Текст книги "Идеальный брак?"

Автор книги: Хелен Бьянчин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Они могут оказаться поддельными.

– Нет, – уверенно заявила Франческа.

Уж кому, как не ей, отличить настоящую фирменную вещь от подделки! Габби завороженно следила за пикировкой подруги и высокого широкоплечего мужчины с проницательными темными глазами.

– Теперь вы скажете, где я живу и какую машину вожу.

– Скажу: не то, что можно ожидать от художника. – Франческа задумалась на долю секунды. – Северная окраина, вид на гавань, деревья в саду, отдельная студия и «БМВ» в гараже.

Габби ощутила Бенета за мгновение до того, как его сильные пальцы коснулись ее талии, и, слегка повернувшись к мужу, одарила его ослепительной улыбкой.

Глаза Бенета были непроницаемы, как обычно, и она даже не стала пытаться понять их выражение.

– Привет, Бенет! – сердечно воскликнула Франческа. – Давно не виделись.

– Давно, – вежливо согласился он. – Ты знакома с Домиником?

– Нас не представляли официально. – Франческа повернулась к новому знакомому и тепло улыбнулась ему.

– Доминик Андреа. Предприниматель и – в свободное время – художник, – сообщил ей Доминик.

– Франческа Анджелетти.

– Как удобно. Не потребуется даже менять инициалы на чемоданах.

Габби поняла смысл слов Доминика и услышала едва различимый вздох Франчески, заглушённый хрипловатым смехом Бенета.

– Вы должны поужинать у меня, – настойчиво сказал Доминик. – И привести Франческу.

– Габби, ты как? – спросил Бенет.

Она затаила дыхание от сознания ответственности.

– Спасибо, мы с удовольствием.

– Нет, – отвергла приглашение очаровательная вдова.

– Я еще не назначил вечер, – упрекнул ее Доминик. – А Бенет и Габби обеспечат вашу безопасность. – Его улыбка была обманчиво ласковой и невыразимо обаятельной. – Неужели вам неинтересно, насколько верны ваши предположения?

Глаза Франчески чуть сощурились, и она ответила ледяным тоном:

– Мне неинтересно, где вы живете.

– Завтра, – не сдавался Доминик. – В половине седьмого. – Он отвернулся и стал пробиваться через толпу в другой конец галереи.

– Какой настырный тип, – презрительно прошипела Франческа, как только Доминик оказался вне пределов слышимости.

– И очень богатый, – кротко добавил Бенет. – И дарит свои картины благотворительным учреждениям.

– Он твой друг?

– Мы иногда проворачиваем кое-какие сделки. В основном он живет за границей. Нью-Йорк, Афины, Рим, – сообщил Бенет.

– Шампанское, икра и дух товарищества – не мой стиль, – подвела итог Франческа.

– У вас найдется много общего, – улыбнулся Бенет.

– Я не собиралась его очаровывать.

– Может, он жаждет узнать, почему?

– Полагаю, женщины редко ему отказывают.

– Редко, – согласился Бенет.

Габби заметила, как заискрились глаза подруги, и подавила победную улыбку.

– Так ты принимаешь приглашение?

– Мне давно не предлагали такой интересный вечер. Я дам ответ завтра за ленчем.

Бенет обратил их внимание на замысловатую скульптуру, собравшую толпу, а через несколько минут Франческа собралась уходить.

– Габби, ты хочешь остаться на вечеринку? – через несколько минут спросил Бенет.

– Полагаю, ты уже вручил Леону чек, достаточно внушительный, чтобы смягчить сожаления по поводу нашего отсутствия? – Слова легко слетели с ее улыбающихся губ.

– Экспонаты пять и тридцать семь плюс статуэтка, понравившаяся Аннабел.

Габби показалось, что ей в живот воткнули кинжал и с силой повернули.

– Подарок Джеймсу, – добавил Бенет.

Она мысленно сжалась под его взглядом, не зная точно, как интерпретировать его слова и вообще есть ли в них скрытый намек.

– Я уверена, он оценит твой широкий жест.

– Ты не ответила на мой вопрос, – ласково напомнил Бенет.

– Джеймс, Моника и Аннабел остаются.

