Текст книги "Шагай! (СИ)"
Автор книги: Хельга Петерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Справа от дороги перелесок оборвался зелёным пастбищем, Эмма отошла к обочине, присела на корточки, позволяя группе обогнать себя, и запустила пальцы в шнуровку.
– Смотрите! – вдруг взвизгнула Дженнифер.
Один ботинок ослабил хватку. Эмма поморщилась от чувства облегчения, подняла голову и взглянула на группу. Все туристы приклеились к деревянному забору, отделяющему пастбище от дороги. Всё поле за забором было усыпано белыми облаками на ножках. Точнее на копытах.
– Это же овцы! – снова поделилась наблюдением Джен.
Надо бы узнать у американских детей, откуда конкретно они приехали. Столько восторга от вида обычных овец Эмма не наблюдала еще ни разу.
Она снова обратила всё внимание на шнурки ботинок, принявшись раскачивающими движениями вытягивать их из отверстий.
– Они хорошенькие, – усмехнулась Лин, повиснув на ограждении.
– Просто-Эмма, – подал голос Колин. – А что будет если забрать одну с собой?
Да, он продолжал так её называть. Шёл третий день, и Эмма уже привыкла. Почти.
– Колин, – обратилась она, поднимаясь на ноги («языки» ботинок теперь расслабленно свешивались через шнуровку). – Ты мародёр или фетишист?
Мальчишка озорно сверкнул глазами из-под кудрявой челки.
– Я забочусь о нашем ужине.
Эмма подошла к группе и хлопнула парня по плечу.
– Камень ты тоже ради ужина хотел забрать? Пойдёмте дальше, – посмотрела она на собравшихся. – Овцам мы не интересны.
– Изначально затормозили вы, – проговорил Фрэнсис поправив очки на тонком носу. – Мы всего лишь ждали своего проводника.
Эмма с недоумением уставилась на мужчину. Что на это ответить? Если она гид, то ей нельзя завязать (развязать) шнурки? Это как-то мешает группе в походе? Эм несколько раз открыла и закрыла рот, подбирая слова, но Колин опередил её. Он взял её под локоть и потащил за собой дальше по дороге.
– На холме мне нужен был «камень силы», – серьёзно сообщил парень, отфыркнувшись от чёлки.
За их спинами раздался топот ног: группа послушно увязалась следом.
– Ты просто хотел сувенир, – скептически выгнула брови Эмма. – Вопрос был риторическим.
– Что такое «камень силы?» – спросила Мари откуда-то из «хвоста» группы.
– Ерунда. Не слушайте его.
– Не ерунда, а легенда, – возразил мальчишка, продолжая вести Эмму за локоть так, будто ей нужна его поддержка. – Тот, кто пронесет в рюкзаке «камень силы», получит в награду мощь, выдержку и отвагу.
Значит вот как красиво это называется. Эмма громко хохотнула.
– Проще говоря, ты хотел подбросить кому-то булыжник и посмотреть, как он потащит лишние фунты на спине.
– Ни в коем случае, – заулыбался Колин.
– Трепло.
– C’est quoi cette légende*? («Что за легенда?» – фр.) – пробормотала Леа. – Je ne comprends rien. («Ничего не понимаю» – фр.)
– C’est une blague, Léa* («Это шутка, Леа» – фр.), – раздался голос Рейнера. – Il n’y a aucune légende. Colin voulait piquer cette pierre pour la mettre dans le sac de quelqu’un de nous. Mais Emma ne l'a pas laissé faire*. («Нет никакой легенды. Колин хотел украсть камень на горе, чтобы потом подбросить кому-нибудь в рюкзак. Но Эмма ему не позволила.»)
Слышать своё имя (а Эмма уже вполне могла различить его в речи) было странно и подозрительно. Она осторожно высвободила локоть из захвата мальчишки, обернулась через плечо и нашла взглядом серые джинсы, распахнутую синюю куртку с толстовкой в её вырезе, и синюю шапку. Брент Рейнер будто почувствовал этот взгляд. Он отвернулся от француженки и посмотрел на Эмму.
– Я объяснял, что это прикол, – сказал он серьезно.
Билли Миллиган. Он снова переключился с милого тупицы на адекватного мужчину.
– Не понимаю, зачем так шутить над людьми, – скривилась Мари. – Это разве смешно?
