Текст книги "Закон счастья"
Автор книги: Хелена Фенн
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
– Десять лет я не был в этом доме, – произнес Виктор, когда они остались наедине. Он пнул ногой старый сундук. – С тех самых пор, как твоя бабушка оскорбила меня и заставила покинуть ваше родовое гнездо.
Сердце Мейбл сжалось.
– Прошу тебя, не вспоминай об этом! – умоляюще проговорила она.
– Хорошо, не буду. Просто мне немного странно вновь оказаться здесь... – Виктор присел на старую кожаную кушетку. – Давай поговорим о нас с тобой.
Мейбл затаила дыхание. Она разволновалась и чувствовала, что не готова к серьезному разговору. На ней была мешковатая футболка и домашние брюки, волосы она собрала сзади в «конский хвост». Ей казалось, что для серьезной беседы следует переодеться, ведь на карту поставлено будущее семьи.
– Может, спустимся в гостиную? – предложила она.
– По-моему, здесь удобнее. Я хочу поговорить без свидетелей. – Виктор потянулся к Мейбл, взял за руку и жестом пригласил сесть рядом. – Солнышко... – взволнованно начал он, – по телефону ты сказала, что мы должны начать семейную жизнь заново. Тебе действительно этого хочется?
Мейбл сделала глубокий вдох, чтобы хоть немного снять напряжение.
– Да, я и сейчас готова повторить свои слова... Это выстраданное решение.
Виктор на мгновение закрыл глаза и спросил с надеждой в голосе:
– Девочка моя, значит, ты прощаешь меня?
С той минуты, как он появился, Мейбл впервые внимательно посмотрела на него. Ей казалось, что они не виделись по крайней мере несколько лет, а не три недели, которые прошли с момента разлуки. Вокруг глаз Виктора, выдававших волнение, залегли тени, волосы были спутаны, и, нервничая, он то и дело проводил по ним ладонями. Мейбл видела его состояние, и ее сердце переполнялось щемящей нежностью.
– За что я должна простить тебя?
– Я вел себя как мальчишка: сбежал в Париж, вместо того чтобы разобраться в сложившейся ситуации, как подобает настоящему мужчине.
Мейбл опустила глаза, не в силах выдержать устремленный на нее страдальческий взгляд.
– Не стану лгать, твой поступок причинил мне боль. Скажи, почему ты решил уехать?
– Потому что в меня словно бес вселился, – вздохнул Виктор. – К тому времени ты все уже узнала, Лорна призналась тебе в своей подлости. Не было у меня с ней никакого романа. Однако... Я, очевидно, слишком свыкся с мыслью, что после Оксфорда ты просто не желала видеть меня, потому что больше интересовалась Джоном. Я мучился подозрениями, что ты неспроста скрыла факт рождения Гэри. Вероятно, тебе не хотелось, чтобы сын знался со мной... – Виктор на мгновение умолк. Его дыхание было тяжелым, словно он пытался превозмочь боль. – Прощаешь меня? Мне очень стыдно, что я оставил вас с сыном тогда, когда вы больше всего нуждались в поддержке...
– Прощаю, – кивнула Мейбл, с трудом сдерживая желание броситься на шею любимому. – Но только с условием, что отныне ты всегда будешь с нами.
– В таком случае я должен спросить: ты любишь меня?
Мейбл подняла голову и пристально посмотрела в глаза Виктора.
– Люблю! – просто ответила она и взволнованно добавила: – Однако я тоже хочу знать, как ты ко мне относишься. – Ее сердце билось в груди, словно пойманная птица в клетке.
– Дорогая моя!.. – воскликнул Виктор. Выражение его глаз завораживало, прерывистый хриплый голос казался музыкой. – Ты не можешь не знать о моих чувствах... Я люблю тебя так давно, наверное с нашей первой встречи. Не уверен, была ли в моей жизни минута, когда я не думал бы о тебе. И все эти годы мне хотелось быть рядом. Даже не верится, что я сам разрушил свое счастье...
