Текст книги "Оливия Джоулз, или пылкое воображение"
Автор книги: Хелен Филдинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Коридорный распахнул перед ней дверь номера: низкая кровать посередине, выложенная оранжевой плиткой ванная, светло-голубой пол, и кушетка с пуфиками серебристого цвета. «Может, не стоит всю квартиру оформлять в белом?– рассеянно подумала Оливия. – Сделать в стиле семидесятых: все разноцветное, яркое, стулья вроде качелей...»
– Как Вам номер? – поинтересовался коридорный.
– Похоже на домик для Барби, – поморщилась Оливия.
– Э-э-э. Боюсь, меня в ту пору еще и на свете не было...
«Aгa, поганец,– мысленно огрызнулась Оливия. – Рассказывай. Тебе уж за тридцать перевали ло». Она обратила внимание на глаза мужика. Ярко-голубые, неглупые глаза как-то особенно не вязались с крашеными бакенбардами. Жертва моды? Легким движением он поставил ее чемодан на кровать – будто тот вообще ничего не весил. И это накачанное тело – оно тоже контрастировало с прической. Хотя в Лос-Анджелесе и не такое увидишь: коридорный, он же по совместительству актер, он же культурист, он же интеллектуал...
– Ну вот, – сказал мужик, одним движением подняв массивное раздвижное окно, словно то весило не больше какой-нибудь тюлевой занавески. В комнату тут же хлынула лавина звуков: веселье у бассейна было в самом разгаре – мигала цветомузыка, басы, что есть силы, лупили по барабанным перепонкам. А поверх этого – небо Лос-Анджелеса: верхушки пальм, украшенные гирляндами лампочек, неоновая вывеска «ОТЕЛЬ МИРАДОР» – ожерелье переливающихся огней на черном бархате ночи.
– Весьма предрасполагает к отдыху, – съязвила Оливия.
– Откуда Вы приехали?
– Из Майами.
Парень на мгновение взял ее руку – твердо и властно, будто только тем всю жизнь и занимался, – и стал изучать ожог.
– А это? Фондюшницу на себя опрокинули?
– Нет. Кастрюльку с йоркширским пудингом.
– И все же?
– Обожглась, с кем не бывает?
– И что же привело Вас в Лос-Анджелес?
– Вам доводилось слышать такое выражение: «аура тайны»?
Ответом был его короткий смешок:
– Мне нравится Ваш акцент.
– Там, откуда я приехала, все так говорят.
– Вы тут работаете? Актриса?
– Нет. А Вы что здесь делаете?
– А я – коридорный. Может, хотите потом выпить?
– Нет.
– Ладно. Еще что-нибудь?
«Ага. Смазать целебным бальзамом мои ноющие кости, перебинтовать обожженную руку – как насчет этого, весь такой сильный, такой интеллектуальный из себя качок ты наш?»
– Нет, спасибо.
– Ну хорошо. Не принимайте все так близко к сердцу!
Оливия проводила его взглядом, покуда он не вышел в коридор. После чего закрыла дверь, щелкнула замком и накинула дверную цепочку. Пожалуй, еще немного, и она начнет чувствовать себя этаким примерным отцом семейства, которого шеф отправил в загранкомандировку: на каждом шагу соблазнительные красотки, может, черт с ним – и сойти с пути истинного?.. Ладно, что там у нас в программе? Журнальная статья про актрисок? Не-ет. Не за этим она сюда приехала. Это называется иначе – журналистское расследование. Именно. Журналистское расследование.
Оливия принялась распаковывать вещи: надо же обживать комнату. Сгрузила в сейф все ценности. Потом минуту подумала и вытряхнула из косметички «Angel Dust». Прозрачная пудра для лица – это именно то, что ей сейчас нужно. Оливия любила пользоваться «Angel Dust» – та давала ощущение шелковистой кожи, при этом лицо приобретало легкое сияние, отражая свет. Она аккуратно припудрила каждую цифру на замке сейфа. Джеймс Бонд ее бы одобрил. Хотя... С чего бы это Джеймс Бонд стал заботиться о том, чтобы сейфовый замок обрел легкое шелковистое сияние? Ну и черт с ним.
Покончив с сейфом, Оливия включила CNN.
