Текст книги "Это не Рождество без тебя (ЛП)"

Автор книги: Хеленкей Даймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– В музее. – Остин произнес эти слова медленно и четко, как если бы ему нужно было попробовать их, прежде чем связать себя словом.

– Да.

Рука, которая двигалась вверх-вниз по ее руке, упала на кровать.

– Это своего рода какой-то тест?

Кэрри хотела сказать «нет», но должна была признаться, что в некотором смысле это так и было. Возможно, нечестно, но это ее шанс показать ему нечто, что значило так много для нее.

– Тебе не придется смотреть на работы художников. Тебе просто нужно быть там со мной.

Огромная улыбка пересекла его лицо.

– Ну, почему ты сразу не сказала?

Кэрри прикусила нижнюю губу.

– Помни, это большая вечеринка.

– Можешь уже прекратить попытки разрекламировать ее, так как теперь ты идешь другим путем.

– Это «да»?

Он повернулся, чтобы лечь к ней лицом.

– Детка, не могу придумать место, куда бы ты пошла, а я не последовал за тобой.

– Тебе нужно надеть смокинг или, по крайней мере, маскарадный костюм.

Уже наполовину перекатив ее на спину, Остин остановился.

– Наверное, хорошо, что ты ждала, чтобы сказать мне это, пока я не сказал «Да».

– Я не так глупа.

– Но ты сексуальная. – Ее спина ударилась об матрас, а он навис над ней. – И не спишь. Я очень рад по поводу последней части.

Знакомое вращение началось глубоко внутри. Мысли о том, что он может прикоснуться к ней так скоро, было достаточно, чтобы подтолкнуть ее дыхание к высшей ступени.

– Заметил это, не так ли?

– Я говорю, мы ценим то, что наше обоюдное пробуждение можно использовать с пользой.

Потом он опустил голову, и она забыла обо всем, кроме него.

Глава 10

Кэрри стояла у бара, временно установленного в Большом Зале музея, и ждала. Ее платье без рукавов королевского синего цвета мягко ниспадало вокруг и опускалось до пола. Она знала: дорогой бархат подчеркивал ее изгибы и обтягивал тело в правильных местах. Блестящая брошь скрывала декольте, даря ей малую толику роскоши для этой праздничной ночи. Украшение также ловило свет от трех замысловатых люстр, свисающих с потолка прямо над Кэрри.

Она выбрала платье для вечеринки задолго до того, как узнала, что Остин приехал в город. Так уж случилось, что на ней был его любимый цвет. Абсолютное совпадение. Как и простым совпадением было то, что этот цвет заполнял весь ее гардероб.

Точно.

Въезд в музей выглядел, словно волшебная сказочная страна, заполненный рядами крошечных белых огней и красивых деревьев, помещенных в корзины, обвязанные праздничной лентой. Роскошный красный ковер лежал на мраморном мозаичном полу. Гирлянда сбегала по парадной лестнице, что поднималась с каждой стороны большого входа в зал и встречалась на лестничной площадке на втором этаже мезонина.[6]6
  Мезонин, вышка, полуярус, полужилье – надстройка над средней частью жилого дома, часто имеет балкон.


[Закрыть] Люди лавировали вверх и вниз среди ярких пуансеттий,[7]7
  Пуансеттия прекрасная – растение с великолепными красными прицветниками, собранными в звезды, контрастно выделяющимися на темно-зеленом фоне листвы. В США ввели традицию покупать чудесный цветок в канун Рождества и украшать им дома.


[Закрыть] расставленных на каждой ступеньке.

Посетители, почетные гости, меценаты и художники прогуливались по открытому наверху этажу, пока она попивала свой напиток. Она ждала Остина уже пятнадцать минут и задавалась вопросом, будет ли план иметь неприятные последствия. Кэрри надеялась показать ему свой мир, и как он может влиться в него, но он должен хотя бы явиться, чтобы ее умная кампания сработала.

– Привет.

Свежий напиток появился перед ней. Она повернулась и улыбнулась Шону.

Не тот мужчина.

– Ты выглядишь очень элегантно. – Кэрри поправила его галстук, после чего отступила назад. – Как дела?

– Я впечатлен.

Она приняла стакан и опустила другой на поднос проходящего мимо официанта.

