Текст книги "Закон счастья"

Автор книги: Хелена Фенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Фенн Xелена

Закон счастья

OCR & Spellcheck: tysia

Роман / Пер. с англ. Л.М. Данько. – М.:

Издательский Дом «Панорама», 2001. – 192 с.

ISBN 5-7024-0889-6

Мейбл скрывает рождение сына от Виктора, полагая, что тот считает их связь случайной и ни к чему не обязывающей. К тому же она уверена, что Виктор и ее сводная сестра Лорна влюблены друг в друга. Так стоит ли мешать их счастью и возможному браку? – мучительно рассуждает Мейбл. Она избегает контактов со своим первым и единственным возлюбленным, и лишь встреча с ним через четыре года расставляет все по своим местам...

Пролог

Под утро Мейбл приснились отец и сын, играющие в мяч на пустынном морском пляже. Гэри проигрывал, нервничал и, в конце концов, расплакался. Тогда Виктор подхватил малыша на руки, и через пару секунд оба уже вовсю веселились.

– Хочешь научиться говорить «здравствуй, папа» по-французски? – спросил сынишку Виктор.

– Хочу, хочу, – восторженно завизжал Гэри.

– Тогда скажи: «Бонжур, папа».

Гэри старательно повторил приветствие.

– Бьен, тре бьен! Очень хорошо! Ты скоро научишься говорить по-французски, – похвалил ребенка Виктор.

Отец и сын смотрели друг на друга с одинаково счастливыми улыбками и продолжали обмениваться фразами по-английски и по-французски. Их голоса звучали так явственно, что Мейбл приоткрыла глаза. Оказалось, разговор происходил в ее спальне. Виктор сидел на полу возле детской кроватки. Его волосы поблескивали влагой после душа. Одет он был в полотняную рубашку и джинсы. В отличие от отца, Гэри все еще оставался в пижаме.

– Мама проснулась! – радостно объявил малыш и перебрался на постель Мейбл. – Мам, а папа уже здесь. И он теперь всегда будет с нами.

– Доброе утро! – улыбнулся Виктор. – Как спалось?

– Нормально. – Мейбл провела рукой по лицу, чувствуя, что еще не проснулась окончательно. – А ты что здесь делаешь?

– Вот принес тебе чашку чаю, – кивнул Виктор в сторону столика возле кровати, на котором стоял небольшой поднос. – Кажется, ты любишь со сливками, но без сахара, верно?

– Да, благодарю...

– А мне папа принес шоколадное молоко! – тоненьким голоском прокричал Гэри. – И еще он обещал научить меня говорить по-французски и плавать.

Мейбл села на постели и сразу вспомнила, что легла спать без ночной рубашки. Она поспешила натянуть на оголенную грудь соскользнувшее одеяло и отвела глаза, стараясь не встречаться с Виктором взглядом.

– Гэри, ты не мог бы сбегать в ванную и принести мою ночную рубашку? – обратилась она к сынишке.

– А разве ты не надела ее? – спросил тот совершенно невинным тоном.

– Нет. – Щеки Мейбл заалели.

– Почему? – Ребенок с любопытством воззрился на мать.

– Наверное, ночью маме стало жарко, – с улыбкой вмешался в разговор Виктор и, поднявшись с пола, направился в ванную. Через пару секунд он появился с шелковой рубашкой кремового цвета. – Эта?

– Да, – скрипнула зубами Мейбл, – давай сюда.

– Утро довольно теплое... Ты уверена, что тебе нужно одеваться?

– Сама разберусь. Прошу тебя, отдай рубашку.

– На маме совсем ничего нет! – озорно завопил малыш, поднял край одеяла и заглянул под него, чтобы лишний раз удостовериться в своей правоте. – Дома мама часто ходит по комнатам без одежды.

–Так поступают многие. И вообще не кричи, – попытался угомонить ребенка отец.

Он подошел к кровати, но ночную рубашку держал, приподняв высоко над собой.

У Мейбл резко испортилось настроение, в душе ее нарастало желание ударить Виктора. Вот он сейчас пытается заигрывать с ней, а сам провел ночь в объятиях Лорны. И еще потешается, жалкий лицемер!

