистов джентльменами?

– Как вам известно, – продолжал мужчина, – вы здесь находитесь по приглашению мисс Браун. Джентльмены, будьте добры, сдвиньтесь в одну сторону, мисс Браун выйдет к вам через минуту.

В ответ послышалось:

– Ведите ее сюда!

– Давайте посмотрим эту красотку!

– Не прячьте ее. Ведите скорей!

Мужчина поднял обе руки вверх, призывая к тишине.

– Позвольте представить вам, джентльмены, мисс Браун.

Он открыл дверь. Не знаю, чего ожидали другие, но я лично знал, кого увижу, и поэтому поднялся на цыпочки.

Раздался всеобщий вздох разочарования.

– Имейте сердце, леди.

– Покажите ногу!

– Где ваше тело, сестрица?

Я не зря вытягивал шею и вставал на цыпочки. На нее приятно было смотреть, даже когда она была в одежде. Смеющиеся глаза, полные пунцовые губы, черные, коротко стриженные волосы. Она была в совершенно белой мягкой, как пух, шубе до колен. Даже по видимой части ног было ясно, что они первоклассные. Одной рукой мисс Браун оперлась о бедро, а во второй держала невероятной длины мундштук.

Несколько секунд все просто смотрели на нее. Потом засверкали фотовспышки и застрекотали кинокамеры. Журналисты стали забрасывать ее вопросами.

– Пажалюста, – проговорила она хрипловатым грудным голосом. – Не таврите дак бистро.

– Ребята хотят сделать снимки, – сказал Тони Грешэм из газеты «Рекорд».

– Пажалюста. Делайте с мне фотоснимки.

– Без шубы, леди. Без шубы, – быстро добавил Тони.

Она лукаво опустила длинные ресницы.

– Ви нехароший мужчинки, – проговорила она, хихикнув. – У вас странный идэя.

Я бросил взгляд на Дженни, Шейлу и Сью. Они стояли в углу и, скривив в усмешке губы, смотрели на мисс Браун.

Репортеры суетились вокруг нее, прося то сесть на высокий стул, то усаживали ее в низкое кресло и умоляли поднять или опустить голову, скрестить ноги или хотя бы чуть-чуть приспустить шубу. Мисс Браун, не переставая улыбаться, уступала назойливым репортерам.

И тут три женщины – Шейла, Дженни и Сью – протиснулись вперед, и Дженни стальным голосом спросила:

– Несколько вопросов, мисс Браун. Сколько лет назад вы были в Америке?

– Пажалюста, – сказала мисс Браун. – Я не гаврю харашо па-англиски. Эта первый раз я в Америка.

– Бросьте ваш фальшивый акцент, – грубо перебила Шейла. – Мы знаем, что вы такая же американка, как и все мы.

Мисс Браун удивленно смотрела на присутствующих и отрицательно качала головой.

– Я не панимает.

– Мы знаем, что вы американка, – теперь уже заговорила Сью. – Вы жили долго во Франции. Мы хотим знать, что вы собираетесь делать сейчас, вернувшись в Америку, и чем вы занимались до поездки во Францию.

– Што ана иметь виду? – ответила мисс Браун, повернувшись к Тони Грешэму. – Я не панимает. Эта мой первый рас в Америка.

– Вы хорошо сыграли, леди, – сказал Тони Грешэм, – но не надо увлекаться. Мы знаем, что вы американка. Так что бросьте ваш акцент.

– Пажалюста, мистэр Темпл, объясните.

– В чем дело, джентльмены? – спросил суетливый мистер Темпл, протиснувшись к мисс Браун.

– Пусть она бросит свой фальшивый акцент, – сказала Сью Энни.

– Какой фальшивый акцент? – спросил мистер Темпл, удивленно морща лоб. – У нее настоящий акцент, потому что она француженка.

– Кого вы пытаетесь надуть? – спросила Шейла.

– Никого, – ответил мистер Темпл. – Мисс Браун – француженка. Она родилась во Франции и никогда не была в Америке.

