Текст книги "Я тебя у него заберу (СИ)"
Автор книги: Хелен Кир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
6. Он. Знает
– Ваш чай, Маргарита Николаевна.
Горничная ставит передо мной чашку и тихо удаляется. Рассеянно зависаю взглядом перед собой. Эта ночь… Я не хочу вспоминать. Смутные чувства вызывает, разобрать самой не получится. Окончательно запутываюсь в играх разума.
Нет, с ума не схожу. Нет-нет. Я просто пытаюсь понять. Себя и Влада.
– Хорошо себя чувствуешь? – словно из ниоткуда вырастает. Отпивает из моей чашки, взгляд внимательных глаз максимально сосредоточен. Стережет каждое движение. Сегодня его глаза холодны как впрочем и всегда, но едва уловимую надтреснутость улавливаю. Хм. Раньше ее не было. – Маргарита? – вопросительно.
– В порядке все, – спокойно отвечаю.
Влад поправляет запонку. Внезапно теплая улыбка трогает губы. Это настолько непривычно, что вздрагиваю.
– Спасибо за ночь. Ты была великолепна.
Опускаю ресницы.
Я не… Хм… Да.
Ночь случилась в прямом смысле слова. Ночь в полной темноте при плотных шторах. Ни одного пятна света не было. Ни одного!
Комментировать произошедшее сама для себя не могу. Слов нет. Вряд ли нормальная женщина согласилась бы на подобное после всего, что видела.
Но я ненормальная. Факт. И давайте закончим с этим.
– Влад?
Ловлю нечто в его глазах и надеюсь, что вот если сейчас я попрошу, если потребую, чтобы больше ни одна не переступала порог дома, прислушается к словам или нет? Не ночь тому служит побуждением. Совсем нет. Я просто устала от грязи. Я очень хочу очиститься от липкости.
– Да.
Садится рядом. Моя рука насильно перемещается в его, снова получаю трепетные поцелуи в ладонь. Не сплю же? Внимательно угадываю свои ощущения и – пусто. Кроме недоумения внутри ничего нет.
Помимо того, что витаю в явном непонимании, реально явственно осознаю, что Влад тоже сегодня не такой, как всегда.
Что с ним? Он другой.
– Не мог бы ты выполнить мою просьбу? – отгоняю сомнения.
– М? – склоняется ниже.
– Я не хочу видеть никого из твоих постельных увлечений у нас дома.
Озвучиваю твердо. Говорю, глядя в глаза. Даже после озвученного не моргаю.
Ни один мускул на лице мужа не дергается.
Влад продолжает гладить мою руку. Гладит властно, настойчиво и вместе с тем нежно. Муж и нежность? Даже смешно.
– Ты на самом деле хочешь? – медленно облизывает губы.
– Да. Скажи, разве может другого хотеть любая женщина?
– Другого? – задумывается. Глаза блестят. Он подпирает рукой голову и растрепывает уложенные волосы. – Как посмотреть, Маргарита. Может ты и права.
«Может»⁈
Тут я позволяю себе эмоцию. Возмущенно поднимаю брови и поспешно вытаскиваю руку из его хватки.
– Как посмотреть⁈
– Тихо, – уголок губ тянется в язвительной усмешке. – Не надо кричать. Утро, – будто дает какое-то глобальное пояснение.
– Так что скажешь? – настаиваю.
Муж открыто улыбается. В который раз задумываюсь, у людей бывают улыбки разные: искренние, добрые, злые и даже завистливые. Для улыбки мужа характеристика нет. Только описательное выражение: холодная трескучая зима с налетом изящного аромата. Вот его улыбка.
Он придвигается ближе.
Отбрасывает мое идеальное полотно волос за спину и склоняется к уху. Губы касаются кончика, летит проникновенный шепот.
– Надень колье. И не снимай его никогда. Я запрещаю.
Ответ взрывает изнутри. С трудом сдерживаю клокочущие эмоции, привычно запирая вулкан на замок. Взрывной волной в двух шагах от аффекта стою.