– Я все же хотела бы одеться, – теряя терпение, раздраженно произнесла она.

– Да, конечно. Извини, – виновато улыбнулся Виктор, протягивая рубашку. – Просто мы долго возились с сынишкой, поэтому я и веду себя, как маленький озорник.

– Едва ли тебе подходит это определение. Оно звучит слишком невинно. – Мейбл бросила на него презрительный взгляд.

– Ты что, плохо спала?

– Почему ты так думаешь?

– Потому что у тебя плохое настроение, – помрачнев, пояснил Виктор. – Или с тобой всегда так происходит: ты ложишься спать в хорошем расположении духа, а просыпаешься в плохом?

– По-моему, такое случается не только со мной. Извини, но не мог бы ты выйти, чтобы я получила возможность принять душ и одеться?

– Полагаешь, еще рано посвящать Гэри в некоторые тайны жизни? – ухмыльнулся Виктор, скользнув взглядом по очертаниям прикрытого одеялом женского тела.

– Вот именно!

– Ладно, тогда ухожу. Абьенту же спер, – раздраженно бросил он по-французски и совсем другим тоном пояснил сынишке: – Я сказал: «Увидимся позже».

– Абьенту же спер, – с удовольствием повторил Гэри слова отца, глядя, как за ним закрывается дверь. – Мам, а что такое тайны жизни?

1

Мейбл подошла к двум детским коляскам и принялась с интересом заглядывать то в одну, то в другую. Ей хотелось получше рассмотреть темноволосых девочек-близнецов, тихонько посапывавших во сне. Жаркое южное солнце не донимало малышек, потому что коляски предусмотрительно поставили под увитый виноградными лозами деревянный навес.

– Привет! – прозвучало за ее спиной.

Этот чуть хрипловатый голос Мейбл узнала бы среди тысячи других. Принадлежал он Виктору Корте.

От неожиданности молодая женщина вздрогнула и виновато обернулась, словно ее застигли за каким-то непристойным занятием. Она закусила губу, досадуя на собственную растерянность. В чем можно ее винить?

Проделав немалый путь, Мейбл приехала сюда, на принадлежащую дальним родственникам загородную виллу, чтобы принять участие в торжествах по случаю крестин мирно спавших сейчас девчушек. В белоснежных распашонках, отделанных кружевами, они походили на невинных ангелочков. Минуту назад, рассматривая сладко причмокивавших во сне близняшек, Мейбл невольно вспомнила сынишку. Когда он был в таком же нежном возрасте, на его личике частенько появлялось подобное блаженное выражение.

Глядя на стоявшего перед ней молодого человека, Мейбл чувствовала, что ей все труднее убеждать себя, будто она приехала во Францию исключительно по просьбе отца. Патрик Эггертон действительно изо всех сил старался уговорить дочь принять приглашение семейства Корте и отправиться на крестины. Мейбл подозревала, что отец таким способом хотел лишний раз продемонстрировать лояльность древнего английского рода Эггертонов к корсиканскому клану Корте. По его мнению, неприязни, некогда возникшей между двумя семействами, давно следовало положить конец.

Патрика Эггертона поддержала его приемная дочь Лорна. Видя колебания Мейбл, она заверила, что Виктор Корте не будет участвовать в семейном празднике: дела требуют его присутствия на Корсике, где в эти дни должно состояться важное судебное разбирательство. Выслушав отца и сестру, Мейбл взвесила все «за» и «против» и, в конце концов, согласилась отправиться во Францию.

Однако, оставив в стороне благородные мотивы восстановления мира между родственными кланами, Мейбл в душе признавала, что возлагает на эту поездку надежды личного характера. Хотя, разумеется, ей очень хотелось взглянуть также и на новорожденных отпрысков семейства Корте, матерью которых стала Розали, сестра Виктора. Как и у брата, в жилах Розали текла наполовину английская кровь, супруг же ее был истинным французом, выходцем с Корсики.

Мейбл настороженно взглянула на Виктора, нервно облизнув пересохшие губы и с беспокойством прислушиваясь к частым и резким ударам сердца.

– Разве ты не хочешь поздороваться со мной? – поинтересовался он, пристально всматриваясь в лицо Мейбл.