Наступила полная тишина. Потом кто-то спросил:

– Но это та дама, которую видели голой столько людей, что?..

– Вы имеете в виду мисс Джин Браун? – прервал его мистер Темпл.

– Да, именно ее, – подтвердил Тони. Он показал большим пальцем на сидевшую позади даму. – Это ведь Джин Браун, не так ли?

Мистер Темпл покрылся испариной.

– Да, это мисс Браун. Только Джанет Браун. Она родилась и выросла во Франции.

Снова наступило долгое молчание.

– Вы хотите сказать, – сердито и зло проговорила Сью Энни, – что это не та Джин Браун, ради которой мы все пришли?

У Темпла стал еще более беспокойный вид.

– Мисс Браун, то есть, я хочу сказать, моя мисс Браун – артистка кабаре. Но она, разумеется, не та мисс Браун, о которой вы говорите.

В наступившей тишине один из журналистов бросился к телефону.

– Алло, соедините меня со справочной железнодорожного вокзала.

Через десять минут стало известно, что в поезде «Двадцатый век» ехало четыре пассажира по фамилии Браун. Двое супругов, Джим и Джилл Браун, одна мисс Джанет Браун и та самая Джин Браун.

О последней не было больше никаких сведений. Она купила билет и сошла с поезда незаметно.

Тони Грешэм снял шляпу и почесал затылок.

– Ничего себе, – сказал он возмущенно. – Мы все пришли на встречу с этой дамочкой, а ее здесь нет и в помине.

Джо Бингам поднялся и угрожающе двинулся на мистера Темпла.

– Вы же встречали нас на вокзале. Вы же нам роздали приглашения. Вы нас надули.

Мистер Темпл попятился и быстро исчез за дверью.

Все пришло в движение. Мужчины, допив спиртное, заторопились к выходу. Я понял, что у них у всех было на уме. Где-то здесь, в Чикаго, находилась настоящая Джин Браун. Первый, кто отыщет ее, получит отличный материал для своей газеты и заработает кругленькую сумму.

Шейла взяла меня за руку и потащила к двери.

– Я тебе помогла сегодня, – шептала она мне в ухо. – Теперь ты мне помоги, Хэнк. Нам надо первыми найти эту Браун.

– Конечно, – пробормотал я.

– Нам надо успеть первыми, иначе я опубликую другой снимок, – пригрозила она.

6

В холле гостиницы нас оказалось очень много. И все же через минуту вся толпа словно растаяла. Кто-то сел в такси, кто-то кинулся к ближайшему телефону, кто-то торопливо бежал по улице.

– Ну что, у тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила Шейла.

– Надо подумать.

– Мы должны объединиться, Хэнк. Это не просто материал. Это шанс вырваться вперед. Наша газета будет иметь исключительное право на публикацию интервью.

Я продолжал обдумывать ситуацию. Весь этот спектакль с интервью был какой-то нелепицей.

– А как выглядит настоящая Джин Браун? – спросил я.

– Ты же читал газеты.

– Да, но я что-то не помню ее лица.

Мы шли по тротуару. Шейла подошла к киоску и купила журнал, в котором был первый материал о Джин Браун. Здесь было с дюжину снимков обнаженной Джин Браун. Только посмотрев последний снимок, мы поняли, почему я не мог вспомнить ее лицо. Ни на одной фотографии она не смотрела в объектив.

– Тяжело нам придется, – сказал я Шейле. – Эти снимки – единственные. Никто не знает даже, как она выглядит.

– Судя по тому, как ты внимательно изучал снимки, можно сказать, что лицо – единственная часть, которую бы ты не узнал.

– Поставь себя на ее место, – сказал я. – Может быть, она стеснительная и не хочет шума. Она сошла незаметно с поезда и устроилась в каком-нибудь небольшом отеле. Вот там-то и надо ее искать.

– Да их в Чикаго несколько сот, – сказала Шейла. – Что, мы будем все обзванивать?