– Это весело, – беззаботно улыбнулся ей Колин. – И потом я забрал бы камень домой. Он же всё-таки уникальный, с шотландских гор.
– Забрал бы, конечно, – снова заговорил Рейнер. – После того, как кто-то дотащил бы его вместо тебя до Форта-Уильям? Если бы я нашёл его в своём рюкзаке, этот камень стал бы твоим надгробием, честное слово.
– Да ла-адно, Рейни! – протянул мальчишка. – Тебе я не стал бы подбрасывать. Ты забавный.
Губы Рейнера изломились в кривой ухмылке. Он сделался ужасно обаятельным.
– «Рейни»? Ты думаешь, что придумал что-то оригинальное?
Колин выставил вперед кулаки, вскинул брови и стал дёргать плечами.
– «It's raining men, hallelujah!**», – фальшиво запел мальчишка. Рейнер устало вздохнул и прикрыл глаза рукой. – «It's raining men, amen!», – продолжил пританцовывать Колин.
Он снова включил в себе несмешного юмориста, и Эмма тихо порадовалась, что сейчас его юмор направлен не на неё. Рейнер постоял всего секунду, слушая выступление. Он вдруг сорвался с места, подскочил к парню, зажал его шею в сгибе своего локтя и с силой натянул шапку на лицо Колина. От удивления Эмма чуть не открыла рот.
– Ай, ай, ай! – завыл Колин через тонкую вязку шапки.
– Плохо поёшь, – безмятежно проговорил мужчина. – Я слышал тысячу исполнений. Твоё – худшее.
– Понял, – пискнул мальчишка. – Я всё понял.
Захват ослаб так же неожиданно, как и образовался. Колин выкрутился и отскочил на несколько шагов, тяжело и часто дыша. А Эмма поймала себя на том, что улыбается.
______________
** Билли Миллиган – американский гражданин, один из самых известных людей с диагнозом «множественная личность» в истории психиатрии. Расщепления личности Миллигана насчитывали 24 полноценных личности.
** «It's raining men» – песня, записанная в 1982 году группой The Weather Girls. Версия в исполнении Джери Холлиуэлл стала саундтреком к фильму «Дневник Бриджит Джонс».
* * *
По мере медленного продвижения группы на север вдоль озера, вид гор менялся. Почти незаметно, неуловимо, но к вечеру, когда лес в очередной раз расступился и справа показались горы, они были уже не те, что остались позади, в Балмахе. Вершины стали выше, темнее и внушительнее.
За день группа прошла одну маленькую деревеньку. Когда крыши домов показались за деревьями, Брент вдруг отчётливо понял, как чувствовал себя изгой, когда его нашли на плоту в океане.
– Ну наконец-то! Пришли! – радостно воскликнула Леа.
Но её ждало жестокое разочарование, впрочем, и как Брента, хотя он промолчал. Деревня не входила в план, и группа просто прошла мимо. Леа восприняла это с огромной печалью. Вообще она напоминала обиженного ребенка, которого наказали этим походом. Флоран всё терпел и успокаивал свою подружку, его сестра нервно пыхтела от каждого нового стенания. А мисс Маршалл отстранённо наблюдала за всем происходящим. Она так и не пыталась ни к кому примкнуть. Следила за всеми, но держалась в стороне.
Брент её понимал. Когда за время работы перед тобой мелькают тысячи лиц, перестаёшь к кому-то привязываться. Лучше быть сторонним наблюдателем, чем пытаться влезть в чью-то компанию и потом терять людей из-за расстояния. Хотя некоторые коллеги Брента в каждой поездки легко сходились с абсолютно чужими людьми только ради того, чтобы не быть в одиночестве.
Сумерки стремительно опускались на лес. Как и написано в буклете, которого Брент якобы не имел, прошагав семь миль, группа разбила лагерь неподалёку от воды. Если отойти всего на пятьдесят футов от стоянки – деревья неожиданно заканчивались и перед глазами появлялся небольшой пляж и бескрайнее озеро. Холодное. Конечно, если очень отчаяться, то можно искупаться, однако Брент отчаялся еще не настолько.
Он ставил палатку сам. Как взрослый мальчик. Мисс Маршалл ответственно предложила ему помощь, но он отказался. Брент не собирался заставлять человека делать ненужную работу, если только это не касалось безобидной болтовни. Можно лишний раз переспросить и уточнить какую-то информацию. Но заставлять девушку прыгать вокруг и устраивать показательное выступление не входило ни в планы Брента, ни в жизненные принципы.