– Чем?

– Залом. – Шон взмахнул рукой перед ними. – Большая часть работы легла на тебя, как координатора по специальным мероприятиям.

– Это вопрос пары звонков и нанятых людей. – Она также сделала многое из заказанного вокруг и беспокоилась, что большая вечеринка будет перебором.

Если бы никто не пришел, или ее начальница оказалась бы недовольной, новая работа Кэрри могла закончиться во время годового испытательного срока. Задача была простой. Она должна была превзойти главное прошлогоднее мероприятие под руководством прежнего координатора, – которым все восторгались и до сих пор открыто признавали, что скучают – а еще сделать это за меньшие деньги, благодаря убыточной экономике.

К тому же Кэрри пришлось привлекать всех в городе на эту вечеринку, как противопоставление тысячам другим праздничным вечеринкам, устраиваемые по городу. Это означало, что ее вечеринка должна была казаться более привлекательной, чем тусовка в Центре Кеннеди и открытых дверях многочисленных посольств. И все это она делала, пока обманывала себя о чувствах к Остину.

Да, просто обычный день в офисе для Кэрри Андерс.

– Бухгалтер внутри меня благодарен, что ты не превысила бюджет, – сказал Шон.

Кэрри заметила художника, который сделал неприличный жест и разлил белое вино на знаменитой лестнице.

– Ночь еще не закончилась.

– Я удивлен, что ты здесь одна, – сказал Шон.

– Мне нужна передышка после того, как я сказала «привет» всем, кому требовалось, но я сомневаюсь, что момент тишины продлится долго. В любую секунду кто-то наткнется на меня и что-нибудь захочет.

– Я имел в виду, удивлен тем, что Остин оставил тебя одну, в то время как он на другом конце зала. – Шон кивнул в сторону двери. – Он производил на меня впечатление гораздо большего собственника.

На этот раз Кэрри была той, кто разлил вино. Стряхивая капли с платья, она просканировала комнату.

– Что?

– Там.

Он проследила за кивком Шона на Остина. Тот стоял прямо в шаге от входной двери. И, Господи, он был в смокинге.

Ее мечты никогда не станут прежними.

Ничто не могло подготовить ее к встрече с Остином в накрахмаленной белой рубашке и угольно-черном смокинге.

Причесанные волосы, правильные ботинки и отсутствие рабочих рукавиц, что ж, он не казался не к месту. На самом деле, он разговаривал с ее начальницей, миссис Алесандрой Харпер-Каннингем, женщиной с несколькими умершими мужьями и домом, полным бриллиантов, сочетавшимися с ее длинным именем. Она выросла в загородном особняке в Вирджинии и посещала дорогие учебные заведения от детского сада до магистратуры. Она излучала изящество и унаследованное богатство.

Еще она говорила с псевдо-британским акцентом и ненавидела любого из другого социального круга, так что точно не являлась типажом Остина. Черт, эта женщина не была типом и Кэрри. Но Алесандра дала ей шанс, несмотря на ее ограниченный опыт и отсутствие диплома о высшем образовании. Кэрри не понимала, почему она получила этот шанс, но будет всегда благодарна за предоставленную возможность.

Тот факт, что Алесандра смеялась, что ей там Остин бы ни сказал, займет много времени для анализа. Взрослая женщина приложила руку к груди, потом ко рту. Хихикала, как кокетливая школьница.

Потом она помахала Кэрри. На самом деле, подняла руку и пошевелила пальцами, словно была королевой, или типа того.

Кэрри моргнула, но картинка не изменилась.

– Что за черт?

Шон тихо присвистнул.

– Такое не каждый день увидишь.

– Он очаровал ее. – Кэрри смотрела, но не верила своим глазам.

О, она знала, Остин мог завоевать большинство людей. Просто ее босс не была обычным человеком. Алесандра вошла в этот мир людей, наделенных могуществом и престижем, благодаря богатым родителям. Разговор о чем-то другом, кроме лошадей и искусства, не устраивал ее, а так случилось, что это были два наименее любимых Остином предмета.

– Думаю, мы нашли кого-то, кто думает, что он забавный, – сказал Шон.

– Это ужасающая мысль.