Как и когда-то давно, она поразилась, какие удивительно красивые у него глаза.

Большие, осененные черными ресницами, своим пронзительным темно-синим цветом они напоминали ей северное море в погожий день.

– Здравствуй, Виктор.

– Наконец-то мы снова встретились! Как поживаешь? – спросил он, неспешно оглядывая гостью с головы до ног.

Она неуверенно улыбнулась. Для этого ей пришлось сделать над собой усилие, потому что губы никак не желали складываться в улыбку.

Если бы можно было заранее знать, что встреча с Виктором все-таки состоится! За последние четыре года она не раз представляла, как это произойдет. Два раза ей даже выпадала реальная возможность встретиться с ним, но в последнюю минуту Мейбл находила предлог уклониться от свидания, поскольку не знала, как поведет себя, увидев его.

Мейбл почувствовала, как ее бьет противная мелкая дрожь. Она вдруг испугалась, что выглядит недостаточно элегантно. Ведь ее любимый льняной костюм, наверное, здорово помялся в дороге. Она с беспокойством посмотрела на Виктора: нет ли в его глазах насмешки? Но тот бесстрастно оглядел гостью, не обойдя вниманием юбку, едва достигавшую колен, и замшевые туфли, каблуки которых увеличивали ее рост дюйма на три.

Она презирала себя за чрезмерную впечатлительность и неумение прятать истинные чувства за маской внешнего безразличия. Ведь ей никогда не удавалось спокойно выдержать взгляд Виктора. Более того, ей казалось, что Виктор сравнивает ее с Лорной и непременно всякий раз делает вывод, что она, Мейбл, во всем уступает своей очаровательной сестре.

Лорна и Мейбл внешне были очень похожи, что, впрочем, являлось простой случайностью, так как кровного родства между ними не было. Словесное описание обеих звучало бы одинаково: стройные девушки англосаксонского типа, типичные дочери Альбиона, с голубыми глазами и длинными светлыми волосами. И у той и у другой носики были чуть вздернуты, а губы имели приятную полноту. Однако на этом сходство и заканчивалось.

Лорна обладала некой изюминкой, которая сводила мужчин с ума. Ее формы отличались большей крутизной и сексапильностью, к тому же она была повыше Мейбл. Естественные краски лица казались более яркими, а о ее самоуверенности среди общих знакомых ходили легенды.

Мейбл достаточно было подумать о сестре, как перед глазами моментально возникала картина пятилетней давности: более чем нежно обнимающиеся Лорна и Виктор. Близкие отношения, если верить Лорне, связывают их и по сей день.

Сделав глубокий вдох, Мейбл приказала себе успокоиться.

– У меня все хорошо, спасибо, – ответила она наконец, снова отважившись взглянуть на Виктора.

Он выглядел великолепно. На нем был графитового цвета костюм – этакий эталон парижского дизайна, серо-голубая рубашка и галстук в синюю и коричневую полоску.

Мейбл всматривалась в знакомые черты загорелого лица, и в душе ее нарастало саднящее ощущение потери.

– Я не предполагала, что встречу тебя здесь, – произнесла она, почувствовав, что пауза чересчур затянулась.

– Вот как? Но ведь это мой дом. Разве мог я устроить прием и не присутствовать на нем?

Выходит, эта вилла с садом и парком в живописной местности недалеко от Парижа принадлежит Виктору. Об этом Мейбл никто не предупредил. Открытку с приглашением на семейный праздник прислали Розали и ее мать, которую Эггертоны называют тетушкой Пам.

Однако Мейбл следовало сообразить, что Виктор просто не мог пропустить столь важное событие, как крестины племянниц. Вероятно, он все же сумел спланировать дела таким образом, чтобы судебное разбирательство на Корсике не помешало ему провести столь знаменательный день в кругу семьи. И немудрено: ведь он наполовину француз, в нем течет корсиканская кровь, а для каждого выходца с острова, где люди свято чтут традиции отцов, семья священна. Виктор, несомненно, с раннего детства воспринимал это как непреложную истину. И, само собой разумеется, дети занимали в списке корсиканских приоритетов главенствующее место.