Зато в этот раз Фрэнсис всё-таки вытребовал помощь для себя. Его прекрасная шотландка присоединилась к приготовлению ужина, и Фрэнк не пожелал сражаться со снаряжением. Брент исподтишка наблюдал за происходящим, ожидая, что мисс Маршалл как-то осадит зарвавшегося сноба, но девушка только молчала и вбивала колышки в землю. Она в принципе предпочитала помалкивать. Говорила только если у неё что-то спрашивали. Странное поведение для гида, который в начале поездки дарил улыбки даже тем, кто этого не заслуживал.
Костёр горел, потрескивая хворостом. Ужин закончился и перетёк в спокойное созерцание пламени. Почему-то в этот раз спать никто не спешил. Все, кроме Мари (она скрылась в своей палатке сразу после ужина) расселись вокруг огня, как индейцы, накинув на плечи имеющиеся пледы и куртки. Для завершенности картины не хватало длинной пыхтящей дымом трубки, передаваемой из рук в руки.
Колин вытянул из своего рюкзака пакет зефира. Нашёл рядом с собой тонкую сухую ветку, наколол на её конец одну зефирину, и поднёс конструкцию к огню.
– Где ты взя-ял? – удивлённо воскликнула сидящая рядом с парнем Дженнифер.
Зефир стал быстро темнеть, приобретая светло-коричневый оттенок. Колин отдёрнул ветку от костра и передал её своей подружке.
– Купил, – пожал плечами мальчишка.
– Я не видела, – улыбнулась Джен.
– Потому что я спрятал.
Брент наблюдал за ними, сидя напротив. Эти дети чем-то неуловимо напоминали его самого и Амелию. Бывшая жена так же удивлялась каким-то глупым мелочам, которые мог сотворить Брент. Раньше. Когда они были такими же детьми, как Колин и Дженни.
Они познакомились на первом курсе университета. Быстро сдружились, сходили на свидание, потом еще на одно… Она была симпатичной тоненькой девчонкой, с курносым носом, каштановыми кудряшками и озорной улыбкой. Всё закрутилось мгновенно и надолго…
Если бы тогда к Бренту явился он же из будущего и предупредил, как всё закончится, то он предложил бы встречаться Кристине, лучшей подружке Амелии. Или не предложил бы… Всё-таки за эти годы случилось много хорошего.
– Ты тоже хочешь зефир, Рейни? – голос Колина выдернул Брента из воспоминаний. Оказывается, всё это время он пялился на американскую парочку.
– Нет, – мотнул головой он, прогоняя видение. – Твоей девчонке больше достанется.
Брент опёрся ладонью о землю и поднялся на ноги. Пора проверить, есть ли здесь сеть и не убил ли Майрон кота. Незачем вспоминать о том, каким идиотом был раньше. От этого ему становилось слишком жаль себя.
Он сделал несколько шагов, оставляя костёр за спиной, вытянул телефон из заднего кармана джинсов и нажал на кнопку включения. Экран ударил по глазам ярким искусственным светом. Глядя на то, как всплывает приветственная надпись и идёт загрузка, Брент пошагал в сторону озера. В миле от лагеря находилась еще одна деревня, наверняка в ней работает мобильная связь. Хорошо, если она дотянется до стоянки.
Лес закончился. Просто внезапно оборвался, выпуская Брента к пляжу. Почувствовав под резиновыми тапками песок и гальку, Брент остановился и оторвал взгляд от экрана. Поднял голову, осмотрелся. Медленно наступающая ночь окрасила прозрачную воду в тёмный оттенок. Пляж тоже посерел, а горизонт стал сливаться с озером в одно целое. И среди этого дикого великолепия прямо в воде стояла фигура.
Брент открыл рот. От удивления. Обернулся к лесу, где между деревьями виднелся горящий костёр, снова крутанулся в сторону озера.
Как она здесь оказалась? Все же сидели там… Или не все. Очевидно, не все.
Эмма Маршалл сумела исчезнуть так тихо, что никто этого не заметил.
