Текст книги "Время страстей"

Автор книги: Хэдер Позессер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Кристин, перестань!

– Нет! Не перестану! Сколько у тебя есть времени на этот раз? Одна неделя? Один день? Или один час? Уверена, что немного. Вокруг полно федералов. Так что ты перестань сердиться и послушай меня! Я благодарна тебе, Коул, бесконечно благодарна. И я рада, что мы заключили с тобой сделку, искренне рада. Ты выполнил все свои обещания, которые дал мне. Но не кричи на меня теперь! Я не писала о сыне, потому что боялась за тебя. Я знала, что ты прилетишь в тот же момент, позабыв об опасности…

– Да я…

– Уверена, ты бросил бы все. Страх за меня заставил бы тебя приехать… – Кристин помолчала, вспомнив о том, что случилось с первой женой Коула. – О Господи, Коул, прости меня… Я просто представила себе, что ты поспешишь, потому что она… потому что я…

– Да что ты такое говоришь?! – хрипло воскликнул он.

Кристин печально покачала головой.

– Твоя жена, твоя первая жена… Вы ждали ребенка. Прости, но я думала, ты никогда не сможешь забыть ее и предпочтешь…

– Чтобы ты умерла? Боже мой, Кристин, да как ты могла подумать!.. – Он притянул ее к себе, провел рукой по ее голове и вдруг наклонился и зарылся головой в ее волосы. – Никогда, никогда не думай так! – повторил он. Затем взглянул на нее и улыбнулся. Улыбка получилась усталой, Кристин увидела, как последний год состарил его, и сердце ее сжалось. – Он красивый парень. Самый замечательный ребенок, какого я видел. И он мой. Спасибо тебе.

– О Коул! – прошептала Кристин. Она готова была расплакаться.

Он заметил это и изменил тон:

– И все же мне хочется выпороть тебя за то, что скрыла от меня правду!

– Коул, я, в самом деле, ничего не хотела скрывать. Я боялась… Похоже, я всегда чего-то боюсь.

– Я знаю, знаю… – Он сильнее прижал ее к себе.

– Коул, ты, наверное, голоден. Позволь мне спуститься вниз и сказать Далиле…

– Не теперь.

– Коул, тебе нужно…

– Мне нужна моя жена, – сказал он. – Мне очень-очень нужна моя жена.

Он наклонил голову и поцеловал ее, затем поднял на руки, и они вместе упали на кровать.

– У нас есть сын, Кристин, – проговорил Коул, и она засмеялась. – У нас есть сын, и он такой красивый… и ты тоже… красивая.

Прошло немало времени, прежде чем они вспомнили об обеде.

Глава четырнадцатая

Кристин переживала свои лучшие дни. Она не выясняла отношений с Коулом, а просто наслаждалась тем, что он рядом, и это было чудесно.

Далеко от дома они старались не уходить. Коул рассказал, как трудно было ему избегать патрулей, когда он возвращался на ранчо. Кристин знала эти места достаточно хорошо, чтобы гулять там, где их никто не побеспокоит. Они устраивали пикники на берегу реки, куда уходили вместе с ребенком, и, пока он спал, купались, любили друг друга.

Вечерами они сидели под луной, и ветер играл над ними в ветвях деревьев. Кристин прислушивалась к разговорам Коула и Самсона, и, казалось, каждое предложение они начинали словами: «Вот кончится война…»

Ночью, лежа в постели рядом с мужем, Кристин спрашивала, кончится ли когда-нибудь эта война. Он гладил ее по голове.

– Она уже кончается, Кристин. Нас бьют, нанося раз за разом, все более сильные удары, как блохи изводят вконец сильное красивое животное. Война кончается. Я удивлюсь, если Конфедерация просуществует еще год. Мы и так долго держались лишь на одном мужестве. Этот Линкольн упрямый малый. Он готов пойти, на что угодно ради Союза.

Коул говорил устало, но без сожаления. Кристин погладила его по груди.

