Текст книги "Закон счастья"
Автор книги: Хелена Фенн
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
– И что же? – Она тоже поднялась, чувствуя слабость в коленках.
– Я должен лечь с тобой в постель и хорошенько проучить за то, что ты долгие годы водила меня за нос!
– Наглец! – возмущенно воскликнула Мейбл, чувствуя, к своему ужасу, что снова заливается краской. – Неужели ты считаешь, что все проблемы решаются так просто?
– Послушай, давай поговорим спокойно. Не скрою, я испытываю непреодолимое влечение к тебе. Тогда в Оксфорде...
– Глубоко польщена твоим признанием! – язвительно прервала она Виктора.
Разговор о бесспорно существующей между ними сексуальной притягательности заставлял ее нервничать.
– В Оксфорде я сделал то, чего никогда не позволял себе ни прежде, ни потом, – продолжил он. – Меня словно подменили... – Его губы дрогнули, и Мейбл отвернулась, боясь расплакаться.
– Мы оба забылись тогда, – со вздохом произнесла она. – Но моему-то странному поведению объяснение нашлось. Мне удалось выяснить, что сделал студент-медик, которому я приглянулась. Могу рассказать, если тебе это интересно...
– Я и так знаю, – хмуро махнул рукой Виктор. – Парень подмешал в твое шампанское сильнодействующий медицинский препарат.
– Откуда тебе это известно?
– На другой день я случайно подслушал в университетском баре разговор двух студентов. А ты как узнала?
– Подруга, которая приглашала меня на бал, провела по моей просьбе небольшое расследование, – усмехнулась Мейбл. – Она даже сообщила мне название подмешанного препарата. Обычно он применяется в качестве возбуждающего средства. У него нет ни вкуса, ни запаха, но действие достаточно сильное. Этот порошок пользуется успехом у подростков, которые хотят сделать несговорчивых подружек более податливыми.
Последовала напряженная пауза. Глаза Виктора потемнели.
– Насколько мне известно, возбуждающий эффект подобных препаратов проявляется сразу после приема, а не на следующий день.
Мейбл на секунду прикусила губу.
– Ладно, я поняла намек. Ты хочешь сказать, что вовсе не дурман заставил меня лечь с тобой в постель и расстаться с невинностью?
– Я предпочитал тешить себя мыслью, что ты не устояла перед моим обаянием. – Виктор взял ее за плечи, заставив посмотреть ему в глаза. – Ты прощаешь меня за ту ночь? Все эти долгие годы меня мучило чувство вины...
Вот почему он так настойчиво пытался встретиться со мной, пронеслось в голове Мейбл. Ему необходимо было облегчить совесть, иначе он не мог спать спокойно. К ее горлу подступил комок, и, прерывисто вздохнув, она кивнула.
– Разумеется, прощаю. Тем более что не считаю тебя виноватым...
– И ты согласна погостить у меня еще несколько дней?
Мейбл хотелось ответить отказом, поскольку их отношения с Виктором могли зайти слишком далеко. Но в глубине души у нее росло ощущение, что она не имеет права лишать сына отца и обязана исполнить долг перед ребенком. А для этого, возможно, придется пройти по жердочке над пропастью.
– Хорошо, останусь, – произнесла Мейбл с отчаянной решимостью. – Но только на одну ночь. Мне все же нужно поскорее вернуться домой, потому что Гэри может заскучать. Кроме того, я буду чувствовать себя неловко перед подругой, у которой оставила сынишку.
– Значит, сын находится в женских руках?
– Ну да. А сейчас... мне бы не мешало привести себя немного в порядок. Ты проводишь меня в мою комнату?
– Ну конечно! – Глаза Виктора сверкнули победным огнем.
Позже, закрывшись в ванной, Мейбл подумала о том, сколько раз ей выпадала сегодня удобная возможность объявить Виктору, что Гэри его сын. Но она все боялась раскрыть уже столько лет продолжающийся обман, презирая себя за слабость. Её пугало, что, сорвав с тайны покров, она расстроит союз Виктора и Лорны и наживет в их лице отнюдь не друзей.
