Текст книги "Серебряные узы"

Автор книги: Хелен Фрэнсис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Хелен Фрэнсис
Серебряные узы

Памяти моего сына Дэвида, который направил меня по серебряному следу

1

Въехав в ворота усадьбы Бэрдсли, Джоанна повела машину по широкому и плавному изгибу подъездной дороги, и сердце ее забилось чаще обычного. Всю дорогу из Суррея, от самого дома, она старалась не думать о приеме, который ее ожидает. И вот наконец настал момент истины.

Расправив плечи, Джоанна подошла к огромной дубовой двери. Не успел замереть в отдалении звонок, как дверь открылась и показавшаяся на пороге пожилая женщина встретила ее вопросительным взглядом.

– Меня зовут мисс Лэндон, – сказала Джоанна. – Мистер Уэзерби ждет меня.

Женщина нахмурилась.

– Нет, мисс. Мистер Уэзерби ожидает мистера Лэндона.

– Да-да, моего отца. Но я все объясню мистеру Уэзерби.

Джоанна искренне надеялась, что в голосе ее уверенности больше, чем в душе.

– Я, право, не знаю, – женщина была явно озадачена. – Ну что ж, входите.

«Прием не слишком радушный», – подумала Джоанна, входя в дом вслед за этой женщиной с непритязательными манерами. Холодок дурного предчувствия пробежал у нее по спине.

Женщина – должно быть, экономка – провела ее в гостиную, изящный вид которой несколько успокоил Джоанну. На великолепной, шелковисто блестевшей мебели лежал отпечаток многолетнего заботливого ухода, а глубокие кресла и канапе, обтянутые ситцем с выцветшим зелено-голубым узором, перекликались с заоконным пейзажем.

Джоанна обернулась к экономке, и ее выразительное лицо осветилось очаровательной улыбкой.

– До чего роскошная комната!

Лицо женщины заметно смягчилось.

– Вы правы. Да и весь дом прекрасен.

– Вы, должно быть, давно здесь работаете?

– Уж сорок лет с лишним. Начинала когда-то простой посудомойкой. – Глаза ее внезапно заблестели, губы дрогнули. – Прошу прощения, мисс Лэндон, но мне до сих пор не верится, что старый хозяин умер. Вот уж кто был настоящим джентльменом.

Джоанна успела проникнуться симпатией к этой женщине и, чтобы хоть как-то ее утешить, сказала:

– Для вас это, должно быть, и впрямь большое горе. Но ведь сына его вы, наверное, любите не меньше.

Эта фраза вышла у нее скорее утвердительно, чем вопросительно, но тон женщины сразу же неуловимо изменился.

– Наследник – не сын его, а племянник. Мистер Грант Уэзерби.

Она указала Джоанне на кресло.

– Пожалуйста, подождите его здесь.

С этими словами она вышла из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Когда экономка заговорила о племяннике, в голосе ее послышались едва уловимые враждебные нотки. Очевидно, особенным ее расположением наследник не пользовался.

Джоанну вновь стали одолевать недобрые предчувствия. Кто знает, позволит ли ей этот Грант Уэзерби провести оценку серебра вместо отца? Те несколько дней, что она готовилась к поездке сюда, вопрос этот не давал ей покоя.

Контракт был подписан два месяца назад. А три недели спустя сердечный приступ за считанные дни свел ее отца в могилу. Мать была так убита горем, что улаживать все проблемы Джоанне пришлось в одиночку. Сперва она собиралась написать в усадьбу о том, что произошло, и попросить позволения самой провести оценку. Но Джоанна понимала, что в этом случае едва ли придется рассчитывать на успех. Ее отец был признанным экспертом и имел отличную репутацию, а она – хотя работа с дочерью приносила отцу удовлетворение и доставляла большую радость – для окружающих она была никем.

Старинные вещи Джоанна полюбила в том возрасте, когда другие девочки обычно играют в куклы. Когда отец заметил, что она на лету схватывает факты и даты – а ведь нет ничего важнее, если имеешь дело с клеймами или подписями мастеров, – он принялся поощрять интерес Джоанны к своему делу, по-настоящему поверив в ее способности. И все же раньше она всегда могла опереться на его опыт оценщика и обширные познания, чтобы восполнить собственные пробелы. Так что было в высшей степени маловероятно, что новый хозяин усадьбы вообще станет слушать двадцатичетырехлетнюю дочь эксперта, к которому он обратился за помощью.

