Текст книги "Как добиться желанной любви"
Автор книги: Харвилл Хендрикс
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Упражнение «Анализ сценария возникающих ссор» я использую в курсе терапии тех пар, где ссоры случаются регулярно. Цель его – снизить частоту и интенсивность различных ссор, стычек и споров. Ссоры по типовому сценарию возникают, когда адаптированное в детстве поведение одного партнера сталкивается с детской адаптацией другого, принося обоюдную боль.
Пара из числа моих клиентов, Джек и Дебора, свои регулярные стычки даже назвали «трехчасовками», так как они всякий раз продолжались до трех часов ночи. Это были не какие–то жаркие схватки с рукоприкладством; это было монотонное, изматывающее противостояние, ничем никогда не кончавшееся. После этих «трехчасовок» всегда наступала длившаяся несколько дней депрессия.
Проанализировав свои ссоры, Джек и Дебора сумели выделить в них то, что присутствовало каждый раз. Сведя все к этому «общему знаменателю», они смеялись, глядя на себя как бы со стороны. Но затем в дискуссии промелькнула и печаль: «Все это, конечно, забавно, но радоваться нечему, – сказал Джек. – Если все так просто, то почему мы вновь и вновь попадаем в эту ловушку?»
Вот типичный сценарий их ссор:
Действие первое. Пять вечера. Джек приходит домой с работы и начинает увиливать от просьб Деборы что–то сделать для семьи. Это может быть что угодно: программа мероприятий на выходные, помощь по дому, разбор почты. Джек каждый раз говорит, что все сделает, но только не сразу же, так как сейчас у него по плану оздоровительная пробежка трусцой.
Действие второе. Джек уходит заниматься бегом трусцой. Потом, когда он возвращается, в дверях стоит недовольная Дебора и напоминает ему, что он обещал сделать. Джек соглашается выполнить обещанное чуть позже.
Действие третье. Джек принимает душ. Дебора не отстает и настаивает, чтобы, он выполнил ее просьбу. Он вновь обещает сделать все, что надо, только чуть позже.
Действие четвертое (кульминационный момент драмы). Джек отдыхает в кресле. В комнату входит Дебора, она разъярена. «Ты начнешь это делать сейчас же или честно признаешься, что отказываешься. Ненавижу твои отговорки!» – восклицает она. «Да нет, я не отказываюсь, – отвечает Джек. – Но только не приставай ко мне сейчас. Я устал, мне надо отдохнуть. Это не к спеху – подождет». Джек приступает к разгадыванию кроссворда и не замечает вовсе Дебору. Она близка к истерике. «Я ненавижу тебя! – плачет она. – Ты никогда не выполняешь обещаний. Ты никогда меня не слушаешь! Я для тебя словно живой робот, домохозяйка! Ни любви, ни ласки от тебя не дождешься!» Джек наивно полагает, что ее гнев стихнет сам собой, и демонстративно еще сильнее углубляется в кроссворд. Потом не выдерживает, встает и уходит из дому.
Действие пятое. Джек возвращается домой через несколько часов. Он выпил. Дебора снова бросается на на него с руганью. Битва продолжается: оружием Деборе служат ядовитые упреки, Джек язвительно огрызается или вообще молчит. Постепенно они оба устают от этого и в отчаянии расходятся по своим углам.
Теперь проанализируем эту ссору. На языке психологов Джека можно назвать «пассивно–агрессивным». Он сердится на Дебору за то, что та вмешивается и пытается перестраивать его жизнь, вторгается в его суверенное пространство. Однако он боится выразить свой гнев открыто. Он уходит в «убежища»: бег трусцой, пиво, кроссворды и тому подобное. Дебору можно назвать «агрессивно–агрессивной». «Она, как бульдог, вцепится и не отпускает», – говорит о ней Джек, и, как ни странно, в его голосе звучат нотки восхищения. Она последовательна как в выполнении желаемого, так и в гневе. Постоянно воспроизводящимся элементом их ссор является то, что чем больше Дебора атакует, тем больше Джек отступает, а чем больше он от нее отступает, тем сильнее в ней чувство покинутости. Видя пассивность Джека, она начинает впадать в паническое состояние, потому что боится одиночества, а его инертность создает у нее ощущение того, что она общается не с живым существом, а с каким–то бледным призраком без плоти.