Удивительно, как спокойно прозвучал ее голос, не менее удивительно, что ей удается сохранять видимость хладнокровия. Хотя почему она удивляется? Ведь у нее за плечами большой опыт.

Веселая улыбка изогнула губы Бенета.

– Я не подозревал, что наши планы определяются их присутствием или отсутствием, – с обманчивой кротостью заметил он.

Не определяются, но она еще не простила ему, что он так легко позволил Аннабел утащить себя… и так надолго. Габби пожала плечами, что Бенет мог истолковать так, как ему угодно.

– Если хочешь уйти…

– Надеюсь, вы не уходите? – подлетела к ним Моника, и Габби подумала, не научилась ли мачеха читать по губам. – Леон очень огорчится, если вы пропустите его вечеринку.

– Головная боль, – на ходу придумал Бенет.

Моника с подозрением взглянула на Габби.

– О, дорогая, в самом деле?

Аннабел надулась и устремила испепеляющий взгляд на Бенета.

– Жаль заканчивать вечер так рано. Может, Габби не станет возражать, если ты отвезешь ее домой и вернешься?

Бенет улыбался, но улыбка не достигала его глаз.

– Это я страдаю, – сообщил он, окинув Габби намеренно жадным взглядом, не оставляющим никаких сомнений в природе его страданий.

Выражение лица Моники не изменилось, на лице Джеймса не дрогнул ни один мускул, хотя Габби показалось, что, его глаза повеселели. И только Аннабел бросила на Габби короткий свирепый взгляд, затем, спохватившись, замаскировала его легкой улыбкой.

– Желаю поразвлечься, – прошептала она, погладив руку Бенета кончиками хищных пальцев с длинными яркими ногтями.

Габби почувствовала, как жар приливает к ее щекам, и взмолилась, чтобы лицо не вспыхнуло румянцем. Бенет вежливо произнес необходимые слова прощания, подхватил ее под руку и повел через зал к Леону, разглагольствующему перед покорной публикой.

– О, дорогие мои, вы уходите?

– Ты не возражаешь?

– Я счастлив, что вы смогли прийти. – Широта улыбки Леона уступала лишь щедрости суммы на чеке, находящемся в бумажнике Бенета.

Габби подождала, пока Бенет выведет «ягуар» с частной стоянки на шоссе, и бросилась в словесную атаку:

– Это было непростительно!

– Что именно ты нашла непростительным? – лениво протянул Бенет.

Габби захотелось избить его. Не словами, а по-настоящему. Но вместо этого она стиснула зубы и молчала, пока они не поставили машину в гараж и не вошли в дом.

– Кофе? – спросил Бенет, вновь включая охранную сигнализацию.

– Нет, – процедила Габби, гневно глядя на приближающегося мужа.

Он не сделал попытки коснуться ее, и она решительно расправила плечи.

– Какие мы сердитые, – лениво констатировал он.

– А чего ты ожидал?

– Ну, может, немного благодарности за обеспечение своевременного бегства?

Больше всего на свете ей хотелось ударить его, и только молчаливое предупреждение, появившееся в его глазах, остановило ее.

– Тебе не понравилось, что я хочу заняться с тобой любовью? – вкрадчиво спросил он и провел рукой по ее шее под волосами.

– Я не ожидала, что ты объявишь о своем намерении всем, – гневно ответила она и вздохнула, когда его голова склонилась. – Не надо.

Мольба осталась без внимания: его губы сомкнулись на ее губах, рука скользнула по спине и прижала Габби к своему телу. Она напряглась, пытаясь сопротивляться.

Медленно, крадучись предательское тепло распространялось по ее венам, пока все тело не превратилось в мучительный вихрь, жаждущий ласки; и она раскрыла губы, сдаваясь.

Гнев сменился страстью. Краешком сознания она отметила эту перемену и удивилась, как ма-ло у нее осталось гордости. Несправедливо, что он так действует на нее. Несправедливо, что она не может контролировать себя. Ей недостаточно вожделения и секса. Она мечтает о любви.

Когда Бенет подхватил ее на руки и прижал к груди, ей хотелось протестовать. Ей казалось, что она должна протестовать. Но когда он внес ее в спальню, поставил на ноги, снял с нее жакет и бросил его на ближайшее кресло, она не смогла даже шевельнуться.

