Текст книги "Любовь на десерт"

Автор книги: Хеди Уилфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, он не говорил об этом прямо, но по всему было видно, что твое физическое и душевное состояние беспокоит его.

– А мистер Моррисон сказал тебе что-нибудь о своем отъезде? – спросила Одри. – Когда он собирается лететь обратно?

– Об этом у нас не было речи...

Неожиданно дверь открылась, и в кухню вошел Джон. Он даже не постучался, но Кассандра, в отличие от Одри, не придала этой пустячной бестактности особого значения. Она улыбнулась мужчине, который сделал так много доброго для ее дочери, и без обиняков сказала:

– Моя дочь только что интересовалась, сколько вы еще пробудете у нас, потому что она хотела пригласить вас в новый итальянский ресторан, который буквально на днях открылся в самом центре Оуэн-Саунда. По крайней мере там вы сможете поговорить. В моем доме у вас такой возможности не будет, уверяю вас.

– Я заказал себе номер в отеле на одну ночь, – сообщил он миссис и мисс Эрроусмит, – так что, Одри, мне было бы приятно поужинать с тобой где-нибудь в городе.

– Э-э... я... – Девушка смутилась, не находя нужных слов для ответа.

– Я знаю, в чем у тебя загвоздка, – пришла ей на помощь мать и похлопала Одри по колену. – В транспорте, не так ли? В этом, девочка моя, проблемы для вас не будет. Ты можешь воспользоваться моим автомобилем. Он, правда, далеко не новый, и его модель уже давно вышла из моды, – пояснила она Джону, – но машина еще бегает и очень надежна. Такси же в это время года весьма ненадежны, за исключением тех, что заказываются заранее... Одри, ты, конечно, должна переодеться. И что на тебя нашло? Ты слоняешься по дому в этих вконец выцветших джинсах и этом свитере, который сидит на тебе, как мешок! – Старая женщина осуждающе прищелкнула языком. – Беги, доченька, наверх и выбери что-нибудь поприличнее из своего гардероба.

Одри ничего не оставалось, как отправиться на второй этаж. На лестнице она столкнулась с Томми, который мчался куда-то вприпрыжку и на ходу успел бросить ей:

– Твой мистер Моррисон – дока насчет старых кляч. Он вмиг разобрался с «фордом» Элвиса, и теперь машина заводится с полуоборота.

Через полчаса она, облачившись в черное шерстяное платье с длинными рукавами, спустилась в гостиную, где ее уже ожидал Джон, тоже переодевшийся перед вечерним мероприятием.

Путь к ресторану занял минут двадцать. Погода была уже зимняя, шоссе кое-где обледенело, и они ехали молча. Одри не хотела разговаривать за рулем, потому что машина была действительно старая, мало ей знакомая и при такой опасной дороге требовала от водителя полной сосредоточенности. Джон выслушал ее доводы и подчинился указаниям: на всем пути следования он не проронил ни слова.

В новом ресторане было довольно многолюдно, но свободные места все-таки еще оставались, и им удалось расположиться за уютным столиком в самом конце зала. Внутренняя обстановка ресторана не отличалась той изысканной элегантностью, какая была характерна для многих ресторанов Нью-Йорка, зато в нем чувствовалась приятная раскрепощенная атмосфера, лишенная всякой чопорности и чем-то напоминавшая атмосферу, которая всегда царила в испанском ресторане Гонсало Родригеса.

Заказав вино и минеральную воду, Джон повернулся к Одри и с улыбкой спросил:

– Итак, рыжик, скажи, только честно: ты скучала по мне? Вид у тебя не очень бодрый. Кажется, ты даже успела похудеть.

– С чего ты взял, что я похудела? И не пытайся убедить меня, что ты прилетел в Канаду только для того, чтобы выяснить, скучала я по тебе или нет. – Она резко захлопнула меню и, сцепив пальцы в замок, решительным тоном произнесла: – Я хочу съесть суп, а потом попробовать эти трубочки из теста с мясной начинкой. Что будешь заказывать ты?

Но он проигнорировал ее попытку обойти острые углы в беседе и задал ей вопрос напрямик:

– Почему ты солгала Эллис – сказала ей, будто твоя мать сломала ногу и поэтому тебе надо было срочно вылететь домой?

Одри промолчала, а ее щеки вмиг сделались пунцовыми. Официант принял у них заказ и через пару минут принес вино и минеральную воду.

