Текст книги "Дорога к счастью"

Автор книги: Хельга Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

5

Сидя в такси, Кристина невнимательно слушала болтовню Лауры, вспоминая свои предыдущие впечатления от Италии. Последний город, который она исходила пешком вдоль и поперек, была Флоренция. Она влюбилась в этот город. Она фотографировала скульптуры Донателло, фрески Мазаччо и Уччелло, крестьян в широких соломенных шляпах, керамику делла Роббиа и хозяев маленьких лавочек на Старом мосту. Именно во Флоренции Данте встретил свою Беатриче. Флоренция была ей мила своей гармоничностью, возможно потому, что город со времени своего возникновения не претерпел существенных изменений.

Рим, вопреки ее ожиданиям, оказался совсем другим. Эпохи в нем смешались: рядом с античными развалинами возвышались кварталы современных домов. Здесь можно было увидеть рядом памятники Высокого Возрождения и помпезные памятники конца девятнадцатого века. В начале прогулки Кристину это раздражало, но постепенно ее восприятие адаптировалось и она поняла: очарование Рима не только в его памятниках старины, но и в его узких улочках, мощенных отполированными за многие века булыжниками, в старых домах, в лицах людей. Профессиональный взгляд фотографа задерживался на колоритных фигурах итальянских матрон и стариков, на ангельских и плутовских личиках детей, купающихся в фонтанах.

В полдень Лаура привела Кристину в уютное кафе, где они отдохнули в затененном от яркого солнца зале. Кристина мысленно переживала увиденное, как это случалось с ней в любом итальянском городе в первый день пребывания. Все поражало новизной. Неужели она провела в этом городе целый год, но ничего не запомнила? – удивлялась про себя Кристина.

– Скажи, я никогда не говорила, что скучаю по Нью-Йорку? – спросила она у Лауры.

– Я сама спрашивала тебя много раз, не скучаешь ли ты по дому, – живо откликнулась Лаура. – Ты ответила, что дом у человека там, где он счастлив. Что Риккардо твоя первая любовь и последняя.

Слушая Лауру, Кристина почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. На нее смотрела пышная брюнетка лет тридцати. Встретившись с ней взглядом, Кристина неуверенно улыбнулась. Но тут ее заметила и Лаура. Помахав брюнетке рукой, она улыбнулась и тут же предложила Кристине отправиться дальше.

– Адриана Каччини – самая большая сплетница в нашем окружении, – тихо сказала Лаура, когда они покидали кафе. – Но ее родители близкие друзья матери. А ее муж очень богатый и влиятельный человек. У них потрясающая вилла в окрестностях Рима… – скороговоркой выдавала информацию Лаура, пока они ловили такси.

Вдруг у них за спиной раздался женский голос:

– Девочки, подождите меня. – Это была Адриана Каччини. – В предстоящее воскресенье мы с мужем устраиваем прием для друзей. Надеюсь, вы все к нам пожалуете. – Она старательно выговаривала английские слова. – Мы так давно не встречались.

– Мне очень жаль, – растерянно заговорила Кристина. – Я не совсем здорова…

– Дорогая девочка, я все знаю, – понизив голос, произнесла Адриана. – Можешь не извиняться, это не твоя вина. Мы все переживали за тебя, когда услышали о той катастрофе. Представляю, как тебе должно быть трудно сейчас.

– Да, мне трудно сейчас встречаться с людьми. Ведь я не говорю по-итальянски.

– Ничего страшного! Напротив, тебе полезно сейчас бывать в обществе, встречаться с людьми, которые тебя знают. Уверена, что эти встречи помогут тебе вспомнить все то, что ты забыла. В том числе и язык.

Кристине больше нечего было возразить, оставалось только улыбаться и кивать.

– Спасибо за приглашение, Адриана, – сказала на прощание Кристина, поскольку Лаура уже сидела в такси.

– Кристи, не волнуйся, там будет не так уж плохо. Все будут проявлять к тебе заботливое внимание и стараться, чтобы ты чувствовала себя как можно комфортней. За год ты завоевала в этом городе симпатии почти всех наших друзей.