«И еще раз о главных новостях дня. Кровавая жатва смерти растет с каждым часом. Предполагается, что за взрывом «ОкеанОтеля» в Майами, который вчера унес больше двухсот жизней, стоят террористы из «Аль-Каиды». На настоящий момент число жертв достигло: 215 человек убиты, 4 75ранены, 250 пропали без вести... Вы жалуетесь на проблемы с мочевым пузырем?»
Картинка на экране резко сменилась, и седая дама в изрядных летах принялась выделывать балетные па перед восхищенными зеваками, окружившими ее почтительным кольцом. Оливия побыстрее вырубила телевизор. Черт, почему они не дают какой-нибудь отбивки, чтобы знать, когда кончается выпуск новостей и начинается рекламная тягомотина?!
Она позвонила администратору и спросила, есть ли у них сегодняшний выпуск лондонской «Sundy Times». Ах, он будет завтра после полудня? Оливия раздраженно включила ноутбук и вызвала на экран сетевую версию.
Заголовок первой страницы был набран огромными буквами: «ОТЕЛЬ НА ДНЕ МОРСКОМ». Это была ее фраза! Это ее заголовок! Она впилась глазами в текст, выискивая свое имя. Под заголовком стояли подписи: Дейв Руффорд и Кейт О'Нил. Кейт! Но где же ееимя?! В статье целыми блоками шел текст, который она диктовала Барри по телефону. Может, ее имя будет в конце – «сообщает наш корреспондент Оливия Джоулз...» Оливия Джоулз, Оливия Джоулз... – ее взгляд бежал по строчкам – вниз, вниз. Конец текста. Оливия Джоулз не имела к нему никакого отношения... Ее не упомянули.
«Ну и хер с вами», – горько усмехнулась она. «Главное – я выжила. И Элси с Эдвардом выжили...»Из открытого окна неслись звуки судорожного веселья, продолжающегося внизу у бассейна. Оливия села за стол. Что ж, протестантская вера в работу один раз помогла ей сбежать из угрюмого мирка протестантской Северной Англии. Попробуем еще раз? И она отгородилась работой от всего, что ее окружало, – будто плотно захлопнула крышку заветной жестянки с «Набором Робинзона», гарантирующей выживание в экстремальных обстоятельствах.
Была уже полночь, когда Оливия Джоулз отодвинулась от компьютера, потянулась... и решила оставить все до утра. Стол был завален «уликами», которые она добыла в Майами: здесь были визитки, список гостей, телефоны, записанные на оборотах счетов, набросанная ею схема взаимодействия Феррамо и его присных – абсолютно бессмысленная даже с ее точки зрения.
Она щелкнула мышкой, еще раз вызывая сайт «Avizon.com», принадлежащий небольшому агентству, занимающемуся актрисами и моделями, готовыми работать за почти символическую плату. Адрес «Avizon.com» всплыл среди 764 000 адресов, полученных Оливией по запросу «Актрисы Лос-Анджелеса», однако отличался от 763 999 других ссылок тем, что на нем присутствовала некая Кимберли Олфорд – единственная Кимберли среди множества Кирстен, Китти и Ким, призывно улыбающихся в объектив припухлым якобы от страсти, губами, – чтобы продюсеры впали от этой улыбки в раж, а все прочие мужики – кончили в штаны. Оливия щелкнула Кимберли Олфорд по носу мышкой, и улыбающаяся фотография девицы увеличилась до размеров экрана. Под фотографией шел текст:
Модельные навыки: профессиональная модель.
Актерские навыки: профессиональная актриса.
Этнический тип: чероки/румынка.
Затем шли размеры: бюста Кимберли, талии Кимберли, ножки Кимберли, данные о состоянии зубов Кимберли (в великолепном состоянии).
Умения, навыки: катание на роликовых коньках, налаживание контактов, владение пятью языками. Участие в танцевальных ревю.
Еще ниже было личное послание о Кимберли – миру:
«Я разносторонне одарена: могу петь, танцевать, играть на сцене, работать моделью и играть на гитаре!
Я на верном пути и жду шанса, который распахнет мне дверь к славе! Игра у меня в крови: мой папаша уже двадцать пять лет рассаживает приглашенных на церемонию вручения Оскара. Станьте моим трамплином к славе, и я не останусь в долгу!»