– А ты не можешь теперь взять и остаться? Раз ты знаешь, что вы все равно проигрываете…

– Нет, не могу, ты это знаешь.

– Не знаю! Ты сделал все, что мог, для Конфедерации! Ты не можешь…

– Кристин, Кристин! – Он взял ее руки в свои. – Пока длится война, я вне закона. Если останусь здесь, мне грозит опасность. Если какой-нибудь командир, ищущий славы, услышит о том, что я на ранчо, он примчится немедля, чтобы повесить меня. А если мне суждено умереть, пусть это произойдет на поле боя, уж лучше так, чем болтаться на веревке.

– Коул, перестань…

– И это еще не все, Кристин. Я играю в команде и не должен оставлять своих товарищей. Если не вернусь, Малакай убьет меня как предателя.

– Он не сделает этого!

– Не он, так кто-то другой.

– Коул…

– Кристин, я должен вернуться.

– Коул…

Он придвинулся к ней, обнял и поцеловал.

– Теперь там, на войне, я буду думать о моем сыне. Спасибо тебе за Гейба, Кристин. Спасибо… – Он целовал ее в губы, в лоб, в шею, в ложбинку между грудями. Она пыталась говорить, спорить, но он спускался все ниже, и у нее перехватило дыхание. Она не могла вспомнить потом, что хотела сказать, помнила только главное: желание, чтобы он оставался с ней как можно дольше.

На следующий день неожиданно приехал Мэтью, и это было еще одной радостью для Кристин. Но он предупредил сестру, что их обоих – ее и Коула – могут убить, если узнают, что они вместе.

Мэтью приехал ненадолго – всего на один день. Вечером они с Коулом закрылись в библиотеке. Кристин, желая знать, о чем они говорят, потребовала впустить ее.

– В чем дело? – возмутилась она. – По чему такая секретность?

– Коул должен уехать, – проговорил Мэтью. – Сегодня же вечером.

– Почему?

Мэтью взглянул на Коула. Тот пожал плечами и стал объяснять:

– Мэтью передает ранчо под защиту федеральных войск.

– Но…

– Я не могу оставаться здесь, Кристин. И группа Куонтрилла раскололась.

– Вот как…

– Весной, – пояснил Мэтью, – в отряде Куонтрилла, когда он находился в Техасе, вспыхнула крупная ссора. В результате отряд распался. Сколько-то человек теперь под началом Билла Андерсона, есть своя группа у Джорджа Тодда. Куонтрилл тоже имеет сторонников. Билл летом совершил несколько нападений на федералов, и Арчи Клеменс снимал скальпы с людей, которых он убил. Ситуация опасная: никто не знает, с кем Зик Моро и где он. Так что, Кристин, Коулу нужно уезжать отсюда. А тебя кто-то должен защищать.

Слезы навернулись ей на глаза, она стиснула зубы, чтобы не заплакать.

– Коул, твои вещи готовы, Далила все выстирала. Шеннон соберет тебе что-нибудь в дорогу.

Она вышла в коридор. Коул догнал ее там и, взяв на руки, понес наверх, в их комнату. Она плакала все время, пока он ее ласкал, и слезы ее капали ему на плечи, на грудь. Все его лицо было мокрым от ее слез.

Потом он поцеловал ребенка и прижал его к груди. Кристин настояла на своем и вышла проводить его. Когда Коул уже вскочил на лошадь, он наклонился и снова поцеловал ее. Она держала их сына у груди, махала рукой ему вслед.

Этой же ночью несколько солдат-юнионистов поселились у них на ранчо в доме для прислуги. Кристин понимала, что это необходимо, но все же ей было тяжело.

Тринадцатого сентября их навестил майор Эмери. Кристин была немало удивлена его визитом, но выражение его лица не на шутку встревожило ее. Кристин побледнела, перед глазами ее все поплыло, и ей показалось, что она теряет сознание.

– О Господи, что-нибудь с Коулом…

– Нет-нет, миссис Слейтер, – поспешил заверить ее Эмери, взяв Гейба на руки. – У вас прекрасный парнишка, мэм. Прекрасный парнишка. – Майор Эмери как-то неловко огляделся. – Я не думаю, что вашей сестре нужно знать это, но вам скажу… капитан Элсворт убит.