Как только она произнесла слова, Остин поднял глаза и поймал ее взгляд. Он повернулся к ней в полупоклоне, потом наклонился, чтобы выслушать все, что ее босс шептала ему на ухо. После нескольких кивков он поцеловал пожилую женщину в руку и начал спускаться по ступенькам, оставив ту раскрасневшуюся и улыбающуюся.

Кэрри ждала, что проснется. Это должно быть являлось сном.

– Добрый вечер. – Шон протянул свою руку Остину, и они обменялись рукопожатием.

Но взгляд Остина ни на секунду не покидал Кэрри.

– Ты выглядишь потрясающе. Как – «я не могу подобрать слов» потрясающе.

– Спасибо. – Она не могла произнести ничего другого из-за сухости во рту, так что остановилась на этом.

– Особенно мне нравится цвет.

Если он хотел думать, что Кэрри оделась так для него... ну, она действительно не могла отрицать это с чистой совестью, так что позволила остаться комментарию.

– Где ты нашел смокинг за короткий срок? Ты мог бы надеть просто костюм.

– Если платишь более чем достаточную сумму в салоне проката, они готовы сделать все в тот же день. – Остин наклонился и поцеловал ее в щеку, прежде чем повернуться обратно к Шону. – Вижу, ты оправился от свидания с Кэрри.

– Это было свидание с тобой, так что потребуется гораздо больше времени, чтобы это преодолеть.

Остин улыбнулся.

– Хорошая попытка, Шон.

– Могу сказать тоже самое насчет тебя. – Шон предложил Остину выпивку.

Его улыбка дрогнула, когда он отмахнулся от стакана.

– Не понял тебя.

– Миссис Харпер-Каннингем. Старая карга не славится светскими беседами.

В сомнении они все перевели взгляд на женщину. Сейчас та приняла свой обычный сморщенный хмурый вид. Скрестив руки на толстом животе, она качала головой на ничего не подозревающего члена правления.

– Вот теперь это Алесандра, которую я знаю, – сказала Кэрри.

– Я бы не говорил о ней так отрицательно. Она любит тебя, – сказал Остин.

Кэрри фыркнула.

– Она сказала мне, как впечатлена твоим трудолюбием и энтузиазмом. Она очень довольна, что нашла тебя, и это, кстати, ее точные слова. – Гордость переполняла голос Остина.

Факт, что он выслушал комплименты, даже если Алесандра их говорила, ошеломил Кэрри. Когда она грохнулась обратно на землю, ей пришлось сосредоточиться, чтобы удержаться и не запрыгать.

Кэрри не была сентиментальной, но после такого почти ею стала. Она проводила на работе долгие часы и делала все, о чем бы кто-либо ни просил, чтобы стать незаменимой. Если музею необходимо было сократить расходы, она не хотела, чтобы ее считали дополнительной обузой.

Но похвалы? Алесандра немного хвалила, и знание, что она сказала Остину, заставило Кэрри захотеть поднять вверх кулаки и прокричать «ура». Она отчаянно нуждалась в том, чтобы он понял это, увидел. Чтобы он захотел разделить с ней моменты, подобные этому.

– Она, кажется, думает, что ты рождена для этой карьеры, – сказал Остин.

Что-то в его тоне привлекло внимание Кэрри.

– Как она узнала, что мы с тобой даже знакомы?

– Она спросила кто я, на самом деле потребовала, и я ответил.

– Что именно ты сказал?

Остин не колебался.

– Я твой парень.

Шон рассмеялся.

– Она даст объявление о помолвке в течение недели.

– Это сработает на меня. – Остин пожал плечами, когда Кэрри нахмурилась. – Что? Это так.

Вокруг них доносилось жужжание разговоров, а зал гудел от движения и музыки, пульсирующей из колонок, скрытых в растениях. Однако Кэрри не двигалась. Даже ее сердцебиение замедлилось, как она стояла там и смотрела на Остина.

Он казался таким серьезным, готовым к серьезным отношениям. Несмотря на месяцы в разлуке, все доводы про работу и расставание, его голос не дрогнул и он не разрывал зрительный контакт. Она понятия не имела, откуда взялось это обилие решимости – от отца, который требовал совершенства или, может быть, от матери, которая не удосужилась остаться в нестабильное время. В любом случае, Остин стоял сейчас здесь, давая что-то, похожее на клятву, и это чуть не сбило ее с ног.