– Мы часто собирались вместе?

– Нет, но часто встречались с ними на разных мероприятиях, проводимых благотворительным фондом, который создал Риккардо.

– И кому помогает этот фонд? – заинтересовалась Кристина.

– В основном вдовам и сиротам, – скороговоркой ответила Лаура. – Смотри! Узнаешь свой любимый магазин? – смеясь, сказала она, показывая в окно на магазин, где продавались фотоаппараты и сопутствующие товары.

Кристина в этот момент думала о Риккардо. Несмотря на физическое влечение, она до сих пор находилась по отношению к нему в состоянии, похожем на конфронтацию, а временами испытывала враждебные чувства. Почему-то казалось, что первопричина всего случившегося с ней скрывается в нем. Слова Лауры пробили небольшую брешь в стене отчуждения, которую выстроила для себя Кристина с момента выхода из клиники. Но простить Риккардо за то, что он не рассказал ей о несостоявшемся ребенке, она не могла. Мысль об этом не давала ей покоя.

– Я часто сюда приезжала? – спросила она.

– Да, здесь тебе проявляли пленки и печатали фотографии, – охотно сообщила Лаура. – Куда сейчас хочешь поехать? – спросила она, протягивая Кристине туристический путеводитель.

– Думаю, на первый раз достаточно впечатлений. Я немного устала и хочу домой, – ответила Кристина, глядя в окно, чтобы запомнить местонахождение магазина фототоваров. Смутная мысль зародилась в ее голове. – К тому же стало слишком жарко, – добавила она в качестве оправдания.

Риккардо сидел на теневой стороне галереи в шортах и тенниске. Кристина вышла туда же после душа, не ожидая встретить там кого-либо из обитателей дома. Риккардо показался ей сейчас немного другим, более домашним, будничным, как тогда в отеле.

– Ты давно здесь? – спросила она в растерянности.

– Не смотрел на часы, не знаю. – Он говорил спокойно и дружелюбно. – Понравилась прогулка? – поинтересовался он.

– Я ничего не вспомнила, если ты спрашиваешь об этом, – ответила Кристина с неожиданным чувством раздражения.

– Мне показалось или ты действительно в плохом настроении? – спросил он, разглядывая ее. Голос зазвучал напряженно, глаза прищурились. – Ты ничего мне не хочешь рассказать?

Кристина молчала, собираясь с мыслями. Стоит ли признаваться, что ей стало известно про ребенка?

– Это моя вина, – дрожащим голосом произнесла Лаура, незаметно появившаяся в галерее. – Я думала, что Кристина знает о ребенке…

– Она рассказала мне то, о чем должен был рассказать ты сам! – вмешалась Кристина. – Лауру не в чем винить. На твоем месте порядочный человек так бы и поступил, поэтому не было у нее сомнений в том, что я все знаю от тебя.

– Лаура сама еще ребенок! Ей не хватило здравого смысла понять, что ты пока не готова к таким откровениям, – резко заговорил Риккардо, бросая сердитые взгляды на сестру. – И порядочность здесь ни при чем!

– Мне самой судить, с чем я могу справиться, а с чем нет! – так же резко возразила Кристина и увидела, как чувственные губы Риккардо вытянулись в жесткую линию.

– Нет, не можешь ты загодя знать, как подействует на твою психику та или иная информация о твоей жизни за год. И судить об этом лучше мне, – категорично заявил Риккардо.

Кристину затрясло от гнева, отступать она не собиралась.

– Хватит командовать! – крикнула она. – Чтобы воскресить мою утраченную память, я должна узнать все, что происходило в моей жизни в течение последнего года. Что еще ты скрыл от меня? Или опасаешься, что я вспомню то, что ты предпочел бы забыть?

– Разговор окончен, – ледяным тоном сказал Риккардо. – По крайней мере здесь и сейчас. Полагаю, тебе следует успокоиться, а через некоторое время мы вернемся к этому разговору.

Кристина открыла рот, чтобы возразить, но Риккардо быстро поднялся с кресла и шагнул к ней.

