Текст книги "Береги свою любовь"

Автор книги: Хельга Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Нет! – Анджела схватила Грейс за руку. – Пожалуйста, не надо. Филипп придет и увидит, что я плачу…

– Как по-вашему, зачем я ношу с собой эти салфетки? – с легкой улыбкой спросила Грейс. – Беременные женщины плачут постоянно.

– Не в этом дело. – Анджела вытерла глаза. – Я расстроилась, но не хочу, чтобы он знал об этом.

– Филипп и так знает. Он сам расстроен. Одному Богу известно, что он сейчас говорит Джону.

– Я знаю, что он говорит, – ответила Анджела. – Что наш брак оказался чудовищной ошибкой и закончится, как только мы вернемся в Сидней.

– О нет, милая! – Грейс села на стул напротив и взяла ее за руку. – Он от вас без ума. Это видно за милю.

Анджела издала судорожный смешок.

– Он был без ума, когда женился на мне. И это видно за милю всем. В том числе и вашему мужу.

– Послушайте меня, Анджела. Я очень люблю Джона, но иногда он бывает упрямым ослом.

– Грейс, мы с Филиппом не подходим друг другу. Спасибо за то, что вы пытаетесь меня утешить, но…

– Джон просто удивился, вот и все. Он привык опекать младших братьев. И успокоится, как только поймет, что Филипп любит вас.

– Филипп не любит меня! – с силой ответила Анджела. – Он женился на мне, потому что я беременна.

– Анджела, милая, мужчина не станет жениться на женщине только потому, что она носит его ребенка.

– Филиппу хотелось поступить правильно.

– Да, конечно. Он ведь Томлинсон. – Грейс улыбнулась и сжала руку Анджелы. – Но он мог признать вашего ребенка и материально помогать ему и вам. Жениться на вас было не обязательно. А если он женился, это значит…

– Это значит, что он помешан на чувстве долга.

– Это значит, что вы ему дороги.

– Ничего подобного.

– Анджела…

– Мы провели вместе всего одну ночь!

Грейс захлопала глазами.

– Да, конечно, это необычно, но некоторые женщины быстро беременеют, и…

– Вы не поняли. Мы знали друг друга всего одну ночь. – Анджела покраснела, но продолжала смотреть в глаза Грейс. – Познакомились, легли в постель, а когда увиделись в следующий раз, я была на четвертом месяце. Узнав это, Филипп сказал, что мы должны пожениться. А теперь… теперь мы оба знаем, что это было ошибкой. Конечно, вам трудно это понять. Должно быть, у вас с Джоном все было по-другому…

Грейс рассмеялась.

– О да, по-другому… Я его ненавидела. Он меня терпеть не мог. Единственное, что нас объединяло, это неодолимое желание лечь друг с другом в постель.

У Анджелы глаза полезли на лоб.

– Вы шутите?

Грейс вздохнула и потрепала Анджелу по руке.

– Когда-нибудь я расскажу вам все. А пока что поверьте мне. Шансов на то, что мы полюбим друг друга, было один на миллион.

– Серьезно?

– Серьезно. Мистер Джон Томлинсон, предприниматель, и Грейс Хартли, официантка. Милая, не смотрите на меня так. Это правда. Я зарабатывала на жизнь, обслуживая столики.

– А как к этому отнеслись Джон и его родные?

– Джону моя работа не нравилась, но потом он махнул на это рукой. А что касается родных… Он их обожает. И я тоже. Они приняли меня с распростертыми объятиями, но, будь по-другому, это его не остановило бы. – Грейс наклонилась к Анджеле. – Слышишь голоса в соседней комнате? Наверняка мой муж говорит твоему, что этот брак – ошибка. А твой отвечает моему, что ему плевать на его мнение.

У Анджелы тут же поднялось настроение.

– Ты так думаешь?