Я объяснил Деборе и Джеку, что для прекращения их конфронтации им следует написать сценарий этой драмы со счастливым концом, когда они сидят, обнявшись, на диване.
Я убедил их, что любой отход от традиционного сценария будет конструктивен. Уже само осознание ими возможности написания этого сценария является немалой победой. По крайней мере, прежде чем вступить в конфликт, они могут остановиться и сказать: «Опять повторяется все то же самое. Будем бередить друг у друга старые раны». И достаточно хотя бы одному из них не поддаться искушению вести себя как прежде, чтобы предотвратить семейный скандал.
Вот несколько возможных вариантов: Дебора может повести себя не столь агрессивно, с пониманием отнесясь к его словам: «Не к спеху. Подождет». Повторив свою просьбу раз–другой, она оставит Джека в покое. Может быть, он действительно через какое–то время возьмется за дело.
Джеку в новом сценарии можно отвести роль человека с более волевым характером. Если он не одобряет какой–то план Деборы, он открыто скажет: «Нет. Я этого делать не буду. Мне сейчас некогда. У меня свои дела». Дебора, конечно, может возмутиться, но, если Джек будет настаивать на своем мнении, она это воспримет спокойнее. Ей, в конце концов, важно не то, что он вытряхнет мусор из пылесоса, а то, что она хочет видеть в муже чуткого, живого человека.
Анализ сценариев ссор может быть очень полезен прежде всего потому, что позволяет вычленить из них наиболее опасные моменты. Хотя ни это упражнение, ни «Вместилище гнева» не искореняют глубинных проблем партнеров – этой цели служит описанное ранее упражнение «Растяжка характера», – оно позволяет обоим супругам понизить деструктивное действие гнева.
Я хочу рассказать вам еще об одном, последнем упражнении, которое называется «Полное вместилище гнева». Оно помогает людям контролировать свой гнев и выявлять его причины, корнями уходящие в раннее детство. Упражнение помогает снять депрессию и умерить гнев. Хочу подчеркнуть, что приступать к выполнению этого упражнения не стоит без рекомендации врача – здесь нужна помощь психотерапевта, поэтому я привожу «Полное вместилище гнева» не в части 3 этой книги. Здесь же я лишь в общих чертах объясню его суть, чтобы вы еще лучше осознали ту роль, которую гнев играет в отношениях партнеров.
Упражнение основано на методике «диалога лицом к лицу», взятой из практики школы Гестальта и описанной мною ранее. Разница лишь в том, что здесь напротив человека стоит не пустой стул с воображаемым «противником», а садится его партнер, который и становится «вместилищем гнева». Человек, «зацепившись» за какой–то обидевший его момент поведения партнера, начинает изливать свое недовольство. Психотерапевт помогает расширить эти чувства, вспомнив те эпизоды детства, когда этот человек впервые испытал нечто подобное. Анализируя свои простейшие эмоции, он оздоравливает психику и подпитывается жизненной энергией.
Тем временем другой партнер тоже принимает активное участие в процессе, помогая первому партнеру погружаться в гнев все глубже и глубже. Он преодолевает директиву своего «старого» мозга отражать нападение или спасаться бегством и мужественно подбадривает активного партнера. Ему следует произносить фразы типа: «Говори… Я хочу больше знать про твой гнев» или: «Продолжай… мне нужно понять все твои чувства». Исцелительный приступ гнева усилится, и это, с точки зрения терапии, хорошо. И когда выражение чувства гнева в активном партнере перейдет в выражение чувства боли, я прошу партнера–помощника помочь ему словами, утешить словно дитя. Психологическое облегчение происходит в три стадии: вызов гнева, перенесение его во «вместилище» напротив и снятие остаточной боли.