Тяжело сглатываю и решаю впервые в жизни послать мужа к чертям собачьим. И пусть мой папенька тоже вместе с ним и брачными контрактами катится. Мне надоело быть разменной монетой.
Господи, упираю локти в столешницу, закрывая лицо.
Я так держусь, что нужно медаль дать. Я думаю, что победила всех участников в конкурсе и требую свою награду.
К черту этот сраный этикет! К черту аристократию. Идите вы с правилами хорошего тона! Наш мир прогнил насквозь.
– Я не хочу твой ошейник.
Разъяренной фурией вскакиваю. Замираю напротив мужа, сжав кулаки.
Он с олимпийским спокойствием кладет в рот козий сыр с медом, запивая крохотным глотком кофе. Его челюсть мерно двигается. Муж очень красиво ест. Этот ненормальный делает абсолютно все красиво.
– Почему?
Еще один кусочек сыра отправляется в рот.
Неприлично громко втягиваю раскаленный воздух носом. Шумно и агрессивно. Влад с любопытством наблюдает, не дергая ни одним мускулом на лице.
– Я не твоя собака.
Дальше происходит то, от чего столбенею.
Муж подходит вплотную. Хищная судорога перекраивает лицо. Ноздри вздуваются, а губы превращаются в тонкую нитку.
Он склоняется ниже, пока не упирается в лоб.
– Моя женщина, – выдерживает паузу, она повисает между нами куском хрупкого стекла. Если упадет, то убьет осколками насмерть. Меня точно убьет. – Моя. Женщина. – по шее прокатывается вибрация. – Никогда… Никогда не будет собакой.
Отталкивается и твердой походкой удаляется, не оборачиваясь. Обескураженно смотрю вслед.
Что это было? Как объяснить? Четко формируется изменения текущей картины нашего мира. Но я не могу уловить, что конкретно меняется.
Влад останавливается в дверях. Стук его шагов замирает.
– Марго, – не оборачиваясь, весомо роняет. – Мне надоело, что кто-то робкий посылает тебе букеты раз в год. Смелости не хватает встретиться с тобой вживую? Если тебе позвонят и попросят встречи, – значительная пауза. – Иди. Но! Я надеюсь, ты объяснишь, что принадлежишь мне. Никаких букетов я больше не потерплю
Дверь захлопывается.
7. Отцовская забота
– Здравствуй, сынок, – широко улыбаясь, тесть заходит в мой кабинет.
Откидываясь в мягкое кресло, кивком головы одобряю вторжение и разрешаю пройти. Тесть добродушно посмеивается, потирая ладони, вальяжно садится напротив.
– Как дела, сынок?
Поднимая бровь, заставляю его заткнуться. Молча посылаю его с «сынком» на хер. Он знает, что ненавижу, когда так называет, но упорно делает вид что мое недовольство его мало заботит.
– Чем обязан?
– Зашел узнать заключил ли ты контракт?
Запечатываю на губах злую усмешку. Прибежал на полусогнутых. Знает, что заключил. Но ему надо удостовериться лично, иначе спать плохо будет. Он имеет отношение ко всем контрактам, является соучредителем, но его доля в сравнении с долями моей семьи ничтожно мала. Примерно, как жопа и палец.
Дело не в этом. Дело в том, что он ни на что не годится. Андрей Степанович мелкая сошка не только в мире финансовых воротил, он мелкий по жизни во всех аспектах. А у мелочи самое большое что? Эго. Любимое, тщательно взращиваемое эго.
– Да. Заключил.
– Ооо. Поздравляю! Кстати, Марго искала со мной встречи.
Упоминание о жене заставляет насторожиться. Это ведь еще одна причина доброго жеста тестюшки-слизняка. Не так ли?
– Зачем?
Передаю секретарю, чтобы принесли пару кофе. Черного и несладкого. Услышав заказ, тесть передергивает вялыми плечами, обтянутыми тканью элитной марки. Сморщенный кусок гнилого картофеля в люксе. Убогое зрелище.