– Ты покраснела, – уставившись на Одри, заметил Джон. – Неужели тебя еще бросает в жар, когда ты вспоминаешь, как мы занимались любовью в постели или в моем кабинете?

– Почему ты задаешь мне такие вопросы? – Она почувствовала, что краснеет еще больше. – Не петляй вокруг да около. Говори напрямую. Я знаю, что ты разозлился на меня.

– Разве это видно по моему лицу?

Она взглянула на него и вынуждена была мысленно констатировать, что никакой злости на его лице написано не было. Наоборот, он казался непринужденно веселым.

– Но как ты думаешь: что я мог почувствовать, когда, придя в тот вечер домой, обнаружил, что ты исчезла? – Джон внимательно посмотрел на нее. – Эллис была расстроена. Она просто не поверила тебе, когда ты наврала ей, что твоя мать сломала лодыжку и что ты должна незамедлительно лететь к ней в Канаду. Моей дочурке всего восемь, но знаешь, дети в этом возрасте уже очень умны и прозорливы и читают между строк не хуже нас, взрослых.

– Да, я знаю и очень сожалею, что все так получилось. Я... я просто смалодушничала. – В глазах Одри блеснули слезы. Она вспомнила доверчивое личико Эллис, и ее опять стали мучить угрызения совести. – В тот момент мне просто не пришло больше ничего в голову. В моих мыслях был полный сумбур и...

– Но почему он возник, этот сумбур? – быстро встрял Джон, и его глаза превратились в узенькие щелочки. – Вот этого я не понимаю! Почему тебе вдруг взбрело в голову бежать? Если ты решила, что не чувствуешь себя счастливой со... с нами, почему нельзя было подождать до утра и объяснить мне все спокойно вместо того, чтобы пускаться в такое паническое бегство?

– Потому что... потому что...

– Не торопись. Взвесь слова. Я тебя не гоню.

– Как ты не можешь понять, что некоторые люди совершают поступки спонтанно, под воздействием какого-то неосознанного импульса? – отчаянным голосом выкрикнула она. – Не всякий человек способен сначала все осмыслить, взвесить, а уж потом предпринимать какие-то рациональные шаги. Тут кроется одна из причин нашей с тобой несовместимости, этим объясняется, почему у нас нет ничего общего. Ничего!

– А мне думается, у нас с тобой есть немало общего.

– Я вовсе не имела в виду секс! – бросила она ему.

– Я тоже не говорю о постели! – Мужчина наклонился вперед, взял в ладони ее лицо и впился в нее поблескивающими темными глазами. – Не могу даже представить, какими ничтожными величинами мы с Эллис были в твоем сердце, девушка, если ты под воздействием какого-то неосознанного, как ты выразилась, импульса в одночасье исчезла куда-то из дома, как исчезает трусливый вор в ночи.

В этот момент официант принес им первые блюда, и Одри набросилась на свой суп с таким энтузиазмом, будто вынуждена была обходиться без первого уже многие месяцы.

– Итак, рыжик, ты хочешь сделать вид, что у нас все идет чин чином? Что ж, прекрасно. Будем вести себя, как воспитанные взрослые люди. Может быть, для начала вежливо побеседуем о снеге, луне и звездах? – Он весело расхохотался. – Да, кстати, как ты чувствуешь себя здесь, в родном Оуэн-Саунде после Нью-Йорка? Есть какая-нибудь разница? А если есть, то в чем конкретно?

Джон глубоко вздохнул и потер пальцами отяжелевшие веки. Казалось, он начал прогибаться под неимоверным грузом какого-то незримого камня, свалившегося ему на плечи и спину. Она хотела дотянуться до него и погладить его руку, чтобы он поверил: все у них будет хорошо. Но мгновенье миновало, она не протянула ему руку, и он в поддержание светской беседы грустным тоном пробормотал:

– Иногда бывает так тяжело возвращаться в родное гнездо, из которого уже давно улетел. Не так ли, рыжик?

После этих проникновенных, задушевных слов Джона у Одри отлегло от сердца, и она подумала, что, возможно, пик их конфронтации пройден. Теперь мысли женщины зароились вокруг одного вопроса: как он прореагирует на ее сообщение о том, что она забеременела от него?

– А чем ты здесь в основном занимаешься? Встречалась ли со старыми друзьями? Может быть, тоже посидели в ресторане? – спросил он.