– О, нет!

– Это все Билл Андерсон. С тех пор как погибла его сестра, говорят, он просто как бешеный в каждом бою. – Майор сплюнул на землю. – Он устраивал взрывы в Централии, в штате Иллинойс. Заставил раздеться двадцать пять безоружных солдат и почти всех расстрелял. Воинская часть, посланная за ним, пострадала еще больше. Там было на стоящее побоище. По меньшей мере, сто убитых скальпированы, горы трупов с отрубленными конечностями…

– О Боже, Боже…

Это охнула Шеннон. Кристин обернулась и увидела, что девушка стоит на крыльце. Она слышала каждое слово, побледнела как полотно и качнулась. Майор Эмери кинулся к ней, чтобы поддержать.

– Пожалуйста, отведите ее в комнату, – попросила Кристин.

Майор кивнул, поднял Шеннон на руки и понес наверх.

– Среди солдат, которые находятся у вас на ранчо, есть хирург. Я его сейчас пришлю, и он даст ей что-нибудь успокаивающее.

Однако врач пришел не сразу. Шеннон была безутешна. Она рыдала так сильно, что Кристин испугалась за нее. Но потом Шеннон затихла, и молчание ее было еще хуже, чем слезы. Кристин знала, что не сможет успокоить сестру, да и вряд ли кто-то сможет это сделать.

Осень принесла южанам новые несчастья. Генерал Шерман шел к морю через Джорджию и обе Каролины; от сообщений о его политике «выжженной земли» стыла в жилах кровь. На западе страны дефиле юнионистов было почти закончено.

Двадцать первого октября погиб Джордж Тодд, пуля снайпера попала ему в затылок. Пять дней спустя на северо-западе Миссури был убит Билл Андерсон. Кристин несколько встревожило то, с каким ликованием Шеннон встретила известие об их смерти.

Настал и закончился День благодарения. Он прошел очень тихо. Кристин не сочла возможным пригласить на праздничный обед солдат-юнионистов, охранявших их, ведь Коул Слейтер воевал на стороне Конфедерации.

На Рождество приехал Мэтью, Кристин была несказанно рада ему. Мэтью сообщил ей последние новости: Коул все еще на свободе; Джон Хант Морган, отважный командир кавалеристов, убит. Где теперь Коул, Малакай и Джейми и к какой части они приписаны, Мэтью не знал.

Этой ночью Кристин не сдержала слез. Сколько горя принесла эта война! Отец ее умер. Пол погиб. Она больше никого не хотела потерять. Ей тяжело было смотреть на Шеннон. Она не видела ни разу, чтобы сестра улыбалась, с того дня, как майор Эмери сообщил о смерти капитана Элсворта.

Рождественский ужин прошел тихо, как и все праздники в последнее время. Кристин села к спинету и заиграла рождественские гимны; Шеннон спустя минуту стремительно убежала наверх, в свою комнату. Кристин оборвала игру.

Мэтью нарушил воцарившуюся тишину:

– Вряд ли в ближайшее время можно ждать изменений к лучшему.

– Но говорят, что война почти закончилась. Ведь она действительно почти закончилась.

– Война, но не ненависть. Ненависть будет длиться еще лет сто, Кристин. Все это очень нелегко. Восстановление будет медленным и тяжелым.

– Я знаю, – прошептала Кристин.

– Запомни: если Коул появится, он не должен здесь долго задерживаться. Нигде в этих местах он не будет в безопасности до тех пор, пока не установится какой-то мир. Он сможет вздохнуть спокойно, только если будет объявлена амнистия.

Пальцы Кристин дрожали. Она кивнула.

– Он не вернется. Пока… пока все не будет позади.

Мэтью поцеловал ее и пошел наверх. Кристин смотрела на огонь в камине, пока он почти не догорел.