Для большей наглядности я решил привести отредактированную стенограмму того, как протекал сеанс с выполнением упражнения «Полное вместилище гнева» у наших знакомых Марлы и Питера, той самой пары, отношения которых внешне представляли идиллическую картину. Если вы помните, у Питера и Марлы никогда не случалось острых конфликтов – они негласно соблюдали джентльменское правило:
никогда не ссориться, чтобы сохранить теплые отношения. Изливать гнев предстояло Марле, и для «зацепки» она использовала эпизод, в котором не было ничего обычного для ссоры. Не было брани, не было оскорблений и нападок. Вообще не было сердитых слов. Но результат был таким же – в их отношениях наметился глубокий раскол. Начиная упражнение, я попросил Марлу рассказать, что между ними произошло.
МАРЛА (мягко, без нажима и без намека на гнев): Я вчера вечером пыталась описать Питеру сон, который видела накануне; он меня сильно взволновал. Я рассказывала Питеру то, что мне приснилось, вспоминая детали. И вдруг заметила, что Питер слушает меня рассеянно, машинально поддакивая. Меня так обидела его реакция на мой рассказ, что я начала плакать, уткнувшись лицом в подушку. Ему были совершенно безразличны мои переживания.
ХЭРВИЛЛ: Хорошо, Марла. Я бы хотел, чтобы вы изложили все свое недовольство Питеру всего в одном предложении.
МАРЛА (повернувшись к Питеру и продолжая говорить почти безучастным голосом): Мне было неприятно твое невнимание к моему рассказу о своем сне.
ХЭРВИЛЛ: Хорошо. Питер, теперь я попрошу вас пересказать то, что говорила Марла, так, чтобы она убедилась, что вы ее поняли правильно. (Они уже имели навыки упражнения «Проверка правильности понимания».)
ПИТЕР: Ты старалась восстановить в памяти и пересказать свой последний сон, смысл которого тебе показался очень важным, но я не слушал тебя.
МАРЛА: Да, так оно и было.
Теперь, когда они зафиксировали единую трактовку случившегося, надо было заранее создать для Питера психологический щит, чтобы во время упражнения гнев Марлы не ранил его.
ХЭРВИЛЛ: Питер, упражнение начинается. Допивайте свой кофе и будьте готовы сдерживать свой гнев и чувствовать себя в безопасности. Сделайте несколько глубоких вдохов, чтобы расслабиться… Теперь представьте, что вы сидите в совершенно безопасном месте. Мысленно представьте себе прозрачный пластиковый щит или что–нибудь другое, надежно защищающее вас. Настройтесь и скажите, когда будете готовы.
Питер настраивался несколько минут. Он делал глубокие вдохи, устраивался поудобнее в кресле, потом замер в медитативной позе с закрытыми глазами и руками, лежащими на коленях ладонями вверх.
ПИТЕР: Хорошо. Я готов.
ХЭРВИЛЛ: Хорошо. Теперь скажите Марле, что вы готовы терпеливо выслушать все, что она вам скажет.
ПИТЕР: Я готов выслушать все, что ты скажешь.
ХЭРВИЛЛ: Марла, я хочу, чтобы вы начали с того, о чем вы думаете и что чувствуете. Я хочу, чтобы вы добились наибольшей интенсивности проявления своих чувств, затем почувствовали вместо печали и разочарования боль.
МАРЛА (спокойным, ровным тоном): Мне даже страшно от такого становится.
ХЭРВИЛЛ: То есть вы чувствуете, что не сможете совладать с этими чувствами. Такая реакция говорит о…
МАРЛА: Мне кажется, это будет нечестно по отношению к Питеру. Я хочу сказать, что нечестно будет все это валить на него. Он здесь ни при чем.
ПИТЕР: Ничего страшного, Марла. Думай о себе. Это важно для тебя. Обо мне не беспокойся. Я защищен и хочу из безопасного места выслушать все твои чувства.