Оливия покачала головой и перешла к Трэвису Бранкато – красавцу с волчьим взглядом. На его карточке был указан адрес сайта «Анклав». Если верить информации на сайте, бедняга Трэвис был специалистом по организации досуга. Точнее «специалистом по стилю жизни»:
«Что такое „Анклав“?
"Анклав" – основанная на новейших компьютерных технологиях программа интенсификации потребления эксклюзивного досуга. Вступление в "Анклав" дает клиенту возможность вести уникальный образ жизни за счет качественного роста потребления стильных событий и достижений, в объемах, намного превышающих его непосредственные капиталовложения. Благодаря "Анклаву" Вы получите максимум удовольствия от жизни!
Клиенты "Анклава" передают нашей организации право распоряжаться годовым бюджетом в размере 500 ООО долларов, инвестируемых в их развлечения и обеспечение эксклюзивного образа жизни. "Анклав" берет на себя управление всеми тратами, ведение переговоров и консультации, связанные с приобретением самых современных форм досуга, эксклюзивного опыта, развлекательных товаров и услуг.
Мы берем на себе обеспечение Вас всем необходимым для стильного досуга: от приобретения билетов на крупнейшие спортивные мероприятия, премьерные показы и церемонии вручения самых престижных премий, до покупки редчайших ранних записей "Pink Floyd" для Вашей фонотеки, заказа столиков в самых модных ресторанах Парижа. Многие представители бизнес-элиты Лос-Анджелеса, киноактеры, продюсеры и владельцы фирм грамзаписи уже давно пользуются нашими услугами, наслаждаясь максимумом радостей жизни, в основе которых – научный подход и новейшие технологии "Анклава"!»
Оливия отодвинулась от экрана и саркастически расхохоталась. Ничего себе идейка: клиенты переводят Трэвису полмиллиона долларов, чтобы время от времени получать пару билетов на бейсбольный матч или бесплатный диск с демо-записью! Круглосуточная горячая линия «Анклав» отозвалась механическим голосом автоответчика. Ну конечно: все специалисты по стилю жизни были слишком заняты «организацией вложения сотен тысяч долларов в программу интенсификации потребления эксклюзивного досуга, основанную на новейших компьютерных технологиях», и поднять телефонную трубку им было просто недосуг.
Оливия вызвала «Google» и в очередной раз набрала в поле поиска: « Феррамо ». Ни-че-го.
12
В оформлении гостиничного бара дизайнер обыграл тему пустыни: стены были оклеены обоями с нарисованными на них агавами, взметнувшими свои листья от пола до потолка. Пол был покрыт пробкой, а лампы напоминали огромные цветы, распускающиеся в пустыне весной. Под потолком – из каких-то одному только дизайнеру ведомых соображений – были подвешены две рыбы. Оливия сидела за столиком, наслаждаясь утренней чашкой кофе и солнечным светом, льющимся со стороны бассейна. Кинопробы, судя по всему, только начинались. Какой-то молодой человек, истекая потом от жары – на нем были плотные камуфляжные брюки и фетровая шляпа – бродил среди девиц, что-то помечая в мини-компьютере и явно стесняясь своей роли.
Оливия заметила Кимберли раньше, чем та увидела ее. Неправдоподобно большие груди девицы просто нагло вываливались из тоненького белого топика, чуть ли не болтаясь из стороны в сторону над несуществующими бедрами, которые обтягивала почти символическая юбочка телесного цвета. Прекрасно осознавая свою сексуальность, Кимберли еще и посасывала палец, напоминая при этом пятилетнюю девочку и порнозвезду одновременно. Вдруг Кимберли заговорила сама с собой:
«Я, – я хочу хотя бы определенности. Это ожидание... Мне надоело ждать... А она... Она забрала пробы – всю кассету. Сказала, чтобы я позвонила ей, – а потом не брала трубку. Заставила меня минут десять ждать на линии. Ну да, десять: я три песни успела послушать. Ничего себе, да?»
Мимо Кимберли прошли два парня: окинули ее полуобнаженные прелести скучающим взглядом и направились дальше. Оливия усмехнулась: в этом – весь Лос-Анджелес. Женщины, которых в Нью-Йорке или Лондоне мужики провожают долгим взглядом, здесь не котируются. У красивых баб в Лос-Анджелесе на лбу написано: «Актриса в поисках роли. Буду доставать партнера разговорами о карьере. Склонна к истерике». В Майами смотреть на красивых людей – одно удовольствие. А здесь красивое тело просто кричит: «Ну взгляни на меня, взгляни! И сделай меня кинозвездой!» В Майами же если от тебя чего и хотят, то разве что переспать с тобой.