На песке, у самой воды, валялись тапки. Там же находилась знакомая зеленая куртка. А их хозяйка с закатанными до колена штанами стояла в воде, вполоборота к лесу. Эмма держалась руками за основание шеи, видимо таким способом разминая уставшие мышцы. Лица девушки не было видно. Она опустила голову, и ворох тёмных кудряшек надёжно спрятал её от окружающих.
И во всей её позе было столько усталости, сколько не набралось бы в оставшихся восьми участниках похода одновременно.
Замерев на месте, Брент просто смотрел на неё. Девушка шевельнулась. Сцепила руки в замок за шеей и запрокинула на них голову. Тёмные кудри легли на плечи, а курносый нос, веснушки на котором в данный момент прятали сумерки, вздёрнулся к небу. Эмма была полностью уверена, что находится здесь одна. Иначе уже посмотрела бы на Брента и приклеила на лицо свою терпеливую улыбку.
Второй раз за день ситуация ставила Брента перед выбором: уйти или нет. Он решил скрыться. Будто его здесь и не было. Утром всё было иначе. В свете начинающегося дня всё выглядит не так, как в полутьме сумерек. Мисс Маршалл решила сбежать от надоевших ей людей. Обычное человеческое желание. Незачем нарушать такое уединение.
Брент попятился назад. Сделал один шаг, второй… Под ногами тихо хрустнула ветка. Почти неслышно. Но этого хватило, чтобы девушка дёрнулась и обернулась. Руки расцепились и упали с плеч, глаза расширились.
Чёрт. Брент поморщился от досады.
– Я второй раз за сегодня вам мешаю, – констатировал он. – Решил проверить сеть, ушёл от костра, а тут вы…
Эмма моргнула, прогоняя оцепенение. Посмотрела на свои скрытые в воде ноги, потом снова подняла взгляд на Брента и закусила нижнюю губу. Светская беседа не клеилась.
– Не холодная? – спросил Брент.
Девушка шевельнулась. Пожала плечами и, рассекая воду, сделала шаг к берегу.
– Холодная, – пробормотала она. – Сеть здесь есть, слабая. На то, чтобы поговорить не хватит, но сообщение отправить можно.
Эмма сделала ещё один медленный шаг. Вода так же медленно разошлась под напором и сомкнулась снова. Что вогнало мисс Маршалл в холодное озеро? Было бы куда понятнее, если бы сейчас стоял июль, а девушка оказалась в купальнике. Но нет, с неё исчезла только куртка, носки и тапки.
Она шагнула еще несколько раз, и теперь вода доходила только до щиколоток. Девушка резко согнулась и рванула вниз закатанные штанины.
– Не хотел вас выгонять, – проговорил Брент, глядя на её манипуляции.
Эмма выпрямилась и снова пожала плечами.
– Не страшно, мистер Рейнер, – она открыто посмотрела ему в глаза. – Нельзя долго стоять в холодной воде. Вредно.
Действительно. Так зачем же было в неё влезать?
– Жаль, сейчас не лето, – зачем-то бросил Брент. – Неплохо бы искупаться.
Эмма вступила в тапки, согнулась, подобрала с песка куртку и носки, и резко встряхнула. В стороны полетел мелкие песчинки.
– Завтра мы ночуем в туристическом лагере. Там будут душевые кабины.
Брент знал про лагерь. И чуть было не поддакнул. Но у него же будто нет буклета…
– Это хорошо… – мечтательно протянул он.
– Не любите походы?
– Никогда в них не был. Люблю цивилизацию.
Девушка тихо хмыкнула, глядя себе под ноги.
– Да… Мне кажется, я её тоже уже люблю, – она сделала шаг в сторону. – Оставлю вас с телефоном. Снова.
И, ещё раз как следует встряхнув куртку, медленно побрела к лесу, скрипя резиной тапок.
Брент спрятал руки в карманы и посмотрел в спину Эммы. Несмотря на то, что сейчас на ней не было рюкзака, её походка не стала легче. Она переставляла ноги так, будто каждый шаг давался ей с трудом. Днём это можно объяснить тяжестью ноши. Вся группа ходит примерно так же. Однако, как только рюкзаки оказывались на земле, во всех вселялась живость и лёгкость. Во всех, кроме инструктора.
ГЛАВА 4
25 апреля.
Недалеко от Роварденнана.
Вопль ужаса пронёсся по стоянке и отдался эхом в листве деревьев. Дальше стал раздаваться треск веток, какая-то возня и невнятные восклицания.