Правда, в большей степени это касается лишь детей, принадлежащих к французской ветви нашего семейства, пронеслось в голове Мейбл. А ребенок, случайно прижитый англичанкой, вряд ли заинтересует Виктора Корте...

Она подавила тяжелый вздох, подумав о том, что дерзкое решение, принятое ею около четырех лет назад после долгих душевных терзаний, вряд ли приведет Виктора в восторг.

– Мейбл, дорогая моя девочка, ты все же приехала! – раздался рядом радостный голос Памелы. Ее появление несколько разрядило обстановку и позволило Мейбл отвернуться от Виктора, чтобы тут же оказаться в нежных объятиях его матери. – Как же я рада тебя видеть!

– Я тоже рада! – поспешно заверила Мейбл. Жаль, что папа и Лорна не смогли выкроить время для поездки. У отца в суде сейчас в разгаре одно запутанное дело, а сестра участвует в показе новой коллекции одежды.

– Слава Богу, что хотя бы ты приехала! Ведь ты дочь моего любимого сводного брата, а встречаться нам удается нечасто. Сколько раз мы виделись за последние годы?

– Ну... кажется, раза два, – смущенно улыбнулась Мейбл.

– Правильно, – кивнула тетушка Пам. – Один раз в Бирмингеме, когда тебе только исполнилось тринадцать лет, а второй – на Корсике. Ты гостила у нас во время пасхальных каникул, когда уже училась в университете. Да-а... Мне очень хотелось, чтобы крестины малюток Рози послужили поводом для примирения всех наших родственников: и английских и французских. По правде сказать, я сильно огорчена, что Патрик не смог приехать...

– О, понимаю, – участливо покачала головой Мейбл. – Когда вы с моим отцом встречались последний раз?

Тетушка Пам на секунду задумалась.

– Пожалуй, лет десять назад. И, к сожалению, встреча была не слишком теплой. Я приехала к матери, потому что считала себя обязанной познакомить Виктора с его английской бабушкой, но она вышвырнула нас из своего дома. По-другому это не назовешь...

– Отец очень хотел навестить вас, тетя Пам, – горячо произнесла Мейбл. – Уж поверьте мне!

Это была правда. Патрик Эггертон действительно искренне желал увидеться со сводной сестрой, но гордость не позволяла ему сделать первый шаг к сближению. Поэтому он отправил во Францию дочь, в знак того что не испытывает враждебности к семейству Корте. Уже пять лет назад он не возражал, чтобы дочери провели каникулы на Корсике. А крестины дочек Розали дали ему повод еще раз продемонстрировать, что Эггертоны благожелательно относятся к семье Памелы, вступившей в брак с соблазнившим ее корсиканцем.

– Папа был очень раздосадован, когда стало ясно, что он не сможет освободиться от дел и приехать, – продолжала Мейбл. – Еще больше огорчилась Лорна; она так любит всех вас! Но оба передали вам поздравления и, разумеется, подарки. А ваши внучки просто чудо!

– О, спасибо! Я тоже в восторге от них, – радостно подхватила тетушка Пам. – Прелестные крошки! Хочешь подержать одну на руках?

– Осторожнее, мама, – вмешался в разговор Виктор. – Рози пригрозила, что, если ты еще раз разбудишь девочек, чтобы показать их кому-либо из гостей, она заставит тебя всю неделю нянчиться с малышками.

– Да разве их разбудишь? Они такие сони! – рассмеялась Памела. – А хорошо все-таки, что Мейбл сейчас с нами. Правда, Виктор?

Повисла пауза.

– Действительно, – сдержанно подтвердил Виктор спустя несколько мгновений.

Он повернулся к гостье, взял ее за плечи и церемонно расцеловал в обе щеки. Однако, несмотря на подчеркнутую формальность приветствия, Мейбл все же почувствовала, что заливается краской смущения. От Виктора исходил едва уловимый запах одеколона, которым пользуется каждый десятый француз, но смешанный аромат сандалового дерева и цветущего лимона настолько подходил индивидуальности Виктора, что это сводило Мейбл с ума.