– Я сказал, что на сегодня разговор окончен. – Он стоял рядом с ней, мрачно глядя на нее с высоты своего роста.

Его пугающая близость заставила Кристину сделать шаг назад. Лаура права: Риккардо властный человек, даже слишком властный, у него замашки восточного деспота. Кристине пришлось подчиниться, у нее не было сил вступать с ним в конфронтацию. Возможно даже, что не столько властность мужа, сколько чья-то злая воля вынудила ее прибегнуть к помощи другого мужчины. Или было что-то еще, о чем Риккардо говорить не хочет, во всяком случае пока не хочет.

Боковым зрением Кристина заметила, как женская фигура в темном платье промелькнула в дверном проеме. Кто-то подслушивал их разговор, а теперь поспешил исчезнуть. Скорее всего Джизелла, подумала Кристина. Она вспомнила, о чем поведала ей Лаура. Если принимать ее слова всерьез, то становится понятным, почему Джизелла с такой враждебностью относится к ней. Оставалось только в душе посочувствовать Карло.

– Мне надо прилечь, – сказала Кристина, почувствовав внезапную усталость. – Если ты, конечно, разрешаешь, – добавила она не без сарказма.

– Это твое право, – ровным голосом произнес Риккардо, скрывая досаду.

– Значит, ты не спустишься к нам в пять часов? – Лаура выглядела расстроенной. – Обычно мы собираемся вместе в это время и пьем чай.

– Обязательно приду пить с вами чай. Мне нужно для отдыха не больше часа, а сейчас всего лишь три часа, – успокоила ее Кристина, чтобы вернуть девушке хорошее настроение.

Она поспешно ушла в свою комнату и только тут поняла, что дело не в физической усталости. Ей просто нужно было побыть одной и подумать. Трудно примириться с мыслью, что, если бы не то падение на лестнице, о котором рассказала Лаура, у нее мог быть сейчас ребенок от Риккардо! Всего несколько месяцев оставалось до рождения малыша. Кристина почему-то была уверена, что погибший ребенок был мальчиком. Наверняка Риккардо мог бы точно сказать ей, кого она потеряла, дочь или сына. Но какие-то соображения мешали ему рассказать ей об этом и многом другом, о чем ей хотелось бы узнать. Бесчисленные «почему» вертелись в ее голове, когда послышался негромкий стук в дверь. Наверное, Лаура, с облегчением подумала Кристина. Можно попытаться узнать от нее что-нибудь еще, решила Кристина и поторопилась открыть дверь. В коридоре стоял Риккардо.

– Я пришел извиниться, – неожиданно мягко сказал он. – Мне следовало предупредить Лауру, что лучше промолчать, чем доставлять тебе ненужные страдания. Виноват я, не она. Надеюсь, неожиданная новость не причинила тебе особого вреда.

Кристина молчала, стараясь не выдать своих чувств. Одновременно ей в голову пришла мысль, что от гибели наверняка долгожданного ребенка пострадала не она одна, пострадал и отец. А потом на его долю выпало еще одно страдание: любимая жена сбежала с каким-то альфонсом!

– Тебе в то время тоже пришлось нелегко, – тихо сказала она.

– Я беспокоился за тебя, – последовал лаконичный ответ.

– Мы пытались завести другого ребенка? – задала Кристина один из своих многочисленных вопросов.

– Нет. Прошло слишком мало времени. Тебе нужно было физически окрепнуть после тяжелого выкидыша, а мне… Впрочем, это уже неважно, – прервал он сам себя. – Прошлое изменить нельзя, следовательно, лучше забыть о нем.

– Что и случилось со мной, не так ли? – с нервным смешком сказала Кристина. И, не дав ему ответить, заговорила совсем о другом, что тоже было очень важно для нее: – Ты поверил, что я вскоре после выкидыша завела любовную интрижку с Джино Пинкерле, но не показалось ли тебе странным, что Джизелла была единственной, кто подозревал об этом?

– Вероятно, вы хорошо скрывали свои встречи. По словам Джизеллы, она стала подозревать вас всего за несколько дней до твоего побега.

