Текст книги "Такой горячий, но сладкий кофе (СИ)"
Автор книги: Хельга Делаверн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 36
Но на этом сюрпризы не закончились.
Проснувшись утром, я обнаружила, что кто-то (не будем показывать пальцем «кто») заботливо натянул на меня махровую пижаму, на которой был вышит страшный заяц. Наверное, животное должно было казаться милым, однако, учитывая, что пижама была мне велика (помимо ещё одной меня в неё с лёгкостью мог поместиться также Илья), заяц скукожился и злобно поглядывал на окружающие его предметы.
– Ты проснулась? – обеспокоенно спросил Саша. – Я тебя разбудил, да? Прости меня, пожалуйста.
Я легла на спину.
– Когда ты уже успел меня одеть?
– Когда ты спала. Но не переживай! Я делал это с закрытыми глазами! Наощупь!
– Саш, – я перевернулась к нему лицом, – мы женаты.
– Я знаю, – он посмотрел на меня, как на умалишённую.
– Поэтому в следующий раз, когда ты захочешь меня одеть или раздеть, глаза можешь не закрывать.
– Вообще я хотел купить тебе какой-нибудь красивый комплект нижнего белья, но боялся ошибиться с размером. Пришлось взять пижаму, она показалась мне довольной симпатичной.
Детка, с размером пижамы ты определённо не прогадал. Конечно, если планируешь меня раскормить.
– А тебе она понравилась?
Я уже могу над ним издеваться на официальном уровне, да?
– Да, спасибо.
– Ты злишься на меня…
– Нет. Ты просто переволновался, такое бывает.
– Я обещаю реабилитироваться. – губами я коснулась щеки молодого человека, и сразу же после этого он мгновенно вскочил с кровати. – Но только не сейчас! Может, позавтракаем где-нибудь?
У кого что болит, как говорится. Один есть хочет, а другая целоваться.
Так как дома из еды ничего не было, мы отправились в ближайший ресторан. Благо, располагался он недалеко. Оглядывая помещение в поисках свободного столика, мы услышали знакомый, противный для нас обоих, голос.
– Саша! Марина!
Хотелось бы мне знать, с каких пор Алексей и Виктория Герц ходят завтракать в другой конец Москвы. Особенно при таком «занятом графике» женщины. Что, все салоны красоты в одночасье закрылись?
– У нас получится сделать вид, что мы их не услышали?
– Нет, отец уже смотрит на нас.
– Ладно, – вздохнула я и, натянув милую улыбку, повернулась к ним лицом.
Разумеется, мы сели за их столик. Но, по-моему, Алексей Владимирович не совсем был этому рад. Тем более, что перед собой он видел моё лицо.
– Так здорово, что мы все собрались одной семьёй! – щебетала Виктория.
Встретившись взглядом с отцом Саши, я удостоверилась, что он не разделят мнение супруги.
– Вы что-то очень радо встали для молодожёнов! Помнишь, Лёша, когда мы с тобой поженились…
– А можно мы не будем слушать историю о том, чем вы занимались после свадьбы? – я приподняла бровь.
Женщина улыбнулась:
– Тем же самым, чем и вы.
Я усмехнулась. О, нет, это вряд ли. Сомневаюсь, что Вы, Виктория разглядывали обои, а Алексей Владимирович натягивал на Вас страшную пижаму.
– Само собой.
– Что тебе заказать? – спросил юноша, уткнувшись в меню. Он явно хотел абстрагироваться от происходящего.
– На твоё усмотрение.
– Вы можете пересесть, если хотите.
– Ну, что ты, Лёша! – мачеха Саши продолжала светиться от счастья. – Места же всем хватит!
Судя по всему, они сами только недавно пришли, поэтому недовольство старшего Герца лицезреть меня за завтраком было вполне оправдано. Моё, впрочем, тоже. Я жутко нервничала и постоянно теребила обручальное кольцо.
Мужчина усмехнулся:
– Жмёт?
– Я не носила колец до свадьбы. Непривычно, знаете ли.
– Марина, дорогая! Здесь восхитительные десерты! Ты обязательно должна что-нибудь попробовать!
– Чтобы потом не пролезть в дверь, – хмыкнул Алексей Владимирович.
– Лёша!
– Я забочусь о её фигуре, только и всего.