Как досадно, что я в его присутствии будто глупею, сердито подумала Мейбл, покраснев еще сильнее. Рассеянно прислушиваясь к веселой болтовне тетушки Пам, она вспомнила, как познакомилась с Виктором десять лет назад. Ей вот-вот должно было исполниться тринадцать, а ему уже шел двадцать первый год.

Возвращаясь из школы, она заметила на лужайке у своего дома какого-то парня. Высокий, красивый, прекрасно сложенный, он вихрем вырвался из дверей старинного родового особняка Эггертонов. Позже стало известно, что Виктора взбесили оскорбительные замечания бабушки, послужившие причиной злополучного скандала, о котором только что упоминала тетушка Пам.

В тот день Мейбл спокойно шла домой, не подозревая, что к ним приехали гости из Франции. Увидев незнакомого красавца, она замерла посреди дороги, словно пораженная молнией, и потому едва не угодила под велосипед, на котором мчался паренек, развозивший почту. Оброненный ею с перепугу портфель упал прямо под переднее колесо велосипеда, так что мальчишка свалился на землю. Поспешно вскочив, юный почтальон принялся извиняться, сокрушаясь, что ехал слишком быстро. А выбежавший за ограду Виктор сочувственно обнял Мейбл.

– Ты в порядке? – хрипло спросил он и стал говорить что-то еще, но она слышала лишь волшебные звуки голоса, не в силах вникнуть в смысл слов.

Ее, неискушенную в общении со взрослыми парнями девочку-подростка, поразил необычайно притягательный взгляд Виктора. Она зачарованно уставилась в его красивое лицо с темно-синими глазами.

Печально вздохнув, Мейбл прогнала прочь волнующие воспоминания. Жаль, что бабушки уже нет в живых и она не может присутствовать на семейном торжестве. Сегодня старушка воочию убедилась бы, что «неприличный» роман Памелы с корсиканцем, у которого в молодости ветер гулял в карманах, превратился в крепкий благополучный брак, а Виктор – плод запретной любви – стал преуспевающим юристом. В общем, хорошая получилась семья.

– Я застал Мейбл у детских колясок, – с усмешкой рассказывал тем временем Корте. – Видно, у нее сильно развиты не только родственные, но и материнские чувства...

Мейбл затаила дыхание. Неужели он что-то знает? Она быстро взглянула на Виктора, но ничего не смогла прочесть в темно-синих глазах. Нет, не может быть, мелькнула у нее лихорадочная мысль, он просто пошутил, только и всего. Если бы ему были известны результаты их последней встречи, от его спокойствия не осталось бы и следа.

– Ты даже не догадываешься, Виктор, какие черты моего характера развиты сильнее остальных, – заметила Мейбл, стараясь говорить как можно более непринужденно. – Мы не так уж часто встречались и потому плохо знаем друг друга.

– Это скорее твоя вина, чем моя, – пожал он плечами. – У нас была отличная возможность познакомиться поближе, но ты так неожиданно исчезла... И все же я замечаю в тебе некоторые перемены. – Виктор взглянул на длинные светлые волосы Мейбл, красиво рассыпавшиеся по плечам. – Ты как-то... повзрослела, что ли. Стала более уверенной в себе.

– Правда? – только и смогла она сказать. В горле у нее вдруг пересохло.

И все-таки четыре года назад я поступила правильно, подумала она. Принятое тогда решение оказалось верным. Нельзя было признаваться Виктору в беременности, которая, скорее всего, повергла бы его в ужас. И позже, когда Гэри появился на свет, у Мейбл не достало духу поставить Виктора в известность, что он стал отцом. Нет, это совершенно исключалось – не те у них отношения...

Своим рождением Гэри обязан одному-единственному безумному всплеску страсти. Во всяком случае, Виктор испытывал тогда лишь сильное чувственное влечение, и больше ничего. Мейбл и поныне не сомневалась в этом. Впрочем, даже если бы ее возлюбленный и захотел продолжить связь, Мейбл вынуждена была бы ответить отказом, потому что не имела никаких моральных прав на него. Корте принадлежит Лорне. Сестра весьма прозрачно намекала на это Мейбл всякий раз, когда приезжала погостить в старинный родовой особняк Эггертонов. Если она и заметила поразительное сходство Гэри и Виктора, то благоразумно не затрагивала этой темы. Да и мало ли на свете похожих людей?!