– А раньше она разве не пыталась предупредить тебя о такой возможности? – рискнула спросить Кристина.

– Точно не помню. Кажется, пыталась говорить о тебе недоброжелательно, но я пресекал ее попытки, считая их следствием ее предвзятого отношения к тебе. Джизелла действительно не одобряла мой выбор.

Ну, об этом ей уже было известно. Оставалось выяснить, каким образом им с Джино удавалось сохранить в секрете свою любовную связь. Если бы не имя Пинкерле в списке пассажиров рейса, которым собиралась лететь в Нью-Йорк она, можно было бы заподозрить Джизеллу во лжи, дабы дискредитировать ее в глазах Риккардо. Главное, это узнать, почему она вдруг решила покинуть дом своего мужа, если была с ним счастлива. Ответ на этот вопрос был известен только ей, и хранился он, как в сейфе, от которого потерян ключ, в заблокированной части ее памяти.

– Мне очень жаль, – тихо произнесла Кристина. – Понимаю, что словами здесь не поможешь, но пока это все, что я могу. Поверь, мне невыносимо думать, будто я своими руками разрушила наш союз. Единственное мое желание – соединить порванные нити, которые связали нас год назад в Венеции.

В темных глазах Риккардо вспыхнул огонь желания. Кристина не помнила, чтобы он так смотрел на нее, но сработал инстинкт, который заставил ее сделать шаг ему навстречу и оказаться в его объятиях.

На первый поцелуй она не ответила, второй поцелуй пробудил в ней ту таинственную силу, о присутствии которой она могла до сих пор только догадываться. Нестерпимое желание слиться с ним, раствориться в нем и наполниться им целиком завладело ею. Она обхватила его за шею, с жадностью вдыхая неповторимый мужской запах его родного тела, и прижалась к нему. Риккардо с легкостью поднял ее и понес на кровать. Его руки быстро развязали пояс халата и теперь бродили по ее трепетавшему от желания телу. Не прерывая поцелуя, он расстегнул рубашку и прижался к ее затвердевшим соскам. Кристина тихо застонала. Как давно ей хотелось ощутить на себе тяжесть его великолепного тела! Когда руки мужа стали ласкать ее вспухшие соски, у Кристины перехватило дыхание. Не знала она, что боль может доставлять такое наслаждение. Инстинкт руководил ею в тот момент, когда она раздвинула колени, чтобы принять Риккардо в свое лоно. Тем неожиданней для нее было резкое движение, которым он убрал руки с ее груди, отпрянул и встал с кровати.

– После чая мы сможем совершить совместную прогулку, – сказал он, глядя в сторону. – А сейчас у меня есть дела.

Кристина опомнилась не сразу. Звук захлопнувшейся двери привел ее в чувство. С трудом сев на кровати, она попыталась завязать пояс на халате, но дрожащие руки не слушались. Оставив пояс, она заплакала, спрятав лицо в ладонях. Она хотела его так сильно, а он оттолкнул ее. Можно, конечно, объяснить это тем, что призрак проклятого Джино Пинкерле еще маячил перед глазами Риккардо. Но никакое объяснение не могло утешить в тот момент Кристину. Выплакавшись, она вспомнила его слова о том, что их союз остается в силе, и взяла себя в руки.

За чайным столом Джизеллы не было. Карло сказал, что ее пригласила к себе подруга. Кристину отсутствие невестки только обрадовало. Правда, она приготовила для жены Карло несколько вопросов, ответов на которые в душе страшилась. Встречаться глазами с Риккардо ей не хотелось. В общем, чаепитие проходило в дружеской обстановке. Риккардо был необычайно словоохотлив, рассказывал в лицах о недавнем собрании членов правления корпорации, чем насмешил всех. Кристина впервые узнала, что ее муж умеет быть на удивление артистичным. Лаура радовалась, узнав, что Кристина и Риккардо после чая собираются на прогулку. Эта новость означала, что между ними налаживаются прежние отношения.

В машине Кристина рассказала Риккардо о приглашении Адрианы Каччини на предстоящее воскресенье.