В феврале отмечали первый день рождения Гейба. Для юнионистов месяц оказался успешным, для Конфедерации новости с фронта были самыми неутешительными. Шерман опустошил юг страны. Ли сражался в Вирджинии. Джефферсон Дэвис и кабинет конфедератов покидали Ричмонд полдюжины раз.

К марту все только и говорили что о походе на Петербург. Грант бился в Вирджинии с прошлого лета, и бои там были суровые.

Кристин уже привыкла к тому, что на территории ее ранчо постоянно размещали людей. Это в большинстве своем были фермеры, владельцы ранчо. Кристин слышала, как они мечтательно говорили о том времени, когда кончится война, и они смогут вернуться в свои дома. Генерал Армии Конфедерации Кирби-Смит[29]29
  Эдмунд Кирби-Смит (1824–1893) последним из генералов Армии Конфедерации сдался 26 мая 1865 года северянам.


[Закрыть] все еще мужественно бился на Западе, южане еще вели бои на Востоке, проявляя чудеса героизма, но предсмертная агония уже охватила страну, которая никогда не имела возможности дышать воздухом свободы.

Майор Эмери как-то приезжал навестить Кристин. Они долго беседовали. Как гостеприимная хозяйка, она угостила его обедом. Когда он уехал, Кристин еще не знала, что видит его живым последний раз.

Наступил апрель. Генерал Ли собирал силы вокруг Ричмонда для отчаянной попытки защитить столицу Конфедерации. Гейб учился ходить, и Кристин согласилась с Самсоном и Питом, что ему можно позволить посидеть на лошади.

Однажды, теплым апрельским днем, выйдя из дома, Кристин внезапно почувствовала что-то неладное. Стояла какая-то странная тишина. Ни голосов, ни смеха. Солдат-юнионистов, охранявших ранчо, нигде не было видно.

И Пит с Самсоном куда-то подевались.

– Самсон? – позвала Кристин.

Дверь амбара жалобно скрипнула, словно порыв ветра распахнул ее, но погода стояла безветренная. Кристин посмотрела в сторону амбара и увидела человека. Он сжимал свою руку, из которой лилась кровь. Кристин едва не вскрикнула, но вовремя остановилась – осторожность превыше всего. Прижав Гейба к себе, она со всех ног бросилась обратно в дом.

– Шеннон! – позвала она. В передней схватила пояс с двумя шестизарядными кольтами Коула. Коул настаивал, чтобы они всегда были заряжены. Дрожащими руками Кристин надела пояс и потянулась за «спенсером» – магазинной винтовкой, которую Мэтью привез под Рождество. – Шеннон! – снова тревожно позвала она.

Девушка сбежала по ступенькам лестницы, бледная, с расширившимися глазами.

– Что-то случилось. Возьми Гейба…

– Нет! Дай мне винтовку!

– Шеннон, пожалуйста…

– Я же стреляю лучше тебя!

– Может, и так, но я не такая отчаянная и безрассудная, как ты, – оборвала ее Кристин. – Возьми Гейба и иди наверх; если придется, будешь стрелять из окна.

– Но в чем дело?

Кристин не могла объяснить, как она это почувствовала.

– Вернулся Зик. Он где-то поблизости. Шеннон, пожалуйста, не дай им забрать моего ребенка!

Она передала Гейбриэла сестре и снова бросилась к двери. Шеннон смотрела ей вслед. Гейб начал плакать, она крепче прижала его к себе и поспешила наверх.

– Пресвятая Дева Мария! – пробормотал рядовой Уотсон. – Вы только поглядите! Полоумный янки, один, идет прямо к нам.

Коул оторвал глаза от ружья, которое чистил, и взглянул, куда указывал Уотсон. Он увидел идущую рысью лошадь. По тому, как сидел на ней всадник, Коул понял, что тот ранен, и ранен серьезно.

– Может, пристрелим его? – предложил кто-то с усмешкой.

– Это, похоже, уже сделали за нас, – был ему ответ.

– Оставьте его, парни, – сказал Коул, поднимаясь и с любопытством вглядываясь во всадника.