– Влад, сынок, – придвигается ближе. Манит рукой, чтобы приблизился, будто собирается открыть великую тайну. Не двигаюсь с места. Тесть, поерзав, тихо говорит. – Надо наладить жизнь. Мы с матерью понимаем, что может у вас не все хорошо, но это же бабы, – мерзко смеется. – У них в голове солома. Она не раз просила нас о возможности обсуждения расторжения брака.
Я об этом знаю. Ни одна попытка жены успехом не увенчалась моими стараниями. Слушаю слизняка дальше.
– И?
– Я не хочу, чтобы дочь совершила ошибку, – приторно сочувственно выдает, сокрушенно качая головой. Ох, сукааа. Как собака на торпеде в дешевой тачке. Еще загавкать осталось и все срастется. – Ваш брак очень важен для всех и вас в первую очередь. Нужно…
– Мы сами решим, что нам нужно, – пресекаю. – Это все?
Тесть недовольно скорчивается. На роже все скорби мира танцуют грустный вальс. Постукиваю карандашом о стол. Жду трагичные сопли в довесок. Я не способен на чувство в традиционном смысле. Но даже такая тварь, как я понимает, что детей надо любить как минимум. А что на черной душе Андрея Степановича давно известно.
– Мы разберемся, что нам необходимо без вас, – зверею.
– Не надо так, – бледнеет. – Я пришел с добром. Никому не нужны постоянные ошибки моей дочери. Она без конца куда-то вляпывается. Что ей не живется! – с желчной досадой.
Смотрю на него, на это жалкое подобие мужчины, и чувствую, как внутри бурлит нечто первобытное, дикое. Он пытается говорить о счастье Марго, о ее ошибках.
Ошибки! Его ошибки – это трусость, жадность, неспособность защитить то, что дорого. Смеет еще рассуждать?
– Это все?
– Тебе не все равно? – выходит из себя. – Так и будешь терпеть вонючие цветочки?
Вот этого не надо. Вот сейчас это лишнее было. Чтобы не размазать табло слизняка по красному дереву от греха перемещаюсь подальше.
Подхожу к окну, смотрю на город, на эти крошечные точки, которые живут своей никчемной жизнью. Они не знают, что такое настоящая сила. Они не знают, что такое иметь все и хотеть большего. Они не знают, что такое Марго. Как и ее долбанутый папаша не знает. Это лишь мне ведомо.
Я уверен.
Вонючие цветочки. Марго их отдавали лишь потому, что я велел. То была ее отдушина и вера во что-то светлое, после моих загулов. Зачем это делал? Игра такая. Победи бледные лики из прошлого. Херового, блеклого и нищего прошлого.
– Твои предположения?
Послушать версию тестя интересно. Он думает, я не в курсе юношеской влюбленности жены. Дебил. Как только я понял, что Марго не девственница полгорода на уши поднял. Я опоздал. Тесть с парнем расправился раньше. Я тупо не успел.
Родственник все еще стоит, бледный, как полотно. Он думает, что я сошел с ума. Возможно.
Делаю шаг к нему. Он отступает. Правильно. Он должен бояться. Он должен знать, с кем имеет дело. Я – Влад. И я получаю все, что хочу. Все.
– Будешь молчать, – холодно улыбаюсь. – Папаша?
– Хватит, Влад, – снова перекашивает лицо. – Есть одна история. Не хотел тебе говорить, но все зашло слишком далеко. Был у дочери романчик. С нищим пылким юношей. Так вот мои люди с ним разобрались. Немного поучили и вышвырнули из города, запретив возвращаться назад, – презрительно закатывает глаза. – Чернь вонючая, – презрительно отряхивается, будто на него рвота попала. – Полез куда. Захотели они… червяки! Ненавижу нищебродов. Они созданы для того, чтобы нагребывать на наших предприятиях. Обслуга! А туда же!
Его трясет, как на сеансе экзорцизма. Эк, разошелся как. Голубая, сука, кровь. А отец его из деревни приехал. Забыл свои корни?
– Успокойся. Мы не об этом говорим. Мне происхождение людей не мешает жить. Конкретно к делу давай.
