Текст книги "Это не Рождество без тебя (ЛП)"

Автор книги: Хеленкей Даймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

Спенс закончил закреплять деревья с правой стороны участка, после чего вытер руки о свои штаны.

– Она так и не вернулась сегодня.

– Спасибо, что подчеркнул очевидное. – Как будто Остин нуждался в этой новости.

На каком-то уровне он знал: просто увидеть его будет недостаточно, чтобы Кэрри осознала, что совершила ошибку, и прибежала обратно к нему... но можно же парню помечтать? Господь знает, как много он сделал, чтобы приехать к ней.

Остин перетащил сетку через последнее дерево на своей стороне, опустившись на колено, чтобы закрепить проволокой веревку вокруг ствола и защелкнуть замок. Поскольку он не планировал спать на улице в холод, то должен был убедиться, что закрепил все на ночь. Два охранника прогуливались по краю участка, чтобы позаботиться об остальном.

Наконец, тщательно осмотрев проделанную работу, он встал и взглянул на многоквартирный дом Кэрри. Остин не был внутри и понятия не имел, какое окно принадлежит ей, но беспокойство колотилось в его желудке последние несколько месяцев, образуя раны. Находиться так близко к ней помогало ослабить тревогу, пульсирующую в нем.

Кэрри не приняла его обратно, но смогла бы. Ему просто нужно время, чтобы убедить ее.

– Ещё не поздно сократить потери и вернуться домой. – Надежда отразилась в голосе Спенса, когда он занял место рядом с братом.

Остин отверг эту линию мысли прежде, чем ухватиться за нее.

– Это только первый день.

– Я не уверен, что остальные дни будут лучше.

Остин обратился к Спенсу, полунахмурившись: – Ты не силен в штуках с братской поддержкой.

– Как насчет этого? – Спенс повернулся вокруг, закрывая Остину вид на здание. – Почему бы тебе не подняться в ее квартиру, извиниться за то, что был большим ослом, и покончить с этой пыткой?

– Ей нужна романтика.

У Спенса расширились глаза.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Женщины любят подобное дерьмо. – Сказанное заставило голову Остина склониться, но необходимо принять удар сейчас, чтобы потом сделать свою женщину счастливой. Может быть, это цена, которую ему нужно заплатить за то, что был таким легкомысленным, когда она просила его поехать с ней в О.К. (Округ Колумбия).

Спенс сложил руки на груди.

– Опиши, что значит романтика.

– Ага, вот здесь в моем плане пробелы.

– Я так и подумал.

Остин проигнорировал ухмылку брата и продолжил тему.

– Она думает, мне все равно. Мне нужно показать ей, что нет.

Спенс откинул голову назад и рассмеялся.

– Нелепо.

Да уж, его брат умрет, если продолжит в том же духе.

– Что?

– Вижу, как ты разоряешься ради женщины. – Спенс покачал головой, цокая языком. – После месяцев, когда каждая подходящая женщина в Холлоуэй и некоторые неподходящие ломились в твою дверь, теперь ты получишь ушат холодной воды.

– А ты хочешь получить по заднице?

– Хочу, чтобы Митч был здесь, посмотрел на всё это. Он твой лучший друг. У него действительно должно быть место в первом ряду.

Спенс вытащил мобильный телефон из заднего кармана.

Остин схватил его за руку.

– Нажмешь хоть одну кнопку, и ты покойник.

– За что? – Спенс потряс телефоном. – Я искал романтику для тебя в интернете. Пытаюсь помочь.

– Знаю я эту уловку.

И раз пообещав, Остин провел всю ночь, думая о разработке плана.

***

Следующим ранним утром что-то или кто-то забарабанил в дверь. От этого звука Кэрри подпрыгнула и мазнула по щеке тушью, оставляя черное пятно.

– Что за черт? – воскликнула она, взглянув на маленькие часы на стойке в ванной, говорящие о том, что ещё нет семи.

Кое-как выспавшись после ночных часов, проведенных в попытках выбросить из головы образ неприлично красивого лица Остина, она приняла душ и начала сушить волосы, накинув халат как раз перед стуком. Из-за паники макияж был испорчен, и потребуется вторая попытка.