Виктория махнула рукой:
– Не слушай его! Что мужчины понимают в сладком? Пойдём лучше выберем себе по пирожному!
Скрестив руки на груди, я откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу и, вытянув губы, ответила:
– Мне лень.
– Ты на Лёшу обиделась?
– Нет, меня просто столом прижало.
Видимо, ей не терпелось узнать подробности прошлой ночи, раз она начала атаковать пасынка.
– Саша, может, тогда ты выберешь Марине десерт?
Молодой человек посмотрел на меня:
– Хочешь?
– Хочу, – ответила я, не сводя глаз с его отца.
Мой муж вздохнул и направился за Викторией к кондитерскому отделу.
– По-моему, я начал жалеть, что дал «добро» на этот брак.
– Жалеть уже поздно, Алексей Владимирович. Вчера у Вас был последний шанс уберечь сына от ошибки. Вы им не воспользовались.
Он усмехнулся:
– Развести вас не сложно.
– Развести – нет, а вот заставить Сашу меня забыть всё-таки будет трудновато.
– Незаменимых нет!
– Нет. Но любимых ещё меньше.
Мужчина сделал глоток чёрного кофе.
– Полагаю, теперь ты будешь вить из моего сына верёвки?
– Он и без меня прекрасно вьётся.
– Давай договоримся: ты не портишь жизнь моему сыну, я не порчу жизнь тебе.
– Для меня Ваша сделка невыгодна, Алексей Владимирович. Саша и так не позволит Вам портить мне жизнь.
В очередной раз усмехнувшись, Герц покачал головой.
– Любишь богатых?
– Люблю, когда красиво.
Мы встретились взглядами, и я нагло улыбнулась.
– Я заказал тебе безе, – сказал Саша и сел рядом со мной.
– Замечательно. Люблю безе.
– А для тебя сейчас испекут твои любимые кексики без изюма, – Виктория взяла супруга за руку.
Подавив усмешку, я уставилась в окно. Кто бы мог подумать, что воротила издательского бизнеса любит на завтраки кексики без изюма.
– Саша, помнишь, я рассказывал тебе об англичанине, которому понравились твои проекты? – молодой человек кивнул. – Завтра утром он приезжает в Москву, поэтому будь добр быть в десять в издательстве.
– Хорошо, пап.
– И ещё…
Алексей Владимирович всё говорил и говорил, болтал, как женщина, без остановки. Правда, в их диалог с Сашей я уже не вслушивалась, у меня была миссия поважней: разобраться, как есть скользких улиток. Надеюсь, они хотя бы неживые! В противном случае, увидев, как я безуспешно тыкаю в них ножом и вилкой, они начнут ухмыляться. Особенно та, которая только что отлетела в сторону старшего Герца, заляпав ему, белую рубашку.
– Хорошо хоть не в глаз! – воскликнул он, когда Виктория стала оттирать пятно. Или ещё больше размазывать.
– Просто Вы не вовремя замолчали. Если бы Вы продолжили говорить, то она отлетела бы Вам прямо в рот.
– С меня хватит! – мужчина бросил столовые приборы. – Я не намерен больше терпеть её похабное поведение! А ты, – он со злостью посмотрел на сына, – даже не вздумай приводить эту нахалку в наш дом! Хочешь с ней жить – живи! Но меня в ваши отношения не впутывай! И нечего на меня так смотреть! Посмотрим, как ты запоёшь, когда она наставит тебе рога с твоим же лицемерным дружком! – с чувством выполненного долга Алексей Герц покинул ресторан вместе с Викторией.
– Ваше безе. – лысеющий официант сверкнул белоснежной улыбкой и поставил на стол десерт. – Я могу забрать это блюдо? – он показал на тарелку со злосчастными улитками.
– Да, конечно, – устало ответил Саша. День только начался, а скандалы уже не заставили себя ждать.
Облокотившись на стол, я зажала рот рукой и смотрела на прохожих, чья одежда в окне, весело переливалась самыми разнообразными красками. Если честно, больше всего в этой ситуации мне было жалко Сашу. Юноша находился между двух огней, которые норовили сжечь его дотла.
– Наверное, папа просто не понял, что ты раньше никогда не ела улиток, – тихо сказал он.
Я повернулась к нему и, заглянув в его карие глаза, спросила:
– Ты знаешь, что наш брак по расчёту?