Эмма распахнула глаза и уставилась в крышу палатки. Вопль был громкий, но больше не повторился, и никто другой не орал. Зато ругань, треск веток и возня продолжались. Значит, это не убийство.
Доброе утро. Или еще ночь. Какая уже разница?
– Какого хрена происходит? – прозвучал недовольный голос Колина.
– Исчезни, – ответил ему кто-то.
Эм подняла руку и в потёмках нащупала на часах кнопку. Маленький дисплей засветился мягким синим светом. Начало шестого. Чёрт… Рука ослабла и упала на лицо, закрывая глаза. Что там могло случиться? Хотя нет, она не хотела знать. Она хотела побыть одна еще хоть немного. Забыть, что она ответственна за всё, что происходит в лагере. Вот если бы можно было сделать вид, что её здесь нет вообще… Эта работа сделала из некогда общительной и приветливой Эммы мрачного мизантропа. Пора послушать маму, бросить всё, и родить детей. Хотя для этого нужно найти мужчину, что само по себе проблематично.
Возня и треск не прекращались. К ним прибавилась тихая ссора с участием одного мужского и одного женского шепота.
– Эмма! – рявкнул Фрэнсис.
Именно рявкнул. Новая особенность его гаденькой натуры. Он умеет рявкать. Откуда у него такой хорошо поставленный голос в начале шестого утра? По утрам мужчины должны хрипеть и звучать очень приятно.
Эмма с трудом выбралась из спального мешка и встала на колени.
– Эмма! – повторился окрик.
Он думает, что она должна материализоваться из воздуха по первой команде?
– Фрэнки, ты слишком громкий для этого утра, – протянул еще один голос.
А вот он уже прозвучал достаточно хрипло, как и положено мужчине с утра. Рейнер. Странный, странный Рейнер. Эмма отстегнула дверь палатки, откинула тент и высунула голову в утренний лес.
– Не твоё дело, Рейнер, как мне разговаривать, – снова рявкнул Фрэнсис Марлоу.
Эм тихо прочистила горло.
– Что случилось? – вмешалась она, осматриваясь.
И сразу поняла, что вопрос был лишним.
Предрассветный мрак рассекал свет двух фонариков, на кострище уже разгорался маленький огонёк. Одна палатка в кругу палаток отсутствовала. Точнее, она была свалена кучей на земле. Лин суетилась рядом, пытаясь восстановить конструкцию, Фрэнк без своих привычных очков подбрасывал щепки в слабый костёр и сам горел праведным гневом, а все остальные участники с любопытством высунулись из своих укрытий.
– Я у вас хотел спросить, – огрызнулся Фрэнсис. – Она упала нам на голову, пока мы спали! – он ткнул пальцем куда-то в сторону Лин и тента цвета хаки.
Мог бы не говорить. Эмма и так уже всё поняла. Такое случается, это не большая проблема, и ничего кроме эффекта неожиданности за собой не несёт. Вот только эту палатку ставила сама Эмма.
– О боже…
Она тихо втянула в себя воздух, поджала ноги и вылезла наружу. Чувство вины легло на плечи, как тяжёлый походный рюкзак.
– Фрэнсис, – проговорила Эмма, выпрямившись и обув тапки. – Мне очень жаль. Не знаю, как так вышло…
Это не правда. На самом деле она знала. Вчера вечером Эмме очень сильно хотелось побыстрее остаться одной и опустить отёкшие ноги в холодное озеро. Ощущение не из приятных, а когда она начинала представлять еще семь дней пути, становилось нехорошо. Отсутствие мази и таблеток угнетало.
Эмма поторопилась с палаткой Фрэнка. Неоправданно поторопилась.
– То, что вам жаль, не меняет дела, – выплюнул мужчина. – От такого пробуждения можно загреметь в психушку.
– Я понимаю…
– Мне с самого начала не понравилось, что инструктор в походе – девчонка.
О, конечно, самое время вставить сексистское замечание. Эмма продолжала сохранять внешнее спокойствие. Только бы не поддаться на провокацию…
– Мне стоило еще раз проверить все крепежи.
Но Фрэнсис её не слушал.
– Эта работа не для вас. Вы безответственно подошли к ней, это непозволительно.
– Фрэнк, – тихо позвала мужа Айлин. – Ничего страшного не произошло, это только палатка.