Шон разрушил молчание.

– Ну, давайте поднимем бокалы и выпьем за достижения Кэрри.

Остин оторвал от нее взгляд и улыбнулся другому мужчине.

– Победа над леди с несколькими именами?

– Нет, эта вечеринка. Кэрри организовала ее. Сделала все.

– Это сделала ты?

Внезапная резкость голоса Остина одернула ее. Она преуменьшала свою тяжелую работу до тех пор, пока знала причину для перемен.

– Это часть моей работы.

– Она только говорит, что это легко, но это не так. Она работает долгие часы, договаривается о крупных выставках и организовала серию художественных семинаров для молодых женщин. – Шон схватил три стакана шампанского с подноса, предлагаемые официантом, и раздал им. – За Кэрри.

– За Кэрри. – Остин принял стакан, поболтал жидкость по кругу, но не выпил.

– Я ухожу, чтобы пообщаться с членами правления. – Шон махнул кому-то позади них. – Хорошо, что ты сегодня здесь, Остин.

– Спасибо. – Тот поставил стакан на барную стойку.

Они оба наблюдали, как оживился Шон, когда заговорил с группой мужчин в одинаковых смокингах. Взгляд Остина задержался слишком долго, словно он смотрел, но не видел.

Надежда опять покидала ее. На секунду она зависла на краю чего-то захватывающего, но внезапная смена настроения Остина привела ее к крушению.

– Тебе не нужно притворяться.

Наконец Остин снова посмотрел на нее. – В чем?

– Ты даже не смог выпить за мою работу, Остин. Я знаю, ты не выносишь ее.

Замешательство скользнуло по его ярким глазам.

– Это не так.

– Тогда что это?

Они стояли, не разговаривая. Люди проходили и здоровались. Музыка нарастала, когда песня доходила до припева. Только когда она уже не могла противостоять пустому взгляду, он открыл рот. Когда он снова его закрыл, не произнеся ни слова, она всерьез раздумывала уйти.

– Может мы могли бы поговорить об этом позже. – Он кивнул на транспарант, представляющий выставку Кассат и одну из ее лучших известных картин. – Я думал, ты покажешь мне ее работу.

– Ты это не серьезно.

– Серьезно.

Она отказывалась сходить с пути, даже из-за нового шанса показать ему свой мир, не когда эта тема была так важна.

– Расскажи мне.

Остин не притворялся смущенным. Вместо этого, он оперся одним локтем на барную стойку. Движение приблизило его лицо вровень с ней.

– Я не пью.

После всех этих приготовлений, она ожидала другой ответ.

– Что?

– Никакого алкоголя.

Что-то на краю сознания не давало ей покоя. Кэрри вспомнила письма со странными комментариями и резкое настояние своего брата, что все хорошо и ей лучше оставаться в Вашингтоне. Несущественная авария с трактором. Воспоминание об отсутствии пива в трейлере на участке с деревьями.

Кусочки были здесь, только вне зоны досягаемости, но она не могла сложить их вместе. Ей нужно было, чтобы Остин доверял ей достаточно, чтобы сделать это за нее.

– Я не понимаю.

– Я завязал с выпивкой.

Нет, это не имело смысла. У трех парней, живущих в одиночестве, без женского влияния в семье, всегда было пиво в холодильнике и полный бар. Кэрри не могла вспомнить время, когда у Остина не было доступного алкоголя. Это было нормально для его отца, который думал, что ограничение по возрасту на спиртное – пустая трата времени.

Остин не часто перебирал с выпивкой, но он проводил время с друзьями и мог пропустить много пива на вечеринке, особенно если был футбол. Он не был пьяницей и даже вообще реально пьяным. Для него это было общественным мероприятием, и тогда он становился тихим и задумчивым, вот почему это никогда не беспокоило ее.

– С каких пор? – спросила Кэрри.

Он посмотрел на свои руки, на пол, на всех и вся, кроме нее.

– Несколько месяцев.

Кусочки сложились в ее голове и привели к ясной картине.

– Шесть?

– Точно. – Он откашлялся и посмотрел наверх. – А что там на верхнем этаже?

– Остин, пожалуйста. Просто скажи это.

Он сжал ее локоть, направляя к дверному проему справа, в дальней стороне комнаты.