В мягком свете двух бра она на мгновение увидела в зеркале две фигуры – одну высокую, в черном, другую тонкую, в красном, – и это было последним, что она запомнила, утонув в пылких бездонных глазах Бенета, в ощущениях, создаваемых его ловкими пальцами, с дразнящей медлительностью освобождающими ее от одежды.

Она чувствовала нежность в его ладонях, скользящих по ее обнаженному телу и дарящих все новые наслаждения.

Бенет тоже не остался бесчувственным к ее ласкам. Она с восторгом ощущала, как под ее пальцами напрягаются мышцы его груди… живота… бедер…

Их сердца бились быстрее, в едином ритме. Бенет лег на спину и притянул ее к себе. Она воспарила над ним, каждым нервом, каждой клеточкой ощущая себя живой и всемогущей, даря и принимая дары, наслаждаясь каждым шагом эротического путешествия, пока не исчезло чувство разъединенности и две души, два тела не слились в единое целое.

ГЛАВА ПЯТАЯ

После охлажденного кондиционерами офиса солнечные лучи обжигали. Жар поднимался над мостовой, окутывая спешащих на ленч служащих, пожилых матрон, снующих из магазина в магазин, мамаш с маленькими детьми, туристов. Сидней бурлил, сливаясь в калейдоскоп различных культур.

Ресторан был набит битком, но Габби позвонила заранее, и метрдотель поспешил ей навстречу и провел к столику.

Не успела Габби заказать минеральную воду, как в облаке изысканных духов появилась Франческа.

– Сплошные пробки, как и следовало ожидать, – заметила Франческа, повторяя заказ Габби. – А найти место для парковки почти невозможно.

Габби сочувственно улыбнулась.

– Ездить днем по городу – мучение. Закажем ленч?

– Хорошая мысль. Я умираю от голода. Они заказали закуски, греческий салат и свежие фрукты.

– Сколько времени ты пробудешь в Сиднее? – улыбаясь, спросила Габби.

Звеня кубиками льда, Франческа поднесла стакан к губам.

– Недолго. Пару недель. Потом вернусь в Европу.

Истинной дружбе не нужны светские условности и пустая болтовня.

– Расскажи, как ты жила все это время?

Франческа задумалась.

– У матери Марио диагностировали неоперабельный рак.

Сердце Габби сжалось от боли, она ласково погладила руку подруги.

– Франческа, я так тебе сочувствую.

– Перед тем как она легла в больницу, мы провели вместе несколько быстро пролетевших недель. После этого все закончилось. Свое состояние она оставила мне.

– Марио был ее единственным ребенком, – ласково напомнила Габби.

– И тем не менее… это произошло так… неожиданно.

Появление официанта с закусками прервало беседу. Когда он удалился, Франческа спросила:

– Что нового в твоей семье?

– Ничего особенного.

– Бенет выглядит потрясающе, Моника изящна и поверхностна, как всегда, Аннабел – стерва, а Джеймс не замечает, что происходит?

Оценка Франчески была столь точной, что Габби не знала, смеяться ей или плакать.

– Избирательно не замечает.

– Твой отец – умный человек.

– А твой, Франческа?

– Поглощен бизнесом, чтобы поддерживать шикарный стиль жизни, который моя дражайшая мачеха считает невероятно важным. – Франческа криво улыбнулась. – Мамочка порхает от мужчины к мужчине, а в перерывах сражается с природой, сохраняя вечную молодость.

Подруги покончили с закусками и перешли к салату.

– Доминик Андреа, – задумчиво сказала Франческа. – Грек?

– Второе поколение. Его мать – австралийка.

– Он меня раздражает.

– Ты в этом уверена?

– Заносчивый тип.

– Возможно. Хочешь увильнуть от сегодняшнего ужина?

Франческа не спеша доела салат и положила вилку на тарелку.

– Нет, пожалуй. Зачем отказываться от интересного вечера?

Габби весело улыбнулась.

– Битва титанов?

Глаза Франчески вспыхнули.

– Люблю вызов. Думаю, смогу победить этого гордеца в игре по его же правилам.