Мужчина резко обернулся к жене.
– Не вмешивайся, Лин.
– Idiot, – пробормотала голова Флорана в двери палатки.
Эмма повернулась к нему. Это короткое слово поняла даже она, несмотря на слабые познания во французском. Фло ободряюще ей улыбнулся, схватил за руку свою подружку, втянул внутрь и закрыл замок на двери. Эмма хотела бы поступить так же.
– Я так понимаю, сон отменяется? – прозвучал голос еще одного незаметного участника драмы.
Мистер Рейнер вылез наружу. Взъерошенный. Подбородок и впалые щеки заросли еще больше за эти дни. Он поёжился от прохладного воздуха, спрятал большие пальцы в карманы джинсов и с выражением любопытства на лице остановился рядом с Фрэнсисом и Эммой.
– Фрэнки, ты правда очень громкий. Может всё-таки поспим еще час или два?
– Не говори мне, что делать, – прошипел Фрэнк.
Он действительно вышел из себя. Раньше он игнорировал искренне-наивного Брента Рейнера.
– Ни в коем случае, – помотал головой тот. – Просто сейчас еще ночь, а ты так громко кричишь, что можешь распугать местную фауну. Посмотри на свою жену, – мистер Рейнер указал ладонью на Айлин. – Лин, ты прелесть. Смотри, Фрэнки, она совсем не испугалась палатки, и…
– Рейнер, – перебил его Фрэнсис. – Ты упрямо лезешь не в своё дело.
– У меня очень чувствительные уши, – искренне посетовал тот.
– Как жаль, что не мозги.
А это уже низко. От выдержанного сноба слышать такое было неожиданно и неприемлемо. Эмма буквально почувствовала, как окаменели мышцы Брента Рейнера, обтянутые тонкой тканью водолазки. Он почти не изменил позу, только расправил широкие плечи, однако флёр добродушия напрочь сдуло. Будто переключили какой-то важный тумблер, и недалёкий большой ребенок вдруг стал жестким мужчиной.
– Повтори, – серые глаза с карими вкраплениями опасно сузились, глядя на Фрэнсиса Марлоу.
От этого короткого слова Эмма вздрогнула. Негромкое, но достаточно внушительное, оно вдруг создало тишину на стоянке. Нарушало её только потрескивание хвороста в костре. У Эммы возникло сильное желание сделать всего шажок в сторону и спрятаться за окаменевшую спину в водолазке. Первобытные инстинкты тянули её стать слабой рядом с сильным. Но пришло время побороть себя и вспомнить, кто здесь за всё отвечает.
Она откашлялась и выступила вперед, переключая на себя всё внимание.
– Фрэнсис, я еще раз прошу прощения, – спокойно заговорила Эмма. – И хочу, чтобы вы подумали, что я могу сделать для вас, чтобы ваш отдых стал лучше.
Рейнер повернулся к ней и впился в её лицо хмурым взглядом. Эмма отказалась от попытки в очередной раз понять этого человека.
– Эмма, перестаньте, – вмешалась Айлин, отбросив палатку. – Это могло случиться с каждым, не нужно извиняться, – она повернулась к мужу и заглянула ему в глаза. – Правда, Фрэнсис?
Её муж промолчал. Перевел взгляд на жену и сжал тонкие губы в одну линию.
– Правда, Фрэнсис? – повторила Лин.
Он задумчиво шевельнул челюстью.
– Ладно, – наконец пробормотал мужчина, развернулся и отошёл к многострадальной палатке.
Эмма и Айлин проследили за тем, как он согнулся и стал растягивать ткань на земле.
– Извините, – прошептала милая Лин одними губами.
Она попятилась назад. Подступила к мужу и молча стала помогать ему. Эмма никогда не сможет понять, что держит её рядом с ним. Фрэнсис Марлоу затмил собою всех неадекватных туристов, которые попадали под опеку Эм за всё время работы. Люди бывали разными. Требовательными, инфантильными, неподготовленными. Однако такой уникальный экземпляр попадался впервые. Флоран со своим «idiot» охарактеризовал его недостаточно. Лучше подошло бы слово на букву «м».
– Во сколько мы будем выходить? – теперь уже спокойно спросил Рейнер, обернувшись к Эмме.