«А когда наконец я к ней пришла, – продолжала Кимберли, – она говорила со мной, словно я пустое место какое! Заявила, что на записи у меня, – тут голос Кимберли задрожал от отчаянья, – недостаточный коммерческий потенциал!»
Кимберли слегка повернула голову, и Оливия увидела дужку мобильника у нее за ухом. Ну что ж, хоть это утешает – значит, Кимберли еще не совсем тронулась рассудком. И все же Оливия не могла избавиться от какого-то чувства жалости, которое вызывала у нее эта девушка.
«Да, хорошо бы, – Кимберли явно приободрилась. – Может, я могла бы сыграть на подмене в сцене с обнаженкой? Ну да, на двоих, а что? Они бы потом подмонтировали, что надо...»
«Интересно, а происходящее здесь сегодня – тоже подмена? – подумала Оливия. – Действо для отвода глаз? Все эти кинопробы...»
Она поднялась из-за столика и решительно направилась к Кимберли:
– Привет!
Ответом ей был настороженный враждебный взгляд. Можно подумать, от каждого, кто обращается к ней: «Привет», – Кимберли ждала удара.
– Оливия Джоулз. Мы познакомились в Майами. Я журналистка, пишу для «Elan».
Кимберли мгновение смотрела на нее, явно не узнавая. Потом пробормотала: «Ну, мне пора», – реплика явно адресовалась телефонной собеседнице – и обернулась к Оливии, уже включив улыбку и бормоча все, что полагается в этих случаях, вроде: «Ну конечно, Оливия, дорогая...»
– А где Деми? – поинтересовалась Оливия, когда со всеми охами по поеоду нечаянной встречи было, наконец, покончено. – Она будет на пробах?
Она почувствовала, что между ней и собеседницей тут же возникло странное отчуждение.
– Она что, болтала про меня? В смысле, я-то ничего плохого про нее говорю, ну... Она тебе про меня рассказывала, да? Ты в курсе? Только честно! По-моему, у нее слегка крыша поехала и все такое. Нет, я конечно, ничего такого не говорю!
Оливия растерялась: Кимберли и Деми – они же были подружки не разлей вода. С тех пор как она их видела... Она принялась судорожно соображать, сколько с тех пор прошло времени. Выходило, что всего два дня.
– Не знаешь, она все еще в Майами, с этим своим португальцем? – наседала на нее Кимберли.
– Совершенно не в курсе, – растерянность Оливии нарастала.
Но гут Кимберли отвлеклась. Взгляд ее скользнул куда-то вбок: она кого-то заметила и принялась судорожно охорашиваться, укладывая свои груди так, чтобы они лежали в разрезе топика, будто на блюде перед рекламной съемкой. Оливия обернулась в ту сторону и обнаружила, что смотрит прямо в глаза приближающемуся к ним Пьеру Феррамо.
Он выглядел как типичный голливудский продюсер: поляроидные очки, джинсы, что-то вроде морского кителя, а под ним – майка, белее белого. Вслед за Феррамо, как адъютанты, с двух сторон, шли двое темноволосых суетливых парнишек, пытавшихся внести хоть какой-то порядок и осмысленность в беспрестанное роение все прибывающих и прибывающих претенденток на роли в фильме. Не обращая внимания на всю эту суету, Феррамо направился прямиком к Оливии.
– Мисс Джоулз, – он снял очки и чуть иронично склонил голову. – Рад Вас видеть, пусть даже с двухдневным опозданием, в другом отеле и совсем в другом городе.
Он взглянул ей в глаза, и ее будто обожгло. Мгновение она не могла говорить – горло перехватило от желания.
– Пьер! – Кимберли порывисто бросилась к нему, обняла руками за шею. По лицу Пьера пробежала едва заметная гримаса неудовольствия. – Пьер, давай выйдем, а? Я так психую, так психую!
– Пробы скоро начнутся, – пробормотал он, отстраняясь. – Если тебе нужно, поднимись в номер, приведи себя в порядок.
Когда Кимберли удалилась, покачивая задницей, Феррамо жестом отослал свою свиту, и они с Оливией сели за столик.