– Вам нужен ребенок, – решительно хлопает по коленке. – Иначе букеты не прекратятся. Моя охрана ищет кто их посылает. Не могут найти. Понимаешь? – приглушает наполненный злобой голос. – А если этот тот паренек или кто другой? Вопрос не в этом, кто он. Вопрос в том какие у него возможности, если мы со своими исходными не может вычислить. Думал об этом? Засунь в Маргариту ребенка! Другой дочери для брака у меня нет! Теперь защитить дочь не в моей власти.
– Заткнись! – моментально взрываюсь.
Пытаюсь из всех сил сдержать припадок. Еще немного и размажу тестя по стенке. Не надо указывать. Приказывать запрещено!
Самое поганое понимаю, что суть совсем в другом кроется. Мне плевать на выходки отца Марго. Мне категорически НЕ плевать на сраные бордовые розы и того, кто их приносит. Сначала да, была игра. Отдушина Марго. Она находила утешение в букетиках. Но потом контроль стал уязвим. Это моя единственная брешь.
– Защитить? Психушкой? Разве не так ты ее защищал тогда?
Снова смотрю на него, на дрожащие руки, в испуганные глаза. Думал, что может управлять мной, как и всем остальным. Ошибается. Я не его пешка. Я тот, кто дергает за ниточки.
– Не думал, что узнаю постыдную тайну? А ты в курсе, чем там кололи твою дочь? – хлещу словами по щекам, как вонючей тряпкой. – Покорная дочь очень удобный инструмент, так? Я нашел ее лечащего врача. Знаешь, что Марго три дня лежала привязанная ремнями? Под капельницами? – безразлично осведомляюсь. – Не в себе! Лишенная воли и желания.
– Ты не понимаешь, Влад, – бормочет, пытаясь унять дрожь. – Я просто хотел, чтобы Марго была счастлива.
Надо как-то выместить. Не нахожу ничего лучше и сметаю со стола статуэтку. В хлам разлетается. Поднимаю с пола обломок. Тяжелый, холодный. Сжимаю его в руке, чувствуя, как он впивается в ладонь. Боль. Это то, что хорошо понимаю. Это то, что могу контролировать. И сейчас контролирую свою ярость. Направлю и использую.
– Счастье? – усмехаюсь. – Счастье, когда ты имеешь все, что хочешь. А я хочу Марго. И я ее получу. Любой ценой. Положить мне на эти букетики.
– Ну смотри, – недовольно роняет тесть.
Плевать на него.
Она – моя. Моя собственность. Моя самая прекрасная, самая сложная игрушка. Я не знаю, люблю ли я ее. Любовь – это слабость, уязвимость. А я не уязвим. Я – машина. Машина, которая строит, которая разрушает, которая получает.
Но потерять ее… Это как потерять часть себя, часть своей власти. Она – мое отражение, мое самое ценное приобретение. И этот Роман… Он посмел прикоснуться к ней…
– Тебе пора, – весомо рекомендую, поворачиваясь спиной. – Больше в нашу жизнь не суйтесь. Она вас не касается.
8. Осязаемое прошлое
– Слышала о выгодной сделке Влада, – сдержанно прощупывает почву Лаура.
Неопределенно машу в воздухе кистью. Обсуждать дела Кристовского не намерена ни с кем. Даже с Лаурой. Она считается моей хорошей приятельницей. По крайней мере, немногая из тех, кто не помешан чистоте «крови».
– Понимаю, – ровно улыбнувшись, переводит тему.
Признательно отвечаю тем же. Вот поэтому мы все еще общаемся. Она особо не лезет ко мне, я к ней. Но все же нам есть что обсудить.
Солнечные лучи пробиваются сквозь витражные окна кафе, раскрашивая столики причудливыми узорами. Сижу напротив Лауры, потягивая свой латте, пытаюсь уловить в ее глазах ту самую искру, которая всегда выдает волнение. Оно есть. Я голову на отсечение даю. Иначе бы не остановила меня посреди бутика и не предложила свое общество.