Действительно интригующе, молча согласилась Габби. Хотя и сомневалась в победе Франчески.

Официант принес блюдо с фруктами, и подруги заказали кофе.

– Возьмешь адрес Доминика или заехать за тобой? – спросила Габби, выписывая чек и отмахиваясь от возражений Франчески.

– Встретимся там. – Франческа достала из сумочки блокнот, ручку и записала адрес. – В половине седьмого?

– Да.

Выйдя из ресторана, женщины расцеловались по-европейски, в обе щеки.

– Франческа, я так рада, что мы встретились. Береги себя.

– Не волнуйся. До вечера.

* * *

Когда Габби вернулась в свой кабинет, ее ждало несколько деловых посланий. Она разобралась с ними, продиктовала парочку писем и принялась за изучение накладных расходов одной из дочерних компании, затем выписала телефонные номера фирм-поставщиков. Габби систематически связывалась с различными фирмами в поисках аналогичных услуг по более низким ценам.

Зазвонил интерком, и Габби нажала кнопку.

– Слушаю.

– В приемной для вас посылка. Принести?

Габби повела затекшими плечами и убрала за ухо выбившуюся прядь волос.

– Пожалуйста.

Минуту спустя появилась секретарша с плоской прямоугольной посылкой в коричневой оберточной бумаге.

– Развернуть?

Не может быть! Или может? Габби поднялась и обошла стол.

– Нет. Я сама. Спасибо, Хелен.

Габби разорвала обертку. Ее лицо вспыхнуло от удовольствия, когда появилась картина, которой она восхищалась в галерее Леона.

Она будет прекрасно смотреться на южной стене кабинета.

На карточке было написано: «Тебе. Бенет».

Габби позвонила мужу.

Он ответил после второго гудка:

– Николс.

– Ты заметил мой интерес. Большое спасибо.

– Почему бы тебе не дойти до моего кабинета и не поблагодарить меня лично?

Габби тихо рассмеялась:

– Короткое развлечение?

– Очень короткое. Один из партнеров ждет в приемной.

– В таком случае тебе следует немедленно с ним встретиться, – мягко упрекнула Габби.

– До вечера.

В трубке раздался тихий щелчок.

Остаток дня прошел быстро. В пять часов Габби выключила компьютер, подписала отпечатанные секретаршей письма, собрала портфель и спустилась на лифте на подземную стоянку.

Когда она приехала домой, автомобиль Бенета уже стоял в гараже. Поскольку они собирались ужинать в гостях, Габби не стала заглядывать в кухню и поднялась наверх.

Как приятно было бы понежиться в джакузи, размечталась она, но нет времени. Осталось всего двадцать пять минут, чтобы привести себя в порядок.

Из ванной комнаты донеслось жужжание бритвы. Габби быстро разделась, завернулась в шелковый халат и распахнула дверь.

Бенет, в одном полотенце на бедрах, стоял перед широким зеркалом, разделываясь с дневной щетиной. Видимо, он только что принял душ: волосы были еще влажными.

– Привет. – Габби с раздражением услышала, как голос ее прервался. Может, лет через двадцать она научится не реагировать так остро на это полуобнаженное тело.

«Если через двадцать лет я еще буду частью его жизни», – подумала она. Эта мысль была невыносимой.

– Привет, – ответил Бенет, встретив ее взгляд в зеркале.

Его глаза, теплые, оценивающие, задержались на ее нежных губах, но Габби решительно вошла в душевую кабинку, включила воду, выскользнула из халата и шагнула под теплые упругие струи. Когда она вышла из душа, Бенета в ванной комнате уже не было.

Десять минут спустя, завершив макияж и заплетя волосы в аккуратную французскую косу, она вышла в гардеробную и выбрала шелковый брючный костюм цвета слоновой кости с украшенной стразами блузкой. Элегантные вечерние босоножки дополнили наряд. Несколько капель духов на запястья и…

– Готова?

– Да. Едем?

* * *

Жилище Доминика представляло собой прекрасный образец архитектуры фешенебельной сиднейской окраины с видом на гавань.

Парящие потолки и высокие окна с белыми деревянными ставнями усиливали впечатление простора светлой гостиной, а большие диваны и кресла создавали атмосферу уюта.