Коула произвели в полковники, и он был старшим по званию в части. Малакай теперь стал майором, а Джейми – капитаном. Все трое служили в маленьком отряде и решили, чего бы это им ни стоило, разыскать Кирби-Смита и присоединиться к нему, но последний месяц они жили на этой заброшенной ферме, в доме, скрытом в глубине разросшегося сада.

– Я знаю этого человека, – внезапно проговорил Коул. Он поспешил вперед, за ним бросились братья и остальные подчиненные.

Когда он подбежал к лошади, юноша без сил упал ему на руки. Коул опустил его на землю и перевязал своим шарфом, чтобы остановить кровь, сочившуюся из-под лопатки.

– Мэтью Маккайи, что, черт возьми, ты здесь делаешь? – спросил Коул. Он посмотрел на капитана Роджера Торнбилла, отрядного медика, затем снова перевел взгляд на Мэтью, размышляя о там, как его шурин сумел найти их отряд. Но сейчас, решил он, это не имеет значения. Во всяком случае, сейчас Мэтью у него под присмотром.

– Давайте перенесем его в дом, – сказал капитан Торнбилл. Люди начали поднимать Мэтью. Тот открыл глаза, большие голубые глаза, и Коул сразу вспомнил свою жену, такую близкую и такую далекую. Мэтью протянул руку и схватил Коула за лацкан мундира.

– Коул, послушай меня…

– Вы хорошо знаете этого синебрюхого, полковник? – спросил капитан Торнбилл.

– Он брат моей жены. Я его достаточно хорошо знаю.

– Давайте побыстрее занесем его в дом. Он истекает кровью.

– Мэтью… – Коул взял руку, вцепившуюся в него. – Мэтью, капитан поможет тебе. Клянусь, он так и сделает. – Коул подумал, что Мэтью, возможно, боится доверять врачу конфедератов. Медики и той и другой стороны хвастались, что поубивали врагов больше, чем все артиллерийские расчеты, вместе взятые.

– Коул! Ради Бога! Послушай меня! – задыхаясь, проговорил Мэтью, сжимая пальцы Коула. – Зик…

– Что?

Мэтью с трудом перевел дыхание.

– Мы встретились с ним к юго-востоку отсюда, в маленьком местечке Джеймс-Форк. Нас было всего три десятка, мы шли по направлению к Теннесси. Меня ранили, я упал, и бандиты решили, что со мной все кончено. Потом я слышал, как он говорил… говорил, что сейчас же поспешит к Кристин Маккайи, рассказать о том, как подстрелил ее братца. Они остались на ночь в Джеймс-Форке. Я дождался, пока они хорошенько напьются, нашел лошадь, и вот я здесь…

Коул стоял мертвенно-бледный и напряженный как струна, не замечая, как больно он сжимал плечи Мэтью, пока капитан Торнбилл не сказал мягко:

– Отпустите его, полковник.

– Как ты нашел нас? – осторожно спросил Джейми. В этот момент он был, пожалуй, единственный, кто мог мыслить рационально.

Мэтью улыбнулся.

– Ваше местонахождение, джентльмены, для многих не секрет. Курт Тейлор был в разведке несколько недель назад. Некоторые из высоких чинов тоже знают, где вы… Просто они надеются, что война закончится раньше, чем они придут и выгонят вас отсюда. – Улыбка его потухла, он закашлялся и застонал от боли.

– Быстро перенесите его в дом! – приказал Торнбилл.

Полдюжины людей бросились выполнять приказ. Джейми Слейтер осторожно поддерживал голову Мэтью и его раненое плечо.

– Слейтер! Ты должен ехать туда. Ты и твои люди… У вас есть шанс… Поезжайте на запад…

Коул пошел за ними в дом.

– На ранчо должны быть янки, – сказал он. – Я знаю это.

– Это знает и Зик Моро, – задыхаясь, произнес Мэтью. И вдруг глаза его закрылись.

– Он умер? – упавшим голосом спросил Малакай.