МАРЛА: Я знаю. (Смеется; напряжение спадает.) Я просто искала повод, чтобы пойти на попятную.
ХЭРВИЛЛ: Итак, начните с описания эпизода. Погрузите себя в прежнее состояние, и тогда чувства сами польются.
МАРЛА (вздыхает): Я рассказывала Питеру мой сон. (Немного колеблется.) Мне бы сейчас не хотелось пересказывать этот сон; это намного упростит задачу.
ПИТЕР: Нет, нет. Расскажи мне его. Мне интересно узнать о твоем сне и о том, что ты чувствовала.
МАРЛА (переводит дыхание и продолжает): Это был одновременно и пугающий, и приятный сон. Мне приснилась женщина, к которой я почувствовала привязанность. (Долгая пауза.) Это все было так прекрасно и так естественно. И это чувство воскресло во мне, когда я говорила с тобой во сне, Питер, и ты никак не проявлял недовольство тем, что мне понравилась эта женщина. Ты отнесся к этому нормально. (Она начинает плакать.) И когда я рассказывала это тебе… я была смущена… это было так необычно… и я надеялась, что ты поймешь меня, мои чувства… Ты ведь во сне меня понял. И мне не понравилось, что тебе нет дела до моих чувств.
ХЭРВИЛЛ: Повторите «Мне это не понравилось».
МАРЛА (тихо): Мне это не понравилось. (Плачет.)
ХЭРВИЛЛ: Оставайтесь с этими чувствами. Вспомните все свои разочарования и выразите их.
МАРЛА (шепотом): О Боже! Я словно чувствую какую–то стену, стоящую передо мной и удерживающую мой гнев.
ХЭРВИЛЛ: Я хочу, чтобы вы посмотрели на Питера и определили, что вызывает у вас трудности. Скажите ему: «Я не могу описать тебе чувство своего гнева».
МАРЛА (едва слышно): Я не могу описать тебе чувство своего гнева.
ХЭРВИЛЛ: Сохраните это чувство. Повторите сказанное еще раз погромче.
МАРЛА (срывается на крик): Я не могу высказать тебе свой гнев. (Плачет.) Ты никогда не прислушиваешься к моему мнению. (Плачет.)
ХЭРВИЛЛ: Повторите Питеру еще раз: «Ты никогда меня не слушаешь».
МАРЛА (обращаясь к Питеру, очень мягко, стараясь сдерживать гнев и другие негативные чувства): Я хочу, чтобы ты выслушал меня. Пожалуйста, выслушивай меня, когда я говорю о себе.
ХЭРВИЛЛ: Скажите: «Ты причиняешь мне боль, когда не слушаешь меня».
МАРЛА (тихо): Ты причиняешь мне боль, когда не слушаешь меня. (Плачет.) Я так боюсь рассердиться на тебя. (В ее голосе впервые прозвучали нотки гнева.)
ХЭРВИЛЛ: Оставайтесь с этим чувством. Я начну предложение, а вы закончите: «Если я на тебя рассержусь, то…»
МАРЛА (всхлипывает): Если я рассержусь на тебя… ты возненавидишь меня!
ХЭРВИЛЛ: Хорошо. Продолжайте.
МАРЛА (с силой в голосе): И еще я боюсь, что ты подумаешь, что я дура, сумасшедшая.
ХЭРВИЛЛ: Выскажите все до конца. Сохраните свой гнев.
МАРЛА (громко): Я смогу сказать это! Я знаю, что я могу рассердиться. Я знаю, что у меня есть на это право. Я…
ХЭРВИЛЛ: Повторите: «Я могу рассердиться». (Я хотел закрепить ее чувство гнева, чтобы его не вытеснил страх.)
МАРЛА (громко): Я могу рассердиться! Я имею право на гнев!
ХЭРВИЛЛ: Еще громче.
МАРЛА (приподнимаясь из кресла): Я могу рассердиться! (Садится и начинает всхлипывать.) О Господи!