Когда Доминик провел Николсов в гостиную, Франчески они там не увидели.

«Наверное, она умышленно спланировала пятиминутное опоздание, модное, но простительное», – подумала Габби.

Однако дверной колокольчик запел лишь через десять минут, когда Габби наслаждалась фруктовым коктейлем. Доминик не бросился к двери, предоставив эту честь своей экономке.

Похоже, не одна Франческа тщательно подготовилась к сражению.

Приветствуя подругу, Габби мысленно аплодировала ей. Если бы пришлось определить внешность Франчески одним словом, то это слово было бы «сногсшибательная».

В темных глазах Франчески на мгновение мелькнули веселые искры, но, когда она повернулась к хозяину, ее лицо было совершенно невозмутимым.

– Пожалуйста, примите мои извинения.

– Принимаю. Выпьете с нами?

– Воду, – попросила Франческа с невероятно сердечной улыбкой. – Со льдом.

– Газированную или без газа?

– Без газа, если найдется.

Габби подавила улыбку и снова пригубила коктейль.

Чтобы произвести максимально сильное впечатление – или чтобы подчеркнуть свой вдовий статус? – Франческа надела черное и выглядела в нем топ-моделью до кончиков ногтей. Длинные рыжие волосы были свернуты на затылке в небрежный узел; тонкие пряди, словно нечаянно выбившиеся, обрамляли нежное лицо. Макияж был безупречен, и только Габби знала, что Фрэн не потратила на него и десяти минут. Потрясающее платье, безусловно, авторская модель одного из великих итальянцев, наверняка получено в благодарность за выступление на подиуме.

«Интересно, – подумала Габби, – сколько времени понадобится Доминику, чтобы пробить защитный панцирь Франчески и докопаться до ее истинной сути. Если, конечно, Фрэн позволит ему докопаться».

Ужин был настоящим пиршеством, блюда – многочисленными, разнообразными и уникальными, сервиз – традиционным, из тончайшего английского фарфора.

На одном из огромных блюд были выложены листья салата, украшенные кедровыми орешками и ломтиками авокадо и манго. Уступка Доминика тому, что он считает диетой манекенщицы?

На самом деле Франческа не соблюдала никакой диеты, просто ела здоровую пищу и в разумных количествах. Сегодня же она попробовала крохотные порции всех лакомств и отказалась от десерта, выбрав травяной чай вместо любимого ужасающе крепкого кофе.

– Северная окраина, вид на гавань, деревья в саду, – насмешливо подвела итог Франческа, глядя в упор на Доминика поверх края тонкой чашки.

– Три из пяти, – добродушно согласился он. – Вы не сгораете от любопытства относительно оставшихся двух?

Франческа продолжала холодно смотреть на него.

– Отдельная студия и «БМВ» в гараже?

– У вас хорошая память.

Франческа изящно выгнула одну бровь.

– Это завуалированное приглашение задержаться после ужина?

– В студии я рисую, а любовью занимаюсь в спальне.

Франческа устремила на Доминика такой долгий невинный взгляд, что Габби оставалось лишь восхищаться подругой.

– Как… прозаично.

«Сдавайся, Франческа, – мысленно взмолилась Габби. – Ты играешь с динамитом. Не говоря уж о том, что в гараже стоит не „БМВ“, а „лексус“ а студия хоть и отдельная, но находится над гаражом на три автомобиля и соединена с домом застекленной галереей».

– Еще чаю? – вежливо спросил Доминик.

– Благодарю вас, нет.

Бенет поднялся одним быстрым движением, его глаза встретились с глазами жены.

– Доминик, прости, но нам пора, – сердечно улыбнулся он. – Ужин был великолепный. Передай наши похвалы Луизе.

– Чудесный вечер. – Габби подхватила сумочку и вопросительно взглянула на Франческу, давая подруге удобный повод покинуть гостеприимного хозяина. Как ни странно, Франческа не выразила никакого желания уходить.

* * *

– Франческа вполне способна справиться с любой ситуацией, – заверил Бенет, выезжая на улицу через управляемые электроникой ворота.

– Как и Доминик, – хмуро напомнила Габби.