– До друзей как-то все не доходило дело... В последние дни я стала почему-то больше уставать и поэтому редко выбираюсь из дома. – Его взгляд насторожился, и она поспешно добавила: – Нет, со здоровьем это не связано. Скорее всего с погодой. Я вообще плохо переношу зиму, и когда она приходит, у меня наступает как бы состояние спячки. С Эллис осталась Алберта?

Джон утвердительно кивнул и откинулся на спинку стула, чтобы дать возможность официанту поставить перед ним основное блюдо – жареную треску с овощами. Когда они бывали в ресторанах, он почти всегда заказывал рыбу. Почему ей запомнилась такая мелочь, связанная с ним? И сколько еще других штрихов и фактов, имеющих отношение к Джону, отложила в своих хранилищах ее память, чтобы она не забывала о нем во все последующие годы жизни? Одри тряхнула головой и спросила:

– Значит, ты улетаешь... завтра утром?

– Ближе к обеду. А какие планы у тебя? Когда ты собираешься вернуться в Нью-Йорк? И собираешься ли вообще?

– Я сейчас ничего не знаю... – Ее голос вдруг совсем ослаб.

– Может быть, ты решила поставить крест на наших отношениях? Может, в этом все дело? Тогда сразу посвяти меня в свои замыслы, чтобы я не носился, как челнок, между Америкой и Канадой.

– Никаких таких замыслов у меня никогда не было! – выпалила Одри и тотчас густо покраснела.

Джон промолчал, а девушка вновь тряхнула головой и тяжко вздохнула. Пронизывая ее взглядом, он сказал:

– Объясни же мне, зачем тебе понадобилось придумывать всю эту историю о том, будто ты уехала в Оуэн-Саунд, потому что просто струсила, смалодушничала? Тебе не нужно ничего скрывать от меня. Поделись со мной всеми своими переживаниями. Ведь я не собираюсь мстить тебе, так что нет причин, чтобы ты пускалась в бега. Проблемы не исчезают, если человек убегает от них. Из собственного опыта я знаю: чем безогляднее отмахиваешься от какой-то проблемы, тем тяжелее, зримее нависает она над твоим горизонтом.

– Но я действительно смалодушничала, Джон. – Одри понимала, что все, о чем он только что сказал ей сейчас, было правдой. – Я не хотела разрыва наших отношений, но я... – Положив нож и вилку, она уперлась локтями о стол и вперила опустошенный взгляд в тарелку с пищей, к которой даже не прикоснулась. – В конце концов я поняла, что не создана для любовных утех. Сначала я думала, что они увлекут меня или я увлекусь ими, но все оказалось гораздо сложнее... Когда я перебралась в Нью-Йорк, мне казалось, что этот огромный город даст мне жизненный опыт, расширит мой кругозор, разовьет ум, но...

– Ты выросла в большой семье, Одри, и с самого детства многие твои проблемы решали за тебя те члены семьи, которые были старше тебя, в том числе, естественно, и твоя мать. – Джон осторожно, ласково взял ее за локоть. – Поэтому Нью-Йорк, в котором ты оказалась одна среди сотен тысяч чужих людей, должно быть, произвел на тебя шокирующее впечатление, особенно поначалу. Ведь так?

Она пожала плечами и произнесла:

– Во всяком случае, приехав в самый большой город Америки, я надеялась превратиться в умудренную опытом, эрудированную женщину. Но, увы, мне никогда не суждено стать таковой. Поэтому я и сбежала.

– Я все это знаю и понимаю, – тихо сказал Джон.

– Ты вообще меня не знаешь!

– Нет, знаю и даже лучше, чем знаешь себя ты сама.

– Я так и думала, что ты выдашь нечто подобное.

– Хочешь сказать, что я предсказуем? – Он мягко засмеялся и нежно погладил большим пальцем ее руку. – В таком случае ты, возможно, предскажешь мой ответ на вопрос: почему я примчался вслед за тобой в Оуэн-Саунд?

– Потому что ты был раздражен моим бегством из твоего дома – вот мое предположение.

– Нет. Я прилетел сюда вслед за тобой не потому, что был вне себя от ярости или испытал унижение и боль после твоего бегства. Я примчался в Оуэн-Саунд для того, чтобы забрать тебя и увезти туда, где теперь твое место.

– До тебя не дошло ни слова из того, что я только что сказала минуту назад!

– Я четко расслышал все, что ты сказала, рыжик. Но, разумеется, я все еще не услышал трех слов, которых ты так и не произнесла. Трех коротеньких слов, которые погнали тебя в эту канадскую глушь.