– Не думаю, а знаю. Таковы все Томлинсоны. Упрямые. Независимые. И отчаянно преданные женщинам, которых любят и на которых женятся.

– Я же сказала, Филипп не…

– Еще как, – заверила ее Грейс. – А про тебя я и не спрашиваю. Ты влюбилась в него по уши с первого взгляда, верно?

– Да, – прошептала Анджела. – Да, влюбилась.

Грейс снова похлопала ее по руке, наклонила голову набок и улыбнулась.

– Крик закончился.

– Это хорошо?

– Ну, если не слышно ударов тел о стены, то да. Они перестали кричать и снова разговаривают. Или ждут нас, чтобы Джон мог извиниться. – Она отодвинула стул. – Что скажешь? Мы можем присоединиться к нашим мужчинам?

«К нашим мужчинам». Анджела вспыхнула и поднялась на ноги.

– С удовольствием.

Женщины вместе подошли к столовой. Грейс приоткрыла дверь, но Анджела остановила ее. Ей требовалось собраться с силами.

– …Поверить, что ты сделал такую глупость, – донесся голос Джона.

– Знаю. Это еще мягко сказано, – с тяжелым вздохом ответил ему Филипп.

Грейс повернулась к Анджеле, открыла рот, но та подняла руку. Грейс вздохнула, покачала головой и сделала шаг в сторону, уступив Анджеле место у двери.

– Ты врач. Нужно было думать, прежде чем учинять такое.

– Будь добр, избавь меня от своих нравоучений! – Стул заскрипел – похоже, Филипп встал из-за стола. – Я уже признал, что затея была дурацкая.

– Надеюсь, ты оставил себе выход.

– Конечно, оставил. Мы заключили контракт, в котором есть пункт, что брак пересматривается каждые два года.

– И что из этого следует?

– Сегодня вечером я скажу ей, что этот пункт не имеет никакого смысла. Так же, как и весь контракт. Мне не требуется ждать еще два года, чтобы принять решение.

– Ну наконец-то… – протянул Джон.

Филипп что-то добавил, но этого Анджела уже не слышала. Она заплакала в три ручья и побежала на кухню.

– Анджела! – окликнула ее Грейс. – Подожди!

Но Грейс была на девятом месяце. Она была огромной, как дом. И неуклюжей. Когда она вперевалку добралась до черного хода, Анджела и ключи от машины, лежавшие на столе, уже исчезли.

Филипп смотрел на Грейс так, словно она говорила на иностранном языке.

– Анджела что?..

– Удрала. Сколько раз повторять? Твоя жена уехала.

– Уехала? Куда? Как?

– Куда, не знаю. А как, я уже сказала. Она взяла ключи от нашей машины.

Филипп вскочил на ноги. Наконец до него дошло. Просто все случилось слишком неожиданно. Жена несет тарелки на кухню, а через пятнадцать минут приходит невестка и говорит, что…

– Моя жена убежала?

– Слава тебе господи, – сказала Грейс, подняв глаза к потолку. – Да, болван. Убежала.

Лицо Филиппа стало белым как мел.

– Что случилось? Почему она убежала?

Грейс вспомнила один очень похожий вечер, проведенный в этом доме, и ее тон стал язвительным.

– Убежала, потому что у братьев Томлинсонов есть привычка говорить о своих женщинах гадости. Вы орали, что Филипп совершил ошибку, женившись на Анджеле, и вечером скажет ей, что их браку пришел конец…

– Что?

– Не строй из себя невинную овечку, Филипп Томлинсон! Я все слышала. И Анджела тоже. Всю эту чушь о том, что ты включил в контракт пункт о запасном выходе, что ошибся и хочешь сказать ей, что выходишь из игры…

– Анджела думает, что я так сказал? – Филипп чуть не лишился дара речи.

– Во всяком случае, именно это мы слышали. – Глаза Грейс метали искры. – Подумать только, а я тебя защищала! Утешала ее, а в это время… Филипп, она сходит по тебе с ума. Ты что, ослеп?