Люди входили и выходили из выставочного зала, но он вытащил ее из главного потока движения.

– Я действительно сейчас не хочу это начинать.

– Думаю, нам придется.

Он втянул свою нижнюю губу между зубами, а потом отпустил.

– Я слишком много пил, а потом перестал.

– Шесть месяцев назад.

– Да.

– После моего ухода.

Он помедлил, прежде чем кивнуть.

Вновь воссозданная картинка ужаснула ее.

– Авария на вашем участке.

Его рот полуоткрылся.

– Откуда ты знаешь об этом? Я взял слово с Митча и отца, и всех остальных,

держать это в тайне. Даже полиция держалась от этого подальше, так как я не был за рулем автомобиля и не проезжал по общественной дороге.

– А твой кузен полицейский.

– Я посещал группу и перестал пить. Я не проходил специальное лечение. – Он покачал головой. – Я все еще не понимаю, как это дошло до тебя. Я точно не первый парень в Холлоуэй, который напивается и попадает в неприятности. Это не было большой новостью и не должно было быть.

– Как ты отметил ранее, мы приехали из маленького городка. Новости быстро распространяются, даже такого рода, которые ты хотел бы скрыть. Особенно этого рода.

Он выругался себе под нос.

– Очень этому рад.

Воспоминания вернулись, переполняя ее. Она часами мерила шагами пол, пока ждала, что Митч перезвонит ей. Время – между тем, когда узнала все об аварии, и тем, когда услышала, что Остин, не считая сотрясения, оказался невредим, – тянулось так, что она думала, что завопит.

Кэрри грозилась сесть в машину и приехать домой, но Митч умолял ее не делать этого. Он убедил ее, что это подаст Остину неправильный сигнал, так скоро после ее отъезда. Скрепя сердце, она согласилась. Теперь она знала: те, кого она любила, скрыли от нее правду. Наверное, одна из этих вещей «для ее же блага», но которая, разумеется, так не ощущалась.

– Я получила письмо, и это вызвало вереницу телефонных звонков. Митч уверял меня, что это было незначительным и ты в порядке. – Объяснения казались такими пустыми. Она знала, что если бы ей было больно, Остин прибежал бы к ней босиком по заснеженным полям, если б потребовалось.

– Видишь, никаких проблем. – Улыбка Остина не затронула его глаз.

– Ты начал напиваться из-за меня. – Чувство вины охватило ее. Оно струилось по ней, пока каждый мускул в теле не заныл от этой тяжести.

– Нет. – Его резкий ответ эхом отразился от мрамора. – Я пил из-за себя. Вся вина на мне.

– Ты должен злиться на меня за то, что довела тебя до этого. – Кэрри пыталась придумать способ, чтобы обойти это предательство, чтобы смириться с этим, но не могла придумать ничего. Она была права, что уехала, но должна была примчаться обратно, как только узнала, что он забрел на опасную территорию. Вот что делаешь для того, кого любишь; упрямая или нет – она любила его так долго, сколько помнила.

– Нет, Кэрри. Не принимай это так.

– Как ты можешь не винить меня? – Она чуть не задохнулась от этого.

– Ты была здесь и... – Его голос оборвался. Когда он заговорил снова, в его тоне пробивалась хрипота. – Ты, несомненно, принадлежишь этому месту.

Панике пронеслась сквозь нее, убирая вину на второе место.

– Что ты говоришь?

– Думаю, мы достаточно поделились секретами для одного вечера. Мы здесь на вечеринке с людьми, чьи имена пишутся через дефис. Отпразднуем то, что именно ты ее организовала.

– Прямо сейчас работа меня не волнует.

– Ну, зато меня волнует. Это твой большой вечер, и мы не пропустим его. – Он скользнул своей рукой вниз и схватил ее. – Покажи мне музей.

Глава 11

Остин сидел на краю кровати Кэрри, одетый только в брюки от смокинга и рубашку, расстегнутую и болтающуюся на поясе. Упершись локтями в колени, он перебирал руками ее синее платье. Просто вспоминая о том, как он расстегивал его несколько часов назад после ночи веселья, Остин опустил свой взгляд к ее голове на подушке.