Прекрасно это понимая, Джоанна все же решила попытать счастья и явиться в усадьбу без предупреждения. Она отдавала себе отчет в том, что для нее это серьезное испытание: самостоятельно проводить такую крупную оценку ей еще никогда не приходилось.

Спокойно сидеть на одном месте и ждать она не могла. Прохаживаясь по комнате, она с любопытством разглядывала огромные стеклянные шкафы, заставленные книгами в тисненых кожаных переплетах, серебром и хрусталем, и изящные холсты и акварели на стенах. Взяв с небольшого столика серебряный подсвечник – именно такой, подумала она, был, наверное, у крошки Вилли Винки, – она перевернула его, чтобы прочесть надпись на клейме. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату размашистым шагом вошел высокий мужчина в темно-зеленых вельветовых брюках и подобранном к ним в тон свитере. Он был значительно моложе, чем она думала: лет тридцати пяти, не больше.

– Очевидно, здесь какое-то недоразумение…

Несмотря на безукоризненный английский выговор, его вполне можно было принять за иностранца: высокие скулы, тонкий орлиный нос, темные глаза, казавшиеся почти черными, и такого же цвета волосы, слегка отпущенные на затылке.

Что ж, выходит, боялась она не напрасно. И все же Джоанна как можно более хладнокровно сказала:

– Меня зовут Джоанна Лэндон. Мой отец скоропостижно скончался, и я приехала, чтобы его заменить.

Его темные брови сурово сдвинулись.

– Замена мне не нужна. Я попросил взяться за это дело именно вашего отца, поскольку был наслышан о его профессионализме и великолепной репутации.

– Но я несколько лет проработала вместе с отцом, получила необходимое образование и провела не одну оценку, так что я знаю толк в этом деле. – Она кивнула на подсвечник, который все еще держала в руке. – К примеру, вот этот подсвечник времен короля Георга III был изготовлен серебряных дел мастером из семьи Хеннелов в конце семнадцатого века. Я также могу сообщить вам его точную стоимость и определить, сколько за него дадут на аукционе.

Зная, что ошибиться она не могла, Джоанна уверенно подняла на него глаза, но он лишь покачал головой.

– Об этом не может быть и речи…

– Но почему? – спросила Джоанна, возмущенная такой категоричностью. – Потому что я слишком молода или потому что я женщина?

В его глазах появился вдруг загадочный огонек. Твердый рот искривился в язвительной усмешке.

– О нет, против вашей принадлежности к слабому полу я ничего не имею, – многозначительно сказал он, с высоты своего положения оскорбительно-оценивающим взглядом окидывая всю ее гибкую фигуру – от темно-золотистых волос до туфель.

Джоанна покраснела от негодования, ее голубые глаза гневно вспыхнули. Она вызывающе вскинула голову:

– Я понимаю: вы не хотите, чтобы я оставалась в этих стенах, поскольку ждали моего отца. Но может быть, в деревенском пабе…

– Поверьте, в этом нет необходимости.

Те несколько мгновений, что он с каменным лицом разглядывал Джоанну, показались ей вечностью. Понимая, что от его решения зависит сейчас ее ближайшее будущее, Джоанна хладнокровно встретила его взгляд с гордо поднятой головой. И все же в серьезном выражении ее лица было нечто просительное.

– Пожалуй, я дам вам испытательный срок. Неделю. Но если вы мне не подойдете, я расторгну контракт.

Чтобы скрыть свое облегчение, Джоанна тут же направилась к двери.

– Замечательно. Я спущусь за вещами, – сказала она, возвращаясь к машине. Он возник рядом, когда она уже вынимала вещи из багажника.

– И надолго вы собираетесь здесь обосноваться? – с нескрываемым раздражением поинтересовался он, когда она вытаскивала пару чемоданов и кожаных сумок. Не обращая внимания на его слова, Джоанна вынула штатив и захлопнула багажник, после чего перекинула сумки через плечо.