Торнбилл отрицательно покачал головой.

– Обморок от потери крови. Просто удивительно, как он сюда добрался.

Носилки внесли в дом. Коул остановился во дворе. Сколько у него людей? Кроме его братьев и врача, у него в отряде был сержант, два капрала и двадцать два рядовых. Им повезло остаться в живых. Как мог он просить их идти с ним умирать сейчас, когда конец войны совсем близок?

– Я вас должен покинуть, парни, – сказал он. Солдаты, которые не были заняты с Мэтью, молча окружили его. – Этот бой будет личным, и некоторые из вас могут сказать, что это будет бой против одного из ваших…

– Что до меня, то Куонтрилла и его выродков я никогда не считал своими, – проговорил Бо Дженкинс, который в мирное время держал свой магазинчик. – Ни один южанин не станет просто так убивать человека.

– Рад слышать это, рядовой Дженкинс, – тихо сказал Коул. – Но все же я не могу, не имею права просить вас идти со мной, вас могут убить…

– Бросьте, полковник, чем это отличается от других боев? – спросил Дженкинс.

Его брат Джон встал рядом с ним:

– Сэр, мы уже давно с вами. Так что последуем за вами и сейчас. Вы что, полковник, думаете, мы надеемся жить вечно?

Коул невольно улыбнулся.

– Ну, тогда собирайтесь. Нам придется нестись во весь опор.

Взяв оружие, Кристин вышла из дома, и направились к амбару, где лежал, истекая кровью, солдат. Она остановилась возле двери, помедлила, толкнула дверь ногой, и вошла, готовая выстрелить в любой момент. Привыкнув к полумраку, она разглядела по крайней мере пятерых человек в синей форме, распростертых на земле. Их застигли врасплох за игрой в покер, об этом свидетельствовали карты, разбросанные повсюду.

Кристин судорожно глотнула воздуха.

– Уберите их! – раздался откуда-то мужской голос.

Один из молодчиков Зика, поняла Кристин. Она похолодела, понимая, что может не успеть выстрелить достаточно быстро.

Внезапно над самым ее плечом раздался выстрел. Она вскрикнула от неожиданности, соображая, ранило ли ее. Нет, пуля ее не задела. Она посмотрела туда, откуда раздался выстрел. Это был солдат-янки. Он лежал неподвижно, когда Кристин вошла, вот она и решила, что его убили. Но нет, его лишь ранили, он улыбается ей. Кристин повернулась. За ее спиной лежал человек, мертвый человек. В его груди зияла рана.

Она повесила кольты на пояс, подбежала к юноше, спасшему ей жизнь, и упала не колени перед ним.

– Благослови вас Бог! Что я могу…

– Леди, спасайтесь! – прошептал янки и сморщился от боли. – Если все будет хорошо, вы вернетесь ко мне. Мне чертовски жаль, но больше я ничем не смогу вам помочь. У меня перебита нога. Будьте осторожны. Он в доме.

Холодок пробежал по спине Кристин.

– Он… где?

– Моро, их вожак, в доме.

Он в доме, там, где ее сестра и ребенок. Кристин бросилась к двери. Она увидела Самсона и Пита, лежащих у дальней стены амбара. Пит был мертв, его глаза широко открыты. Самсон тяжело дышал, тонкая струйка крови стекала по его виску.

На секунду Кристин остановилась, оторвала полоску ткани от своей юбки, чтобы перевязать рану, а затем выбежала во двор и через загон для скота – прямо к дому. Кольты снова были у нее наготове.

Внезапно раздался выстрел. Кристин остановилась, глядя, как пыль взвилась в том месте, куда угодила пуля. Она подняла глаза вверх.

У окна ее спальни стоял Зик, держа Шеннон за волосы.

– Бросьте оружие, миссис Слейтер! – заорал Зик. – Быстро! Иначе все это золото, что я держу в руке, смешается с кровью.

Кристин в отчаянии смотрела на него. Она слышала шарканье ног и знала, что это его люди выглядывают из дома для прислуги, из большого дома, из-за загонов для скота. Она огляделась по сторонам. Сколько их? Двадцать? Тридцать? Трудно сказать.