– Марго, как поживает твой Влад? – голос мягкий, как бархат, но я чувствую легкое напряжение в вопросе.
Улыбаюсь, мой взгляд скользит по чашке, избегая прямого взгляда Лауры.
– Все как всегда. Занят своими большими делами.
Стараюсь говорить непринужденно, но внутри привычно сжимается. Влад… его имя всегда вызывает смешанные чувства. Особенно сейчас, когда черт знает что творится в семье. Кристовский непредсказуем, как вулкан.
Лаура мою уклончивость просекает мгновенно, тут же легко и изящно переводит тему, дает выдохнуть.
– А знаешь, я тут думала про наш отпуск. Может, на Лазурный берег? Или в Италию, помнишь, как мы хотели в Тоскану?
Отпиваю еще глоток кофе.
– Честно говоря, никуда не собираюсь в ближайшее время.
Ее брови удивленно взлетают.
– Как это? Ты же всегда так любила путешествовать! Что-то случилось? Мне можешь сказать, Марго. Я не чужая и не стану распространяться.
Это верно. Она далеко не сплетница.
– Нет, ничего не случилось. Просто… хочу открыть свое дело. Маленькое, уютное кафе, где будет пахнуть свежей выпечкой и кофе. Мечтаю об этом уже давно, – решаю открыться.
– Марго, ты уверена? Влад… он ведь не одобрит. Вы же занимаете такое положение. Может, лучше заняться благотворительностью? Это было бы более уместно.
Внутри поднимается волна упрямства.
– Уместно? Лаура, я устала от этой «уместности». Я хочу делать то, что люблю. И Влад не будет решать за меня.
Говорю твердо, но в глубине души знаю, что будет непросто.
Вдруг Лаура наклоняется ко мне, ее глаза расширяются от волнения. Она краснеет, словно школьница, выдающая секрет.
– Марго, я должна тебе кое-что сказать. И это очень важно. Наша общая знакомая, знаешь, та, с острыми скулами и вечно натянутой улыбкой. Она, кажется, охотится на Влада. Я сама видела.
Жанна. О ней речь.
– Кто?
– Марго, – стискивает ладони, отчаянно и решительно. – Ты же догадалась.
Да. Точно она. Просто Лаура не хочет называть сама имя.
Чувствую, как кровь отхлынула от лица, но тут же вернулась, принося с собой жар.
– Охотится? И что?
Стараюсь придать своему голосу безразличие, но оно фальшивое. Влад помешан на власти, на контроле. Деспот, каких свет не видел. Но в последнее время что-то в нем изменилось. Он стал другим. Его взгляд стал более пристальным, его прикосновения более настойчивыми. Он вдруг возжелал меня с какой-то лютой силой, которая пугает и одновременно интригует.
– Ну, она флиртует с ним на всех приемах, даже не остерегается. Я просто хотела тебя предупредить. – Лаура нервно теребит край салфетки. – Черт побери! – восклицает. – Я знаю, как это неприятно.
– Пусть флиртует, – неприлично фыркаю, стараясь выглядеть равнодушной. – Ему, наверное, как раз приятно.
– Но это еще не все, – продолжает, сверкая глазами, голос становится тише. – У нее есть младшая сестра. Ты ее, наверное, точно не знаешь. Так вот, эта сестра встречается с потрясающим мужчиной. Он появился буквально из ниоткуда. Все на ушах стоят! Таинственный и мистический брутал. Говорят, он богат, очень умен. И у него на кисти крошечная татуировка с буквой «М».
– Вот как…
– Зовут Роман. Красивое имя. Правда?
Мое сердце ошибается на удар. Роман. Буква «М». Из ниоткуда.
Это может быть совпадением. Моя юношеская любовь. Тот, кого я считала потерянным навсегда. Неужели он жив? Неужели он вернулся? Пытаюсь унять дрожь в руках, которые крепко сжимают ручку чашки.
Роман. Это имя, словно забытый ключ, отпирает в памяти целый сундук воспоминаний, запыленных, но таких живых. Его улыбка, его смех, его глаза, в которых отражалось небо. Моя первая любовь.