– Мои фотопринадлежности, – пояснила она. – Я собираюсь сфотографировать все самые ценные предметы в вашем доме. Это входит в перечень услуг Джоанны Лэндон. Помните старинную поговорку? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Она направилась к дому, оставив его наедине с чемоданами.

– Я бы не торопился с выводами, а подождал результатов.

Опустив чемоданы на землю, он позвал экономку.

– Миссис Уилер! Проводите, пожалуйста, мисс Лэндон в ее комнату, – сказал он и скрылся в одной из многочисленных дверей, ведущих в обширный холл.

– Пожалуйста, сюда, мисс Лэндон. Нет-нет, вещи оставьте здесь, мой муж доставит их вам через несколько минут.

По великолепной лестнице из темного дуба экономка повела ее на галерею на втором этаже, открыла одну из дверей и вошла в комнату. Розовый цвет толстого ковра на полу преобладал и в цветочном узоре льняных занавесок, и в покрывале, подчеркивавшем тонкую деревянную резьбу кровати. Глаза Джоанны радостно заблестели.

– Никогда в жизни не спала в кровати с пологом!

Миссис Уилер понимающе улыбнулась.

– Раньше его сюда вешали, но он бы вам вряд ли понравился. К счастью, несколько лет назад хозяин велел его убрать – собирал здесь пыль, да и только.

Но миссис Уилер, явно заинтригованная, тут же вернулась к настоящему:

– Он все-таки позволил вам остаться?

– Дал неделю испытательного срока, – с грустной улыбкой сообщила Джоанна.

Женщина негромко рассмеялась, но от ее теплого, домашнего смеха на душе у Джоанны стало легче.

– Поздравляю вас, мисс. Вот уж никогда бы не подумала, что мистер Грант способен изменить свое решение. Когда я сказала ему, что вместо вашего отца явились вы, он был непреклонен и заявил даже, что не потерпит, чтобы ему подсовывали какую-то глупую девчонку. Конечно, он сказал это еще до того, как увидел вас: его отношение к хорошеньким женщинам беспристрастным не назовешь.

Джоанна подметила, что в шутливом тоне экономки сквозит скрытое неодобрение.

– Не беспокойтесь, миссис Уилер, я для него не хорошенькая женщина, а скорее стихийное бедствие. Но слова о моих способностях ему придется взять обратно.

– Вот и славно.

Она направилась к выходу, но у самой двери обернулась.

– Обед у нас обычно в семь, но я пришлю к вам Рози. Думаю, чашечка чая с дороги будет весьма кстати.

И она поспешила по своим делам.

Через несколько минут легкий стук в дверь возвестил о прибытии ее чемоданов.

– Добрый день, мисс.

Муж экономки был сед и поджар, как гончий пес: закатанные рукава его рубашки обнажали жилистые загорелые руки.

– Благодарю вас, мистер Уилер, – улыбнулась она.

– Берт, – представился он, косо ухмыльнувшись.

Джоанна уже убрала почти все свои вещи в объемистый гардероб и разложила по полкам комода, когда в комнату вошла молоденькая девушка. В руках она держала поднос с чаем и домашними булочками с джемом. Рози, на которой красовались яблочно-зеленая юбка и блузка, было лет семнадцать. Густая копна ее мелких каштановых завитков задорно подрагивала в такт движениям девушки в полном соответствии с ее характером. Улыбнувшись, отчего на каждой щеке у нее появилось по ямочке, Рози поставила поднос на столик.

– Вам налить, мисс?

– Да, Рози, пожалуйста.

Чувствуя на себе любопытствующий взгляд карих глаз, Джоанна взяла предложенную чашку.

– Ты живешь здесь?

– Нет, мисс Лэндон, в деревне. Я каждый день приезжаю сюда на велосипеде.

– Что ж, это удобно.

Девушка промолчала, и Джоанна спросила:

– Давно ты здесь работаешь?