Молодой человек смотрел на меня так серьёзно, что я уже пожалела о своём вопросе.
– Я слышал много версий. Родители говорят, что тебе нужны наши деньги, друзья считают, что ты вышла за меня замуж из жалости. Артём вообще уверен, что ты просто хочешь его позлить. И вот теперь и ты говоришь мне о каком-то расчёте. Знал ли я об этом? Да, знал. Знал и всё равно надеялся, что ты будешь со мной из-за денег, жалости или мести. Как видишь, я не прогадал. Но уточнять детали «твоего расчёта» я не хочу. Мне достаточно того, что ты останешься им довольна.
– Пойдём домой?
Пока мы шли по улице Саша молчал. Молчал и крепко держал меня за руку. Да и потом по квартире он тоже слонялся, не издавая при этом ни звука. И даже ночью, когда Герц лёг в кровать, он смотрел в потолок, закусив губу. Жаль, что я не могу прочитать его мысли.
– Ты расстроился? – я положила голову ему на грудь, гадая, оттолкнёт меня сегодня юноша или нет.
– Я знал, на что шёл.
– Не жалеешь теперь? – я провела рукой по его животу.
Саша дёрнулся и дрожащим голосом сказал то, что напрочь отбило мне всё желание заниматься с ним любовью.
– Его ты также возбуждала?
Вздохнув, я села на кровать и пыталась провести свои мысли в порядок.
– Если тебе интересно, то его я вообще не возбуждала.
– Да?
Я обернулась:
– Он всегда приходил ко мне уже возбуждённый.
То ли ревность, то ли моя ухмылка пробудила в молодом человеке настоящий звериный инстинкт. Резким движением Герц дёрнул меня за руку и буквально повалил на кровать. Когда он больно схватил меня за пальцы, я, не сводя с него глаз, сказала:
– А, может, я не хочу тебя?
– Что значит «не хочу»? Ты сама сказала, что вышла за меня замуж по расчёту, так что отрабатывай.
Чем дольше я сопротивлялась (наигранно, разумеется), тем сильней он возбуждался. Нежность Саша чередовал с грубостью; например, одной рукой Герц хватал меня за горло, а другой гладил по волосам. Правда, его порыва надолго не хватило. Видимо, решив, что в какой-то момент молодой человек сделал мне больно, хотя на самом деле такого не было, он осторожно поцеловал меня в губы и прошептал:
– Всё очень и очень плохо.
Всё очень и очень плохо, потому что, когда ты хватаешь меня за пальцы, волосы и шею я вспоминаю, что Артём делал со мной то же самое. Грубый и быстрый секс до боли во всём теле и хрипоты в голосе.
– Не вздумай останавливаться.
Да он, собственно, и не собирался этого делать; просто перешёл на более щадящий режим. Воспитание не позволяло юноше быть эгоистом в постели, поэтому все его старания были направлены только на моё удовлетворение. О себе Саша этой ночью совсем не думал, а зря: после близости у меня создалось впечатление, словно он лёг со мной в кровать против собственной воли. И, по-моему, это Герц отрабатывал какой-то расчёт, а не я.
– Ты куда? – еле слышно простонал юноша.
– Я покурю и вернусь.
– Нет, родная, не уходи. Мы ещё не закончили.
Я улыбнулась, когда Саша уткнулся лицом в подушку и засопел. Нет, родной, на сегодня мы точно закончили.
Глава 37
«Любовь должна быть умной и доброй,
А страсть легкомысленной и беспощадной.
Чувствуете разницу?
Они как враги, претворяющиеся лучшими друзьями».
Эти предложения всю ночь крутились в моей голове. Засели простой мыслью: с них обязательно нужно начать новый роман; вот прям немедленно необходимо оторваться от кровати и сесть за главу, но сон, подобно прелестной гурии, душил меня ароматом сладких цветов и едва слышимых шорохов. Видимо, Саша спросонья никак не мог нащупать тапки, пока кто-то усердно трезвонил в дверь. Я повернулась к нему лицом, но он шёпотом сказал мне: «Спи», и, потирая глаза, направился в прихожую, пытаясь по пути надеть штаны. Однако вернуться в царство Морфея не удалось, потому что в коридоре разыгралась самая настоящая драма, название которой, ещё Иван Сергеевич Тургенев придумал. Отцы и дети, чёрт возьми!