– И это тебя беспокоит?

– Да, – резко ответила она. – Я не хочу, чтобы ее обидели.

– Доминик не из тех, кто навязывается женщинам, – терпеливо возразил Бенет. – И Фрэн не воспользовалась возможностью уйти вместе с нами.

Он остановил автомобиль у перекрестка.

– Сейчас ты скажешь, что мы скоро будем танцевать на их свадьбе, – резко бросила Габби и услышала приглушенный смех.

– Я бы не удивился.

– Марио…

– …мертв, – тихо сказал Бенет. – А Франческа – красивая молодая женщина, заслуживающая счастья.

Красный свет сменился зеленым, и автомобиль набрал скорость. Габби уставилась в окно. На противоположной стороне гавани светились электрические огни. Словно на почтовой открытке. Однако сегодня прекрасный вид не вызвал в ней обычного удовольствия.

– Ты не веришь, что она снова может полюбить?

Габби не отвечала несколько долгих секунд, затем наконец решилась:

– Не так, как она любила Марио.

– Взаимная привязанность, стабильность и безопасность могут стать удовлетворительной заменой любви.

У Габби все сжалось внутри, перехватило дыхание от неожиданной боли. Неужели именно так он думает об их браке? Неужели ей не суждено завоевать любовь Бенета? Неужели ее любовь останется безответной?

Автомобиль пересек Харбор-Бридж, затем свернул налево к восточным окраинам. Скоро они будут дома. И, как во все предыдущие ночи, она заснет в его объятиях. После любовных ласк.

Отказать ему – значит отказать самой себе. Однако сегодня – из чистого упрямства – она хотела уклониться от его объятий.

Как только они вошли в дом, Габби бросилась наверх.

– Я переоденусь.

«И приму ванну», – мысленно добавила она. Вибрирующие волны джакузи снимут физическое и душевное напряжение.

Не сняли… во всяком случае, не настолько, чтобы почувствовать настоящее облегчение. Сомнения, никогда не покидавшие ее подсознание, с дьявольской легкостью вырвались на поверхность, и она стала методично анализировать их.

Она, конечно, нужна Бенету в постели, но действительно ли он нуждается в ней? Только в ней? Может, и нет, уныло признала она, прекрасно понимая, что сотни женщин с удовольствием заняли бы ее место. В браке или без оного.

Конечно, нельзя отмахиваться от фактора безопасности… для них обоих. Бенет получил жену, которая когда-нибудь унаследует половину корпорации стоимостью в миллиард долларов, то есть удвоит его собственную долю. Однако и ей этот брак приносит очевидную выгоду.

И стабильность, которую еще более упрочит появление детей. Но тогда почему же она продолжает принимать противозачаточные таблетки?

Габби закрыла глаза, представляя себе возможное будущее. Совместная радость, когда они узнают о беременности, растущее в ее теле дитя Бенета, а потом новорожденный, сосущий ее грудь.

Но это только начало. Малыш вырастет и должен будет вписаться в свое окружение, завоевать себе место рядом или вдали от родителей. Финансовой безопасности недостаточно. Сможет ли она обеспечить ребенку эмоциональную безопасность?

Разводы травмируют детей. Разве можно сравнивать мачеху или отчима с любящими родителями?

Габби отчаянно хотела, чтобы ее ребенок вырос в счастливом доме, в атмосфере любви, а браку, основанному на слиянии капиталов, недостает главной составляющей, необходимой для долгих и надежных отношений, – любви. И одной ее любви мало.

Проклятье. Самоанализ ничуть не помог.

– Сон в джакузи – это не лучший выбор, – раздался рядом голос Бенета.

– Я не спала, – ответила Габби, не открывая глаз.

– Счастлив слышать это. Ты еще долго собираешься здесь лежать?

– Не знаю.

Бенет не стал комментировать, и она скорее почувствовала, чем услышала, как он вышел. Может, спустился в кабинет просмотреть последние финансовые бюллетени, присланные факсом из Лондона, Нью-Йорка и Токио.

Почему-то она сомневалась в том, что он просто разденется и скользнет под свежие простыни. С его энергией ему хватало шести часов сна.