– Ты не пришла на встречу... – голос Феррамо его звучал низко и настойчиво.
– Я решила утром пробежаться... В сторону доков... И...
– Ты... ты была там?
– На берегу. В двух шагах.
– Тебя ранило? – он взял Оливию за руку и стал внимательно разглядывать повязку, которую ей наложили на обожженное место. Ей понравилось, как он это делает. В этот момент он был похож на доктора.
– Врач смотрел? – спросил он. – Помощь нужна?
– Спасибо, все уже в норме.
– Как ты там оказалась?
– Я же сказала: вышла на пробежку. Я по утрам обычно бегаю... Ну и заодно хотела еще раз взглянуть на корабль. У тебя никого из знакомых там не было? – она внимательно следила, как Феррамо на это среагирует: так детектив следит за лицом мужа, у которого без вести пропала жена – вдруг скорбь сменится чем-то, что изобличит в муже убийцу? Пьер Феррамо ни о ком не скорбел.
– Нет. Пронесло, знаешь ли...
«Л как насчет Уинстона? Твоего инструктора по подводным съемкам?»
– У меня там знакомые были.
– Извини. Сочувствую, – он понизил голос и придвинулся ближе. – Ты их давно знала?
– Нет. Просто они мне очень нравились. Не знаешь, кто это сделал?
«Ей показалось? Или он как-то не так среагировал на вопрос? Вопрос-то нелепый...»
– О причастности к взрыву заявили сразу несколько организаций. По почерку – похоже на «Аль-Каиду». Посмотрим, что покажет расследование, – Феррамо оглянулся. – Здесь не самое удачное место для таких разговоров. Ты сюда надолго?
Один из «адъютантов» подбежал к Феррамо, размахивая пачкой каких-то бумаг:
– Мистер Феррамо...
– Да, сейчас, – у него даже голос изменился: резкий, властный, не терпящий возражений. – Видно же, что я занят?!
Он обернулся к Оливии:
– Может, назначим встречу на по-потом?
«Встрр-рееечу на-па-атом. Настолько не французский акцент...»
– Я приехала на несколько дней...
– Пообедаем вместе? Завтра вечером?
– Э-э-э, завтра...
– Угу. Ты остановилась в «Стандарде»? Тогда я позвоню, и мы обо всем договоримся. Рад был тебя видеть. Да... Да, – последнее предназначалось уже парнишке, почтительно протягивающему ему бумаги.
Оливия видела, что Пьер уже целиком погрузился в бумаги, и встала из-за стола, направляясь к стайке актрисок. «Да, к четырем мы должны закончить».
Оливия обернулась. Пьер уже протягивал бумаги обратно. «Шукран.Да, еще – надо решить, как их обзванивать...»
Шукран.Оливия опустила глаза, стараясь унять дрожь в руках, чтобы не выдать себя. Шукран.Арабское слово, означающее «спасибо».
13
– Езжай домой, – вещала Кейт, сидя в Лондоне. – Прямо сейчас. Позвони в ФБР и садись на ближайший самолет.
Оливия, дрожа мелкой дрожью, сидела, забившись в угол серебристой кушетки. Кушетку она для безопасности перетащила к двери, забаррикадировав тем самым вход в номер.
– Но, когда мы говорили в последний раз, ты настаивала на том, что я делаю скоропалительные выводы.
– А что я могла сказать? Все твои аргументы сводились тогда к одному: «он такой томный»! Зато теперь ты упорно не хочешь видеть факты: накануне взрыва он настойчиво отговаривал тебя идти утром в «ОкеанОтель»!
– Мне это и в голову тогда не приходило. Я-то думала, это он просто цену себе набивает. Ну, заигрывает там... Типа: «Я тебе позвоню или дам знать, как мы встретимся...»
– Оливия! Ты иногда бываешь невыносима! Послушай: он лгал! Сказал, что француз, а потом вдруг выяснилось, что он говорит по-арабски.
– Всего одно слово по-арабски! И то, что он араб, еще не значит, что он террорист! Может, он не хотел говорить, что араб, пот ему что у людей предрассудки, они после этого не хотят иметь с тобой дела! И не забывай – мне надо написать статью для «Elan». Они оплатили гостиницу, билеты!
– Ну... Они поймут, в чем дело. И... Ты... ты можешь просто вернуть им деньги. Езжай домой, Оливия!