И эта татуировка. Маленькая, едва заметная, но такая значимая. «М». Первая буква имени.
– Роман? – выдыхаю рвано и глухо, мой голос звучит так тихо, что сама едва его слышу.
– Дааа, – настороженно.
Рома был моей тайной, моей мечтой, моим первым настоящим чувством. Мы были так молоды, так безрассудны. А потом он исчез.
– А эта сестра? Жанны этой. Она знает, кто он? Что-то рассказывала? Откуда родом ее любовь? Конкретно что-нибудь? – засыпаю вопросами, пытаясь вернуть себе самообладание.
– Думаю, нет. Она просто очарована им. Он другой. Не похож на тех мужчин, которых… как же ее, – задумчиво поджимает губу. – Кажется, Кристина. Так вот не похож на тех, кого она обычно встречает. Говорит, он очень щедрый. И очень внимательный.
Щедрый. Внимательный. Похвальные характеристики.
Я вспоминаю, как он дарил мне самые простые, но такие дорогие сердцу подарки. Как он слушал меня часами, не перебивая, и как его взгляд говорил больше, чем любые слова. Вот что по-настоящему ценно.
– Она так счастлива, – добавляет Лаура.
Счастлива. Это слово как укол.
Я тоже хотела быть счастливой. Я хотела заниматься своим делом, создавать что-то свое, а не просто быть красивым приложением к Владу. И теперь, когда появилась призрачная надежда на встречу с Романом, мое желание стать независимой стало еще сильнее.
– Лаура, спасибо тебе. За все. За предупреждение про Влада. Мне пора.
– Я тебя обидела чем-то?
– Нет, – слабо улыбаюсь. – Все хорошо. Голова что-то… Мне действительно пора. Но мы обязательно поговорим позже.
Лаура в замешательстве от моего спешного бегства, ее лицо полно смешанных чувств. А я ничего не могу поделать. Мне нужно уйти, чтобы понять, как жить дальше.
Если это на самом деле Роман, будет ли искать со мной встречи? Он ли это вообще? Его ли это букеты?
Сердце трепещет. Оно убеждает меня в том, что да. Это именно он.
Медленно бреду к выходу.
– Марго! – догоняет Лаура. – Я совсем забыла. Вечером они будут у Удодовых. Вы тоже приглашены. Ты не подумай, – прижимает руку к сердцу. – Мне просто любопытно, что там за мистер икс. Надеюсь, ты придешь?
Я совсем забыла об Удодовых. То-то удивилась, что Влад прислал с курьером шикарное платье. Конечно, мы приглашены.
– Маргарита! – в молитвенном жесте складывает руки Лаура. – Мне больше не с кем будет его обсудить.
Опускаю взгляд. Если это Роман, я точно не подойду к роли собеседника.
Но.
– Конечно, мы с Владом приедем.
Распрощавшись с приятельницей, иду в аптеку. Мне срочно нужно убойное успокоительное.
9. Предупреждение
Сердце колотится в бешеном ритме, ладони влажные. Сегодня прием, а я чувствую себя как на электрическом стуле. Хотя не новость. Привычное состояние, если положа руку на сердце, принять реальность.
Тщательно наношу макияж. Сегодня хочу быть красивой. Я искренне пытаюсь понять, живут ли люди счастливо или притворяются? Нет, я не меланхоличная дурочка, на самом деле характер есть, но связанная цепями, не могу показать его в полной мере. Но! У меня есть план. Рано или поздно цепи будут разорваны. И тогда, как Калипсо разнесу корабли (Марго тоже смотрела фильмы про Джека Воробья – прим. авт.)
Вот только муж их немного сбивает с пути.
Влад последнее время странный. Внимательный, даже нежный. В его понимании характеристика определений кажется невозможной. Что происходит? Он деспот, помешанный на власти и контроле. Деньги – его бог. А я дорогая игрушка. Выходит, у мужа тоже смещается прицел? Раньше за ним подобного не замечала.