– Такое проявление заботы со стороны друзей всегда приятно, – сказал Риккардо, искоса взглянув на Кристину. – Как ты относишься к ее приглашению?

– Немного нервничаю, – призналась она. – Хотя причин для этого вроде нет. Лаура заверила меня, что все пройдет хорошо. Надеюсь, никто из тех, кто там будет, не в курсе…

– Зачем ты оказалась в самолете? – уточнил Риккардо. – Нет, никто из них этого не знает и не узнает, полагаю. Если найдутся слишком любопытные, то зададут этот вопрос мне. А я придумаю, что им ответить.

– Ты мог бы сказать, что меня срочно вызвала в Нью-Йорк сестра, у которой возникли финансовые проблемы. – Кристина подумала, что, зная характер Аниты, такой вариант может и в самом деле возникнуть. Странно, почему до сих пор сестра не придумала, как завладеть – хотя бы частично – капиталом дяди Мэлкома? – Скажи, моя сестра присутствовала на нашей свадьбе?

– Нет. Ты пригласила ее по телефону, а потом сказала, что Анита прилететь так быстро не сможет.

– Может, у нее действительно финансовые проблемы, – забеспокоилась Кристина.

– Я сам оплачивал перелет и пребывание Сабины в Риме, – нехотя заметил Риккардо. – Отказ твоей сестры произвел неприятное впечатление.

Кристина промолчала, почувствовав себя виноватой. Ей вообще было свойственно испытывать чувство вины за то, в чем не было ее вины. Психиатры, кажется, называют это рефлексией.

Рим в лучах заходящего солнца показался ей совсем другим, нежели днем, более романтичным. Хотя, возможно, причина была в том, что рядом сидел самый желанный мужчина на свете. Риккардо много рассказывал ей о великом городе, в котором родился, в котором прошла вся его жизнь и жизнь предыдущих поколений семьи Мольтени, показал свои любимые места. На обратном пути они заехали в церковь, где их венчали год назад, И Риккардо показал ей современное здание своего офиса.

Кристина была благодарна ему за непринужденное общение во время прогулки. Больше всего ее порадовало, что Риккардо ни разу не задал ей мучительного для нее вопроса: вспоминает ли она хоть что-нибудь? Но сама она все это время пребывала в напряжении, пытаясь вспомнить, но тщетно. Все, что ей успел показать муж, она видела в первый раз. Прогулка настолько утомила ее, что под конец она закрыла глаза. Риккардо понял это как намек и замолчал. Тупая боль в голове мешала Кристине сосредоточиться, оставалось только расслабиться и примириться со сложившейся ситуацией.

Дома Риккардо проводил Кристину до дверей ее спальни, посоветовал прилечь и отдохнуть перед ужином. Уговаривать ее не было необходимости. Проведя в постели около часа, Кристина приняла душ и почувствовала себя намного лучше. Одевшись для ужина, она вышла на галерею и залюбовалась видом ночного Рима в гирляндах огней. Отвлек ее от созерцания стук в дверь. Кристина вернулась в комнату, ожидая появления Риккардо, и была удивлена, когда вместо него появилась Джизелла. Жена Карло прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной, устремив на Кристину тяжелый взгляд.

– Какую выгоду ты надеешься извлечь из своего притворства? – требовательно спросила она, сделав презрительную гримасу.

– Это не притворство. – Кристине трудно было сдержать внутреннее возмущение, вызванное поведением Джизеллы, но голос ее звучал ровно. – Я действительно ничего не помню из того, что произошло за год моего пребывания в Италии. Почему ты в этом сомневаешься?

– Потому что мне известно, какая ты хитрая и ловкая на всякие проделки. – Джизелла криво усмехнулась. – Если ты рассчитываешь… – Она вдруг прикусила губу, чтобы не сказать о том, о чем явно говорить не собиралась. – Риккардо совершил большую глупость, женившись на тебе! – выпалила Джизелла с такой ненавистью, с какой Кристине еще не приходилось сталкиваться в жизни.