– Люди из «Аль-Каиды» не пьют шампанское и не окружают себя тучей полуголых красоток. Настоящие террористы следят за каждым своим шагом и живут в Гамбургских трущобах в дешевых квартирах!
– Слушай! Это невыносимо. Хватит. Ты совсем зациклилась на этом пижоне и просто не въезжаешь, насколько все может быть серьезно. Садись на ближайший самолет. А в ФБР и МИ-6 я, так и быть, позвоню сама!
– Кейт! – сказала Оливия очень спокойно и тихо. – Это ведь был мой материал! Это я его сделала!
На секунду на том конце трубки воцарилось молчание.
– Господи, ты об этом? – казалось, Кейт просто долго не могла понять, чего хочет от нее Оливия. – О подписи? Ну, вышла накладка. Барри сказал, что материал будет указан, как совместный. Я когда увидела утром газету, позвонила ему и сказала все, что я по этому поводу думаю.
Интересно только, почему мне ты не позвонила?
– Ну, он сказал, что твое имя пришлось снять из-за верстки. Не было места. А ты – внештатный сотрудник... Или ты веришь, будто я хотела присвоить твой материал? Езжай-ка ты домой, девочка!
– Извини, мне надо идти, – Оливия поняла, что лучше все это прекратить. – Я должна быть на кинопробах.
Оливия выбросила разговор с Кейт из головы. Ее ждала работа, за которую она принялась с каким-то лихорадочным энтузиазмом. Достав чистый лист бумаги, она расчертила его пополам. Потом поставила над колонками заголовки:
1. Доказательства того, что Пьер Феррамо – террорист из «Аль-Каиды», задумавший стереть Лос-Анджелес с лица земли.
2. Доказательства того, что считать Пьера Феррамо террористом из «Аль-Каиды», задумавшим стереть Лос-Анджелес с лица земли, – значит идти на поводу у воображения и выдумывать всякую чушь.
Оливия остановилась и принялась грызть ручку. Она привыкла считать себя либерально мыслящей женщиной. Сторонницей равных прав. Искренне переживающей за судьбы человечества. И – положа руку на сердце – ведь она же сама говорила Кейт, что в его манере держаться нет ничего от правоверного мусульманина. Тоже мне, солдат джихада: с бутылкой марочного шампанского в руке, окруженный стайкой хорошеньких женщин и в прикиде от лучших портных!
Тут Оливия криво усмехнулась, вспомнив одного своего приятеля, который ухаживал за сестрицей Усамы бен Ладена. Дело было еще до того, как имя Усамы стало синонимом терроризма. Бен Ладены были большим, богатым, хорошо образованным кланом, вхожим в великосветские круги, и эта сестра бен Ладена была настоящей тусовщицей. И как-то приятель спросил ее, что она думает о брате, у которого в семействе была репутация черной овцы.
– Если честно, – заявила эта девица, – худшее, что можно сказать об Усаме, – он не любит светских тусовок.
14
«Ты – плоть от плоти ярких огней Лос-Анджелеса, но только тут, в пустыне, можно понять, кто же ты на самом деле, в чем смысл твоего бытия... бытия».
– Хорошо! Играйте! Ну же!
Оливия всегда относилась к режиссерам с глубокой симпатией. Она совершенно не представляла, что можно сказать актрисе, запоровшей сцену: «Ты можешь сыграть... получше»? Но режиссер, которого она видела сейчас, – похоже, ему вообще нечего было сказать. Он только беспомощно посмотрел на Альфонсо, который мялся, не зная, что же ему делать, открыл рот, но вместо указаний буркнул: «Угу», и тем ограничился.
Оливия еще раз присмотрелась к режиссеру. В полном недоумении. Звали его Николас Кронхейт. Судя по всему, он в жизни не снял ни одного фильма, если не считать таковыми пару видеоклипов, сделанных им во время учебы в университете Малибу. Зачем его взяли на этот фильм?
Сценарий, написанный Бранкато... Самая мягкое, что о нем можно было сказать, – этот сценарий внушал опасения.Назывался он «Границы Аризоны» и рассказывал историю голливудского актера, который вдруг осознал, что Голливуд – это сплошная туфта. Подался в пустыню, где влюбился в девушку-навахо и обрел счастье и смысл жизни в изготовлении резных шкатулочек.