Зато Лорна без умолку болтала о том, как часто Корте звонит ей из Франции или проводит ночи в ее лондонской квартире, когда бывает в Англии. Она с упоением описывала их веселое времяпрепровождение в уик-энды, а также демонстрировала дорогое и эротичное белье, купленное Виктором, не говоря уже о драгоценностях, подаренных им же. Зная обо всем этом, Мейбл ни за что не позволила бы себе посягнуть на счастье влюбленных. Впрочем, ей и в голову такое не пришло бы, потому что в тот единственный, но очень значимый для нее раз Виктор ясно дал ей понять, что не собирается заводить продолжительный роман и им обоим лучше забыть о бурном всплеске эмоций.

Все эти тягостные воспоминания вдруг показались Мейбл несущественными, потому что перед ее мысленным взором возник образ маленького мальчика, их с Виктором сынишки, оставленного в Бирмингеме на попечение друзей. А Корте, стоящий сейчас рядом, и знать не знает, что у него есть сын...

– Мой мальчик, прекрати спорить с Мейбл и предложи ей бокал вина, – строго велела Памела. – И вообще, поухаживай за дорогой гостьей. Мейбл устала с дороги, постарайся, чтобы она почувствовала себя здесь как дома.

– О, дорогая тетя, не делайте из меня мученицу! – рассмеялась Мейбл. – Мне очень хотелось навестить вас и посмотреть на малышек Рози.

Именно в этот момент одна из спавших в колясках девочек зашевелилась и издала писклявый звук. Тут же заворочалась и другая. Через мгновение сад огласился плачем. Спустя несколько секунд, как будто из ниоткуда, появилась Розали. На ней было темно-синее облегающее платье, и Мейбл обратила внимание, что фигура молодой женщины заметно округлилась. Однако эти перемены не только не портили ее, но даже прибавляли ей очарования.

– Мама, ты снова шумишь? – укоризненно бросила Розали.

– Честное слово, милая, они сами проснулись! – клятвенно заверила Памелу дочь.

– Ладно-ладно, – миролюбиво улыбнулась Розали, вынимая близняшек из колясок. Одну малышку она дала подержать брату, а вторую Мейбл. – А я вас помню еще по вашему визиту на Корсику.

С этими словами Розали вместо приветствия поцеловала гостью в щеку, после чего уселась на стоявшую под навесом скамейку, где Памела разложила подарки от семейства Эггертонов, и принялась их рассматривать. Когда дошла очередь до массивных серебряных рамок для фотографий и изящного фарфорового сервиза, она не удержалась от восторженного восклицания.

– Это от всех нас, – пояснила Мейбл с улыбкой. – Мы втроем выбирали подарки: папа, Лорна и я.

– Восхитительно! Большое спасибо... – Не успев закончить фразу, Розали рассмеялась, потому что заметила недоуменное выражение, с которым Виктор смотрел на закапризничавшую у него на руках племянницу. – Пора, пора тебе, братец, набираться опыта общения с детьми! Ведь когда-нибудь и ты обзаведешься собственными сорванцами на радость нашему отцу. Он давно уже мечтает о внуке. Памела с улыбкой взглянула на дочь.

– Тебе прекрасно известно, что папа и так на седьмом небе от счастья. Ведь ты подарила ему сразу двух внучек! И к тому же лично меня для начала устроит женитьба сына.

– Ну, за этим дело не станет! – лукаво заметила Розали. – За ним увиваются едва ли не все парижские красотки.

– Предположим, это сильное преувеличение, – проворчал Виктор. – Но если даже и так, что плохого в том, что я не всеяден?

– Разумеется, ты прав, дорогой. Ведь нельзя же жениться на первой попавшейся девушке. В таком важном деле необходим тщательнейший выбор! – поддела его сестра.