– Я... – Одри бросила на него жаркий, мечущийся взгляд. – Я... я люблю тебя, Джон Моррисон.

– Разве было так трудно произнести эти слова раньше?

– И тем не менее я не собираюсь лететь обратно в Нью-Йорк, чтобы снова раздвигать перед тобой ноги в твоем кабинете во время утреннего кофейного ритуала! – резко бросила она ему в ответ. – Я не хочу быть твоей шлюхой, или, в твоем облагороженном варианте, любовницей.

– А я и не собираюсь забирать тебя отсюда в таком качестве. Я приехал сюда, чтобы возвратиться в Штаты с моей женой – миссис Одри Моррисон.

10

– Твоей женой? – Она вытаращила на него глаза.

– Именно. – Сделав знак официанту приготовить счет, он улыбнулся ей так искренне и нежно, что ее сердце подпрыгнуло от радости и счастья, и девушка вмиг улетела на седьмое небо.

– Но если ты делаешь мне предложение, почему я не слышу тех же трех коротеньких слов?

– Я люблю тебя, Одри, – прошептал Джон.

– Но этого не может быть. Ты... нет, в самом деле ты... уверен? – В ее глазах появилась тревога. Если в бочке меда есть ложка дегтя, лучше распознать ее раньше, чем позже. – Ведь ты говорил, что наша любовная связь не предполагает никаких взаимных обязательств, никакого звона свадебных колоколов.

– Нет, я уже с самого начала наших отношений думал об этих колоколах, уверяю тебя. – Он закрыл глаза, приподнял брови и снова открыл глаза, словно удивляясь событиям, которые произошли вопреки его ожиданиям и изменили весь ход дальнейшей жизни. – Однако я боялся ошибиться, – сказал он, когда они, выйдя из ресторана, уже направились к машине. – По своей природе я всегда был осторожным, благоразумным человеком. Ты же знаешь меня таким, не правда ли? Я привык больше полагаться на разум, нежели сердце, особенно после моего брака, когда я с запозданием понял, что всякое импульсивное движение имеет обратную силу, причем эта обратная сила дает о себе знать именно в такие моменты, когда сам человек меньше всего ожидает столкновения с ней.

Джон включил зажигание, но вместо того, чтобы начать выруливание на главную трассу, положил руку на талию Одри и прикоснулся губами к ее теплой шее. Пошел снег, и пушистые парашютики затеяли беспорядочный десант с неба на ветровое стекло старого автомобиля. Начал задувать холодный, пронизывающий ветер, и люди шли по улице, низко опустив головы и поглубже засунув руки в карманы пальто. Но в салоне машины, обогреваемом включенным двигателем, было довольно тепло.

– Я думал, что мне все ни по чем, – произнес он. – Полагал, что не сделаю первого шага к браку до тех пор, пока не приду к стопроцентной уверенности, что это правильный шаг. Такая уверенность не приходила ко мне до того самого момента, пока ты не сбежала в свой Оуэн-Саунд... Кстати, ты не догадываешься, что я приходил в ресторан Гонсало каждое утро только из-за тебя?

– Из-за меня?

– Да, из-за тебя. – Джон слегка ухмыльнулся. – Первый раз я заглянул к вам, когда спешил на деловой завтрак и мне надо было за чашечкой кофе еще раз просмотреть кое-какие документы. И тут эту чашечку принесла ты! Меня сразу поразили твои ярко-рыжие волосы и эта ершистость во всех твоих словах и действиях. Казалось, попроси я у тебя еще чашку кофе – и ты тут же затеешь со мной жуткий скандал. Потом я зашел в ваш ресторан на следующее утро, потом через утро, затем два дня спустя. Я стал самым ранним завсегдатаем популярного испанского ресторана, хотя и не испытывал никакого восторга от отсутствия в нем роскошного убранства и традиционной европейской элегантности. Просыпаясь по утрам у себя дома, я стал ощущать потребность как можно быстрее увидеть тебя и, прежде чем начинать рабочий день в своем офисе, направлялся в ваш ресторан, чтобы зарядиться твоей энергией и жизнелюбием, выслушать твой юмористический комментарий насчет моего выбора утренней газеты или даже статьи, которую я читал, когда ты приносила мне чашку кофе. Иногда, усаживаясь за стол в вашем ресторане, я ловил себя на мысли о том, чем ты занимаешься в последующие часы рабочего дня, куда ходишь, с кем проводишь время после работы...

– Но ты никогда не говорил мне об этих вещах...