– Брось их на землю, Кристин, только осторожно! – Зик рассмеялся, указывая пальцем на Шеннон. – Она стала хорошенькой. Пожалуй, даже красивее, чем ты. Хотя… как сказать… Для меня вы обе точно гремучие змеи.

Шеннон выругалась и яростно вцепилась в руку Зика зубами. Зик тоже выругался и наотмашь ударил ее. Вдруг Гейб начал плакать. Кристин невольно вскрикнула и тут же закусила губу.

Шеннон взвизгнула – Зик рванул ее за волосы. Он грязно выругался и снова крикнул Кристин:

– Брось оружие, или я для начала убью твоего щенка. Я вырву его ноги, потом руки и, если он еще будет трепыхаться, отрежу ему уши!

Кристин бросила кольты на землю. Она слышала, как Зик расхохотался, потом Шеннон исчезла в окне. К Кристин стали подходить головорезы из банды Зика. Она закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на насмешки и отвратительный запах, исходивший от мужчин, которые обступали ее.

Дверь дома распахнулась, и появился Зик, толкая перед собой Шеннон. Шеннон была бледной, но Кристин, как это ни странно, обрадовалась, увидев, что ярость сестры сильнее страха. Еще будет время испугаться.

Продолжая держать Шеннон за волосы, Зик вытолкнул ее в центр круга. Он подошел вплотную к Кристин и усмехнулся.

– Сейчас я расскажу тебе наши планы на сегодня, Кристин. Просто чтобы ты знала, чего ожидать. Так вот, что у нас будет. Видишь вон парня, Гарри, того, что с деревянной ногой и гнилыми зубами? Так вот, он прямо сохнет по тебе, а потому на очереди первый. Я поиграю с твоей маленькой сестренкой. Свежее мяско… Потом… Ну, черт возьми, мы научились расплачиваться, и расплачиваться той же монетой. Мы тебя оставим живой. По крайней мере, пока будут гореть твой дом и амбар. Ты должна услышать, как кричат лошади. Это и в самом деле чудесные звуки, ты же любишь лошадей… Затем Гарри, может быть, снимет с тебя скальп. Он перенял это искусство от самого малыша Арчи Клеменса. Но посмотрим, как пойдет день, может быть, у нас на все не хватит времени. В этих местах полным-полно янки. Вы это знаете, миссис Слейтер? Конечно, знаете. Ведь ваш братец – предатель-янки. Так ведь? Но не волнуйтесь за него. Прошлой ночью я пристрелил его.

У Кристин подогнулись колени, и она села прямо на землю. Мэтью! Не может быть! Нет!

Зик рассмеялся.

Что-то внутри у нее оборвалось. Она вскочила на ноги и с яростью бросилась на Зика. Шеннон быстро сориентировалась, и обе они упали на него, кусая, царапая. Зик закричал, но никто из его людей поначалу не бросился ему на выручку. Стрелять они не могли: боялись попасть в своего вожака.

И тут раздался звук, до боли узнаваемый. Сомнений быть не могло, это конный отряд.

– Спасайтесь! – закричал один из бушхокеров.

Зик, изловчившись, сбросил, наконец, Шеннон на землю. С силой ударив Кристин по лицу, он, схватив ее, оглушенную ударом, за волосы, потащил к ступенькам крыльца и остановился за креслом-качалкой.

Цокот копыт слышался уже совсем близко, он звучал как тысяча барабанов.

– Ублюдок! – пробормотал Зик. – Как он мог узнать?..

Только когда Зик примостил свою винтовку на качалке и начал прицеливаться, Кристин сумела взглянуть на всадников.

Они были в серых довольно потрепанных униформах, но на лошадях держались великолепно. Клич мятежников взорвал воздух, и лошади остановились у дома, взметая столбы пыли. Раздался ружейный залп, Кристин вскрикнула.

Впереди всех скакал Коул, рядом – Малакай и Джейми.