ХЭРВИЛЛ: Вам нужно заявить об этом во весь голос еще кому–нибудь в вашем сознании? Чей образ возникает у вас перед глазами?
МАРЛА (с удивлением): Это мой папа… Я имею право на гнев.
ХЭРВИЛЛ: Я вас не слышу.
МАРЛА (сдержанно): Я имею право быть выслушанной. Я имею право на внимание к себе.
ХЭРВИЛЛ: Да. Скажите это.
МАРЛА (энергично): Я имею право быть самой собой! И не стараться притворяться другой, потому что я не такая, какой ты хочешь меня видеть.
ХЭРВИЛЛ: Выскажите все до конца. Вы имеете право на ваши чувства.
Марла делает долгую паузу.
ХЭРВИЛЛ: Снова представьте своего отца и скажите ему: «Ты никогда не слушал меня».
МАРЛА (улыбаясь): О, папа, я нарушу твои правила.
ХЭРВИЛЛ: А если я нарушу правила…
МАРЛА (плачет): …я буду никому не нужна.
ХЭРВИЛЛ: А если я буду никому не нужна…
МАРЛА: …никто обо мне не позаботится.
ХЭРВИЛЛ: И тогда…
МАРЛА: И тогда… я умру. Вот почему я так боюсь сердиться.
ХЭРВИЛЛ: Скажите: «Если я буду самой собой, я умру».
МАРЛА (безучастно): Если я стану самой собой, я умру.
ХЭРВИЛЛ: Верите ли вы в то, что говорите?
МАРЛА: Я не уверена.
ХЭРВИЛЛ: Попробуйте сказать обратное: «Если я не буду самой собой, я умру».
МАРЛА: Если я не буду самой собой, я умру.
ХЭРВИЛЛ: Верите вы этому?
МАРЛА: Думаю, что да. Мне, чтобы выжить, приходится быть самой собой, но в чем–то изменяться. Если я полностью стану собой или той, другой…
ХЭРВИЛЛ: Скажите еще раз: «Если я стану самой собой, я умру!»
МАРЛА (с неохотой): Если я стану самой собой, я умру.
ХЭРВИЛЛ: Это так или нет?
МАРЛА: Нет, это неправда! НЕТ, НЕТ, НЕТ и еще раз НЕТ!
ХЭРВИЛЛ: Сохраните это чувство. А в чем тогда правда?
МАРЛА: Правда в том, что я достойна любви!
ХЭРВИЛЛ: Это так. Повторите это.
МАРЛА (плачет не переставая. Делает глубокий вдох): Я – это только я. Я заслуживаю любви. Я заслуживаю жизни. Я достойна любви. (Неожиданно перестает плакать и говорит уверенно.) У меня по–прежнему стоит перед глазами мой отец. Он говорит мне, что я недостойна любви.
ХЭРВИЛЛ: Ответьте ему.
МАРЛА: Я заслуживаю любви!
ХЭРВИЛЛ: Скажите это увереннее!
МАРЛА: Я заслуживаю любви!!!
ХЭРВИЛЛ: Повторите еще раз
МАРЛА (шепотом): Я заслуживаю любви.
ХЭРВИЛЛ: Скажите ему это громче. Пусть слышит всё.
МАРЛА (с плачем в голосе): Я заслуживаю любви!
ХЭРВИЛЛ: Повторите.
МАРЛА: Я заслуживаю любви.
ХЭРВИЛЛ: Кто вы?
МАРЛА (тихо): Я!
ХЭРВИЛЛ: Громче!
МАРЛА: Я – ЭТО Я!
ХЭРВИЛЛ: Еще громче. Пусть услышит. Перекричите его голос в своем воображении.
МАРЛА: Я – ЭТО Я! Я – ЭТО Я! Я – ЭТО Я!
ХЭРВИЛЛ: Хорошо. Скажите: «Я – это я, и я живу».
МАРЛА: Я – это я, и я живу.