А так как Алексей Владимирович предпочитал говорить чётко и громко, то его слышала не только я, но и, по-моему, весь подъезд.
– Кажется, я попросил тебя вчера приехать в издательство, – не поздоровавшись с сыном, мужчина сразу же начал разговор на повышенных тонах.
– Я проспал.
– Бизнес не терпит отговорок. Ни одна шлюха не стоит потраченного на неё времени.
Судя по ответу юноши, от его сна не осталось ни следа.
– Женщина, которую ты называешь шлюхой, моя жена. Я знаю, что у вас пока не складываются отношения, и, тем не менее, ты обязан её уважать.
Старший Герц усмехнулся:
– Жена, как же. Сколько таких жён ты можешь подцепить с моими деньгами, а? Ты никогда об этом не задумывался? Открой глаза, Саша! И посмотри, что твоей Марине на самом деле нужно!
– Марине нужен я.
– Будь я моложе, ей был бы нужен я. А всё почему? Потому что это МОЙ бизнес. И вы живёте здесь на МОИ деньги. Не забывай об этом.
– Мы у тебя ничего не просили. Забери всё, что ты нам дал, мы проживём без твоей помощи.
– Без моей помощи ты будешь валяться возле мусорных баков, а твоя жена стоять на панели.
– Отец!
Признаться честно, я плохо знала их семью, чтобы предугадать последствия такой ссоры. Какова вероятность, что словесная перепалка может перейти в драку?
– Добро пожаловать, Алексей Владимирович, – сказала я, встав рядом с Сашей, – не желаете пройти на кухню?
– Смотри, Саша: стоило мне упомянуть слово «шлюха», как твоя возлюбленная тут же оказалась здесь. Как думаешь, совпадение ли это?
Молодой человек закрыл глаза и сжал кулаки.
– Папа, сейчас тебе лучше уйти.
– А что, Марина? Давай расскажем ему, как ты продавалась мне, когда этот слюнтяй лежал на больничной койке?
– Что значит «продавалась»? – он растерянно посмотрел на меня.
– Ты знал, что в твоей жене есть предпринимательская жилка? Рассказать тебе, как она со мной торговалась о цене своей свободы после того, как целовалась с Артёмом? Пороть тебя надо было в детстве дедовским ремнём! Может, тогда бы ты стал мужиком!
– А, может, меня просто нужно было воспитывать, чтобы я стал мужиком? Ты же сам променял нас с матерью на своих молодых подстилок!
Нервы Алексея Владимировича были не такими крепкими, как у Саши. Мужчина отвесил юноше нехилую пощёчину.
– Учить меня вздумал, щенок? Я, между прочим, предлагал тебе учиться на моих ошибках!
Усмехнувшись, он вытер кровь с губы:
– А я и учусь. Видишь, я выбрал в жёны женщину старше себе и не кувыркаюсь с малолетками.
– Если бы она не согласилась стать твоей женой, с тобой бы до старости никто не кувыркался. – прошипел старший Герц. – Посмотри на себя! Ты же ведёшь себя как тряпка! Ни одна нормальная баба с таким не свяжется по собственной воле. Только из жалости или за деньги! И то вариант «из жалости» ещё под большим вопросом! В чём ты вообще меня обвиняешь? Ты захотел эту игрушку, – он показал на меня пальцем, – так я тебе её купил! Какие ко мне ещё могут быть претензии?!
Я приподняла бровь:
– А я-то думала, что сама продалась. А тут вон оно как выходит: ты захотел, и меня купили? – я посмотрела на Сашу.
– Да кого ты слушаешь! – молодой человек чуть ли слюной не брызгал. – Он специально так говорит, чтобы нас позлить!
– Марина, ты уже умная баба, – Алексей Владимирович покачал головой, – раскинь мозгами. Ему всего восемнадцать лет, какая может быть любовь? Некоторые её десятилетиями ждут, а его что, сразу с головой накрыло? Так сказать, провалился в твой омут без памяти? – я закусила губу, и мужчина, поняв, что двигается в нужном ему направлении, продолжил. – Это была всего лишь сделка, выгодная для всех. Ты получишь признание в литературном мире, а Саша – тебя. Но ведь всё это временно, ты же понимаешь? Скоро мой сын наиграется, и вы разбежитесь. Но не переживай: твоя слава и репутация никак не пострадают.