Теплая вибрирующая вода наконец успокоила Габби, и она отдалась воспоминаниям. Бесценным воспоминаниям о своем раннем детстве, матери и отце…

Габби распахнула глаза, почувствовав прикосновение мужской ступни к своей. Ее испуганный взгляд схлестнулся с парой темно-карих, почти Черных, глаз, подернутых дремотной дымкой, но тем не менее чуть насмешливых.

– Что ты здесь делаешь? – Почему она так… так испугалась? Не в первый раз они вместе принимают ванну.

– Мое присутствие нежелательно?

– Да. Нет, – исправилась она, не в силах оторвать взгляд от его мужественного лица на расстоянии вытянутой руки от ее собственного. Высокие скулы, твердо очерченный подбородок, чувственные губы…

Уголки его рта слегка приподнялись, обнажив ослепительно белые зубы.

– Ты говоришь неуверенно.

– Вероятно, потому, что чувствую себя неуверенно.

Бенет протянул руку, ласково провел пальцем по ее щеке, нижней губе, и от этого движения заволновались мощные мускулы под гладкой кожей широкой груди.

Легкий аромат его одеколона лишил ее самообладания, зрачки Габби расширились.

«Пожалуйста, – мысленно взмолилась она. – Не делай этого со мной».

Медленно, постепенно, с бесконечным терпением Бенет разрушал ее оборону. Его пальцы спустились к бешено пульсирующей жилке на ее шее, обвели контуры грудей. Твердая сильная ладонь сжала нежные выпуклости, лаская соски.

Губы Габби раскрылись, веки опустились.

«Ни один человек не должен иметь такую эмоциональную власть над другим, – подумала она. – В душе должен быть какой-то встроенный механизм, предотвращающий такое вторжение… и полное подчинение».

Сильные руки обхватили ее талию, и без всякого усилия Бенет посадил ее к себе на колени. Габби почувствовала себя окруженной, пойманной в клетку его плеч, рук, ног.

Ей стало тепло, что не имело ничего общего с температурой воды, и, когда его губы коснулись впадинки у основания ее шеи, она вздохнула, сдаваясь.

Бенет умел довести женщину до безумия и был достаточно хладнокровен, чтобы удержать ее на грани, ласкать, пока она не будет готова рыдать, моля об освобождении от любовной лихорадки.

И в это эротическое путешествие Габби не хотела отправляться ни с кем, кроме Бенета.

Она готова была отказаться от своего состояния, своей жизни, всего… лишь бы он чувствовал то же самое.

Он взял ее за плечи и опустил голову, прижавшись губами к ее рту, наслаждаясь сладостью ее губ.

Габби обвила руками шею Бенета, погрузила пальцы в густые волосы. Она чувствовала страсть в его поцелуе, необузданную энергию, не уступающую ее собственной.

Его язык скользил по ее губам, поддразнивая и пробуждая дремлющую чувственность.

Габби не спешила уступать, ей хотелось проверить степень его самообладания и, если удастся, пробить в нем брешь. Она провела руками по сильным мышцам, натянувшимся между шеей и плечами, темным упругим волосам, покрывавшим его грудь, поиграла завитками, наматывая их на пальцы, нежно подергивая и отпуская.

Потом коснулась губами его плеча, нежно проложила поцелуями тропинку к его уху, лизнула с грешным наслаждением чувствительную впадинку за мочкой, контур сильного подбородка, щеку, поцеловала опустившиеся веки, кончик носа.

А разве могла она устоять перед искушением этого чувственного рта? Она продолжала свое путешествие, покусывая и пробуя эти невероятные губы, ощущая, как они твердеют под ее губами, готовые перехватить инициативу, и помотала головой в молчаливом протесте.

Габби вышла из ванны, схватила полотенце и завернулась в него, потянулась к другому и поманила Бенета к себе.

Он выдерживал ее взгляд несколько безумных секунд, потом его глаза потемнели, задымившись страстью.

Бенет поднялся из воды воплощением мужской красоты. Его мускулы напряглись под блестящей мокрой кожей.

С нарочитой медлительностью Бенет ступил на мраморные плитки пола и приблизился к ней, ни на миг не отводя взгляда от ее глаз.