Филипп захлопал глазами.

– Она так сказала? Что сходит по мне с ума?

– Просто беда с этими мужчинами! Какие же вы слепые идиоты! – Грейс перевела взгляд с мужа на деверя. – Анджела – настоящее чудо. Неужели ты этого не видишь?

Он не видел многого. А теперь его жена… его беременная жена едет в темноте по незнакомой дороге.

Филипп побежал к двери. Джон устремился за ним.

– Филипп, подожди! Я поеду с тобой!

Дверь захлопнулась. Грейс положила руку на плечо мужа, и Джон обернулся.

– Ему понадобится помощь…

Грейс покачала головой.

– Не понадобится.

– Да, но…

– Филипп ее догонит, а если он хоть чуть-чуть похож на тебя, то обойдется без посторонней помощи. – Она улыбнулась и погладила мужа по груди. – Ему понадобится время, но в конце концов Филипп убедит Анджелу, что любит ее. Ведь меня ты убедил, правда?

Джон улыбнулся жене и обхватил ее обеими руками.

– Ты – хитрая ведьма.

– Угу. Но это ведь не единственное, за что ты меня любишь.

Муж поцеловал ее. Грейс вздохнула и прижалась к его груди.

– Ты был несправедлив к Анджеле.

– Да. Я думал, что она шантажировала его.

– Ему следовало стукнуть тебя. – Она улыбнулась. – Конечно, после этого я огрела бы его сковородкой по голове, но все равно он должен был сделать это.

– Когда вы с Анджелой ушли, он был близок к этому. Обругал меня. Сказал, что с удовольствием оторвал бы мне руки и ноги, но не сделал этого только потому, что вы обе беременны и он не хотел вас расстраивать.

– Но ведь ты же сам сказал, что он сделал большую глупость, женившись на Анджеле…

Джон покачал головой.

– Вы слышали только конец разговора. Сначала я задал ему жару. Сказал, что глупо жениться на едва знакомой женщине и что он должен был посоветоваться со мной. – Он приподнял лицо Грейс за подбородок. – Филипп ответил, что это не мое дело.

– До чего же умный у меня деверь! – улыбнулась Грейс.

– Потом он сказал, что любит ее, и я ответил, что это совсем другое дело. Он сказал, что еще не говорил ей этого, что включил в дурацкий контракт дурацкий пункт и что каждые два года брак пересматриваться не будет, потому что…

– Джон…

– …Потому что он не собирается с ней разводиться. А я сказал…

– Джон!

– Да, милая, знаю. Но все будет в порядке. Она не могла далеко уехать. Он ее догонит.

– Я не об этом.

– А о чем же? – Он поцеловал жену в губы. – Хочешь, чтобы я извинился перед Анджелой? Конечно, я это сделаю. Как только они вернутся.

– И не об этом тоже. Ребенок…

– Что ребенок?

– У меня схватки.

– О боже… Но ведь еще две недели…

Что-то горячее капнуло ему на ногу. Джон окаменел.

– Грейс?

– Все. Я рожаю.

Джон вынул из кармана ключи от спортивной машины, подхватил жену на руки и понес к двери.

– Подожди! Мой чемодан!

– Черт с ним! – проворчал Джон и шагнул в ночь.

12

Филипп ехал быстро. Дорога была узкой и плохо освещенной, но его это устраивало. Потому что Анджела ехала в том же направлении.

Если с ней что-нибудь случится…

Нет. Он не будет думать об этом. Ничего не случится. Во всяком случае, сегодня. Она любит его. Так сказала Грейс. Дай-то Бог. Если так, то Анджела простит его. Неужели можно быть таким дураком?

Нужно было взять Джона за грудки и потребовать, чтобы брат обращался с Анджелой по-человечески, иначе ему вышибут мозги.