– А Вы не думали, что, может, я хочу полюбить Вашего сына, нет?
Две пары карий глаз уставились на меня. Только в одних читалась ирония, а в других – надежда.
– Дура ты, Марина, – покачал головой мужчина, – такая же пустоголовая, как и мой сын.
Я улыбнулась:
– Ну, вот мы с ним и нашли друг друга.
– Жду тебя в машине! – рявкнул напоследок Алексей Владимирович и хлопнул дверью.
Саша положил руку мне на плечо:
– Ты же не поверила ему, правда?
Не правда. Ещё как поверила! Но даже если Алексей Владимирович солгал, послевкусие от нашего разговора навсегда останется горьким, что, несомненно, послужит мне хорошим уроком: никогда не играть с чувствами других. Только сейчас я поняла, что чувствовал юноша, когда я говорила, что стала его женой по расчёту.
Я коснулась его руки:
– Я верю в слова твоего отца ровно настолько, насколько ты веришь в мои о расчёте.
Мы встретились взглядами, и Герц грустно улыбнулся.
– Значит, вы оба солгали…Мне пора, отец ждёт меня.
Я кивнула:
– Конечно.
Саша наклонился к моей щеке, чтобы поцеловать, но в последний момент передумал и, вздохнув, ушёл, оставив меня наедине с моей совестью и мыслями.
Глава 38
Весь май и первую половину июня мы с Сашей притирались друг к другу. Не могу сказать, что это были самые ужасные полтора месяца в моей жизни, напротив, пусть даже это прозвучит абсурдно, но он стал мне ближе. Ключевой момент: мне стал ближе. Хотя сам молодой человек, как ни странно, старался отдалиться от меня всеми возможными способами. Например, при каждом удобном случае Герц сбегал из дома, придумывая абсолютно несуразные причины. Однажды он сказал, что забыл поставить машину на сигнализацию, а также почему-то не вспомнил, что той самой машины у него как раз таки нет. Катался Саша то на папиной, то на маминой, но никак не на своей. Или вот ещё случай был: не приехал ночевать, потому что метро закрылось. Правдоподобно, не спорю, но если мне не изменяет память, то в десять вечера метро ещё работает, или я что-то путаю?
Я не спорила. Всегда отвечала: «Хорошо, милый. Да, милый» и ложилась спать одна. Наши отношения итак держатся на тонкой нитке, готовой вот-вот разорваться, так зачем же жечь её своими руками? Но последний случай просто вывел меня из себя.
В один из тёплых, июньских дней я вернулась домой в приподнятом настроении. Наконец-то мой роман, как говорится, увидел свет! И мне, как любому начинающему писателю (графоману со стажем) хотелось делиться своей радостью со всем миром! И так как Саша – часть этого мир, то, разумеется, попал под фонтан моего восторга. Попал, но со мной его не разделил.
Я застала супруга на кухне за компьютером. Судя по его серьёзному выражению лица, он был чем-то увлечён. Возможно, одним из своих многочисленных, но подчёркиваю: незаконченных проектов! Все они были связаны с экономикой, которую я, выпускница экономического факультета, люто ненавидела за цифры и графики. Поступила, как и многие, от безысходности, побоявшись подать документ в литературный институт.
Понимая, что Герца для начала нужно отвлечь, я встала за его спиной и начала делать ему массаж.
– Устал сегодня?
Юноша потёр глаза:
– Никак не могу найти место, где я просчитался. Вроде всё сходится, а вроде и нет.
Я хмыкнула. Прям как в нашем браке.
– Ты что-то хотела?
Я улыбнулась и показала ему книгу.
– Книга сегодня поступила в продажу! – молодой человек ухмыльнулся и вернулся к таблице. – Ты не порадуешься за меня?
– А чего радоваться? Можно подумать, ты не знала, что она выйдет. Ты же не оббивала пороги издательств, не рассылала по местным газетам рукопись.
– Вообще-то до встречи с тобой я так и делала.
– Ну, – протянул он, не отрывая взгляда от монитора, – так до встречи со мной её никто и не брал. Не тянешь ты на писателя. Признайся в этом хотя бы себе самой.
– Ты в меня не веришь?
– Марина, не усугубляй ситуацию. Ты увидела своё имя на обложке. Порадовалась? Молодец. А теперь положи её на полку, где ей самое место. А ещё лучше – просто меня не отвлекай. В противном случае я не найду ошибку и не уеду учиться в Англию.