Но сначала дверь. Кэрри вытерла пятно и бросила тюбик в раковину. Идя к двери, она ругалась себе под нос и вообще привела свои чувства в состояние полноценной ярости, пока шла.

На её этаже было двадцать квартир и, если кто-то заблудился, выбрав не ту дверь, она раскричится.

Кэрри взглянула в глазок, и ее намеченный безрассудный порыв вознегодовать на незнакомца иссяк. Жужжащая смесь из беспокойства и ненужных надежд закручивалась внутри живота. Звук насвистывания настиг её секундой позже.

Нет, нет, нет.

Она, не переставая, думала об Остине, а теперь он появился у её двери и... Кэрри онемела.

Никоим образом её шаткий контроль не выдержит этого. Наблюдение за ним сквозь безопасность окон и высоты шестого этажа прошлой ночью уже заставило её достаточно понервничать. А чувствовать его запах, видеть его, слышать голос, будучи всего в дюйме от прикосновения к нему – этого всего слишком много.

Чтобы не сломаться, Кэрри сосредоточилась на своем недовольстве от его упрямства. Остин делал вид, что слушает болтовню о её работе, но на самом деле не слышал её. На Кэрри нахлынула злость от того, что он отказывался видеть в ней больше, чем женщину, которая всегда будет рядом с ним. Она позволила злости, стучащей в ушах, подпитывать ее.

Кэрри распахнула дверь и сердито взглянула.

– Откуда ты узнал, где я живу?

– Э-э, привет?

Как человек может выглядеть так аппетитно ранним утром, было загадкой. Волосы растрепал ветерок, а мурашки на его коже охватили и её даже с расстояния двух метров. Выцветшие джинсы и болтающаяся клетчатая рубашка, открывающая серую безрукавку, дополняли неряшливый внешний вид, – будто он только поднялся с постели – из-за которого у неё всегда отпадала челюсть.

Закончив визуальный осмотр, она привычно нахмурилась.

– Ты не можешь ожидать теплый прием в это время утра.

– Уже семь.

– Ты заметил?

Он идеально закатил свои глаза.

– Я встал два часа назад.

– Ты ненормальный. – Ее взгляд перескочил вниз на его руки, удивившись, как это она упустила две чашки, которые походили на кофе, и белый пакет с чем-то.

Этот мужчина знал, как заполучить ее. Кэрри как-то пошутила о том, как много женщина может простить мужчине, который принес ей завтрак. В то время она пыталась лаской выпросить у него кофе.

– Раньше ты наслаждалась моим ранним пробуждением, – сказал он.

Она закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться от его глупой шутки и последовавшей за ней сексуальной улыбки.

– Ты так и не объяснил, как нашел меня.

– Мы приехали из маленького городка. Там в очередь выстроились, чтобы рассказать мне, как тебя найти.

Предатели.

– Итак, Митч настучал. Это бы объяснило, почему он не отвечает на мои звонки.

– Твой брат работает со мной. – Когда она фыркнула, Остин заговорил громче. – Там была часть, где я угрожал убить его, если он не расколется.

– Я забью его до смерти, когда увижу снова. – Она отступила назад, убирая руку и провожая Остина в коридор. – Входи, прежде чем мы покажем соседям шоу, из-за которого меня выселят.

– В этом халате? Я был бы не против.

Ее кожа горела в тех местах, куда прикасался его взгляд. Кэрри схватилась за лацканы халата, собирая их в кулак, чтобы прекратить высказывания такого рода.

– Я не ждала гостей.

– Я не жалуюсь.

Она была почти обнажена, а его взгляд путешествовал по ней, предвещая беду.

– Пойду, оденусь.

Прежде чем она дошла до спальни и закрыла за собой дверь, он поднял руки, движением помещая принесенные вкусности на уровень её глаз.

– Ты уверена, что не хочешь для начала попробовать это?

Запах сильной обжарки достиг её обоняния. Горячий мужчина и горячий кофе. Кто устоит против такой комбинации?

– Что в пакете?

– Торт, в котором все поровну с корицей, вместе с твоим большим обезжиренным ванильным «латте». – Он встряхнул пакет, когда говорил.

Чертов доставщик кофе вспомнил её обычный заказ.

– Удачная догадка.

Он прошел в её кухню и подошел к буфетному ящику, словно он был в её квартире сотни раз.