3
На следующий день Мейбл проснулась очень рано, разбуженная упавшими на лицо солнечными лучами. Они проникали через окно, ставни которого она с вечера оставила открытыми, чтобы любоваться луной и звездами, густо усыпавшими темный небосвод. Всю ночь ей снились сказочные сны о единой счастливой семье с мужем и сыном. Пробуждение было приятным, и, понежившись некоторое время в постели, Мейбл решила, что неплохо бы совершить утреннюю прогулку.
Прежде чем спуститься в парк, она наскоро приняла душ, потом натянула джинсы и светло-желтую футболку и забрала волосы в хвост. В парке витали чудесные утренние запахи. Даже от старинных каменных стен дома веяло ароматом прошлого. Мейбл подняла лицо к солнцу и зажмурилась...
– Я уже поджидаю тебя, чтобы вместе позавтракать, – раздался голос Виктора.
Обернувшись, она увидела, что тот расположился в тени навеса за небольшим столиком, накрытым белой скатертью и уставленным светло-зелеными фаянсовыми приборами. На хозяине были темно-синие джинсы и светлая рубашка. Еще не просохшие после душа волосы поблескивали влагой.
Мейбл улыбнулась и направилась к столику. Она вдруг почувствовала, что голодна.
– Ты всегда завтракаешь так рано?
– Я вообще ранняя пташка, – заметил Виктор, разрезая бриошь.
Один кусочек он положил на тарелку и принялся намазывать сначала маслом, а потом толстым слоем джема, стоявшего рядом с кофейником в красивой фаянсовой вазочке.
Мейбл с любопытством наблюдала за его действиями, не в силах оторвать взгляд от его загорелых рук. Ей до боли захотелось почувствовать их прикосновение.
– А этой ночью я вообще не мог заснуть, – продолжил он.
– Надеюсь, ты не заболел?
– Нет, просто мне было о чем подумать. Налить тебе кофе?
– Да, пожалуйста, – кивнула Мейбл и, взяв половинку бриоши, потянулась за джемом, как оказалось абрикосовым, ее любимым.
Она ела медленно, с наслаждением, вспоминая события вчерашнего дня. Виктор все-таки уговорил ее отложить отъезд домой, но не на день, как они договаривались сначала, а до конца недели. Мейбл сопротивлялась изо всех сил, смущенная тем, что придется столько времени пробыть в его обществе, однако он сумел убедить ее, что небольшой отдых во Франции пойдет ей только на пользу.
Виктор с улыбкой наблюдал, как она намазала второй кусочек бриоши и принялась с аппетитом есть.
– Уютно мы устроились, верно? – заговорил он наконец, добавив не без иронии: – Завтракаем в тишине и покое, как супружеская пара.
– Странные у тебя мысли, – покачала головой Мейбл.
– Да, ты права. Мы не только не супруги, но даже никакая не пара.
– Вот именно. Мы и знаем-то друг друга не слишком хорошо.
– Действительно, – согласился Виктор со смехом. – За всю жизнь мы виделись всего три раза.
– Какая превосходная память! – усмехнулась Мейбл.
Возможно, ты не поверишь, но я помню все наши встречи до мельчайших деталей. И даже свое первое впечатление о тебе.
– И какое же оно? Как я тогда выглядела, по-твоему?
– Как перепуганный кролик.
– Ну, спасибо! – фыркнула Мейбл, сердито сверкнув глазами.
– Да-да! – кивнул Виктор. – Я увидел тебя именно такой. Помню, твои волосы были заплетены в косу, а на передних зубах блестели металлические скобки. Ты смотрела на меня с ужасом, словно перед тобой находился сам дьявол во плоти.
– Еще бы! Ты порядком напугал меня, вырвавшись из дверей как... бандит, удирающий с места преступления. Если бы следом не вышла тетушка Пам...
– Забавно, что ты выбрала слово «бандит», – пробурчал недовольно Виктор. – Именно так обозвала меня твоя бабушка. Потому-то я и убежал из вашего дома.
– Не может быть! – удивленно воскликнула Мейбл.
–Еще как может. Старушка вдобавок весьма прозрачно намекнула на мое происхождение: дескать, все мы корсиканские чудовища и маленькие наполеоны.