– Постой, тебе не следует просить прощения за то, в чем виновата я, – не выдержала Мейбл. – А также Лорна. – Она вытащила из кармана смятые конверты. – Если бы сестра не украла твои письма, – все могло бы быть по-другому. Мы бы непременно с тобой встретились, и я смогла бы понять, почему ты так странно вел себя в Оксфорде...
– Я презирал себя за то, что воспользовался твоим беспомощным состоянием...
– А я полагала, что ты влюблен в Лорну и моя беременность станет для тебя обузой.
Они ненадолго замолчали, с удивлением глядя друг на друга.
– А как же Джон? – спросил вдруг Виктор. – Почему ты улетела с ним в Америку?
– Он был моим другом. Вернее, мы и сейчас дружны, – усмехнулась Мейбл. – Наша поездка была запланирована задолго до события в Оксфорде. На самом деле... – Она на секунду замялась. – Видишь ли... как бы это сказать... Одним словом, сексуальные интересы Джона лежат в несколько иной плоскости. Короче, женщины его не интересуют, – завершила Мейбл фразу, чуть покраснев.
– Выходит, он гей? И все эти годы я ревновал тебя к гею? О Боже!.. – Виктор нервно рассмеялся. – А Лорна сказала мне, что у вас серьезные отношения...
– Меня больше не удивляет то, что говорила моя сестрица.
– Однако ты не спешила опровергнуть мое заблуждение.
Мейбл покраснела еще больше.
– Прости... Разумеется, я делала это намеренно, из соображений самозащиты. Боялась, что ты узнаешь, как сильно я тебя люблю. Если бы это произошло, я умерла бы от унижения. Ведь тогда мне казалось, что на ответное чувство рассчитывать не стоит.
– А сейчас ты уже не сомневаешься в моей любви?
– Нет. Я прочла твои письма, и...
– Да-а, знаменитая королевская почта работает не слишком оперативно, – усмехнулся Виктор. – Письма пришли с некоторым опозданием.
– Боюсь, почта здесь ни при чем. Гэри случайно обнаружил письма под одной из коробок с играми, – кивнула она в сторону полок.
Виктор досадливо покачал головой.
– Лорна так и не призналась, куда спрятала их?
– Нет. Клялась, что не может припомнить.
– Действительно, почту винить нельзя. Знаешь, я не уверен, что тебе интересно было читать душевные излияния многолетней давности.
– Хочешь сказать, что с тех пор твои чувства изменились?
Виктор задумался, потом взял лицо Мейбл в ладони и посмотрел в бездонные голубые глаза.
– Изменились. Я лучше узнал тебя и... полюбил еще больше.
– Странно, но я дочитала последнее письмо за несколько минут до твоего появления. Ты пишешь, что наша близость в Оксфорде была особенной для тебя. А как ты думаешь, какой она запомнилась мне? Ах, милый, трудно описать словами все то блаженство! Наверное, мои чувства были еще сильнее, чем твои, ведь я влюбилась в тебя уже в тринадцать лет...
Виктор с тихим стоном прижал Мейбл к груди.
– Не ожидай от меня ответного признания, солнышко, – сдавленно произнес он. – В то время я еще не пылал к тебе страстью. Нет, девочками-подростками я никогда не интересовался. А вот когда ты приехала на Корсику...
– Чем же я не понравилась тебе в тринадцатилетнем возрасте?
– Ну... ты показалась мне чересчур примерной школьницей. И еще эти косички...
Мейбл состроила обиженную рожицу. Виктор поначалу громко расхохотался, однако тут же замолчал и прижался к губам жены. Поцелуй был долгим и страстным и всецело поглотил обоих.
– Ты действительно любишь меня? – спросил Виктор спустя несколько минут.
– Больше жизни, – ответила Мейбл. Глаза ее сияли от счастья. – А ты любишь меня?
– Я с ума схожу! Если бы не любил, разве я женился бы на тебе!
Тут Мейбл не выдержала. Она порывисто обняла мужа и сама поцеловала его. Ей хотелось показать, что отныне она полностью подчиняется его желаниям. Виктор отвечал ей с не меньшей страстью. Забравшись рукой под ее футболку, он заскользил ладонью по обнаженному телу, и Мейбл затрепетала, тихонько постанывая от наслаждения.