– Всего несколько недель. Мистер Грант разговорился как-то с моим отцом, пока тот заливал ему бензин – мой отец ведь работает в гараже, – и когда он сказал мистеру Гранту, что я ушла из школы и сижу без работы, мистер Грант предложил, чтобы я приходила помогать миссис Уилер. Он просто замечательный – и такой красивый, ведь правда, мисс?

Рози явно была жертвой не в меру восторженного преклонения перед явленным ей во плоти идеалом мужчины.

– М-мм… – Джоанна не удержалась, чтобы не добавить: – По-моему, он не слишком похож на англичанина…

– Это оттого, что у него мать испанка – постойте, или мексиканка?

Рози наморщила лобик, но лицо ее тут же приняло прежнее беззаботное выражение.

– Ну, в общем, иностранка. Могу я что-то еще для вас сделать, мисс?

Покачав головой, Джоанна с улыбкой поблагодарила девушку, и та удалилась.

Испанка или мексиканка. Так вот, наверное, откуда эти высокие скулы – и взрывной характер! Вспомнив его раздражительность, Джоанна тут же приписала ее чужеземному происхождению.

С удовольствием выпив чаю, Джоанна разложила остальные вещи. Слабый запах лаванды, до сих пор не выветрившийся из вместительных ящиков туалетного столика и комода, заставил ее улыбнуться.

Обнаружив, что в ее апартаментах есть ванная комната, Джоанна разделась и погрузилась в роскошную ванну, надеясь, что ароматная горячая вода поможет ей как следует расслабиться не только после поездки, но и после сражения за право остаться в усадьбе. Только теперь она почувствовала, до чего были напряжены ее нервы.

Надеть Джоанна решила голубой костюм; юбка, великолепно подчеркивая изящную линию ее талии и бедер, элегантно облегала ноги при ходьбе. Распустив завязанные в узел волосы, рассыпавшиеся по плечам, она зачесала их за уши и прихватила черепаховой заколкой, открыв тонкие черты лица, великолепную линию подбородка и шеи, но главное – глаза, к которым и был подобран глубокий тон костюма.

Наконец она не без некоторого волнения спустилась вниз, не зная, куда направиться. По счастью, клиент уже ждал ее в холле.

– Надеюсь, вы неплохо устроились? – вежливо осведомился он, и Джоанна почувствовала, что от цепкого взгляда его темных глаз не укрылась ни одна деталь ее облика.

– Да, благодарю вас, мистер Уэзерби.

Он открыл дверь в столовую и, отступив в сторону, пропустил ее вперед. Отказавшись выпить, Джоанна прогуливалась вдоль стен, любуясь великолепной отделкой и картинами, а также машинально отметив бесценный персидский ковер. Когда же они наконец сели за стол, она с восхищением принялась рассматривать серебро и изысканные хрустальные бокалы тонкой работы.

На лице наследника застыла язвительная усмешка.

– Ваши друзья, должно быть, чувствуют себя не в своей тарелке, когда приглашают вас на ужин или к себе домой.

Поймав ее вопросительный взгляд, он продолжал:

– Зная о вашем особом таланте, они понимают, что в уме вы вычисляете остаток их банковского счета.

Джоанна покраснела от негодования.

– Что за нелепое предположение! Главное для меня – сами люди, а не то, сколько они стоят.

– Но ведь вот вы сейчас берете в руки этот бокал, зная, что ему нет цены, и, наверное, мечтаете, чтобы он был вашим?

– Вовсе нет! – презрительно возразила она. – Этот бокал нравится мне просто потому, что он прекрасно сделан. Отец научил меня ценить все произведения искусства и восхищаться мастерством их создателей.

Он насмешливо приподнял бровь.

– Милочка, а вы умеете произвести выгодное впечатление!

Джоанна покраснела, но решила не оставлять дерзкий намек без ответа.

– Странные вас, должно быть, люди окружают, мистер Уэзерби, раз уж вы так привыкли сомневаться в их честности.

Его сузившиеся глаза и сжавшиеся плотнее губы свидетельствовали о том, что на этот роз стрела угодила в цель. Джоанне это доставило несказанное удовольствие. Однако вскоре она расслабилась, стоило ему перевести разговор на общие темы. Он даже показал себя интересным и милым собеседником, покуда она не спросила, где он жил до приезда в усадьбу.