Мейбл раскрыла глаза, не веря услышанному. Ей, конечно, была известна история неудачного визита в Англию французских родственников, но таких подробностей она не знала.
– И что не устраивало бабушку в твоем происхождении? – Она недоуменно развела руками.
– Да брось ты! Не старайся казаться такой наивной, – тяжело задышал Виктор. – Выходцев с Корсики многие считают этакими мафиози, отождествляя их с сицилийцами. К тому же, когда мои родители решили пожениться, отец был простым поваром, что оскорбляло твою семью. Да и еще моя мать забеременела до замужества, что, по представлениям твоей бабушки, более чем неприлично. Немудрено, что английские родственники перестали с ней знаться. Спустя много лет мать приехала к твоей бабушке в надежде наладить добрые отношения. Ей это казалось возможным, потому что мой отец к тому времени уже владел на Лазурном берегу дюжиной ресторанов. У него появилась возможность оплатить мое образование в одной из самых престижных английских школ. Однако твоя бабка почему-то была уверена, что мой отец разбогател нечестным путем. Мысль об иных способах достижения благосостояния и не приходила ей в голову. Старушка даже поверить не могла, что я учусь на юридическом факультете. Она считала, что мне суждено пойти по стопам своего «преступного» отца.
Мое будущее представлялось пожилой леди в двух вариантах: или я стану официантом в какой-нибудь забегаловке, или займусь бизнесом своей семьи, то есть стану гангстером. Ни больше, ни меньше!
Мейбл положила на тарелку недоеденный кусочек бриоши. После рассказа Виктора ей почему-то совершенно расхотелось есть.
– Послушай, мне трудно во все это поверить...
– А как иначе объяснить неприязнь, которую до последнего времени испытывали друг к другу Эггертоны и Корте? Я старался закрывать на это глаза, но трудно было не заметить столь очевидной истины. К тому же мне легко вообразить, каким представляла меня твоя бабушка. По роду своих занятий мне часто приходится разбирать в суде дела всяких подонков...
– Но папа не мог... – начала было Мейбл, однако сразу умолкла, подумав, что на самом деле ничего не знает об отношении своего отца к семье Корте.
Патрик Эггертон был очень сдержанным и терпимым человеком, и просто не верилось, чтобы он мог открыто высказаться в поддержку мнения бабушки. Правда, налаживать отношения со сводной сестрой и ее мужем Шарлем старый судья тоже не спешил...
Впрочем, присланное из Франции приглашение на крестины, казалось, сдвинуло дело с мертвой точки, отец даже настоял на поездке Мейбл к дальней родне.
– У меня есть предложение, – нарушил молчание Виктор. – Надо отложить разговоры о прошлом и извлечь как можно больше пользы из твоего пребывания здесь. Ведь должны же мы когда-нибудь поближе узнать друг друга.
– Интересно, каким образом? – насторожилась Мейбл.
– Давай отправимся в Париж на целый день, – улыбнулся Виктор очаровательной улыбкой. – Посмотрим город, посетим известные ресторанчики, где подают самые вкусные и знаменитые блюда французской кухни.
– А как же твои гости? Ведь ты же не можешь бросить их.
– Это гости моей матери и Рози с мужем, я же всего лишь предоставил для праздника свой дом. Кроме того, почти все родственники после завтрака собираются разъехаться по домам. Так что нашего отсутствия никто и не заметит. Соглашайся!
Неожиданно Мейбл так сильно захотелось провести с Виктором этот день, что она отбросила все сомнения ирешительно произнесла:
– Идет! Только дай мне десять минут на сборы.
Мейбл была в восторге от вылазки в Париж. Сначала Виктор повел ее в Лувр, где они провели три часа, переходя из зала в зал и любуясь величайшими творениями живописи. В конце концов, от обилия впечатлений голова у Мейбл пошла кругом, и Виктор предложил отправиться куда-нибудь перекусить. Вскоре они уже сидели за столиком, защищенным от солнца пестрым зонтом, и ожидали заказанные блюда, непринужденно беседуя о том о сем.
– А ты, оказывается, прекрасно разбираешься в живописи, – заметила Мейбл.
– Видишь ли, как ни странно, но я интересовался не только учебниками по юриспруденции.