– Все эти три бесконечные недели я так мечтала хоть на минутку оказаться в твоих объятиях, милый...
– А обо мне и говорить нечего. Если бы ты знала, что со мной творилось...
– Ах, дорогой... – Мейбл принялась лихорадочно снимать с мужа рубашку, сгорая от желания поскорее прижаться к его телу. – Возьми меня прямо сейчас, здесь... Ты нужен мне...
Виктор оглянулся на дверь, потом поднялся, нехотя отпустив жену, и закрыл задвижку.
– Больше я никогда не отпущу тебя, – сдавленно прошептал он, стягивая с Мейбл футболку. От нежного аромата ее кожи его ноздри расширились. За футболкой последовал белый кружевной бюстгальтер. Виктор опустил взгляд на открывшуюся упругую грудь, и его глаза засияли таким восторгом, словно ему не приходилось видеть ничего подобного. – Какая ты красивая!.. – зачарованно выдохнул он. – Мне даже кажется, что ты стала еще краше. Только немного похудела... – Он провел ладонью по талии жены.
– Ну вот, говоришь, что я красивая, а сам критикуешь мою внешность! – воскликнула Мейбл с напускным возмущением.
– Извини... Но ты действительно похудела, солнышко. Если так и дальше будет продолжаться, я начну волноваться. – Он прижался лицом к теплой груди, затем стал целовать соски, и Мейбл задохнулась от удовольствия.
Через минуту Виктор бережно уложил жену на кушетку, стянул брюки и, быстро раздевшись, устроился рядом. Мейбл скользнула восхищенным взглядом по стройному мускулистому телу мужа.
– Наверное, ты предпочитаешь более пышных женщин? – поинтересовалась она с лукавинкой в глазах.
– Я предпочитаю тебя, дорогая, – невозмутимо ответил Виктор, стягивая с жены трусики и принимаясь целовать нежный бархатистый живот.
Поначалу дыхание Мейбл участилось, но потом она вдруг застыла, словно к чему-то прислушиваясь. Виктор сразу поднял голову.
– Что случилось, солнышко? С тобой все в порядке?
– Да! – со смущенной улыбкой ответила Мейбл. – Ты не поверишь, но твой приезд подействовал на меня так сильно, что я забыла о самом главном...
– Дорогая, – с любопытством взглянул на жену Виктор, – что ты там от меня скрываешь? Рассказывай поскорее.
Мейбл нежно обняла мужа за плечи.
– Могу заверить, что тебе не стоит беспокоиться насчет моей худобы. Я очень скоро потолстею...
Виктор бросил на нее изумленный взгляд.
– Ты беременна?!
Она важно кивнула, исполненная горделивого чувства материнства.
– И ты забыла об этом?!
– Просто твое появление так взбудоражило меня, что...
– Глупышка, – усмехнулся Виктор и принялся целовать жену. – Я так счастлив, дорогая. А к врачу ты ходила?
– Разумеется! У меня все в порядке. Даже лучше, чем в первый раз.
– Гэри уже знает?
– Нет... думаю, мы вместе скажем ему об этом.
– Господи, как я рад, что у нас будет еще один ребенок. А ты? – Виктор нежно провел ладонью по плоскому пока еще животу жены.
– Ну конечно, милый. Ведь это наше с тобой дитя... – Мейбл прильнула к мужу всем телом. В ней снова проснулось желание.
Виктор ощутил охвативший ее трепет, и его дыхание стало тяжелым. Он властно раздвинул ее ноги бедром и вошел в нее. Она обняла мужа еще крепче. С губ Мейбл слетел первый стон удовольствия. Она блаженно закрыла глаза и всецело отдалась страстному ритму любви...
Насладившись долгожданной близостью, супруги какое-то время умиротворенно молчали. Первым тишину нарушил Виктор:
– Признайся честно, ты действительно собиралась сообщить мне о беременности? Меня мучает мысль, что если бы я не приехал, то так ничего и не узнал бы...
Мейбл сначала не поняла, о чем идет речь, а потом тихо рассмеялась.