– В те дни, мне сдается, я и сам не осознавал, что эти вещи могут иметь для меня какое-то значение. Но я точно знаю, что когда ты опрокинула тарелку с едой на Блэквуда, мне захотелось рассмеяться так, как я не смеялся уже много лет.

– Однако ты не рассмеялся.

– Нет, но зато я предложил тебе работу в моей компании.

Он взъерошил волосы женщины и нежно привлек ее к себе. Когда его губы коснулись губ Одри, она без толики сомнений поняла, что рядом с ней находился именно тот мужчина, который ей был нужен: умный, сильный, властный и в то же время легко уязвимый, когда дело заходило о ее чувствах и претензиях.

– И это было самое лучшее, что я мог предложить тебе в тот момент, – пробормотал Джон и снова стал жадно целовать ее. – Я должен быть благодарен Блэквуду, этому прощелыге, который дал мне возможность сблизиться с тобой. Хотя, если бы в тот момент я знал всю подноготную ваших отношений, я бы, может быть, прибил его на месте.

Он запустил руку под лацканы ее толстого пальто и нащупал упругую грудь. Их дыхание в момент стало порывистым и жарким... И в тот же миг в ее мозгу опять зажужжала мысль о ложке дегтя в бочке меда. Какой будет его реакция, когда он узнает, что она беременна? И как он отнесется к тому, что она все это время скрывала от него свою беременность?

– Одри, – прошептал он. Его рука продолжала ласкать ее грудь, и соски женщины напряглись, как часовые, вставшие на дежурный пост.

– Знаешь, – Одри глубоко вздохнула, – я должна сказать тебе еще кое-что.

– Что именно?

Его рука соскользнула с сосков к низу ее живота и легла на влажный бугорок Венеры. Девушка закрыла глаза и непроизвольно раздвинула бедра, а ее пальцы попытались обхватить его затвердевший стержень, когда она услышала:

– Ты хочешь?

– Да, – неуверенно прошептала она. – Но мы не можем заняться этим здесь, в машине.

– Тогда поедем ко мне в отель.

– Но что скажет мать, когда все обнаружится?

– А ты уверена, что она обнаружит? Я приму все меры к тому, чтобы ты вовремя вернулась домой перед тем, как начнут петь петухи. Но сначала я хочу услышать то, что ты собралась сказать мне.

– Я...

– Что ты?..

– Я... – Одри отчаянно попыталась вспомнить о том важном, о чем хотела сказать ему, но ее пылающие груди, низ живота, увлажнившееся лоно были слишком горячи в эту минуту, чтобы она могла рационально думать, и поэтому ей удалось только расслышать его неожиданный вопрос:

– Ты случайно не беременна?

Она слабо кивнула и ответила:

– А теперь ты покинешь меня, не так ли? Ты рассердился, что я не сказала тебе об этом раньше. Я ни в чем не виню тебя, – выкрикнула она в отчаянии, – но что мне оставалось делать? Передо мной был единственный выход – бежать из твоего дома и как можно быстрее. И не пытайся внушить мне, что бегство не решает никаких проблем.

– Я ничего не собираюсь внушать тебе, Одри. Думаю, ты сама все поняла. Знаешь, я просто ждал, когда ты сама скажешь, что ждешь от меня ребенка.

Девушка бросила на него недоумевающий взгляд и произнесла:

– Ты знал об этом?

– Я подозревал, – ответил он сухо и добавил: – Я не настолько глуп, моя дорогая. Дважды два – это четыре, и когда у тебя не появились месячные в нужное время, я понял, что поезд свернул куда-то в сторону.

– Почему же ты сразу не сказал ничего?

– Потому что не хотел потерять тебя, – просто объяснил он. – Когда ты уехала, первой мыслью у меня было рвануться за тобой. Но я знал, что могло произойти. Ты решила бы, что я делаю тебе предложение только потому, что хочу выполнить по отношению к тебе свой мужской долг. Я не спал три ночи, но мне подумалось: это хорошо. Потому что за эти три ночи ты тоже могла обо всем серьезно подумать. И когда это время прошло, я приехал и признался тебе в своей любви, моя милая девочка, признался в том, что не могу жить без тебя. Ни днем ни ночью. А тот факт, что ты носишь под сердцем нашего ребенка, может только скрепить наш союз.

– Ты действительно так считаешь? Или мне все это снится?

– Если снится тебе, значит, снится и мне. Может быть, мы превратим наши сновидения в явь... в отеле, который расположен всего в миле или двух отсюда?