– Это заметно. Не скрою, твои познания в области искусства производят впечатление и даже вызывают зависть.
Она умолкла, потому что у столика появился официант с бутылкой шабли. Потом он подал страсбургский паштет, телячью грудинку под соусом «бешамель», спаржу с шампиньонами, сыр и ананас. За обедом Мейбл рассказывала о своей жизни, о сыне.
– Похоже, у тебя не так уж много развлечений, – заметил Виктор. – Прогулки с сынишкой по полям и рощицам в окрестностях Бирмингема и все? Не густо.
– Я вполне счастлива, – живо возразила Мейбл.
Он посмотрел на нее с сочувствующим выражением на лице.
– Ну что ж, наверное, ты предпочитаешь простой деревенский образ жизни.
Мейбл рассмеялась.
– Да не миндальничай, называй вещи своими именами. Похоже, ты считаешь меня деревенской простушкой, этаким несмышленышем...
Виктор смущенно улыбнулся в ответ, и для Мейбл осталось тайной, помнит ли он, как посмеивалась над ней Лорна пять лет назад, когда они гостили на Корсике. Сестра при каждом удобном случае поддевала ее, называя несмышленышем и подчеркивая, что та еще совсем ребенок по сравнению с ней. Дело же было в том, что обе они влюбились тогда в Виктора и Лорна старалась оттереть младшую сестру в сторонку от предмета своего обожания. А позже Мейбл застала ее в объятиях Виктора. Это случилось вечером в одном из уютных уголков на заднем дворе дома. Влюбленная парочка слилась в жарком поцелуе, страстно прижимаясь друг к другу и не скрывая желания...
– Я лишь хотел сказать, что человек, которому приходится крутиться в светской суете, легко забывает истинные ценности. На самом деле я завидую твоему образу жизни, – пояснил Виктор.
– Выходит, собственное существование не устраивает тебя?
Он залпом осушил бокал, в котором еще оставалось немного вина.
– Большую часть времени мне приходится проводить в судах. Иногда по долгу службы я выступаю в роли адвоката субъектов, к которым не испытываю ни малейшей симпатии. Поэтому мне больше по душе обязанности обвинителя.
– Ты сейчас ведешь какие-нибудь дела в английских судах?
– Нет, – покачал Виктор головой. – В последнее время я занят в Париже.
– Вот как? Но Лорна... – Мейбл осеклась.
Ей меньше всего хотелось заводить разговор о сестре, которая утверждала, что Виктор уехал по делам из Парижа и на крестинах племянниц не будет.
– Что ты хотела сказать о Лорне? – поинтересовался он.
– Ничего особенного, забудь. Я слыхала, что ты не сможешь появиться на крестинах, так как будешь выступать на процессе. Как обвинитель или как адвокат?
– Как обвинитель. Но процесс уже завершился.
– Может, расскажешь, в чем заключалось дело?
– Секрета здесь нет, но я не уверен, что тебе интересно будет выслушивать подробности некой неприглядной истории, – усмехнулся он. – Кофе будем заказывать? Или продолжим осматривать парижские достопримечательности? В кафе можем заглянуть перед возвращением домой...
– По-моему, лучше побродить по старым кварталам...
Когда на Париж опустились легкие сумерки, Виктор и Мейбл, довольные прогулкой по городу, двинулись домой. За один день, словно наверстывая упущенные годы, они успели сблизиться, узнать друг о друге много нового, хотя некоторые подробности и не представляли софой ничего особенного. К примеру, Мейбл стало известно, какое вино предпочитает Виктор – красное или белое, пьет ли кофе с сахаром или без. Оказалось, что он любит мексиканскую кухню так же, как и французскую, но предпочтение отдает блюдам своей матери, приготовленным по английским рецептам.
Попутно выяснилось, что обоим нравятся одни и те же фильмы и режиссеры. Виктор рассказал об увлечении теннисом, плаванием и парусным спортом. На Корсике он частенько выходил в море на яхте. В юности научился вкусно готовить, помогая во время школьных каникул отцу в ресторане. Из легкого литературного жанра он предпочитал детективы, а из музыки – классическую. Однако эстрада нравилась ему не меньше, но в основном французская. Впрочем, он не преминул похвастаться, что владеет полной коллекцией записей с выступлениями Эллы Фитцджеральд.