Я почесал затылок. Найти эту Джин Браун будет очень трудно.

– Послушай. Есть одна мысль. Шанс небольшой, но все же можно попробовать.

– Выкладывай, – сказала Шейла, подозрительно глядя на меня.

– У меня есть знакомый, который знает одного парня. Брат этого парня работает проводником на этом поезде. Может быть, он видел эту Браун и скажет, как она выглядит.

– С чего-то надо начинать, – проговорила Шейла. – Пойдем.

– Это пустая трата времени. Необходимо работать в разных направлениях. Ты бери такси и езжай на вокзал. Расспроси грузчиков и дежурных. Возможно, они дадут ее описание. Тогда нам будет легче найти ее.

Шейла задумалась. Не давая ей опомниться, я остановил такси и усадил ее.

– Позвони мне домой, – сказал я ей и велел водителю отвезти Шейлу на вокзал.

Подождав, пока такси исчезло за углом, я повернулся и пошел обратно в отель. Разумеется, я знал человека, который знал парня, у которого родственник работал проводником. Даже если бы я нашел его, что весьма проблематично, он бы вряд ли помог. Разве упомнишь какую-то дамочку из стольких многих пассажиров. Как бы там ни было, сейчас Джин Браун не представляла для меня никакого интереса. На уме у меня было нечто другое, потому что моя память, сделав множество кульбитов, подсказала мне интересную идею.

Я прошел через вращающуюся дверь в то время, как суетливый мистер Темпл вышел из отеля. Это было к лучшему. Я поднялся к люксу и нажал на кнопку звонка.

Дверь открыла девушка и вопросительно посмотрела на меня. Она уже сняла белую шапочку и передник и теперь стала просто интересной женщиной, а не автоматом для подачи напитков.

– Я хочу увидеть мисс Браун.

– Ваше имя?

– Я репортер.

Она широко раскрыла глаза, во взгляде ее появилось беспокойство.

– К сожалению, пресс-конференция окончена.

– Мне все равно надо увидеться с мисс Браун.

– В данный момент это невозможно. Если вы хотите, то…

– Разумеется, я подожду, – перебил я, нажав на дверь, и вошел.

– Я не имела в виду, что вы должны входить и ждать. Боюсь, вам нельзя здесь оставаться. Прошу вас выйти…

– Эй! Что здесь происходит? – произнес резкий голос.

Прислуга отошла, а я, повернувшись, увидел в дверях спальни мисс Браун.

– Это один из журналистов, – хрипло выдохнула служанка. – Я не пускала его. – И после долгой паузы, словно вспомнив, добавила: – Мадам.

Возмущение на лице мисс Враун сменилось тренированной улыбкой.

– Вы нехорошие мушчинки, – заговорила она с акцентом, – наверное, занимались любовь с моей служанкой, а?

– Здесь можно выпить? – спросил я вместо ответа.

– Mais certainement[1]1
  Ну конечно (фр.). – Прим. оцифровщика.


[Закрыть], – ответила мисс Браун. – Вы будете выпить со мной, пожалюста.

– Если не возражаете, я сам налью себе.

Я подошел к бару и налил себе хорошую порцию виски, чувствуя затылком, как эти дамы переглянулись. Не поворачиваясь, я спросил:

– А вы будете пить, мисс Браун?

– Я? Я никогда не пиль алкаголь.

– Я хочу поговорить с вами, мисс Браун. Вы будете разговаривать в присутствии прислуги?

Она очаровательно улыбнулась, стараясь скрыть огонек подозрения, мелькнувший в ее глазах.

– Я не иметь секрет.

– И от меня тоже не надо иметь секретов, – сказал я. – Прежде всего прекратите говорить с этим фальшивым акцентом.

Она смотрела на меня, не отрываясь, и в глазах ее появилась злость.

– Вы есть забавный мужчин, – проговорила она приторно.

– Прекратите, Гертруда, – повторил я тихо.

Выражение лица у нее не изменилось, но в глазах что-то мелькнуло.