Стою перед зеркалом, пытаясь понять, что не так. Почему он вдруг стал другим? Или мне это только кажется? Страх никуда не делся. Желание развестись с ним все еще живет во мне, несмотря на этот внезапный проблеск.
Изучаю отражение в зеркало. Неплохо…
Лаура взбудоражила меня новостью. Только что мне теперь с ней делать?
Влад входит в комнату как всегда тихо и внезапно. Замирает в дверях, медленно ощупывает взглядом фигуру. Мимолетом отмечаю, что мужу идет легкая небритость.
– Ты сегодня особенно хороша, Марго, – внимательный взгляд холодит кожу и от его слов становится еще холоднее.
Лучше бы молчал. Его голос всегда с такими нотками, что… В целом чувствуешь себя недочеловеком.
Взгляд все тот же – оценивающий, собственнический, давящий.
– Надень колье, которое я тебе подарил. Оно идеально дополнит твой образ.
Молча подчиняюсь, чувствуя себя марионеткой в его руках. Временной марионеткой.
– Посмотри на себя, – медленно прижимается сзади. – Какая ты…
Влад комкает платье на спине. Горячее тяжелое дыхание опаляет шею. Он очень давящий и властный. Встречаемся взглядами в отражении. Его глаза темные, мрачные, тягучие и очень опасные. Зрачки полыхают в свете яркой лампы. Вздрагиваю от лютого мистицизма. Магия становится осязаемой. Боже, мой муж как самый весомый демон в иерархии подземного царства.
– Пора ехать, – опускаю ресницы.
Он порок. Он темный рыцарь. Чертов Воланд (дух зла, повелитель теней. Персонаж «М. и М.» Булгаков – прим. авт.)
– Пора, – хрипло выдыхает.
Подает манто, и мы выходим из дома.
В машине вся как на иголках. Муж смотрит на меня, прищурившись.
– Что с тобой? Ты взвинченна.
Молчу. Как могу объяснить, что меня колотит от предвкушения встречи с человеком, который возможно перевернет нашу жизнь?
Влад чувствует мое волнение. Он как хищник, что загоняет жертву. Не спешит убить, наслаждается процессом.
– Поцелуй меня. Немедленно! – резко приказывает.
Я послушно тянусь, когда наши губы соприкасаются, машинально открываю глаза. И вижу что-то странное. Его тоже открыты. Цвет глаз он вроде бы тот же, но появились какие-то странные крапинки. Освещение? Уличные фонари?
Да, точно. Это подсветка в салоне меняет реальность. Мне показалось.
В смятении отодвигаюсь назад. Влад, сжав губы, никак не комментирует. Лишь крепко до боли сжимает руку и не отпускает до конца поездки. Перестаю что-либо ощущать пальцами, но выдернуть руки не смею.
Молчание то, что нужно сейчас. В спасительной тишине доезжаем до места.
Неспеша выходим и окунаемся в привычный блеск мишуры.
Дурацкий прием. Роскошь, блеск, фальшивые улыбки. Как же задыхаюсь среди чертовой показушности. Ударить по морде своим богатством – вот специфика всех сборищ.
Механически улыбаюсь, приветствую и пытаюсь выглядеть соответствующе. Муж ни на минуту не выпускает меня из рук.
Вдруг я вижу его. Мужчина стоит в другом конце зала, и наши взгляды сразу же встречаются. Время останавливается. Рядом с девушкой, сестрой Жанны, по всей видимости стоит тот самый таинственный.
Секунду… Это же… Из ресторана. Ничего не понимаю. Мои ноги словно приросли к полу. Не могу отвести взгляд, не могу дышать. Воды бы… Хотя бы немного. Жанна, увидев нас, сверкает глазами. Подхватывает под локти парочку и величаво подводит.
Мне плевать, что кокетничает с Владом при мне. Не слышу, отвечает ей муж или нет, не знаю. Мужчина протягивает Владу руку, крепко уверенно пожимает. На кисти – тату с буквой «М».
Роман… Возмужавший, уверенный в себе. Прошлое реально. Оно смотрит на меня. И все же сомневаюсь в догадке. Ноги стремительно слабеют.