Затащить ее в постель было единственной мыслью, когда они вернулись в квартиру. Он заблокировал правду и проблески здравого смысла, торопясь получить ее обнаженной. Заняться с ней любовью в последний раз.

Сейчас ненужные мысли проносились сквозь его разум, когда он пытался справиться с воспоминанием об огромной улыбке на ее лице, когда она прогуливалась по музею. Остин провел большую часть ночи, пытаясь не пялиться на часы и надеясь на повод уйти пораньше. Кэрри же расцветала, разговаривая, смеясь и не беспокоясь о том, кто был перед ней, художник или чиновник.

Она приспособилась здесь.

После попытки манипулировать ею и завоевать ее, совершив целую кучу мужского вздора, чтобы получить свое, он наконец-то понял. Она хотела быть в Вашингтоне. Дело было не в нем, говорящем правильные вещи, или вообще имело отношение к нему. Она, музей, вот что имело смысл. Он был той частью, которая не вписывается.

Сегодняшняя публика вращалась в мире, очень отличающемся от его собственного. Много денег и странные интересы о том, что люди делают в жизни. Остин покачал головой, задумавшись над вопросом «где вы отдыхаете?», что будет преследовать его еще долгое время. Он «отдыхал» в течение часа перед сном каждый вечер. Недели в Европе не привлекали его, и у кого, черт возьми, есть время и деньги на подобное дерьмо?

Даже со всеми этими вопросами о нем вчера вечером, он никогда не провел и минуты, желая иметь больше денег или другую жизнь. Остин, конечно, не считал людей с несколькими именами и личными смокингами лучше себя. Это не означало, что он был частью этого. Но она была, и это меняло все.

Кэрри передвинула ноги под простыней и откинула руку поверх пустой половины матраса. Когда ее пальцы натолкнулись только на пустоту, она поднялась с плотно натянутым одеялом на груди.

Откинув волосы с лица, моргнула несколько раз, словно пытаясь привыкнуть к темной комнате.

– Остин?

– Я тут.

Кэрри протянула руку и включила светильник на минимум.

– Сейчас середина ночи.

– Без четверти пять.

– Как я и сказала. – Она бросила ему сексуальную улыбку, похлопывая по измятой подушке. – Возвращайся в постель.

– Мне нужно добраться до участка. – Он должен собраться и покончить с этим.

Остин потер рукой грудную клетку, пытаясь облегчить жжение внутри. Неважно, как сильно он прижимал руку, колющая боль под ребрами не унималась.

– Ты в порядке? – спросила она голосом, наполненным беспокойством.

Остин услышал шелест простыней и почувствовал, как прогнулся матрас, прямо перед тем, как ее руки обвились вокруг его шеи. Губы коснулись его уха, а волосы рассыпались по плечу.

Его тело пробудилось к жизни прямо перед тем, как боль спустилась по руке, проникая в каждую косточку.

– Я должен извиниться перед тобой.

Кэрри глубоко вздохнула, потом нежно прикусила мочку его уха.

– Мне нравится, как это звучит.

Его рука погладила мягкую кожу ее плеча.

– Я убедил себя, что работа в городском музее было своего рода мечтой, которую ты преодолеешь.

Она замерла на секунду, прежде чем снова погладить его.

– Я знаю.

Наконец он повернул голову и коснулся ее губ своими.

– Правда?

– Хитрость не лучшее твое качество.

– Это было эгоистичным бредом. Словно ты не знаешь, чего хочешь, а я знаю. – Он покачал головой. – Мне следовало увидеть это и не подталкивать тебя.

– Твой план тяжело начинался, но я счастлива, что ты сейчас здесь.

Ее шелковистые волосы щекотали его грудь. Остин вплел в них пальцы, наслаждаясь теплом прядей около кожи.

– Я был козлом. Ты должна была еще неделю назад отправить мою жалкую задницу в Холлоуэй.

– Но это такая милая задница. – Она одарила его громким, причмокивающим поцелуем в щеку. Потом схватила за руку и помахала перед ним, вглядываясь в лицо. Ее улыбка исчезла секундой позже.

– Что-то на самом деле не так. Что случилось?

– Ты любишь свою работу.

Она переместилась на его колени, свесив на него ноги, а рукой уперлась в его голый живот.

– Это хорошо.

Для нее. Не настолько для них обоих.