Пока Кимберли – в иссиня-темном парике «под индианку» – перечитывала сцену еще раз и неимоверным, но тщетным усилием воли пыталась пробудить в себе память предков-чероки, Оливия, бочком-бочком, наподобие краба, устремилась к выходу. Этот крабий маневр был для нее совершенно не характерен. Но, видно, то была спонтанная реакция, вызванная чувством вины и неловкости из-за того, что фильм обещает быть просто неимоверно плохим.
– Привет!
Оливия едва не поперхнулась кофе-латте: Мелисса в своем репертуаре. Напор и энергия.
– Как тебе пробы? Ты взяла интервью у Николаса? Хорош?
Какое счастье, что Мелисса тараторила без перерыва, не оставляя собеседнику никакой возможности вставить хоть слово!
– А вот наши серфингисты. Сногсшибательные ребята! Все утро тренировались на море, а теперь будут пробоваться перед камерами. Пойдешь смотреть? Пригодится для статьи.
Серфингисты – стайка молодых парней с травленными перекисью волосами – стояли в холле и пускали слюни на девицу-в-исподнем, сидящую в стеклянной клетке позади стойки портье.
– А это наша преподавательница искусства речи, Кэрол. Вы знакомы?
Кэрол, на первый взгляд, показалась Оливии довольно интересной и милой. Лицо в морщинках в атмосфере этого отеля смотрелось довольно дико. Словно на вечеринку, где все в отглаженных, с иголочки костюмах эта дама пришла в старой мятой юбке. Оливия представила, как ее окружают кольцом и наперебой кричат: «Дай поглажу! Дай поглажу!»
– Рада познакомиться, – улыбнулась старушка.
– Вы англичанка! – обрадовалась Оливия.
– Как и Вы. С севера-востока? Ноттингем? Или еще севернее?
– Уорксоп. Вы почти угадали!
– Еще, – вклинилась в разговор Мелисса, – завтра вечером ты собиралась обедать с Пьером. Поэтому хорошо бы тебе сегодня взять интервью у серфингистов, а вечером у нас типа фуршета – я тебя познакомлю еще кое с кем.
– Простите, мисс Джоулз, – это был портье. – Я просто пришел сказать Вам, что Вы записаны к косметологу Майклу Монтерозо на завтра, в три пятнадцать. Это в Али Клуме. Так как у них существует правило, что визит можно отменить не позже, чем за сутки, я должен сообщить им номер Вашей кредитной карточки. Их услуги обойдутся Вам в четыреста пятьдесят долларов.
– Четыреста пятьдесят долларов? – переспросила Оливия.
– О, я просто уверена, мне достаточно позвонить Майклу, и он все сделает бесплатно! – тут же включилась Мелисса. – Кимберли и остальные девочки будут ждать тебя здесь в восемь и покажут тебе местные достопримечательности!
– Спасибо, но, право, не стоит беспокоиться. Я как-то привыкла платить за себя сама, – Оливия уже струдом сдерживалась. – Да, к слову: подозреваю, мне придется манкировать сегодняшним фуршетом – надо сделать кое-какие деловые звонки.
Вытянувшееся от растерянности лицо Мелиссы выглядело довольно забавно Хотя приятным это зрелище назвать было трудно.
– Писать исключительно об одном этом фильме – роскошь, которую я не могу себе позволить, – Оливия постаралась придать голосу сочувственную теплоту. – Вокруг столько интересных вещей... Никогда этого не замечала?
15
– Какой вас город интересует? – спросили в трубке.
– Лос-Анджелес.
Оливия нервно барабанила карандашом по столу.
– А номер?
– ФБР.
– Чей?
– ФБР.
– Я что-то тут такого не вижу. Это фирма или частное лицо?
Оливия с хрустом сломала карандаш. Через пятнадцать минут встречаться с Кимберли, а она еще даже краситься не начинала.
– Это Фэ-бэ-эр. Федеральное Бюро расследований. Ну копы там, следователи... Вы «Секретные материалы» смотрели? Они еще вечно с ЦРУ борются.
Кто-то пробивался по второй линии, но ей было не до того.
– А-а, – телефонистка засмеялась. – Все, теперь ясно. Сейчас.
В трубке завибрировал механический голос:
– Запрошенный вами номер может быть набран автоматически при нажатии на кнопку «1». Услуга оказывается за дополнительную плату.