ХЭРВИЛЛ: Весомее. Провозгласите это.
МАРЛА: Я – это я, и я живу!
ХЭРВИЛЛ: Вы будете оставаться живой?
МАРЛА: Да!
ХЭРВИЛЛ: Вы все делаете правильно. Но вам нужно сделать кое–что еще. Я хочу, чтобы вы вновь увидели своего отца и сказали ему, что он не может убить вашу душу. Ваша душа останется живой.
МАРЛА: Ты не можешь убить мою душу.
ХЭРВИЛЛ: Скажите это еще раз с большей энергией.
МАРЛА (вскрикивает): Ты не сможешь убить мою душу! (Смеется и вздыхает облегченно.) Какое облегчение сказать ему об этом. Я ведь даже не догадывалась, что у меня в душе есть злость на него. Я даже его боялась.
ХЭРВИЛЛ: Теперь посмотрите на Питера и скажите: «Я могу испытывать гнев».
МАРЛА (тихо, но уверенно): Я могу испытывать гнев.
ХЭРВИЛЛ: Теперь скажите: «Я сердита на тебя».
МАРЛА: Питер, я на тебя сержусь, когда ты не слушаешь меня.
ХЭРВИЛЛ: Покажите ему свой гнев. Постарайтесь не улыбаться.
МАРЛА (строго): Я сердита на тебя. Я хочу, чтобы ты слушал меня. Я хочу, чтобы ты слышал, кто я есть…
ХЭРВИЛЛ: Скажите ему: «Я буду проявлять свой гнев, когда это будет нужно».
МАРЛА: Я буду проявлять свой гнев. Я умею это делать. Я имею право на это. (Смеется.) Вот как я тебя люблю.
В конце сеанса я объяснил Марле, что это только начало и что потребуется еще несколько сеансов таких упражнений, прежде чем ее страх проявления гнева исчезнет. Для мозга имеют приоритет данные, заложенные в ранние периоды жизни. Поэтому, если не закрепить новые чувства, в минуты стресса мозг будет опираться на старый «расклад» эмоций и Марла начнет опять плакать и мучиться от подавленной душевной боли вместо того, чтобы открыто выразить свой гнев. Но постепенно, через 10–15 сеансов, «старый» мозг привыкнет к изменениям в ее характере и успокоится, а она сможет стать эмоционально более полноценной, и проявление запретных ранее эмоций не будет сопровождаться у нее страхом смерти.
Одной из причин, побудивших меня привести здесь стенограмму сеанса, является то, что на этом примере наглядно показано наслоение различных эмоций, характерное для всех нас. Как и у многих людей, первым проявлением душевной дисгармонии у Марлы была печаль. Она грустила оттого, что Питер не прислушивался к ее мнению. В детстве ее родители не имели ничего против ее проявления печали, поэтому это было легко доступное ей чувство. Без вмешательства психотерапевта она, может быть, всю жизнь так и прожила бы в знакомой и удобной для психики, но деформированной внутренней эмоциональной среде. Она бы никогда не смогла проанализировать свое сознание и определить, что за ее печалью стоят эмоции, связанные с отцовским воспитанием. Естественным продолжением для ее психики было дать печали перейти в затаенную обиду и уйти в себя.
Однако, взбудоражив свои эмоции, Марла сумела понять свою печаль и осознать лежащий под ней слой эмоции, который условно можно было бы назвать «страх проявлять гнев». Затем она испытала некоторый гнев, который, как это часто бывает, был направлен не на ее партнера, а на себя, потому что она сама не может испытать ярость. За этим последовало важное открытие. Марла осознала, что боится проявить гнев из–за того, что отец в детстве наложил для нее запрет на это чувство. В детстве, когда Марла сердилась, отец внушал ей, что она глупенькая или сумасшедшая, потому что нормальные люди так себя не ведут. Нарушение этих табу на уровне подсознания означало угрозу быть отвергнутой и несло потенциальную угрозу жизни. «Старый» мозг Марлы рассматривал отца как человека, который в случае нарушения запрета мог бы убить ее. Поэтому неудивительно, что такие сильные чувства, как страх быть брошенной на произвол судьбы и страх смерти, сделали ее неспособной высказывать свое недовольство Питеру, человеку, который в ее подсознании слился с образом отца.