– Ты пыталась сказать мне, но я не слушал. Я услышал сейчас. Я не пытаюсь обмануть тебя или выяснить, как добиться своего. Я действительно слушаю.

– Я верю тебе. – Потом она поцеловала его, коротко и почти мучительно от сладости.

– Извини, что у меня заняло так много времени, чтобы понять это.

Она покачала головой.

– Время не имеет значения. Чего я хотела, так это, чтобы ты понял – у меня есть эта профессиональная сторона, эти мечты, которые нужно взращивать. Я не хочу, чтобы ты отвергал или преуменьшал то, что так для меня важно.

– Я именно так и поступал. – Сожаление нахлынуло на него потоком. – Я испортил все в манере большого, глупого парня.

– Теперь с этим покончено. Ты приехал сюда за мной и пошел со мной сегодня вечером. Женщинам нравится такая преданность. – Кэрри постучала пальцем по его носу.

Ее легкий тон и веселое настроение делали каждое слово, что он выжимал из себя, еще труднее. Слова застряли в горле, пока он пытался вытолкнуть их.

Кэрри вела себя так, как если бы они достигли некоего прорыва, когда в действительности они дошли до конца. Все, что он принимал за ее мотивы и потребности, было неправильным. Она не нуждалась в Холлоуэй, или семье, и даже в нем. Она отлично устроилась в Вашингтоне, сама по себе.

Этот факт ударил его под дых и продолжал бить. Остин всегда любил ее независимость и силу. Кэрри никогда не отступала в споре с ним. Никогда не пряталась и не плакала. Она напористо сталкивалась с ним лоб в лоб, что только распаляло его.

Но он знал, что происходило, когда женщине требовалось чего-то большего, чего-то лучшего, чем мужчина, который спал рядом с ней. Она оставляла его и сбегала. Остин уже пережил такую историю. Его мать преподала ему суровый урок, когда ушла и не удосужилась позвонить хоть раз. Кэрри предостерегала его, что она видела свое будущее унылым, как у своей матери, если она не попробует сейчас. Тогда он не поверил в эту теорию, но сейчас поверил.

Резкая боль разрывала его грудь. Он вынужден был закрыть глаза и стиснуть челюсть, чтобы не закричать.

– Остин? – Паника проявилась в ее широко раскрытых глазах и шоке в голосе, когда она распахнула его рубашку в обе стороны и пробежалась руками по телу. – Тебе больно?

– Я в порядке. – Угасающий внутри, но внешне все нормально.

– Ты побледнел. Может быть, ты слишком долго был на холоде. – Когда он нахмурился, из нее вылетело еще больше слов. – Я знаю, что ты привычный к улице парень, но ты человек. Ты можешь заболеть, как обычные люди.

– Я хотел, чтобы меня было достаточно для тебя.

Вот, он сказал это. Кэрри вела себя так, словно была на грани: вызвать «скорую помощь» или сделать ему дыхание «рот в рот», а он выдал свой большой секрет. Он не мог себе представить, что могло бы еще пойти не так.

Она явно слышала его большое признание, потому что ее руки, по-прежнему обхватывающие его рубашку, замерли.

– Что?

Остин хотел, чтобы это был последний разговор с ней. Это означало бы, что ему никогда больше не придется делать этого снова, но это было не так.

– Я хотел значить для тебя больше, чем работа.

– Ты и так значишь.

Он не значил. Любой идиот увидел бы это. Кэрри ушла от него не из-за предложенной работы. Он заставил ее выбирать, но продолжал думать, что сможет найти правильные слова, чтобы изменить ее мнение.

Остин прокручивал варианты в своей голове так много раз. Там были способы решения и на расстоянии.

Не идеальный вариант, но возможность. Холлоуэй и ее квартира всего в двух часах езды. Не пропасть, которую невозможно преодолеть.

Но их проблемой оказалось не расстояние. Она хотела чего-то другого, но не его. Да, она любила его, и ей нравилось быть с ним. Он знал: этого было не достаточно. «Снова спасибо, мама, за суровый урок».

– Поскольку Спенс прикрывал меня прошлым вечером, этим утром мне нужно быть первым на участке и сделать всю дерьмовую работу. – Остин сдвинул ее с колен и встал.