– В Холлоуэй ты обманом заставляла меня бегать за кофе каждое утро, как только открылось то место (заведение) в соседнем городке.

– Обманом?

– Может быть, я должен был сказать – подкупала сексом и обещаниями билетов на футбол.

Кэрри облокотилась о дверной проем, втянувшись в нежный ритм их спокойного разговора.

– Джентльмен не стал бы упоминать мои методы.

– Джентльмен не захватил бы участок для хвойного леса, но я сделал. Хвойный лес. Для тебя. Всё это.

Кэрри перестала хвататься за свой халат, когда увидела, как его тонкие пальцы продолжали парить над крышкой и опустошать в ее кофе то, что выглядело как три розовых пакетика сахара. И люди еще обвиняли ее в сахарной зависимости.

– Это были хорошие времена, – сказала она, в то время как те картинки проигрывались в её голове.

– Но булочки с корицей твоей мамы лучше чего-либо, что я мог бы найти в магазине. – Он открыл пакет и заглянул внутрь.

– И от которых полнеешь.

Он нахмурился.

– Для тебя это не большая проблема.

Сладостный болтун. Кэрри не была одержимой весом, но здоровый вес в Холлоуэй был на добрых десять фунтов тяжелее, чем мог выдержать высокий каблук, а большая чековая книжка давила, чтобы она поработала над этим.

– Каждая женщина переживает за свой вес. Мой выровнялся, когда я уехала с маминой кухни. – Ежедневный час на беговой дорожке тоже помог.

Он выложил кусок торта на лист вощеной бумаги, прикрепленный снизу, и подвинул его к краю стойки ближе к ней.

– Тебе должно не хватать её особенной еды. Эта женщина умеет готовить.

Навык, который она не передала своей дочери – не то, чтобы Остин когда-либо жаловался. Кэрри за очень многое любила его. Туда входила и готовность мириться с её дерьмовым мясным рулетом без рвотного рефлекса.

Остин настаивал, что Кэрри делает все лучше с каждым приготовленным ею блюдом. Она же была рада, что случайно не отравила их обоих.

– Когда ты сможешь попробовать их снова? – спросил он.

Кэрри подхватила свой завтрак, но остановилась, почти укусив.

– Что?

– Когда ты приедешь домой навестить свою семью? – Он сделал глоток кофе, глядя на нее поверх кружки.

– Теперь ты говоришь, как моя мама.

– Она скучает по тебе.

Кэрри бросила торт на стойку, в её желудке забурлила кислота.

– Не делай этого. Не используй вину перед моей семьей, чтобы заманить меня обратно в Холлоуэй.

– Хорошо. – Он оттолкнулся от плиты, на которую облокачивался, и направился прямо к ней.

– Как насчет этого? Я скучаю по тебе.

Слова, которые Кэрри жаждала услышать. Те самые, которые рвались из неё, причиняя одновременно боль и удовольствие. Ее сердце измучилось, а в животе затягивался узел.

– Остин... – Она выставила обе руки, в несмелой попытке удержать его на расстоянии.

Когда он обернул пальцы вокруг ее запястий, поднося те к своим щекам, Кэрри не смогла бороться с ним. Его запах затопил ее разум, освещая каждую клеточку огнем. Она ощущала холодный воздух на его коже, едва уловимое сочетание сосны и мыла с оттенком свежей древесины.

Мягкие пряди его волос скользили между ее пальцев, когда тело Кэрри расплавлялось в нем. Халат, его одежда – все исчезло. В ее голове ее мягкая кожа оглаживала его резкие очертания.

Его рот скользил, прокладывая дорожку к её уху и вниз к горлу. Ее сердцебиение усиливалось в ответ.

– Я должен притворяться, что не скучал по тебе? Ни за что я не смогу противостоять этому притяжению. – Его хриплый голос рокотал у ее обнаженной кожи.

– Ты не должен быть здесь.

– Но я здесь, – выпустил он слова поверх ее губ.

Кэрри не знала, насколько сильно хочет ощутить его рот на своём, пока он не провел языком по своим губам.

Поцелуй начинался до боли медленно, легкими касаниями с одного края к другому, пока его рот не накрыл её, и тело Кэрри заискрилось жизнью.