Заканчивая упражнение, Марла почувствовала явное облегчение, испытав гнев, который жил в ней, но был недоступен. Питер и я радовались вместе с Марлой ее психологической победе: она восстала против тирании своего отца и, преодолевая ужас, поборола этот призрак, осознав, что он не может нести угрозу жизни. Она оживала; она вновь обретала целостность; ей больше не надо было скрывать свои чувства для того, чтобы выжить. Марла криком выразила свою радость: «Я – ЭТО Я! Я – ЭТО Я!»
Когда в конце сеанса супруги обсуждали это упражнение, Питер сказал: «Когда ты пробуждала в себе все свои чувства, я ощущал, что это очень важно не только для тебя, но и для нас обоих. Ведь из–за твоей неспособности проявлять гнев наша семейная атмосфера была по–своему нездоровой. У меня появлялось чувство какой–то вседозволенности, и я часто вел себя безответственно. Теперь, что бы я ни делал, я четко уясню, что, если я что–то делаю не так и это касается тебя, я сразу пойму, что ты сердишься. И я буду с уважением относится к твоему гневу». То, что Марла, рассердившись на Питера, встретила с его стороны любовь и понимание, было для Марлы тем, что психологи называют «корректирующим эмоциональным опытом». Еще одно важное следствие положительной реакции Питера – то, что, пройдя курс терапии, Марла в подсознании уже не будет ассоциировать Питера со своим отцом. Она преодолеет влияние своего имиджа – «эго». Муж станет для нее таким, какой он есть, то есть на него иногда можно рассердиться и не бояться проявлять свой гнев, так как он все правильно поймет.
В какой–то степени борьба Марлы с самой собой, со своим «я» понятна всем нам. Все мы прячем сильные чувства. Некоторые скрывают печаль, некоторые – страх. Кто–то прячет гнев. Но мы прячем от себя и от окружающих наши подлинные чувства. На уровне поверхностного мышления мы оправдываем это тем, что нас могут высмеять, раскритиковать или наказать. Но на более глубоком уровне нас пугает страх смерти. Мы, как и Марла, считаем, что мы «в какой–то части остаемся самими собой, а в другой – меняемся до неузнаваемости, и это необходимо для выживания. Поэтому мы надеваем маску, которая, как нам кажется, защитит нас.
Много лет я наблюдал, как пары проходят испытание упражнения «Полное вместилище гнева», и в какое–то мгновение маска слетает с лица человека. Перед началом упражнения многие из них кажутся невежественными, грубыми, эгоистичными или слабыми и безжизненными – то есть проявляют качества, приобретенные в период детской адаптации к боли от восприятия окружающего мира. Но когда они вырываются за рамки этих придуманных для себя ролей и испытывают свои подлинные чувства, то становятся способными на гораздо большую любовь. Маска уже не нужна, и супруги обретают новую, осознанную на более высоком уровне любовь.
Во время моих семинаров я проводил демонстрации упражнения «Полное вместилище гнева» для всей группы. Трудно описать всю мощь пробуждающихся в человеке во время выполнения упражнения первородных эмоций – боли, страха и ярости. И люди, набравшиеся мужества пройти через это очищение и обнажившие свои чувства, встречали всеобщую поддержку в зале. Каждый из нас болел и переживал за супругов, выполняющих это упражнение.
Однако мы сами боимся проявить подавленные эмоции. Мы боимся темных лабиринтов своей души. Но если мы наберемся мужества и переборем страх, то увидим поразительную картину: то, что спрятано внутри нас – это заблокированная жизненная энергия. Имя ей – любовь, свет, все то, что дает нам Бог. А освободить эту энергию и есть высшая цель любви.