– В разных частях света, – лаконично ответил он. Когда же она мимоходом поинтересовалась: «А что же ваша семья, мистер Уэзерби? Она разве…», – он резко перебил ее:

– А не слишком ли вы любопытны, мисс Лэндон?

Она испуганно подняла на него глаза и, встретив его мрачный взгляд, с такой поспешностью опустила чашечку с кофе, что та со звоном стукнулась о блюдце.

– П-п-простите, – смущенно извинилась она. – Я просто хотела поддержать беседу…

– В таком случае постарайтесь впредь не касаться моей личной жизни, – наставительно произнес он. – Просто беда с этими женщинами! Все им нужно знать – лишь бы было о чем посудачить с подружками!

– Типичное проявление мужского эгоизма! Много вы о себе думаете, если возомнили, будто настолько обворожительны и неотразимы, что мне захочется с кем-то о вас беседовать!

Мрачное выражение тут же исчезло с его лица, а в глазах мелькнуло любопытство.

– Признаюсь, я несколько озадачен. Так, значит, вы не считаете меня обворожительным и неотразимым?

– Конечно же, нет.

Эти слова Джоанна произнесла почти не задумываясь и сразу же поняла, что угодила в ловушку, увидев, как губы его тронула усмешка, а в уголках глаз показались морщинки.

– Я ведь здесь не для того, чтобы выяснять это, не так ли? – сухо сказала она. – Я приехала сюда работать.

Убрав с колен салфетку, Джоанна положила ее на стол и поднялась с места, но он уже был на ногах и учтиво отодвигал ее стул.

– Вот именно, мисс Лэндон, – шепнул он ей на ухо.

Сознание его близости и дразнящие нотки в голосе заставили сердце Джоанны забиться чаще. Стараясь не показывать своего смущения, она произнесла: «Спокойной ночи» – и, надеясь, что улыбка ее была достаточно непринужденной, направилась к выходу. Но и после того, как он закрыл за ней дверь, его язвительная усмешка все стояла у нее перед глазами, когда она поднималась по лестнице. Как странно он себя ведет! Да и не он один, с удивлением подумала Джоанна. Ведь вот она – всегда была Доброжелательна и уравновешенна, но этот Грант Уэзерби – он словно высек из нее искры.

И все же она должна помнить, что он ее клиент, и не слишком-то распускать язык. Если она как следует его разозлит, то он может просто отправить ее упаковывать чемоданы, и тогда она потеряет контракт. Допустить же этого Джоанна не может – слишком многое в ее жизни зависит от этой сделки.

2

Первое, что увидела Джоанна после пробуждения, была Рози с чайным подносом и – когда та отдернула занавески – кусочек синего неба, суливший ясный солнечный день.

– Завтрак в восемь, мисс. И еще миссис Уилер просила предупредить, что мистер Грант ждать не любит.

«Ручаюсь, что ждать ему не придется», – подумала Джоанна, с улыбкой поблагодарив Рози за информацию.

Хотя к столу она вышла минута в минуту, Грант уже приступил к обильному завтраку из яичницы с беконом, почек и помидоров. Джоанна ограничилась хлопьями и тостами с мармеладом.

После завтрака Грант показал ей первый этаж особняка. При всех его внушительных размерах дом этот был прежде всего замечателен тем, что его обстановка состояла лишь из мебели и ценных вещей, способных доставить хозяевам эстетическое наслаждение. Особенно это бросалось в глаза в кабинете, где стояли два больших стеклянных шкафа с изящным хрусталем и изысканным фарфором. На нескольких столиках, тоже стеклянных, разместилась коллекция миниатюрных серебряных шкатулок, которые всегда приводили Джоанну в восторг и оценка которых входила среди прочего в сферу ее специализации. Даже персональный компьютер, факс и телефон были здесь словно на своих местах, поскольку большой старинный рабочий стол, хорошо сохранившиеся стулья и диван удачно скрадывали угловатую резкость современной техники.

Из двух окон, которые, точно живые пейзажи, помещались между рядами выстроившихся от пола до потолка книжных полок, открывался великолепный вид на бархатные лужайки, плавно спускавшиеся к небольшому озерцу. Джоанна порывисто обернулась к Гранту.