– Я не есть понимаю.

– Гертруда Дейн, – проговорил я устало. – Я все время пытался вспомнить ваше имя. Это было трудно. Последний раз, когда я видел вас в Калифорнии, у вас были рыжие волосы до плеч. Если бы не волосы, я бы вас узнал сразу же. Вы еще танцевали с парнем по имени Рилан. Да, я вас вспомнил совершенно случайно. Мой столик был почти в метре от вас.

– Если вы делать так обвинений, я просить вас идти.

– Да перестань, Гертруда. Я бы мог сто раз доказать, кто ты. К чему это притворство?

– Какой ваш доказательство?

– Я могу доказать все, что захочу. Могу позвонить в Калифорнию, могу позвать фотографов, Рилана, хоть десяток свидетелей.

Она долго смотрела на меня, ничего не говоря.

– А тебе-то что за дело? – произнесла она наконец без всякого акцента.

– Да мне нет никакого дела, только я хотел бы знать, зачем весь этот спектакль.

Она вздохнула, прошла к креслу, села и положила ногу на ногу, еще раз продемонстрировав отличные колени.

– Откуда такой шикарный номер в отеле? Почему у тебя Темпл?

– Это мое дело, не так ли?

– Наверное, – согласился я, – но все это странно. Еще полгода назад ты была третьеразрядной актрисой. Во Франции ты не могла пробыть больше нескольких месяцев. Там бы тебе хватало на жизнь. Но те деньги, что ты могла накопить там и перевести в доллары, просто жалкая сумма. Это никак не вяжется с теми расходами, которые здесь имеешь.

– А ты не глуп, – усмехнулась она.

Ее служанка вздохнула и села в кресло, уставившись на меня.

– Ну что? – спросил я. – Поговорим, Герти?

– Ты же репортер. Начнешь копать, да?

– Совершенно верно.

– А если я расскажу, ты обещаешь молчать?

– Дамочка! Я добываю информацию для того, чтобы использовать ее. Я все равно докопаюсь.

– Но мне нечего бояться! – с жаром возразила она.

– Значит, незачем и волноваться, – сказал я спокойно. Я допил бокал и налил себе еще. – Завтра надо поискать Рилана, – произнес я как бы между прочим.

Она затаила дыхание. Потом быстро проговорила:

– Какого черта ты вмешиваешься? Оставь меня в покое.

По какой-то причине Рилан ее беспокоил.

– Надо, наверное, привезти его сюда посмотреть на тебя, – продолжал я давить.

Она сверкнула на меня глазами.

– Не примешивай сюда Рилана. Еще его здесь не хватало! Я даже имя его слышать не хочу.

– Но я должен докопаться. Это моя работа.

– Что ты хочешь узнать? – зло спросила она.

– Для начала – кто Темпл?

– Он… он мой муж.

Я удивленно вскинул брови.

– Хороший, крепкий тыл, – усмехнулся я.

Лицо ее вспыхнуло от гнева.

– Тебя это не касается. Как и почему я за него вышла – это мое дело.

– Он, наверное, богат, – предположил я мягко.

Она отвернулась.

– У него нет ни цента.

– А кто эта дамочка? – показал я в сторону служанки.

– Меня зовут Сьюзен, – заговорила служанка, потом, подумав, посмотрела на Гертруду. Та быстро вставила:

– Мы подруги. Выступали вместе в кабаре. Познакомились в Калифорнии, а потом работали вместе во Франции.

– А теперь объясните, к чему был затеян весь этот спектакль с прессой и выпивкой? Вы же третьеразрядные актрисы, и вам ни к чему такая реклама.

Это было правдой, но правда бывает колючей. Гертруда сердито посмотрела на меня и выпалила:

– Выясняй все сам. Мне не хочется толковать с таким тупым репортером.

Я медленно поднялся, подошел к ней, и глядя в глаза, отчетливо произнес:

– Все это вы разыграли ради Джин Браун. Сколько она заплатила вам за этот спектакль?