– Мне она тоже нравится, – радостно воскликнула Мейбл.
– Прекрасно! – мгновенно подхватил Виктор. – У нас с тобой много общего...
Поначалу Мейбл весело смеялась, но потом несколько поостыла. Ей нужно было соблюдать осторожность и не распускать язык. Она слишком расслабилась в обществе Виктора, завороженная его обаянием, и едва не открыла ему правду о сыне. А как приятно было бы сказать с улыбкой:
– Знаешь, ведь Гэри твой сын!
Однако в подобном признании таилась большая опасность. Кто знает, как поведет себя человек, неожиданно объявленный отцом.
Она гадала об этом, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья элегантного «мерседеса». Из раздумий ее вывел голос Виктора:
– Как ты считаешь, нам лучше поужинать в ресторане или дома? Гости уже давно разъехались, так что мы будем одни.
– Оставляю решение за тобой, – улыбнулась Мейбл. – Если хочешь, пойдем в ресторан, я не стану возражать. Но и у тебя поужинаю с не меньшим удовольствием.
– Тогда давай остановимся на втором варианте. Я приготовлю какое-нибудь немудреное блюдо. Например, говядину с грибами. И, конечно, что-нибудь на десерт. А ты расположишься на диване с бокалом вина и будешь слушать Эллу Фитцджеральд. Как тебе мое предложение? Согласна? – Виктор остановил автомобиль прямо у входа в дом и заглушил двигатель.
Мейбл утвердительно кивнула, наслаждаясь окружавшей их тишиной. В окнах дома отражались малиновые блики великолепного летнего заката. Каменные стены тоже, казалось, приобрели красноватый оттенок. Все вместе очень естественно сочеталось с темным насыщенным цветом фруктовых деревьев и с более светлой зеленью полей, которые простирались до самого горизонта. У Мейбл возникло ощущение, будто она вернулась к себе домой.
– Виктор, почему ты не женишься и не заживешь здесь деревенской жизнью, о которой, кажется, мечтаешь? – спросила она, поддавшись внезапному душевному порыву.
Виктор повернулся и уставился на нее. Он смотрел так долго, что ее лицо заалело.
– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Видишь ли, ты так расписал предстоящий ужин, что показался мне каким-то... домашним, – сдавленно произнесла Мейбл. В горле у нее пересохло, слова давались с трудом.
– Этакий идеальный муж, – усмехнулся Виктор. – Однако, как видишь, я до сих пор не востребован, да и сам не тороплюсь с выбором. Возраст позволяет. Впереди еще достаточно времени для поисков такой же идеальной половины. В подобных делах спешить не стоит. Кому, как не тебе, знать об этом...
Вот еще один намек на то, что я живу одна и воспитываю сына без мужа, подумала Мейбл и с горечью согласилась:
– Ты прав.
Ничего не поделаешь, мелькнуло у нее в голове, в свое время этот человек не счел ее достойной быть его супругой. Досадно лишь, что напоминание об этом до сих пор причиняет ей боль.
– Итак, едем в ресторан или ужинаем дома? – спросил Виктор.
– Разумеется, дома. Как я могу устоять против искушения попробовать блюда, приготовленные твоими руками! – воскликнула Мейбл преувеличенно весело. – Но у меня есть одна просьба: позволь мне еще разок позвонить в Бирмингем, ладно?
– Делай все, что сочтешь нужным. А я тем временем быстренько переоденусь и отправлюсь на кухню.
Поднявшись в свою комнату, Мейбл приняла душ и надела единственное привезенное с собой летнее платье из дорогого льна кирпичного цвета. Сунув ноги в те же кожаные сандалии, которые были на ней весь день, она вдруг сняла их и надела элегантные босоножки на высоких каблуках, в которых чувствовала себя более уверенно.