– Ты же не хотел ехать.
– Марина, не отвлекай меня.
Ма-ри-на. Больше из его уст я такого не слышала.
Что ж, похоже, отвлекать его действительно не стоит. Может, Саша вовсе не эгоист, как мне бы сейчас хотелось думать, а человек, который слепо верит в свою мечту и работает над её воплощением. Я и сама такой когда-то была.
Однако через полчаса в мою голову закрались странные сомнения; ни у кого не было на меня времени. Олеся гуляет с Ильёй, Полина тоже какой-то ерундой мается. Все их фразы сводились к банальному: молодец, поздравляю, желаю дальнейших успехов. И я задумалась: всё дело в моём личном тщеславии, или же им всё-таки на меня наплевать?
Размышление и самокопание было прервано звуком затормозивших колёс.
– Надо же, какая встреча! Не ожидал увидеть тебя здесь!
Я подняла глаза и увидела Артёма, гордо восседавшего на одном из своих мотоциклов. В отличие от меня юноша был в прекрасном расположении духа и улыбался так, словно на самом деле был рад нашей встречи.
– У меня, наверное, к тебе будет встречный вопрос. Что в этом районе делаешь ты?
– Как минимум, живу. Мой дом вон на той стороне, – он указал куда-то вдаль. Оказывается, там тоже есть жилые дома. Я думала, что на противоположной стороне одни бизнес-центры.
– Ммм, – протянула я, – не знала, что мы соседи.
– А ты… – молодой человек посмотрел на окна многоэтажного дома, не закончив предложение.
– Да.
– Прикольно.
Да уж прикольней некуда. Учитывая, что квартиру нам выбирал Алексей Владимирович лично, то такое совпадение, скорее, попахивало его хорошо спланированной махинацией.
– Тоже снимаете?
Не скрывая удивления, я смотрела Артёму прямо в глаза.
– Нет. А ты что, снимаешь?
– Ну да, – он, наоборот, стал рассматривать руль; видимо, мой вопрос поставил его в неловкое положение, – учусь на вечернем и работаю, чтобы оплачивать себе жильё и еду. Негоже девятнадцатилетнему парню сидеть на шее у родителей, пусть даже если они обеспеченные. Как ты считаешь? – мои мысли никак не хотели формироваться в единое предложение, поэтому я просто кивнула. – Саня-то поступил?
Конечно, поступил. Его институт называется «семейная жизнь», в котором сессия и практика рассчитана на каждый день.
– Осенью он уедет в Лондон.
Юноша усмехнулся:
– Конечно. Разве Алексей Владимирович позволит своему единственному сыну остаться без хорошего образования.
– Саша поступает сам.
– Само собой. В этом обществе по-другому не принято.
– Ты так говоришь, словно выпал из этого общества.
Он хмыкнул:
– Частично. Если отец узнает, кем я работаю, то лишить меня наследства.
– И кем же?
– Обыкновенным грузчиком.
– А что, нынче на зарплату грузчика можно снять квартиру в центре Москвы?
– Хех. Во-первых, не квартиру, а комнату, а, во-вторых, это моя официальная деятельность, но ведь есть ещё и подработки. Если честно, я от много отказался…Чего мы всё обо мне, да обо мне говорим, твои как дела? Чего сидишь на лавочке одна? Муж домой не пускает?
Иронию из последнего вопроса я не оценила.
– Всё как-то сразу навалилось…
– Ммм, – понимающе кивнул он, – не хочешь прогуляться и развеять свою тоску? Пригласить в ресторан я тебя, к сожалению, не смогу, а вот угостить мороженым запросто!
Я улыбнулась, вспомнив, как мы с Сашей ругались из-за мороженого в магазине. Однако мою улыбку Артём, видимо, воспринял на свой счёт.
– Согласна?
Согласна, делать-то нечего. Сколько можно сидеть под окнами и ждать, когда Герц остынет.
Закупившись сливочными пломбирами, мы приехали в парк.
– И всё равно ты какая-то грустная, – прочавкал молодой человек, чей рот был испачкан десертом, – может, случилось что?
Я достала из рюкзака книгу (да, я таскаюсь с ней как курица с яйцом) и протянула Артёму.