Гертруда долго не отводила взгляда, потом с вызовом ответила:

– Много. Она заплатила за «люкс», за выпивку и за многое другое. Но ты этого не докажешь никогда, потому что в этом не признается ни один человек.

– Где она? – потребовал я.

– Кто? – удивленно спросила Гертруда.

Я заскрипел зубами.

– Джин Браун. Где она сейчас?

Гертруда хихикнула.

– Тебе нужна Джин Браун? Ты спрашиваешь нас, где Джин Браун. Это смешно. Хорошая шутка.

Я не мог понять, почему это было смешно.

– Может быть, наш спектакль не совсем получился, может быть, мы на нем заработали не очень много. Но денежки нам всегда пригодятся. Мне всегда нужны деньги. Неужели ты думаешь, я бы тебе не предложила сделку, если бы знала, где Джин Браун? К сожалению, Джин Браун сошла с поезда через 10 минут после того, как ушли последние репортеры. Куда она ушла – тайна для всех.

Она говорила правду. Я был уверен в этом так же, как и в том, что она бы продала мне информацию, если бы хоть что-то знала.

– Может быть, вы что-нибудь мне расскажете о ней? Хоть что-нибудь, что может навести на ее след.

Она нарочито зевнула.

– Мы все болтаем, а я ни цента за это не получаю.

– Пятьдесят долларов, – предложил я.

– Ерунда.

– Получишь еще, если информация будет интересной.

– Сначала я возьму пятьдесят.

Я отдал ей деньги. Она передала их Сьюзен, а та сунула банкнот в сумочку, лежавшую в другом углу комнаты.

– Мы встретились с Джин Браун в Марселе – она там была звездой, разговорились, потому что были американками. Выяснилось, что мы возвращаемся на одном пароходе. Джин знала, что про нее много читают в Америке. Как это ни странно, но она очень застенчива, невероятная вещь для девушки, которая выступает в стриптизе. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я понимал и кивнул в знак согласия.

– Она сама все придумала. Предложила, чтобы я записалась на пароходе под именем Дж. Браун. Придумала, как Билли… мистер Темпл, я имею в виду, пригласит журналистов на пресс-конференцию.

– Что еще?

Она пожала плечами.

– По-моему, все.

– А с кем она встречалась на пароходе? С кем разговаривала?

– Только с нами. Она все время была с нами, а если оставалась одна, то читала. Я же говорю, она очень скромная и застенчивая.

– А как она выглядела?

– Все это за пятьдесят долларов? – усмехнулась Гертруда. – Дай мне еще пятьдесят, и я нарисую тебе прекрасный портрет маслом.

– Расскажи ему, – проговорила Сьюзен, – ну что такого случится?

Гертруда внимательно, изучающе смотрела на Сьюзен.

– Быстро же ты, дорогуша, втрескалась в этого дурачка, – сказала она ледяным голосом. Затем, словно боясь потерять даже долю обращенного на нее внимания, она выпрямилась и положила ногу на ногу.

В глазах Сьюзен сверкнули возмущение и злость.

– По крайней мере, мне не надо устраивать стриптиз, чтобы заставить мужчину посмотреть на меня.

– Даже если бы тебе и пришлось это сделать, – едко парировала Гертруда, – тебе бы это не помогло.

Сьюзен просто взбесилась. Она, трясясь от ярости, полировала Гертруду разными словами.

– Да ты животное! Говоришь обо мне всякую дрянь, а сама в сто раз хуже меня. Все время болтаешь, болтаешь…

Тут уже не выдержала Гертруда. Она с быстротой молнии вскочила на ноги и кинулась на Сьюзен. Я не успел опомниться, как они уже вцепились друг другу в волосы и завизжали.

Дамы! Непредсказуемые и загадочные существа! Вечные жертвы своих эмоций!

Я вздрогнул. Мне не хотелось вмешиваться, но я не мог просто стоять и смотреть, как эти две дамочки разорвут друг друга на кусочки.