Напоследок взглянув на себя в зеркало и оставшись довольной собой, Мейбл присела на краешек кровати, придвинула к себе стоявший на тумбочке телефон и набрала номер Бетти. Однако, к ее удивлению, никто не ответил. Охваченная внезапным беспокойством, она ощутила неприятный холодок в груди, хотя здравый смысл подсказывал, что, если бы что-то случилось, она уже знала бы об этом. Подруга или ее муж непременно позвонили бы сюда и оставили сообщение тетушке Пам или Розали, которые, судя по всему, покинули дом Виктора не так уж давно.
Виктор тоже забеспокоился, увидев хмурое выражение на лице вошедшей в гостиную Мейбл.
– Что случилось? – быстро спросил он.
– Ничего особенного.
– Ты не хочешь говорить об этом?
Она покачала головой, принимая из рук хозяина бокал вина.
– У подруги никто не подходит к телефону, – со вздохом пояснила она. – Мне лишь хотелось спросить ее, как ведет себя Гэри. Может, пошли перед сном прогуляться.
Виктор присел рядом с Мейбл на диван и откинулся на спинку.
– И из-за этого ты разволновалась?
– Ну а как же?!
– Очевидно, ты из тех, кто всегда предполагает худшее?
– Возможно... – сдержанно улыбнулась Мейбл. – Я где-то вычитала, что мнительные люди не должны заводить детей.
– Ты могла набрать неправильный номер, – подсказал ей Виктор.
– Действительно! – Она поставила бокал на столик и потянулась за брошенной на диване сумочкой. Вынув блокнот, быстро нашла нужную страницу. – Нет, я набрала именно этот номер, – удрученно произнесла она, сверившись с записью.
Какое-то время оба молчали.
– Насколько я понимаю, появление на свет Гэри не было запланировано? – нарушил молчание Виктор.
Мейбл на мгновение замерла, после чего с трудом выдавила:
– Нет, не было.
– Представляю, какое сильное потрясение ты испытала, узнав, что беременна.
– Это все в прошлом... А сейчас я уже не смогла бы жить без сынишки.
Виктор протянул руку и сжал пальцы Мейбл.
– Посмотри на меня...
– Прошу тебя, не нужно... – Она опустила голову, пряча лицо.
– Почему? – Он поднял ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. – Я всего лишь пытаюсь добиться твоего доверия.
– А может, стремишься воспользоваться случаем, как тогда в Оксфорде?
Мейбл понимала, что ее обвинение несправедливо, но чувствовала необходимость соблюдать дистанцию с Виктором.
В его темно-синих глазах промелькнул холодок.
– Вот, оказывается, что ты думаешь обо мне...
– Честно говоря, я совершенно не знаю, что и думать...
– Ну и хорошо.
С этими словами он решительно наклонился к Мейбл и поцеловал в губы; не обращая внимания на сопротивление, погрузил пальцы в ее волосы, а затем принялся ласково теребить мочки ушей, пока она с легким стоном наслаждения не разомкнула губы, впуская его язык. После этого поцелуй стал нежнее, хотя не потерял жгучести, и она задрожала от охватившего ее желания, понимая, что и Виктор испытывает те же чувства.
– Милая девочка моя... – горячо зашептал он.
Мейбл подняла на него взгляд, удивленная силой собственных ощущений. Казалось, еще мгновение, и она потеряет контроль над собой.
– Я знаю, что должен держать себя в руках, но ничего не могу с собой поделать. Ты сводишь меня с ума... – продолжал Виктор уже с отчаянием в голосе.
Охваченная трепетом, Мейбл потянулась к нему с ответным поцелуем, уже готовая сдаться, однако Виктор вдруг как-то странно напрягся и чуть отстранился. Он смотрел куда-то вниз.
Она проследила за его взглядом, и в ту же секунду кровь бросилась ей в лицо. Виктор наклонился и поднял с ковра фотографию, которая, должно быть, выпала из блокнота несколько минут назад. На ней был изображен Гэри – маленький мальчик в синих джинсах и ярко-красной курточке. Малыш широко улыбался в объектив фотокамеры. Снимок был вполне невинным, но вместе с тем носил обличительный характер.
Неудивительно, что Виктора потрясла фотография, ведь он увидел на ней себя. Увидел таким, каким был двадцать восемь лет назад.
4
В гостиной повисла гнетущая тишина, предвещая приближение чего-то ужасного и неотвратимого. Затаив дыхание, Мейбл ждала, что же будет дальше.