Но как можно было сделать это? Рядом сидела Грейс, которая должна вот-вот родить.

Нужно было перегнуться через стол, взять Анджелу за руку и сказать во всеуслышание:

– Анджела, я люблю тебя.

Но как можно было сделать это? Анджела ответила бы ему: «Ну и что?».

Филипп нажал на газ.

Нет, она бы так не сказала. Если бы он не был таким толстокожим, то давно бы обо всем догадался. О ее чувствах красноречиво говорили глаза и улыбка. Шепот и стоны, которые она издавала, занимаясь с ним любовью. То, как они гуляли по берегу, держась за руки. То, как она лежала в его объятиях на полу у камина… Если бы он не пытался разобраться в собственных чувствах, то давно понял бы чувства Анджелы.

Она любит его.

Когда он найдет Анджелу, то скажет, что будет любить ее каждый час ближайшие пятьдесят лет. Или сто. Если только она будет слушать. Если поверит ему. Если…

Впереди показались красные сигнальные огни.

Анджела! – понял Филипп.

Он прибавил газу и замигал фарами. Анджела поехала быстрее. Она что, с ума сошла? Дорога стала еще опаснее. По обе стороны проселка росли деревья, так что права на ошибку здесь не было.

Филипп снова помигал ей.

– Медленнее, Анджела, – пробормотал он. – Медленнее, черт побери!

Она поехала быстрее. Проклятье! Что делать? Если он будет ее преследовать, Анджела еще больше увеличит скорость. Филипп неохотно отпустил педаль газа.

Огни впереди исчезли. У Филиппа пересохло во рту. Что случилось? Поворот? Изгиб?

Да, точно. Изгиб, но не слишком крутой. А за ним – обочина, на которой они останавливались по пути сюда.

Задние огни показались снова. Филипп помолился всем известным ему богам, нажал на газ, рванулся вперед и обогнал автомобиль Анджелы. Увидев знакомую обочину, он затормозил, свернул, выпрыгнул из машины и вышел на дорогу.

У нее куча времени, чтобы остановиться. За себя Филипп не боялся; просто он не хотел, чтобы Анджела резко затормозила или сделала то, что могло повредить ребенку.

Увидев Филиппа, Анджела сбросила скорость, но не остановилась, а попыталась объехать его.

– Анджела! – крикнул Филипп. – Анджела, милая, я люблю тебя!

Конечно, шум мотора помешал ей услышать его.

– Я люблю тебя! – снова крикнул он.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Анджела свернула на обочину и выключила двигатель.

Филипп не слышал ничего, кроме стука собственного сердца. На узком проселке стояла мертвая тишина. Он сделал глубокий вдох, подошел к машине и взялся за ручку.

Дверь была заперта.

– Анджела, милая, открой.

Она не смотрела на него. Уставилась в лобовое стекло и сложила бы руки на груди, если бы между рулем и сиденьем было больше места.

– Анджела, я люблю тебя!

Она не ответила. И даже не посмотрела на него.

Биение собственного сердца не мешало ему слышать слабое тиканье остывавшего мотора. У Филиппа сжалось сердце, когда он подумал о том, как быстро она ехала и что с ней могло случиться.

Когда он снова подергал ручку, в его голосе прозвучал гнев.

– Черт побери, Анджела, открой сейчас же!

Она повернулась к нему.

– Нет!

– Открой, или я…

По дороге с ревом мчалась машина. «Феррари» Джона на мгновение замедлил ход. Грейс показала им большой палец, а Джон нажал на гудок.

– Удачи! – крикнула Грейс.

Филипп повернулся к Анджеле.

– Ты слышала? Грейс не сомневается, что я люблю тебя. И Джон тоже. Проклятье, единственный человек, который не знает правды, это…

Дверь открылась.

– Перестань кричать, – упрямо сказала Анджела. – Ты разбудишь всю округу.

– Здесь нет никого, кроме коров.