Требовательный и горячий, Остин целовал ее, пока весь воздух не покинул легкие, а пальцы не впились в его плечи. Когда он скользнул руками вниз по спине и сильнее прижал к себе, волна потребности нахлынула на Кэрри.

С ее губ сорвался стон, резко возвращая в реальность. Вспышки и шум в ушах прекратились, а звуки живого мира вернулись. Резкий треск кухонных часов отбивал минуты, когда она отодвинулась сначала эмоционально, потом физически.

Кэрри оттолкнула его плечи.

– Остин, остановись.

Он так и сделал, в чем она и не сомневалась. Остин был тверд как камень, но никогда не применял силу, кроме того раза, когда она взяла два шнура и попросила его сделать с ней все, что хочет мужчина.

Медленным движением его руки скользнули по ее бокам, пока не опустились на бедра.

– Ты в порядке?

Оглупевшая и наполовину смущенная от его поцелуя. В остальном, в ужасе. Когда женщина свалилась с ног от одного прикосновения мужских губ, она бы все время хотела это ощущение. Знание, что это только временное явление, наполнило ее слабостью, как от простуды, которая проникла в её кости.

Кэрри прочистила горло.

– Конечно.

– Я должен сожалеть?

Она пристально посмотрела в глаза цвета безоблачного летнего дня.

– Ты сожалеешь?

– Нет.

Она ждала, что ее больно хлестнет пощечина сожаления, но этого не произошло. У нее был, как минимум, этот момент.

Наслаждаться им.

– Я тоже.

Его руки сжались в кулаки, как если бы он заставлял пальцы не сжимать ее слишком крепко.

– Тогда?

Отступать из его рук было, словно отрывать полоску кожи на дюйм за один раз. Она почти кричала от боли, когда оставила теплый круг его объятий.

– Мне нужно идти на работу.

Он кивнул.

– Ах, да. Музей.

Печаль расползлась над ней. Она ощущала, как та распространяется, отравляя все вокруг них.

– Я не хочу ссориться с тобой из-за этого.

– Теперь нас двое.

– Я знаю, что моя карьера ничего для тебя не значит.

– Ох, Кэрри. Перестань. – Остин отклонил голову назад и уставился в потолок. – Это несправедливо.

– Это работа моей мечты. Должность в престижном музее, общение с людьми из мира искусства. Находиться так близко к шедеврам и видеть работы, с которыми кто-то ознакомится когда-либо только лишь в учебниках.

Когда Остин наконец-то снова посмотрел в ее глаза, Кэрри вложила всю силу в слова, чтобы он понял.

– Я живу ими, стоя там и чувствуя, как эмоции художников протекают сквозь меня.

– Ладно.

Воздух покинул Кэрри, забирая последние надежды с собой. Она боролась, ища новый способ, чтобы он понял, и снова потерпела неудачу.

– Забудь.

Она оставила Холлоуэй, чтобы избежать сцен вроде этой. Кэрри бы продолжала объясняться, а он бы дальше закрывался. Остин не сказал этого, но она знала – он рассматривал её работу в музее как хобби, которое она перерастет. Что она согласится с ним и снова примчится домой.

Чтобы не ссориться, она направилась в спальню. Это была ее территория, и она могла отказаться от боя, если необходимо, а ее эмоциям, настолько близким к поверхности, это сейчас было нужно.

– Эй, постой минутку. – Нежно потянув, он развернул ее, пока они снова не оказались лицом к лицу.

– Я сказал всего лишь «ладно», а ты уже убегаешь.

– Да брось, Остин. Эта часть моей жизни для тебя ничего не значила. Ты никогда не провел и секунды, стараясь узнать, что значит для меня работа.

– Это твой мир – не мой. Я не сижу и не разговариваю с тобой о влезании на деревья.

Кэрри положила руку ему на грудь и ощутила устойчивый стук его сердца под пальцами.

– Ты действительно думаешь, что это одно и то же?

– Разве нет?

– Ладно, слушай. Я не могу это сделать. У меня есть обязанности, и мне нужно их исполнять. – Она отступила назад, борясь с желанием сбежать.

Остин выдохнул, обдувая горячим воздухом ее щеку.

– Не используй эту отговорку. Поговори со мной.