– Дорогой, я просто не хотела говорить тебе об этом по телефону. Мне нужно было видеть твои глаза, понимаешь? И еще раз убедиться, что ты любишь меня не только потому, что я являюсь матерью твоих детей...
– Солнышко, ведь я...
– Ты мой муж, – прервала его Мейбл. – И отец Гэри. И снова станешь отцом братишки или сестренки нашего сына. Неужели ты мог всерьез подумать, что я повторю былую ошибку и не поделюсь с тобой такой важной новостью?
– Нет, но во мне еще свежа память прошлых лет, – глухо произнес Виктор.
– Понимаю. Ты не можешь забыть, но простить-то хотя бы сможешь?
– Да. Уже простил. И теперь я самый счастливый человек на свете! – Он ласково прижал жену к груди и новыми поцелуями выразил все, чем была переполнена его душа.
Эпилог
На очередные крестины в семействе Корте собрались многочисленные родственники чуть ли не со всей Франции. А уж с Корсики приехала целая делегация от тамошней родни. Не удержался в этот раз от поездки во Францию и Патрик Эггертон. Видно, самой судьбой ему было предписано смириться с необъяснимой тягой женщин его древнего рода к французам, в результате чего холодная английская кровь начала смешиваться с горячей французской. И последнюю точку в этой истории поставила Лорна. Год назад она вышла замуж за видного парижского адвоката Мишеля Дюрана и уже готовилась стать матерью.
Да-а, рассуждал про себя Патрик, видит Бог, что мысли и представления его сводной сестры и дочерей о семейной жизни и потомственных традициях необъяснимым образом отличаются от его собственных. Ну что же, се ля ви, как говорят французы. Такова жизнь. А самое главное – это то, что его девочки, кажется, счастливы.
Типично британская сдержанность Эггертона после смерти его второй жены превратилась просто в замкнутость, отпугивающую многих людей, но только не разговорчивых и ищущих приключений французов, особенно южан. Таких, например, как Шарль Корте.
Два патриарха породненных семейств сидели за столиком в тени платана во дворе виллы Виктора Корте. Семейный обед по случаю крестин дочери Виктора и Мейбл Симоны уже закончился. Хозяева и гости, разбившись на группки, лениво бродили по саду или, разомлев от жары, обильной еды и несметного количества выпитого вина, сидели в теньке и о чем-то неторопливо беседовали. Предвечернюю тишину нарушали лишь звонкие голоса детей.
Итак, Шарль Корте... Ну разве можно ему сопротивляться! Сколько бокалов прекрасного французского вина уже выпито, а немолодой уже корсиканец никак не уймется.
– За вашу красавицу и умницу дочь, сэр. – Корте подливает розовое божоле в бокал Патрика. Оба пьют до дна, и англичанину уже ничего не остается, как предложить тост за сына Шарля Виктора, растопившего неприступное сердце чопорной Мейбл.
– О-ля-ля, – заливисто смеется подвыпивший папаша Корте, – тогда ваш тост за нас с Виктором вдвоем. Ведь мы оба сумели растопить сердца английских девушек. Так выпьем же за всепроникающую радиацию французской страсти и темперамента!
Обычно строгий, сухой и скупой на улыбки Патрик Эггертон не смог устоять против неотразимого юмора развеселившегося вовсю Шарля, и тосты, один комплиментарнее другого, продолжаются.
Уединение двух отцов семейств нарушает подскочивший к ним внук Гэри.
– Дедушки, тихо, тихо! Хотите я открою вам секрет? – заговорщицким тоном обращается к ним малыш и, не дожидаясь ответа, начинает торопливо и сбивчиво от избытка чувств вещать: – А у мамы скоро опять будет ребенок... А папа обрадовался и сказал, что всех-всех моих сестричек они станут называть французскими именами, а всех-всех братиков – английскими...
Даже у холодной сдержанности сынов Альбиона есть свой предел. Поднявшись на негнущихся ногах, сэр Патрик Эггертон до краев наполнил вином бокалы – свой и Шарля – и торжественно провозгласил:
– За продолжение наших двух родов, месье Корте!
КОНЕЦ