Они вошли в его гостиничный номер уже перед утром и сразу разделись.

– Мою мать может хватить инфаркт, когда она узнает, что мы замыслили пожениться, – сказала Одри, обнимая его в постели.

– Твоя мама выдержит все, – ответил Джон и положил ладонь на ее бугорок Венеры. – Она простит добропорядочного джентльмена, который обратил внимание на сексуальную жажду в глазах ее дочери и на ее сексапильную фигуру...

Одри вернулась домой только в четыре часа утра. Все ее тело ныло от неистовых любовных ласк изголодавшегося по ней Джона. Они твердо договорились, что все объяснения перед матерью она возьмет на себя сама.

В десять тридцать раздался звонок в дверь, и Одри встретила своего любовника горячим поцелуем и напоминанием:

– Не забудь, что я объясню ей все сама.

Джон достал из-за спины шикарный букет лилий.

– Это мне? – Одри так и просияла.

– Если быть точным, цветы для твоей мамы.

– Прекрасно. Мне удалось спровадить всех на улицу, и в доме осталась одна мать... Мам!

– О, Джон, – откликнулась на голос дочери миссис Эрроусмит, увидев вошедшего мужчину. – А я уже думала, что вы в это время летите в Штаты. Проходите и присядьте на минутку. Я как раз хочу сделать перерыв в рождественских хлопотах. – Ее щеки загорелись румянцем, когда мужчина вручил ей букет. – Итак, я полагаю, вы совсем неплохо провели вчера время в нашем новом ресторане? – Бросив понимающий взгляд на дочь, она добавила: – А уж ты-то, голубушка, наверняка не потеряла время даром. Я заметила, когда ты заявилась домой – было уже почти четыре утра!

– Я... мы должны кое-что сказать тебе, ма. – Одри взяла вазу с букетом лилий и переставила ее на кофейный столик.

– Уверена, что должны. Когда у вас все состоится?

– Дату мы еще не выбрали, – ответила дочь, потрясенная прозорливостью матери.

– Не думаю, что вы способны предугадать дату рождения своего отпрыска. – Пожилая женщина взглянула на дочь и рассмеялась. – Как только я увидела тебя, когда ты приехала из аэропорта, мне сразу стало ясно, что ты в положении. Но еще прежде, стоило мне взглянуть на вас обоих – и я тут же поняла, что вы влюблены друг в друга. И мне почему-то думается, что вскоре вы поженитесь. Итак, скажи мне, сколько времени вы мне даете на то, чтобы связать теплую кофточку внучке или внуку и подобрать себе красивую шляпу для вашего венчального обряда?

Эпилог

– О, Джон! На тебя сейчас взглянуть – и никогда не забудешь этой картинки, – сказала Одри и счастливо заулыбалась.

Джон, этот «мужчина-громадина», довольный и радостный, бережно держал на руках крошечную Лили и кружил с ней по маленькой больничной палате, в которой сидели Одри и Эллис. Сейчас для него ничего в мире не имело никакого значения. Ничего, кроме рыжей красавицы жены и двух чудесных дочек. С любовью взглянув на свою улыбающуюся жену, Джон подсел к ней на край кровати и спросил:

– Ты позвонила всем, кого нужно пригласить на наше торжество?

– Разумеется.

Джону нравилось пышно обставлять все судьбоносные этапы их счастливого брака. На свадьбу, крестины, дни рождения обязательно приглашался лучший из фотографов, который ловко запечатлевал каждый проблеск счастья на лицах этой красивой пары и их прелестных детей.

Но даже если бы не было этих нарядных, глянцевых фотографий, Одри все равно запомнила бы на всю жизнь самые дорогие ее сердцу сцены: ее первый супружеский поцелуй с Джоном, радостная улыбка Эллис, обнявшей их обоих, первая гримаска на лице их крошечной дочки...

Из чего же еще ткется полотно человеческого счастья?

Одри осторожно приняла из рук Джона первый плод их любви – малютку Лили и нежно улыбнулась мужу и Эллис. Она уже знала, что у Лили непременно появятся младшие братья и сестры...

И не нужно было больше ни над чем ломать голову. Ни о чем думать и переживать. Она бросила жребий, выбрала путь – и поворота назад не будет!

У истинной любви не должно быть обратного пути. Что бы ни случилось. Что бы ни ожидало их впереди. Потому как сказано в Писании:

«...вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою... Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть».

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.