– Это так прекрасно! Не только коллекции – сама атмосфера дома… Очень уютное место. Здесь столько тепла и любви… Вы, должно быть, очень рады, что живете здесь?

Она подняла на него сияющие от удовольствия глаза, но они тут же погасли, стоило ей увидеть странное выражение его лица, поверх которого словно опустилось невидимое забрало, скрыв все проявления чувств.

– Вы молоды, мисс Лэндон, и это, несомненно, извиняет вашу неумеренную фантазию. Столько тепла и любви, вы говорите? Жаль, что хоть малая их доля не досталась моей матери, покуда она была жива.

В голосе его звучала горечь, и, поймав ее испуганный взгляд, он протянул ей пару ключей.

– Это от стеклянных шкафов в гостиной. Мне кажется, вам лучше начать именно с них.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и пошел прочь, предоставив ей растерянно любоваться его широкой спиной.

Джоанна решила, что ей и впрямь следует воздерживаться от всех замечаний личного характера, несмотря на то что его прошлое интересовало ее все больше. Отвергла ли семья Гранта его мать-чужеземку? Что ж, вполне возможно. Джоанна мысленно встряхнулась. В конце концов, ее это не касается. Ей пора приступать к работе; но для начала она набрала номер своего домашнего телефона. Голос матери в трубке сразу привел ее в чувство.

– Со мной все в порядке, дочка, не беспокойся. Как ты, Джоанна? Что это за место?

Джоанна как можно беззаботнее поведала ей в двух словах о недоверии Гранта Уэзерби к ее способностям и сообщила, что он дал ей неделю испытательного срока.

– Ну, значит, все будет в порядке, – успокаивающим тоном сказала мать. – Я уверена, ты покажешь себя с наилучшей стороны.

Еще немного поболтав с ней о том о сем, мать попрощалась, и Джоанна, повесив трубку, улыбнулась маминой уверенности в том, что контракт будет подтвержден. Но то, что мать приняла все так легко, вернуло ей уверенность в собственных силах, и теперь она могла браться за дело без дальнейших колебаний.

Устроившись за столом в гостиной, Джоанна вскоре забыла о настоящем и принялась за тщательное описание серебра, стоявшего в одном из стеклянных шкафов. Она изучала клейма на каждом изделии с указанием имени автора, даты и места изготовления; уточняла вес и степень сохранности и подробнейшим образом все записывала. Работа была не из легких, и ей приходилось покопаться не в одном справочнике, прежде чем произвести точную оценку.

Когда ближе к полудню в кабинет вошла Рози с чашечкой кофе и сообщила, что мистер Грант будет только к обеду, Джоанна попросила ее принести что-нибудь перекусить и в ожидании ленча продолжила работу. Управившись с порезанным толстыми ломтиками холодным цыпленком и отменным салатом, Джоанна снова вернулась к работе и своим твердым, аккуратным почерком переписала все сведения о каждом предмете на отдельный лист бумаги, оставив сверху место для фотографий, которые она собиралась сделать позднее.

Исписав таким образом около тридцати страниц, Джоанна внимательно их перечла и подколола в скоросшиватель, затем расставила по местам все серебро и, прежде чем отнести бумаги к себе в комнату, закрыла шкафы на ключ. Слегка утомившись от долгого сидения на одном месте, она решила прогуляться по округе и немного осмотреться.

Надев поверх платья легкую кофточку, Джоанна вышла из дома через боковую дверь и, завернув за угол, прошла вдоль фасада. Сойдя с подъездной дороги и ощутив под ногами упругий и мягкий ковер бархатной лужайки, она обернулась и с минуту любовалась домом, восхищенно вздохнув при мысли о его красоте.

Устроенные с небольшим наклоном лужайки плавно спускались к декоративному озерцу, которое Джоанна видела из окон кабинета. Стройные ивы касались ветвями воды. Несколько уток тут же устремились к берегу в надежде чем-нибудь поживиться у гостьи. Видавшие виды скамеечки свидетельствовали о том, что в течение многих лет место это пользовалось особой любовью у обитателей усадьбы, наслаждавшихся здесь тишиной и покоем, которые так остро ощутила сейчас Джоанна.