– Ты так кричишь, что они перепугаются до смерти. – Она замешкалась. – Кажется, ты нес какую-то чушь про любовь…

– А какая чушь заставила тебя удрать? – парировал он.

– Это не чушь, а первый умный поступок, который я совершила с тех пор, как ты влез в мою жизнь.

– Анджела, ты ведь не бросишь меня?

– Я уже сделала это.

Филипп схватил ее за плечи.

– Черта с два! Не позволю!

– Разве я нарушила твои планы? Ты же собирался сказать: «Прощай, это было неплохо, но я понял, что совершил большую ошибку…».

– Я люблю тебя.

– Что ж, тем хуже. Потому что уже слишком поздно. Слушай внимательно, поскольку повторения не будет. Это я совершила большую ошибку. Гигантскую ошибку. Чудовищную ошиб…

Филипп обнял ее и поцеловал. Анджела сопротивлялась, но не слишком сильно. Как только их губы соединились, Анджела заплакала, и тут Филипп понял, что Грейс права.

Жена любит его.

Он снова взял Анджелу за плечи и слегка отстранил ее.

– Ты любишь меня.

– Глупости! – По ее щекам катились слезы, но, когда Филипп попытался вытереть их, Анджела отпрянула. – Как я могу любить человека, который сказал брату, что хочет избавиться от меня?

– Я сказал ему, что хочу избавиться от этого дурацкого пункта в не имеющем юридической силы документе, который показывал тебе перед бракосочетанием.

– Ты сказал, что совершил ошибку.

– Да, совершил. Мне не следовало заставлять тебя вступать в этот брак.

– Чертовски верно. Не следовало.

– Мне не следовало приходить к тебе с этим документом. – Его тон смягчился. – Следовало прийти к тебе с цветами и сказать то, что уже было в моем сердце…

– У тебя нет сердца, – не очень убежденно ответила Анджела.

– Что ж, признаю. Мне потребовалось время, чтобы обнаружить его. Но сердце у меня есть. И оно наполнено любовью к тебе.

– Ха! – сказала Анджела, однако в ее глазах загорелся блеск, которого Филипп по глупости раньше не замечал.

– Я люблю тебя. А ты любишь меня. И я не отпущу тебя, пока ты в этом не признаешься.

– В таком случае, Томлинсон, тебе долго придется ждать. – Но вопреки своим словам Анджела обняла его за шею и поцеловала. – Я люблю тебя всем сердцем, – прошептала она, не отрываясь от его губ. – И буду любить всегда.

Филипп вздохнул с облегчением. Знать, что тебя любят, это одно, а слышать – совсем другое.

– Я должен был сказать тебе.

– Да. Должен был.

– Раз так, я хочу искупить свою вину. Клянусь любить тебя утром, днем и ночью ближайшие сто лет.

– Три раза в сутки в течение ста лет? Три умножить на триста шестьдесят пять и еще на сто… Итого около ста тысяч. Маловато.

Филипп фыркнул.

– Оказывается, ты еще и математический гений!

– Стараюсь, – любезно ответила она.

Он провел ладонью по ее животу.

– Слышишь, дружок? Твоя мама будет хорошим врачом. Может быть, она даже согласится работать вместе со мной.

– Это взятка? – негромко рассмеялась Анджела.

– Возможно, – серьезно ответил Филипп. – Впрочем, когда мы вернемся на виноградник и ляжем в постель, я смогу предложить тебе что-то более заманчивое.

Ее ответный поцелуй был таким крепким, что Филипп чуть не задохнулся.

– Очень заманчивое, – прошептала она. – Соблазн велик…

Филипп помог Анджеле забраться в угнанную ею машину, сел за руль и завел двигатель.

– А что будет с твоим «порше»?

– Подождет до утра. – Он взял руку Анджелы, поднес к губам и поцеловал в ладонь. – В отличие от любви.