– Это Гэри? – Тон Виктора был зловеще спокойным.
Она вздрогнула, подняла на него глаза и глухо выдавила:
– Да.
Ее руки непроизвольно сжались, а тело сотрясла нервная дрожь, когда она услышала резкий уверенный голос:
– Это мой ребенок! Верно?
Мейбл прерывисто вздохнула. В прошлом она много раз представляла себе эту неизбежную сцену, но все же оказалась неподготовленной к ней.
– Скажи, я прав? – настойчиво повторил Виктор. Отложив фотографию в сторону, он взял Мейбл за плечи и слегка тряхнул ее. – Ради всего святого, ответь мне. Я имею право знать!
Потеряв способность говорить, Мейбл лишь растерянно смотрела перед собой. Так и не добившись ответа, Виктор отпустил ее и поднялся с дивана.
– Предупреждаю, я все равно выясню правду. В конце концов, потребую проведения анализа на ДНК. Так что не пытайся лгать мне!
– Гэри твой сын, – не своим голосом проговорила Мейбл.
Все! Заветные слова произнесены. Короткая фраза должна была стать судьбоносной. Казалось, прошла вечность, прежде чем он заговорил:
– Почему же ты ничего не сказала мне? Убежала из Оксфорда, даже не попрощавшись, скрыла беременность и столько лет держала меня в неведении, что я отец, что у меня есть сын!
– Послушай, я...
– Побоялась? Но чего? Гнева своей семьи? Ну конечно, не могла смотреть в глаза отцу и всем остальным, потому что ты вынашиваешь жалкого отпрыска корсиканца, носящего фамилию Корте.
– Не смей так говорить о моем сыне! – гневно воскликнула Мейбл.
– Он не только твой, но и мой! А ты захотела, чтобы он рос без отца. Что за дикость, скажите на милость? Эггертоны вновь пожелали скрыть от всех, что одна из представительниц их семьи вступила в порочную связь с мужчиной из рода Корте?
Только тут до Мейбл дошло, как Виктор расценивает мотивы ее поведения. Он приписал ей предубежденность бабушки, которую та испытывала к французам, особенно к корсиканцам. От этой мысли по спине Мейбл пробежал холодок.
– Послушай, ты ошибаешься... – прошептала она в отчаянии.
– Вот как? – Виктор нервно прошелся взад-вперед по комнате, потом остановился и устремил на Мейбл пристальный взгляд. – Тогда объясни, зачем понадобилось окружать рождение ребенка тайной? Растолкуй, почему не отвечала ни на письма, ни на телефонные звонки?
Мейбл задумалась. Удивлению ее не было предела. Ей казалось, что она чего-то не понимает. Виктор действительно звонил несколько раз, был вежлив и просил о встрече, но чтобы писать ей...
– О каких письмах ты говоришь?
– Только, пожалуйста, не делай вид, будто и почты уже не существует! – язвительно воскликнул Виктор.
Мейбл провела дрожащей рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями.
– Послушай, – осторожно начала она, – прежде чем продолжить разговор, давай вернемся ненадолго к событиям, случившимся в Оксфорде. Мы оба вели себя не лучшим образом. Я находилась под воздействием подсыпанного в мой бокал порошка, а ты... После... нашей близости ты ужаснулся тому, что произошло... Я ясно видела это по твоему лицу.
Но не могла же я винить тебя, зная, что ты связан нежными чувствами с Лорной...
– Связан нежными чувствами?! – оторопел Виктор. – Да что ты вообще знаешь о моих отношениях с ней?
– Ладно, не притворяйся! Я помню все, что было во время наших пасхальных каникул.
– По-видимому, ты помнишь то, чего я вовсе не знаю. Не понимаю, о чем ты говоришь.
Мейбл нервно потерла лоб. Уж не считает ли меня Виктор дурой? Ведь я своими глазами видела, как он целовался с Лорной. А совсем недавно упомянул о том, что она приезжала сюда.
– Значит, ты хочешь знать, почему я не сообщила тебе о рождении Гэри? Да потому, что давно поняла: ты не желаешь иметь со мной ничего общего! – с надрывом выкрикнула Мейбл, чувствуя, что бледнеет.