Этот спор никуда их не приведет. Они ходят по кругу, разбрасываясь одними и теми же обвинениями и аргументами. Искра между ними не погасла, но этого недостаточно, чтобы удержать их вместе.

Ему нужно уйти, прежде чем Кэрри ее потеряет.

– Спасибо за кофе, но на будущее: я не нуждаюсь в «звонке-будильнике». Я купила машину для приготовления «латте», когда переехала сюда. – Поцеловав его в щеку, она дотянулась до стены позади себя, чтобы не соскользнуть на пол.

– Мэри Кассат.[1]1
  Мэри Кассат – знаменитая американская художница и график, писавшая в стиле импрессионизма.


[Закрыть]

Все заледенело внутри нее. Все силы отняло, чтобы повернуть голову и посмотреть на него.

– Что?

– Прямо сейчас ты отвечаешь за серию лекций, сопровождающих выставку Мэри Кассат в «Национальном Музее Женщины в Искусстве».

– Как ты...

Он взял свой кофе со стойки.

– За всю свою жизнь я и десяти минут не провел в музее. Споры по поводу искусства заставляют меня искать перо, чтобы воткнуть себе в глазницы. Честно говоря, я лучше посмотрю европейский футбол, чем буду слушать что-то о художниках – и это должно говорить тебе о чем-то, поскольку я считаю этот футбол довольно скучным.

Безо всякого труда Остин перечислил некоторые «камни преткновения» между ними.

– Видишь, вот что...

– Но это важно для тебя, поэтому я сделал приоритетной задачей узнать что-то об этом.

Слова резанули ее.

– С каких это пор?

– С тех пор, как ты ушла, и я осознал, что сделаю все, чтобы тебя вернуть. – Категоричность его тона сочеталась с суровым отчаянием в глазах.

– Остин.

Он указал в сторону кухни.

– На дне пакета есть салат. Судя по виду, ты пропускала обеды. Может быть, это городские штучки, но ты прекрасна и без всяких чертовых диет. Ешь.

Затем он ушел, и ее окутала пустота внутри.

Глава 4

Следующим вечером Кэрри всю дорогу готовилась к тому, чтобы увидеть Остина. Не то, чтобы она выслеживала его или что-то еще. Не то, чтоб их разговор весь чертов день прокручивался в голове, пока ей не пришлось отдать свой телефон стажеру, чтобы удержаться от звонка. Кэрри лишь пропустила поход в тренажерный зал и направилась после работы прямиком к участку, чтобы посмотреть доставленные деревья. М-да. Это была ее история.

Одетая в пальто и «ужасно сексуальное» сочетание из скромной темно-синей юбки и белых кроссовок, она перешла переулок, оббежав вокруг машины, незаконно припаркованной возле здания уже два дня, и прошла под рядами белых огоньков, отделяющих участок с деревьями.

Группа людей собралась вокруг Остина. Будучи шести футов ростом, он возвышался над большинством, улыбаясь, смеясь и почти полностью их завоевав историей про рысь и трактор. Его энтузиазм был заразителен.

Когда он смеялся, у нее словно всё оживало внутри.

Его восхищенные слушательницы улыбались и хлопали... постойте, слушательницы? Добилась, что его компания – одни женщины.

Сквозь непрерывный гул движения Кэрри осмотрела участок в поисках мужчин, помимо братьев Томас, и не нашла ни одного. Забавно, что все женщины, живущие по соседству, собрались на этом участке. Кто знал, что в округе даже было это множество «двадцать с чем-то» женщин?

– Малышка Кэрри Андерс, – поприветствовал Спенс прямо из-за ее левого плеча.

Насыщенность его голоса затопила ее неожиданно сильной тоской. Что-то в нем, взгляде на обоих братьев вместе, заставило ее скучать по дому.

– Спенс.

– Рад видеть тебя, детка. – За приветствием последовали крепкие братские объятия, после чего он отпустил Кэрри.

– Остин и тебя тоже втянул в свой безумный план? – Эта мысль заставила ее улыбнуться, поскольку Спенс точно не был романтичным типом.

Он застонал.

– Ты думала, я буду умнее, чтобы вмешиваться в его неприятности?

– Я никогда прежде не вызывала неприятности.

Спенс подмигнул.

– Но ты очень милая неприятность.

– А Митч где-то здесь не прячется?