Женщин разделяло приличное расстояние, но Кристине захотелось в этот миг оказаться гораздо дальше. Усилием воли она заставила себя остаться на месте и даже отважиться задать вопрос, который все эти дни мучил ее:

– Возможно, мы оба совершили большую глупость… – Она помолчала. – Но у меня к тебе вопрос. Риккардо сказал, что ты знала о моих встречах с Джино Пинкерле…

– Знала, – с вызовом бросила ей Джизелла, но легкая тень пробежала по ее лицу.

– Так почему ты раньше не рассказала ему об этом? – спросила Кристина, внимательно наблюдая за лицом Джизеллы.

– Боялась его гнева. А после твоего бегства у меня не было выбора. – Ответ прозвучал как заученный урок. Лицо Джизеллы снова исказилось от ненависти. – Риккардо следовало выбросить тебя из дома как паршивую кошку! Ты не достойна имени Мольтени!

Ее жестокие слова хлестали Кристину по лицу.

– Возможно, ты права, – сказала Кристина, гигантским усилием воли сохраняя чувство собственного достоинства. – К сожалению, Риккардо не признает разводов.

– Но никто не станет удерживать тебя в доме против твоего желания, – возразила Джизелла.

Кристине показалось, что голос ее теперь звучит вкрадчиво.

– Предлагаешь мне совершить еще один побег? – удивленно спросила она.

– Если у тебя сохранились хоть какие-то представления о приличиях, – язвительно прозвучал ответ Джизеллы. – Кроме жалкого презрения, ты ничего не вызываешь у Риккардо.

Вспомнив о приписываемой ей хитрости, Кристина решилась испытать Джизеллу.

– Одной мне будет нелегко устроить побег из города, который я не помню, без знания итальянского… – пролепетала она, изобразив на лице растерянность.

– Я помогу тебе, – мгновенно среагировала Джизелла и в первый раз улыбнулась Кристине.

Не приведи, Господь, увидеть такую улыбку на озлобленном женском лице! – подумала Кристина, полностью восстановив самообладание. Она шагнула к Джизелле и сказала ей прямо в лицо:

– Какая тебе выгода от моего побега? Расстанемся мы с Риккардо или нет, он никогда не станет искать утешения у тебя. – Кристина выставила вперед ладонь, увидев, что Джизелла готовится заговорить. – Довольно! Ты зашла слишком далеко. Уходи! И можешь не сомневаться, я не собираюсь покидать свой дом.

Кристина видела, какой ненавистью сверкнули глаза Джизеллы, потом громко хлопнула дверь, и она осталась одна в комнате. Напряжение постепенно исчезло, наступила слабость. Кристина опустилась в кресло, жалея о том, что позволила гневу завладеть собой. После разговора с Джизеллой оставалось чувство, похожее на омерзение. И не с кем посоветоваться в этом доме. Как ей не хватало сейчас любимой подруги Сабины, с которой можно поделиться абсолютно всем! В тот же момент Кристина сообразила, что в течение года наверняка говорила с ней по телефону и, возможно, переписывалась. Сабина могла знать, почему ей так срочно понадобилось бежать из дому. Но где мой мобильный телефон? Он ни разу не попался ей на глаза. Что ж, позвоню с домашнего, решила Кристина.

За ужином все в основном помалкивали, обмениваясь короткими фразами в самом необходимом случае. Карло выглядел подавленным после того, как, сделав попытку завязать общий разговор за столом, получил от Джизеллы мгновенный отпор, выраженный одним итальянским словом. Кристина, не зная итальянского языка, перевела это слово как «заткнись». Бросив на Риккардо взгляд, она увидела его замкнутое лицо, ему явно не хотелось вмешиваться в семейную жизнь брата, хотя, как ей показалось, он не одобрял поведения его жены. Впрочем, всеобщее молчание вполне устраивало ее. Она могла продумать свой предстоящий разговор с подругой. Наверное, не стоит самой рассказывать Сабине про якобы случившийся у нее, замужней женщины, роман. Ей была загодя известна ее реакция на такое сообщение. А потому и раньше она вряд ли говорила ей об этом. Оставалось надеяться только на то, что Сабина скажет ей что-то такое, что даст толчок ее памяти.