Он протянул руку за полотенцем, но Габби снова помотала головой, и стала сама вытирать его.

Она начала с одного плеча, затем вытерла другое, не спеша перешла к груди. Затем талия, узкие бедра, мускулистые ноги. С продуманной небрежностью она обошла его и занялась широкой спиной, следя за игрой мышц.

– Отличная задница, – ласково поддразнила она, вытирая крепкие ягодицы.

– Ты затеяла опасную игру, – с обманчивой мягкостью предупредил Бенет, когда она снова обошла его и остановилась перед ним.

– Неужели? – Она чуть изогнула губы, симулируя наивность. – Я еще не закончила.

– А я еще и не начинал.

Каждое его слово излучало вкрадчивость, и легкая дрожь пробежала по ее телу.

Однако Габби не могла, не желала отбросить полотенце. Подавив нервный смешок, она стала промокать влагу с пружинистых завитков волос между его бедрами.

Сексуальное возбуждение мужчины – свидетельство его энергии и силы… и способности доставить наслаждение женщине, свести ее с ума.

Габби завороженно смотрела на него, затем невольно провела пальцами по твердому древку, ласково коснулась кончика…

Трепет предвкушения пронзил ее тело при мысли о том, что может Бенет потребовать в порыве страсти. И вместе с волнением появилось чувство страха перед его силой, освобожденной от оков сдержанности.

Она сглотнула комок в горле, единственный видимый признак ее нервозности, и его глаза, отметив это, снова вернулись к ее лицу.

– Чего же ты ждешь? – спросил он тихо, но вызов сверкал в глубине его глаз, в чувственном изгибе рта.

Она начала это, и ей предстоит это закончить.

Без слов она протянула руку, и Бенет сжал ее.

В молчании Габби провела его в спальню. Дойдя до кровати, она наклонилась и сорвала покрывало, затем повернулась к нему, положила ладони на его грудь и легко подталкивала, пока он не растянулся на спине на бледно-голубых шелковых простынях.

Преисполненная решимости доставить ему удовольствие, Габби скользнула рядом с ним.

Она почувствовала дрожь его наслаждения, услышала тихий вздох, легкий свист выдыхаемого воздуха, стон, когда провела кончиками пальцев по набухшему древку, с величайшей нежностью коснулась чувствительного края.

Не удовлетворившись, этим, она подняла голову, изящным движением вынула шпильки из волос и распустила их, создав волшебный занавес для своего тела.

Хладнокровие. Самообладание. У Бенета его в достатке. Однако интересно, на сколько его хватит.

Не сводя глаз с лица мужа, Габби поднялась и оседлала его бедра.

Бенет не касался ее руками, но глаза его потемнели еще больше, а кожа вспыхнула.

Ей хотелось поцеловать его, но она не посмела. Даже установив правила игры, она не сомневалась в имени победителя.

Ее единственным оружием была неожиданность, и она бесстыдно использовала ее, изогнувшись назад и приняв его в себя, а потом медленно опустилась, смакуя предвкушение полной власти.

Она чувствовала, как он наполняет ее, и задохнулась от этого ощущения. Затем начала двигаться, наслаждаясь потерей разума в вихре вечного эротического танца.

Ее пальцы впились в его плечи, его ладони обхватили ее ягодицы, и он глубже вонзался в нее снова и снова, пока она совсем не обезумела в дивном водовороте ощущений.

Когда она обессилела, Бенет обхватил ее шею и притянул ее голову к своей груди.

Габби лежала неподвижно, ее дыхание постепенно замедлялось в одном ритме с его дыханием. Ощущение своей силы, удовлетворенность были так приятны! Его кожа была теплой и влажной, и чуть соленой. Она лизнула ее и почувствовала судороги мощных мышц.

Испытывает ли мужчина такой же триумф после обладания женщиной? Когда он дирижирует этой эротической симфонией, достигает ли он такого же безумного пика?

И жаждет ли повторения?

Габби подняла голову и вгляделась в бездонные глаза Бенета. Даже наслаждение не смогло погасить насмешливые искорки.

– Спасибо, – ласково прошептал он и, захватив ее губы своими губами, вызвал почти такие же ощущения, какие они только что испытали.