– Ты заблуждаешься, но сейчас речь идет не об этом... Я имел право знать, что стал отцом!
– Гэри мой сын! Верно, что зачали его мы, но это всего лишь случайность. Все могло быть иначе, если бы мы... любили друг друга и желали родить ребенка... Но Гэри появился на свет в результате нашей неосторожности. Словом, у меня имелись все основания полагать, что ты не нуждаешься в сыне.
Лицо Виктора посерело от гнева. Чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя.
– Ты забыла одну интересную деталь. Ведь ты заявила мне, что принимаешь противозачаточные таблетки.
Мейбл опустила глаза.
– Я действительно некоторое время пользовалась ими, потому что мне прописал их гинеколог. У меня были проблемы с месячным циклом, – тихо пояснила она. – Но вскоре я отказалась от лекарств, опасаясь побочных явлений...
– Почему же ты солгала мне?
– Я сказала всего лишь то, что тебе хотелось услышать. В тот день ты достаточно сильно унизил меня. Как же я могла после этого обременять тебя заботой о моей персоне!
– Какое самопожертвование! – иронично усмехнулся Виктор. – Ты тогда солгала, но на этом не остановилась. Я отправился навестить тебя и обнаружил, что вы с Джоном улетели в Америку. Позже ты не ответила ни на одно мое письмо.
– Не получала я никаких писем, – раздраженно махнула рукой Мейбл.
– Значит, кто-то перехватывал их?
Кто мог это сделать? – задумалась Мейбл. Может, за ней следили. Кто? Неужели отец? Даже сама мысль об этом показалась ей оскорбительной.
– Итак, все выяснилось, – решительно заговорил Виктор, – и я знаю, как должен поступить. Мой сын приедет сюда и получит французское гражданство. Надеюсь, мне удастся очень быстро все организовать...
– Что?! – изумленно вскинула голову Мейбл.
– Ты слышала, что я сказал. Первые годы жизни Гэри провел в Англии. Сейчас ему пора перебраться во Францию.
– А если я захочу, чтобы мальчик остался на родине?
Прищурившись, Виктор смерил Мейбл пренебрежительным взглядом.
– Сейчас тебе лучше придержать свои желания при себе, – холодно посоветовал он.
– Ты не имеешь права так говорить!
– Имею. Потому что ты солгала мне, сознательно отстранив от воспитания сына в самые интересные годы его жизни. – Голос Виктора дрогнул, и он на секунду умолк. – Гэри мой сын и должен носить мою фамилию. А ты лишила его отца. Теперь мальчик будет находиться здесь, со мной. И точка!
Виктор направился к бару и плеснул в бокал виски. Сделав глоток, он подошел к камину, поставил бокал на каминную полку и замер, о чем-то задумавшись. Выждав несколько минут, Мейбл поднялась с дивана и подошла к нему.
– Послушай... нам нужно поговорить.
Он резко обернулся. На глазах у него тускло поблескивали слезы. К горлу Мейбл подступил комок.
– Ах, Виктор!.. – Она осеклась, не в силах продолжать.
– Уйди! Посиди пока на террасе, – бросил он, порывисто проведя рукой по глазам.
Однако Мейбл не послушалась и, шагнув ближе, прикоснулась к его плечу.
– Нет, я не уйду, пока мы не обсудим нашу проблему, – с запинкой прошептала она.
Однако Виктор отстранил ее руку.
– Не сейчас. Мне нужно побыть одному... Как же можно было скрывать, что у меня есть сын! Ты лишала меня ребенка, а Гэри – отца...
Слез на его глазах уже не было, но в лице сквозила глубокая печаль. Мейбл не удержалась, обвила его плечи руками и потянулась к нему губами. Поцелуй, словно током, пронзил обоих.
В следующее мгновение Виктор рывком прижал Мейбл к груди. Его ответный поцелуй, горячий и неистовый, растопил лед отчуждения, сковавший было обоих. Мейбл прямо-таки таяла в его жарких объятиях.
– Не нужно меня ненавидеть, – прошептала она едва слышно. – Мне этого не вынести...