– Эй, крошки! – сказал я, подходя ближе и пытаясь разнять их. Но тут мне достался такой удар острым каблуком, что я взвыл от боли.

– Ну-ка прекратите! – заревел я в бешенстве и, грубо растолкав дерущихся, встал между ними.

Это было самым глупым из всего, что я мог сделать. Гораздо умнее было бы, если бы я спокойно допил спиртное и тихонько удалился из отеля. Но мне надо было показать себя мужчиной! Как же!

Эти дамочки, чтобы добраться друг до друга, не сговариваясь, обе кинулись на меня. Через несколько секунд мое столкновение с полом было неизбежно. Уже на полу мне, наконец, пришло в голову, что надо поскорей отсюда убираться.

Я уже почти поднялся и вырвался из объятий, но тут Сьюзен тоже вскочила на ноги, схватила фаянсовую вазу и грохнула ее о мою голову. Если бы в ее руках оказался сифон, меня бы, наверное, пришлось увозить в больницу. Я упал на колени, а потом растянулся на полу лицом вниз. В ушах стоял звон, сквозь который я с трудом расслышал, как Гертруда закричала:

– Идиотка! Ты же убила его!

Потом я почувствовал, как меня поднимают за плечи, куда-то перетаскивают. Послышались голоса, и мужской тоже. Вскоре я уже сидел в кресле с холодным компрессом на лбу и слушал, как женский голос повторял:

– Господи! Я же не хотела. Господи!

А мужской голос невнятно бормотал:

– Он у меня за это получит лет семь. Это уж точно.

Я приоткрыл глаза.

– Все в порядке, – сказала Сьюзен, глядя на меня. – Я остановила кровь. Я не хотела, честное слово!

– Попытка изнасилования, – говорил сердито мужчина. – Вот что это такое. Семь лет.

Я скосил глаза на Темпла.

– Я все видел. Моих показаний будет достаточно для любого суда.

– Ты сошел с ума! – возмутилась Гертруда.

– Этот парень ответит мне за всех, кого я не поймал. Сколько шуму будет в газетах. Может быть, это отпугнет других, желающих покрутиться возле вас, пока меня нет.

Я начал понемногу осознавать, о чем идет речь.

– Погодите, – проговорил я, понимая, что мне следовало бы говорить более сердито и возмущенно, – на что это вы намекаете?

Темпл даже не взглянул на меня.

– Надо этим заняться немедленно, – пробормотал он и направился к телефону.

Тут я окончательно понял, что у Темпла на уме. Видимо, Гертруда тоже это поняла. Она кинулась на Темпла, и они повалились на пол.

– Уводи его отсюда! – крикнула Гертруда. – Быстро!

– Давай-ка собираться и пошли скорее! – сказала Сьюзен, поднимая меня за плечи. Я слабо сопротивлялся, но она уже вытащила меня в коридор, нахлобучила на голову шляпу и вытолкнула за дверь.

Чувствуя, как боль от головы распространяется по всему телу, я кое-как спустился вниз, вышел из отеля, махнул ближайшему такси и через несколько минут уже входил в свою квартиру.

У меня не было сил даже на то, чтобы налить себе выпить. Я прошел в спальню и обессиленно рухнул на кровать.

Надо было много обдумать, но думать не хотелось. Этот Темпл мог устроить мне большие неприятности, если бы не Гертруда и Сьюзен.

Мне хотелось просто уснуть, чтобы ни о чем не беспокоиться. Я закрыл глаза и уже почти погрузился в дрему, когда раздался пронзительный телефонный звонок.

Я протянул руку и приложил трубку к уху.

– Это ты, Хэнк? – требовательно спросила Шейла.

– Да, – произнес я с облегчением.

– Где тебя черти носили? Чем ты занимаешься? Ты почему мне не сказал…

Я положил трубку под подушку. Голова раскалывалась. Из-под подушки доносились слабые звуки. Похоже, удар мне нанесли посильнее, чем я предполагал. Потом я либо потерял сознание, либо уснул, сам того не заметив.