Армия Союза проигрывала сражения с бушхокерами, потому что те имели прекрасное вооружение и действовали быстро и слаженно, но теперь им предстояло сразиться с человеком, который хорошо знал их повадки. С человеком, который умел действовать еще быстрее, чем они. С человеком, небольшой отряд которого был вооружен так же хорошо, как и они. И солдаты этого отряда горели желанием спасти свои честь и достоинство в войне, которую им суждено было проиграть. Они боролись против своих, потому что эти «свои» предали закон Юга, за который многие из них положили жизни.

Кристин ничего не видела из-за пыли, поднятой копытами лошадей, из-за огня и дыма выстрелов. Она только знала, что Зик остервенело тянул ее в дом.

Она упиралась. Он грозился, что пристрелит ее, но Кристин было все равно. Он убил Мэтью, убил ее отца и, наверное, убьет ее. Она надеялась только, что Далила отыскала Гейба и спряталась где-нибудь с ним. Кристин хотела, чтобы ее сын остался жив. Она хотела, чтобы хоть что-то доброе, хорошее выросло из пыли и пепла этой войны. Она хотела, чтобы ее ребенок, ребенок Коула, жил, не зная ужасов кровавой междуусобицы.

– Проклятая! – заорал Зик. Он с яростью заломил руку Кристин за спину, и она закричала от боли. Он толкнул ее к двери, затем в дом. Он толкал ее к лестнице, но боль в руке стала такой нестерпимой, что Кристин споткнулась на ступеньках.

– Может, у нас есть немного времени. Кто знает, вдруг возня затянется… Так что я не против поиметь тебя прямо на кровати Коула Слейтера, а потом посмотрю, как он захлебнется собственной кровью.

Внезапно входная дверь открылась, и в проеме показался Коул. Зик развернулся, выставив Кристин впереди себя как прикрытие.

Коул не двигался. В левой руке он держал кавалерийскую саблю, правой целился из кольта.

– Положи оружие, Слейтер, но только медленно, – проговорил Зик. Он мертвой хваткой вцепился в Кристин, а она едва не задохнулась от вони его немытого тела и дыхания, отдающего перегаром.

– Убери грязные лапы от моей жены, Зик.

– Ты знаешь, Слейтер, я поздно пришел к Куонтриллу. Вот почему не вспомнил тебя, когда мы встретились в первый раз. Но теперь-то все вспомнил. И мечтал увидеть тебя снова. Поверь, я много думал об этом. Так что опусти пистолет. Хочешь посмотреть, как я разряжу это серебристое дуло прямо ей в горло? Подумай, как потечет кровь, ее кровь, Слейтер.

И вдруг они услышали плач. Плакал Гейб. Далила, наверное, с ним где-то поблизости, подумала Кристин.

У нее засосало под ложечкой. Она увидела, как побледнел Коул. Зик ухмыльнулся.

– У тебя славный парень, Слейтер, – растягивая слова, проговорил Зик. Он приставил дуло пистолета к щеке Кристин. – В самом деле, славная жена и славный сын. Если хочешь видеть их живыми, опусти пистолет тихо и спокойно. Никаких резких движений.

– Никаких резких движений, – эхом повторил Коул.

Малыш, продолжал плакать. Кристин закусила губу; как только Коул опустит пистолет, Зик убьет его, а она так много должна ему сказать. Гейб теперь уже ходит, даже лепечет что-то. Она научила его говорить слово «папа». У него самый звонкий в мире смех, и глаза у него так похожи на глаза его отца…

– Коул, нет! – вырвалось у нее.

Он улыбнулся ей.

– Я должен сделать это, Кристин.

Зик захохотал.

– Да, он должен сделать это!

Коул посмотрел на Кристин и улыбнулся.

– Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя. Знай же, я люблю тебя всем сердцем.

– О Господи, Коул!

– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Пригни голову, Кристин.

– Что? – выдохнула она.

Он не бросил свой кольт. Он целился поверх ее головы. Она вскрикнула, и весь мир взорвался.