– Здравствуйте. Вы позвонили в Федеральное Бюро расследований, – вступил еще один автомат.
Слава богу, вторая линия, наконец, умолкла.
– Внимательно прослушайте инструкции. Если бы звоните по вопросам трудоустройства, нажмите кнопку «1». Если вы хотите сообщить информацию по расследуемым делам, нажмите «2»...
Черт возьми. Снова зазвонила вторая. Она поставила на удержание и переключилась.
– Оливия? Это Пьер Феррамо.
– А-а.. Ой, Пьер, здравствуй! – заворковала она. А я тут как раз в ФБР звоню, хочу сдать тебя как арабского террориста.
– У тебя что-то случилось?
– Н-е-ет! Все прекрасно... А что?
– У тебя как будто голос напряженный.
– Да это я просто за день набегалась.
– Я тебя не задержу. Я просто звоню уточнить: ты завтра осчастливишь меня? Не хотелось бы опять разминуться.
– Конечно. С удовольствием.
– Замечательно. Я пришлю кого-нибудь за тобой в полседьмого.
В полседьмого? Рановато что-то для ужина.
– Чудесно.
– Как пробы?
Когда она переключилась на ФБР, в трубке уже были гудки.
– Алло! Это ФБР? Я по поводу взрыва «ОкеанОтеля».
Оливия вышагивала по комнате, репетируя речь:
– Может, это ложная тревога, но все-таки проверьте Пьера Феррамо...
– Здравствуйте, Джоулз говорит. Это ЦРУ? Соедините, пожалуйста, с отделом международного терроризма. Да. Я насчет «ОкеанОтеля», это срочно. Пишите: Феррамо. Пьер Феррамо. Араб, возможно, суданец...
Нет, не то. Она чувствовала себя так, словно ей сейчас идти на собеседование, а мотивация пропала. Она снова была Рейчел Хиксли, провинциальной дурочкой, которую в очередной раз переклинило, и мужик на телефоне, наверное, сейчас засмеется и повесит трубку. Но в то же время она была вероломной Матой Хари, ока назначала свидание демоническому любовнику, чтобы затем предать его в руки своих хозяев.
Она решила, что сейчас пойдет проветрится с Кимберли и остальными, а в ФБР позвонит с утра. Можно будет еще и завтрак в номер заказать – вообще прикольно получится.
16
Пьер Феррамо в зеленом берете делал заявление на канале «Аль-Джазира»:
– Эта презренная свинья не признает законов Аллаха. В ее брюхе слишком много сала, чтобы жарить ее на гриле. На сковороду ее!
На заднем плане звонил телефон. Кимберли Олфорд достала из декольте луковицу и стала резать ее, улыбаясь в камеру. Изо рта у нее медленно вытекала кровь. Телефон все звонил. Оливия в темноте нашарила трубку.
– Оливия? Привет. Имогена из «Elan». Салли хочет с тобой поговорить.
Она включила свет, села, прикрыла грудь ночнушкой и, дико озираясь, провела рукой по волосам. Салли Хоукинс. Редакторша «Elan». Мама родная, прямо с утра! И это после того, как она весь вечер болтала с Кимберли, практически подружилась... Ужас какой. Боженька, пронеси!
– Переключаю.
В голосе Имогены звучали мерзкие секретарские нотки. Типа: для хозяйки ты теперь никто, так что я тебе ничего не должна.
– Оливия? – по тону Салли сразу было понятно, какая она вся из себя крутая, деловая и занятая. – Извини, что так рано, но у нас тут жалоба.
– Жалоба?
– Да. Ты что, позвонила в ФБР и попросила их проверить Феррамо?
– Что? Кто тебе сказал?
– Кто, неизвестно, но в «Веке пиара» бесятся, и, знаешь, если это правда, то я их понимаю! Я сказала Мелиссе, что если бы у тебя были какие-то сомнения насчет ее клиентов, ты бы сначала позвонила нам...
Оливия впала в панику. Она же не звонила в ФБР! Ведь не звонила же? Верней, звонить звонила, но ничего не сказала...
– Оливия? – мерзкий холодный голос.
– Я... я...
– Ты же знаешь, что мы очень плотно работаем с «Веком пиара», да? Это и съемки, и интервью, и все остальное. Сейчас пойдут фестивали – там мы от них вообще полностью зависим, так что если...