Это не просто совпадение, не игра воображения. Тот, кого считала потерянным навсегда. Его взгляд пронзает меня насквозь, и я чувствую, как по моей коже пробегают мурашки. Это тот же взгляд, который когда-то заставлял меня забывать обо всем на свете. Добавилось еще зрелости и умудренности. Но это же неизбежно.
Влад рядом, его рука ложится мне на талию, ничего толком не чувствую. Я полностью поглощена им, этим мужчиной, который появился из ниоткуда и уже перевернул мой мир. В его глазах не только узнавание, но и что-то еще. Что-то, что заставляет мое сердце биться еще быстрее.
– Ты как будто увидела призрака, Марго, – голос Влада звучит ровно, ярко проскальзывает едва уловимая нотка раздражения.
Он чувствует мое состояние, это очевидно. Его пальцы сжимаются на талии чуть сильнее, словно напоминая о своем праве.
Заставляю себя отвести взгляд от Романа, хотя дается с неимоверным трудом. Поворачиваюсь к Владу, стараясь придать лицу спокойное выражение.
– Не ожидала встретить столько людей. Думала будет тихий семейный ужин. Рада была познакомиться, – киваю паре и увожу от греха мужа от новых знакомых.
Нарочито улыбаюсь, пытаясь скрыть растерянность.
Ложь. Но какая разница, если он все равно не поверит. Это же Влад.
– Столько? – он усмехается, и усмешка не достигает его глаз.
Они по-прежнему холодны, как лед, но теперь я вижу в них что-то новое, что-то злое и тревожное. Те самые крапинки они словно пульсируют в глубине зрачков.
– Ты выглядишь так, будто увидела призрак. Или, возможно, кого-то, кого ты очень хотела бы увидеть. Нет? Скажи, что ошибаюсь.
Его слова бьют точно в цель. Чувствую, как краска заливает щеки.
– Не говори глупостей, Влад, – голос дрожит, и я ненавижу себя в эту минуту.
Он наклоняется ближе, его дыхание обжигает кожу.
– Глупостей? Я вижу, как ты смотришь. Как будто мир остановился. Как будто ты готова бросить все и убежать. Но ты же знаешь, – впивается пальцами до боли. – Ты же помнишь, что… – на шее вздуваются вены. – Будет плохо, Маргарита.
Его рука скользит по моей спине. Я чувствую, как он пытается прочитать меня, как открытую книгу. Но я сама себе не понимаю. Волнение перебивает все на свете.
– Хочу уйти, – вырывается у меня, прежде чем успеваю закрыть рот.
Слова повисают в воздухе, тяжелые и невозвратимые.
Влад замирает. Его рука перестает двигаться. На мгновение кажется, что муж сейчас взорвется. Но вместо этого он медленно отстраняется, его лицо становится непроницаемым.
– Уйти? Куда, Марго? От меня?
Улыбается, как змей. В его голосе нет угрозы, но есть что-то гораздо более пугающее – абсолютная уверенность в своей власти.
Я молчу, не в силах произнести ни слова. В этот момент понимаю, что мое желание развестись с ним это не просто желание, это отчаянная потребность в спасении. Но сейчас, стоя здесь, в этом зале, под взглядом Романа – поймана в ловушку. Ловушку прошлого, ловушку настоящего, ловушку Влада.
Роман снова ловит мой взгляд. На этот раз в его глазах я вижу не только узнавание, но и сожаление. Или это просто мое отчаянное желание увидеть в нем что-то, кроме той страсти, которая когда-то нас связала?
Он делает едва заметный кивок, словно приглашая. Мое прошлое зовет меня, и я, несмотря на страх, несмотря на всю эту путаницу чувств, чувствую непреодолимое желание ответить.
– Кристовский! – радостно восклицая, подходит партнер мужа. – Хотя бы здесь тебя могу похитить на полчаса. Не будешь возражать, если выйдем на пару слов?
Влад испепеляет меня предупреждением.
– Я не долго, – весомо впечатывает в воздух между нами.
На глазах у всех нарочито впивается в губы.