Она остановила его от ухода, схватившись за концы рубашки.

– Ты изменился. Это из-за чего-то еще.

Он уверен, что, черт побери, так и есть.

– Просто рано встал.

– Остин.

Он наклонился и поцеловал ее, позволив своим губам задержаться на ней. Когда поднял голову, то едва смог выговорить:

– Я люблю тебя.

Нежная улыбка соединилась с влагой в ее глазах.

– Я тоже люблю тебя.

Боль внутри него теперь проносилась безудержно, кромсая все, к чему прикасалась.

– Я не могу вспомнить время, когда не любил тебя.

Ее глаза стали еще мягче.

– Ты знаешь, как украсть сердце девушки.

– Я всегда буду любить тебя. Неважно, что произойдет, или как много лет пройдет.

Кэрри легонько коснулась пальцами его щеки.

– Я верю тебе.

Остин повернул голову и поцеловал ее ладонь.

– Возвращайся в постель.

Когда она снова легла, он ушел.

***

Сцена с Остином в спальне проигрывалась в голове Кэрри весь день. Она пыталась написать ему и позвонить, но он не отвечал. После этой гонки за ней, всех этих планов и замыслов, он, казалось, играл в недотрогу. Точно не его стиль, и не ее любимая игра. И она собиралась высказать ему это.

Сыграв на доброжелательности после успешной вечеринки, Кэрри смогла улизнуть с работы пораньше. Добралась до участка незадолго до двух часов. Публики было мало, что ожидаемо для середины недели, даже если до Рождества оставалось три дня.

Спенс остановился перед ней, стягивая с себя перчатки.

– Между прочим, ты была здесь тринадцать дней подряд и не купила елку.

– Я еще не решила.

Он постучал перчатками по бедру.

– Делай это побыстрее, сегодня у меня здесь последний день.

– О чем ты говоришь? – Она заметила, что его обычную улыбку сменили темные круги под глазами, и желание посмеяться над его шуткой прошло.

– Я собираюсь домой, поэтому рассчитываю вернуться в канун Рождества.

Всю легкость смыло с нее. Она была так счастлива прошлой ночью, этим утром. Теперь же беспокойство забурлило в ее желудке достаточно сильно, чтобы она обеспокоилась, что лишится своего завтрака.

– Где Остин?

Спенс посмотрел мимо нее.

– Он забрал первую партию деревьев и некоторые запасы домой.

– Он не говорил мне этого.

– Насколько я могу судить, он принял это решение утром.

– Он вернется? – Она схватила Спенса за руку и сжимала, пока он не посмотрел не нее. – Ответь мне.

– Признаю, я в замешательстве. Я думал, ты хотела, чтобы он сдался и ушел.

Дыхание с ревом отдавалось у нее в ушах.

– Я хотела, чтобы он был со мной. Это было решено прошлой ночью.

– Интересно.

Немногословие Спенса вывело ее из себя. Он должен был видеть, что она балансирует на грани.

– Что, черт возьми, интересного?

– Ну, кажется, Остин узнал что-то другое после вашего вечера. – Суровость в глазах Спенса смягчилась, когда он оторвал ее пальцы от своей руки. – Он уже на пути домой, Кэрри. И планирует оставаться там.

Нет, нет, нет!

– Что?!

– Ты выиграла.

– Как ты можешь так говорить? – Слова Спенса были слишком ужасны, чтобы ответить чем-то большим, чем шепотом.

– Ты говорила ему...

Она заставила его понять.

– Это было несколько дней назад. Не сейчас.

– Послушай, он понял это. По крайней мере, он наконец-то это сделал. Твоя жизнь здесь. Его – там.

Грохот в голове угрожал свалить ее на землю.

– Я люблю его.

– Ты не первая женщина, которая любила его и оставила.

– Кто… – Слова оборвались, как только ответ взорвался в ее мозгу: – Ваша мать?

– Я хотел, чтобы у вас двоих получилось. Действительно хотел. Я думал о тебе, как о сестре. Всегда. И поверь мне, он будет куском дерьма еще месяцы после этого. – Слова были резкими, как если бы Спенсу было больно произносить их.

– Ты переживаешь, что он снова будет напиваться, – уложила Кэрри это беспокойство поверх всего другого, вращавшегося в ее голове.