Оставив дом позади, Джоанна очутилась в прилегавшем к нему парке с огромными деревьями и живыми изгородями. Холмистый пейзаж удивлял и манил ее. Когда же Джоанна взошла на один из холмов повыше, ей открылась панорама долины. Но, как ни искала она хоть какие-то признаки границы, отмечавшей владения Уэзерби, их нигде не было видно. Неужели вся эта земля относится к усадьбе? Если так, то владения огромны.

Глубоко задумавшись, Джоанна вздрогнула, когда к ней легким галопом подъехали два всадника, осаживая возле нее своих коней.

– Мое почтение! – в голосе мужчины звучали восхищенные нотки. Джоанна взглянула снизу вверх в его светло-голубые глаза и улыбающееся лицо. Под жесткой жокейской шапочкой курчавились рыжеватые волосы. Когда незнакомец спешился, Джоанна увидела, что он довольно высок и строен. Всадник приветствовал ее легким поклоном.

– Малкольм Фостер.

И, указав на женщину, которая по-прежнему оставалась в седле, добавил:

– А это моя сестра Джиллиан.

– А я – Джоанна Лэндон.

– Мистер Чарлз всегда позволял нам кататься в его владениях, – пояснила Джиллиан, – и мистер Уэзерби сохранил за нами это право.

Улыбка ее была искренней и радушной.

– Вы остановились в усадьбе?

Джоанна улыбнулась.

– Да, но исключительно по делу. Я здесь для того, чтобы провести кое-какую оценку для мистера Уэзерби.

Малкольм удивленно присвистнул.

– При такой красоте – еще и ума палата!

– Всего-навсего выучка, – ответила Джоанна.

– Необычное занятие для молодой и привлекательной женщины! Но это, должно быть, интересно?

– Чрезвычайно.

– И, вероятно, коллекция ценная?

Вместо ответа Джоанна улыбнулась.

– Вы, наверное, живете здесь неподалеку?

Озорной улыбкой Джиллиан дала Джоанне понять, что восхищена ловкостью, с которой та ушла от вопроса брата.

– В двух милях отсюда, в деревне. «Тоби Джаг» – наша собственность.

– Как, неужели паб?!

Джоанна не скрывала своего удивления. Искусство верховой езды, которым превосходно владели всадники, их холеные жеребцы, манера держаться – все это как-то не вязалось с представлением о хозяевах деревенской пивной.

Малкольм рассмеялся.

– Не совсем так. Пока не умер отец, дом был нашим фамильным владением, но после его смерти семейная казна грозила иссякнуть. Вот матери и пришла в голову блестящая идея сделать из нашего дома ресторан. Работает он только по вечерам.

– Может быть, вы попросите мистера Уэзерби как-нибудь привезти вас к нам? – предложила Джиллиан.

– Боюсь, из этого ничего не выйдет, – нахмурившись, ответила Джоанна. – Я здесь действительно только по делу.

– В таком случае, может быть, поужинаете с нами? Так будет даже лучше. К примеру, завтра?

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Фостер, но я вправду приехала сюда работать и пока не знаю даже, сколько у меня свободного времени. Я здесь только со вчерашнего дня.

– Замечательно, но ведь Уэзерби не такой рабовладелец, чтобы заставлять вас трудиться даже по вечерам! Я позвоню вам, и мы условимся о времени. И не забудьте: меня зовут Малкольм!

– Спасибо, с удовольствием – Малкольм!

Он слегка сжал ее локоть, прежде чем снова вскочить в седло.

– К сожалению, нам пора, – сказала его сестра. Развернув своего коня, она крикнула: – Прощайте, Джоанна!

– До скорой встречи, – подмигнул ей Малкольм.

И они поскакали прочь, а Джоанна долго провожала их взглядом, восхищаясь грацией и непринужденностью, с которой они восседали на своих холеных гнедых жеребцах.

По дороге домой она все думала об этой встрече, так что даже не заметила, как сгустились сумерки. Было уже совсем темно, когда она открыла боковую дверь и на пороге столкнулась нос к носу с Грантом Уэзерби.