– Нет, твой брат самый умный в этом сценарии. Они с моим отцом управляются с работой дома, пока мы здесь... – Спенс сдерживал улыбку.

– Проверяете меня?

– Давай, вперед, скажи, что это слово делает Остина более похожим на беспокоящегося парня, чем на безумного сталкера.

Кэрри позволила остаться этому ярлыку. Не было необходимости разбрасываться словом «бывший».

– Остин решительный, но не сталкер.

– Рад слышать, что ты так думаешь. Это поможет сэкономить на услугах адвоката.

Она рассмеялась на это. У Остина было много недостатков. Ее так и подмывало составить список, но преследование не было одним из них. Он никогда не обижал ее и ни к чему не принуждал. Сводил с ума? Теперь это другая история.

Хорошее настроение Кэрри исчезло, когда она заметила женщину, повисшую на руке Остина, пока тот указывал на дерево.

Кэрри оторвала свой взгляд от сцены «большого флирта». Она порвала с Остином. Это означает, что у него могут быть свидания, у нее могут быть свидания... но, безусловно, он мог видеть сквозь поддельный смех этой женщины и даже более фальшивые «буфера».

Спенс перенес вес с ноги на ногу. Этим движением его тело заслонило весь обзор. Поскольку выглядывать из-за него казалось уже перебором, Кэрри осталась на месте.

– Я просто надеюсь, что отец случайно не спалит дом, пока мы в отъезде, – проговорил Спенс.

Кэрри задумалась, являлся ли этот комментарий очередной попыткой сыграть на ее чувстве вины перед домом. Когда он посмотрел на нее этими голубыми глазами – точно такими же, как у его брата – со смесью веселья и ужаса на лице, она решила, что Спенс представлял, как будет выглядеть офис, когда он вернётся.

Карл Томас самостоятельно поднял на ноги двух мальчиков-подростков. Прибираться и пылесосить – точно не было в его приоритетах. Он не сильно изменился с тех пор, как Спенс и Остин повзрослели, но его успехи в бизнесе не вызывали сомнений. Карл приобрел заросший участок и превратил его в процветающее дело, что поддерживало многочисленных работников и обслуживало четыре штата.

Озеленители, дизайнеры, домовладельцы и приятели по бизнесу обращались в «Теплицы Томаса» за помощью.

Добавьте сюда специализацию Остина как лесовода,[2]2
  Лесовод – ученое звание окончившего специальное учебное заведение по лесоводству. Ученый специалист по лесоводству.


[Закрыть] занимающегося здоровьем и стабильностью растений и деревьев, и его контракты с государственными коммунальными компаниями и Лесной Службой США; у них было все, что включало ботанику: от простого садоводства до выращивания деревьев.

– Твой отец управлял фермой и бизнесом без тебя многие годы, так что, думаю, несколько дней он справится, – сказала она.

– Ты думаешь, Остин планирует пробыть здесь всего несколько дней?

Сердце у нее ушло в пятки.

– У, да. Я предполагала, что это просто кратковременная, устрашающая атака.

– Ты издеваешься.

– Итак, недели?

Спенс покачал головой.

– В любом случае, анамнез отца не утешает меня, как ты могла подумать.

Столько всего могло измениться за шесть месяцев, включая кое чье здоровье. Эта мысль вызвала панику, скручивающую ее внутренности.

– Все в порядке?

Спенс отмахнулся от ее опасений.

– Точно такой же. Злобный, энергичный, а теперь еще, черт побери мою удачу, требующий внуков.

У нее вырвался смешок, прежде чем она смогла контролировать это.

– От тебя?

– Я способный.

– Для рождения или воспитания?

Область вокруг рта Спенса вдруг побледнела.

– Теперь, когда я задумался над этим – нет. Я буду продолжать практиковаться в методе, где у меня не будет потомства.

– Наверное, это разумно.

Просигналил гудок, когда еще три женщины перебежали дорогу перед участком. В этой группке ни на ком не было кроссовок. У одной вообще голые ноги и четырехсантиметровые каблуки. Кэрри почти рассмеялась. Да уж, идеально для этой погоды. Женщина получит переохлаждение за час, если не найдет пару носков.

– У вас ребята, кажется, хорошо идут дела, – Кэрри пыталась сдерживать ворчливость, которая, как она чувствовала, прокрадывалась в ее голосе.