– Книга вот моя сегодня в магазинах появилась.
– Ого! – он отложил мороженое и не придумал ничего лучше, чем вытереть руки о собственные джинсы, которые и без того были грязными. – Можно полистать?
Ты издеваешься надо мной?
– Да.
– Она ещё и с картинками! – юноша крутил её и рассматривал каждую буковку; похоже, он действительно был рад за меня. – А эти загагуленки ты рисовала?
Я улыбнулась:
– Нет, художник.
– Слушай, а можно я её у тебя куплю? Правда, с собой у меня больше денег нет, но я отдам! Сколько она стоит?
– Я тебе её так подарю.
– А автограф оставишь? На память?
Мы встретились взглядами.
– Что тебе написать?
– Что хочешь.
Промучившись пару минут, я вернула Артёму книгу, на которой не смогла вывести ни строчки. Правда. Не знаю, что на меня нашло.
– Как-нибудь в другой раз…Подбросишь меня до дома?
– Без проблем!
А проблемы меня всё-таки настигли. Дома. В лице Саши.
– Ну что, – он усмехнулся, – удовлетворила свою похоть?
– Не понимаю, о чём ты говоришь.
Герц схватил меня за руку:
– Я видел в окно, как ты уезжала с Артёмом.
– Сочувствую.
– Главное, я дурак думал, что обидел тебя, уже хотел бежать на улицу извиняться, и тут чёрт меня дёрнул посмотреть в окно. Я долго за вами наблюдал. Артём теряет хватку и теперь ему приходится уговаривать тебя дольше? Или в этот раз он пришёл не такой возбуждённый?
По-моему, нам с Алексеем Владимировичем стоит записаться к психотерапевту, причём, обоим и срочно. Когда месяц назад мужчина ударил сына по лицу, рана на губе очень долго заживала, и благодаря мне, сейчас закровоточила вновь.
– Саша, прости меня, – молодой человек закрыл рот ладонью и отвернулся.
Больно? Не то слово!
– Всё в порядке.
– Дай я посмотрю…
– Нет.
– Саша, я только посмотрю!
– Нет!
– Герц, не беси меня и сядь на стул!
Видимо, он думает о последствиях, раз сделал так, как я сказала. Но обработать рану я, конечно же, не успела.
– У тебя, правда, с ним ничего не было? – Саша взял меня за руку.
– Правда.
Обняв меня за бёдра, он притянул меня к себе. Однако целоваться и чувствовать на губах его кровь, наверное, было моим самым безумным решением. Ему было больно, но останавливаться юноша не спешил.
– Ты можешь для меня кое-что сделать? – прошептал Саша.
– Что?
– Напиши мне расписку.
– Какую расписку?
– О том, что больше никогда не будешь близка с Артёмом.
Я отстранилась от мужа.
– Ты с ума сошёл?
– А что, за тобой есть грешок?
– Нет!
– Тогда почему ты не можешь мне её написать?
– Потому что это чушь собачья! Ты что, спать спокойней станешь?
– Возможно, и стану. Это будем моим небольшим козырем на тот случай, если однажды ты захочешь от меня уйти.
– Ты эгоист!
– Ты тоже…Ну, так что, напишешь или нет?
Полагаю, что со стороны я казалась в тот момент злой ведьмой, которой не удалось правильно сварить зелье. Я рвала и метала; листы и карандаши посыпались на пол, и я загоняла их ногами под стол. Дрожащей рукой я вывела ему несколько несуразных строчек о том, что с этого дня клянусь никогда больше ему не изменять (да, он всё равно думал, что Артём возил меня к себе).
С чувством выполненного долга я вручила молодому человеку расписку и гордо удалилась в комнату. Однако через какое-то время я поняла, что оставила в коридоре рюкзак, поэтому тихо, не желая привлекать к себе внимание, направилась в прихожую, где, собственно, и застыла от удивления.
В зеркале мне хороша была видна кухня, на которой по-прежнему сидел Саша с моей распиской в руках. Не знаю, сколько раз он читал написанный текст до меня, но при мне он, как минимум, сделал это раза три! На четвёртый молодой человек поджёг бумагу и пустыми глазами смотрел на то, как в блюдце сгорает «его козырь на случай расставания». Моя злость к нему тут же испарилась; осталась жалость и жуткое желание что-либо поменять в нашей совместной жизни.