Он так и не отошёл от костра. Стоял, засунув большие пальцы в карманы джинсов, и ждал ответа. А Эмма не представляла, что ответить. Кажется, график снова летел к чертям.
Она подняла руку и с силой потёрла глаза.
– Я не знаю, – честно пожала плечами Эм. – Подождём, когда станет светлее. Нам нужно дойти до конца озера и выйти в устье реки. Это около тринадцати миль. Если никто не будет спать – выйдем раньше.
– Да не спим мы, – раздалось бурчание Дженнифер откуда-то из недр палатки.
– Мы тоже, – отозвался Флоран.
Эмма вздохнула и осмотрела затихший лагерь.
– Что ж. Тогда вылезайте, будем готовить завтрак. Раньше выйдем – раньше дойдем и весь вечер будет свободным.
Когда группа не смогла сдружиться изначально – обычно до конца похода все так и общаются маленькими ячейками. Это напрягает. Как инструктор Эмма всегда держалась в стороне: пройдёт чуть больше недели, и все эти люди разбегутся по городам, странам, а через месяц лица и вовсе сотрутся из памяти. Но для самих участников похода такая разобщенность нежелательна. Тяжело сутками находиться рядом с людьми, которые ведут себя как придурки и не пытаются затолкать все свои чёрные стороны характера в… куда-нибудь.
Завтрак состоялся в молчании, никто не хотел говорить больше, чем необходимо. При сборе рюкзаков по лагерю пролетал шёпот, но каждый разговаривал только со своей «ячейкой», не повышая голос и не вынося какие-то темы на общее обсуждение. К семи утра рассвело достаточно, чтобы можно было рассмотреть лесную тропу, и Эмма повела группу дальше на север. Ей оставалось только надеяться, что в течение дня ситуация разрядится.
Тропа пролегала по самому подножью горы. Виды окрестностей не менялись, каждая миля походила на предыдущую. Озеро, лес, и вершины, которых не видно за кронами деревьев. С этих вершин бежали ручьи и впадали в Лох Ломонд, и иногда на пути попадались небольшие водопады, через которые перебрасывались хлипкие деревянные мостики.
Шагая вперед, Эмма почти не смотрела по сторонам, отдавая предпочтение виду своих рыжих ботинок. Она настолько привыкла к окрестностям, что уже не обращала на них внимания. Было время, когда она с широко раскрытыми глазами ходила по Вэст-Хайлэнд-Уэй, завязывала дружбу с подопечными туристами, а потом какое-то время поддерживала связь со многими. Это потом уже Эмма поняла, что привязываться к людям вредно для психического здоровья.
В походы её затащил Кит. Честно говоря, она не очень сопротивлялась. Кит давно этим занимался, в то время, как Эмма водила экскурсии по Лондону. Парень очень переживал, что проводит мало времени с нею, поэтому однажды, лёжа в ванне, он бросил в Эмму сноп пены и заявил:
– Давай вместе ходить в Хайлэнд!
Эмма тогда отфыркнулась от мыльных пузырей и послала Кита в задницу.
Но он повторил предложение позже. Он собирался устроить всё так, чтобы их поставили в пару на один маршрут, для этого Эмме нужно было всего-то бросить работу гида, пройти школу инструкторов, постараться, чтобы её приняли на работу в турфирму Кита, и только тогда добиться, чтобы их поставили парой. Мелочи? По мнению Кита – сущие пустяки.
Эмма не долго отбивалась от его предложения, в конце концов Кит победил. Во всём. Вплоть до того, что они действительно вдвоём водили в горы большие группы... А еще бегали по лесу, купались в озере, и стояли на вершинах гор, как Джек и Роза на носу «Титаника».
Эмма быстро заразилась романтикой походной жизни, особенно когда объект романтических чувств всегда был рядом…
А потом Кита позвали работать в Америку, и он без раздумий согласился. Так же легко, как выдернул Эмму из привычной жизни. Он даже не делал вид, что сомневается. Конечно, Кит уверял, что их большая чистая любовь не разрушится из-за расстояния, однако сама «большая и чистая» так не считала. Примерно через два месяца пребывания Кита за океаном, когда Эмма позвонила ему чтобы узнать, как дела, трубку взяла девушка.
– Зайчик в душе. Я могу что-то ему передать? – спросила она.