– Должен признать, что это все дело рук Остина. У него постоянный поток клиентов весь день. – Спенс скрестил руки на груди, покачиваясь на пятках. – Видимо, женщины любят его. Кто, черт подери, знал?

– Я знаю пару людей.

Спенс наклонился, словно делясь с ней большим секретом.

– Клянусь, одна женщина уже два дерева купила.

Ну, разве это не было просто потрясающе.

– Как празднично для нее.

– Он подойдет через секунду. Знаю, ты не привыкла быть той, кто ждет, но у Остина не займет много времени завершить сделку.

– Ладно. – Она прокрутила слова Спенса в голове. – Постой, что это значит?

Какая-то женщина потянула Спенса за руку, и он послал ей ту «флиртующую улыбку Томасов», прежде чем повернуться, снова фокусируясь на Кэрри.

– Мне нужно заняться этим.

Казалось, манипулирование женщинами было неожиданной особенностью мужской половины Томасов.

***

Остин отправил распускавшую руки женщину в свитере с глубоким вырезом к выставленным шестифутовым елям и смылся. Ее гортанный смех, наверное, будет слышаться даже во сне. Он мог оценить женщин разных типажей и размеров, но именно эта выбесила его. Тем, что на расстоянии выглядела не старше двадцати лет, а вблизи – не меньше пятидесяти.

Еще это хлопанье по заднице. Он мог обойтись и без этого. Сейчас Остин не совсем убегал от нее, но уже дважды, на всякий случай, делал отступление, если эти «накладные ногти» появлялись снова.

Единственная женщина, против прикосновений которой он не возражал, стояла возле офиса-сарая. Он гадал, осознает ли Кэрри, что топает ногой достаточно сильно, чтобы выбить ямку в мерзлой земле. Две секунды назад она улыбалась и смеялась со Спенсом. Теперь же у нее был рассеянный взгляд, который означал, что Кэрри размышляла.

Остин знал, что под этим подразумевалось – он сделал что-то неправильно.

Нет нужды притворяться, что не увидел ее, поскольку он и приехал в О.К., чтобы найти ее. Она знала всю его подноготную, и быть трудно доступным – это не про него. Это женские штучки. Умный мужчина даст себя поймать. Остин помахал ей, когда подходил, но опустил руку, когда Кэрри не ответила на приветствие.

Ох, парень.

Несмотря на вчерашний поцелуй, он профессионально поприветствовал.

– Ищете дерево?

– Хорошо бы, так как скоро ты все распродашь.

Он оглянулся на кучку деревьев, уложенных вокруг участка.

– Как ты себе это представляешь?

– Ты пользуешься здесь нескончаемым интересом.

– Видимо, жители О.К. любят хорошие деревья. – Он даже не знал, о чем они вообще говорили. Она казалась немного на взводе от обсуждения будущих дров.

– Как она? – Внимание Кэрри сосредоточилось за его плечом.

Он повернулся и увидел распускавшую руки покупательницу, стоящую с краю от стенда с деревом и поедавшую его взглядом.

– Не уверен, что она здесь ради дерева.

Кэрри бросила ему взгляд «мужчины-такие-глупые».

– Гы, в самом деле?

Этот унылый тон обычно означал, что Остин сделал что-то глупое и неправильное, и тогда у него было десять минут, чтобы разобраться в чем, прежде чем она обратится в Медузу Горгону.

– Почему мне кажется, что у меня проблемы?

– Она дала тебе свой номер. – Кэрри кивнула на его сжатый кулак.

Он открыл его ладонью вверх и показал ей бумажный шарик.

– Это для товарного чека.

Оправдание было неубедительным, но он ни за что не отступит из-за этого. Остин не сделал ничего плохого, за исключением того, что отделился от той женщины, не оттолкнув и не сделав ей больно, что было нелегко, поскольку она разве что не обернула свои ноги вокруг него.

Кэрри указала пальцем на шарик из бумаги, но ничего не сказала. Он перевернул ей руку и бросил шарик в ладонь. А чтобы она не вернула тот обратно, сжал вокруг него пальцы.

– Ты может не верить, но я не заинтересован в ком-либо другом.