– Ну, и где же вы пропадали?

Его нескрываемое недовольство смутило Джоанну.

– Я… я гуляла… – робко сказала она.

– Гуляли, – передразнил он. – А я-то думал, что плачу вам за работу, а не за прогулки.

– Я и работала – почти весь день, и закончила совсем недавно. Вот уж не думала, что вы ждали от меня рабского труда!

Джоанна поймала себя на том, что почти в точности повторила слова Малкольма. Несправедливый упрек Гранта заставил ее позабыть о своем решении больше с ним не пререкаться. С вызовом взглянув на него, Джоанна увидела, как сразу изменилось выражение его лица и разгладилась суровая складка меж бровей.

– Ваша правда, я погорячился.

Он вдруг протянул руку и поправил прядь, упавшую ей на плечо. Джоанна вздрогнула от неожиданности. На его загорелом лице засияла белозубая улыбка. Джоанне стало неловко оттого, что он почувствовал ее смущение. Не сказав больше ни слова, она развернулась и поднялась к себе. Расхаживая по комнате, Джоанна все пыталась понять, что у Гранта на уме. Действительно ли его рассердило то, что она выходила из дома, или ему просто нужен был повод, чтобы поворчать, а после пустить в ход свое неоспоримое обаяние?

Грант очень неуравновешен, это ясно, и вывести его из себя – проще простого; хотя, когда он хочет, то может быть и чертовски обаятелен. Но в любом случае держаться от него следует подальше.

Придя к такому заключению, Джоанна должна была бы обрадоваться, что он не появился за ужином и есть ей пришлось в одиночестве. Но странное дело – ей почему-то было досадно. И все же, справившись с хандрой, она воздала должное великолепной еде. Когда после ужина миссис Уилер подала кофе в гостиную, Джоанна от души расхвалила ее кулинарное искусство и была вознаграждена сердечной улыбкой.

– Что вы! Всего лишь добротная английская кухня без всяких затей, – сказала она. – Хотя в последние несколько лет хозяину она очень нравилась: излишеств он не жаловал. «Оставь ты эти свои фантазии», – попросил он, а я – я с радостью согласилась.

– Правильно сделали. И выпечка у вас превосходная. Выпейте со мной чашечку кофе, – попросила вдруг Джоанна и, поймав вопросительный взгляд экономки, добавила: – Просто я все никак здесь не освоюсь. Буду вам очень признательна, если у вас найдется для меня минутка-другая.

– Ну что ж, раз такое дело, мисс Лэндон, то я с удовольствием.

Она принесла еще чашечку и величественно погрузилась в кресло.

– Слышала я, как мистер Грант налетел на вас, когда вы вошли. Стоило ради этого так работать! Всего-то полчасика и передохнули за завтраком! – Она неодобрительно поджала губы.

– Что ж, он ведь этого не знал.

– Сдается мне, ему не терпится покончить с оценкой, чтобы пустить все с молотка.

Джоанна даже привстала от неожиданности.

– Вы действительно так считаете?

– Похоже на то. Что ему усадьба? Он ведь здесь и не жил. Боюсь, уж не в папеньку ли покойного пошел…

Она замолчала, но Джоанна ничего не спросила, не собираясь поощрять пересуды, пусть даже ей очень хотелось побольше узнать о Гранте, чтобы впредь уберечься от неуместных замечаний.

– Его отец, то есть мистер Эдвард – ужасный был игрок, скажу я вам. В конце концов Старый Хозяин приказал ему убираться. Сказал, что не хочет больше его содержать и смотреть, как он пускает по ветру наследство. Так что остался с ним один сын – мистер Чарлз, Хозяин. До чего же разные они были! Ничего общего, – вздохнула миссис Уилер.

– А мне не показалось, что мистер Грант похож на прожигателя жизни. Характер у него, по-моему, очень сильный, – сказал Джоанна.

Экономка сперва удивилась, а затем кивнула.

– Вот вы сейчас сказали, и я подумала: а ведь в нем и правда есть что-то от Старого Хозяина. Такой же надменный и…

Она запнулась, подыскивая подходящее слово.