Эмма зависла на несколько мгновений прежде чем бросить трубку. Она не ожидала. Почему-то она верила во весь тот романтический бред, который нашептал ей Кит. К слову, маме он никогда не нравился. Она шипела и называла его проходимцем.
Вот тогда Эмма уверилась, что к людям привязываться очень вредно. И больше не старалась подружиться с туристами. Зачем? Чтобы однажды услышать что-то вроде «зайчик в душе»? Но работу бросать не стала. Перешла в другую фирму, и чувствовала себя… нормально, просто нормально. До недавнего времени. Однако кажется, мама снова была права, и хоть в этот раз нужно её послушать. Найти новую работу, спать на матрасе и под потолком, и больше никогда не слышать претензии вроде тех, которыми разбрасывался утром Фрэнсис Марлоу.
– Эмма’, – громко окликнула Мари, врываясь в воспоминания Эм.
Она остановилась и развернулась всем телом, привычно по инерции утягиваемая рюкзаком.
– Да?
– Когда будет остановка на обед? У нас уже закончилось печенье.
Эмма закинула руку за голову и пролезла пальцем под шапку, чтобы почесать затылок. Крутанулась еще раз, осмотрелась по сторонам. Обед, да-да. Из-за того, что подъём вышел слишком ранним, ощущение времени сместилось. Что с нею происходит? Бдительность тает на глазах.
– Кхм… – откашлялась Эм. – Ладно, если никто не против, остановимся прямо здесь. Колин, ты…
– Я понял, кэп – вздохнул мальчишка, уже высвобождая руки из лямок рюкзака. – Я теперь твой раб?
Это замечание заставило Эмму улыбнуться. Всё-таки мальчишка оказался не таким уж и плохим, как показался изначально. Она сняла рюкзак, присела перед ним на колени, расстегнула молнию, и стала вынимать пакеты с быстрозаварной кашей.
– Нет, ты просто молодец. Будешь себя хорошо вести – в конце похода нарисую тебе медаль. Флоран, – обернулась она к французу. – Впереди по тропе есть очередной водопад. Сходи за водой, пожалуйста.
Мужчина молча кивнул и двинулся на шум воды. Колин закатил глаза, привалил рюкзак к дереву и стал обходить местность, подбирая с земли сухие ветки. Все остальные уже привычно стали вытаскивать из своих рюкзаков разные пакеты и консервные банки. Гул голосов нарушил установившееся за день табу.
– Рейни, – проговорил Колин, склонившись над очередным обломком. – Я долго думал…
– Мне это не нравится, – отозвался мистер Рейнер, расстёгивая синюю куртку.
Парень состроил удивлённую гримасу.
– Ты не дослушал, – попенял он, скинув набранные ветки в кучу. – Если тебе не нравится, как я пою, может классику кинематографа оценишь?
Дженнифер, вынимающая в этот момент банку тушеных бобов, тихо хихикнула.
– Не продолжай, – спокойно сказал Рейнер, бросая куртку поверх рюкзака.
– «Человек дождя»**! – воодушевленно выдохнул мальчишка. – Как тебе? Хочешь, я буду звать тебя Дастином Хоффманом?
Это было глупо, низко, но смешно. Эмма не сдержалась и громко прыснула, успев спрятать лицо в сгибе локтя. Рейнер даже не взглянул в её сторону. Его серые глаза сузились, мужчина покрутил головой в стороны, разминая шею…
– Дастином Хоффманом? – безмятежно переспросил он.
– Круто, да?
Мистер Рейнер кивнул.
– Круто.
И в следующую секунду он спикировал на мальчишку, как орёл. Колин успел отбежать всего на пару шагов. Кара его настигла. Он оказался сваленным на мох, а Рейнер сел сверху и заломил руки парня за спину.
– Что тебе не нравится? – пропищал Колин. – «Золотой глобус» и «Оскар»!
– Я рос со старшим братом. Мы не ладили, – Рейнер привстал и снова прихлопнул пацана своим весом. – Ты правда хочешь со мной тягаться?
– «Золотой глобус»… – снова выдавил мальчишка.
Рейнер снова привстал и упал на него. Леа и Лин уже громко смеялись, Фрэнк недовольно поджимал губы, а Эмма стоически старалась сохранить серьёзность, но нервное хихиканье рвалось наружу. Нет, этот высокий, светловолосый, привлекательный человек не переставал удивлять.