Завязавшийся разговор заставил Мейбл внутренне напрячься. Ей была прекрасно известна позиция Виктора относительно того, что мужчине не следует спешить отягощать себя бременем брака и связанных с ним обязательств. Интересно, как мирится с подобной точкой зрения Лорна? Впрочем, она тоже дорожит своей свободой: большую часть времени вращается в богемных кругах и среди людей, связанных с моделированием одежды, много ездит по свету, демонстрируя наряды самых известных кутюрье. Возможно, периодические встречи с Виктором устраивают ее больше, чем размеренная супружеская жизнь...

Посмеявшись над братом, Розали забрала у него начавшую хныкать дочурку. Малышка, которую держала Мейбл, тоже почему-то расплакалась, и тогда она положила девочку личиком себе на плечо и ласково погладила по спинке. Крошка постепенно успокоилась. Виктор наблюдал за этой сценой с неподдельным интересом.

– Скажи, как тебе это удается? – спросил он, явно заинтригованный легкостью, с какой Мейбл обращалась с ребенком.

– Сама не знаю, – уклончиво ответила она.

В это мгновение вмешалась Памела.

– Послушай, Мейбл, не пора ли тебе перекусить? – Она забрала у гостьи внучку и бросила на сына укоризненный взгляд. – Виктор, проводи же девочку к столу.

– С удовольствием! – усмехнулся тот.

Взяв Мейбл под руку, он направился с ней туда, где под полосатым полотняным тентом стоял накрытый стол.

Праздничный обед уже завершился, большая часть гостей разошлась. Правда, у дальнего конца стола еще оставался кое-кто из родственников. Это были одетые в черное пожилые мужчины, которые сидели обособленной компанией, толкуя за бутылкой вина о чем-то своем.

Виктор элегантным движением отодвинул стул и предложил Мейбл сесть.

– Какие прелестные малышки у Рози, правда? – заметила она, чтобы как-то разрядить вновь возникшую напряженность.

– Иначе и быть не могло, ведь в их жилах течет и кровь Корте, – с гордым видом заявил Виктор. – Кроме того, они мои крестницы.

– Вот оно что! – насмешливо протянула Мейбл. – Выходит, ты приходишься им не только дядей, но и крестным отцом?

Виктор окинул ее взглядом, от которого повеяло холодом. Слегка поежившись, она тут же пожалела о своей насмешке, ведь корсиканская кровь делала его очень чувствительным ко всему, что имело отношение к роду Корте. И роль крестного он воспринимал очень серьезно. В детстве Мейбл достаточно наслушалась язвительных комментариев бабушки относительно корсиканских традиций и нравов, чтобы не понимать подобных тонкостей.

– Предложение Рози стать крестным отцом ее дочерей – большая честь для меня, – сухо заметил Виктор. – И я собираюсь выполнять свои обязанности со всем тщанием. Жаль, что ты опоздала на церемонию крещения и пропустила самую важную часть сегодняшнего праздника.

– Паром вышел из Дувра с опозданием, – сдержанно пояснила Мейбл, наблюдая, как устроившийся напротив Виктор придвигает к ней блюда с салатом, сыром, ветчиной, а также вино в фарфоровом кувшине с крышкой. – Вдобавок в Кале произошла небольшая поломка автомобиля, взятого мною напрокат. Я уже начала опасаться, что не попаду сюда до вечера.

Она положила на тарелку немного ветчины и кусочек сыра. Сейчас ей больше всего хотелось остаться одной и спокойно поесть. Конечно, тетушка Пам исходила из наилучших намерений, предлагая сыну поухаживать за гостьей, не догадываясь, что та не особенно желала этого.

– Удивительно, что ты вообще согласилась приехать к нам, – холодно обронил Виктор. – Я уже почти смирился с тем, что судьбе, по-видимому, не скоро будет угодно свести нас вновь... Вот, попробуй божоле. – Он протянул Мейбл бокал вина, а второй наполнил для себя. Отставив кувшин в сторону, спросил: – Тебе нравится мой дом?

Мейбл слегка покраснела, смущенная прямолинейностью вопроса. Лицо, как всегда, мгновенно выдало ее внутреннее состояние, не оставив ей ни малейшей возможности скрыть волнение. Подавив тяжелый вздох, она огляделась вокруг.