Вчерашний поцелуй вновь обжег его. Объятия Кэрри ломали его самоконтроль, заставляя желать большего. Прошлой ночью, после закрытия участка, он воспользовался запасным ключом Митча, чтобы попасть в ее апартаменты, но удержался, не постучав в ее дверь. Он практически слышал голос Спенса в голове и осознал, что если его поймают, то он, в самом деле, перейдет черту, став преследователем. Остин хотел на этот раз быть приглашенным. В ее квартиру, ее жизнь и ее постель. Для этого нужен правильный баланс между настойчивостью и позволением ей руководить.

Здесь он рассчитал правильно выбранный момент и идеальную связь, а Кэрри подумала, что он предпринимал эти шаги ради кого-то другого. Для умной женщины она не всегда понимала намеки, а делала очевидный вывод.

– Это и есть план? – Налетел ветер, подхватив волосы Кэрри. Она заправила их за ухо, прежде чем он смог сделать это за неё.

Он не был уверен, как ответить, или в чем был вопрос, поэтому обратился к своему обычному ответу в трудных разговорах.

– Извини?

– Ты хочешь заставить меня ревновать?

Вдох застрял в его груди, болезненно царапая изнутри.

– Ты хочешь сказать, что я все еще могу?

– Да, я так и подумала. – Она повернулась, поскользнувшись, когда отступила, обходя его.

– Подожди. – Он достиг предела с ее беготней. Ей нужно найти другой способ, чтобы справляться со своими проблемами. – Возьми себя в руки, ты становишься всё раздражительней, потом убегаешь быстрее, чем любая женщина, которую я когда-либо знал.

– Хорошо, что ты такой популярный. Найти другую женщину у тебя не займет много времени, – начала кричать она, но понизила голос, когда он потянулся за ней.

Остин остановил ее, хватая за локоть.

– Если честно, я никогда не флиртовал, чтобы заставить тебя ревновать. Никогда. Я не мертвец. Мне нравятся хорошенькие женщины, и я мог оглянуться на них и тогда, и сейчас, но я не распускаю руки, и ты это знаешь. Обвиняй моего отца за поданный пример, если хочешь, но верность для меня очень важна.

– Мы не встречаемся. – Слова остались резкими, но ее голосу не хватало силы.

До сих пор они резали его, безжалостно кромсая, словно ножом.

– Я не согласен.

– Ты можешь встречаться с кем хочешь.

Разрешение. Это просто здорово.

– Я хочу только тебя.

– Я не... ты?.. – Она покусывала свою нижнюю губу. – Ты хочешь сказать, что ни с кем не встречался шесть месяцев?

– Правильно.

Ее глаза расширились, и он знал почему. У него точно не было недостатка в области полового влечения. Ничего из их времени вместе не было ни однообразным, ни ограниченным. Он не выносил ее отсутствия и использовал каждый шанс, чтобы спать с ней, секс и просто сон, в течение всех этих лет.

Она покачала головой.

– Я никогда не просила тебя воздерживаться.

– Знаю.

– Тогда почему ты это делал?

Ее широко раскрытые глаза подсказали ему, что она не понимала. Кэрри чертовски разочаровала его.

– Потому что я не животное.

Она вздохнула, наклонив голову набок.

– Я серьезно, Остин.

В прошлом он бы уклонился от разговора, пошутил бы и жил дальше. Увидев Кэрри сейчас, каждый ее дюйм, отзывающийся и заинтересованный в его словах, он не стал ничего скрывать.

– Моей матери нет c нами уже пятнадцать лет, но я никогда не видел, чтобы отец встречался с другой женщиной. Когда я начал заниматься сексом и понял, насколько это хорошо, я не мог поверить, что папа себе отказывал. Я полагал, что он, должно быть, тайком уходит и встречается с кем-то.

Легкая улыбка заиграла на губах Кэрри.

– Он встречался?

– Нет, что я могу сказать. Однажды я спросил, почему он не двигается дальше, а он сказал мне, что он женатый мужчина.

На это Кэрри выпучила глаза.

– Но твоя мама бросила вас.

Остин поднял руку Кэрри, поднося ее к губам.

– Это изменило то, кем она была, но не обещания, которые он дал. Как ему кажется, у него осталось обязательство быть верным женатым мужчиной.

Кэрри коснулась ладонью щеки Остина.