Ее взор скользнул по каменным стенам дома и выкрашенным в белый цвет оконным ставням. Затем она устремила взгляд вдаль, невольно залюбовавшись милым загородным пейзажем с его ярко-зелеными красками и синевой бескрайнего неба.

– Твой дом просто прелесть. Такой не может не нравиться, – искренне призналась Мейбл. – Сколько времени ты проводишь здесь?

– К сожалению, не так уж много. – Виктор откинулся на спинку стула, заложив руки за голову и устремив взгляд в пространство. Заметив, что его пиджак распахнулся, Мейбл не смогла отказать себе в удовольствии украдкой взглянуть на мощную грудь с выступающими под тканью рубашки рельефными мускулами. – Большая часть моей жизни проходит в Париже.

– Представляю, как иногда не хочется уезжать отсюда...

– Да... Здесь не ощущаешь суетности жизни, сама природа одухотворяет. Даже солнце в сельской местности светит по-иному, чем в городе, ты не находишь?

Мейбл кивнула.

– И запахи здесь особенные, – улыбнулась она. – Где еще встретишь подобное сочетание ароматов теплой земли, трав, цветов?.. А краски вокруг такие, как на старинных полотнах. Даже не верится, что все это реально. – Мейбл на мгновение встретилась с темно-синими глазами Виктора и тут же отвела взгляд, соображая, что бы еще сказать для поддержания беседы. – Очень мило с твоей стороны устроить крестины в загородной вилле. А где живет Рози?

– У них с мужем квартира в Париже, но она небольшая, так что туда невозможно пригласить всех родственников и друзей. На вилле наших родителей, которая находится недалеко отсюда, сейчас ремонт. Вот мой дом и оказался идеальным местом для семейного праздника.

– И давно ты купил это поместье?

– Около шести месяцев назад. – Виктор по-хозяйски глянул на свое жилище. – Я собираюсь кое-что переделать здесь. Там, за террасой, есть старый плавательный бассейн, которым можно пользоваться и сейчас, но мне хочется слегка усовершенствовать его. Да и ведущую в сад лестницу надо подновить. Некоторые ступени совершенно рассыпались. Жаль только, что на все это у меня катастрофически не хватает времени...

– Ты много работаешь?

Виктор в ответ вздохнул.

– Пока я занимаюсь делами в Париже или где-нибудь за рубежом, только и думаю, как поскорее вернуться сюда. В этом уголке я отдыхаю душой. Нервное напряжение исчезает здесь каким-то необъяснимым образом... – Он вдруг замолчал, изучающе глядя на Мейбл. Та смущенно потупилась. Выражение синих глаз Виктора вызвало в ее душе легкий трепет. Нечто подобное, должно быть, испытывает бабочка, внезапно накрытая сачком. – Расскажи лучше, как идет жизнь у вас в Бирмингеме, – с легкой улыбкой произнес он. – Как чувствует себя твой отец?

– Спасибо, хорошо... Хотя я считаю, что он тоже слишком много работает...

Патрик Эггертон вдовел второй раз. Потрясения, вызванные потерей сначала одной любимой женщины, а через несколько лет и другой, не могли не сказаться на его душевном состоянии. Он стал замкнутым и сейчас, похоже, черпал жизненную энергию лишь в любимом деле.

– Судьи всегда поздно уходят на пенсию, – заметил Корте.

– Тебе не случалось сталкиваться с моим отцом по работе? – поинтересовалась Мейбл.

– Прежде такое бывало, но очень редко. А сейчас мне почти не приходится участвовать в судебных процессах в Англии. Однако я хорошо знаю, что твой отец пользуется репутацией честного и справедливого судьи. А как ты, чем занимаешься?

– Последние годы я живу в нашем родовом поместье и имею свой маленький бизнес.

– Вот как? Впервые слышу об этом. Лорна ничего мне не рассказывала.

– Выходит, вы с ней часто встречаетесь?

Едва закончив фразу, Мейбл пожалела, что не успела вовремя прикусить язык. Неосторожный вопрос явился следствием сумасбродной и совершенно ни на чем не основанной фантазии о том, что Лорна, мягко говоря, находится в близких отношениях с Виктором. И все же, судя по всему, у них все-таки состоялся роман.